Модера́тор (от лат. moderor — умеряю, сдерживаю). Ничего не понимаю. На сцене, где все участники показывают свои чистые носки, некий господин, иногда дамочка (уж не знаю, что она там показывает) кого-то сдерживают. Злых собак, что ли? А выступающие получается, что брешут? Ну так сильно, что сдерживать приходится. Просто до рвоты зевают. Модератор, этот самый "сдерживатель", всячески пытается умерить пыл своих подопечных, чтобы не покусали народ в зале.

Чудны дела твои господи. Как многомерен романский язык. Но какое отношение он имеет к нашему – совсем непонятно. Никогда северные народы не понимали южного словоблудия. У нас холодновато для болтовни. Англичане – это да, у них там Гольфстрим, а ещё и Рим.

Жители туманного Альбиона в провинциальном подобострастии полностью переняли римскую манеру. Но мы-то здесь при чём? Нас никакой Рим не завоёвывал. Однако подражатели, поколение некст, благодаря своей очаровательной неграмотности, с лёгкостью заменяют одним словом множество самых разных понятий.

Раньше (в советские времена) передачи вёл ведущий. Человек вёл беседу, не "общался", как любят говорить неомещане, а вёл беседу. Отчего же, именно что вёл? Так, беседа – это извилистая дорога, по которой нужно прийти к определённым выводам. То есть выйти на свет из дремучего леса невежества. Это уж как сами захотите, можете во тьме блуждать. А вот сдерживать зачем? Умерять пыл выступающего к чему? Ваши собеседники – это бестолковые, глупые люди? Иначе-то как понять это модераторство? Или слова уже совсем потеряли настоящее значение. Всё превратилось в догадки, чтобы легче было управлять рабами, презревшими родную речь? Теперь все должны учить иноземные смыслы. Но зачем? Что это нам даёт? Нас Рим не завоёвывал. Тогда зачем нам этот иностранный мусор?

Вася Штыков
11 ноября 2023 "Красная стрела"

После досадного нервного срыва в ресторане Хикаморе остался без прикрытия и теперь безвылазно находился в номере, боясь ареста. Задание по наблюдению за жизнью высотки с него не сняли, вместо этого прислали механического хамелеона Кузю для сбора информации. Теперь бывший якудза, надев радионаушники, внимательно слушал разговоры жильцов высотки, иногда фотографировал через глаза робота особенно беспечных типов.

Подозрения обер-камергера подтвердились. Действительно, происходило что-то странное в настроениях людей. Начали звучать разговоры об усталости от вечной тревоги за свои жизни, о новом главном инженере, спасшим население от катастрофы. Поругивали вполголоса всеми обожаемого хранителя, мол, это из-за него пришлось экономить питьевую воду. Подобные вещи уже попахивали скорой анархией, бунтом против имперской власти. А как не бунтом, когда персона Семарга подвергалась нападкам?

От хорошего выполнения задания зависела жизнь Хикаморе. Он прекрасно понимал, что необходимо показать максимальное рвение, чтобы его не отправили в квантовый распылитель, о чём его немедленно предупредили телеграммой-молнией после нападения на Савина.

«А вот как было не вспылить, когда видишь самодовольное лицо своего врага? Он ещё насмехался!» – мысленно оправдал себя Хикаморе.

Понять чувства якудзы можно. Именно благодаря русскому аферисту, Хикаморе оказался в параллельной реальности. И в качестве кого? В фартуке официанта, халдея ресторанного. По-другому он это и не воспринимал. Ничего поприличнее не смогли придумать в ЦК. Это решительная потеря лица для бывшего лейтенанта самого могущественного клана в Токио. И тут враг заходит в ресторан, садится за столик и требует вежливо кланяться! Ещё от него пахло мерзкими духами из полыни. Как тут было не вспылить? Вот он и включил ультразвуковой отпугиватель на полную мощность. При этом воспоминание Хикаморе счастливо улыбнулся. Вид прыгающего в окно Савина охватил его сердце тёплой волной гордости. Он спас честь якудзы, убив изворотливого врага. А то, что приходится прятаться от полиции, так это обычное дело. И хорошо, что ЦК потребовало оставаться на месте, невзирая на угрозу ареста. В этом на него можно полностью положиться. После гибели ненавистного русского вообще готов отправиться на самые опасные задания, чтобы доказать свою преданность новому хозяину. Он отомщён, лучшего и желать нельзя. Может, вообще, именно для этого и отправили в высотку, чтобы убить Савина? Такой коварный манёвр нельзя исключать.

«А как ещё объяснить появление опасного противника в этом идиотском ресторане с идиотским названием "Чмоки-Коки"? Или участием злобного духа онрё, или милостивой волей обер-камергера Штюрма!» – решил про себя Хикаморе.

Вчера удалось подслушать о собрании главных акционеров АО "Волшебный Пегас" и теперь, с раннего утра, принявший цвет потолка Кузя застыл на металлическом швеллере при помощи микроскопических присосок в углу зала. В квантовых бинокулярных очках, похожих на металлические глаза хамелеона, легко рассмотреть самую мелкую деталь в конторе, самую мелкую букву на бумаге. Вот пара вивисекторов со скучающим видом смотрит в окно, дальше закинул ногу на ногу Чигин, Мара изучает устав АО, Парамарибо ведёт протокол собрания на электрическом стенотипе, Меркулов занял центр зала.

– Итак, господа акционеры, момент настал. Не буду петь вам дифирамбы. Вы сами не хуже меня, а может, даже и лучше, сочините всё, что вам причитается. Перейду сразу к сути… – он взял драматическую паузу, – вы молодцы! Завалить такую контору – это надо ещё суметь-постараться. А как иначе-то? Иначе никак! Ваш тонкий, любознательный ум проник сразу в суть вещей. Так-то! Теперь о главном – без Семарга нам не справиться. Он предлагает пространственный бассейн в обмен на контрольный пакет акций. Ваши предложения попрошу.

– Мы не согласны, – тут же заявил Аркадий Черкасов.

– Обоснуйте.

– Опасный тип – это диагноз. А свой бассейн пусть заберёт к себе в Замок. Мы не поперхнёмся ни разу.

– Мара Филипповна?

– Гриша, а что это вы так за него хлопочете?

– Ну как же, без представителя ЦУП, я думаю, нам никак не обойтись. У него позитронная бомба, плюс Замок. Любой из этих аргументов кого хочешь поставит в угол.

– Бросьте вы эти свои аллегории. «Угол» какой-то выдумали. Для всех будет огромным облегчением избавиться от чересчур нервного товарища. А вы снова его тащите. Смотрите, заиграетесь! – заметил главный инспектор Чигин.

– Человек старался изо всех сил. И, пожалуйста, не забывайте – он представитель ЦУП.

– Вот-вот выбрали на свою голову, – вставила с негодованием жена Черкасова.

– Гриша, я повторяю вопрос: что хлопочем?

– Только выгоды дела ради. А как иначе? Нам просто-напросто требуется представитель ЦУПа.

– И для чего?

– А вдруг бомбу взорвёт?

– Да кому это надо?

– Ну я не знаю, что и думать. Грозился ведь?

– Вот именно, что грозился.

– То есть, если человек говорит и не делает, это нормально? Что-то не верится.

– Гриша, вы ничего не знаете, а берётесь судить.

– Уважаемая Мара, сами говорили "новый человек!, "свежий взгляд". Вот я и стараюсь. Если в тазике дырка, то никакими словами её не заклеишь. Ну что такое? Давайте откажем. Пусть взрывает к чертям!

Неожиданное сопротивление Мары начало раздражать Меркулова. Здесь любой удивиться: то полная поддержка, то палки в колёса. Очевидная вещь, что обиженный хранитель может устроить Армагеддон из обыкновенной вредности.

«Работников новых наберёт, как здравствуй, из Де Борха, и пожалуйте в рай, дорогие товарищи», – мелькнуло в голове у Меркулова.

– Гриша, с чего вы взяли, что взорвёт? Ещё тазик какой-то приплели?

«С метафорами у них здесь полный швах. Германский причём. Ноль фантазии. Всё в струнку вдоль стенки», – мысленно заключил Меркулов и постарался сделать дистанцию:

– Лично я неоткуда ничего не брал. Если вы считаете, что не взорвёт, то какое дело? Нам же проще ходить в гости. Так ему и передам. Мол, идите вы со своим бассейном к себе в Замок и купайтесь без хлорки. Однако если начнёт увольнять граждан, то откуда возьмутся графены на оплату квартир? Вопрос…

– Почему непременно увольнять? – поинтересовалась Мара, недовольная репликой «никто ничего не брал».

«По кочану, дура конторская», – мысленно оппонировал Меркулов, но вслух обратился к мужской половине человечества, пытаясь найти соратников в нелёгкой борьбе с женским интеллектом:

– Господин Чигин, а вы что молчите? Ваше мнение чрезвычайно важно для публики.

– Преступность вырастет, а так ничего, так даже можно и отказаться от бассейна. Сейчас они плавают в подпространстве, а представьте себе, что будет, если вся эта шваль выберется на улицы? Полный бардак начнётся.

– Феоктист Петрович, у вас хоккеист повесился и ничего. Шваль какую-то придумали? Я вот вас недавно просила разузнать кое-что. И где всё? Я вас что-то не понимаю?

– Хоккеист? Так мне руки связали! Ваш же ВТС и запретил расследование. И при чём здесь это?

– Работу свою плохо выполняете, вот у вас и бардак везде.

– Товарищи, нам, как говорится, всё равно, что там с бассейном. Мы туда не ходим, как всем известно. Но Венере всё это может очень не понравиться. Семарг – ставленник ЦУП. А с товарищем Зыбиным, сами знаете, договориться невозможно. Он из принципа упрётся. Так что, мы категорически против товарища Семарга, – заявил вивисектор.

– И, кстати, женщинам нужно где-то купаться, – поддержала мужа Галина Сергеевна.

– Я что-то не понимаю! Получается, вы готовы уступить Семаргу? – немедленно подхватил Меркулов.

– С чего это взяли? – нахмурилась Галина Сергеевна.

– Если бассейн оставляем, то принимаем Семарга в совет директоров.

– Кто вам такое сказал? И при чём здесь этот ваш бассейн? – возмутилась Галина Сергеевна.

С сочувствием посмотрев в глаза Черкасову, Меркулов выразительно развёл руками, показывая абсурдность подобных утверждений. На что получил в ответ возмущённо поднятые брови вивисектора, которому не понравилось мнение постороннего мужчины о его жене.

– Гриша, нужно что-то придумать, чтобы оставить бассейн? – потребовала Мара.

– Я что, Дзержинский? У нас решается серьёзный вопрос, а вы отъёмом частной собственности придумали заняться?

– Семарг его подарил. Так что не вижу никаких противоречий.

– Вынужден напомнить, что хранитель предложил свой бассейн в обмен на контрольный пакет акций! Мы собственно об этом и говорим!

– В общем-то, идея интересная, – осторожно вставил инспектор Чигин.

– Шиш тебе, а не ремонт, Феоктист Петрович. Забудь навечно! – заявила Мара Филипповна, хлопнув по столу титановым пресс-папье с блестящей фигурой Пегаса.

– Уважаема Мара, не путайте личное с общественным. Ваш Гриша что-нибудь придумает. Ведь так, Григорий? Извините, запамятовал, как вас величать по отчеству?

– Михайлович, но это к делу не относится. Господа вивисекторы, есть план. Предлагаю половинчатый вариант. Я говорю Семаргу, что он принят в совет директоров, умолчав о его статусе.

– И что там со статусом? – процедил Артём Черкасов.

– Но ведь вам надо и рыбку сожрать, и на бассейн сесть? Отложим до нового собрания. Пообещаю, что обязательно выберем председателем после утверждения в совете директоров.

– Это непорядочно, знаете ли.

– А я что могу при таких клиньях? Я здесь вообще непонятно в каком качестве, а вы требуете, как с настоящего. Так, извините, не бывает.

– Правильно, предлагаю назначить Гришу моим заместителем по общим вопросам. Кто за? – подняла руку Мара Филипповна.

Собравшиеся дружно проголосовали, не желая заниматься бумажной волокитой.

– Господа акционеры, а что писать товарищу Семаргу в графу должность? – спросила Парамарибо, прекращая печатать.

– Директор. Уверен, что ему понравится, – живо ответил Меркулов.

Сверху на клавиши типографа упал кусочек побелки. Парамарибо подняла голову и увидела зыбкое белое пятно, медленно передвигающееся по потолку к дверному проёму. Она протёрла батистовым платочком очки и снова вгляделась. Пятно поменяло цвет, когда переползало через металлическую балку. Мелькнуло что-то напоминающее серый чешуйчатый хвост и растворилось в коридоре.

«Ерунда какая-то. Бывает же. Наверное остатки инопланетной плесени ещё не высохли», – заключила она, вынимая шуршащую бумажную ленту из печатающего устройства

__________________________________________

Глава 11 Марш энтузиастов

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

А вот погодите. Это от какого такого слова производное? От слова кляцать? Ну, зубами? Нет. Может, клистер? Тоже иностранщина. Я привык, что каждая вещь имеет своё настоящее родное название, это как Мама, как Родина, а как иначе-то? Иначе никак, нельзя топор назвать молотком, а корову лошадью, и тем более кластером по производству молока? Вот чудики, да?

Взять, к примеру, узел. Завязать узел – это соединить вместе некие вещи. Вместе, в общем. Здесь понятно. Связать что-то. Буква "З" обязательна. А как будет "скляцать" или "закляцать"? Ерунда какая-то неграмотная. Но ведь говорят, изо всех утюгов забивают гвозди в уши с визгом и притоптыванием. Так модно!

Вопрос, вот вопрос и всё тут: А зачем? С какой целью разрушаете родную речь, господа-холопы? Почему господа? Так хотят на иностранный манер выглядеть, ещё англицкие слова произносят с придыханием, мол знают произношение. Одёжку клоунскую повторяют. На вас плюют со всех сторон со всем удовольствием, а вы модные все такие, похожие. А чё, по-русски не получается? Не тот прононс. Тогда почему французские не лижите с шипящим звуком, или там немецкие, которых полно в нашем языке? Почему полно? Так, в гости хаживали, дважды причём. В Лондонах мы ещё не бывали, а очен-но хочется. Вдруг нас там полюбят?
Вот оттого-то и холопы. Кластеры, прости господи.

Забывая Родную речь, ты предаёшь Родину. А безродный, кто он?

Вот кто такой – этот заморский кешбек? Какую-такую связь имеет с русским языком? Ну хотя бы звуками. Кеш – это узбецкий, что ли, или алеутский? Бэк так и вовсе – бабай какой-то. Хозяин батраков? Нет, вроде. Вот скидка – это вполне понятно. От стопки денег возвращают часть обратно, скинули часть монет. Или взять возврат – тоже понятно. Вернули – русское слово, и всем понятное.

Зачем в скоморохов ярмарочных играть, повторяя иноземные слова? Это современно – скажут потомки крестьян. Современно – коверкать родной язык? Тогда почему те же англичане никогда не произносят иностранные слова с иностранным ударением? Всегда, любое слово переиначивают на родной манер. А мы обезьянничаем. И зачем? С какой целью? Кому хотим понравиться?

Все прекрасно знают: «Как корабль назовёте, так на нём и поплывёте». Вводя в повседневный обиход чужую речь, мы меняем свою культуру, а значит, и себя. И мы хотим научиться английскому эгоизму, обману и воровству? Зачем? Чтобы вас все ненавидели?

Предавая Родную речь, ты предаёшь Родину. А безродный человек, кто он?

Серия сообщений "Вестник Империи":

Предавая родную речь, мы предаём родину.

Часть 1 - Месендж
Часть 2 - Локация
Часть 3 - Кешбэк

На всех этажах звучали самолично отобранные Меркуловым песни: «Марш энтузиастов», «Спой нам ветер», «Пора в путь-дорогу», «Песня о встречном», «Как много девушек хороших», «Широка страна моя родная», «Спортивный Марш», «Всё выше и выше», «Эх, хорошо в стране советской жить» и т. п.

