К этому, и к этому….







Вот что подумалось: а ведь любой режиссёр может поставить спектакль о драме власти и сломанных судьбах, о жестокости и предательстве, о безднах низости и коварства не вызывая никаких духов Сталина или Ивана Грозного, не делая толстых намёков на «полковника ФСБ», а просто рассказав историю взаимоотношений режиссёра и артистов.

Скучно, буднично, не драматично? А творческая фантазия для чего? 30-е были тоже скучными и будничными, с минимум спецэффектов, «просто много работы», как вспоминала одна моя родственница, а как их «переносят на сцену»? – Силища, драмища, кровь в жилах стынет.

Неплохая могла получиться постановка. Сцена: актёр заходи в кабинет худрука, выходит с бутафорскими кишками наружу из «распоротого» живота – ему отказано в роли (сорри за образный ряд, драматургией по ссылкам, знаете ли навеяло). Торжествующие завистники оскорблённого гения расхватывают «потроха» и пожирают их, все танцуют канкан, музыка – громче, трагичнее, гротескнее звучи!

А если хочется показать бездну унижений, в которую ввергает человека несвобода – можно историю «контактов» бедного театра со спонсорами и меценатами изложить в пьеске. О, в каких смелых, подлинно провокативных образах и аллегориях это можно сделать, какую пощёчину блюстителям целомудрия закатить. Но нет – продолжают доить Сталина, в текущем бытии у них никаких страшных драм, если не считать «призрака диктатуры» и «пережитков тысячелетного рабства», нет…

Просто для памяти: простое и, наверное, небезупречное, но доходчивое изложение, пожалуй, наиболее чуждой мне системы взглядов:

Ирония как орудие Солидарности
Философия Ричарда Рорти (1931-2007 годы) – хорошее основание, чтобы еще раз указать на антагонизм между современной философией и христианской традицией в самом широком ее прочтении. После краха коммунизма очень многие наши соотечественники стремились доказать, что правильно понятый либерализм может и должен быть основан на правильно понятом христианстве....

То есть практику-то можно подыскать ещё более чуждую, но вот систему…

... за сущим не стоит ничего сущностного, оно просто не нужно....

Ни на что не намекаю, просто на глаза попалось сравнение пластиковых пистолетов с дерриджерами XIX века, стал копать в сети на предмет инфы про эти самые дерринджеры и оказалось, что модель с названием «Liberator» в этом классе пистолетов уже имелась:

«Во время второй мировой был разработан ещё один вид дерринджеров. Печально известный Liberator, принесший целевым клиентам — движению сопротивлений на оккупированных Германией территориях — больше проблем, чем выгоды. Ни одного случая успешного применения этих пистолетов мне неизвестно.»

Впрочем, это всё шуточки, все и так понимают, что фишка «либертатора» не в его ТТХ.

У меня 3D-принтер в соседней комнате работает, так вот, сила этой машинки не в её возможностях. Имхо, возможности одного-двух портативных любительских недорогих станков (слесарных, металлообрабатывающих и т.д.) при наличии толкового станочника частично перекрывают и превосходят (частично же) возможности 3D-устройств. И это не будет радикально дороже или принципиально сложнее, это – вопрос социально-экономической организации общества.

Сила 3D-принтера – в какой-то социально-антропологической плоскости. Теперь материальные объекты может создавать человек, который «всего лишь» (или кавычки неуместны?) владеет «3D maх» (или чем-нибудь в этом духе), «эльф 80-го уровня», не вступая ни в прямое, ни в опосредованное взаимодействие с обитателями других социальных ниш.

Вот это – революция. Я, к слову, не хочу сказать, что это что-то хорошее, но – революция.

Совсем недавно, исторически «вчера вечером» простое упоминание об интеллигенции и вообще «людях культурных» тянуло за собой ряд примерно таких образов:




Картинка полностью ниже и кликабельна, позаимствована у denis-strebkov:



Это, повторюсь, было общим местом: как-никак, а некоторую нехваткость-нехищность-непрактичность-неупакованность претендент на интеллигентность должен был демонстрировать. Что, замечу, нищете не равнялось, но – «неотмирности», это как писала одна критикесса «высокая способность ощутить свой уют неуютом», или как о том же Шевчук пел – «при деньгах, а всё же нищий». Плюс ко всяким «законам джунглей» интеллигент должен был испытывать идиосинкразию, не обязательно из протеста против несправедливости, можно из соображений брезгливости, например. В общем, хоть чуть-чуть, а быть кем-то вроде «Николеньки-астрофизика», иначе какой же он…

Как и для чего это внедрялось (если внедрялось), как и кем эксплуатировалось – вопрос занятный, но я сейчас совсем не об этом.

А сугубо о словах.

Были потом всякие ужимки и прыжки у людей к госпропаганде эрэфской причастных, типо «я сам нищий, но голосую за Чубайса и за вашу и нашу свободу», «этих жалеть нельзя, потому что будет фашизм и прогрессу с гуманизмом помеха, а этих нужно», но базовая конструкция пока не менялась.

Итак, есть шлейф коннотаций-ассоциаций, который прирос к определённому слову, казалось бы, намертво, и без него оно и не оно, а скорее свой собственный антоним. И вроде бы жить этому слову и жить с этим «хвостом» десятилетиями (это как минимум), может, и эволюционируя, но потихоньку.

Ан, нет.

Десяток лет отделяет нас от «если такой умный, почему такой бедный» и уже совсем другие песни:

«Адвокат обязательно нужен, и по нынешним временам должен быть как свой стоматолог, парикмахер или, скажем, электрик, в каждой интеллигентной семье.»

