Подходящий ноябрь не заискивает, не ищет "целевую аудиторию", не пытается понравиться изо всех сил.

Как хотите, так и относитесь.

Ему и с собой хорошо.

Если вы сейчас остановитесь и обратитесь к своей памяти, то, скорее всего, окажется, что люди, которых вы больше всего любили в своей жизни, никогда не выпрашивали вашей любви, не заискивали и не пытались понравиться изо всех сил.

Но лучше, чем с ними, не было.

Я не о безответности. В безответности хорошо не бывает. Бывает горько и беспросветно.

О том, что настоящему никогда не приходится доказывать своей подлинности. Она проста, ясна и прекрасна.

И ею дышится так же легко и свободно, как осенью, чей воздух свеж, прозрачен и правдив.

Если любите, скажите об этом.

Не выпрашивайте, не врите, не лезьте из кожи вон.

Ваше будет с вами.

Чужое пройдёт стороной.

Исчезающий октябрь всё ещё щедр на тепло.
Обнимите его на прощание.






(с) Лиля Град

Предзимье ...
Предлог стать тише,
Услышать того, кто рядом,
Проверить надёжность крыши.

Пока лишь только взглядом,
Который стал вдруг кротким...
Короткими стали встречи.
И речи сменили нотки.

Готовы ли ...Я не знаю.
Ведь всё начнётся внезапно.
Однажды проснёшься утром,
Попав в чужое завтра.

Где сон становится явью.
И явь впадает в сон...
А ты , первопроходец
Судьбой заговорён.

(с) Бел Якова

Врeмя летит с бешенoй скороcтью, а мы всё откладываeм на завтрa, дажe не зная, настyпит ли онo...



(с)

Ну что тебе сказать, моя хорошая,
Копи тепло, носи его в охапке,
Когда душа от холода взъерошена,
Спасают свитера, плащи и шапки.

Взгляни, всё как хотела получается,
Ты научилась приручать простуду.
Стучится осень в сердце как посланница,
И с ней приходит дождь из ниоткуда.

Что ж, открывай. Приветствуй день обещанный,
И светлый луч. И временные тучи.
Так вышло: дождь — мужчина, осень — женщина,
Им вместе интереснее и лучше.

Октябрь рисует зонтики с галошами,
Мы у искусства светлого во власти.
Ну что тебе сказать, моя хорошая,
Влюбляйся в жизнь. Она дана для счастья.





(с) Алеся Синеглазая

Нет гарантий того, что всё будет легко. Жизнь ломала людей посильнее меня. Она может за час сделать друга врагом, а на каждом пути есть своя западня.

Жизнь сбивает флажки, где отмечена цель, как металл в кислоте растворяет мечты. И не знаешь, зачем покидаешь постель... Я бы точно не знал, если б рядом не ты.

Жизнь приносит ту ночь, что не веришь в рассвет. В ее пасмурной тьме не горят фонари.
Но смотрю на тебя сквозь ее силуэт, и ты пламя зари разжигаешь внутри.

Жизнь сбивает с пути так, что бродишь вокруг. Стрелка компаса врет, а созвездия спят. Но я знаю, ты здесь, ты - мой ангел и друг, и в ненастную ночь меня греет твой взгляд.

(c) Deacon

Скоро ты перестанешь мне сниться,
Скоро я перестану болеть.
Постучалась в окно мое птица
И как будто зовет улететь.

Ты меня перестанешь тревожить.
Я тебе перестану мешать.
Если время пришло подытожить,
Я хочу тебя просто обнять.

Всё пройдет, и тоска и обиды.
Ничего не останется там.
Я тебя перед Богом не выдам.
Ведь он Бог – догадается сам.


© Оля Майер

Заходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… А ты – у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже – в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… Но то, что ты ищешь – дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. Летучие мыши из темноты свистят. Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь. В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается. Этого ты хотел? Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь – дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма…
Любовь, от которой ты бы сошел с ума.

Ты молча идешь по лестнице – не свернуть. Мучительно легок, страшен и долог путь. В глазах ее море – выдохнуть и тонуть.

Забудь обо всем, что видел.

Забудь.

Забудь.


© Кот Басё Светлана Лаврентьева

Будь кем хочешь, но, главное — будь,
В этот хрупкий момент сейчас.
Сквозь туманы прокладывай путь,
Слушай музыку дня, чувствуй связь.

Неизвестно, как сложится всё,
И какие волнения ждут.
А пока есть трехстишья Басё,
Рыжий кот и привычный уют.

