В долине жили трое друзей: Айлан, Зариф и Ноэм. Однажды в знойный день они сидели в тени, делясь мечтами. Разговор зашёл о жизни, о целях, и вдруг прозвучал вопрос:

— А что, если разбогатеть? — сказал Зариф.

— Богатство — это хорошо, — кивнул Айлан.

— Конечно, — добавил Ноэм. — Богатым быть — благо.

И они трое, не раздумывая, произнесли как клятву:

— Богатство — это хорошо.

Слово вспыхнуло, как искра между ними. Но никто не заглянул в пламя.

Они объединили силы и начали дело: поставки редких масел через горные перевалы. Работали слаженно, и богатство действительно пришло — в сундуках, в золоте, в возможностях. Но когда монеты зазвенели по-разному в их ладонях — тогда и разошлись пути.

Айлан первым построил школу и купил ткань для бедных. Открыл мастерскую, нанял сирот, платил мастерам щедро. Для него богатство — это инструмент добрых дел, возможность облегчить чужую жизнь, быть полезным.

Зариф украсил дом финиковой резьбой, нанял троих поваров и одну танцовщицу. Он перестал ходить на собрания, жил роскошно, как будто жизнь — праздник. Для него богатство — это свобода от правил, вкусы, удовольствия, статус.

Ноэм купил дом на склоне, но сам работал в саду. Он хранил деньги, будто бы их не касался. Он поддерживал молчанием, учил через примеры, платил мастерам и заказывал книги. Для него богатство — это порядок и возможность создавать мир вокруг себя, где всё дышит ровно, в достатке и в ладу.

Они не обсуждали различий между собой. Просто молчали... — пока молчание не стало тяжёлым. Спор начался из-за одного решения — кому и сколько вложить в общее.

— Ты тратишь, как будто деньги сами растут! — возмутился Айлан.

— А ты, как будто святой. Но не забывай, на что мы вместе шли! — парировал Зариф.

Они обвиняли друг друга: «Ты стал другим!» «Ты извратил общее!» «Ты предал идею!»

Так они и пришли к мудрецу — старцу по имени Саил. Они спорили перед ним, доказывали, вспоминали. Каждый приводил доводы, обвиняя другого в переменах. Саил молчал. Смотрел. Долго. Потом спросил:

— А что ты видел, когда сказал «богатство — это хорошо»? — обратился он к Айлану.

— Я увидел — помощь людям, возможность облегчить труд, дать больше.

— А ты? — кивнул он Зарифу.

— Я… я увидел свободу. Делать, что хочу. Быть выше нужды.

— А ты? — спросил он Ноэма.

— Я увидел, как всё течёт легко, как сад, где ничего не лишнее.

Саил кивнул медленно и сказал:

— Видите? Вы согласились на звук. Но каждый услышал свою музыку. Слово — как сосуд, — продолжил он. — Один налил туда воду. Другой — вино. Третий — уксус. Но вы смотрите друг на друга и кричите: «Ты изменился!» Хотя истина в том, что вы никогда не открывали, что в ваших сосудах было тогда.

Люди не лгут, когда соглашаются. Но и не говорят правды, если не видят, что стоит за словом. Вы не стали разными. Вы просто впервые услышали, как вы разные.

Наступила тишина. Неудобная. Обнажающая. Истинная. И каждый вдруг увидел не другого — а себя. Свою неосознанность. Своё невнимание. Свою спешку согласиться, не заглянув в образы собеседника. Они не стали прежними. И не стали спорить вновь. Потому что поняли: не слово соединяет, а ясность образа за ним.

И с той поры, прежде чем кивнуть на что-то важное, они стали задавать один и тот же вопрос: «А что ты вкладываешь в это слово?..»

У каждого должен быть человек, которого не стыдно пригласить в гости, когда в квартире бардак. Если он позвонит и скажет, что через 10 минут будет, можно не запинывать носки под диван, не прятать гору глажки в шкаф. Потому что ты точно уверен - клал он на твой бардак. Причем клал настолько безоговорочно, что и бровью не поведет, когда с порога наступит на лего или влипнет босой ногой в лужу от компота. Он распахнет дверь в квартиру, морозный или взмыленный в зависимости от погоды, скажет какое-нибудь дурацкое “Ку-ку, а вот я!” А в руках у него обязательно будет упаковка поразительно несвежего печенья из ближайшего киоска. Его не нужно встречать у входа, расшаркиваться и суетиться с вещами. Он прекрасно знает, где у тебя в квартире ванная и как пройти на кухню. Подойдет, возьмёт за руку, оттащит тебя от плиты и усадит за стол, совершенно спокойно смахнув крошки со стола на пол. Он сам подойдет к раковине, достанет оттуда две кружки, блюдца и ложечки, помоет и поставит на стол. А потом вы будете пить чай и макать в него сухое печенье. А может даже обнаружите на антресолях засахаренное варенье из крыжовника и будете есть его прямо из банки. А когда он уйдет, ты даже и не вспомнишь, о чем с ним говорила. Но бардак в квартире удивительным образом испарится. А теперь замените слово “квартира” на слово “душа” и перечитайте еще раз. Анастасия Безрукова