Год и место выпуска грампластинок слегка смутили Меркулова: 1940 г., Москва, СССР. Какой такой СССР? Он и страны-то такой не помнил ни разу. Но мелодии оказались настолько настоящими, что бывший гвардии-корнет не устоял перед их энергией и попросил начальника радиоузла ставить без всякой последовательности, но обязательно ставить, пока не закончится аукцион.

В концертном зале «Стратосфера» установили стол для президиума, покрытый кумачовой тканью, и алюминиевую трибуну в медных заклёпках для товарища Меркулова, как ведущего торги.

– Итак, дорогие мои все, – бросил в набитый людьми зал Меркулов. – настал великолепный момент, момент, который войдёт в историю, момент освобождения от колониальной зависимости. А как не зависимости, когда хочется поплавать, освежиться, так сказать, а водичка так себе.

Он взял стакан, произвёл глоток с оттопыренным в сторону мизинцем, театрально сморщился и вдохновенно продолжил:

– Да что там купаться, стакан чаю нельзя выпить, не поперхнувшись! И вы спросите меня, кто виноват и что делать? Конечно, я не Чернышевский, но имею на этот счёт своё особое мнение. Пора, дорогие товарищи, брать судьбу в свои собственные руки. Предлагаю в кратчайший срок купить запасные конденсаторы, а для этого создать акционерное общество «Волшебный Пегас». Так-то, дорогие товарищи! Именно что волшебный! А как не волшебный, когда снова по трубам нашей замечательной высотки, по всем её сокровенным уголкам потечёт чистейшая, как слеза ребёнка, вода! Наш великолепный товарищ Семарг, кстати, подаривший пространственный бассейн, полностью поддерживает инициативу народных масс. Передаю ему слово. Поаплодируем товарищу.

Удивлённый неожиданным поворотом с "Волшебным Пегасом", о котором он не слышал ни разу, Семарг тем не менее быстро нашёлся:

– Ага, о чём это я? Ну здесь я знаком всем и каждому. Поэтому скажу, не жди милости от природы, она сама тебя найдёт. Вот всегдашний мой девиз. Очень правильные вещи говорит товарищ Меркулов. Он у нас человек новый, но быстро ухватил самую суть нашей жизни – нам просто необходимы запасные конденсаторы! Со своей стороны обязуюсь и впредь предоставлять рабочие места в Замке для всех желающих. А как иначе? Нужно, дорогие товарищи, просто-напросто крайняя нужда, это создание резервного фонда на случай непредвиденных обстоятельств, на случай катастрофы. Взять недавний Дождь. Ещё немного и всё, и нет нас. Не всех, конечно, я, например, остался бы, но вы только представьте себе мои переживания. Это ведь пытка какая-то, знать, что столько народа будет уничтожено без всякой на то пользы для Замка. Не буду лукавить, «Волшебный Пегас» меня несколько смущает своей экстравагантностью, своей независимостью от воли империи, но с народом нельзя спорить. Тем более что всегда есть возможность повернуть заветный ключик. Посему, дорогие мои сограждане, благословляю доброе начинание. В добрый путь. Покупаем благотворительные акции «Волшебного Пегаса»!

Вернувшись в президиум, Семарг тут же накинулся на Меркулова:

– Это что за Пегасы такие вы мне устроили? Откуда он выпрыгнул этот ваш Пегас? Речи о нём не было, а вы уже красную дорожку постелили! Так дальше пойдёт, и вовсе всё продадите!

– Пардон, мне нужно вести аукцион. После торгов я целиком и полностью в вашем распоряжении, – скороговоркой извинился Меркулов, снова занимая место ведущего.

Публика, воодушевлённая обещанием товарища Семарга повернуть в критический момент заветный ключик, быстро раскупила цветные бумажки разного номинала. Отцы думали о будущем своих семей, женщины беспокоились о детях, стариков в стратосфере не было по определению. Из динамиков неслось:

Нас утро встречает прохладой,

Нас ветром встречает река.

Кудрявая, что ж ты не рада

Весёлому пенью гудка?

Не спи, вставай, кудрявая!

В цехах звеня,

Страна встаёт со славою

На встречу дня.

И прочие задорные песни о светлом завтра…

Вечером, как и обещал, Меркулов поднялся в бункер Семарга вместе с Марой Филипповной. В этот раз Бахус почему-то не предложил мангового сока, то ли от неприятия Мары, которую почитал за вестника смерти, то ли оттого что был слишком занят своей паствой, активно толпившейся вокруг него с алюминиевыми бидончиками.

– Нут-с, рассказывайте, что за Пегасы вы мне подсубботили? – накинулся на посетителей Семарг, ударив пятернёй на клавесине Ре Мажор.

Дребезжащий звук почему-то не произвёл должного эффекта. Он просто-напросто повис знаком вопроса посреди гостиной с панорамным окном, за которым грозно топырились из облаков кроваво-оранжевые лучи заката.

– Вы совсем ничего не понимаете в торговле, – немедленно заявил Меркулов.

– Я не понимаю! А это, что там висит? – возмутился Семарг, указав на бублики своего любимого Замка.

– Никто не спорит, Замок – это великолепное достижение, но аукцион – это совсем другое дело. Как его проводить без цветных билетов? Абсурд какой-то, по-другому и не скажешь. Ну как бы я у них забрал графены, ничего не предложив взамен?

– Графены? – озадачился Семарг.

– Вот именно! Ну не от имени же империи их продавать? И от какой конторы, скажите на милость, от ВТС или от ЦУП? Да вы ни в жизнь не договоритесь! Одна идея с бомбой чего стоит! Так что, извините, это полностью народная инициатива.

– Рулите там, как я понимаю, вы?

– Ну что вы, право! Какой там «Я»? Наша несравненная Мара Филипповна – председатель АО «Волшебный Пегас». Уважаемая Мара, успокойте же вы, ради всех святых, нашего драгоценного Семарга, а то и взаправду рванёт нас всех к чёртовой матери.

– Виновата, Семарг Львович, моя недоработка. Я так доверилась Грише, что не уследила за его поворотам. Но сделанного уже не воротишь, ведь так? Если хотите занять своё почётное место в совете директоров, то предлагаю купить пакет акций, чтобы всё было по закону.

– А кто там у вас ещё в совете?

– Супружеская пара Черкасовых, вы их знаете, пластические вивисекторы и, конечно, товарищ Чигин. Без него никак, сами понимаете, полиция.

– А хирурги, каким боком затесались?

– Очень солидную сумму внесли. Можно сказать, решающую.

– В смысле?

– Теперь можем не только купить конденсаторы, но всё высотку выкупить, если, конечно, это потребуется.

– Так она стоит, как броненосец Аврора?

– Вот именно, и ничего!

– Что за такое ничего? Вы в конец меня извели, Мара. А вы знаете, мне нельзя расстраиваться.

– Вот и я о чём. Гриша говорит, что это даже и к лучшему. Раньше боялись: жуки, жуки прилетят и всех слопают, а теперь нет нужды, теперь вся Венера с нами. Мощь!

«Ничего себе, подсубботили пирожки с повидлом, с клубничным причём. Если так дальше пойдёт, то и вовсе выбросят на свалку под Саратовым. Вот тебе и Гриша. Говорил, конденсаторы, а теперь получается, что «Волшебный Пегас» всю высотку слопает на завтрак вместо сена? Если не купить эти чёртовы акции, то и вовсе я никто становлюсь. Вот же проходимец! Из воздуха графены сочинил. И ещё это негодяйка решила отомстить за Персефону. А как иначе? Точно, что и отомстить! Раньше я с ней по воскресеньям шампанское кушал с оливками, а теперь музицирую с Персефоной. Нет, женская зависть редкостная тварь, никогда не знаешь из какого угла выскочит. Сама не ведает, что творит. Конденсаторы ей не угодили. Потерпела бы, и ничего бы не случилось. А теперь этот Гриша непонятную игру затеял», – подумал Семарг, но вслух сказал:

– Чё-то я расстроился. Мара, не ожидал от вас таких самокатов. Я, можно сказать, со всем сердцем к вам, а вы такие козни строите. Берите тогда бассейн в обмен на акции. Вот вам и нужная сумма. Вы же не захотели его на баланс ВТС ставить. Теперь все шансы сделать своим.

– Ой, а я что-то и не подумала! А и взаправду. Что ты скажешь на это, Гриша?

От этого "Гриша" Семарг чуть не подпрыгнул, в голове быстрой строчкой промелькнуло:

«Спелись. Точно, что спелись. Великий космос, Мара, что с тобой сделалась? Была совсем приличной женщиной, а теперь, что хвост грызохвоста – куда ветер, туда и иглы торчат».

– Какие вопросы? Уважаемый Семарг, ваше слово – закон. Как скажете, так и будет. Против бомбы нет другой бомбы, только взаимное уничтожение. Вы, известное дело, как сотрудник ЦУП не можете управлять имуществом ВТС. Конфликт интересов, так сказать. Но в «Пегасе» выбирайте любой пост. Мы с Марой Филипповной постараемся объяснить вашу персону акционерам. Мара – она что, она чтобы ВТБ не психовал, вот она и председатель. А вы, понятное дело, за вами отношения с ЦУП. Здесь никто не справиться лучше вас. И полный аншлюс, как говорил один мой хороший знакомый. Посему убеждён, что вопрос будет решён в положительную сторону. Утром соберёмся и утвердим. Можете спокойно ложиться спать и ни о чём не беспокоиться, – постарался уверить Меркулов с максимально честным, можно даже сказать, заботливым выражением лица.

«Сладко поёт прыгун залётный. Соловей-разбойник – вот ты кто. Не верю ни разу. Это надо такой крюшон изобрести. Ну ничего, у нас на всё про всё ключик имеется. И вот же какой прохиндей, и Зыбину нельзя позвонить, этот хорёк быстро всё заграбастает. Не успеешь повернуться, а высотка уже у него в кармане. Нет, здесь что-нибудь похитрее нужно состряпать. Зыбин никуда не денется. Только свистни, мигом примчится. Ну ничего, до завтра время есть», – думал Семарг, глядя на исчезающие лучи кроваво-оранжевого заката.

7. Какой такой СССР? – Николай Савин покинул Россию до образования СССР. Застрял в прошлом товарищ.

8. Н. Г. Чернышевский – непонятная персона, всплывшая в сознании Меркулова помимо его воли. Есть подозрение, что виной тому стало происхождение бывшего гвардии-корнета, но это ничем не подтверждённое предположение.

9. Пространственный бассейн – тот же самый бассейн, что везде, но установленный вертикально вдоль одной и сторон высотки. Совершенно плоский за счёт квантового уплотнителя, перенаправляющего гравитацию Земли в соседнее пространство. Дорогая штучка, надо сказать.

10. Мара – черноволосая красавица с тёмным прошлым, второе имя Мора – богиня зимы и смерти. Поговаривают, что ответственна за Валдайское оледенение Восточно-Европейской равнины. Данные неточны, личное дело утеряно под глыбами льда

___________________________________________

Глава 10 Мещанский снобизм

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Забывая Родную речь, ты предаёшь Родину!

Сейчас к месту и не к месту везде используют англицизм ЛОКАЦИЯ. Одним единственным термином заменяют массу понятий. Исключают из русского языка не только слова, но смыслы. Унижают иноземным мусором родной язык. А зачем? В угоду кому? Чтобы выглядеть, как американец? Для этого скомошничаете? Подобным кривлянием всегда отличались люди недалёкие, в глупой попытке сойти за образованных. Вчерашние крестьяне надеялись за иностранным словом спрятать происхождение и убогий словарный запас. Так в зеркало надобно смотреться с юмором, это завсегда помогает. А ещё надобно гордиться Родной речью, гордиться и беречь!

Серия сообщений "Вестник Империи":

Предавая родную речь, мы предаём родину.

Часть 1 - Месендж
Часть 2 - Локация
Часть 3 - Кешбэк

Перешагнув блестящей итальянской туфлей через Ипполита, развалившегося у входа, Меркулов изобразил портретную фигуру Павла Первого посреди конторы и торжественно заявил:

– Мара Филипповна, котик сдох.

– Что за кот такой?

– Сиамский!

– Не понимаю. Объясните. Вы заговариваетесь после падения.

– Обыкновенный, мартовский.

– Прекратите немедленно нести всякую околесицу.

– Товарищ Семарг изволил согласиться!

– Семарг – это огненная собака с крыльями, а вы кота придумали?

– Да? А так похож на Барсика. Впрочем, неважно – разрешение на аукцион получено!

– Экий вы скоростник! Почему не согласовали?

– Я сказал, что отработаю? Вот-с, пожалуйте результат. Всё на благо и процветание конторы. Проводим аукцион по сбору средств для покупки конденсаторов. У нас над головой целый город решительных бездельников висит. Потрясём товарищей за карманы!

– Вы ещё скажите, за ширинки, и не промажете.

– Уважаемая Мара, что-нибудь случилось? Откуда амурные стрелы?

– У нас так дела не делаются. Нужно было обязательно согласовать! Я здесь стараюсь, мосты налаживаю, а вы партизанить вздумали!

– Вот правильно сказал товарищ Семарг, от вас у кого хочешь мозги набекрень отъедут. А как не отъехать-то? Я как вас вижу, так тут же и трясусь от страсти. Обладать хочеться. Полнейшее безумие! Парамарибо, здесь можешь не записывать – это был комплимент.

– Я?! Я вообще новый циркуляр печатаю. Очень надо!

Возмущённо щёлкнула каретка печатной машинки.

– Видите, Мара Филипповна, все работают, и я в том числе. Хотите, отговорю обратно, коль не по нраву.

– Вы, Гриша, вот что, набросайте тезисно свой прожект на одном листочке.

– Он у меня в сердце впечатался после ваших слов насчёт фантазии. Всё до мельчайшей буквы помню.

– Вы слышите, что вам говорят? Тезисно! Потом прочтёте вслух.

– В спальне? – произнося вопрос, Меркулов посмотрел на председателя домкома особым взглядом с поволокой.

– Здесь. И прекратите уже. Вот вам стол, садитесь и пишите.

– Аукцион пишется с двумя буквами или с одной?

– Что за глупость, конечно, с двумя. Послушайте, Гриша, я так быстро от вас устану. Экий вы неугомонный!

От нескончаемого потока комплиментов Мара совсем позабыла орфографический словарь, но старалась не показывать вида.

– Кому готовим речь? – немедленно сменил тон Меркулов, изображая усердного сотрудника.

– Аристову. Поедите к нему домой и всё подробно изложите. Вы уж постарайтесь, коль хотите отличиться. У вас час от силы, и всё-всё-всё, нужно лететь.

– Взяточник? – деловито поинтересовался Меркулов.

– Это вторично. Уж очень большая пропасть у нас с генералом Зыбиным.

– Не успеваю за рангами. Это кто?

– Альберт Иванович Зыбин – начальник ЦУП. Теперь понимаете, во что ввязались?

– Прямо-таки Монтекки и Капулетти. Особенный изыск – это бомба на чердаке. Браво Зыбину – эстет! И что Семарг? Ничего не боится?

– А чё ему бояться? У него бункер из карбина. Все сдохнут, один он в космос отправится. Садитесь, пишите уже.

Хоть Меркулов и упомянул в разговоре с Семаргом троллейбусы. Он их не любил, он вообще не любил общественный транспорт. Пассажиры с авоськами, запахи, возмутительные локти соседей, теснота, грязные ботинки – всё это вызывало в его повреждённом организме самые противоречивые чувства. Однако салон автобуса, ходившего по маршруту Винтаж 2000 – Уран его приятно удивил. Каждый заходил с улицы в свою персональную кабинку, совершенно не сталкиваясь с соседями.

«Очен-но удобная вещь, – отметил Меркулов про себя. – Нет необходимости втягивать живот, когда пробираешься к выходу. Здесь сидишь себе один, весь независимый такой, в то время как плебеи активно толкает друг друга. Вот они слуги народа! Устроились себе в удовольствие, и знать никого не хотят ни разу. А всё почему? От страха за своё благополучие. Всё-то у них по приглашению, всё с выгодой. А нет бы так, по-простому: подраться, обняться, помочь вещи донести, и вместе раздавить бутылку водки. Но нет, не могут. Вон, даже дверки устроили индивидуальные, как в туалете, чтобы оправляться без помех. Тьфу ты, прости господи. И сами не живут, и другим не дают. Нелюди, по-другому и не скажешь», – сделал окончательный вывод Меркулов.