«Цены такие большие потому, что налога на недвижимость нет. Если его ввести, то половина населения платить его не сможет, свои квартирки продаст и куда-нибудь переедет. Вот вам и мобильность. А культурные люди уже смогут за сравнительно небольшие деньги себе жилищные условия улучшить.»

Это всё, повторюсь, не про «социально-политическое», а исключительно про слова. Вот так через десять-двадцать лет кто-то скажет мне: «это стол – его едят», а возразить будет нечего, сместились, знаете ли, значения, и стол действительно еда такая, а сидят теперя за, к примеру, бефстрогановом.

Чуть помедленнее бы, конвенциональность понятий напрочь теряется…

Не то, что бы я хотел поставить под сомнение достоверность социологических опросов или ещё какую амбициозную, простите, цель имел, а просто вспомнилось что-то.

Время от времени встречаю на улицах девушек с планшетиками, которые предлагают ответить на несколько вопросов, реже, но звонят по телефону с той же просьбой, в общем, как пишут в газетах «исследование проводилось в различных городах России путем опроса граждан». Поймал себя на том, что последние годы всегда отказываюсь «помочь».

Во-первых, когда-то давно ко мне прицепись с дурацкой разводкой наподобие: «мы социологи, вы любите сладкое? а что именно? у вас шанс поучаствовать в презентации и приобрести эксклюзивный шоколад со скидкой» и т.п. Во-вторых, и правда – некогда. В-третьих, с возрастом как-то теряю вкус к «лёгкому, корректному, деловому и необременяющему стилю общения» (цитата), вроде как возвращаюсь как к чему-то наподобие «природной нормы», к пресловутой «энергозатратной форме коммуникации», по сравнению с которой анонимные эти контакты ощущаются вещью и неприятной, и словно фиглярской, что ли (думаю, где-то здесь ключ к великой тайне почему «русские в лифте не здороваются и незнакомцам не улыбаются»). Понятно, что по работе приходится быть иногда «деловым и коммуникабельным», но на фига мне это добровольно-то претерпевать.

В общем, говорю «нет» девушкам с планшетами, иногда даже без дежурной улыбки.

Как-то в разговоре с коллегами эту тему опросов затронули, и почти все оказались такими же молчунами-игнорщиками, за одним занятным исключением: есть у нас сотрудница, дама общительная и добрая, вот она, как уверяет, останавливается всегда и несколько минут не жалеет. Только нюанс один – выдумщица она большая, причём это у неё не специально и не по злобе получается, а так, вот есть люди, которые любят одаривать окружающих пирожками или сувенирчиками, а она небывальщинами радует. И ещё она сказки пишет добрые для детей своих и внука.

Не думаю, что этот пример многое объясняет, но что-то в некоторых опросах я руку нашей сказочницы прямо чувствую, а голос окружающего меня «отмалчивающегося большинства» – не очень; винить в этом, конечно, некого, впрочем, виниться тоже без надобности…

Прочёл между делом:

«…даже работающие люди работают "через силу" – на чувстве долга, с голоду, ради семьи. А это понятная, иногда уважаемая, но, на мой взгляд, не очень естественная мотивация»

Подумал: ладно, допустим, работа на чувстве долга и потому, что «жить как-то надо» – это плохо, пускай так.
А что хорошо? И на кого это «хорошо» распространяется?

Творчество? Живой интерес? Отлично, творчество. Но большинство необходимейших занятий творчество исключает чуть меньше, чем полностью. Знаете, я даже побаивался раньше, что все и правда захотят творить и развиваться: проснёшься утром, а трамваи не ходят, и воды в кране нет, бррр…

Энергия, бьющая через край, энтузиазм, воля к жизни и действию, находящая своё воплощение в труде? Ага, я не против, но можно, что-нибудь менее субъективное и не столь привязанное к определённым и проходящим, неустойчивым эмоциональным состояниям? (к тому же, я бодрячество сызмальства не люблю, но это уже личное и не совсем по делу)

«Работать, как дышать»? Вроде есть такие люди, которые, вот, не могут не работать. Есть, наверное, только чем это отличается от чувства долга? Тем, что человек работает, даже тогда, когда ничего не должен и никому не нужен? А зачем он это делает? Прочёл я где-то лет двадцать пять назад: «зачем?» – вопрос сугубо русский». Мол, многие без него обходятся и счастливы, а по мне так человек с этого вопроса и начинается, в гробу я видал голую «волю к жизни», простите. Должен, должен быть ответ. Пусть такой: «Пока копаюсь – ещё живу, а ляг я на диван, так через месяц вперёд ногами вынесут», но непременно должен…

Что ещё? Социальная самореализация, желание приносить пользу и получать в ответ признание? Правильные слова. Так вот из этого и рождается чувство долга, «я же обещал», «перед ребятами из бригады неудобно будет», «не хочу Михалыча подвести». Так что «уже было», как говорят игроки «в города».

А, нет, есть и другая самореализация, «жизнь – как азартная игра», бежишь, набираешь очки обходишь неудачников, хозяева этого цирка тебе улыбаются и машут, «ты счастливчик, парень». А можно игроманию вывести за скобки сразу?

Что ещё? Алчность? Накопительство? Или его как бы антипод – потребительский азарт? А если очевидные пороки, ну, тоже, того, за скобки?...

Есть ещё всякие разновидности Большого Надо, «всё для фронта, всё для победы», «не уставай, строгай, пили, клади за брусом брус, не отдадим родной земли, любимых Сиракуз». Но это всё частные случаи того же чувства долга.

