Каждому идти своей дорогой,
Каждый верен делу своему.
Что бы ни случилось, ради бога,
Не желай плохого никому.

Пусть тебе смириться с этим сложно,
Что кому-то больше повезло:
Зависть, что тебя ночами гложет –
Это неоправданное зло.

Кажется, что бьёшь «на пораженье»?
Думаешь, повержен страшный враг?
Зависть – это путь к уничтоженью
САМОГО СЕБЯ.
И только так.





© Юлия Вихарева

Что ж, давай помолчим. Ни о чём говорить не будем.
Что дадут эти споры? Ведь правда у всех своя.
Я остыла к советам. Остыла ко многим людям
С их участливым: «Сядьте. Давайте мы всё обсудим…»
И мне кажется даже, что я то - уже не я,
А печальное Нечто, распятое на Голгофе,
Пригвождённое ложью, уставшее от обид.
Сколько фальши вокруг (кто-то в этом так вовсе – профи):
Даже эта улыбка, с какой подают мне кофе,
Даже якобы очень участливый чей-то вид.

Мне давно всё равно, что подумают, как посмотрят.
Что шепнут за спиной. Иль обсудят со всех сторон.
Пусть идут кто куда - в одиночку ли, сразу пО три…
(Мне б свободы глоток, как для той героини Одри,
Что покинула ради неё королевский трон).
Тянет выплеснуть кофе в окно. И сбежать подальше.
Лебезить не умею. Для лести я не годна.
Я сама отстраняюсь от приторной этой фальши.
Поищу настоящего вкуса – того, как раньше...
И совсем не тревожит, что я ухожу
Одна.




© Юлия Вихарева

Нам бы в домик у озера, в тихой, лесной глуши:
Чтобы только вдвоём, чтоб вокруг - ни одной души!
Лишь оленя следы, что под окнами утром бегал,
Да мохнатые ели, что гнутся под толщей снега.

Только хлопанье крыльев и редкие вскрики птицы
И зеркальная гладь, что на озере серебрится.
Только мы - в этом царстве декабрьских холодов:
Средь сияния белых сугробов и чистых льдов.

Только мы, понимаешь? И хочется всё сильней
Прыгнуть в сани, умчаться отсюда на пару дней
В этот домик с заснеженной крышей, с печной трубой,
Что однажды придумала я.
Лишь для нас с тобой.




© Юлия Вихарева

- Послушай, Лис, нас ждёт моя планета.
Не вешай нос, крепись и не грусти.
- А как же эта? Что случится с этой?
- А эту нам, похоже, не спасти.

Там, как в раю, цветёт и пахнет роза,
Там нас никто не тронет никогда.
Здесь что ни день, то новая угроза,
Здесь что ни ночь, то новая беда.

Пора лететь отсюда без оглядки.
- Но тут мой дом!
- Ты оглянись вокруг:
Твоя планета в страшном беспорядке
И нам двоим не справиться, мой друг.

Решайся, Лис, пока ещё не поздно.
Там хорошо. Мы будем дружно жить,
Растить цветы, смотреть с тобой на звёзды...
Ну что молчишь, хоть что-нибудь скажи?

- Всё так... Всё так... Но кое-что печалит
И каждый миг терзаюсь я о том:
Как быть, когда с рожденья приучали,
Что здесь мой дом. Какой бы ни был - ДОМ!

Прости, но я нужней своей планете,
Когда она в аду, в бреду, в огне...
Я не могу. Я за неё в ответе.
Лети один.
И помни обо мне.




© Юлия Вихарева

В ноябре вечереет уже с утра,
Ты не верь в его солнце впредь.
Распускай свои песни, как свитера:
Больше некому песни петь.

Мы как будто вписались в случайный чат,
Где никто никому не друг.
Те молчат, а вот эти - всегда кричат,
Но глухи ко всему вокруг.

Кто-то скачет вперёд на лихом коне,
Трубачи, что есть сил, трубят.
Ну а мы не в ресурсе, мы где-то вне,
И не слышим самих себя.

Вновь ноябрь вонзает дожди-ножи,
Словно в масло, в земную твердь.
Надо выйти из чата и снова жить,
Надо как-то пытаться ведь?!

Всё что было изношено - расплести,
Терпеливо смотать в клубок,
Под неистовый дождь, что в окне свистит,
Улетая куда-то вбок.

А когда он уймётся, лежать в ночи,
Не смыкая усталых глаз.
Мы забыли, как сладко наш мир звучит
Без воинственных, шумных фраз.

И про небо, которому нет конца,
Что провисло меж тёмных крыш.
И что можно услышать слова Творца,
Если вслушаться в эту тишь.




© Юлия Вихарева

И будет февраль. Будут вьюги скулить у порога.
И окна зажгутся. И свет будет – тёплая медь.
Наверно, зима для того и придумана Богом -
Чтоб людям почаще хотелось друг друга согреть.

Вдруг что-то простое покажется важным и нужным:
Давнишние письма иль фото за мутным стеклом.
Мне кажется, в мире нарочно придуманы стужи -
Чтоб людям хотелось согреться домашним теплом.

И кто-то достанет альбом с запылившейся полки,
И, может быть, вспомнит о ком-то забытом (как знать?!)
Ведь вечер зимою недаром придумали долгим -
Чтоб люди успели друг другу о многом сказать.