Два вытянутых лепестка кружились вокруг каната в бесконечном танце. Сверкали на солнце тысячи окон, отбрасывая вниз, туда в белоснежные кучерявые облака, весёлых солнечных зайцев. Даже здесь наблюдалось определённое социальное неравенство, один лепесток казался элегантнее другого. Хотя, это могло быть обыкновенным искажением перспективы в излишне чистом стратосферном воздухе.

Аристов принял его без реверансов, в генеральском кителе на голое тело, широких спортивных трусах с лампасами, носках, натянутых, словно гольфы до самых коленок, и кожаных шлёпках с медными пряжками в форме эмблемы ВТС. Последняя деталь со всей очевидностью указывала на истинное отношение генерала к своей должности.

– Представьтесь, – потребовал Аристов, громко отхлёбывая чай из фарфорового бокала с фотографией Павла Первого.

Из глубин сознания теперешнего Меркулова необъяснимым образом выпрыгнул образ гвардии-корнета, отчего он вытянулся до хруста позвонков и, лихо щёлкнув каблуками штиблетов, гаркнул:

– Григорий Меркулов, ваше высокопревосходительство! Прибыл для представления прожекта вашему высокопревосходительству-у!

Буква «У» врезалась в хрустальную люстру под потолком и в испуге заметалась по просторному кабинету, пока в изнеможении не затихла в сиреневой гардине из бархата.

– А вы молодец! Знаю, знаю, полная амнезия, но, должен заметить, армейскую жилку не пропьёшь, не потеряешь. Так-то! В вас чувствуется некая гвардейская лихость. Наверняка служили при дворе, – садясь в левитирующее над полом железное кресло, спросил Аристов.

– Не могу знать, но могу догадываться, полагаясь на ваши слова, – продолжая стоять навытяжку, ответил Меркулов.

– Вот-вот, видите, и лесть у вас особая, я бы так сказал, с имперским шиком. Вы случайно не шпион?

– Если и шпион, то совершенно бесполезный. Ничего в корень не помню. Нервные клетки погибли, так сказали врачи Венеры. Остались лишь основные навыки.

– Да? Читал-читал отчёт Мары Филипповны. Кстати, как она вам? Один из лучших сотрудников ВТС, должен заметить.

– Теперь только дурак не похвалит.

– А вы умны. Это, знаете ли, дефект для сотрудника ВТС.

– Исправлюсь, начну с сегодняшнего дня.

– И шутник. Значит, думаете, она с вами справится?

– Лучший сотрудник? Всенепременно!

– Вот как? И что у вас там за план?

– Предлагаю выкупить Винтаж у ВТС на средства граждан.

– А что же конденсаторы?

– Манёвр, отвлекающий. Нужно чтобы Семарг не ставил палки в колёса. На вырученные деньги покупаем здание, и всё, исключаем хранителя из уравнения. У вас же межведомственное соглашение? А с новым хозяином нет. Взорвать не сможет, как гвоздь в бетоне.

– Скандал, обязательный скандал.

– Граждане жильцы вздохнут свободно. Сколько можно терпеть подобный произвол? Чуть что и обещает смерть. Даже при разговоре со мной не сдержался. А сами знаете, грозит, грозит и сделает. Это ведь закон природы. Не зови лихо, пока оно тихо.

– И как же вы всё это провернёте у него под носом?

– Значит, вы согласны?

– Просто умозрительный интерес. Хочется узнать поподробнее, как работает ваша мысль.

– Я так полагаю, вы и сами можете взорвать, если что? Совсем непонятна ситуация, когда представитель чужой организации имеет власть над вашим… Пардон, я могу сказать, нашим?

Получив согласие в виде едва заметного наклона головы, Меркулов продолжил:

– Так вот, нашим имуществом. Граждане, конечно, дисциплинированы, по первому зову идут в нирвану, тут ничего не скажешь. Но, но и мы должны что-то делать. Столько средств могут грохнуть в пыль без нашего ведома. Возмутительная ситуация!

Разглядывая господина в чёрном сюртуке, Арестов не мог избавиться от чувства, что этот прыгун принадлежит к совсем другому обществу. Настолько отличному от его окружения, что невозможно сосчитать поколения, которые нужно перескочить для сближения. Его подчинённые лебезили, конечно, но чтобы сразу называть своим чужое имущество – эта мысль им никогда в голову не приходила, да и не могла прийти по определению: чувствовали дистанцию. А этот самозванец мгновенно перешёл на «Мы»! Что за панибратство! Однако вида не подал, отлично понимая, что идея с аукционом и впрямь имеет перспективы.

– Вот что, Гриша…

От внимательного взгляда генерала не скрылось, что, услышав подобное обращение, Гриша непроизвольно выпрямил позвоночник, будто его кольнули в голые пятки двумя иглами одновременно. Аристов продолжил:

– Так вот, Гриша. Где ваш прожект? На листочке, как я посмотрю. Езжайте в министерство и оформите у секретаря по всем правилам. Я завтра почитаю. А сейчас не смею задерживать.

Встреча с Аристовым в личных апартаментах несколько смутила Меркулова. Он не ожидал мгновенной победы, но приём в спортивных трусах ему показался неуместным. Ещё эти носки, натянутые чуть ли не до ушей? В каждом доме свои тараканы бегают, но чтобы в белых носках и шлёпанцах? Это что за детский сад? А в конце для формы его отправили в министерство. Это чтобы он сам на себя кляузу написал? То умным называет, то за дурака числит? Впрочем, Меркулов отлично вывернулся, продиктовав секретарю текст на память. Листок же разорвал и выбросил, чтобы не искушать сотрудников министерства ВТС.

Что там себе напридумывал генерал, его вовсе не интересовало. Прожект уже воплощался в жизнь. Хочет Аристов или не хочет, а высотка избавиться от нервного хранителя, так про себя порешал Меркулов. Носки в сандалетах много сказали о происхождении генерала.

«Плебей!» – выдал характеристику Меркулов, заходя в кабинку рейсового автобуса Уран – Винтаж 200.

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Утром наконец-то Чигин позвонил. Внутри Мары всё сжалось в ожидании неприятных известий, уж очень сухим был голос главного инспектора. В кабинете полицейского участка с голыми стенами тихий мужской голос звучал, как оглашение приговора в суде, приговора её мечте о тихом семейном счастье с Меркуловым. Без всякого выражения Чигин зачитал короткую справку из личного дела Николая Савина:

- Урождённый, труб-бум-бум
- Образование, Катковский лицей
- Служил корнетом в Отдельном гвардейском корпусе при дворе Романовых
- Привлекался за кражу бриллиантов (не доказано)
- Привлекался за махинации
- Привлекался за убийства
- Международный аферист
- Брачный аферист
- Разыскивается Интерполом
- Осужден на каторгу с вечным поселением в Сибири
- Бежал в Японию
- Опять убийства, опять побег
- Виновен в гибели дирижабля "Мейкон" (не доказано)
- Очистил Статую Свободы от плесени (это факт)
- Создал лотерею "Акважеребец" для обмана американцев
- На учёте в ЦРУ Америки, как опасный агент влияния
- Уладил дело с группировкой якудза в Токио
- Работает консультантом в штате ЦК Империи
- Закрыв папку, Чигин многозначительно помолчал, затем добавил уже от себя:

– В общем, фрукт! Штампа ставить некуда. Умеете вы, Мара Филипповна, сыскать себе кавалера. У вас прямо-таки нюх на подлецов и проходимцев. То марсианский генерал Де Галь, то вообще человек с Земли. Теперь даже и не знаю, что сказать. Справочка эта, – здесь Чигин постучал указательным пальцем по картонной папке, – мне дорогого стоила. Так-с, вот-с! Даже не могу и сказать от кого. Вот так… Теперь не знаю, что и потребовать за услугу. Сам-с должен безмерно.

– Вы говорите ЦК? Отчего же Гришу не забирают, отчего молчат насчёт личности?

– Вопрос. Большой вопрос-с. Я думаю, у них здесь секретная операция проводиться. И нам будет лучше ничего про это не знать. Молчок! Рот на замке и ключ выбросить. Иначе и не заметим, как окажемся в распылителе у товарища Радж Капура.

– Ой-ёй, Чигин, родненький, а мне-то что делать? Ведь и врачи подтвердили, что у него амнезия!

– Подкуплены или припугнули. Да что я вам говорю! Они ведь у нас теперь в соучредителях «Пегаса» этого, волшебного. В корень на пять пальцев между глаз! Я и тогда удивился, откуда у бедных вивисекторов такие графены. А теперь и думать нечего. Теперь всё понятно. А мы так… Мы расходный материал. Отработают эксперимент свой проклятый и в пыль, в позитроны пустят без сожалений. Можете не сомневаться! Вы и сами отлично знаете их методы. Они как натянули эти канаты, так и упражняются в методах. Людей им ничуть не жалко.

Личность Гриши засверкала в глазах Мары особыми красками. Можно сказать, романтическими: служил при дворе, пусть на Земле, но всё же! Работает в ЦК. Это уже рекомендация. Не прыгун какой-нибудь, а консультант. На фоне этой информации личность Семарга даже померкла. Ну, бывший наёмник, ну, владелец Замка, ну хранитель. Ну и что. Когда такой подлец подвернулся. Всё это мгновенно промелькнуло перед мысленным взором Мары. Не видя особенных бед для себя, так как верила в свою женскую неотразимость, она, тем не менее, решила успокоить инспектора:

– Так, Чигин, без паники. Надо звонить Аристову. Всё-таки прямой начальник. Мы просто обязаны поставить в известность Харитона Сергеевича.

– Извините, и как я ему скажу, откуда у меня эти сведения? Проник в картотеку особого отдела ЦК? Как вы себе это представляете? Этот карьерист мигом нас сольёт в унитаз и не поморщится!

– Ну ведь надо что-то делать? Может, Семарг?

– А вот здесь у меня вообще ноль в голове. Мне достаточно его картины с двухмерными гражданами, чтобы сойти с ума! Ещё этот Бахус с бидончиком. Он ведь сумасшедший! Как зайдёшь, так тыкает своим манго в нос.

– Прям-таки сумасшедший? Но ведь жили как-то с ним до появления Гриши.

– Послушайте, перестаньте этого проходимца называть Гришей. Коля он, молоток.

– Молоток, какой молоток?

– Это я фигурально. Привычка клички давать. А как не молоток, когда такой компот завернул. Ведь всех подвёл. А как пел, подлец! Утверждал, что беспокоиться о наших жизнях. Светлое будущее обещал. А сам тем временем работал на ЦК!

– Я с ним поговорю, по-своему, по-женски.

– Вы что не слышали – брачный аферист. У него наверняка совесть отморожена. И вы ему нужны, как трусам гвоздик.

– Фуй, Чигин! Вы иногда таким жаргоном бросаетесь, что слушать противно. Держите себя в руках, пожалуйста.

– Извините, случайно вырвалось. Но возвращаясь к Семаргу: может это и здравая мысль. Всё-таки отчаянный человек. Мне кажется, только он может что-нибудь такое придумать, что и в ЦК растеряются.

– Папочку можете отдать? Вдруг и взаправду Гриша потерял память.

– Экая вы упёртая. Не хотите поверить, что он вами пользуется?

– Нет, ну как-то обидно. Разве нет?

– Я сейчас же выброшу, чтобы и не думалось. Это бомба и весьма опасная. К тому же я не могу подставлять человека. Так что, извините. Было и нет, – с этими словами Чигин затолкал папку в измельчитель.

Машина недовольно заурчала, столкнувшись с твёрдым имперским картоном.

– Что я делаю! Теперь сломается, – с упрёком воскликнул Чигин, недовольный своими нервами.

Но механизм, потоптавшись на месте, бодро затрещал, перемалывая остатки. На паркет полетели серпантином белые плоские макароны. Немедленно выскочил из стены полицейский секретер и втянул в себя опасный мусор.

– Всё-таки вы трус!

– Я? Помилуйте! Мне помогли, а я должен жизнь испортить?

– Чигин, вы думаете, что Семарг после всего этого будет с нами разговаривать? – перевела разговор Мара, не желая обсуждать уничтоженный документ.

– А что ему остаётся? Да он вас расцелует в обе ручки за эти информацию.

– Вы так считаете?

– Не кокетничайте. Конечно! Ну сами посудите, это ведь реванш, форменный, причём! Вы ему вот что. Техника вызовите в знак примирения. Уверен, ему понравится.

– Это идея. Чигин, раз уж у нас такой доверительный разговор: что мне делать с Галиной Сергеевной?

– А что?

– Понимаете, какая бяка. Вчера мы с ней кофейку попили. И она предложила соседнюю высотку покрасить.

– Де Борха? Это что за блажь?

– А что нам не помочь соседям? Все над ними смеются за обшарпанный вид. Нам ведь не в тягость? Она хочет в пастельные тона и белые полосы сбоку.

– Странная идея. А нам-то зачем? У нас что, своих дел нет? Этот ваш Гриша вообще непонятно, что затеял. А вы покраску придумали?

– Так поможете? Людей организовать, кисточки, вёдра?

– Мара Филипповна, труженица вы наша. Если бы я вас не знал, то подумал, что у вас какая-нибудь тайная мысль имеется. Но ведь это не так?

– Мы что, не жили до этого под бомбой? Да у нас перманентно то дождь, то серёжки. И что, теперь не жить? А мне неудобно до сих пор за конденсаторы перед Сан Санычем. Отдать не можем, так хоть краской поделимся. Организуем субботник для мужчин. С соседями дружить нужно.

– Чувствую какой-то подвох, а понять не могу. Ну если это вам так нужно?

– Нужно, ещё как нужно. А техника я Семаргу вызову. Пусть порадуется.

– А вот это верная идея. И следом сами идите. Вдруг, что и срастётся.

– Ходила уже: он бутылку водки разбил.

– Это от нервов. Вы у кого хочешь родимчик сделаете. Видите, я тоже чуть измельчитель не угробил. От вас такие флюиды идут, что мысли не успевают собраться в кучу.

– Скажите тоже. На завтра соберёте? И чтобы всех. Объявите, что коммуналку за месяц спишу.

– Щедро.

– Пусть тоже порадуются. Вдруг в последний раз?

– Не допустим, Мара Филипповна. Я не допущу. Сам с вами к Семаргу пойду. Это наш дом. Нельзя, чтобы ЦК над нами эксперименты ставило.

– Думаете, что он врёт?

– Кто?

– Гриша, кто же ещё?

– Странный случай, но я бы всё же не советовал вам открываться. Знаете, и хорошо! Как говорится, извещён, следовательно, вооружён.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 19 Цена вечности https://dzen.ru/a/ZPmlaf8vikeKJHlb?share_to=link

Глава 21 – пишу, рисую...

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 7 - Глава 7 Неловкая ситуация
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
Часть 11 - Глава 11 Марш энтузиастов
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Стратосферное солнце настойчиво буравило стену плоскими лучами сквозь металлические щели в римских шторах. Меркулов изволил почивать в экзотической кровати Мары Филипповны. Весьма необычное сооружение с множеством совершенно неожиданных вещей. Изготовленное на Земле по её собственному эскизу, оно тебе и складывалась, и растягивалась, и позванивало, перемещая с тихим шипением внутри себя пневматические цилиндры. Подобных изысков для любовных утех Меркулов никогда не встречал. Даже в турецком походе он не обнаружил ничего особенного, ничего удивительного, напротив борделей Европы. Впрочем, он ничего этого не помнил. Сейчас он наслаждался скользкими шёлковыми простынями и крепким кофе из Кении (это он необычным образом помнил), которое принесла ему в постель Парамарибо.

– Мамзель, а где наше драгоценное начальство?

– Товарищ Мара работает, в отличие от вас. Вы тут долго не разлёживайтесь. Она, знаете ли, не любит бездельников.

– Пардон, это неправда! Я очен-н-но даже старался!

– Говорит, средней паршивости, но с фантазией.

– Вот видите, не безнадёжен. А что, позвольте узнать, у нас по плану?