Что-то я упустил, наверняка, но что именно сходу не вспомню. Потом как-нибудь допишу, надо к работе возвращаться…

и многое другое

Подборка фотографий с танцевальных марафонов, преимущественно, как я понял, времён Великой Депрессии в Штатах от Vsegda_tvoj. Не-по-хорошему впечатляет. Наверное, это и есть модель конкурентного общества, а в прочем – всё равно…

Человек даёт интересную классификацию (делает он это применительно к конкретной политической ситуации, комментировать которую у меня нет ни права, ни желания, потому всю конкретику, я «отрезал»). Не скажу, что ППКС, но «на подумать» – вполне интересно.

«Пишет Сергей Корнев (kornev):
«Интеллигенцией» я называю всех образованных представителей не-физического, не-силового (охранного) и не-чиновного труда.
«Хипстеры» - привилегированная часть молодой интеллигенции, доходы которой выше среднего по Москве, которая каким-то образом научилась зарабатывать (или получать нахаляву) деньги относительно легко, как бы играючи и без особых унижений. Какая-то часть хипстеров - востребованные специалисты в хорошо оплачиваемых областях, какая-то имеет хороших знакомых или «правильных» родителей, какая-то - живет на доходы, производные от перераспределения нефтяной ренты. Хипстеры в основном водятся в столицах и городах-миллионниках. По грубой прикидке, настоящих хипстеров в России не больше 1 миллиона.
«Провинциальная русская интеллигенция» (далее сокращенно - рус. ин. или просто «русины») - фрустрированная часть интеллигенции, доходы которой ниже среднего, а профессии - слишком массовые, чтобы быть хорошо оплачиваемыми в современной России (врачи, учителя, специалисты в производственной сфере, журналисты и т.п.). При этом в своих доходах «русин» целиком зависит или от государства (а точнее - от поставленного им самодура-начальника), или от прижимистого регионального работодателя, которые заставят его покрутиться за каждую лишнюю копейку и используют любой повод, чтобы «поиметь» как морально, так и физически. «Русины» массово проживают везде, в том числе и в столицах, но с особенной густотой представлены в «глубинке». Как свидетельствует социология, они составляют примерно четверть работающего населения России.
Разница в социальном положении этих двух групп определяет радикальное различие в их менталитете и политической ориентации.
Хипстер, как правило, свободен в житейском отношении, не слишком обременен заботами, перепархивает, как птица, из гей-клуба на свингер-пати, со свингер-пати - на Бали, с Бали - в Прагу и т.д. У него много ресурсов свободного времени и энергии, чтобы на досуге заниматься политическим активизмом. Он морально не сломлен, не раздавлен, потому что мир, в целом, всегда относился к нему хорошо. Его способ зарабатывать деньги делает его независимым от хороших отношений с государством и его правящей партией. Хипстер, увлекшийся какой-нибудь идеей, имеет возможность служить ей бесплатно или даже выкладывать ради нее свои кровные. Это делает хипстеров идеальной средой для вербовки политических активистов. Особенно для силы, которая не располагает большим финансовым и административным ресурсом.
«Русин», как правило, обременен заботами и обязательствами. Если у него нет выводка малолетних детей, то обязательно найдутся родители-инвалиды, которым приходится помогать из скудной зарплаты. Работа у «русина» часто такая, что психологически изматывает человека и подавляет его волю. Тем более что скудный оклад нередко приходится восполнять подработками за счет вечеров, выходных, отпусков. На окружающий мир он смотрит с глубоким пессимизмом и недоверием, что тоже не прибавляет энтузиазма. Часто у него просто не остается времени на что-то иное, помимо работы и решения неотложных житейских проблем. Кроме того, даже тот скудный доход, что имеет «русин», нередко вынужденно является «серым» или полузаконным, что делает его крайне уязвимым к полицейским репрессиям. Чтобы сделать из «русина» полноценного политического активиста, сравнимого по отдаче со средним хипстером-энтузиастом, его придется взять на зарплату, а кроме того, еще и гарантировать безопасность от административных преследований (ибо выводок детей и родители-инвалиды).
Хипстера сам его образ жизни и способ зарабатывать деньги подталкивает к раскрепощенному, космополитическому взгляду на мир. Государство он признает лишь в качестве «ночного сторожа», поскольку оно чаще мешает, чем помогает ему зарабатывать деньги и со вкусом их тратить (облагает налогами, преследует за наркотики, не дает геям жениться и т.п.). «Своих» он видит скорее в хипстерах из других стран, чем в представителях своего собственного народа. А потому теоретический «национализм» нередко сочетается у него с отвращением к практическому этно-лоббизму и к большей части своих «слишком диких» соотечественников. Хипстер обычно не склонен испытывать сентиментальные чувства в отношении русского народа в его нынешнем состоянии, да и вообще не видит в нем никакой особой ценности с точки зрения питания класса хипстеров («элиты»). Отсюда - один шаг к «русофобии» и самой крайней «широпаевщине». Среднему хипстеру труднее удержаться от этого шага, чем не сделать его. Поэтому «Платформа НДА», сочетающая демо-национализм с «либертарианством» и «русофобией», - это не какой-то «казус туссиновых крокодилистов», а весьма перспективная позиция для работы с хипстерами.
Напротив, «русин» вполне отчетливо понимает свою крайнюю зависимость от государственной политики и от произвола конкретного работодателя. При этом в частном работодателе он видит такой же пример начальника-самодура, какой хипстер видит в государственном чиновнике. Но если на чиновника есть хоть какая-то управа в лице более старшего чиновника, то частный работодатель в той клетке социального пространства, которая связана с его компанией, это абсолютный царь и бог, и отнюдь не всегда - добрый. Никакого идеализма в отношении «национального бизнеса» «русин» не испытывает. Жизненный опыт безальтернативно делает его левым государственником. И это отнюдь не последствие «совкового зомбирования» или какой-то «внутренней порчи». Это четко мотивированная социальная позиция. В государстве он видит единственную силу, которая способна, с одной стороны, обуздать произвол работодателя, а с другой стороны, перераспределить общественный ресурс в пользу профессий, непосредственно работающих на выживание и совершенствование общества (а это как раз типичные русинские профессии, - врач, учитель, «технарь», научный работник и т.п.).
Кроме того, «русин», в отличие от «глобализированного» хипстера, прекрасно сознает свою тесную связь с окружающим социальным ландшафтом. Он не может не любить свой народ (в социальном смысле) уже потому, что если не будет этого народа, то он не сможет никого лечить, в качестве врача, учить, в качестве учителя, и т.д. У него нет возможности в случае чего упорхнуть в эмиграцию, как у хипстера. Да собственно, он и сам есть народ, потому что «трудовая» русская интеллигенция сегодня - это один из самых неустроенных и малооплачиваемых слоев народной массы. Все те социально-экономические проблемы, которые обрушиваются на народ, в первую очередь бьют по провинциальному русскому интеллигенту. Поэтому национал-демократию русин может принять только в связке с левой социальной политикой, обеспечиваемой сильным патерналистским государством. Демократия большинства в этом контексте воспринимается как инструмент контроля низов над элитами, всегда стремящимися «обмануть народ» и «приватизировать государство». Национализм воспринимается как продолжение и усиление этно-лоббизма (а вовсе не как альтернатива ему).»