© Юлия Вихарева

Мы поклялись, что всё будем делать вместе.
(Самое главное — это не расставаться).
И проживём, как минимум, лет по двести —
Так мы решили, когда нам было по двадцать.
Мы целовались на детских качелях … Мы ли
В тех палисадниках рвали сирень? По кругу
Бабки из окон «хрущёвок» нас матом крыли.
Мы их не слышали. Слышали лишь друг друга.
…
Мы торопились. Время глотали жадно.
Смело, без фальши, смотрели в чужие лица.
Пусть не мечталось, как раньше… Бог с этим, ладно!
Всё впереди ещё — нам ведь всего по тридцать!
Где-то опять не успели, но где? А, впрочем,
Что не осилили в двадцать — сейчас осилим.
Нам по колено море — мы знали точно,
Жаль, не казалось море таким уж синим.
…
Холодно… Странно, а помнишь, мы снег любили?
Хочется нынче тепла, но оно не скоро.
Фото на полке под слоем недельной пыли:
Выглядим молодо (там нам чуть-чуть за сорок).
Часто не спится, благо, что есть таблетки.
Смотрим на звёзды и слышим сердец удары.
Быстро и так неожиданно выросли детки:
Так же, как мы, на качелях целуются старых.
…
Раньше нам целого мира казалось мало.
Нынче весь мир — это в парке одна дорога.
(Жизнь, если вдуматься, нас и не так ломала).
Нам по полтиннику. В общем, не так и много.
Хочется новых вершин, не хватает духу.
В полную грудь вдохнуть — да невмочь. Досада!
Да и в последнее время одна «непруха»:
Переживаем, что дохнет в горшках рассада.
…
Мёрзнем и спим под двумя одеялами сразу.
Кто-то галдит под окном, а ведь время — десять!
Снова бессонница (хуже любой заразы!)
Нам бы с пяток годков… Уж куда там двести…
Сколько же стукнуло? Память — к едрене фене!
По шестьдесят ли? Ты перепутал, просто…
Завтра попросим, чтоб правнук нарвал сирени:
Ты ж не полезешь за ней в свои девяносто?!





© Юлия Вихарева

Вот свет. Вот снег. Вот облака.
Вот небеса пронзают ели.
Держа палитру с акварелью,
Колдует мастера рука.

А тут избушка в три окна.
А там заснеженные горы.
За покосившимся забором
Фигура женская видна.

В забытом богом уголке
Стоит одна под снегопадом.
И никого с бедняжкой рядом —
Лишь лес да горы вдалеке.

Вдруг кисть застыла над холстом.
Вдруг кисть застыла на мгновенье:
Эскиз хорош, но тем не менее
Чего-то нет в его простом

Сюжете из полутонов.
Да, не хватает в нём чего-то! —
Как в песне самой яркой ноты,
Как в книге самых нужных слов.

Рука, приняв души совет,
Макнула кончик кисти в краску,
С особым трепетом и лаской
Дорисовав в окошках свет.

И на снегу от санок след,
А дальше — кошку на заборе…
И рядом с той фигурой вскоре
Мужской, высокий силуэт.

Закончив рисовать, рука
Сложила тюбики в коробку.
И подписав картину робко,
Вздохнул художник: всё, пока…

Мольберт поставил у окна,
Прошаркал в кухню еле-еле…
А вслед ему с холста смотрели
ОН и, конечно же, ОНА.

И оглянись старик назад,
Узрел бы он, как свет в окошках
Сиял всё радостней. И кошка
Довольно щурила глаза.






© Юлия Вихарева

Мы с тобой такие разные:
Ты серьёзный. Я смешливая.
Я бываю несуразная,
Заводная, говорливая.

Плачу я навзрыд, неистово.
Ты сжимаешь губы сдержанно.
Гладишь кудри золотистые,
Так заботливо и нежно.

Ты меня целуешь в волосы,
Как ребенка малолетнего.
Тихо я скажу, вполголоса,
Как люблю тебя я трепетно.

Есть во мне так много хрупкости,
В тебе — мудрого молчания.
Знаю, скажешь, это глупости,
Только по тебе скучаю я.

Я прижмусь к тебе воробышком,
Загляну в глаза лучистые.
Для меня ты — ясно солнышко,
Без которого не мыслю я.

© Юлия Вихарева

Ничего не случается просто так.
Жизнь — хороший учитель, в ней каждый шаг
Предначертан судьбой, и об этом речь:
Нет случайных людей и случайных встреч.

Кто-то сеет добро, кто-то дарит свет.
Кто-то друг, кто-то враг, кто-то — твой сосед.
Кто тебе помогает вперёд идти.
Кто-то козни чинИт на твоём пути.

Для чего это всё? — Может быть, как раз,
Для того, чтоб в какой-нибудь важный час
Ты сумел различить, где добро, где — зло,
И понять, с кем, действительно, повезло.


© Юлия Вихарева

В старом городе пахнет осенью.
Дождь промозглость в дома принёс.
То ли прямо он, то ли косвенно
Стал причиной хандры и слёз.

Где залатано, где залечено —
Сердце ноет, печаль храня.
Может время кого-то лечит, но Полагаю, что не меня.

