Ты не слышишь её сейчас. А потом ей станет неважно. Неважно, где ты. Неважно, кто тебе звонил. Неважно, почему ты пропал. И знаешь, что ты будешь делать тогда? Это смешно, но ты станешь искать причины в ней: это она бездушная, холодная, жестокая стерва. Так тебе будет проще, но в душе ты всегда будешь знать - это ты все разрушил, думая, что никуда она не денется!
ᅠ
(с) Анастасия Поручикова

Если бы мы с тобой разговаривали...
Я бы обязательно тебе рассказала, как сильно я устала! Как под вечер валюсь с ног после тяжелого дня. Как хочу отдохнуть и просто пройтись по улице, подставляя лицо нежно летящим снежинкам. Как смертельно утомилась от разговоров с вполне хорошими, но такими чужими людьми. Рассказала бы, какой маленькой и беспомощной чувствую себя, в очередной раз столкнувшись с людским лицемерием. Как нестерпимо одиноко бывает вечерами... До слез! А ты бы обязательно стал меня успокаивать. Только ты так можешь! Ты бы сказал мне, что все это мелочи и всем бывает трудно. Что тяжелые времена пройдут и все обязательно будет хорошо! Сказал бы, что нужно уже прекратить эти мои самокопания и позволить себе немного расслабиться . Рассмешил бы меня. Попросил бы одеваться теплее, потому что зима и очень холодно, а я так легко простужаюсь. Посоветовал бы читать хорошие книги, бывать на свежем воздухе и обязательно пить мой любимый чай с мелиссой. А еще сказал бы, что больше всего на свете хочешь меня обнять...

Если бы мы с тобой разговаривали...

" Письма моего сердца" ( отрывок из книги)
© Алина Ермолаева

Надо как-то собраться, собрать своих, тех, в кого ты поверил, кого узнал. Для начала неплохо придумать стих, а потом записать в судовой журнал: здесь тяжëлые волны. Опять штормит. Так случалось доныне, так было встарь. Бог буквально вчера исчерпал лимит, поистратил спасательный инвентарь. Облака небесам придают объëм, кровь заката разбавлена молоком. Пусть кого-то назначили кораблём, но тебя-то назначили маяком.

Надо как-то собраться, хотя зима — собираться не хочется лишний раз.
Обрести вожделенный покой ума. Да, у праздничной даты другой окрас. Да, никак без сюрпризов, душа моя. Запретили компасы, не те пути? Ты упрямый, ты маленький. Ты маяк. Значит, нет вариантов — давай, свети. Позови капитанов, китов, ундин, а появится хтонь — подойдет и хтонь.

Даже если спасëтся всего один — в темноте ты не зря зажигал огонь.





(с) Резная Свирель

​​ничего не было.
болело небо, кашляло, моросило дождём.
он ждал зарплату, квитанции, кофе в кофейне на Пушкинской.
он ждал тебя. долго. казалось, так больше никто не ждёт.

мир рушился.

когда-то всё было ярким, всё было красочным.
вы были счастливы, как дети, играющие в песочнице.

мир корчился
то ли от боли, то ль от того, что обоих вас потерял.

как ему тут без тебя?
плохо.
надеется, что ты счастлива, что больше не одинока.
машешь кому-то из о́кон.
надеется, что тебе хорошо.
(ещё не декабрь, но холодно. снег пошёл
по улицам, где не целуются ваши тени...)
надеется, ты не забыла кормить кота и поливать растения.
не знает, когда на теле его зарубцуется шов.
надеется, что тебе отболело.
но он, неврастеник, всё ждал тебя,
ведь мы постоянно чего-то ждём,
а потом приходим смотреть на то, что осталось от ожиданий.

время же тает…
мы трогаем мёртвое тело его
уже неживыми руками.