Вообще-то, я полагаю, что интеллигенции не две, а, как минимум, три, но об этом как-нибудь в другой раз…
Знаете, что страшно?
Что хипстеров может быть и не миллион даже, а тысяч десять. Или пять тысяч. Или пять единиц. Но они – есть. В том самом символическом поле. На завтра их может не стать, но сейчас – есть. Представлены.
А «рус.инов» (уж простите, попользуюсь этой терминологией, хотя она мне и не по душе) как бы и нет. Не представлены. Мелькнёт образ «учителки Марьиванны из участковой избирательно комиссии» – и всё.
Как «нет», например, русских рабочих. «Растворились», сказал как-то о них Галковский. ЕМПНИ, в РФ из всех работающих рабочие составляют миллионов 40, самая крупная по численности группа, около половины из этих миллионов собственно промышленный пролетариат, но что значат эти цифры, всё равно их – нет. Наверное, так работает «концептуальная власть»?
Жутковато как-то…

Как-то прочёл у одного колумниста по поводу некоего японского искусства «это, как и большинство «древних восточных традиций», выдумано лет 15 назад». Фраза почему-то запомнилась, безотносительно контекста. У меня вообще есть ощущение, что мы живём в мире, выдуманном лет 15 назад, и я сейчас не про «радикальные перемены в обществе». Какие-то существенные для восприятия и самовосприятия вещи смещаются в большинстве голов (как «массовых» так и до безумия не-таких-как-все), невзирая на наличие или отсутствие на дворе революций и реформ, меняется само представление о человеке, и часто это происходит тихо-тихо, без шумихи вокруг «необходимости смены менталитета» и прочей дряни в этом духе. Но эти тектонические сдвиги либо вовсе не замечаются, либо фиксируются как факты личной мировоззренческой биографии, типа «молодой был, фигнёй страдал».
Пока совсем не запутался в объяснениях, процитирую:

«Настоящее одиночество можно почувствовать лишь тогда, когда вокруг тысячи людей.
Вот стоит парень - сжал кулаки, старается не заплакать. В глазах огонь пополам с безысходностью. Это будущий герой, а может - завтрашний самоубийца.
Вокруг тысячи людей, но он один.
А вот парочка: Он и Она. О, это прекрасный Он - высокий, красивый, романтичный. Белого коня нет лишь потому, что его сложно протащить на эскалатор. Она - тоже хороша. На ней юбка и берет, но держится так, будто это платье и диадема. Принцесса метро.
Вокруг тысячи людей, но они вдвоем.
Вокруг тысячи людей…»