Принимаю в нутро прилежно я Этот терпкий, осенний яд.
И не то что болячки свежие,
Даже шрамы — и те болят.

Утро в сером тумане плавится…
(Ах, как плачет дождём оно!)
Без тебя мне никак не справиться,
А с тобой быть — не суждено.

© Юлия Вихарева

«С толком живи каждый день, каждый миг,
Шанса другого не будет, ты слышишь?
Жизнь, моя милая, не черновик —
Ты её набело не перепишешь.

Если придёт испытания час,
Станет судьба строить разные козни —
Не поддавайся и помни наказ
Быть терпеливей, умней и серьёзней".
…
Время уходит (зови — не зови).
Стала сильней? Поумнела? — Не шибко.
То исправляю проступки свои,
То повторяю чужие ошибки.

Жирные кляксы, зачёркнутый текст,
(В нём целый воз непоставленных точек).
Кажется мне, за один лишь присест
Он будет списан на чистый листочек.

Кажется, время ещё не пришло:
Будто полна я и сил, и отваги,
Будто (куда бы меня не вело)
Хватит ещё и чернил, и бумаги…
…
Время идёт. Новый день. Новый час.
Хватка не та… Притупляется «жажда»…
Помню родительский старый наказ.
Помню, они мне сказали однажды:

«Жизнь коротка? Так, не в этом беда, —
В том, что назад её Бог не „прокрутит“…
Жаль одного: что к тебе, как всегда,
Поздно придёт понимание сути».





© Юлия Вихарева

Всё это не ново, конечно не ново!
Ну с кем не бывало… — Шепнёте вы вслед, —
Мне вдруг захотелось дождя проливного
И чашку горячего чая, и плед.
Зарыться. Забыться. Подумать неспешно
Под шум от стекла салютующих брызг,
Лаская кота, что разлёгся потешно
На книжных страницах, затрёпанных вдрызг.
Любуясь чечёткой дождя по карнизу,
Каким-нибудь важным звонком пренебречь.
Вдруг вспомнить, что жизнь состоит из сюрпризов,
А те состоят из разлук или встреч.
Всё то, что терзало — уже отболело,
Что все эти муки — пустая возня,
И кот, что мурлычет, разлёгшись без дела,
Похоже, во многом мудрее меня.
А дождь за окном, словно гул канонады,
Грохочет, хохочет и вторит мне вслед:
— Душе отогреться всего-то и надо
Лишь чашку горячего чая и плед.





© Юлия Вихарева

Был день как день. Не в этом, впрочем, суть.
Всё было серо, буднично, обычно.
Но друг его спросил в беседе личной:
— Любил ли ты её когда-нибудь?

Как рыба поднимает с грунта муть,
И муть со дна пруда стремится к свету, —
Так вызвал дрожь вопрос пытливый этот:
— Любил ли ты её когда-нибудь?

Вдруг вспомнил он тот длинный скучный путь,
Что с нею пройден был в законном браке.
Была ль верна? О, да! — Верней собаки!
— Но он её любил когда-нибудь?

Внутри кипели страсти: «Брось! Забудь!
На кой теперь в себе копаться надо?
Она-то — да! В беде, в болезни — рядом…
А ты вот так любил когда-нибудь?»

Он сник. Какая боль сковала грудь!
Что было — не вернёшь. Всё с этим ясно.
Но сколько лет она ждала напрасно:
Полюбят ли её когда-нибудь?

И он сказал: — Сейчас бы хоть чуть-чуть
Её любви, её тепла и света.
Прости, что я не дал тебе ответа,
Любил ли я её когда-нибудь,

Но что с того? Не в этом, братец, суть…
Теперь люблю…
Но как её вернуть?





© Юлия Вихарева

Они говорили всю ночь до рассвета
Под шёпот дождя, за бутылкой вина.
Он фыркал небрежно: – Зачем тебе это?
– Любви не прикажешь, – вздыхала она.

Он злился: – Как ты безрассудна и вздорна!
Не стыдно влюбляться в твои-то года?
– Все возрасты этому чувству покорны.
К тому же, мой друг, я всегда молода.

Он не отставал: – Что подумают люди?
Друзья…Сослуживцы… Отступятся вдруг?
– Но если любимого рядом не будет,
Зачем тогда всё остальное, мой друг?

– А что будет дальше? – Любовь быстротечна.
Не станешь жалеть, свою слабость кляня?
Она улыбнулась: – Всё в мире не вечно,
Но жизнь без любви – это смерть для меня.

Он сник: – Хоть разочек совет мой послушай.
– Ты мне не советчик, – шутила она.

Так Разум пытался воспитывать Душу
Под шёпот дождя за бутылкой вина…






(с) Юлия Вихарева

Они говорили всю ночь до рассвета
Под шёпот дождя, за бутылкой вина.
Он фыркал небрежно: - Зачем тебе это?
- Любви не прикажешь, - вздыхала она.

Он злился: - Как ты безрассудна и вздорна!
Не стыдно влюбляться в твои-то года?
- Все возрасты этому чувству покорны.
К тому же, мой друг, я всегда молода.

Он не отставал: - Что подумают люди?
Друзья…Сослуживцы… Отступятся вдруг?
- Но если любимого рядом не будет,
Зачем тогда всё остальное, мой друг?

