Не без ложной элегантности, но и не без ощутимых  потерь мы достигли больших успехов, пытаясь превратить себя в то чем стали. Так происходит если достаточно долго жить в ожидании любви. Или после любви. Или совсем без любви. Что в сущности одно и тоже.

 

А может у нас просто не хватило моральных сил опуститься на дно вместе с нашей эпохой и всеми остальными?

 

Еще недавно её героем можно было считать профессионального еретика - такого как Сахаров, простодушного выдумщика абсолютного оружия убийства или мразь как Ельцин, словом, какую-нибудь мартышку, утратившую волосы и заменившую их идеалами и водкой.

 

Времена великих больных недавно прошли. Зато пришли новые тысячелетия. А с ними явился новый герой нашего времени - корпоративный коллежский асессор, и неважно кто он - олигарх, мент, министр обороны, расшитый золотом до карнавальных стандартов Рио или председатель правительства, наделенный всеми добродетелями мелкой лживой скотины, и способный разве что на державный алкоголизм. Такие твари и раньше внушали нам подозрение. Постоянная готовность совершать пакости в поведении есть компенсация за отсутствие прирожденных способностей или за их незначительность. Бездарность, развязавшая себе руки, начинает вести себя так, будто она гений. И усилиями огромного числа проплаченных холопов создается иллюзия гениальности.

 

Но мы ни в чем не обвиняем этих людей персонально - имя им легион. И мы не хотим сказать, что все они говно, в хорошем смысле этого слова. Мы любим людей. Мы просто хотим сказать, что если они выглядят плохими, то причина этого - чиновные или финансовые хлебные ячейки социального механизма, в которые им волею обстоятельств или по рождению удается забраться на кормление. Но если достать их оттуда, выковырнуть наружу - то спустя короткое время они станут нормальными. То есть нищебродами, как мы. Будь как все - это основа основ общества, в котором античеловеческие законы играют первую скрипку.

 

Мы также подозреваем, что у нынешних людей не осталось слёз для музыки. Ну может быть, лишь смутные воспоминания о слезах пролитых в прошлом. Это как раз тот случай, когда бесплодное трезвомыслие торжествует над экстазом. И потому люди утратили социалистическую невинность, а жизнь из области бюрократических иллюзий перешла в область шизофренической реальности. Тут дела посерьезнее падающих ракет и махинаций с капустой и сосисками

 

Однако даже здесь никому нельзя заходить слишком далеко.

Заходить слишком далеко - это предъявлять неопровержимое доказательство дурного вкуса. А настоящий эстет и наследник прежних эпох не любит ни крови, ни возвышенного, ни героев, ни стервозных дам. Рядом с последними начинаешь понимать к природу ада. Он труслив и неумел в деле нелепого пафоса новейших времен. Он любит шутников, а не престиж или корпоративные подвиги.

 

Но чтобы стать таковым - нам недостаточно инструментальных функций вырождения: философских благоглупостей, идеи бесконечности, забытых вздохов, патетической гигиены языка, неразделенной любви и прочих колебаний длительности и уловок ума, напрямую связанных с глубинной тавтологией духа.

 

Несмотря на поставленные себе практически недостижимые цели, наше паломничество за пределы интеллекта можно будет считать состоявшимся, если потребность в равновесии и гармонии, привитая ещё в раннем детстве позволит нам сохранить два три  ритуала недавнего прошлого и, если повезет, ещё и ностальгический суррогат истины, её винтажные предрассудки, способность не злоупотреблять сомнениями, и, как дополнительный аргумент, последний отблеск трогательной элегантности - нашу улыбку, так славно оттеняющую одиночество.

 

И, возможно, в скором будущем, в прекрасном и светлом будущем, в будущем, которое сестра прошлого, мы, может быть, снова увидим себя сидящими здесь, и пишущими эти быстрые строки, как сейчас, но только глазами того, кем мы будем тогда. Ведь история не оставляет следов. Она оставляет лишь последствия, которые не похожи на породившие их обстоятельства.