он отпускает и с каждой попыткой забыться становится легче
давящий вечер.
ноябрь — отличный повод писать о грусти.
скоро отпустит.
вместо любви он дарит тебе произведения
про изведения, про доведение автора до самоубийства.
жизнь — не красивая басня с моралью и смыслом.
жизнь — это книга без права быть переизданной.

ничего не было.
болело небо то ли ангиной, то ли чем посерьёзней.
маленький мальчик запутался в теле взрослого,
обескуражен вопросами более взрослых взрослых.
выжат, как губка, как полугнилой лимон.
вместо желания выжить — стихи клеймом.
счастье — на ко́н, чтобы всё проиграть целико́м.
ищет глаза́ми, ведь запах её духов так будоражит.

ищет глаза́ми, как выброситься бы за́ борт,
чтоб не писать ни о ком.
ни о ком.
ни о ком.
потому что страшно.

это страшнее, чем про́пасть и темнота.
это всегда начинается именно так:
с оглушающего «mayday»;
с крика о помощи;
с честного «я люблю тебя»;
с честного «я навряд ли тоже»;
с честного «мы расстаёмся. оставлю ключи в прихожей»;
с честного «мне никто не сможет тебя заменить»;
с честного, но неуместного «извини...»

ничего не было.
болело небо. все приходили с небом прощаться.
текст о любви на асфальте со временем смылся.
очень жаль, что автору пришлось позабыть про счастье
для того, чтобы творчество обрело хоть какой-то смысл.

ничего не было.
что ни день, так новая мантра и медитация:

не влюбляться!
не целоваться!
не прикасаться!

потому что иначе программа закончит сбоем.
потому что картина испортится,
краски высохнут,
поломается мастихин.
потому что никто не знает как тяжело и больно
писать стихи.

ничего не было.
болело небо, кашляло, моросило дождём.
он ждал посылку с Озона, кофе в кофейне на Пушкинской.
он ждал тебя. долго. казалось, так больше никто не ждёт.

мир рушился.
что-то внутри тоже рушилось.


(с) И.Врублевский

мне жаль, что всё закончилось вот так:
гвоздики две на кладбище надежды.
и наши души в траурной одежде.
и почву размывает слёз вода.

мне жаль, что всё закончилось вчера.
из нас двоих мы оба виноваты.
в нас умер каждый слог и каждый атом.
мы состоим из драм и прочих ран.

мы состоим из чувства пустоты.
мы – две души, и мы друг друга душим.
давно на «ты», но я тебе не нужен
и, оказалось, ты мне тоже...

ты
осталась солью на моих щеках,
осталась болью. более не ранит
никто другой. мы — фото на экране
любви, от коей больше ни-чер-та.

финал. черта. читай меня меж строк.
стихи, что я писал тебе при встрече.
ты засыпала с ними каждый вечер,
и каждый вечер был я одинок.

всему итог:
меня убьёт праща.
тебя – печаль, вино, пустые речи.
не ждать пощад, не обнимать за плечи.

не завтра,
но однажды
станет легче.

мне жаль, что всё закончилось.
прощай.


(с) И.Врублевский

За окном навзрыд плачет дождь
Только я сквозь бури и гром
Все равно доберусь к тебе
И укрою своим плащем.

Даже если падут небеса
И весь мир вдруг сойдет на нет,
Все равно я пойду за тобой
По хвостам упавших комет.

Даже если ты вдруг упадешь,
Ухвачу из последних сил.
Подниму из космический дыр
Лишь бы жил, дышал, любил.

Сохраню тебя, сберегу,
Отвоюю и, глядя на нас,
За тебя помолятся все
Те, которых никто не спас.


© Лина Линдт

в кармане куртки – билет на поезд, конфета, «Marlboro» и пятак.
когда закончится эта повесть, во мне останется темнота.

снаружи мир как картины Босха – гротеск фигур отражает быт.
сегодня понял: любовь – не роскошь.
любовь – потребность и бич судьбы.

я состою из чернильных пятен. от новых платьев я – лишь лоскут.
пока одним этот мир понятен, иные множат в себе тоску.

