Продолжается процесс представления общественности рассекреченных материалов времен Великой Отечественной войны. УФСБ России по Республике Крым и городу Севастополю опубликовало фотокопии допросов тех, кто пошел на службу к врагу. Среди перечисления эпизодов их «работы» есть и признания в мародерстве. Перед казнями у обреченных забирали верхнюю одежду, обувь, снимали украшения, отнимали деньги — все это палачи считали своей законной добычей. И они думали, что нет в этом ничего зазорного: мертвым-то ценности и разные там куртки и сапоги ни к чему!

Понравилось пальто

В немецкой армии мародерство на оккупированных территориях было практически узаконено. Продукты, домашняя скотина и птица «реквизировались» для нужд бравых вояк рейха, а «рейды» по домам, обыски шкафов и сундуков были своего рода проявлением «хозяйственности». Надо же солдату что-то отправить домой.

Газета «Правда» 9 августа 1941 года опубликовала очерк военкоров Евгения Борисова и Константина Селезнева «Фашистский солдат». В нем опубликованы письма, найденные у взятых в плен и убитых немцев. В них упоминается о присланной родным «добыче»:

«Солдату Герту Нигше пишет из Дрездена его мать: «Сегодня я получила муку... Очень рада была также получить от тебя олифу. Ведь теперь у нас нет масляной краски... Из материала, который ты прислал, я не стану шить себе костюма».

Фельдфебелю Зигфриду Kpюгepy пишет его невеста Ленхен Штенгер из Деттингена: «Шубка стала замечательной, она только была немного грязной, но мама ее вычистила, и теперь она очень хороша... Ботинки маме как раз, как вылитые. И материал на платье совсем хороший. Чулкам я также очень довольна и другим вещам также».

Переводчик феодосийского подразделения тайной полевой полиции (ГФП-312) Эмиль Нурберг вспоминал, как сотрудник-немец, секретарь лейтенант Кламмт в сентябре 1943 года предложил поехать с ним в местную больницу. Там потребовал от медсестры привести одну из пациенток — молодую беременную женщину по имени Ольга.

Переводчик запомнил красивое лицо, большой живот и приметное плюшевое коричневое полупальто. Женщина спокойно села в машину. Отъехали примерно на десяток километров от Феодосии, потом Кламмт приказал беременной снять пальто, выйти — и отправился с ней к противотанковому рву. Оттуда вскоре донеслось два выстрела.

«Вернулся Кламмт, и у него на щеке я увидел капли крови, — рассказал Нурберг. — Кламмт рассказал, что он выстрелил в голову женщине, а когда она упала, то ребенок в животе стал танцевать, после чего он выстрелил женщине в живот. Тогда же Кламмт сказал, что ему нравится снятое с женщины пальто, которое он немедленно пошлет своей жене в Германию».

На обратной дороге немецкий лейтенант обмолвился: женщина была сброшена на парашюте в немецкий тыл с напарником, от него и забеременела...

Ночью раскопали могилу

От своих «хозяев» не отставали и «приближенные» — служащие тайной полевой полиции, набранные из жителей разных регионов СССР. Одним из особо отличившихся сотрудников был Василий Зуб. Молодой мужчина — в первые военный год ему исполнилось 23, лично участвовал в расстрелах. И всегда старался оттуда уйти не с пустыми руками.

Осенью 1943 года Зуб вместе с сослуживцами повез на казнь 12 человек из лагеря на станции Семь Колодезей, среди которых были женщины и дети. Двое сотрудников ГФП-312 встали у ямы, остальные подводили туда плачущих и кричащих людей.

«Я попросил разрешения у начальника команды расстрелять одну молодую. Женщину, имевшую возраст 25-30 лет, — признался Зуб. — Начальник удовлетворил мою просьбу, и я из карабина расстрелял эту женщину. После этого Николай-переводчик сказал, что у этой женщины была золотая цепь, и тут же предложил проверить это. Я прыгнул в яму, осмотрел труп, но цепь не нашел. Поэтому я снял с трупа рейтузы до колен, чтобы убедиться, нет ли там цепочки».

Больше Василию Зубу повезло во время расстрела участников подпольной группы зимой 1944 года. Сослуживец, которого все называли Николай-белый, чтоб отличать от черноволосого тезки, рассказал, что у одной девушки видел золотые часы и золотую цепочку. И предложил их достать. Ночью мародеры раскопали свежую могилу, обыскали трупы. Нашли у одной из женщин часы и цепочку с крестом. Добычу поделили.

Казнили ради сапожек

Примерно тогда же у Семи Колодезей расстреливали военнопленных — советских офицеров из лагеря. Во время казни многие были ранены, их достреливали в яме — и все равно из нее долго слышались стоны.

Перед расстрелом офицеров заставили раздеться. И, пока немцы руководили казнью, переводчики и сотрудники ГФП-312 обыскали обмундирование. Нашли деньги — около 6 тысяч рублей, поделили между собой. Часть одежды и обуви привезли в команду подразделения. «Лично я присвоил себе брюки защитного цвета и одни хромовые сапоги», — сетовал на незначительность добытого Василий Зуб.

В марте 1944 года Зуб участвовал в расстреле гражданских. Их было около ста человек, забирали из лагеря в Семи Колодезях. За периметром толпились люди, высматривавшие среди заключенных родных. Началась посадка узников в машину.

И тут обер-лейтенант Рудольф Циммер — глава подразделения ГФП-312, среди «провожающих», заметил молодую женщину в красных шевровых сапожках на венском каблучке. Отдал приказ солдату — тот выдернул женщину из толпы и толкнул к машине.

На месте казней людей заставили снимать одежду. Зуб заметил, как с той самой женщины в красных сапожках «коллега» по подразделению снял обувь и унес в машину. Другой сослуживец, Кузьменко, сообщил, что просматривал одежду и нашел под подкладкой одного из пальто много денег. Зубу сразу же, на месте, за молчание отсчитал 400 или 500 рублей.

В этой «акции» участвовал и переводчик Альфред Ламп. Лично сталкивал с машины людей, подтаскивал к яме. Наблюдал, как палачи поднимают грудных детей и стреляют в них, держа на весу и бьют с размаха о колеса машины. «С места казни в ГФП привезли много вещей, — сообщил он. — Лично я из этих вещей взял для себя платок шелковый женский, туфли мужские и брюки. Все брали и другие каратели».

Кстати, Лампу в то время было всего 18 лет. Но его очень хвалило начальство за исполнительность и «правильную» инициативу. Он вспоминал, что после одного из выездов начальник немецкой воинской части передал ему... плитку шоколада. «Я ему очень понравился, и в период моего пребывания у него этот немецкий офицер говорил, что хотел бы иметь такого переводчика, как я», — откровенничал предатель.

Кстати

• Сотрудники ГФП-312 Ламп и Нурберг сбежали со своими хозяевами, но в 1945 году были репатриированы в СССР и арестованы.
• Зуб, а также несколько его «коллег» после окончания войны даже не стали уезжать далеко от родных мест, осели на юге России и в других регионах, жили по чужим паспортам. В 1958 году отделом УКГБ по Краснодарскому краю было возбуждено уголовное дело в отношении Василия Зуба, жившего под фамилией Сазоненко. Удалось выйти на его сослуживцев. Зуб и четверо его подельников в 1959 году были приговорены к смертной казни.