Голос осени резок и лих,
Всё меняется, время — река,
Обнимай в перерывах родных,
Замечай как плывут облака.

Тонет солнце в небесной запруде,
Ночь дома укрывает крылом,
Мы не боги, обычные люди,
Жизнь нельзя отложить на потом.





(с) Алеся Синеглазая

Удивительно, сколько разных людей мы встречаем на своем пути .И порой некоторых из них хочется забыть ,как будто мы с облегчением избавились от какого - то ненужного груза.Это просто чужие нам люди, которые жестоко обидели или предали нас.Однако , мы стали мудрее и больше не доверяем всем подряд.И всё же, как хочется хоть на миг вспомнить о тех, кто очень дорог и близок нам .Мы не можем представить без них свою жизнь и не только прошлое , но и будущее.Ведь сердце всегда отзовётся на родной и знакомый мотив, который ничуть не изменился , но с каждым годом становится всё ближе.



(с)

Когда на лице твоем холод и скука,
Когда ты живешь в раздраженье и споре,
Ты даже не знаешь, какая ты мука,
Ты даже не знаешь, какое ты горе.

Когда ж ты добрее, чем синь в поднебесье,
А в сердце и свет, и любовь, и участъе,
Ты даже не знаешь, какая ты песня,
И даже не знаешь какое ты счастье!


(с) Э. Асадов

Пока мы боль чужую чувствуем,
Пока живёт в нас сострадание,
Пока мечтаем мы и буйствуем
Есть нашей жизни оправдание.

Пока не знаем мы заранее,
Что совершим,
Что сможем вынести,
Есть нашей жизни оправдание

До первой лжи
Иль первой хитрости.




© А.Дементьев

C годaми начинаeшь осознавaть, что излишняя откровенноcть ни к чемy хорошему не привoдит...


(с)

Мозг :- Пoра спать!
Глаза :- Пoддерживаем!
Желудок :- Мoжет пожрём?
Задница :- Отвали, мы худеем!
Ноги :- Вот имeнно! Тебе только пожрать, а нам потом бегать!
Желудок :- Ну и дyры. Давай хоть кефирчику бахнем?
Мочевой пузырь :- Я бы пoдумал на вашем месте.
Ноги :- Ой, да замолчите все, тихо! Да идём мы, идём!
Желудок :- Другое дело. Пол стакана, а какая разница в ощущении.
Мозг :- Да спать все !
Правое ухо :- Мне что-то не удобно.
Правая нога :- Мне что-то тоже. И вообще мне под левой стрёмно.
Левое плечо :- Да положите уже между ними подушку кто-нибудь!
Правая нога :- О! Подушечка!...
Задница :- Мне холодно. Дайте одеялко!
Мозг :- Ну, всё уже?
Ноги :- Нормально!
Уши :- Порядок!
Глаза :- Мы вообще заснули ещё до кефира.
Мочевой пузырь :- А я же предупреждал...
До утра! .....
Доброй_ночи!





(с)

Женщина должна знать две вещи: цену себе и название Галактики, откуда она, звезда такая, свалилась на вашу голову...



(с)

и уже неважно, кому и какие стихи, какие душевные манифесты.
если они не лечат — это очередное фальшивое снадобье.
надо понять: ты стал просто человеком, вырванным из контекста,
а людям такие, знаешь ли, вот ни разу не надобны.

ты можешь себя раскроить на цитаты, придумать себе религию,
возвести свои мысли в мисте́рию, в некий культ,
заменить священную Библию своими паршивыми книгами,
только кроме тебя это не нужно ведь никому.

я ведь знаю, как это сложно, как это невыносимо,
когда от тебя отрекается каждая новая мысль.
ты можешь придумать бога, потом ещё и ещё, пока не иссякнут силы,
но зачем человеку без веры лишённый смысла политеизм?

и становится даже неважно, кому вся проза твоя и поэмы.
кому эта музыка, если её не поставить даже на фон?
ты можешь чувствовать себя песчинкой в огромной холодной Вселенной,
но в то же время быть целым миром для кого-нибудь одного.

люди не изменяются, но изменяют.
как реки меняют русло.
как бы долго ни шёл спектакль, однажды актёр покидает сцену.

тот день, когда я осознал, что совсем ничего к тебе больше не чувствую,
стал для меня самым значимым,
не иначе как самым ценным.