а я брожу по осенним скверам, броню отчаянья нарастив.
сплавляю вместе добро и скверну и трансформирую в нарратив.

тоска по прошлому – это му́ка.
обида – нищенское тряпьё.
я верил каждому, потому как не знал, что это меня убьёт.

и небом стал потолок и стены, а солнцем – лампочка Ильича.
я обездвижен.
я – просто тело, в котором вместо любви – печаль.

в нём не осталось живого, кроме фальшивых строчек. как в полусне,
пишу, иначе меня накроет быстрей, чем выпадет первый снег.

и сердца камень болел да ёкал, а голос в трубке в конце фонил.
из «близких» переросли в «далёких».
из «я люблю тебя» в «не звони».

в кармане куртки – билет на поезд, конфета, «Marlboro» и пятак.
стихи, что раньше читал запоем тебе, не стоили ни черта.

но, знаешь, ты придавала силы.
я думал, это меня спасёт.
и в этом тексте ты – просто символ,
тогда как в сердце моём ты – всё.


(с) И.Врублевский

А кто в кони пошёл. А кто в люди.
А кто в звери пошёл. А кто в птицы.
Я тебе расскажу о чуде –
Кем любой из нас мог родиться.

Вот лежит у дороги камень.
Стынет луч на шершавой коже.
Камень этот погладь руками –
Ты мог камнем родиться тоже.

Вот над тихим зелёным склоном
Облака пронеслись станицей,
Проводи их земным поклоном –
Ты ведь облаком мог родиться.

Мог стать мышью. А мог горою.
И огнём. И водой. И ветром.
Мог твой дом быть глухой норою.
Мог ты птицей скакать по веткам.

Может, жил бы совсем не худо,
Будь ты родом хоть зверь, хоть птица…

Но какое же это чудо –
Человеком на свет родиться!





(с) Сергей Островой

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.
С.Есенин


Бог сказал "пристегнись", улыбнулся Дьявол.
город лег к реке и развел мосты.
я на этой палубе пил и падал.
а в моих глазах отражалась Ты...

разорвал рукав и разбил колени,
но от качки было не убежать...
и смотрел печально Сергей Есенин,
как любовь людей может убивать.


© Ксения Аксютта

Ты не бойся – это не больно.
Скальпель нежно разрежет ткани,
Из аорты хлынет фонтаном
На рубашку алая кровь.
Ты не думай – это не страшно.
У хирурга ловкие пальцы,
Он движением осторожным
Из груди извлечет любовь.
Ты запомни – это не просто:
Душу хрупкую взяв в ладони,
Отсекать по кусочку память
И однажды все позабыть.
Ты узнаешь – не так уж сложно
Научиться не чуять боли.
Можно жить и с рубцом на сердце,
Пусть не долго, но все же – жить.


© Сергей Ольков

for Emily

кот шагает по клавишам
как хорошо
как по паркету
дождь прошел нагишом
и кончилось лето

лист кленовый упал
и это не всуе
нет я не марк шагал
но я нарисую

я нарисую дождь
карандашами
дождись если ты ждешь
кто это все порешает

это нам карандашам
давно уже кончилось лето
кот шагает по клавишам
и мы за ним следом




© Игорь Приклонский

Два монаха идут вереницей пыльных дорог,
Старый странник и верный с ним ученик,
Весь их скарб - всего лишь хлеба кусок,
Да до дыр зачитанных пара книг.

Поучает старик молодого в который раз:
Наша вера прощает сомнения, грех и ложь,
Не прощает лишь женщин - для нас это худший грех,
Прикоснешься, для Бога навек умрёшь.

Сбили ноги в кровь, пришли к слиянию рек,
Никакой переправы, возможен лишь только брод,
Видят женщину, мечется вдоль берегов,
Перебраться не может - слишком уж брод глубок.