- А что будет дальше? - Любовь быстротечна.
Не станешь жалеть, свою слабость кляня?
Она улыбнулась: - Всё в мире не вечно,
Но жизнь без любви – это смерть для меня.

Он сник: - Хоть разочек совет мой послушай.
- Ты мне не советчик, - шутила она.

Так Разум пытался воспитывать Душу
Под шёпот дождя, за бутылкой вина…


© Юлия Вихарева

Просто приходит время:
Время тепла и света.
И прорастает семя
В вешней земле нагретой.

Просто приходят сроки:
Сроки сказать о важном.
И прорастают строки
В поле моём бумажном.

Просто приходят люди –
Добрые и невежи.
Кто-то меня осудит,
Кто-то меня поддержит.

Просто приходит вера
В то, что без веры – сложно.
В то, что всему есть мера,
Кроме любви, возможно.

Шепчет ли Бог мне в уши,
Или же просто ветер:
Что ты посеешь в душу —
С тем проживёшь на свете.






(с) Юлия Вихарева

Понедельник. Утро. Пытка.
Сон. Подъем. Ещё попытка.
Звон. Будильник. Кот некстати.
Поиск. Тапок под кроватью.

Окна. Форточка. Прохлада.
Вялость. Ванна. Лень, но надо!
Обливанье. Душ контрастный.
Мыло. Гель. Зубная паста.

Тюбик с кремом. Сухость кожи.
Глядя в зеркало: «О, Боже!»
Бигуди. Вихры. Укладка.
Кофе. Крепко и несладко!

Яйца всмятку. Бутерброды.
Радио. Прогноз погоды.
Муж. Вопросы без ответа.
Шкаф. Носок. Второго нету.

Пудра. Тени. Тушь. Помада.
Сумка. Деньги клянчит чадо.
Плащ. Сапожки. Шарфик. Мило!
Дождик. Слякоть. Зонт забыла!

Холодно. Плюс семь. Не шутка!
Бабки. Полная маршрутка.
Смесь духов. Тяжёлых. Сладких.
Пробки. Душно. Тесно. Гадко.

Хохот. Гул. Наплыв народа.
Остановка. Вздох. Свобода.
Стол. Компьютер. Кактус. Спамы.
Телефон. Звонки. Реклама.

Сделки. Шум. Разбор полетов.
Офис. Вздох. Когда суббота?
Интернет. «Ютуб» украдкой.
Чай. Остывший. Шоколадка.

Консультации. Клиенты.
Стресс. Рабочие моменты.
Вечер. Плащ. Опять маршрутка.
Магазин. Устала жутко!

Дом. Котлеты. Кухня. Ужин.
На диван – с котом. И мужем.
Телевизор. Много. Вредно.
Пульт опять исчез. Бесследно!

Чай «Ахмад». Сто раз. За вечер!
Интернет-знакомства. Встречи.
Философия. Беседы.
Поиск жизненного кредо.

Блок. Ахматова. И.Бродский.
Муза в позе идиотской.
Карандаш. Бумагу в руки.
Буквы. Строчки. Рифмы. Муки.

Кот некстати. Наважденье.
Злость. Клочки. Стиха рожденье.
Валерьянка. Полстакана.
Ночь. Окно. Луна. Нирвана.

Звон. Будильник. Сон. Напрасно.
Утро. Вторник. Жизнь прекрасна!

(с) Юлия Вихарева

Две чашки фарфоровых в сумраке синем:
Две тайны, испитых до дна.
Ты видишь, как падают хлопья бессильно
В квадрате немого окна?

Как ласково старая лампа лучится
Над крепким сплетением рук?
Мне хочется верить, что счастье случится,
И всё переменится вдруг.

Февраль отвоёвывать время устанет
У света, любви и тепла.
СнегА, что застыли на крышах пластами,
Растопятся солнцем дотла.

И всё, что пока откликается болью,
Утихнет в усталой груди.
Так было не раз. Мы же знаем с тобою:
Весна, как всегда, победит.




© Юлия Вихарева

Пусть небо морозом дышит
И март холода тревожат,
Весна не отступит, слышишь?
И мы не отступим тоже.

Пусть мир за дверным порогом
И странен, и неизвестен,
Мы будем верны дорогам,
Что выбрали честно вместе.

Неважно, с горы ли, в гору,
Неважно, с какого старта.
Пойдём по своим приборам,
Свои нарисуем карты.

Пусть кто-то нам вслед смеётся -
Мечты не сдадим без боя.
Увидишь, весна прорвётся.
Прорвёмся и мы с тобою.




© Юлия Вихарева

Кто-то не верит. Кто-то не слышит.
Кто-то заплачет. Кто-то обманет.
Кто-то читает списки погибших.
Кто-то считает бабки в кармане.

Кто-то к руинам сложит гвоздички,
Кто-то положит их к изголовью.
Кто-то умылся свежей водичкой.
Кто-то умылся собственной кровью.

Кто-то горюет. Кто-то беспечен.
Кто-то – ошибка целого века.
Кто-то утратил всю человечность.
Кто-то, напротив, стал Человеком.

Кто-то – для жизни, кто-то – для блажи,
Кто-то за честью, кто-то – за льготы.
Бог всех рассудит, время укажет,
Кто – этот кто-то.
И кто – ты.