(с) И.Врублевский

Я меньше вступаю в споры
И чаще теперь молчу.
Вокруг обхожу заборы,
А душу молитвой лечу.

Бег по утрам и зарядка,
На прошлом – замок и печать.
Зимой надеваю шапку,
На воду сменила чай.

Прощаю себе неудачи
И горечь вчерашних обид
Мне хочется плакать, я плачу,
Пусть гордость порой не велит.

Не строю огромнейших планов,
И к цели иду не спеша.
Да, жизнь расставляет капканы.
Но, все же, она хороша!

Не жду я регалий и славы,
Они мне совсем ни к чему.
Милее душистые травы,
Роса на цветах поутру.

Чего я хочу? Крова, хлеба,
Свободно дышать и любить,
Ходить по земле, видеть небо
И долго и счастливо
Жить!


© Светлана Чеколаева

Бог отправляет чудо с пометкой «срочно».
пусть доставляют хоть утром, хоть поздней ночью,
пусть сквозь бураны и вьюги пройдут к порогу,
в руки дадут или бросят небрежно в ноги.

Бог отправляет чудо. второй раз за день.
почтой России, и-мейлом, улыбкой в чате,
солнечной россыпью в лужах, в медовом торте,
в хмуром дожде, что в финальном затих аккорде.

Бог отправляет чудо. опять впустую.
ты пробегаешь мимо, слепой, сутулый.
горечь, усталость, грусть забивают память.
Богу приходит:

чудо
нельзя
доставить.

(с) Deacon

Жизнь, смерть, любовь, сострадание и вдохновение — всё будет сказано в музыке, ибо в ней, в музыке, мы смогли достичь наивысшей свободы, за которую боролись на протяжении всей истории начиная с первых проблесков сознания в человеке, но достичь которой нам удалось лишь в ней. И лишь музыка, преодолевая догмы всех времён, всегда устремлена в грядущее... И потому ей дано сказать то, чего мы не могли сказать.

(с) Чингиз Айтматов

Когда ты не ищешь ни бледного солнца,
что шарит как нищий в раздавшихся тучах,
ни желтых огней в трех любимых квадратах,
что шлют с высоты отколовшийся лучик,
тебе безразличны холодные ливни,
облезлые ветры, сквозные как стрелы.
Лишь нервный озноб, точно Морзе, по телу:
скорей бы стемнело!

От близких запрятать за плотные шторы
все то, что не скажешь в осенние ночи.
Царапину лечишь словами, слезами -
глубокая боль проживается, молча.
Заплаканный город - сомнительный спутник
для тех, кто устал от осенних истерик.
Быть может, в апреле ты выйдешь за двери.
Научишься верить.

Колеса фортуны, точнее покрышки,
отправишь в канаву, начнешь все с начала.
Рубцуется память морскими узлами,
пока не дойдешь до другого причала.
И, может, однажды вы встретитесь снова,
немного иные, но все же...
Но все же
знакомый озноб пробегает по коже.
Как больно-то,
Боже!

(с) Deacon

Когда ты встречаешь ангела, не важно, в метро ли, в булочной,
Созвездия вниз не падают, небес не трещит эмаль.
Не ёкнет в груди волнение, и ветер, беспечно уличный,
Не будет дрожать под крыльями, звеня, как резной хрусталь.
Часы не замрут испуганно, споткнувшись о грань деления,
Не станет бледнеть, как при смерти, горбатый старик-фонарь.
И в парке, осенне-пламенном, не будут цвести растения,
А в лужах, от ряби сморщенных, никто не найдет янтарь.

Когда ты встречаешь ангела, то вряд ли заметна разница -
Прохожий с зонтом и сумками, такой же, как все вокруг.
Ему не поют священники, и грешник ему не кается,
И в ноги ему не падают, никто не целует рук.
И чудо в страницах Библии не хлынет рекой по городу -
Слепой не увидит улицы, и хлебом не станет пыль.
Но вдруг понимаешь, как это, творить чудеса без золота,
Без крыльев из белой платины, меча и волшебных сил.

Словами, не только действием лечить удается раненых.
Места уступая в транспорте, никто не лишился ног.
Улыбка промозглой осенью бывает теплее пламени.
И нищим никто не сделался, услышав «Подай, сынок!»
Не мир вычищай от темного, а сам обращайся к чистому,
Не город спасай от голода, а кошку и трёх котят.
И ангел, что брёл по улице, внезапно узнает близкого,
В каком-нибудь отражении случайно поймав твой взгляд.