И, не думая долго, старик, ее подхватив,
На руках перенес сквозь пучину кипучих вод,
А потом только молвил:"Здоровья тебе и семье",
Улыбнулся и тихо пошел вперёд.

Молодой монах с того дня потерял покой,
Не читает псалмы, не ест, сердце застил туман,
"Он касался ее!", - с этой мыслью тайком убегал,
Чтобы горечь излить суровым, безмолвным холмам.

И однажды, не в силах больше терпеть,
Чередой разразился упрёков, обид и слез:
- Ты же предал все то, чему так долго учил!
Как же вера? Как я? Для тебя это все не всерьез?

Улыбнулся старик, вздохнул и тихо сказал,
Устремляя свой взор к вершинам скалистых гор:
- Я оставил ту женщину на берегу реки,
Ты ж, мой мальчик, несёшь ее до сих пор.


© Лина Линдт

Память каверзный дар: в этих снах, пьян и шумен,
Старый дворник-чудак. Он полгода как умер...
[Саша Семыкин]



***



матрица серых дней больше не будет лета
счастье такой пустяк но затерялось где-то
вечер достал дождём только не надо плакать
пей с бергамотом чай в рифмы упрятав слякоть

этот минор и сплин просто прогноз погоды
слышишь дыши дыши ты из другой породы
где-то внутри тебя тихо играет флейта
…дворник смешной чудак пьёт и читает Фрейда


© Василенко Ирина

скоро выпадет снег. скоро станет немного светлей. здесь, на севере, осень похожа на взмах дирижёра — длится пару мгновений, за ними попробуй успей, — утром листья, а ночью бело и на стёклах узоры. скоро выпадет снег... скоро будет казаться, что жизнь будто с новой страницы начать ты играючи волен, строишь лестницы, двери, пролеты, камин, этажи... только самый твой главный этаж все равно не достроен. скоро выпадет снег. и накроет былое как труп, белой простынью, просто и тихо, под вьюг песнопения. ты к метро по следам незнакомых людей поутру, словно странник в пустыне, бредешь без надежд на спасение... дети лепят снежки и кидают в прохожих шутя, кто-то громко ругается матом, а кто-то смеется. скоро выпадет снег, а пока не на месте душа. но ты в тысячный раз говоришь: ничего, обойдется...


© Ксения Аксютта

О чём ты будешь вспоминать, когда меня совсем не станет, когда мой след в ночи растает? Когда закончится тетрадь и в пустоте повиснут строки, и встанут стрелки на часах… Ужели только о стихах? Судьбой отпущенные сроки не изменить. И не беда, что я всё жду и верю слепо, а жизнь проходит так нелепо. Вот только жаль, что никогда мы не пойдём с тобою вместе бродить вдвоём в Ильинский сад, что солнце катится в закат… Но ты храни в заветном месте те бусы из безумных фраз, нанизанных на невозможность, что я, забыв про осторожность, дарил не прячась, напоказ. Храни их, словно амулет, храни их, как весны дыханье, чтобы прочесть мои признанья однажды через много лет.
Не торопись меня ругать, ведь ты грустишь когда-то тоже. Я не спешу, но всё же, всё же… О чём ты будешь вспоминать?


© Сергей Ольков

for Emily

кто то написал фломастером на стекле
что я подлец лиса и как же мне много лет
да не кот басё и цели мои просты
я это знаю всё кто ты о чём же ты

ты написавшая на лобовом стекле
бывшая или ставшая мой бензин на нуле
просто скажи мне кто ты я дам ответ
может в душе прописалась а может нет

не на лбу на машины моей стекле
ты написала какой я как много лет
мы друг друга не видели чудеса
не говори я уже тебя вспомнил сам