Поезд жизни: Жизнь похожа на поездку на поезде, со всеми остановками, объездами и авариями. Мы садимся в поезд, встречаем родителей и думаем, что они будут путешествовать с нами вечно, но они сойдут на какой-то станции, и нам придется продолжать путь без них. В поезд войдет много пассажиров, наши братья и сестры, двоюродные братья, друзья и даже любовь всей нашей жизни. Многие сойдут с поезда и оставят после себя большую пустоту. Про некоторых мы даже не заметим, что они вышли. Это путешествие, полное радости, печали, приветствий при встрече и при расставании. Успех заключается в установлении хороших отношений со всеми. Большая загадка заключается в следующем: мы не знаем, на какой остановке должны выйти. Поэтому надо жить, любить, прощать и всегда отдавать лучшее! Потому что, когда наступит тот момент, когда мы должны сойти с поезда, а наше место останется пустым, позади нас должны остаться только прекрасные воспоминания о нас, которые должны продолжать путешествовать в этом поезде жизни вечно!!! Желаю тебе, чтобы твое путешествие с каждым днем было все прекраснее и чтобы в твоем багаже всегда были любовь, здоровье, успех и достаток. Спасибо всем пассажирам поезда моей жизни!!! Сильные люди умеют держать свою жизнь в порядке. Даже со слезами на глазах могу с улыбкой сказать: у меня все хорошо. G.V.

Есть необыкновенные женщины. Необыкновенные — внутри. Чувствующие, думающие. Живые. Их внутренний мир настолько огромен, кажется, у этого размаха вовсе нет дна. Их речь красива, как-будто читаешь прекрасную книгу, слушаешь Шопена, рассматриваешь полотна Ботичелли… — наполняешь интеллект… Ни грамма пошлости, фальши. Насколько удивительно и богато их отношение и восприятие мира. Необыкновенные мысли. Необыкновенная душа. Поведение. Принципы. Манера. Мировоззрение. В их молчании и спокойствии — изящная женственность. В их нежности и чувственности — грация и красота. Они раскрываются постепенно, не для каждого, подобно цветку, в поступках, словах и отношении. Им не нужно кричать на каждом углу, насколько они умны, талантливы, уникальны. Такие женщины никогда не доказывают, как успешны, уважают себя и не повторяют своих просьб дважды. У них отсутствует необходимость нравится всем, громко заявлять о себе — они подобны диким розам, скрытым в глубине сада, аромат которых разносится молча, вызывая непреодолимое желание прикоснуться к этой божественной нежности, красоте. Но острые шипы удерживают чужих от того, чтобы протянуть руку, заставляют уважать утончённость чарующего манящего цветка. Настоящие. Без грамма притворства. Со сложным характером. И простой душой. С идеей обогреть всё замерзшее, спасти каждую заблудшую душу, они владеют искусством исцелять раны других, даже если у них самих внутри живого места не осталось. Сердца таких женщин — произведение искусства, ибо в нём умещается весь мир… Это потрясающие эмпаты. Общаясь с людьми, погружаясь в их эмоции, чувства, порой до боли сгущают краски, иногда чуть заштриховывают простым карандашом, делая еле уловимые наброски, понятные лишь им, но чаще всего рисуют акварелью… легко, нежно, бережно и деликатно… едва касаясь… Другие они… не такие, как все… Ранимые сами, относятся к другим бережно. Чувствуют буквально кожей… умеют брать на себя чужую боль, ответственность за чужие страдания. Особенный взгляд на всё, манера спокойная, сдержанная. Воспитание. Искренние во всём, неоднозначные. С чувством собственного достоинства, сильные, гордые. Смелые. Бесконечно живые… Способные и на сжигающую страсть и на тихую нежность. Любят тишину. Сами умеют становиться ею — редчайший дар в женщинах. Такие хрупкие. Такие сильные. Особенный вид женщин. Необыкновенные внутри. Лия Русс