© Юлия Вихарева

Я всё ещё верю. Я всё ещё верю,
Что люди – как люди. Что люди – не звери.
Что люди не злобны, не алчны, не лживы,
Живут не для войн и не ради наживы.

Я всё ещё верю (вы скажете – «бредит!»)
Что гадить не станут друг другу соседи.
Что нет между ними вражды, неприязни,
Что можно во двор выходить без боязни.

Я всё ещё верю, пусть глупо и странно,
Что папы – как папы, и мамы – как мамы.
Что дети, рождённые в браках/не в браках,
Лежат в колыбельках – не в мусорных баках.

Я всё ещё верю, но вера не вечна! -
Что люди – они до сих пор человечны!
Что нищему – хлеба, больному – лекарства,
Что старым – достойную жизнь – не мытарства!

Собакам бездомным – еды, а не яда,
Тем, кто защищал нас – почёт и награды,
А тем, кто растил нас – любовь и заботу,
И лучшее – детям...(хотя бы хоть что-то!)

Я всё ещё верю (чего только ради?!)
Что женщины – леди (не дуры, не ****и).
Мужчины для них не обуза – опора,
А дом для тепла - не для склок и разборок...
..........

Я верю... Но верить я очень устала,
И веры во мне остаётся так мало:
С ней трудно остаться и трудно расстаться...
Что делать то, сёстры? Что делать –то, братцы?



© Юлия Вихарева

Скорей же! Скорей - по дорожкам и тропкам знакомым,
Бегом через дворик (ведь времени нынче - в обрез!)
Глафира Петровна несётся с авоськами к дому.
Кивнув вездесущим соседкам, влетает в подъезд.

В четвертой квартире, как прежде, не кормлены рыбки,
Не сварен обед и не брошено в стирку бельё.
Но что- то не так, как обычно... Со странной улыбкой
Глафира Петровна заходит в родное жильё.

Он всё ещё здесь! Не исчез! Не привиделось, значит! -
Всё те же линялые джинсы, жилет шерстяной.
Он в форточку курит, за старыми шторами прячась
И крылья сложив неуклюже за щуплой спиной...
..............
Был вечер, как вечер. Но что-то тогда подкосило:
Заела ль тоска, беспросветность, дожди в ноябре...
Глафира Петровна на весь коридор голосила,
О чём-то прося в этой Богом забытой дыре.

Забыв о приличиях, сплетнях, болтливых соседках,
Скулила, как псина под дверью, в холодной тиши:
«Пусть будет случайный... Пусть будет залётный... Пусть редко...
Но лишь бы живое присутствие чьей-то души!»

И боль не давала дышать – жгла огнём, полыхала.
Потом стало легче. А после – почти всё равно.
Тогда-то (уже обессилев) она услыхала,
Как кто-то настойчиво бился в ночное окно...
................
- А разве такие бывают? Вы точно из Рая?
Таращит глаза в темноту: - Это шутка? Курьёз?
Он хмурится: - Милочка, ангелов не выбирают.
Быть может по кофе? А то я устал и замёрз.

Проходит на кухню. Включает плиту деловито.
Глафира Петровна идёт зачарованно вслед:
«Мужик как мужик... Длиннокудрый, сутулый, небритый...
Крылатый, конечно... Но коли обычного нет...»

И что-то теплеет внутри, разливаясь тягуче.
Становятся ватными ноги, пустой – голова.
«Сварю ему завтра борща – повкусней да погуще.
Свяжу ему новый жилет. Или, может быть, два...»
.....
Глафира Петровна садится на край табурета:
В глазах её грусть – но она так светла и легка!
Ей помнится всё: посиделки вдвоём до рассвета,
Им сваренный кофе (насыщенный, без молока).

Ей помнится всё: то, что это случилось в субботу.
Он, крылья расправил, шагнул на карниз, произнёс:
- Я должен лететь. Понимаешь, такая работа.
Людей очень много, а нас не хватает… Всерьёз!

… Что ж, надо с чего-то начать… Со скатёрки расшитой?
С хорошего кофе? (А к кофе две чашки – под стать).
Глафира Петровна включает плиту деловито:
Людей очень много… Но он обещал прилетать...




© Юлия Вихарева

Что бывает, когда умирает мечта? –
Та, которой ты жил и дышал много лет…
Нет мечты – и внутри выключается свет,
И в тебе наступает одна темнота.

Смотрит город в окно – неприветлив, колюч.
Да и ты на себя самого не похож.
Ты как будто бы в запертом доме живёшь,
А к нему потерялся единственный ключ.

Дом запущен и пуст. Ты и сам – пустота.
Просто бродишь бесцельно в холодной тиши.
Что бывает, когда умирает мечта? –
Вместе с ней умирает частичка души.




© Юлия Вихарева

Дедок дремучий, плохонько одетый,
С ладоней кормит суматошных птиц.
На тротуаре, солнышком пригретом,
Стоит он, полон доброты и света,
Один среди сердитых, хмурых лиц.

Но как такому научиться? Где бы? -
Рад малости ничтожной, как дитя,
Он, слеповато щурясь, смотрит в небо
И просто кормит птах горбушкой хлеба
С обеих рук - играючи, шутя.