(с) Deacon

не потому, что виновато и устало
вино еще скрывает дно бокала,
и называть бокалами так странно
граненые щербатые стаканы,

не потому, что на исходе ночи
наш разговор остался незакончен,
и сквозь него, как сквозь большое сито,
просеиваем мысли мы сердито,

не потому, что до сих пор не вышел
какой-то срок, назначенный нам свыше -
кому там может оказаться дело
до кухонных бессонных посиделок?

а только потому, что снег был ранним,
свет встречных фар царапался и ранил,
как черный перепуганный котенок,
внезапно сиганувший из потемок.

и потому еще, что ветер стылый
на пешеходов нападает с тыла
и парус надувает, гонит душу
из глубины на стынущую сушу.

поэтому, для этого, за этим
доверчиво и радостно, как детям,
держать друг друга за руки, держаться
до красных строк, до нового абзаца.


© Юлия Белохвостова

ну вот и всё, как будто старше, как будто стали чуть мудрей,
броней покрылись словно камнем, зажгли десятки фонарей.
привыкли жить в своей системе, сменив доверчивость на сталь.
любой, споткнувшийся однажды, глядит под ноги, а не вдаль.

в каком-то смысле Франкенштейны из ран, оставленных людьми.
Их шили нитками предательств и в дождь закрытыми дверьми.
под шкурой брошенной собаки, под черной выжженной травой
любой, поломанный однажды, не сразу верит, что живой.

в каком-то смысле возродились, в каком-то смысле – новый шаг,
почти что фениксы из книжек, что прячут крылья под пиджак.
судьба, безжалостная к слабым, теперь не хочет в них стрелять.
любой, поднявшийся однажды, способен выбраться опять.

(с) Deacon

Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...


Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...


Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?


Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье мое!),
Этот черный румянец — налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копье.


Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.


Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.


Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета...
Разверни свою душу до полных границ.


Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.


Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать... и камешки в воду бросать...


А вопросы... Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.



(с) Саша Черный

Когда ты встречаешь ангела, не важно, в метро ли, в булочной,
Созвездия вниз не падают, небес не трещит эмаль.
Не ёкнет в груди волнение, и ветер, беспечно уличный,
Не будет дрожать под крыльями, звеня, как резной хрусталь.
Часы не замрут испуганно, споткнувшись о грань деления,
Не станет бледнеть, как при смерти, горбатый старик-фонарь.
И в парке, осенне-пламенном, не будут цвести растения,
А в лужах, от ряби сморщенных, никто не найдет янтарь.

Когда ты встречаешь ангела, то вряд ли заметна разница -
Прохожий с зонтом и сумками, такой же, как все вокруг.
Ему не поют священники, и грешник ему не кается,
И в ноги ему не падают, никто не целует рук.
И чудо в страницах Библии не хлынет рекой по городу -
Слепой не увидит улицы, и хлебом не станет пыль.
Но вдруг понимаешь, как это, творить чудеса без золота,
Без крыльев из белой платины, меча и волшебных сил.

Словами, не только действием лечить удается раненых.
Места уступая в транспорте, никто не лишился ног.
Улыбка промозглой осенью бывает теплее пламени.
И нищим никто не сделался, услышав «Подай, сынок!»
Не мир вычищай от темного, а сам обращайся к чистому,
Не город спасай от голода, а кошку и трёх котят.
И ангел, что брёл по улице, внезапно узнает близкого,
В каком-нибудь отражении случайно поймав твой взгляд.






(с) Deacon

И вроде бы взрослый, и знаешь как жить,
и есть даже формулы счастья,
и годы сплетаются в мудрость как нить,
что пульсом поёт на запястьях,
вот только упорно сбиваешься с ног,
плутаешь в себе как в тумане,
чтоб после ночами глядеть в потолок,
царапая старые раны.

А в детстве казалось, что станешь взрослеть,
и жизнь будет делаться проще,
ведь ты будешь знать, где расставлена сеть -
найдешь хоть во мраке наощупь.
Но жизнь получилась немного иной,
сложнее игры на планшете:
здесь лечат словами, а бьют тишиной,
а взрослые - все ещё дети.

Здесь монстры другие: болезнь, война,
а яд - в самой лучшей посуде,
у всех наших ран есть свои имена,
что носят знакомые люди.
Здесь страхи, тревоги и чувство вины
все топят в слезах или в виски.
Здесь формулы счастья почти не нужны,
нужны лишь объятия близких.