Однажды, теплым весенним утром, Господь проснулся излишне рано. Он встал, встряхнулся, повел боками, нектара выпил Он из-под крана, Потом умылся (да-да, нектаром) и в форточку посмотрел немножко. Затем вздохнул и пошел работать: сегодня нужно придумать кошку. Вчера был заяц. Отличный заяц! Вот этим зайцем Он был доволен: Такие уши, такая попа, и нос — улыбчивый поневоле. А в прошлый раз был, конечно, ежик. Куда ж без ежиков в мире этом. Но кошка — это в разы сложнее. Не просто зверь, а мечта поэта. Она должна быть пушистой, мягкой, с когтями — когти ей пригодятся. Она должна работать урчалкой и на полу вверх собой валяться. Куда там свиньям и дикобразам, куда лисицам и капибарам! У кошки должен быть дух победы и девять жизней — почти задаром. Бог долго клеил хвосты и лапы, ругался, дергал, свистел и правил, Приклеил гребень, потом отклеил, приклеил уши и так оставил. Усы повтыкивал, селезенку, ну там сердечко, конечно, печень. Полоску в шкурку, потом урчальник — чтоб кот хозяина обеспечил Отличным муром. Потом глазищи, язык шершавый и нос получше. И уж последней, безумно нежно и аккуратно, он вклеил душу. Она была бесконечной. Да ведь все души, в общем-то, бесконечны. Местами — твердой, местами — мягкой, и самую чуточку — человечной, Чтоб у человека, когда он смотрит в глаза кошачьи — паденье, тайна! - Осталось чувство: он с кошкой вместе, и вместе, в общем-то, неслучайно. Спустился вечер. Луна смотрела в окно тигриным искристым взглядом. В зеленой чашке чаинки спали, остывший чайник приткнулся рядом. Бог спал, укрывшись цветастым пледом. В окне дрых аист, под стулом — заяц. Под боком Бога лежала кошка и мир мурлыкала, не моргая. Н. Полянская

Отказалась от «почему», стала искать «как», Люблю и солнце теперь, и луну... По прежнему не люблю «мрак».. Недосказанности полутень, темноту полулюбви... Полудружбы туман в ясный день.. и не очень погожие дни.. Отказалась от всех «за что», «для чего» стала искать.. Холодно - надеваю пальто, знаю с «бедой» надо переспать.. Утро вечера то мудреней, сгоряча не «твори» никогда.. Голова остынет и вместе с ней.. не такой «великой» окажется та «беда»... Отказалась «кричать» в ответ, потому, что мудрей тишина.. Объяснять, знаешь, смысла нет.. тому, кто с тобой не касался «дна». Кто не видел «истёртых ног», кто с тобой не делил кров и хлеб.. Знаешь, только сейчас поняла.. что молчание - тоже ответ.. Не размениваю больше себя на бессмысленность чьих то фраз, Не тревожит, как выгляжу я, в отражении чьих то глаз.. Ну к чему, объясните мне, впечатление производить?? Нет, извольте, времени нет.. чей-то жизнью, милые, жить... Отказалась тревожиться «на перед», и гадать «сбудется или нет», Знаю мудрое «все пройдёт», за не сбывшимся гашу свет. Люблю встречать поезда, рассветы и Новый год.. Отказалась от «навсегда», ничему не веду счёт.. Ни обидам, ни дням «до», Ни потерям, ни калориям, ни друзьям.. Живу по совести, думаю «хорошо».. Ценю (не оцениваю) по делам... Отказалась от всех видов «боЕв»: за точку взгляда и прочую мишуру.. Знаю, мир прекрасен.. и мир суров.. никаких претензий.. тихое «благодарю».. оксана зет