– Всё-таки странный вы! Кофе.

– Вот, я уже выпил. Отвернитесь, я оденусь.

– Что?! – вытаращила глаза Парамарибо. Вы голый? Вы спали в этой кровати голый?! Не может быть!

Искреннее удивление секретаря смутило закалённую натуру Меркулова. Ему показалось, что он совершил что-то выходящее за рамки приличий.

«Чёрт в дыру запёрся, а там хор мальчиков. Что не так-то? Неужели они здесь спят в одежде. Это неудобно, в конце концов. И чего это она сделала такие глаза? Неужели трудно отвернуться?», – мысленно посетовал Меркулов и хмурым лицом спросил:

– Есть другие способы?

– Но ведь не с начальством?

– А как же «средняя паршивость»? Я думал, угодил.

– Как вы не понимаете! А я всё думаю, что там можно нового изобрести, в чём «фантазия»? А вы голый! Это очень необычно.

Решив не обращать внимания на вздорную секретаршу, Меркулов откинул простынь, пощупал паркет ногами в поисках тапочек, и не найдя, поднялся и обошёл кровать уже ничуть не стесняясь. Во время экскурсии Парамарибо подбежала к звуководу и крикнула:

– Мара Филипповна, Мара Филипповна, он у вас совсем голый ходит по комнате.

Что ответила начальница, Меркулов не услышал, но озадаченно хмыкнул.

– Я что, в костюме должен был спать? Кстати, где он?

– Где-где, вот в шифоньере висит, – с этими словами Парамарибо нажала на панель в стене, откуда выехала титановая рама с одеждой.

Когда Меркулов облачился, Парамарибо поинтересовалась:

– Вы не желаете, пойти в душ? Маре Филипповне это может, очень не понравится!

– В конец запутали, то собирайся скорее, то в душ!

– Неправда! Я ничего такого не говорила. Великий космос, какой вы бестолковый! В постеле лежите голый, в душ идёте в костюме. Что от вас дальше ждать? Скажите, только честно, как себя чувствуете?

– С вами… двусмысленно. Может, я сам как-нибудь… разберусь?

– Ещё не хватало, чтобы испортили казённое имущество. Вот что, вам сейчас Ипполит всё и покажет. Только осторожней, у него на хвосте иглы с марсианским ядом кураре. Парализует на миг. Кровь густеет и всё: сердце останавливается. Не советую злить. Я думаю, вы подружитесь.

Она позвала в звуковод:

– Фыря, Фыря, иди сюда, помоги новичку освоиться.

– Да, вот ещё…

Она поправила указательным пальчиком очки.

– Поторопитесь. Мара Филипповна очень строгая насчёт дисциплины. Всё-таки бывший начальник таможни на Камчатке.

Когда в спальню вошёл Ипполит, по обыкновению пятясь задом с выставленным по ходу движения хвостом, Меркулов воскликнул:

– Он же говорить не умеет?

– Ничего, мальчики, разберётесь, – закрывая дверь, бросила секретарь.

– Ну? – спросил Меркулов, разглядывая опасное украшение.

Выставив ядовитый хвост с иглами, отчего Меркулову пришлось отступить к кровати, грызохвост встал на задние лапы и нажал очередную панель со светящейся лейкой. В стене образовалась ниша с душевой кабиной.

Привычных кранов не было, блестящие перфорированные стены со всех сторон. Меркулов потоптался и, ничего не обнаружив, посмотрел на марсианина. Тот взял лапой за ремень и вытащил наружу, после чего достал треугольную панель управления костюмом из внутреннего кармана и нажал на красную полоску.

Одежда мгновенно упала на босые ступни Меркулова, включая чёрные сатиновые трусы с фигурками белых носорогов.

– О как у вас всё затейливо. А как включать воду?

Подгоняемый всё тем же ядовитым кактусом на длинном хвосте грызохвоста, Меркулов снова зашёл в кабинку. Вода немедленно полилась со всех сторон тонкими щекотливыми струйками, по-видимому отреагировав на обнажённое тело.

– Холодно!

Улыбаясь пастью с двойным набором острых, как у акулы зубов, Ипполит нажал лапой на левую стенку кабины. Полилась горячая.

– Ага. А холодная это справа? Отлично! – быстро сообразил Меркулов, обладающий подвижной психикой.

Устав от педагогической деятельности, грызохвост развернулся на шести лапах и направился к двери.

– Эй, а где здесь туалет? – крикнул вдогонку Меркулов.

– Сам найдёшь, коль такой шустрый, – неожиданно произнёс грызохвост неприятным пришепётывающим голосом.

– Обидчивый, что ли? – удивился Меркулов.

Но вместо ответа раздался хлопок двери. Меркулов отнёс подобное поведение на обычное марсианское хамство.

После утреннего туалета, Меркулов пружинистым шагом сбежал по лестнице в контору, всячески показывая максимальную готовность к трудовым подвигам.

– Уважаемая Мара, куда прикажете направить свои таланты?

– Вот что, Григорий Иванович, – с ходу выставляя дистанцию, спросила председатель Домкома, – как вам кофеёк?

– Отлично! Незачем было утруждать Парамарибо. Я сам-с умею-с отлично заваривать кофе. Не знаю откуда, но уверен, что сделаю песню. Можно вопрос?

– Да-а, а что такое?

– Пардон, интимного свойства?

– Интимного? Это как?

– Хорошо, понял. У вас здесь особые рельсы.

Быстро взглянув на Парамарибо, Меркулов продолжил:

– Скажите, почему нельзя спать в одежде Адама.

– Где?

– У вас в постели.

– Так вы же спали? Что-то не так?

– Не хочу выглядеть невежливым. Пардон, но вдруг у вас здесь свой манёвр?

– Кто-кто? Это какой такой манёвр? Кофе не понравилось?

– Отличный! Проснулся от аромата и вдруг понимаю, что лежу совсем голый. Это было так необычно, знаете ли!

Заподозрив интригу, Мара спросила секретаршу:

– Парамарибо, ты всё показала товарищу Грише?

– Абсолютно. Я попросила Фырю провести инструктаж. Сами понимаете, всё-таки они мальчики.

– Он же разговаривать не умеет?

– И что? Вон посмотрите: всё получилось. Чистый и довольный стоит, – с невозмутимым видом заявила Парамарибо, ткнув для убедительности в клавишу на возврат каретки. Печатная машинка с готовностью шмыгнула справо налево, полностью подтверждая слова своей хозяйки.

– Пардон, я что-то не понимаю. Ипполит сказал, что сам разберусь, коль такой шустрый.

– Фыря, это правда?

Соединив двойные зрачки в кошачьи шпульки, грызохвост растянул пасть в зубастой улыбке, изображая плюшевого идиота.

– Послушайте, уважаемый Гриша, мне это одной кажется, или есть возражения? Вы пагубно влияете на Ипполита. Посмотрите, что с ним стало?

Действительно, марсианский зверь прогулялся взад и вперёд по конторе, каждый раз грациозно подпрыгивая на повороте. Если, конечно, можно назвать грацией боевой разворот шестиногого, королевского грызохвоста, в пятьдесят килограммов весом.

От подобных обвинений у Меркулова все мыслительные процессы в голове застыли в изумлении. Фантасмагория какая-то! Он сам слышал, как этот Фыря ему нахамил, а теперь прыгает шельмец, изображая котика. Подхалим!

– Я думаю, у него это скачки от ревности, другого объяснения нет, – поставил диагноз Меркулов.

– Фыря, даже и не думай. Ты у меня единственный такой, – поспешила успокоить Мара Филипповна домашнего питомца и добавила:

– Гриша ещё неизвестно задержится на нашем этаже или дальше полетит, а ты у нас надёжен, как трос карбина!

На что марсианский грызохвост потянулся и с удовольствием чавкнул огромной пастью с двойным набором зубов.

Конечно, в каждой конторе свои странности проживают. Это обязательная вещь. Однако, Меркулов никогда не любил мещанские радости и не собирался в них играть. Здесь стоит только начать, как сразу образуется масса совершенно ненужных хвостов навроде этого Фыри. Поэтому он решил оставить на потом неожиданную реакцию Парамарибо и хамское поведение инопланетного зверя. Сейчас требовалось срочно переменить галс, чтобы винты толкали пароход в светлое завтра мимо замшелой пошлости вчерашнего дня, поэтому он разразился гневной речью:

– Кстати, и что будем делать с этими чёртовыми конденсаторами? Ведь это чёрт-те что такое! После обязательных дифирамбов, которые я несомненно заслужил, уважаемый товарищ Семарг предпочёл отмолчаться на вполне невинный вопрос о покупке запасных. Так не пойдёт, так совсем не пойдёт. Я так понимаю, он решил ждать, пока снова не настанет кризис с водой! Жильцы исправно платят налоги, я видел квитанции у Парамарибо, и что? Вот я вас спрашиваю: и что? А ничего сам себе отвечаю. Совершеннейшим образом полнейшее ни-че-го! И тогда напрашивается вопрос: что делать, дорогие товарищи, с возмутительным отношением к нуждам жильцов товарища Семарга? Нет, не спешите с выводами, я сам, самолично их предоставлю. И вот какое моё предложение: коль товарищ Семарг не желает прислушиваться к голосу народа, то мы проведём аукцион. Да-да, не бойтесь этого слова, именно что а-у-кцион! На котором выкупим наши родные конденсаторы в единоличное пользование у Империи.

Во время этой пламенной речи сотрудницы Домового комитета, включая, конечно, Ипполита, заворожённо молчали с вытаращенными глазами, очарованные потоком свежей энергии, исходящей от нового сотрудника.

Идея проведения аукциона, выдвинутая Меркуловым, поражала своей простотой. Он до конца даже и не понимал, что предлагает. До него никому в голову не приходило выкупить часть оборудования, чтобы имперский хранитель ключа не мог взорвать чужое имущество вместе с высоткой. Теперь получалось, что, владея малым, можно контролировать безмерно большое, оттого что ни у кого, кроме транспланетных корпораций, нет таких средств, чтобы выкупить и содержать имперскую высотку целиком.

Первой пришла в себя Мара Филипповна:

– Гриша, ты кому-нибудь эту бомбу рассказывал?

– Под влиянием ваших идиотских шуток пришла в голову. А что?

– С этого момента в постели называй меня просто Марой. Сам понимаешь, отчество как-то неприятно дистанцирует. А в остальном так ничего себе, с фантазией…


Карбин – материал параллельной вселенной, прочность превышает алмаз в несколько раз. Используется в архитектуре Корбюзье и на подводных лодках серии "Золотая рыбка".

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 6 - Глава 6 Приём у Семарга
Часть 7 - Глава 7 Неловкая ситуация
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
Часть 10 - Глава 10 Мещанский снобизм
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

На кожаном диване Домового комитета марсианский грызохвост Ипполит безмятежно размахивал хвостом с жёсткими иглами, норовя сбить большую блестящую муху. В свою очередь, металлическое насекомое, купленное исключительно для удовольствия инопланетного животного, совершало немыслимые с точки зрения аэродинамики пируэты, уклоняясь от ядовитых шипов, способных в одну секунду превратить нежный механизм в комок ржавчины.

– Какой он у вас флегматичный? – заметил Меркулов, кивнув на Ипполита.

– Сейчас – да. А видели бы вы его, когда товарищ Семарг решил взорвать высотку. Так метался, так метался. Я даже подумала пристрелить из жалости, чтобы не нервничал. Представьте себе, он даже попытался сесть в рейсовый автобус, чтобы улизнуть на Де Борха, но спасибо бдительным гражданам: не допустили подобного позорища, – ответила Парамарибо, отрываясь от печатной машинки.

– Подождите, а зачем?

– Ну как же, ему там что-то сказали не так, вот он и психанул.

– Кто? Грызохвост?

– Хи-хи, смешной вы. Ну, конечно, товарищ Семарг. Иначе для чего мы его выбирали?

– Ничего не понимаю. И все добровольно решили умереть?

– Я же уже объясняла, что мы никому не нужны. Так зачем тогда мучаться? Странный вы какой-то?

– Всё равно не понимаю: мужчины должны защищать свои семьи, женщины своих детей – разве не так? А здесь какой-то самодур решил единолично уничтожить двадцать тысяч жизней!

– Фуй, как мерзко!

– Вот это тапки! Вы сейчас о чём?

– Хотите, чтобы нас захватила Венера?

– А что у нас с Венерой не так? – озадачился Меркулов.

– Вот правильно говорит Мара Филипповна, дремучий вы у нас какой-то. Вы у них быстро кипарисом сделаетесь. Болтаете, сами не знаете о чём. С такой скоростью научитесь бегать, что ни один грызохвост не успеет.

– Да почему же? У нас вроде империя?

– А кто может поспорить с вселенской любовью? Вы абсолютно ничего не понимаете! Если прилетят жуки, то они нас всех тут же и съедят. У нас нет такой плодовитости, как на Венере. Там детей словно пирожки пекут: раз и в инкубатор, раз и на работу. Наши высотные женщины не способны на такие подвиги.

– Но надо же что-то делать! – воскликнул Меркулов, не находивший связи между рождаемостью и всеобщей готовностью к смерти.

– А что тут поделаешь? Если товарищ Семарг решит – то мы готовы к смерти. Да вы не бойтесь. Позитронная бомба – это быстро. Чик и ты уже в свободных квантах летаешь вокруг планеты. Даже почувствовать ничего не успеете, – поспешила успокоить чересчур возбуждённого мужчину Парамарибо.

А возбуждаться было отчего. Всё мироустройство личности разваливалось перед такими перспективами. Вы сами посудите: жуки, Венера, смерть, позитроны – здесь у кого хочешь голова закружится от фантазий. Несмотря на закалённый жизнью характер, Меркулов имел некоторые нравственные установки в душе, которыми не мог поступиться. И более всего его возмущала в людях этакая покорность перед ударами судьбы. «Вот ещё!» – каждый раз восклицал он, встретивши очередное препятствие на пути к очередной цели. Впрочем, сейчас, в данный момент, он ещё с ней не определился, с целью. Уж слишком всё было необычным. Но неунывающий характер афериста уже начал проявлять себя. Хоть он ничего и не мог вспомнить из прежней жизни, однако привычки, стратегии решения задач, остались прежними. Да и как могли образоваться новые, когда старые были настолько глубоко впечатаны в личность, что новым и разместиться-то не было места.

А Савин с детства привык полагаться на свою звезду, или на ангела-хранителя, это уж кому как угодно будет называть: можно, и подсознанием, и генетической памятью, только возжелав очередную мечту, он шёл к ней, невзирая на трудности. Скажу более, он их, эти самые препятствия, вызывал к жизни, чтобы ангел-хранитель постоянно находился в спортивной форме, завсегда готовый к очередной пакости от конкурирующей конторы. Что за контора? Дьявол, неудачи, ничтожная наследственность – тоже можно по-разному назвать. Только ничего этого не видел Савин перед собой. Даже совсем и наоборот, он вовсе полагал полнейшее отсутствие деления мира на две противоборствующие системы. Мир, на его взгляд, состоял из миллионов зависимостей, и его задача состояла не в том, чтобы бегать с кисточкой и рисовать чёрные и белые полоски, а научиться вообще с ними не сталкиваться, с полосками. Чему немало способствовали поколения предков, успевших пройти значительный отрезок по этому пути в отличие от менее усердных граждан. То, что другим доставалось потом, а иногда и кровью, он получил за просто так, впитал, как говорится, с молоком матери. К примеру, Меркулов всегда умудрялся выбрать нужного человека для исполнения своих желаний. Да как же он выбрал Мару Филипповну, когда именно она увидела в окне пролетающее тело? – воскликнет читатель. Да, если рассуждать, используя обычную пространственно-временную логику. Однако, стоит только предположить, что он выпрыгнул именно в тот момент, когда она должна была его заметить? Абсурд, – опять воскликнет критически настроенный читатель. И будет в корне не прав. Если применить логический метод, коль есть белое, то должно существовать и чёрное, если работает причинно-следственная связь, то отчего бы не существовать полной противоположности: хаосу, к примеру, действующему абсолютно на своих законах?