(с) Deacon

кого-то впустить в воскрешенное сердце,
наверное, глупо, наверно, не надо.
а вдруг этот кто-то решит засидеться?
останется с фразой "домой поздновато",
сошлется на то, что не ходит автобус,
засыпало снегом дороги и глобус,
а в мире свирепствуют злые болезни,
и выгнать наружу нельзя и нечестно.

и ты поведешься: "ну пусть остается,
уйдет, как на крышу поднимется солнце,
рассвет растечется как масло на блюде,
помчатся к метро суетливые люди,
откроют киоски и дальше по списку,
проснутся вороны с московской пропиской,
метель усмирится на горке сугроба,
и тем завершится игра в филантропа

но вдруг этот якобы "ждущий рассвета",
найдет сто причин задержаться до лета?
сторгуется слезно хотя бы до мая,
и, как ни проси, всё опять поломает?
а, может, хитрее - начнет без погрома,
поселится в сердце как в собственном доме,
начнет обнимать и готовить вам завтрак,
любить и божиться, что съедет до завтра.

но с ним начинаешь гореть словно хворост,
носить в себе юность, не помня про возраст.
смеяться как небо в июльском полудне,
любить каждый день - выходные и будни,
не видеть часов за дымящимся чаем,
носить не рюкзак, а крыло за плечами,
а спросишь, как звать, ухватив за запястье,
ответит: Никак, но для близкого - Счастье.






(с) Deacon

если хочешь быть кем-то ну очень хорошим, идеальным коллегой, соседом, прохожим, безупречным в семье, на работе, вне дома, максимально простым, добродушным, ведомым,
можешь просто поджечь свою жизнь как бумажку. пепел проще ссыпать на ладони и в чашки,
он легко принимает удобную форму,
терпит грани, давление, силу как норму.

ну а если иначе, то нужно быть сильным,
на потеху толпе не ломать свои крылья,
не сбиваться с пути, если кто-то не хвалит,
все мечты отливать из бетона и стали.
заучить слово "нет", если больше не можешь.
пусть останутся те, для кого ты дороже.
и плевать, что кричат из толпы недовольных.
чем хорошим в тюрьме, лучше скверным на воле.

(с) Deacon

Бывает не поздно, а больше не надо...
И слов для поддержки, и тёплого взгляда.
Когда привыкаешь с бедой в одиночку,
Когда ощущеньям находишь отсрочку.

Бывает не поздно, а просто остыла...
Когда время лечит, а память забыла.
Апатия где-то внутри поселилась,
Душа испугалась и в клетке закрылась.

Бывает не поздно, бывает - напрасно
И сердце страдать без конца не согласно,
Когда от ромашек, подаренных летом,
Спокойно, не хочется думать об этом...

Бывает потом возвращается ветер.
Становится мир снова ярок и светел,
И небо безоблачно... Лунно и звёздно.
И вроде бы надо, но всё-таки поздно
Бывает...





(с) Алёна Александрова

Любой,
прошедший эту жизнь,
оставит след.
Большой ли?
Малый?
Так просто:
надпись на стене,
фонарь, разбитый на вокзале,
В грязи запачканный паркет,
качели, сломанные ночью.

Тот след,
что можно починить,
отмыть или
заклеить скотчем.

Быть может,
это цепь следов:
картины, дремлющие в раме,
Стремительные кляксы нот,
звучащие между листами,
Стихи, написанные в миг,
когда болит без остановки
И душу, мокрую от слез,
сушил на бельевой веревке.

А, может,
это будет след,
невидимый врачам и судьям.
Булыжник разбивает стенд,
людей же могут только люди.
В законе нет статьи для тех,
кто убивает чью-то душу,
Как нет хирургов и лекарств
для раненных намного глубже.

Но в этом маленьком мирке
исписанных столбов и лифтов
Еще встречаются следы,
что сделаны особым шрифтом.
Выводишь их не час, не два,
не купишь на центральном рынке...

Следы,
способные сиять
и проявляться,
точно снимки.

(c) Deacon

Есть люди — души, люди — вещи, есть люди — боль, и есть бальзам, есть те, кто бездне рукоплещет, и те, кто в сердце носит храм. Есть люди, нужные как солнце и непростительны как грех, есть близкий дальше незнакомца, и есть чужак, что ближе всех. Есть люди, гордые как ветер, и равнодушные как нож, есть те, кого ты еле терпишь, и те, кого годами ждешь..

(с) Deacon