С произведениями Маркеса я познакомилась давным давно, когда не было особенного выбора. Была литература соцреализма и классика. Читали,  потому что надо было утолить литературный голод. Это сейчас Маркес стал "модным" писателем, которым принято козырять на каждом углу, удивленно вскидывая брови: "Как, вы не читали "Сто лет одиночества"?. Это гениально!" и рассказывать о той необычайной силе воздействия его авторского слова, просветлившей читателя. Мэйнстрим, однако...
    По словам самого Маркеса: "Власть одиночества и одиночество власти - главные темы моих романов, рассказов и повестей". У него, на первый взгляд, все вроде бы очень значительно и глубоко. Так и хочется сказать: "Вот она, настоящая литература!". А потом читаешь, читаешь... И возникает ощущение что тебя водят за нос. Оно, конечно, буйство красок, кондоры, ягуары, слова как будто высеченные в камне, витиеватость фраз... Но все это как-то по поверхности, и этот сплошной узор в конце концов очень утомляет и надоедает. И несмотря на кажущуюся сложность, выраженные мысли начинают казаться тривиальными и какими-то замаскированно политкорректными.  В общем, сплошной "магический реализм" - термин, придуманный для самой знаменитой книги Гарсиа Маркеса "Сто лет одиночества" (некоторые так и считают, что он больше ничего не писал). Хотя есть у него  выдающийся образец просто реализма, без магии - повесть "Полковнику никто не пишет". И есть сквозная тема - человек во власти.

  Возьму на себя смелость сказать, что роман "Осень патриарха" - вероятно, лучшая книга о природе авторитарной власти. Она столь же о правителе, сколь и о его народе: "Тиран, любимый нами с такой неиссякаемой страстью, какой он не осмеливался ее себе даже представить" (ничего не напоминает?). Цитировать можно бесконечно, актульность не утрачена и по сей день, а мы так и вообще, день ото дня все больше становимся его персонажами ...

"Он решил, что не стоит портить себе кровь крючкотворными писаными законами, и стал править страной, как бог на душу положит, и стал вездесущ и непререкаем"

"Людские толпы с транспарантами: "Храни Господь величайшего из великих, выведшего нас из мрака террора!""

"Распробовав помидор с чьего-либо огорода, он авторитетно заявлял сопровождавшим его агрономам: "Этой почве недостает навоза... Я распоряжусь, чтобы завезли за счет правительства!""

"Он знал с самого начала, что его обманывают... Он знал и приучил себя жить с этой ложью, с этой унизительной данью славы, ибо не раз убеждался, что ложь удобнее сомнений, полезнее любви, долговечнее правды"

 Для меня удивительно другое. Как писатель, создавший такой яркий собирательный образ  латинского (имхо, не только) диктатора, напрочь отказывался видеть все эти черты в своем друге - Фиделе Кастро. Нежелание освободиться от иллюзии? Слепота, которая делает честь его верности дружбе, но не делает чести его честности.