А мы несёмся в бешеном угаре.
Живём "назло судьбе" и "вопреки".
И, вроде, все мы люди – божьи твари…
Но всё же, как старик на тротуаре,
Не все умеем птиц кормить с руки…




© Юлия Вихарева

Ты за нами повсюду - лесными чащами,
По горам, по долам и на край земли.
Если б люди вот так же, по-настоящему,
Бескорыстно друг друга любить могли!

Сколько в пёсьих глазах неподдельной радости
От одной лишь возможности рядом быть...
Нет, собаки не делают людям гадости.
Да, собаки умеют людей любить.

Я целую твой нос и чешу за ушками.
И пытаюсь представить (с большим трудом),
Как вмещается в тельце твоё тщедушное
Благородное сердце размером с дом.

И в глазах твоих кроется мудрость вечности,
Хоть они небольшие – с лесной орех.
Я сама понимаю, что человечности
У собак поучиться порой не грех.




© Юлия Вихарева

День короче, а тени всё уже.
В тёплый край улетели грачи.
Я ловлю отражения в лужах
И холодного солнца лучи.

Над озёрами дымка струится.
Даль уже по-ноябрьски строга.
Лишь осинки, как тонкие спицы,
Обрамляют собой берега.

Подмерзает земля вдоль обочин
И листва перепрела давно.
Всё не так уж и плохо, а впрочем
Нам другого, увы, не дано.

Мы с тобой, как нелётные птички,
Утеплим до морозов свой кров:
Снова гнёзда совьём по привычке
Из больших шерстяных свитеров.

И поставим, до боли знакомый,
Старый сингл под ламповый свет,
Ноябрю из уютного дома
Посылая свой первый привет.




© Юлия Вихарева

Тает свет. На реке застывает вода
И стремительно день убывает.
Ничего не бывает, мой друг, навсегда.
Ничего, ничего не бывает.

Ни цветущих полей, ни весенней травы.
Даже звёзды когда-то угаснут.
Ничего не бывает навеки, увы,
Пусть мы в корне с таким не согласны.

Навсегда не бывает в камине огня.
Отпусков, проведённых на море.
Навсегда не бывает тебя и меня,
Как и счастья, и боли, и горя.

И обиды, и дрязги, и чувство вины -
Всё пройдёт (или время излечит).
Навсегда не бывает проклятой войны,
Но и мир, к сожаленью, не вечен.

И дела – лишь дела. И слова – лишь слова.
Годы в пыль их сотрут и разрушат.
Что же вечно? Возможно лишь память жива.
И законы Вселенной. И души.

Потому каждый миг, до последнего дня,
Мы должны говорить себе это:
Что я в душу вложил – тем и вспомнят меня,
С тем лететь ей во тьму или к свету.




© Юлия Вихарева

Всё стало никчёмным. Всё стало неважным:
И город. И люди. И эта зима.
Я больше не жажду. Я, правда, не жажду
Любви, от которой была без ума.

Томит тишина за захлопнутой дверью.
И сердце закрыто на прочный замок.
Я просто не верю. Прости, но не верю,
Что ты так хотел быть со мной - да не смог.

Я вдруг ослабею. Я вдруг онемею.
Но сердце – мой узник – мне станет «трубить»,
Что, я не умею... Увы, не умею…
Совсем не умею тебя не любить!

А после замрёт под замком – тише мыши -
Ослепнув, оглохнув от горьких потерь.
Оно не услышит. Уже не услышит,
Когда я решусь отворить ему дверь.




© Юлия Вихарева

Я бы давно ушла. Только не могу.
Видимо, я слаба (даже безотказна).
И на одном мы, вроде бы, берегу,
Но иногда мне кажется, что на разных.

Я отпускаю тебя – уж который год!
Хочешь – уйди к другой (если есть другая...)
Мы продолжаем вместе шагать вперёд,
Или же каждый сам по себе шагает?

Тихо тоскует дождь в середине дня.
Шторы задёрну. Я знаю: ты дождь не любишь.
Помнишь, как ты твердил, что спасёшь меня?
Так отчего же кажется мне, что губишь?




© Юлия Вихарева

Моя любовь к тебе – как хрупкость марта,
Как вздох весны, как утренняя тишь,
Как луч, в окно скользнувший воровато
Поцеловать тебя, пока ты спишь.

Моя любовь к тебе – как почка вербы,
Что от тепла раскроется вот-вот;
Как островки проталин – робких, первых,
Как тихий плеск бегущих вешних вод.

Моя любовь – проснувшийся подснежник,
Что вышел в мир и солнца свет вкусил.
И у неё, едва живущей, нежной,
Ещё так мало опыта и сил!

Но только ты, в неё вдохнувший веру,
Тот дивный свет, тот к жизни интерес,
Дашь расцвести ей в сердце чистой вербой...
Иль на корню загубишь сей процесс.




© Юлия Вихарева

А на судьбу хоть злись, хоть жалуйся,
Мы изменить её не в силах.
Ты береги себя, пожалуйста! –
Я напоследок попросила.

Пусть разошлись пути-дороженьки,
В чужих краях ты ищешь счастья,
Храни всемилостивый Боженька
Тебя от всяческих напастей.

В наш век жестокий, переменчивый
За все страдания в награду
Пускай не я – другая женщина
С тобой отныне будет рядом.

Пусть будет светлою и чистою,
Такой – какая и не снилась,
Пусть бережёт тебя неистово,
Коль у меня не получилось.