(увидел здесь, источник, как я понял, тут)
Прочел, и, знаете, такое ощущеньеце пробило, как у героев фильмов про амнезию – «я же жил другой жизнью, среди других людей, я же сам был другим». В той жизни, кажется, здоровенная доля, «искренней», «неконъюнктурной» литературы была именно такой – «про отношения». И про одиночество. И про рефлексию нравственную.
И про «биографию души», когда герой как-то там живёт, ходит на какую-то работу, встречается с друзьями, острит, хандрит, пьёт, везёт какого-то случайного кота на дачу смутновспоминаемой двоюродной тётки, а поверх этой всей суеты – какое-то непростое выяснение отношений с самим собой, с близкими и как-бы-близкими, и со своей любовью. Через годы (лет десять – минимум) герой в чём-то разберётся, и женится на первой любви, или коллеге, которую вроде бы не замечал, а на самом-то деле всегда о ней думал, просто потребовалось время, что бы прислушаться к себе…. И возможно, опять ошибётся, и это снова будет не то, и нужно будет опять разбираться с собой и… И так далее, и тому подобное… Ну, вы, наверное, поняли, хотя, возможно не все…
А ещё там, тогда была такая примечательнейшая тема – «слово ранит, слово лечит», «доброе слово и кошке приятно», «словом можно ударить больней, чем оружием» (что, кстати, в подкладке имело молчаливое признание справедливости ответа силой на оскорбление, справедливости, но – не права, впрочем, я не об этом). Сейчас ведь не всякому объяснишь, почему это было важно, о чём вообще это всё, какие такие «раны душевные», вот если синяк поставили или урон вещичкам какой нанесли – это да…
И было полно людей, для которых эти вот проблемы, наподобие одиночества, безконечного прояснения вопроса «кто я?», «кому я нужен?», находились в центре сознания, а многие иные, тоже важные предметы – на периферии, ну, а если другая реальность напомнит о себе, скажем, пустым кошельком, так всегда можно было перехватить в курилке червонец до получки, всего и делов-то…
Что это были за люди, где у них находилась «точка сборки» личности, как они бы продолжили фразу «я – это…»??? «Я – это то, что я думаю и чувствую»? «Я – то, что я думаю и чувствую и то, как это отражается в зеркалах душ действительно близких мне людей»? Тьфу, мимо, слов не найду.
Вероятно, это можно не понимать. И презирать. Наверняка, можно. Я даже самостоятельно могу выстроить аргументацию под такого рода презрение, так что…
Но мне последнее время этой тягомотины страшно не хватает, наверное, просто возраст, осень, усталость, да и – родина у меня там.
Сейчас пишут иначе (раз уж поводом к разговору послужила цитата – к литературке, преимущественно любительской, и вернёмся) – никаких рефлексий по поводу «кто я, зачем я, кого я люблю». Чувства? Чувства там есть, врать не стану, всё больше такие: «я испытываю дискомфорт, а хочу испытывать комфорт», и хороший сервис неизмеримо важнее «доброго слова». Про любовь пишут замечательно, наподобие отзывов о новых гаджетов, что-то вроде: сначала он показался таким милым, много прикольных опций, а потом начались какие-то траблы, да и интерфейс у него какой-то недоделанный, нереально получить нужный результат без напрягов, в общем, весь позитив обломался, всё задолбало, надо валить из этой страны. Сплошные хроники распавшегося общества…

Но если свернуть шейку собственной ностальгической песне (которая меня увела в миры совсем странные и не совсем бывалые), то есть одна невесёлая деталь: эти люди, которые к себе прислушивались, и которых слово ранило – они совершенно не способны к самоорганизации. В количестве более трёх-четырёх человек точно. Потому что, там, где всё основано на «отношениях», а внутренние камертоны столь чувствительны, там любой добровольный, не вызванный какой-либо внешней, «принудительной» надобностью контакт, возможен, только если они, эти отношения «сложились», и всё оказывается слишком хрупким и зыбким. Выслушать, «посидеть», микрокредитовать на тот самый червонец до получки – это да, а что бы вместе какое-либо дело сделать, нужно, что бы кто-то важный и «внешний» нанял, или призвал, или «послал», например, «на картошку» (реплика в сторону: при этом я не хочу сказать, что это вина этих людей, с некоторой точки зрения «так было нужно», почитайте у С.Г. Кара-Мурзы, почему плох любой самочинный коллектив с его коллективным эгоизмом). И ещё эти люди не могут контролировать социальное пространство вокруг себя, потому что – а как это подойти к человеку и сказать, что он может, а чего не должен делать, если «ты ему никто и он тебе никто»? Поэтому не спрашивайте, почему хорошие, в общем-то, люди, в чём-то даже фантастически хорошие, не могут собраться, что бы отстоять свой интерес даже в рамках подъезда. Хороший человек пожмёт плечами, чуть улыбнётся и скажет: «да, знаете, у нас соседями как-то отношения не сложились». И это не значит, что они там, в подъезде все друг с другом на ножах, просто не близки, а, следовательно, по законам этого мира, взаимодействие не возможно. Да и желание жить в ладу с самим собой и хищное словечко «интерес» – это штуки не всегда совместимые…
И была в том мире ещё фраза замечательная – «не надо о делах, мы же друзья» (дружба и дела оказывались словами-антонимами), и дальше что-нибудь вроде «лучше споём нашу» (реплика в сторону: и я соглашаюсь, что так лучше, браню сволочную жизнь и говорю «затягивай»)…

Пишет Александр Чуев:

29 сентября в Москве, в гостинице Измайловская (корпус Бета) состоялся учредительный съезд политической партии «Партия Духовного Преображения России»

В работе съезда приняли участие 105 делегатов из 45 регионов Российской Федерации и 37 гостей.

Организатором и неформальным лидером партии стал Чуев Александр Викторович (депутат ГД третьего и четвертого созывов, Президент экспертно-аналитического Центра по модернизации и технологическому развитию экономики, член Президиума партии «Справедливая Россия»)

Председателем Центрального Совета партии избрана Инна Григорьевна Божко, русская православная, гражданка Российской Федерации (заслуженная артистка Украины)

Программа и Устав Партии Духовного Преображения России будут в ближайшее время размещены в сети Интернет, на сайте партии.

[источник]

Разглядываю материал «Как нас надувают. Стоунхендж построили в 1954 году» (обнаружен по ссылке).
Впечатляет, конечно.
Ну, и забавляет. Отчасти.
Похоже, Стоунхендж сейчас это не просто диснейленд для ролевиков и реконструкторов, накручена какая-то мощная нью-эйджевская «духовность» и вообще «структура» чувствуется, «иерархия», а не самодеятельность (впрочем, это я так, к слову пришлось)…