© Игорь Приклонский

Любовь не спрашивает разрешения на вход. Ей совершенно все равно, удачно ли подобраны место и время, ей плевать, сошлись ли ваши звезды. Она происходит рандомно, бесстыдно, невпопад. В нее не нужно верить, чтобы она случилась, ее не обязательно ждать, о ней бесполезно просить. Она может принести невероятное счастье или подарить такие душевные муки, что и белый свет будет не мил. Чем сильнее пытаешься вырвать ее из сердца, тем яростнее она за него цепляется. Ей безразлично, как ее назовут: благословением, страстью, химией, болезнью или кармой. Она все сразу и способна повернуться любой своей стороной. Обрасти самой крепкой броней, закрой сердце на тысячу замков и выброси ключи, клянясь, что ни за что ее не впустишь, она придет, когда захочет, снеся все замки и двери с твоей души. Любовь не спрашивает разрешения на вход. На выход, впрочем, тоже. Однажды она отпускает тебя так же внезапно, как и пленила. Но там, в глубине твоего сердца навсегда останется незаживающая память о ней.

«Ты и я»
© Алина Ермолаева

Я тогда себя такой одинокой чувствовала, что хоть прямо на луну вой, а то и вовсе - ложись и помирай. Знаешь, ведь в настоящем одиночестве нет ничего хорошего, и уж точно ни намека на романтику. Так мне тоскливо было, что и словами не передать. Особенно холодными, промозглыми осенне - зимними вечерами, что в наших краях только и случаются. По правде сказать - хотела было, как Анна Каренина - под поезд, или на худой конец яду какого принять, только бы не чувствовать эту вселенскую свою ненужность, неприкаянность. Ты кстати, в курсе, что чаще всего люди умирают не от старости или болезней? Нет, люди теперь пропадают от дикого, беспроглядного одиночества, а все об этом молчат. Так я и ползла по жизни в последние годы, и уже ни на что не надеялась - как говорится : день подошёл, и слава Богу. А тут вдруг ты. Идешь себе такой красивый, но до ужаса потерянный, прямо как я. Улыбаешься во все лицо, а глаза твои бездонные грустные-грустные. Едва наши взгляды встретились, я одно лишь подумала: «Вот ведь какой классный! И знакомый такой, даже родной, такого бы хоть сейчас обнять» . И ты тоже, признайся, узнал меня сразу, взял за руку, практически молча( перекинулись парой дежурных фраз - не более), и вперед, к Вечности. А одиночества наши оставили мы на земле валяться, как изношенную одежду, из которой к тому же мы давно выросли. Какое нам теперь до них дело, когда ты есть у меня, а я, наконец, у тебя? Правильно - никакого.

«Ты и я»
© Алина Ермолаева

Что бы ни случилось, нужно верить в хорошее. Мы так часто печалимся из-за того, что жизнь не дает нам чего-то желаемого, а после понимаем, что просто это было и не нужно, а иногда и губительно. Но это не значит, что не стоит загадывать желания, мечтать и верить в чудо. Это значит, что мечтая о чем-то прекрасном, но пока далеком, не стоит забывать о каждодневных радостях и всяких маленьких приятностях. Ведь именно из малого складывается большое и даже великое.

© Алина Ермолаева

Однажды мы все соберёмся на даче -
Три давних подруги, три старые клячи.
Нам будет лет двести на всех, не иначе.
Не бабки, а ягодки в самом соку:
Одна слеповата - очки минус восемь,
Одна глуховата - молчит, если спросят,
И с тростью одна - под француженку косит,
А в общем, все трое немного ку-ку.

У нас на троих будет дюжина внуков,
Четырнадцать грядок с рассадою лука,
Пять кошек (и каждая - сущая злюка),
А пенсии - меньше, чем головы шпрот.
Одна с ревматизмом - кряхтящая клуша,
Одна с лунатизмом - по комнате кружит,
И с метеоризмом одна, что не лучше,
Но, к счастью, и нюх уже будет не тот.