Ты на неё потом не жалуйся –
Она ни в чём не виновата.
А береги её, пожалуйста,
Коль не сберёг меня когда-то.




© Юлия Вихарева

Ты в этот день - холодный, серый -
Меня, как прежде, не зови.
Я та, кто вдруг утратил веру
В существование любви.

И речи, что меня пленяли,
Увы, не трогают теперь.
Сама себе не верю: я ли
Перед тобой закрыла дверь?!

Не в силах больше жить в угоду -
Не в силах этот крест нести,
Я ухожу дышать свободой.
Я ей уже дышу, прости...

Перечеркнула день вчерашний,
Опять поспорила с судьбой…
Да, без тебя остаться страшно.
Ещё страшнее – быть с тобой.




© Юлия Вихарева

Никогда не сходилось одно к одному:
Ей бы в отпуск на море... И в горы - ему.
Он мечтал о собаке. О кошке - она.
Он заказывал скотч. Ей хотелось вина.

Он любил тишину, запах книг, листопад,
За дождливым окном облетающий сад.
А она - запах праздника, танцы, гостей
И пионы в саду - всех цветов и мастей.

Эта парочка многих сводила с ума,
Что не в силах была объясниться сама
И хоть раз вразумительный выдать ответ:
Что роднит очень разных людей столько лет?

Лишь в одном они точно сходились, в одном! -
В том, что сильно любили свой маленький дом,
Где болтали, забравшись под плед, дотемна:
Он - обняв её крепко, прижавшись - она.




© Юлия Вихарева

Я расскажу, а ты меня послушай:
Бывают у людей такие души –
Они, как зимний сад под толщей снега:
Внутри покой. Внутри лишь сон и нега.

Бывают души изо льда иль града.
Они, как мелкий пруд за спящим садом:
В них лёд до дна. В них холодно и пусто.
В них всё мертвО – и помыслы и чувства.

Бывают души – вьюги и метели.
Печалей намели да улетели.
Их мир так скучен, так неинтересен,
Поверь, дружок, он весь из грустных песен.

Но ты меня внимательно послушай:
Бывают и совсем другие души.
Они –​ как первый снег в декабрьский вечер,
Что так легко летит тебе навстречу.

Они чисты. В них так светло и ясно!
Они в судьбе случаются не часто.
И хоть сберечь получится едва ли –
Ты всё ж следи, чтоб их не затоптали.


(с) Юлия Вихарева

Если ты знаешь, что ждет нас, тогда скажи!
Если же нет - не бросайся словами попусту.
Помнишь, читали мы: жизнь - это поле ржи,
Что распростёрлось над страшной и чёрной пропастью.

Поле пройдём и получим в конце пути
То, что для нас приготовит судьба-попутчица:
Кто упадет в эту бездну, а кто взлетит
(Если вдруг крылья расправить за миг получится).

Что упустили – того не воротишь вспять,
Но даже если судьба обвела, «огорошила»,
Может нам стоит друг друга учить летать? -
Не повредит никогда поучиться хорошему...




© Юлия Вихарева

И вот пришла война…Разруха…
Огнями улицы пылают.
Бежит - торопится старуха,
К груди младенца прижимает.

Глотает город пыль и пепел:
Ещё вчера он был цветущий.
В руинах люди, словно в склепе,
Какой им срок теперь отпущен?

В стенАх, за сутки почерневших,
Они испуганно ютятся.
И им, случайно уцелевшим,
Нельзя бежать. Нельзя остаться.

И шепчут женщины молитвы,
И, отворачиваясь, плачут,
Как в гнёздах хрупких, наспех свитых,
Своих детей в подолы прячут.

Покрыты тропы пеплом белым,
В дыму, в угаре город тает.
Бежит старуха под обстрелом,
И голосит. И причитает.

Из дыр выглядывают лица:
Следят глаза прицельно, метко
За бабкой, что, пытаясь скрыться,
Бежит, кудахчет, как наседка.

А сзади танк…Прицелил в спину…
Подмял податливое тело…
И кто-то, глядя на картину,
Шепнул беззвучно: «не успела…».


© Юлия Вихарева

Ты знаешь, что есть боль? – Навряд ли, детка.
Она – совсем не тот сопливый бред,
Что ты несёшь, смакуя сигаретку,
О том, как больно жить в семнадцать лет.

Ты отвлекись, "дожуй" свою корицу...
Теперь представь – серьёзно, не шутя:
Рассвет в окне. Обычная больница.
Мать нежно гладит бедное дитя.

Лежит ребёнок в капельницах, в трубках.
В прозрачных пальцах будто крови – ноль.
И в их глазах, и в детских сжатых губках
Немая скорбь. Вот это, детка, боль!

Допей свой кофе и не морщи носик,
А глянь в окно: ненужный никому,
Стоит старик в отрепьях, робко просит
Чтоб кто-нибудь подал на хлеб ему.

Совсем один. Где дом? Где дети, внуки?
Лишь рассказать о том ему позволь -
И ты услышишь в каждом слове, звуке
Такую боль... Такую, детка, боль!

Примеров масса. Не теряй из виду.
Они, как жизнь - просты и без затей.
Представь, солдат вернулся инвалидом...
Представь себя на месте тех людей.