Впрочем, хватит этих заумных мудростей, вернёмся к теперешнему Меркулову. Как я уже сказал, его всегда раздражали бесхребетные существа, с покорностью ждущие своей участи. Эта установка полностью разрушала его мироустройство. Получалось, что и он должен был умереть вместе со всеми? Сама смерть его вовсе не пугала, более того, он с радостью принял бы избавление от страстей, с которыми за всё свою жизнь так и не смог найти взаимопонимания. Более всего его злило, что кто-то посторонний может в любой момент уничтожить его личность со всеми вздорными сущностями, терзающими его уникальную душу. Вот здесь он в корне был не согласен с философией жителей высотки Винтаж 2000. Поэтому решительным шагом направился в апартаменты Мары Филипповны, имея в голове свою совершенно определённую идею.

– Уважаемая Мара Филипповна, не спорьте, я всё решил. Моя жизнь не имеет смысла, если я не положу её на алтарь перед вами.

– Подождите, что за мещанский пафос. Я надеялась, что вы не Желтков.

– Куприн? Что за дикость! Плюньте и разотрите. Я о господине Семарге. Редкостный сноб. Взорвать всех ради собственного

характера. Это что такое! Я, к примеру, на это не подписывался. Понятно, вы – жертвенная любовь обязательна, но где я среди этих кактусов?

– Ну что вы, право. Какая такая жертвенность? Так, лёгкий флирт. Для здоровья, как говориться, не более того. Что вы себе вообразили вообще!

– Лично я ничего. Но позвольте спросить, зачем меня спасли из объятий смерти, когда у вас роман с опасным самодуром? У вас совсем извращённое представление о личной симпатии! Уж лучше мучительное ничто, чем такие рельсы…

– Ой убили! Так кто мешает?

– Вы, исключительно вы. Даже сдохнуть не могу, не насладившись вашим телом! Это решительное безумие. "В крови горит огонь желаний, душа тобой уезвляна".

– Давыдов? Да вы эстет!

– Точно! "Лобзай меня, твои лобзанья, мне слаще мирра и вина".

– И чё дальше?

– Вы всё испортили!

– Отчего же?

– Какие возможны лобзания, когда нужно отвечать на идиотские вопросы? Вы в своём уме? Сдохнуть хочется. Мечту похоронили под пыльным одеялом кривляний.

– Кривляний? Да сам байбак фуфельный!

– Вот правда и выскочила наружу. А вы мне любовь?

– И где вы её видели? Где благодарность? Вас спасают от смерти, и вот, пожалуйста, такие плюшки с маком! Да что там с маком, с макаронами гвинейскими!

– Пардон, чем насолила Гвинея.

– Не отвлекайтесь! К слову пришлась.

– А тогда понятно. И чё дальше?

– Вы, вы – негодяй!

– Скучно, не разочаровывайте меня.

– Тогда вообще крокодил с зелёной ящерицей. Вот!

– Нелогично, но с душой. Принимается.

– А ещё дурак!

– Опаньки, да это любовь! Пардон, был неправ. Готов отработать.

С этими словами Меркулов повалил Мару на кровать.

– Ой-ёй, какой вы араб однако, – пропищала председатель Домкома, запуская в марсианского Ипполита дамским тапочком.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 6 Приём у Семарга

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 5 - Глава 5 Высотка Де Борха
Часть 6 - Глава 6 Приём у Семарга
Часть 7 - Глава 7 Неловкая ситуация
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
Часть 9 - Глава 9 Ход конём
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Весьма примечательна любовь Мары Филипповны. Вот что значит, "И опыт, сын ошибок трудных". Имея за плечами сотни историй, эта женщина планирует отдаться внезапной любви со всей страстью, на которую только способна. Однако, желая получить от очередного увлечения максимум приятностей, она не собирается подвергать опасности свою налаженную жизнь.

"Вот ещё! Очен-но даже что и надо!" – первая мысль, которая возникла у неё в голове, как только поняла, что этот импозантный мужчина произвёл в её сердце настоящую революцию, да что там революцию, форменную бурю, ураган, можно сказать!

Но как это обыкновенно случается, все природные катаклизмы рано или поздно заканчиваются, и надо быть особенной дурой, чтобы не думать о последствиях, тем более что, слава великому космосу, примеров хватало. И вот же особая пикантность момента, человек, к которому она обратилась за помощью, безнадёжно в неё влюблён. Мара отлично об этом осведомлена, именно поэтому и просит Чигина, главного инспектора высотки, навести справки о таинственном незнакомце,внезапно свалившимся с неба на её бедную голову. А как не бедную, когда чувства влекут её в омут страсти, а проклятый жизненный опыт всячески старается уберечь от разочарований.

Такое оно женское сердце, постоянно занято поиском счастья, в то время как мужчины озадачены только одним – воплощением в жизнь очередного безумного проекта. И все эти любови рассматривают как досадную неприятность. Чигин именно так и относится к своей тайной страсти. Да как же тайной, когда они весьма откровенно флиртуют? – воскликнет многоопытный читатель. И что с того? – отвечу я. Ну бросили друг другу пару приятностей и только, без продолжений.

Так бывает, люди тянутся друг к другу, а переступить незримую черту в отношениях не могут. Судьба не разрешает. Им только остаётся стоять рядом и бесконечно далеко, не умея сил переступить эту железную преграду. И Мара абсолютно безжалостно, можно сказать, что, как садист, этим пользуется: именно Чигина просит об услуге, на твёрдо зная, что он всё исполнит с величайшим тщанием, оттого что не сможет обмануть. Это значило бы для него уничтожить свою любовь, опустившись до примитивной похоти. Странный крюшон, вы не находите? А для Мары это превращение любви в настоящее действие. Путь так, коль другое невозможно, – говорит она себе.

Глава 5 Договор

 

 

Вернувшись к себе в бункер после планёрки, Семарг был приятно удивлён напором воды из крана. Он давно собирался высказать Маре своё недовольство насчёт работы конденсаторов, но, как это обычно бывает, откладывал разговор, так как отчасти считал себя виноватым в плохой работе системы. А здесь, о чудо, домашний робот перестал семафорить неприятным красным огоньком, вообще, засиял бирюзовой лампочкой на носу. Довольный, что всё обошлось без извинений, Семарг подул в свисток звуковода, вызывая Домком.

– Алё, Парамарибо, позови-ка начальство.

На том конце трубы раздалась паркетная дробь женских каблуков.

– Слушаю.

– Восхищён, иного слова и не подберёшь. А вы мне говорили, что без этого скандалиста не обойдёмся. Однако ж, вот он, результат. Умеете когда нужно. Всё просто отлично! Доволен, весьма доволен. Можете от моего имени поблагодарить коллектив.

– Вы сейчас о чём?

– Ну как же, напор просто замечательный. Хвастайтесь, конденсаторы заменили?

– И, кстати, без вашей помощи!

– Ну кто знал, что он такой обидчивый. Надеюсь, новый инженер без закидонов? Бассейн ему не понравился. Мощности слабые. Однако, вот, оказывается, есть решение!

– Меркулов постарался, сумел выбить резервные.

– Мо-ло-ток! Давайте-ка мне бойца. Хочу познакомиться с талантом.

– Не перехвалите. Зазнается, тоже начнёт козлить. А у вас известный ответ – уволен!

– Ух ты, как вы сразу, уважаемая Мара. Прямо наседка. Скажите, только честно, понравился? Предупреждаю, я очень ревнивый.

– Вот как с вами! Только заведётся приличный человек, так сразу и на заметку. Мне, где искать сотрудников, скажите на милость? Все коридоры перегородили своим характером.

– Ой-ёй, как припечатали! Значит, не промазал. Ну так что, самому звать?

– Пришлю…

Приёмная товарища Семарга несказанно удивила Меркулова. А больше всего, это картина с завёрнутыми в белые простынки страстотерпцами. Бахус по-товарищески подмигнул и предложил кружку с манговым соком, судя по надписи над краном. На что Меркулов отрицательно покачал головой, боясь нарушить работу желудка продуктом из двухмерного мира.

Рядом с клавесином, на банкетке с высокими выгнутыми спинками, расположился товарищ Семарг.

– Присаживайтесь, – пригласил сесть рядом хранитель ключа.

– Да куда же? Здесь тесно?

– Так мы почти свои люди. Чего стесняться? Садитесь, садитесь. Я потерплю.

Пришлось подчиниться.

– Нут-с, откуда вас занесло в нашу высотку? Говорят, из окна сиганули. Турист?

– Верите, нет, сам не знаю. Только чувствую, что я здесь нужен.

– Ага, значит, нужен? Занятно, дорогой вы мой человечище!

Рука Семарга обняла и дружески потрепала гостя.

– Собственно, я ничего такого. Только благодарности ради, – смутился Меркулов от начальского панибрата.

– Знаю, знаю, чего же ради? Наша Мара Филипповна из кого хочешь сардельку сделает… с горчицей! Да что я вам рассказываю, сами поди почувствовали над собой власть её чар. Да-с, такие они у нас – председатели Домкома!

Внезапно резко поднявшись с панкетки, Семарг сделал несколько шагов от Меркулова, потом развернулся и с чувством бросил в его сторону:

– А?

Удивлённый подобным обращением, Меркулов решил молчать, чтобы услышать продолжение вопроса. Однако Семарг вернулся на кушетку и начал барабанить пальцами по лакированному дереву спинки, по-видимому что-то обдумывая. Пауза затянулась.

– Должен выразить свою благодарность за костюм. Ткань просто замечательная! Приятная на ощупь и температура, какую захочешь. Блеск! – нарушил молчание Меркулов.

– Что вы говорите? Ткань? Угу. А что ещё?

– Продавцы удивили. Вежливые такие, воспитанные. Парамарибо сказала, что всё благодаря вашей методе.

– И в чём же она, по её словам?

– В награде за труды.

– Да-а. Восхитительно. Сколько цинизма! Вы действительно так считаете?

– Я что-то не так сказал? Поправьте. Ведь это приём Наполеона – гвардейские ленточки дарить?

– Ещё Римскую империю вспомните.

– Пардон, да что не так-то?

– Послушайте, или человек работает на благо общества, или для себя. Понимаете разницу? Нет?

– А при чём здесь награды?

– В первом случае человек счастлив, что оказался полезным обществу, во втором же доволен, что прыгнул выше других. В одном случае, польза для всех, в другом – только ему одному хорошему.

– А почему неугоден, тот кто работает на себя? Здоровая конкуренция и всё такое.

– Крысы в банке? Увольте. Там только наказание и работает: бунтарь, кусаешься – вот тебе удар током, покорный раб – получи тарелку с кашей. У меня нет желания кормить надзирателей. Это крайне невыгодно.

– Как же иначе-то, коль все люди скоты? Так и норовят пройтись по чужим головам ради выгоды.

– Кто вам внушил это дрянь? Нет, ну если с детства утверждать, что человек скотина, то и вырастешь урода. А как иначе-то? Иначе никак. Вот если вам говорить в течение десяти лет, что вы неудачник, то кем вы станете? А вы предлагаете с пелёнок видеть в ребёнке животное, нуждающееся в кнуте и прянике.

– Пацифизм какой-то, уж извините, слюнявый. Сам он чему научится? Только какать и орать! Олух бестолковый вырастет.

– Вы забыли про ответственность.

– Да как её вбить в голову, если там крюшон из первобытных инстинктов.

– Браво! Пункт первый – Если видеть скота, то и получишь скотину. Всё решает окружение. Человек – существо общественное. Не может в одиночку существовать, и незачем тогда себя обманывать. Создай среду взаимовыручки и нет одинокого, затравленного существа. Ему нет нужды прыгать выше других за куском хлеба. Согласитесь, редкая мерзость – заставлять людей прыгать ради пропитания?

– Уф, прямо марксизм какой-то! Так зачем вызывали?

– Сознайтесь. Всё равно узнаю. Откуда взяли конденсаторы воды?

– У соседей выменял на старые.

– Де Борха? Да вы смельчак!

– Председатель трусливый, не то что наша Мара Филипповна. Сам отдал.

– Бумаги или что посущественней предъявили? – Семарг заговорщически подмигнул и потёр большим пальцем указательный.

– Не обижайте художника. На скорости взял. Он соображать перестал от страха.

– Да? Ну-ка, встаньте профилем к окну. Действительно, у вас есть экстерьер. Чувствуется порода. И что же с вами делать?

– То есть обман в этой системе присутствует? Ну это же разрушает все договоры! Как можно надеяться на общество, когда такие санки мимо летают?

– Что поделаешь – тяжёлое бремя хранителя высотки. Но вы меня удивили.

– Так что, смею надеяться, выделите средства на покупку нового конденсатора?

– Ого! Вот это хватка!

В прозрачной цилиндрической кабине, которая отсчитывала этажи с шагающими по своим делам гражданами, Меркулов мысленно вернулся к разговору о ленточках и наградах:

«Здорово это у него получается: вместо содержания охраны, он посадил каждому работнику своего полицейского в голову. А и действительно, зачем тратиться, когда человек сам будет беречь общественные институты. Дичь какая-то, а как же тогда деление на классы? Всегда были власть имущие и бедняки – разве не так? Господа и рабы – иначе и быть не может. Если всех уравнять, то кто за порядком будет следить? Все разбегутся по частным квартирам, прихватив, что смогут унести, и настанет хаос! Взять меня, и зачем мне это фантастическое общее благо? Что за чушь! Вот сейчас у всех есть хорошая вода, но только благодаря мне. А почему? Обманул придурка. А начни думать о его интересах, разве получил бы конденсаторы? Да нет ни разу: "Ах, пожалуйста, уступите. Мне очень нужно, баран фофельный!"

Бедняк оттого и бедняк, что в голове стоит ограничитель из правил: это можно, а это нельзя. Если все станут бедняками, то что получиться? Всегда найдутся люди, которые захотят жить лучше других. Способности у них лучше, образование, происхождение, воспитание – что, всё это теперь на свалку? Ну уж нет, дорогой товарищ Семарг, не бывать этому! Сам-то живёт себе припеваюче на самой верхотуре, и ещё кнопку волшебную имеет. Чуть что не по его характеру, так пожалуйте в небеса товарищи жильцы. Мол, сами выбирали. Вот тебе и всё равноправие. Опять право власти на насилие. Однако, здесь право распространяется не только на имущество, но и на саму жизнь, демагог стратосферный».

На сто двадцать третьем этаже, ровно в середине здания, мимо его взора промелькнула зона отдыха с фонтаном и праздными жителями высотки, отдыхающими после работы в Замке. Малыши со смехом бегали от струй воды, влюблённые целовались, старики клевали носом над кроссвордами. В радужной взвеси летели к планете, раскинув в стороны руки, серебряные скульптуры первопоселенцев. Идиллия, от которой почему-то свело скулы у Меркулова.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 5 Высотка Де Борха

 

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
...
Часть 4 - Глава 4 Договор
Часть 5 - Глава 5 Высотка Де Борха
Часть 6 - Глава 6 Приём у Семарга
Часть 7 - Глава 7 Неловкая ситуация
Часть 8 - Глава 8 Подвижная психика
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Внимательно осмотрев ребристые цилиндры опреснителей, из которых торчали извивающиеся макароны серебристых труб, Меркулов бодрым голосом заявил Парамарибо:

– Ничего не понимаю я в этих механизмах, но убеждён, что справлюсь. Так говорите, что всё по плану меняется. Отлично! Это просто замечательно! Идёмте к главному инженеру. Он быстро введёт меня в курс дела.

– У нас нет главного инженера.

– И кто всем этим великолепием управляет?

– Как только товарищ Семарг установил пространственный бассейн, так он тут же уволился. Сказал, что с таким придурком отказывается работать.

– Были ещё рекламации на вашего Семарга?

– По мелочам, но в основном все довольны. Особенно женщины.

– Пардон, ловелас?

– Что вы, исключительно скромный товарищ. Была у него одна наблюдательница из соседней высотки, так Мара Филипповна быстро из неё Персефону сочинила. Они теперь музицируют по выходным у него в бункере.

– Это, ту самую, ангела?

– Ну да, которая теперь с крыльями.

– Да-с, сложный случай. И что женщины?

– Очень довольны, что гермиков запретил.

– Кто-кто, «гермики»?