Мы купим бутылочку полусухого,
А может быть, парочку - что тут такого?
Поставим на скатерть лоток заливного,
Картошку в мундирах и всякую снедь.
Одна станет к сторожу спьяну кадриться,
Одна - анекдотом похабным делиться,
И спиртом одна натирать поясницу,
А после все трое - Буланову петь.

Мы сплетничать будем, три вредных кошёлки,
О каждой соседке в том дачном посёлке,
Мы станем делиться искусством прополки,
Ругать депутатов, играть в дурака:
Одна на кон выставит челюсть вставную,
Одна - из батиста сорочку ночную,
И куклу одна мужика надувную -
Не ясно лишь, кто это будет, пока.







© Вера Сергеевна Бутко

смешалось всё: эпохи, люди, сны. дворы — колодцы, солнышки — лесны. с витринным отражением увидясь, в кафе скучает местечковый сноб. у камня — безусловно, хронотоп, — стоит условно бесконечный витязь, загадочно кручинясь о стезе. великой попрыгунье-стрекозе (возможно, за особую прыгучесть) по-прежнему готов и стол, и дом. и чай налит, и разговор ведом тем муравьём, что разделяет участь, пшеничный хлеб ломая пополам. и поделом ему. и по делам. а по словам — наверное, чуть выше, значительно позднее и не тут, где среды зреют, пятницы растут, болтают понедельники на крыше о тяжести пока небытия. душа твоя (искусного шитья, лекала дорогого костюмера) нуждается не в жалости — в любви. звони друзьям, приятелей зови. вот это правда, прочее — химера: и медь трубы, и золото крылец. и слава Богу, никакой подлец не бросится в объятия при встрече.

сегодня точно будет волшебство. прекрасный день, чтобы прожить его, избавясь от служебной части речи.

(с) Резная Свирель

Пока из птиц бегущая строка
печатает себя на облаках,
внизу ноябрь молча золотеет.
Мы много ошибались и не с теми
шли в осень, чтоб себя живых искать.
И находили только тишину,
где листья облетевшие ко дну
асфальта прилипали под ногами.
Ноябрь нас простит за то, что лгали
себе о том, чего нельзя вернуть.
Ошибка — обязательный урок.
На облаках нам пишут между строк,
что можно ошибиться и разбиться.
Но это не беда — любая птица,
взлетает вновь и прошлого перо
роняет вниз, свободная лететь.
Так мы прощаем прошлых и не тех.
Так мы себе прощаем глупый выбор.

Из вовремя отпущенных ошибок
видней дорога к нужной высоте.





(с) Лина Сальникова

И будет в жизни новая глава!
И будет снег вальсировать, как пух…
Ты слышишь сердце, значит, ты жива.
Не опускай своих усталых рук…

И не держи того, кто уходя,
Гасил твоей души волшебный свет.
И не вини во всех грехах себя.
Жестокость там, где чувств в помине нет!

И будет солнце белый снег ласкать,
Лучами растворяя хрупкий лёд.
Сквозь сердце не могла не пропускать
Полынь разлук и встреч цветочный мёд…

Прощай за боль, но крылья не роняй.
Лишь подлатай и снова – в добрый путь!
Носи в душе любви прекрасный рай,
А страхи и отчаянье забудь.

И чтоб морщин глубоких не носить
От сожалений, злости и обид,
Ты к сердцу не теряй тугую нить…
Для счастья сердце доброе – магнит!

И, значит, не уменьшится душа
В размерах от наплыва бытовух.
И будет в жизни новый верный шаг.
И будет снег вальсировать, как пух…





(с) Ирина Самарина-Лабиринт

Жизнь нас учит: «Успейте всё то, что ещё не успели»,
Настоящая глупость — откладывать нежность на завтра,
Если рушится мир, если струны души на пределе,
Повторяйте любимое имя как тайную мантру.

Золотое, июльское солнце несите в охапке.
Прорастайте упорно сквозь ливни и первые стужи,
Будьте рядом с родными, без них на земле слишком зябко,
Без родных ничего, ничего в этом мире не нужно.