Беда в том, что масса древних (без кавычек и с кавычками), «имеющих огромное культурное и духовное значение», «таинственных, скрывающих эзотерическое знание» памятников имеют такую вот занятную страничку в истории. То есть сначала появляются сведения о наличии некой диковины. Как правило, датируемые не ранее чем XVI-XVIII веком. Это объясняют тем, что до того момента не было ни исследователей такого плана, ни соответствующего интереса, что вполне логично. Диковину посещают-изучают люди странноватых биографий и необычных профессий. Типа «аристократ-учёный-мистик-литератор-разведчик-администратор», всё в одном флаконе. Есть ещё какие-то местные крестьяне, которые живут неподалёку от диковины, но они не в счёт.
Проходят века. Появляется массовый образованный человек и, соответственно одно из его воплощений – массовый турист, интересующийся всякими древностями (по разным соображениям интересующийся, в том числе по духовным или, например, национально-сознательным). Во второй половине XIX века этот турист способен был забраться в дальние уголки Альп, во второй половине XX-го для него джунгли Лаоса не медвежий угол.
И аккурат возле времени приближения массового туриста со многими памятниками происходит нечто необычное: масштабные раскопки, перенос с места на место, «не имеющая аналогов грандиозная реставрация» и т.д. «Безумный король Баварии» «реставрирует» крепость Швангау и на её месте появляется замок Нойшванштайн, храмы Абу-Симбела чудесным образом переезжают от мест затопления, в закрытом коммунистическом Китае с величайшей точностью восстанавливают облик Великой Китайской стены, Стоунхендж строят подъёмными кранами…



По законам жанра хорошо если ещё над памятником вырастает фигура исследователя, хранителя, популяризатора, безусловного научного авторитета из числа тех самых «учёных-мистиков-администраторов». Он снимет всё вопросы и грамотно поможет публике сконцентрироваться на главном.
И вуаля – миру явлено новое сокровище человеческой цивилизации, хранящее, ясное дело, множество загадок. Прикоснитесь к подлинной тайне, в соответствии с прайс-листом.
При этом я вовсе не хочу сказать, что всё фальшивка и всё ради денег. Не всё фальшивка. Например, те же работы в Стоунхендже могли быть исторически корректными. И не всё ради денег, кое-где заметны ушки персонажей , которым и деньги, в общем-то, не нужны, они их печатают…

«В мае 2011-го в районе Косино-Ухтомское был обнаружен город нелегалов - граждан Узбекистана и Таджикистана с женами и детьми. Недалеко от путей Казанской железной дороги, в овраге, они построили полтора десятка землянок с печным отоплением. Внутри помещения утеплили вагонкой и завесили коврами. Снаружи городок замаскировали земляными валами, на которых высадили кусты.

В апреле 2012 года полицейские Западного округа совместно с ФСБ и ФМС на территории режимного предприятия вблизи Можайского шоссе обнаружили подземный город с нелегальными жителями. За четырехметровым бетонным забором с колючей проволокой под землей проживали 110 мужчин и женщин. Помещения были оборудованы душевыми, спальнями и даже молельными комнатами.

.....

В июне недалеко от элитного офисного центра «Верейская Плаза» в лесополосе было найдено поселение нелегалов. Вход в него для конспирации осуществлялся через лаз полутораметровой глубины, сверху закрытый крышкой и присыпанный дерном. Полицейские проникли внутрь поселения и были поражены обустройством территории. Из подручного материала здесь были построены дома на 4-5 человек, туалеты, баня. Имелось небольшое стадо коз и домашняя птица. Электричество поселок получал, незаконно подключившись к городской линии электропередачи, а воду брали из реки Сетунь и водопроводной трубы. По данным УВД Западного округа, полицейские задержали порядка ста граждан Узбекистана и Таджикистана, не имеющих регистрации.»

Цитата из газеты «Московская перспектива».
Интересная газета, к слову. И название хорошее. Перспектива. Московская перспектива.

Этот заголовок я украл сами-знаете-у-кого. А впрочем, не важно.
Начинается эпоха чистого господства, в формуле концептуальная власть плюс силовая. Т.е. революционная. Может, к слову, начинается, да не продолжится, рассосётся, но пока так.

Главное действие сейчас – это глумление.
Всех над всеми.
Как заявка на это вот обладание властью.

То, что раньше было уделом прыщавых сетевых террористов-теоретиков, стало общим. Все всем сообщают, что «власть здесь мы», а вы перетопчетесь. Или вымрете. Или мы вас убьём. Возможны варианты, «посмотрим на поведение».
У всех накипело. То один, то другой выпрыгивает в «эфир» интернета с душераздирающим воплем «Довольно! Мне мучительно жить с этими недочеловеками в одной стране! Когда же уже можно будет не считаться с фактом их существования!?» И, если в правильном месте и в правильно время выскочил, собирает шлейф солидарных охов, кличей и клятв в вечной дружбе. Список нелюдей у всех разный, кому республиканцы не нравятся, кому пьющие, перечень сами дополните, но ощущение нестерпимости положения пассажира, сидящего в телеге запряженной теми самыми тремя крыловскими персонажами у всех общее, растрясло мочи нет, а куда едем – да никуда, вот попали на оползневый склон и ползём потихоньку, пока медленно, но...

Постоянно вспоминаю разговоры десятилетней примерно давности о наличии в обществе некоего «консервативно-либерального консенсуса». Правда, постоянно, из головы нейдёт. И жутко и смешно как-то. Впрочем, смешно было уже тогда. Во-первых, консенсус людей, которых выпустили из 90-х как из совместной пыточной – штука по определению зыбкая.
А главное – вот перед вами два человека, один мыслит в категориях права, а другой в категориях нравственности. Вы их спрашиваете о цензуре, оба отвечают, мол, допустима только в крайних случаях. Один так говорит потому, что свобода слова – это с его т.з. неотъемлемое право такое, а другой потому, что зло от этих послаблений вроде невелико, а государство слишком грубый инструмент, что бы в таких материях им копаться, да и не навредить бы… А если ещё попытаться нарисовать, где у кого граница «крайних случаев» проходит?...
Профессора на полном серьёзе писали, что это и есть – «консенсус». 80%, что ли, процентов насчитывали. У людей взгляды на жизнь, мир, роль (или отсутствие роли) человека в мироздании, соотношение индивида и социума – совершенно разные, а их «посчитали», «записали в ряды».