– Ну да, они у нас что-то навроде психологов. Чуть-что, и все бегут к ним за утешением.

– Лихо шагаете! Я читал Зигмунда Фрейда, но никогда в него не верил. А у вас, значит, прогресс развернулся во всю ширь. Так, не отвлекаемся. Где эта высотка находится? – деловито сдвинул брови Меркулов.

– А вон, посмотрите в окно. Это высотка Де Борхо.

Совсем недалеко, если не брать во внимание распространение света в идеально чистом воздухе стратосферы, над облаками болталась ещё одна высотка. Множество остроконечных башен, торчащих в разные стороны из здания, придавали ему сходство с готическим собором Девы Мария в Милане, только слепленным из двух вытянутых частей. Одни башни торчали наверх, в то время как абсолютно точный близнец, рвал в лоскуты остриём пирамиды плывущие у подножия перистые полотнища облаков.

– И они обходятся совсем без бассейна? – думая о чём-то своём, поинтересовался Меркулов.

– Куда им. У них нет такого хранителя, как у нас. В Замок товарища Семарга жители всех окрестных высоток летают. У него финансовый поток от продаж, а у них что? Только бордель и есть. Утешение для импотентов.

– Ага, значит, бордель с этими, как вы сказали «гермиками». Очень интересно.

– Надеюсь, вы не собираетесь к ним в гости?

– Напротив, мне теперь именно туда и нужно. Отвезёте?

– Как вам, сказать.., – замялась Парамарибо.

– В чём дело? Начали алфавит – нужно продолжать.

– Я тоже бывшая Наблюдатель.

– Шпионка?

– Ну, что-то навроде, – потупилась секретарь.

– И что повлияло на карьеру?

– Мара Филипповна предложила лучшие условия. Меня там, – при этих словах Парамарибо ткнула в сторону Де Борха, – очень хорошо знают. Не хотелось бы кое с кем встречаться.

– Принято. Тогда посадите на ближайший автобус. Я сам как-нибудь доберусь. Нужно познакомиться с объектом на месте. Ведите, – потребовал Меркулов.

Скорость, с которой новый сотрудник Домкома принимал решения, завораживала. Парамарибо безропотно показала остановку и оплатила личным браслетом проезд в оба конца.

Внутреннее убранство соседней высотки значительно отличалось от элегантного ар деко, принятого в архитектуре Винтаж 2000. Строгие линии готики терзали взгляд множеством геометрически правильных фигур. Всякие там нервические нервюры и стрельчатые окна с разноцветной мозаикой создавали атмосферу мрачной торжественности и, если можно так сказать, конечно, этакой чопорной святости, от которой сводило скулы. Увидев всё это великолепие, он даже засомневался в наличии борделя с венерианскими психологами. Однако, первый встречный уверенно показал наверх, вглубь переплетения лестниц и переходов, уверив, что заблудиться невозможно, благодаря специально установленному для иностранцев лифту. Просторная кабина с голограммами чувственных красавиц с татуировками на самых пикантных местах быстро доставила в просторный зал с диванчиками в форме женских губ, стиснувших сочными половинками полуголые тела персонала.

Увидев хозяйку, Меркулов от впечатления потерял дар речи, но быстро справился с собой и доверительным голосом, словно давнюю знакомую, спросил:

– И как?

– У вас нужда в консультации или что посолиднее желаете. Удовлетворяем любой вкус, – распахнув сморщенные губы развратницы, спросила Жерминаль.

– Я только с Венеры, из клиники, знаете ли.

– И сразу к нам после омоложения? Приятно. Однако, я вас что-то не припоминаю. Или клонировались?

– Что вы. С инспекцией. Вот-с знакомлюсь с подвластной территорией, – всё также доверительно сообщил Меркулов.

– Что? Какой такой инспекцией. У нас все разрешения в порядке.

– Не извольте беспокоиться. Жалобы-с собираю. Что да как. Чего нужно, что мешает. Вы почитай единственное предприятие, приносящее доход этой высотке. Вас нужно беречь и холить. Ну это моё, сугубо личное мнение. Если бы не ваша ответственная работа, то население стратосферы взорвалось бы от нервов. А так, психуешь, и вот тебе, пожалуйста, – утешение, грамотный совет. Сейчас наведу статистику и пойду к начальству с предложением, как да что улучшить. Ваши сотрудники, пардон, сотрудницы, к примеру, снабжением довольны?

– Не буду грешить. Всё у нас в порядке. Вот что, пожалуйте ко мне в апартаменты, в кабинетик, там и обсудим наши делишки.

– С превеликим удовольствием. Ах трясусь от жажды чуда.

– Чуда?

– А как не чудо, когда такое блаженство хочет со мной уединиться в кабинетике?

– Да вы дамский угодник, коль разглядели во мне блаженство?

– Точно, мадам Жерминаль. Собственно поэтому и вызвался курировать Де Борха. Очень уж хотелось познакомиться именно с вашим коллективом. Труженицы – иного определения и не скажешь. Совсем не понимаю, каким образом обходиться без ваших услуг товарищ Семарг. Что это он так на вас ополчился? Я только что оттуда и крайне удивлён тамошними порядками. Доски почёта какие-то развесил. Но должен заметить, костюмчик приобрёл, вполне себе приличный такой. Вот-с пощупайте ткань.

Ласково проведя рукой с тату неизвестного зверя по плечу Меркулова, мадам заметила:

– Приятный. Ну я даже не знаю, что можно сказать о соседях. Сами понимаете, нельзя наговаривать.

– Полностью с вами согласен, но войдите в моё положение. Мара Филипповна молчит, как сёмга. Не буду же я Семарга терзать, когда он и так виновник всего? Опять же какие можно делать предложения, когда ничего не знаешь? Так, пшик один. Взять вас. Уверен, что дополнительные площади вам бы не помешали, – с этими словами Меркулов оглядел скромный кабинет мадам, в котором с трудом уместились блочные тренажёры «короссовер» и «бабочка».

– Для мазохистов держите?

– Что вы. Самой приходиться форму поддерживать. На Земле, знаете, не хватает нагрузки. Нежная планета во всех отношениях.

– Ага, ну так что?

– Он однажды приглашал нас по случаю, но и только. Утверждает, что снижаем рождаемость. А что вы говорите о площадях?

– Могу предложить руководству открыть филиал у соседей. Без всякого намёка на вашу инициативу, чтобы не портить отношения с товарищем Семаргом.

– Как насчёт сеанса? Я вам предложу самого лучшего специалиста. За счёт заведения, конечно.

– Польщён, но вынужден отказаться. Дела-с. Что у вас с водой, кстати. Не ржавая? Должен же я хоть что-то указать в отчёте.

Взял стакан, Меркулов налил из-под крана воды, посмотрел на свет, отпил глоток и недовольно сплюнул в раковину.

– Действительно, последнее время на вкус так себе, – немедленно откликнулась сообразительная мадам. – И ещё лифт слишком медленно работает. Еле-еле ходит, честно говоря. Недавно генерал ВТС посещал, так очень ругался на его скорость. Мы так всех клиентов растеряем!

– Вот-вот. Так и напишу в отчёте, что нужна замена опреснителей и лифта. Весьма признателен за ценные сведения. Сейчас набросаем смету с председателем Домкома. Как, кстати, его зовут?

Когда на пороге появился Меркулов, Сан Саныч Вильмар как раз поливал свои любимые бразильские кактусы. Он с большим вниманием относился к нуждам растений. По его мнению, люди не в пример скандальнее. Зелёные друзья всегда с достоинством переносили невзгоды. Случалось, он забывал прорыхлить почву или вовремя поменять горшок на более удобный, так они безмолвствовали, терпеливо ожидая, когда он вспомнит об их нуждах. Да что там говорить, чудо, а не жильцы.

Когда дверь с грохотом распахнулась, рука с кувшином предательски вздрогнула в ожидании обязательного скандала. Сан Саныч недовольно покачал головой на небольшую лужу рядом с цветком и пощёлкал пальцами, требуя от бухгалтера салфетку. Отсутствие движений за спиной, заставило повернуться к посетителю. На него строго смотрел элегантный мужчина в дорогом чёрном сюртуке.

«Начальство», – немедленно мелькнуло в голове у Сан Саныча. Начальства он не любил и боялся, как всякий ленивый человек. Прекрасно изучивший свои скорости ещё на заре трудовой деятельности, он быстро соорудил нужный ритм, чтобы не попадать под колёса имперской машины. Двигался он латентно, чтобы не дай бог не испугать своей подвижностью чиновников из министерства ВТС.

– Вы по какому вопросу, товарищ? – вежливо поинтересовался, всё ещё надеясь на чудо, но чуда не случилось.

– Послушайте, это чёрт знает что такое! Лифты не работают, вода ржавая. Я тут прошёлся по объекту, и вот что вам скажу – болото, форменное болото. Нужно что-то делать, а у вас тишь да благодать. Так нельзя, так совсем невозможно. Вы чем вообще занимаетесь? Цветочки, смотрю, поливаете, а у вас единственное доходное предприятие клиентов теряет. Империя не может себе позволить такую расточительность. Перенесём, к чертям, бордель в Винтаж 2000. У них, по крайней мере, всё как часы работает. Даже бассейн себе устроили. Мара Филипповна – отличная хозяйка не в пример вам. Опреснители давно меняли? Это что такое – вода ржавчиной пахнет. Мне хвост накрутили. Так что не думайте, что вас пощажу. Так приложу, что мать родную забудете. Опреснители хоть могли вовремя поменять?

– Так всё по графику. Здесь я не властен.

– По какому такому графику, когда генералы жалуются? Вы в своём уме вообще-то! Завтра же пришлю из резерва. И чтобы мгновенно установили. Надеюсь, на вашу расторопность!

– Как можно, в ночь и снимем, и сразу установим. Только пришлите, а мы сразу всё и сделаем. Не извольте беспокоиться, – поспешил уверить ничего не понимавший Сан Саныч.

– До связи. Утром ждите опреснители. Чёрт знает, что такое! – с этим эпичным ругательством Меркулов развернулся на каблуках и опять хлопнул дверью.

По конторе пронеслась волна воздуха, смахнувшая на пол со стола бухгалтера квитанции на оплату коммунальных услуг. Сан Саныч Вильмар набрал номер главного инженера и впервые в жизни накричал на него, избавляясь от негативной энергии, который зарядил его представитель министерства.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 4 Договор

Глава 6 Приём у Семарга

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
Часть 4 - Глава 4 Договор
Часть 5 - Глава 5 Высотка Де Борха
Часть 6 - Глава 6 Приём у Семарга
Часть 7 - Глава 7 Неловкая ситуация
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Узкий зал с высоким потолком, в глубине, за спиной следователя, длинное прямоугольное окно с мозаикой в стиле Арт Деко, на которой изображён император Павел I в мундире Звёздного флота. Всё пространство покрыто пепельно-белым цветом, за исключением стола из совсем белой японской вишни. Вдоль стен никаких тебе стульев или шкафов. Скромный чёрный карбоновый телефон и такая же настольная лампа довершали спартанскую обстановку кабинета главного полицейского высотки Винтаж 2000.

С тяжёлым вздохом закрылась толстая квадратная дверь на графитовых втулках, обдав председателя Домкома волной непривычно свежего воздуха с нотками горчинки. Взметнулись густые волосы, которые с трудом удалось привести в порядок, пока шла к столу Феоктиста Петровича.

Увидев посетительницу, он немедленно вскочил и побежал целовать руку:

– Что-с привело в мою печальную обитель, несравненная Мара Филипповна?

– А у вас здесь мило. Пустовато, но мило, мило. Белый цвет успокаивает, – трогая шероховатую поверхность стены, похвалила дизайн кабинета Мара.

– Ну вот, довелось. Вы впервые ко мне пожаловали самолично. Рад-с. очень рад-с. Что ж не предупредили? Я бы чаю заказал или кофию.

– Да где у вас распивать? Не за служебным же столом?

– А чем плох мой стол? Самая натуральная японская вишня. Конечно, под ней алюминий, но зато сверху, весь декор, так сказать, самый что ни на есть настоящий! Сижу, размышляю о недавнем нашествии эльтов. Вас, кстати, вспоминал. И вот оно чудо. Аж сердце дрогнуло от счастья. Какими судьбами?

– Феоктист Петрович, как вы наверняка знаете, у нас тут прыгун образовался. И что вы думаете, отправляю тентурию в архив ЦК, а он там не значится. Так ведь не может быть совсем? Откуда-то он выпрыгнул?

– Я думал, товарищ на Венере лечится?

– Если бы клонировали, то и дела нет. Новый человек, так сказать. А его обратно вернули за неимением средств. Выясните баланс, а потом подумаем, что с ним делать, заявили в клинике. Вы ведь знаете этих венерианцев, за так и чихать не будут. Редкие жмоты. Я, конечно, выпросила у Семарга кредит прыгуну, но под своё слово. А вдруг он аферист или марсианин какой-нибудь малогабаритный?

– Вот неспроста я вас люблю Мара Филипповна! Уж очень большое у вас сердце. Неизвестно кого приютили без всяких условий. Сам-то, что говорит?

– Полный ноль. От нехватки кислорода потерял почти всю память. Пришлось даже имя ему придумать. Гришей назвала, Меркуловым.

– Как вы его. Можно сказать, с любовью. Меркулов – звучит!

– Скажите тоже. Ну так что, проявите личность на вредные привычки?

– Вы со мной не расплатитесь за такие плезиры.

– Я?! Шутите. Легко!

– Ой-ёй, опасные авансы?

– Феоктист Петрович, дорогой, мы с вами друг друга давно знаем. Какие счёты между нами? Что пожелаете, в любой момент исполним. Хотите, освежим ремонтик у вас дома?

– Когда надо? – немедленно согласился Феоктист, давно мечтавший о новом порядке в холостяцкой квартире.

– Вот что значит, человек дела! Желательно, прям щас, а то моё «большое сердце» от неизвестности разорвётся на куски. Идите сюда, мой несравненный.

Встав на носочки, Мара двумя руками взяла голову сыщика так, что он носом утонул в пышной груди, и поцеловала в лоб, оставив чувственный отпечаток губной помады над бровями.

– Будем считать это авансом? – поинтересовался Феоктист, хитро стрельнув глазами.

Критически осмотрев результат поцелуя, председатель Домкома достала из сумочки батистовый носовой платочек и вытерла след от помады.

– Всё будет зависеть от результата, дорогой Феоктист Петрович! От ре-зуль-та-та, милый! – она ободряюще улыбнулась.

– Вы такой штырь засадили мне душу, что теперь я вам предоставлю даже родословную его мамы в девичестве.

– Родословную не надо. Лучше скажите, чем это таким особенным вы напугали эльтов, что гости сбежали не попрощавшись. Жильцы волнуются, вдруг вы чудовище какое, почище этих эльтов? Так ведь не бывает: заглянули в мозг и драпать. Что-то здесь не так!

– Скажите тоже, я самый обыкновенный сыщик. Может, увидели мою огромную любовь к вам и поняли, что нет у них рычагов против меня. Такую силу неимоверную разглядели!

– Тяжеловатый комплимент, вам не кажется?

– А что вы хотите от полицейского. Зато настоящий, как кусок железа!

– Ладно, принимается. Ну так я на вас надеюсь? – поворачиваясь к двери, напомнила о договоре Мара.

– Всенепременно, – рапортовал Феоктист, провожая взглядом аппетитную фигуру председателя Домкома.

Поправив одежду на площадке, она с удовольствием посмотрела на солнце, яростно светившее на плывущие у подножья высотки облака. Яркие лучи, отражались от ажурных ферм из титана, сочиняли радужные пятна в мелкой взвеси воды из фонтана на площади. Жизнь для неё заиграла новыми красками. Неким ожиданием чуда. Плохие мысли она оставила за толстой дверью полицейского участка, передоверив их Феоктисту Петровичу, а сама решила наслаждаться новыми нежными чувствами от встречи с эффектным кавалером.