Всё, что было когда-то — жемчужными звёздами стало,
Всё, что будет — пока слишком призрачно и неизвестно,
Время просто идёт, и его до безумия мало,
И минутам в тисках ожиданий становится тесно.

Мы всё мечемся, маемся, ждем декабря или марта,
Забывая, что судьбы людей это хрупкие нити.
Так устроена жизнь, и её не отложишь на завтра,
Каждый день будто шанс. Обнимайте. Целуйте. Любите.






(с) Алеся Синеглазая

Maш, oн хoрoший, Maшa!
Этo oтнюдь нe блaжь -
Знaeшь ли, счaстьe нaшe
Нe зa гoрaми, Maш!

Maш, oн нe спит с жeнoю,
Рaзвe чтo рaз в гoду.
Maшeнькa, я нe нoю,
Я eгo вeрнo жду!

В сeрдцe eгo oднa я,
И бeз мeня никaк,
Тoлькo жeнa бoльнaя -
Пoчки, мaстит и рaк!

С нeй oн из чувствa дoлгa,
Истинный джeнтльмeн!
Нo нe прoдлится дoлгo
Этoт пoстылый плeн.

Нa, пoсмoтри, чтo пишeт:
Дeржится oн eдвa,
Лишь пoдрaстит дeтишeк -
Mлaдшeму гoд и двa.

Их нe oстaвить с мaмкoй,
Вдруг бeз нeгo пoмрeт?
Вoт oн и тянeт лямку,
Нo прeкрaтит вoт-вoт!

Бoжe, кaкoй oн клaссный,
Вспoмню - брoсaeт в дрoжь!
Жду eгo нe нaпрaснo!

Xу*и ты, Maшa, ржeшь?!

© Лисëнкoвa

Ты спросил меня , как рисовать песок,
Это что-то много и совсем как бы мало.
Это как бы небоскреб далёк и высок,
А окошки в нём, как бы точки впалые.

Это словно что-то горячее , жгучее.
То нагретое солнцем до боли,
Пекло сухостью глотки и кожи мучая,
Это метка для вызова воли.

Это точка, песчинка из груды,
Что стекает в струе быстро с рук.
Я иллюзией, миражом твоим буду,
Наслаждайся, испытав много мук.

Образ мой, как песок в часах времени
Средь барханов и гор, и палаток,
Караванов верблюжьих и славного племени,
Как же жизненный путь так краток.


© Ирина Черняховская

Как сумасшедшая. Я видела только тебя и бредила только твоими руками на моей талии. Я узнала, как можно любить, чтобы выбросить все вокруг как лишний хлам. Я узнала это, чтобы больше никогда не осуждать тех, кто совершают безумные поступки ради другого. Чтобы больше не мечтать об этом. Чтобы просить таких перемен.

Я бежала, растреряв все по пути, мне хотелось прибежать к тебе без всего лишнего, отягощающего, новой, чистой, легкой и нырнуть наконец в этот сладкий дурман, где ты, только ты, ты один.

И со всей своей бешеной скоростью я разбила себе лоб о страшную истину - любить мало, бесконечно мало любить, чтобы быть счастливой. Надо понимать и надо, чтобы понимали тебя. До каждой мурашки, до каждого не сказанного слова. Надо уважать и надо, чтобы уважали в тебе твое, даже то, что прошло должны уважать, как и то, о чем ты мечтаешь.

Любовь оказалась мелочью в сравнении с пресловутым уважением, банальной заботой и набившей оскомину бережностью. Оказалось, что без этих мелочей она совсем не греет, она не такая. Издали любовь мне казалась венцом, сияющей мечтой, а вблизи это было похоже на размалеванную девку, которая красива только тогда, когда ты пьян.

Сама по себе любовь годится для названия песни или шоколада, но для жизни, в которой тебе будет тепло и по душе - ее одной невыразимо мало.




(с) Карина Доронина