Не такая сказка Шутка - Что делаешь? - Василиса заглянула Ивану через плечо, - Пишешь? Кому? - Деду Морозу, - серьёзно ответил тот, - Я в этом году хорошо себя вёл, мне подарки положены. Василиса схватила листки со стола и, хохоча, убежала в другой конец комнаты. - Взрослый, а в сказки веришь, - язвительно сказала она. - Отдай, - Иван протянул руку, - Оно не для тебя. - Не-а, - Василиса показала язык, - Сейчас посмотрим, чего же ты желаешь. Она развернула листы и принялась с выражением читать. - “Дорогой Дедушка Мороз! Пишет тебе Иван из такого-то Царства-Государства. В этом году я хорошо себя вёл и слушался старших”, - Василиса захохотала и посмотрела на Ивана, - А чего не написал, как со Змеем Горынычем водку пил? - Я же этим никому не навредил, - резонно заметил Иван, - Скромно посидели и разошлись… - Ага, - кивнула Василиса, - Снесли мост на речке, избушку на курьих ножках подожгли смеху ради. А потом её три часа из воды не выпускали, нырнуть заставляли. - Ну Бабы-Яги же всё равно в ней не было, - оправдывался Иван, - Никто не пострадал. - Даже если бы и была, ничего бы не поменялось, - фыркнула Василиса и продолжила читать, - “В этом году я помогал всем, кто меня попросит, не прося ничего взамен”. Врёшь ведь, сволота такая! Сколько ты с моей Мамы за починку окна содрал? Сотню золотых? - Это не считается, - ответил Иван, улыбаясь, - Мама твоя не просит, а уже приказывает. А в письме написано “всем, кто попросит”. - Постыдился бы, - Василиса вздохнула, - “Привези мне, пожалуйста, такие подарки: двуручный меч, новое седло и прочную кольчугу”. Что значит мне? Ты что, только для себя подарки просишь? - Ну это же моё письмо, - Иван развёл руками, - Хочешь подарок, напиши своё и отправь Деду Морозу. - Я в такие глупости не верю, - проворчала Василиса, - “А также, самая главная просьба - унеси, пожалуйста, мою Тёщу далеко за океян”. - Что? - Иван увернулся от летящей в него тапочки, - Что такого-то? Просто шутка такая. - Не смешно! - разозлилась Василиса, - Она тебя не трогает, и ты к ней не лезь! На своё письмо! Иван бережно взял листы, бережно их разгладил, дописал пару строк и сложил в конверт. Аккуратно вывел адрес и отправился на почту. Отправив письмо, он пошёл домой, бросив по пути снежком в окно тёщиного дома. Через месяц его письмо вместе с остальными принесли к Деду Морозу. - Так, что тут у нас, - пробасил он, открывая письмо, - А, Ваня! Хорошо себя вёл, знаю. Избушку правда подпалил, но добрых дел совершил больше. Дед Мороз прочитал письмо и нахмурился. - Снегурочка! - позвал он. - Да? - отозвалась она, - Что такое? - У нас мечи двуручные есть? - спросил Дед Мороз. - Полно! - ответила Снегурочка, заходя в комнату. - Хорошо. И вот ещё что: вот тебе адрес, по нему женщина одна проживает. Её надобно за океян унести. - Это ещё зачем?! - Таково новогоднее желание Вани, - Дед Мороз показал письмо, - Ничего не поделаешь, нужно исполнять. Он ведь хорошо себя вёл в этом году. Роман Седов(с)

Его жена внезапно умерла… А он сидел до самого восхода, Все повторяя: «Как же ты могла?!» Перебирая вещи из комода… Глядел на тонкий шелк и кружева, Лет пять лежали вещи — не носила, «Все берегла… пока была жива… Куском обычной ткани дорожила… На всякий случай… Вот он и пришел! Загадываешь чуда, ждешь, мечтаешь… А кто-то взял… и за руку увёл! Особый случай — день, что проживаешь! Не оставлять на завтра! Жить сейчас! И не беречь посуду и одежду! Не доедать, не прятать про запас! И быть все время вместе, а не между… Беречь живой огонь любимых глаз, И каждый жест, и каждую улыбку, Все узелки, что связывают вас… Чтоб не жалеть, что совершил ошибку…» © Марина Бойкова

Поводом к созданию басни послужил случай из жизни Крылова: "Какой-то вельможа (по словам одних, гр. Разумовский, по другим, кн. А.Н. Голицын), может быть, следуя примеру имп. Марии Федоровны, покровительствовавшей поэту, а может быть, искренно желая свести с ним знакомство, пригласил его к себе и просил прочитать две-три басни-басенки. Крылов артистически прочитал несколько басен, в том числе одну, заимствованную у Лафонтена. Вельможа выслушал его благосклонно и глубокомысленно сказал: "Это хорошо, но почему вы не переводите так, как Ив. Ив. Дмитриев?" — "Не умею", — скромно отвечал поэт. Тем разговор и закончился. Возвратясь домой, задетый за живое баснописец вылил свою желчь в басне "Осел и Соловей". После публикации басни Крылова стали называть "Соловьем". Это прозвание вошло в литературу.

Тут Соловей являть свое искусство стал... — Описание пенья соловья и произведенное им впечатление вызвали единодушное одобрение современников и последующих критиков.

Лиса и виноград. Д. Б. Рассел (1819–1893) «Лисица и Виноград» Голодная кума[1] Лиса залезла в сад; В нем винограду кисти рделись[2]. У кумушки глаза и зубы разгорелись, А кисти сочные, как яхонты[3] торят; Лишь то беда, висят они высоко: Отколь и как она к ним ни зайдет, Хоть видит око, Да зуб неймет. Пробившись попусту час целой, Пошла и говорит с досадою: «Ну, что ж! На взгляд-то он хорош, Да зелен — ягодки нет зрелой: Тотчас оскомину набьёшь»[4]». Дата написания: не позднее 1808 года