«Ну и что, что прыгун, в конечном счёте, все мужчины прыгуны в той или иной степени. А как иначе? Сегодня он здесь, а завтра ускакал на своих двоих в неизвестную область, за новым счастьем. Такова природа мужчин! Ещё хорошо, что не марсианин долговязый. А то прошлый ухажёр вон сколько бед натворил. Печальных эльтов призвал с помощью серёжек. Негодяй! Вот и бери потом подарки от марсиан всяких, а потом бульдозером не разгребёшь последствия. Повезло, что всё обошлось. У Феоктиста мозги оказались с особенным заворотом. Тоже, кстати, поклонник, только бестолковый какой-то. Всё ходит вокруг да около, вместо того, чтобы напрямую спросить. Может, у него в штанах не всё в порядке? Вряд ли. Хотя, скорее всего, у него в голове задвиг какой-нибудь. Эх, что не экземпляр, так обязательно с линейным разворотом вдоль берега. Смотришь вдаль, а там плаксивые чайки семафорят.

Впрочем, хватит о грустном, нужно придумать, куда приспособить бойца. От безделья как бы сам, чего вредного не сочинил. Ещё надумает к соседям в бордель наведаться. И всё, пропал кавалер. Всё-таки мудрый у нас товарищ Семарг, хоть и с придурью, но мудрый. Правильно не разрешил им здесь трал бросить. Они бы мигом нам всё мужское поголовье оприходовали. Вид у товарища бравый, одни усики чего стоят. Верный признак вёрткого человека. А что, именно такой нам в Домкоме и нужен. Только на чём бы таком-этаком его проверить, чтобы без особенных последствий?» – размышляла Мара Филипповна, возвращаясь к себе в контору.

Вид преобразившегося Меркулова заставил её сердце в очередной раз предательски вздрогнуть. Чёрный сюртук весьма выгодно подчеркнул дерзкие голубые глаза под густыми бровями с ранней проседью. Как всегда это бывает, одежда заставляет человека соответствовать новому образу. Движения Гриши приобрели этакую вальяжную плавность, даже ходить он начал с небольшой оттяжкой ноги. Чтобы мужчина не заметил волнения, поспешила спросить:

– Как вам замок?

– Великолепно! Это какая-то фантастика! Впрочем, о чём это я! Здесь и взаправду рай неземной, но главная богиня здесь вы. Ещё не открылась дверь, а я уже навострил уши на звук ваших каблучков, дыхание перехватило. Столько невероятных милостей получил, что даже и не знаю, как отблагодарить. Должен заметить, я не имею привычки ходить в должниках. По дороге Парамарибо пожаловалась на опреснители влаги. Так вот, что я решил. Позвольте мне уладить неприятность. В конце концов, что вы теряете. Вдруг и взаправду у меня получится. Должен же я отработать кредит?

– Откуда же вы их возьмёте без графенов?

– Позвольте мне мои секреты оставить при себе. Ведь вам важен результат?

– Надеюсь, ничего противозаконного?

– Что вы, как можно. Чтобы я вас подвёл? Да никогда! Всё сделаю в лучшем ажуре. Не успеете соскучиться, а опреснители уже пыхтят, воду качают для публики.

– Так-таки и пыхтят? – испытующе посмотрела в глаза Меркулову Мара Филипповна.

– Господи, да что может вас уверить, когда я говорю чистую правду! Вы только посмотрите в мои честные глаза и ничего, кроме искреннего желания угодить вам и не найдёте.

– «Господи»? Да откуда вы только достали такое древнее уверение? Это же какой-то двадцатый век, не позднее?

– Да? Ну и что? Зато звучит эффектно. Рядом с вами у меня все самые сокровенные закоулки мозга оживают. Послушайте, ещё немного и Евгения Онегина начну наизусть читать. А там знаете сколько строчек? Ого-го. И ничего, не боюсь. В общем, меньше слов, больше дела. Товарищ Парамарибо, идёмте, покажите объект.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 3 Замок

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
Часть 4 - Глава 4 Договор
Часть 5 - Глава 5 Высотка Де Борха
Часть 6 - Глава 6 Приём у Семарга
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Выкинув электромагнитные лапы, служебный плазмолёт Домкома опустился на ребристую поверхность матового диска, опоясывающего Замок. Три сплюснутых по краям бублика, наполненных гелием, подпирали собой высокий купол торгово-развлекательного комплекса, в котором работали почти все жители Винтаж 2000.

Савин не переставал удивляться местным изобретениям. Парамарибо открыла люк, устроенный в полу, по которому они спустились в прозрачный туннель, уходящий к Замку. Идти не пришлось, движущаяся резиновая дорожка бесшумно доставила к вращающейся двери. Внутри звучала приятная музыка, очень похожая на негритянский джаз, который он слышал, находясь в Америке. Но больше всего его поразил интеллигентный персонал магазинов. Никто хамски не подлетал, предлагая свои услуги, отчего он просто бесился в Нью-Йорке. Продавец с достоинством ждал, когда его спросят, и ничего не пытался навязать сверх того, что интересовало покупателя.

– Парамарибо, это спецобслуживание, или они всегда такие?

– Не понимаю, о чём вы?

– Ну, приказчики странные. Совершенно не бегают за посетителем? Этак они прогорят в трубу.

– Ну что вы. Товарищ Семарг против назойливых продавцов. По его мнению, они только распугивают покупателей.

– Извините, Семарг – это хозяин Винтаж 2000?

– Вот ещё! Какой такой хозяин, он всего лишь хранитель ключа.

– От главного входа? – улыбнулся Савин.

– Великий космос, воздух стратосферы произвёл слишком сильное впечатление на ваш мозг.

– Так объясните, что за хранитель такой?

– В каждой высотке установлена позитронная бомба, которую хранитель может взорвать в любой момент при помощи специального ключа.

– Бомба? Это зачем? А как же жители? Кстати, сколько там?

– Двадцать тысяч. Ну что, судьба такая. Тут ничего не поделаешь.

– Дикость какая-то! Там же дети, женщины?

– А что нам делать без высотки? Мы никому не нужны.

– Ничего себе! На землю спуститься не желаете?

– Тогда лучше смерть. Это вам любой скажет и дети в том числе.

– Это почему?

– Для нас жизнь в испорченной экологии невозможна. Неделя, максимум две и житель стратосферы умрёт в страшных мучениях от удушья или другой заразы. Эволюция сделала наши тела абсолютно непригодными для жизни на Земле.

– Вот это примус! Это надо переварить и желательно с коньяком. Надеюсь, коньяк у вас не под запретом?

– Замок предоставляет всё самое наилучшее. Здесь можете быть спокойны.

– Так какая от вас польза? Чем зарабатываете на хлеб насущный?

– Я что-то не совсем понимаю? Вы сейчас о чём? – Парамарибо с искренним недоумением уставилась на Савина.

– Продукты, одежду – всё это надо на что-то покупать или менять? Что вы даёте жителям поверхности?

– Ах, это! Конечно, мы не звери. Мы дарим людям надежду попасть в стратосферу. Иногда проводим лотерею среди особенно нервных. Ну чтобы не бунтовали сверх положенного.

– Фантастика! – воскликнул Савин и показал на высотку, болтающуюся за окном на чёрном тросе:

– Канат никто не пытался подпилить из вредности?

– Это просто невозможно! Материал, из которого он сделан, выдержит взрыв позитронной бомбы. Высотка разлетиться на свободные нейтроны, а канат останется. Мы всё предусмотрели.

– Ничего себе! Тогда потребуется двойная доза коньяка. На вашей ферме я чувствую себя карасём в аквариуме. Куда не махнёшь хвостом, всюду стекло с видом на Кремль.

– Какой такой Кремль?

– Белый, какой же ещё! С колоннами и башенкой наверху для флага.

Парамарибо с сочувствием посмотрела на Савина:

– Загадками говорите. Всё-таки, товарищ Меркулов, вам нужно показаться врачу на всякий случай.

– Опять на Венеру?

– Зачем же? В соседней высотке работает отличный медицинский центр.

– Отчего же у себя не устроите?

– Товарищ Семарг против. Говорит, если попытаемся организовать что-то похожее, то взорвёт навсегда.

– Самодур!

– Неправда. Женщины высотки его полностью поддержали. Нам эти гермафродиты без надобности.

– А что сами? Отчего инородцы вас лечат? Что они могут понимать в организме землян?

– В том-то и дело, что абсолютно всё. Для них без разницы, что мужчина, что женщина. Берутся за любую болезнь без раздумий. Специалисты широкого профиля.

Изумлению Савина (буду называть его Гришей Меркуловым, пока не вспомнит своё настоящее имя) не было предела. Он, конечно, читал всякие там германские теории о коммунизме, как естественном развитии цивилизаций, но, чтобы получить такого зайца, никак не ожидал. Обманывать людей мечтой стать высотным паразитом? Здесь у кого хочешь фантазия возмёт больничный. Он, конечно, не был образцом для подражания, более того, собственно, зарабатывал себе на жизнь обманом, но чтобы в масштабах всей планеты… Ему даже стало неловко дышать одним воздухом с представителем столь продвинутой расы, но природная вера в свою звезду всё же заставила спросить:

– Пардон, госпожа Парамарибо, ну ведь что-то вы делаете? Вот вы, например, секретарём работаете?

– Вот именно! Приходится самой себя обслуживать. За просто так никто не накормит! Ещё эти проклятые опреснители износились. Мара Филипповна, теперь с живой не слезет, пока я не найду замену. А где? Товарищ Семарг придумал нам установить пространственный бассейн, а об опреснителях и не подумал.

– Пока не понимаю. И что?

– Что, что, они не рассчитаны на такие объёмы. А новые теперь только в следующем году выделят. Вот и что!

– К нему не пробовали обращаться?

– Вот что, товарищ Меркулов, если хотите, то сами и займитесь. Я к нему ни за что не пойду.

– Отчего же?

– Прошлая секретарша сходила как-то наверх. Так теперь Персефоной работает. Я, конечно, уважаю её выбор: квартира академика рядом с бункером на самом верхнем этаже. Но всё же, чтобы позволить над собой такие опыты ставить! Лично мне никаких крыльев не надо, чтобы так жить!

– Вот вы говорите, загадками смущаю, а сами вон сколько уже состряпали? Любой фантаст сдохнет от зависти. Что за крылья такие?

– Да что непонятного! Бывшая секретарша Мары Филипповны стала музой в обмен на квартиру академика. Он ей крылья пришпандорил для достоверности. Теперь летает вокруг высотки словно ангел, а он руководит с балкона по рации. Ходят слухи, что летающего гвардейца делает для императора. Только я вам ничего такого не говорила. Так что, я пас. К товарищу Семаргу не пойду ни за что. Само как-нибудь рассосётся. Если что, вернусь на свою высотку.

В кафе, куда зашли Семарг с Парамарибо, подали и взаправду отличный коньяк из Дербента с буквами КС на этикетке. От двух рюмок настроение Меркулова значительно исправилось, можно сказать, совсем воодушевилось. Сведения, полученные от секретаря Мары, значительно раздвинули горизонты неведомого перед его взором. Однако, и многое прояснили. К примеру, что мир везде несовершенен, даже в параллельной реальности. Впрочем, творить собственное счастье Савин привык с детства, а следовательно, и теперешний Меркулов сумеет повторить собственные привычки.

«Странное чувство адреналиновой сухости во рту, словно предвкушение чего-то грандиозного, чего-то волнительного надвигается», – мелькнуло в голове у Меркулова.

Оделся он просто и без всякой такой излишней вычурности: чёрный сюртук, английские брюки со стрелкой, водолазка и туфли итальянской работы. На всякий случай поинтересовался:

– У вас там не холодно! Надеюсь, плащ без нужды?

– Какой плащ? Нет, ну если хотите… Только одежда сделана из нановолокон. Какую захотите температуру, такую и будет поддерживать. Вот здесь, внутри пиджака, регулятор.

Действительно, Меркулов достал из кармана плоский такой ярлычок, на котором светились зелёные цифры. Стоило нажать на плюсик или минус, как они начинали мигать, изменяя заводскую настройку.

– А дождь?

– Какой дождь? Вы наверняка шутите. Всё ещё вчера закончилось. Идёмте, мне уже здесь надоело. Дайте руку. Вот вам удостоверение личности, – она застегнула Меркулову титановый браслет на запястье. – У вас полный кредит на одежду. Если что захотите, то сами доберётесь на рейсовом автобусе. Видите на первом этаже остановку? – секретарь показала пальчиком на светящуюся табличку с крылатым автобусом.

– Извините, а это что за удивительные портреты? – поинтересовался Меркулов, кивнув на большую доску с голограммами.

– Новшество товарища Семарга. Кстати, отлично работает. Лучшие люди Замка. Передовики производств, так сказать. Здесь даже наш следователь есть, Феоктист Петрович. Только благодаря его уникальному мышлению удалось избавиться от трансгулярного дождя.

– Какого?

– Вы ничего не знаете. Вы как раз в коме лежали. А у нас здесь дождь приключился, а ведь не должен быть ни разу, стратосфера как никак. Льёт и льёт и эти, живые лужи начали ползать по стенам. Ужас, но Феоктист Петрович со всем разобрался. Эти противные эльты сразу исчезли, как только заглянули ему в мозги.

– Да, и что же их напугало?

– Никто не знает. Но факт есть факт. Эльты сняли свой противный дождь в тот же день.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 2 Крёстная мама

#антиутопия #фантастика #гиперпанк #стимпанк #юмор #аферы #приключения

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
Часть 4 - Глава 4 Договор
Часть 5 - Глава 5 Высотка Де Борха
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В конторе Домового комитета Савин чувствовал себя крайне неуютно. Что и говорить, не его уровень, но сейчас, когда он решительно не понимал, кто он вообще такой, как его зовут и прочие паспортные данные, требовалось набраться терпения и всё же выяснить своё положение в обществе. То что оно имеется, он натвёрдо знал, но вот какое, на сей счёт оставалось только строить самые смелые предположения. Вдруг он царский сын, граф, к примеру, или же вовсе парикмахер из Одессы.

Импозантный мужчина с военной выправкой и дерзким, слегка насмешливым взглядом вызвал в груди одинокой женщины неконтролируемые сокращения сердечной мышцы. Раз-два, раз-два, раз, раз. Ей даже стало неловко за свои ритмы.

«Не хватало ещё, чтобы он это заметил»", – мысленно спохватилась председатель Домкома.

Но что она могла сделать с участившимся дыханием, вздымавшим весьма значительную грудь?

«Нет, ну в самом деле? Что теперь, бежать и пить корвалол с валерьянкой?» – мысленно возмутилась своим так некстати обнаружившимся чувствам председатель Домкома.

– Так, вы говорите, что ничего решительно не помните?

– Точно так, мадам, абсолютнейшая амнезия. Если бы не ваше участие, то вовсе погиб во цвете лет, так сказать. Я так думаю, это судьба обратила ваш взор на мою персону не случайно. А как иначе? Один взмах ресниц, мгновение решили всё. Именно в эту секунду вы посмотрели в окно. Провидение господне, по-другому и не скажешь. Ведь могли и вовсе не обратить внимания. Так, летают всякие ненужные предметы сверху вниз. Разве это повод, нет, конечно. Однако вы не поленились, потревожили свой восхитительный организм, должен заметить, чтобы оказать милосердие. Вот оно величие женского сердца. Чужое несчастье вызвало немедленный отклик. Я теперь у вас в неоплатном долгу. В моём лице вы найдёте верного Ланселота, готового броситься в бой по первейшему вашему требованию. Вот-с.

– Так уж и в бой? – решила пококетничать Мара.

– Не знаю, откуда я это помню, но могу с уверенностью сказать, что да. Именно что в бой за столь великодушное сердце, если, конечно, позволите?

– Сначала нужно выяснить, что вы за личность такая? Давайте сюда ваш палец.

На дубовом столе председателя моргала красным и зелёным огоньком железная шкатулка с квадратным углублением. Савин вложил туда указательный палец и почувствовал резкий укол. Выдернув руку, закричал:

– Это что такое? Это зачем?

– Прекратите визжать, словно барышня. Сейчас отправим тентурию в ЦКа. Они быстро пришлют карточку регистрации.

– По капле крови?! – удивился Савин, не привыкший к подобным процедурам.

– Вот что, вы лучше расскажите, что помните. К сожалению, одежду венерианцы тут же сожгли. Уж очень они не любят земные бактерии. В результате нет никакой бумажки, чтобы установить вашу личность.

