1. Небо Аустерлица

Кажется что вчера, а на самом деле уже давно пришло понимание того, что все герои умерли, и вовсе не потому что герой обязан умереть, а иначе он не герой, а шулер. Они все умерли, но не от геройства, а от болезней и старости. А новые не народились. Так бывает, когда в жизни не остается места подвигу. Бездонное небо Аустерлица над головой заволокло тучами, а прекрасные стервозные дамы, когда то украшавшие нашу жизнь розами и шипами, опаскудились, и превратились в заурядных бытовых мегер, с горсткой холодного пепла вместо сердца. Остались только фобии и навязчивые идеи, но у них уже нет владельца; книги давным давно говорят только между собой, а настоящее судебное расследование должно доказать, что виновные - мы. 

 

2. Pro и contra

Похоже, что я заплутал в поисках новых образов, Все те, кого мы любили заставляли нас страдать, и потому искореженная дорога, оставшаяся после этой работы в памяти - не самое лучшее зрелище для постороннего разума. 

 

Конечно, всякому понятно - философия есть язык. с помощью которого мы занимаемся прояснением обстоятельств человеческой жизни как таковой - на последнем пределе. Просто есть вещи, которые можно выразить только на таком языке. Вот кажется Ницше сказал "Человек есть бесполезная страсть"?

 

Теперь сижу и ломаю голову, что же это значит. Столько лет прошло. Столько любовей. Столько воздушных замков. - "Человек есть бесполезная страсть"?

 

И чтобы я не думал, все равно в итоге получается не то, что хотелось. Возможно потому, что в отличие от Ницше я давно полагаю, что человек это не эмоция и не метафора. Человек есть такой предмет в мире, который отличается от всех других предметов в нем.

 

3. Инстинкты

Антигона оплакивает Полиника. 

Потом её за это убивают. Точнее ее хоронят заживо. Она в этом смысле ещё похожа на героя. Человек похожий на героя. Но не герой. Она просто делает то, что считает нужным сделать. Иначе, если она не сделает этого, не совершит свой обряд, она перестанет отличать себя от других предметов. Перестанет быть "бесполезной страстью". Здесь мало героизма, только здоровые инстинкты, благодаря которым у нее есть надежда остаться собой..

 

Она говорит Исмене: "Оставь меня одну с моим безумьем". Она не ищет в сточных канавах никаких рецептов мудрости. Она ведет себя как сгусток боли, как воющая плоть, как кость, изглоданная криком, и даже её молчание - это задушенный стон. 

 

4. Люди

С точки зрения нормальных людей то, о чем я сейчас пишу - собачья чушь. Как всякий нормальный, умный писатель я это чувствую. Действительно -  кому нынче нужны нелепые оксюмороны: давно мертвые Этеокл и Полиник, Антигона, Исмена, Креонт, Гемон и семеро из Фив. Никому. Классика - это классика. Классика - это серьезно. Удовольствие не для всех. Хотя каждому хочется выделяться, быть выше толпы: не мычать вместе со стадом, а петь соловьем, просто не у всех выходит.

 

Большинству из нас понять и перешагнуть мешает существование - дурная привычка, которую я пока не потерял надежду приобрести. И вероятно еще долго буду пытаться подражать другим, хитрецам и умникам преуспевшим в этом деле. Эти ряженые перебежчики из лагеря трезвомыслия уверенно решают бытовые проблемы так, словно от них зависит гармония вселенной. Возможно повезет и я выкраду все их секреты и надежды, и стану жадно цепляться вместе со всеми за мерзости, дающие допуск к домику с уточкой. Хотя, конечно, вряд ли. Как сказал один мой знакомый, которого вы не знаете, - Капли времени не стряхнешь с лица рукавом, это ведь не капли дождя.

 

Человек есть такой предмет в мире, который отличается от всех других предметов в нем.

 

5. Пустота

И опять Антигона.

Вроде бы слишком много пафоса. Слишком много хора и музыки. Слишком много слез и смертей. Все как в жизни. Читал все утро, читаю сейчас, время от времени буднично делая глоток местного пива настоенного на жгучем перце, чтобы, отдыхая душой, заново пережить неумелый античный катарсис -  эту древнюю пустоту между сердцем и небесами, чья тишина наполняет мои ночи и согревает мои Сибири ...