Смешно.
Но успокаивало и вселяло.
А сейчас нет консенсуса – «баста карапузики».

Вот на одном сайте кто-то написал, мол, Православие – государствообразующая сила. На другом кто-то немного хихикает, немного блюёт по адресу высказанного тезиса, в компании единомышленников-комментаторов. Вот кто-то чает прихода сакральной монархии, возможный хаос, по некоторым прикидкам должен к тому располагать.

Я читаю всё это, и почти против мой воли приходит понимание – а ведь мы правда мучаемся вместе.

Нету хотя трёх связанных пунктов, которые разделяли бы «вообще все». Ни одну систему ценностей не разделяет более, где-то навскидку пятой части, все среди врагов живут.

Хочется, по дури, спросить всех: а с остальными-то как?
И пока думаешь, как бы это так сформулировать глупый этот вопрос, натыкаешься на чью-то чеканную реплику, наподобие: на Западе прогрессивное общество навязало традиционалистам свои правила игры и отняло у них возможность воспроизводить себя в детях. И понимаю – «срезали», это, в общем-то, универсальный ответ, хоть в традиционных головах, хоть в нетрадиционных, в воздухе витает: заставить подчиниться и помочь со временем более или менее болезненным образом «рассосаться». Как именно – поразить в правах, ввести какой-либо ценз, люстрировать, черепа померить, стерилизовать, отобрать детей – возможны варианты.
Кстати, потому я не в силах возражать против того, что в марафон глумлений и демонстративного игнорирования человеческого достоинства оппонентов включились те, кого мне как-то приятнее видеть исключительно в белом и непорочном. Сейчас такой первичный этап конкурса: кто может продемонстрировать способность безстыдно проорать «наша сила, наша воля, наша власть» (от одной этой хамской формулировки передёргивает), а кто промолчит в ту самую печальную тряпочку. Не последний этап, но развилка важная.
Какой из бодливых коров и кто даст рога в результате – другой вопрос, я не в курсе. Я по текущему моменту…

«Зал для заморских гостей
Тушью благоухает...
Белые сливы в цвету.»
Еса Бусон

Время идёт слишком быстро. Я так чувствую. Ставя дату, например, на документе постоянно подавляю в себе желании написать на автомате «2004» или, скажем, «2008». Соответственно, и сведения почерпнутые лет десять назад кажутся мне если уж не свежими, то вполне актуальными, «это ж совсем недавно писали».
Вот, скажем, в начале нулевых встречались мне утверждения, что Япония – это достойный пример общества, в котором нет проблемы диаспор, иммигрантов и т.д., за отсутствием самой массовой иммиграции. Да и по сию пору многие авторы пишут об этом, как о само собой разумеющимся факте. «Гайдзинов», де, мало и статус их преимущественно жалок, даже китайцам и корейцам, вывезенным в давние годы для работы в Японию не суждено перестать быть чужаками. Ну, я и привык, что это вроде как факт, «Волга впадает в Хвалынское море, это все знают»…
А сегодня читаю (набрёл по ссылке):

«Иммиграция в Японию - современное явление в сегодняшней Японии, начиная с 2003 - 2005 гг., иммиграция приобрела массовый характер, несмотря на отсутствие иммиграционной политики Японии. В страну начали массово прибывать иммигранты из Африки, Индии, Китая, Кореи, КНДР, России, Индонезии, Пакистана и Турции. … Иммигранты через беженство стремились в страну Восходящего Солнца, в целях улучшения своей благосостоятельности. Также их влекли хорошие социальные выплаты безработным. Сейчас на территории Японии находится одна из самых больших турецких диаспор в мире... По разным данным в Японии живёт от 6 миллионов 900 тысяч до 9 миллионов 990 тысяч легальных иммигрантов и столько же временных мигрантов. Это не считая, около 4 миллионов нелегальных иммигрантов из Бангладеш, Пакистана и Индии. По числу иммигрантов на душу население Япония вышла в первую десятку стран ….
Численность иммигрантов в крупных городах Японии достигла 15%, в Токио и Осака 30%. ..»

Такой вот разрыв шаблона.

Да, и разумеется: «…вьетнамцы угоняют мотоциклы и сельскохозяйственную технику, а иранцы пытаются налаживать каналы сбыта наркотиков… часть иммигрантов сделала бизнесом изготовление фальшивых телефонных карт…»


А может врут источники, и всё по-старому на островах?...

Есть, прошу прощения за пошлый оборот, какая-то горькая ирония в том, что почти любой разговор о «хорошей жизни» (если речь заходит не об индивидуальных практиках, а о социальной, программной, идеологической проекции, о том, как построить «комфортное общество») в наше время заканчивается более или менее дикой сварой в стиле «ах, они хотят жрать и не работать» – «да, мы хотим вкусно кушать и не горбатиться». Я такие эпические битвы наблюдаю периодически в дневниках К.Крылова или, например, Холмогорова, но это мой круг чтения, подозреваю, что материала этого рода и на других площадках навалом.

Всё же, этот вот гарантированный срыв дискуссии с многомерной и тонкой темы комфорта на тему жратвы, как хотите, а – индикатор того, что ХХ век в России был веком голода и тяжёлого труда (конечно, тут ещё 90-е знатно подсуропили, без этой странной эпохи старые раны и прежние переломы должны были уже срастись, к десятым годам века XXI-го уж точно).