В больничной полосатой пижаме Савин выглядел довольно странно среди технических новшеств Домового комитета. Парамарибо с любопытством разглядывала из-за пишущей машинки спасённого начальницей «прыгуна». А как не «прыгуна»? Чтобы выпасть из окна высотки, нужно очень постараться. От желающих покончить счёты с жизнью в подоконниках установлены специальные такие отпугиватели, нагоняющие необъяснимый страх на расстроенных жизнь товарищей. Однако вот этот смелый мужчина сумел преодолеть действие излучения, что говорило или о крайней силе отчаяния, или о невероятно сильном характере.

Будучи девушкой мечтательной Парамарибо сразу придумала себе в голове историю несчастной любви:

«Ну а как иначе бы смог этот господин решиться на прыжок? Хотя, уж очень лихой у него вид. Такие, скорее всего, убьют соперника, чем терпеть, что кто-то неприятный начнёт обладать предметом воздыханий», – в этот момент она несколько раз весьма выразительно хлопнула накрашенными ресницами, что, естественно, не осталось незамеченным Марой.

– Парамарибо, ты чем сейчас занята?

– Печатаю объявление о лимите на расход воды. У нас последнее время опреснители атмосферной влаги стали барахлить. Приходиться экономить.

– Сама знаю. Ты лучше позвони товарищу Семаргу в Замок и скажи, что Домовому комитету нужда срочно одеть нового сотрудника. Пусть распорядится насчёт кредита. У товарища, сама понимаешь, ничего не осталось, кроме пижамы.

– Мадам, вы так любезны, что сердце рвётся на тысячу алых лент с бахромой,– немедленно поблагодарил Николай.

– Пустое. Ленты какие-то выдумали, – жеманно стрельнула глазами в угол, на нос, на предмет Мара. Она ничего не могла с собой поделать, звук голоса спасённого человека производил на неё магическое действие, вызывал не исполненные в силу многих обстоятельств материнские чувства. В конце концов, она была обыкновенной женщиной, хотя и бывшей начальницей ВТС!

Наконец, из ЦК пришёл ответ в виде телеграфной ленты с множеством дырочек. Аппарат ещё продолжал стучать, а Мара Филиповна уже принялась читать кружевной серпантин.

– Странно, – задумчиво произнесла, шурша перфорированной бумагой. – О вас нет никаких сведений в архиве. Это просто невероятно. В ЦК уходят сведения о каждом новорождённом арне, а про вас совершенно ничего не известно. Может, вы шпион марсианский?

– Ничего не имею против, быть шпионом, но быть хоть кем-то. Неизвестность – это что-то непереносимое. Мара Филипповна, хоть назовите меня, а то ведь совсем невозможно ни с кем разговаривать. Будете крёстной мамой. Что проще?

Хоть Мара и сделала себе несколько клонирований, а значит, имела за плечами столетия горького жизненного опыта, эта просьба произвела в её сердце настоящую революцию. Подумать только, она вдруг станет мамой, пусть и крёстной, самому настоящему человеку, а не грызохвосту какому-то марсианскому.

– С другой стороны, будь вы шпионом, ЦК немедленно бы выслала к нам группу задержания. Значит, вы не шпион. Тогда кто? Послушайте, а что если вас временно, ну пока не вернётся память о настоящем имени, будем называть Григорием, Гришей сокращённо. Был у меня знакомый когда-то. Весьма приличный человек.

– А что с фамилией? Ведь никак нельзя без фамилии!

– Нужно что-то хорошее, неброское, и в то же время звучащее благородно. Что-то навроде Павлов или Авакумов.

– А какая планета находится рядом со звездой Солнце.

– Меркурий.

– Вот, я буду Меркуровым, оттого что теперь для меня вы путеводная звезда, дарующее жизнь. Это ведь вы спасли меня от мрака смерти. Решено, буду Григорием Меркуровым. Отличное имя вы для меня придумали! Но чем же я буду заниматься? Я даже не знаю, на что способен?

– По виду вы на многое способны. Но для начала нужно привести вас в божеский вид.

Посчитав, что и так уделила слишком много внимания "прыгуну", Мара Филипповна попросила Парамарибо отправиться вместе с Гришей, как она теперь стала называть Савина, в Замок товарища Семарга, чтобы подобрать ему гардероб. А сама тем временем решила обратиться за помощью к следователю высотки, чтобы он тайно навёл справки по собственным каналам о таинственном «прыгуне» с верхних этажей. У неё и в самом деле были подозрения, что мстительный Марс затевает новые интриги против жителей высотки Винтаж 2000. Опять же нельзя было сбрасывать со счетов давнишнее противостояние ВТС с ЦУП, в котором она совсем недавно приняла невольное участие. Уж если брать на себя ответственность за жизнь человека, а так получалось, как ни крути, то надо знать, с кем имеешь дело.

«А то валятся с небес всякие приятные мужчины без рекомендаций, а потом столовое серебро из буфета пропадает», – размышляла Мара, поднимаясь на лифте в кабинет Феоктист Петровича.

Если бы она знала, насколько ошибалась насчёт столового серебра и насколько точна оказалась её интуиция, желавшая предупредить соблазнённую комплиментами женщину от поспешных решений.

––––––––––––––––––––––––––––––––––

Глава 1 Вивисекторы

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
Часть 4 - Глава 4 Договор
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

 

 

 

 

 

 

 

 

Очнувшись в стерильно-белой палате, Савин с недоумением уставился на раскаченную сверх всякой меры медицинскую сестру. Если так можно было назвать существо с бицепсами и прочим обвесом в разы превышающее всё, что он видел до сих пор в цирках Европы и Америки. Из под халата с коротким рукавом выпирала буграми натренированная мускулатура, по которой бежали широкими полосами татуировки фантастических животных, которые разве что и можно встретить на бубнах эвенкийских шаманов.

«Так, если это Рай, то какие-то уж очень грубые здесь ангелы обитают, все в наколках, словно уголовники. Вся в кольцах и шрамах, словно папуас, и глаза подкрашены фиолетовой сажей. Вообще непонятно, это женщина или всё-таки самец? Для женщины уж очень грандиозна, у меня ляжка меньше чем её бицепс. Да-с, дела! А вдруг это Ад? Ну такой особенный, учреждённый специально для таких, как я аферистов и прочих негодяев? А что? Очен-н-но даже может быть! Белые стены, оттого что не душегуб, а уродливые санитарки в наказание за сладкую любовь с красотками. И всё же, почему она или оно молчит?» – думал Савин, разглядывая сестру милосердия. Наконец, ему надоело играть в догадки:

– Сударыня, уж извините, если ошибся с полом, вдруг вы мужчина, позвольте поинтересоваться, где я?

– Зовите Феней. Вас утром привезли вивисекторы. Сказали, что сами вами займутся.

«Всё понятно. Всё-таки Ад, причём кромешный! Украли для опытов. Вивисекторы – это что-то уж очень кардинальное», – с неудовольствием констатировал про себя Савин.

– Извините, ответьте ещё на один вопрос, вы охрана?

– А куда здесь сбежишь. Да и зачем?

Вокруг койки с изящными штурвалами в ногах и прочими непонятными механизмами по сторонам клубилась пронзительно белая мгла без всякого намёка на пространственные координаты.

– Действительно, зачем? А как я здесь оказался? Ничего, к чертям, не помню.

– Это вполне объяснимо. Асфиксия. Нехватка кислорода. Быстрая гибель нервных клеток головного мозга. Хорошо, что совсем идиотом не стали.

– Так вы женщина, судя по имени? Я угадал?

– Наполовину.

– Ого! Неужели гермафродит? – высказал свою догадку Савин, чтобы поддержать разговор..

– На Венере других нет.

– Стоп, сударыня. Ох, пардон, Феня. Венера, я не ослышался? Сильно же меня тряхануло, коль попал на другую планету?

– Удушье, – флегматично ответила медсестра и зевнула, показывая, что не любит глупых вопросов.

– Пардон, но войдите в моё положение: вивисекторы какие-то, здесь у кого хочешь пятки зачешутся.

– Очень уважаемые люди, между прочим. Каждый день мотаются к нам с Земли. Не каждый выдержит, а им не в тягость. Говорят, что любят свою высотку.

– Ага, значит, с Земли! Ну не всё потеряно. Основной объект на месте. Осталось выяснить, что я здесь делаю?

Ответа Савин не получил, неожиданно рядом с кроватью образовались из воздуха вполне обычные земляные, мужчина и женщина в белых халатах. Обычные до тех пор, пока не улыбнулись. От их дружелюбия Савину немедленно захотелось спрятаться под простыню и накрыться подушкой. Настолько плотоядно-дорого выглядели сверкающие камешки во рту. Представьте себе, вместо зубов гранёные по всем правилам ювелирной науки алмазы. Без лучей света могло показаться, что у них на лице обосновалась вполне натуральная бездонная яма. Здесь к кого хочешь не только пятки зачешутся, но все другие подвижные части тела. Захотелось исчезнуть подальше, и желательно навсегда.

– Нут-с, как наш летун? – поинтересовался у Фени мужчина в полосатых брюках, выглядывающих из-под халата. Воротник шёлковой рубашки, покрытой цветными огурцами, скрепляла золотая шпилька с цепочкой. Глаза закрывали дымчатые очки интеллигентной квадратной формы.

– Языком без умолка треплет. А так ничё.

– Оно и понятно, столько пролежать без кислорода. Мыслительные процессы возвращаются.

– Дорогой, ты считаешь, что клонирование не понадобится? – раздался глубокий контральто его спутницы.

– А кто оплатит? – мягким баритоном ответил её спутник.

– Ну я не знаю. Может, Мара Филипповна, если она нашла объект, – при этих словах, докторша извинительно улыбнулась в сторону Савина, отчего у него сразу похолодело на сердце.

«Я объект? Вот это номер. А действительно, скоро присвоят номер, и всё… на переработку. Я читал про вивисекторов у британцев, у Герберта Уэллса. Они ещё тогда экспериментировали. Но что такое клонировать?»

– Постойте, господа, я вполне могу обойтись тем, что осталось. Без нужды меня клонировать. Кстати, а что это такое?

– Вот видишь, объект весьма неприхотлив. Зачем такие траты?

– Душа моя, всё-таки неудобно как-то перед Марой Филипповной. Она так хлопотала, когда соседи нас залили кипятком, а мы ответим чёрной неблагодарностью?

– Котик, это её работа, между прочим. И, кстати, ремонт нам тогда влетел в копеечку, если ты забыл.

Доктор приподняла голову Савина и посмотрела внутрь ушной раковины через лазерный отоскоп.

– Не вижу никакой патологии. Мозжечок в порядке. Не понимаю, каким образом он выпал? Может, со зрением трудности?

– Да-а, – с недоверием в голосе произнёс муж и посмотрел вглубь глазного яблока при помощи фундус-линзы. – Алкоголь, табак, прочие радости. Всё как у всех, но всё-таки я рекомендовал бы клонирование.

Недовольный столь бесцеремонным обращением Савин возмутился:

– Господа, вы не могли бы оставить подобный тон. Это неприлично, в конце концов, говорить о присутствующих в третьих лицах!

– Милая, а реакции вполне удовлетворительные, – при этих словах врач резко сдёрнул простыню и отдал медсестре, обнажив совершенно голого мужчину.

Савин в растерянности захлопал глазами и машинально прикрыл непотребство руками:

– Вы что себе позволяете!

– Ну вроде всё на месте. Репродуктивные органы целы. Никаких гематом не наблюдаю. В общем, видимых повреждений нет. Феня, переверните пациента, пожалуйста, – попросила докторша, опять сверкнув жуткой бриллиантовой улыбкой.

– Уважаемая Галина Михайловна, может, дать успокоительное, чтобы не мешал осмотру? – предложила медсестра.

– Ну что вы! Вас более чем достаточно.

Она посмотрела с прищуром на Савина, словно клинический психиатр, и проникновенно низким контральто, от которого побежали по телу тысячи испуганных тараканов, поинтересовалась:

– Правда, больной?

– На живот лечь? – с готовностью спросил пациент, понимая, что сопротивление будет немедленно погашено медикаментозно и с максимальной категоричностью.

– Черкасов, ты продолжаешь настаивать на клонировании?

– Позвоночник, вроде в порядке. Ну, я не знаю. Уж очень большая высота была, опять же столько времени без кислорода пролежал?

– Можете лечь на спину, – разрешила Галина Михайловна своим неподражаемым голосом.

– Черкасов, мы свою часть добросовестно исполнили. Она бы сказала о клонировании. А так не вижу смысла. Сейчас сделаешь бесплатно, так отбоя не станет от желающих. Опасный пример. Сам понимаешь.

Сообразив, что клонирование и совсем не так плохо, а вполне даже что, и может быть, совсем хорошо, коль возможны желающие, Савин попытался ещё раз выйти на контакт с врачами:

– Да объясните наконец, что за клонирование такое. Я, может, и сам заплачу.

– Хм, – издал в раздумье Черкасов.

– Вот видишь, всё у него в порядке. Соображать начал. Ну что?

– Пройдитесь по палате, пожалуйста.

– Можно одеться? – с вызовом потребовал пациент.

– Феня?

Завернувшись в белую хрустящую простыню при помощи санитарки, Савин на подгибающихся ногах сделал несколько шагов куда-то в никуда, оттого что совершенно непонятно было, есть ли этом помещении стены вообще. Окон или чего-то их напоминающего не наблюдалось, дверей тоже. Врачи образовались из дымящегося ничто словно бесплотные духи. Только Феня в пирсинге и татуировках, поддерживающая его в вертикальном положении своей могучей рукой, как ни странно, именно эта рука и давала надежду, что всё происходящее настоящее, а не бред сумасшедшего. Савин себя ущипнул. Боль чувствовалась.

– Вас, кстати, как зовут? – поинтересовался невозмутимый Черкасов.

От этого вопроса Савину вдруг стало нехорошо, совсем нехорошо. Имя почему-то категорически не вспоминалось.

– Может быть, фамилию помните?

– Странно, полный ноль. Я не знаю, кто я такой? – с изумлением констатировал Савин.

– Здесь можете не беспокоиться. ЦК поднимет документы и всё выяснится. Вы хоть помните, зачем выпрыгнули из окна?

– Из окна? Я прыгнул из окна? Быть не может!

– Если бы не Мара Филипповна, то умерли от удушья. Это она заметила ваш полёт. Так что благодарите нашего председателя домкома. Не поленилась, пошла проверить. А там вы бездыханный еле трепещите.

– Извините, за глупый вопрос, мы действительно на Венере? – решил увериться в своём окончательном безумии Савин.

– Да-с, дорогая, у него всё-таки сильнейшая амнезия. Можем, на всякий случай, клонировать мозги? Но всё равно это слегка дороговато. А он, видишь, свою личность не помнит. Сначала нужно прояснить его финансы. Мда-с, придётся вести на Землю, а там уже решать.

– Запрос отсюда, если сделать?

– С Венеры? Шутишь? Ты что, не знаешь наших бюрократов? Чтобы на Венеру такие справки давать. Даже и не подумают ни разу.

Врач-вивисектор ободряюще улыбнулся своей жуткой улыбкой:

 

– Ну, что ж, господин летун. Вечером отвезём вас на Землю, а там ЦК быстро прояснить вашу персону. А пока отдыхайте, набирайтесь сил, так сказать…

––––––––––––––––––––––––––––––––––

 

 

 

Серия сообщений "Аукцион":

После столкновения с якудза аферист Савин теряет память, но дурные наклонности остаются. В приютившей его высотке Винтаж 2000 он организовывает аукцион.

Часть 1 - Глава 1 Вивисекторы
Часть 2 - Глава 2 Крёстная мама
Часть 3 - Глава 3 Замок
...
Часть 12 - Глава 12 Любовь к правде
Часть 13 - Глава 13 Нирвана в огне
Часть 14 - Глава 14 Взрыв надежды

Серия сообщений "Вестник Империи":

Предавая родную речь, мы предаём родину.

Часть 1 - Месендж
Часть 2 - Локация
Часть 3 - Кешбэк

Мы всегда на один шаг впереди от наших ошибок.