Им хоть чуть-чуть, хоть каплю той удачи,
Что у тебя в судьбе «наперевес»...

Так не стони: «Как больно!», если мальчик
Не шлёт тебе со «чмоки» эсэмэс.




© Юлия Вихарева

Я тебя разлюбила. В семь тридцать утра.
Ты за круглым столом ел на завтрак омлет,
А я думала: «Странно, ведь только вчера,
Я любила тебя. А сейчас – уже нет».

Тот же лоб и над ним непослушная прядь,
Взгляд с прищуром, сводящий когда-то с ума…
Я всегда так боялась тебя потерять,
А теперь потеряться готова сама.

Сколько было труда наши судьбы связать
И потом на себе эту ношу нести…
Оказалось, гораздо труднее сказать:
«Я тебя разлюбила. Так вышло. Прости!»




(с) Юлия Вихарева

Мы просто встретились с тобой
на перекрестке -
под хмарью утренней, седой
и ливнем хлестким.
Я злилась, прячась под зонтом -
как мир несносен!
И торопилась в тёплый дом.
Ты плёлся в осень.
Один. Продрогший до костей.
Нескладный с виду.
В глазах - всех красок и мастей -
жила обида.
Не по пути! Не суждено!
На кой мне надо?..
Но вдруг на миг сплелись в одно,
сцепились взгляды.
И я застыла, замерла
на тихом вздохе:
- Пойдем ко мне?! Твои дела,
я вижу, плохи!
Скорее! Я тебе не враг,
Не стой же букой! -
И ты, навстречу сделав шаг,
лизнул мне руку.
............................
Дождливый, всё-таки, сезон
и ливень сильный!
Я над тобой держала зонт -
над грязной псиной!
Ты шёл по лужам октября
к теплу и свету
и улыбался, чёрт тебя...
Я знала это!







© Юлия Вихарева

Скорей же! Скорей - по дорожкам и тропкам знакомым,
Бегом через дворик (ведь времени нынче - в обрез!)
Глафира Петровна несётся с авоськами к дому.
Кивнув вездесущим соседкам, влетает в подъезд.

В четвертой квартире, как прежде, не кормлены рыбки,
Не сварен обед и не брошено в стирку бельё.
Но что- то не так, как обычно... Со странной улыбкой
Глафира Петровна заходит в родное жильё.

Он всё ещё здесь! Не исчез! Не привиделось, значит! -
Всё те же линялые джинсы, жилет шерстяной.
Он в форточку курит, за старыми шторами прячась
И крылья сложив неуклюже за щуплой спиной...
..............
Был вечер, как вечер. Но что-то тогда подкосило:
Заела ль тоска, беспросветность, дожди в ноябре...
Глафира Петровна на весь коридор голосила,
О чём-то прося в этой Богом забытой дыре.

Забыв о приличиях, сплетнях, болтливых соседках,
Скулила, как псина под дверью, в холодной тиши:
«Пусть будет случайный... Пусть будет залётный... Пусть редко...
Но лишь бы живое присутствие чьей-то души!»

И боль не давала дышать – жгла огнём, полыхала.
Потом стало легче. А после – почти всё равно.
Тогда-то (уже обессилев) она услыхала,
Как кто-то настойчиво бился в ночное окно...
................
- А разве такие бывают? Вы точно из Рая?
Таращит глаза в темноту: - Это шутка? Курьёз?
Он хмурится: - Милочка, ангелов не выбирают.
Быть может по кофе? А то я устал и замёрз.

Проходит на кухню. Включает плиту деловито.
Глафира Петровна идёт зачарованно вслед:
«Мужик как мужик... Длиннокудрый, сутулый, небритый...
Крылатый, конечно... Но коли обычного нет...»

И что-то теплеет внутри, разливаясь тягуче.
Становятся ватными ноги, пустой – голова.
«Сварю ему завтра борща – повкусней да погуще.
Свяжу ему новый жилет. Или, может быть, два...»
.....
Глафира Петровна садится на край табурета:
В глазах её грусть – но она так светла и легка!
Ей помнится всё: посиделки вдвоём до рассвета,
Им сваренный кофе (насыщенный, без молока).

Ей помнится всё: то, что это случилось в субботу.
Он, крылья расправил, шагнул на карниз, произнёс:
- Я должен лететь. Понимаешь, такая работа.
Людей очень много, а нас не хватает… Всерьёз!

… Что ж, надо с чего-то начать… Со скатёрки расшитой?
С хорошего кофе? (А к кофе две чашки – под стать).
Глафира Петровна включает плиту деловито:
Людей очень много… Но он обещал прилетать...




© Юлия Вихарева

Наивны, как дети. И любят, как - будто дышат…
Им нравится дождь, что стучит по горбатой крыше
их старого дома, и ржавая ветка клёна
за мутным стеклом…
Он глядит на Неё влюблённо,
целует в морщинки и в букли седые тоже.
Им сто шестьдесят на двоих. Или больше, может.
Но думать о возрасте в возрасте - много чести.
Куда интересней встречать эту осень вместе.
Он вслух ей читает. Она ему шарфик вяжет,
(А может и шапку. А может и свитер даже!)
Вот так и сидят под своей кособокой крышей
И слушают дождик - и рады тому, что слышат.






(с) Юлия Вихарева