А между тем, комфорт – это вообще не про жратву, это больше про психологию, что ли (прошу прощения за банальность). Во-первых, комфорт – это чувство меры. И тут мы натыкаемся на ещё одну ментальную мину: у нас, в наличной культуре «чувство меры» увязывается с самодисциплиной, «не дать себе расслабиться, отказать себе в самом приятном». А эта связка уводит нас в сторону от понимания вопроса, самодрессура и правда тема серьёзная, только тут она не-при-чём. Комфорт – это интуиция, комфорт – это не «отказать себе», а позволить себе тот самый «лишний» день отдыха, то самое, «самое вкусное» пирожное, и даже ту самую рюмку. И вот на этой грани, у черты пресыщения – остановиться (я тоже сорвался тему жратвы и не-работы, других примеров как-то сходу не нашёл). Остановиться без особого насилия над собой, а просто потому, что уже хорошо.

В общем-то, всем понятно, что праздность, обжорство, пьянство и т.д. это такая анестезия-переходящая-в-самоубийство, бегство от доставляющей болезненные ощущения жизни. А «комфортная жизнь» предполагает, что от неё на тот свет бежать не надо, что в ней масса других (кроме пожрать, побездельничать и т.д.) удовольствий, что «пироженкой» и даже «рюмочкой» в ней (идеальный вариант) становится всё – утреннее пробуждение и гигиенические процедуры, приготовление завтрака и дорога на работу, и сама эта работа, да (увязка «приятной жизни» с бездельем, накрепко прижившаяся во многих головах, это тоже весьма специфическая штука, и не ленью, настаиваю, по большей части порождённая).

И, разумеется, жилище должно быть той самой «пироженкой». Придётся, конечно, постараться: комфорт это вообще труд, просто довольно специфический, ибо в нём самом заключена награда; это деятельность, в которой не конфликтуют «надо», «хочется» и «полезно», это изобретательство, не сталкивающееся с проблемой признания и внедрения, это много чего ещё. Грубый пример: замена сломанного и уродливого дивана на новое ложе, конечно, морока, но здоровье позвоночника и – обратим на это особое внимание – неоскорбляемый уродством взгляд, они того стоят…
Зачем нужно 200 или 2000 видов и расцветок обоев, разве двух-трёх не достаточно? А вот затем, что люди, они, сволочи, разные, и одному от ядовито-зелёного с оранжевыми пятнами становится хорошо, а другому бледно-бежевый как бальзам на душу. И никто из них не лучше другого потому, что это всё к «хорошему вкусу» и прочей «культуре-воспитанию» не имеет отношения, чистая физиология практически, «сигнал – реакция». И я правда возлагаю определённые надежды на всё никак не выходящее из моды массовое увлечение ремонтами, несмотря на перфораторные концерты по утрам. Люди заняты обуючиванием, обкомфортчиванием своего пространства, культура хождения в гости почти умерла, так что делают совсем «для себя», без оглядки на то «как другие посмотрят», а значит, есть надежда, что у многих появятся прямо на дому полноценные «комнаты психологической разгрузки», если, конечно, они к себе будут прислушиваться, а не только к ведущей «Квартирного вопроса». При этом интерьерное творчество ещё более чем мода заслуживает чести называться «творчеством человеческой посредственности», ибо, повторюсь, «физиология», и почти ничего кроме неё.

Зачем это всё «в принципе», «глобально»? А вот затем, что живущий в комфорте человек это +25% к энергии, минус 40% конфликтов и ссор, плюс 20% к интеллектуальному тонусу, + 50% к позитивной социальной активности, + 70% к вежливости и дружелюбию, плюс 7 лет к продолжительности жизни и т.д. Цифры я, сами понимаете, выдумал, подозреваю, что они ещё больше, но картинка примерно такая. Комфорт – это, прежде всего, восстановление сил, подзарядка. В результате – человек, который хочет и может многое сделать, а вовсе не изнеженная тварь.

К слову, повторюсь: люди, которые рифмуют комфорт с праздностью, они, по большей части, не лентяи, мученики они, у них аккумуляторы на нуле, а они каждое утро – «удары сердца твердят мне, что я не убит» (с) и – волю в кулак, на одном чувстве долга и страхе перед нищетой, делают шаг из подъезда, как из окопа. Каждому такому мрачному страдальцу нужно холманскую звезду героя труда вешать (и меня в числе награждённых не забыть).

Комфорт, в конечном итоге – это система мотиваций, нет, лучше – пространство мотиваций (или возможностей манипулирования – как посмотреть). Мотиваций к действию и деятельности. Мотиваций не-моральных и не основанных на насилии, не-идеологических и не-корыстных, не-альтруистических и не-эгоистических, не-меркантильных и даже не-рациональных в точном смысле слова. Можно сравнить это с «культурной жизнью», если под ней подразумевать приятный променад от симпатичной фотовыставки на стильное шоу через модный книжный магазин, но и это сравнение будет не точным, ибо потребление «культурпродукта» у нас (у многих) в подсознании связывается со всякого рода «работой души», «горением» и «парением», на худой конец с «интеллектуальным трудом», а здесь и этого нет (или есть но по минимуму).

А теперь что-то вроде паузы.
Читать далее...

…про самую что ни на есть политику, как она, значится, бывает…


художник Михаил Хохлачев, позаимствовано здесь

Читать далее...

Оригинал взят у Nikolaevec в 8 сентября состоится поминовение русских воинов за Веру, Царя и Отечество живот свой положивших

Оригинал взят у Stolonachalnik в Чаепитие с лучшими друзьями
[источник]

P.S.: в историю как-то не верится, но фото занятное.