130 лет назад ушел из жизни великий писатель...
Станислав Минаков
27.09.2021
Хотя его произведения все еще изучают в русской школе, он для большинства отчего-то остается по-прежнему автором трех романов «на букву О»: «Обломов», «Обрыв», «Обыкновенная история». Тогда как это один из лучших русских писателей, и я его всегда назову в пятерке-шестерке самых любимых — вместе с Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Островским и Лесковым.
Очень хочется сюда втиснуть, в эту обойму, и Чехова с Толстым, а также Бунина с Платоновым, а рядом еще несколько десятков наших замечательных авторов, без которых немыслима ни русская литература, ни русский человек как таковой.
Именно благодаря им Томас Манн назвал русскую литературу святой. А я рискну сказать, что не прочитавший романов Ивана Александровича Гончарова — все-таки не вполне русский человек. Или вовсе не русский.
Поглядим на примечательное, редкое фото. Это, по-видимому, единственная в мировой фотографической практике работа, где представлены сразу шесть известнейших писателей своего времени. Спустя два с половиной десятка лет после съемки она была впервые репродуцирована в петербургской Экспедиции заготовления государственных бумаг известным русским гелиографом и фотографом Георгием Скамони путем фотоглиптипии и помещена в качестве приложения в журнале «Русская старина», 1880 г. (сделана с фотографии С. Левицкого, С.-Петербург. 1856. Размер оригинала 13,7х15 см. Один из оригиналов хранится в Музее-усадьбе Л.Н. Толстого «Ясная Поляна»). Сидят на снимке — слева направо: И. Гончаров, И. Тургенев, А. Дружинин, А. Островский. Стоят: Лев Толстой, в офицерской форме, только что приехавший с севастопольских бастионов, и Д. Григорович.
27 сентября исполняется 130 лет со дня кончины одного из них, И.А. Гончарова, написавшего, как представляется, один из самых типических русских романов. Может быть, самый загадочный и любимый русский роман, который в новейшие времена к нам приблизил фильм Н. Михалкова «Несколько дней из жизни Обломова» (1979). За это мы весьма благодарны кинорежиссеру, сумевшему сделать русскую пронзительную прививку новым поколениям наших соотечественников, и, как нередко бывает, побудившему многих взять в руки эту поразительную книгу, пришедшую к нам из заповедных уголков русской души.
Роман «Обломов» — одно из важнейших в отечественной истории размышлений о русской тайне. О том, как непросто соотносятся в русском сердце активное действие и созерцательность.
Да и что такое «активное действие»? Немецкий прагматизм Штольца, тоже ведь человека русского — вторая, так сказать, русская ипостась (количественно меньшая?) деятельного корыстного капитализма, все же подтачиваемая изнутри обломовской мечтательностью и лиризмом, присущими, в том числе, и штольцам?
Роман Гончарова в четырех частях «Обломов» был задуман в 1847 г., писался десятилетие, и был полностью опубликован в 1859-м.
Во всех советских школьных сочинениях — по учительской указке — юноши и девушки старательно цитировали диалог, когда Ольга Ильинская (и фамилия-то у нее — принадлежащая все-таки Илье!) спрашивает: «Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Что сгубило тебя? Нет имени этому злу…». «Есть, — отвечает Илья. — Обломовщина!» Нас подталкивают, вроде бы, к осуждению и сам герой, и автор, и русская «прогрессивная» критика, и «деятели», которых так и видишь: ни дня без беготни, без демонстрации (самой себе и миру) псевдодеятельных телодвижений — то ли в строительстве целлюлозо-бумажного завода на Байкале, то ли в проекте поворота течения сибирских рек «спереду назад», то ли в осушении Аральского моря или затопления очередных русских Матёры, Мологи и Леушина, то ли в нынешнем «умении» распорядиться Саяно-Шушенской ГЭС, в новейших провалах космической отрасли и т.д. В чем больше действия, господа? В суетливой разрушительности себя и природы или во внутреннем делании? Молодой русский капитализм рухнул в 1917-м и возродился в уродливой форме с 1991-го, с нехитрым бандитским лозунгом «умри ты сегодня, а я завтра».
К слову, для параллели и для стереоскопического взгляда на эпоху следует помнить, что в годы написания романа «Обломов» в знаменитой Оптиной пустыни пребывало сразу несколько Оптинских старцев, включая и преп. Амвросия Оптинского.
Можно считать периодом пребывания шести-семи старцев – с 1853 по 1862 гг. (как раз примерно годы создания романа «Обломов»). Именно русские старцы явили миру образец подлинного русского делания — молитвенного созерцания и духовного окормления огромного числа людей, притекавших к ним за помощью.
Обломовщина? «Я думала, что оживлю тебя, что ты можешь еще жить для меня, — а ты уж давно умер»,— говорит Ольга. Но, безусловно, все симпатии автора на стороне Обломова. Как и претензии к нему.
Гончаровым впервые был помещен в фокус общественного зрения и поставлен вековечный русский вопрос: что есть действие — кипучий капитализм штольцев или созерцательная раздумчивость и медлительность обломовых?
Роман стал нервом эпохи, предвосхитив крестьянскую реформу 1861 года, отмену крепостного права. Через полвека после этого маятник меж Русью обломовской и штольцевской превратился в жуткие ножницы, искромсавшие наше Отечество в кровавые лоскуты...
Как мы предали это, куда из русской жизни подевалось то, о чем с такой проникновенностью писал И. Гончаров: «…Там, став на колени и обняв его одной рукой, подсказывала она ему слова молитвы. Мальчик рассеянно повторял их, глядя в окно, откуда лилась в комнату прохлада и запах сирени.
— Мы, маменька, сегодня пойдем гулять? — вдруг спрашивал он среди молитвы.
— Пойдем, душенька, — торопливо говорила она, не отводя от иконы глаз и спеша договорить святые слова.
Мальчик вяло повторял их, но мать влагала в них всю свою душу...».
Завершив работу над романом «Обломов», Гончаров сказал: «Я писал свою жизнь и то, что к ней прирастало». Какова же была жизнь великого русского писателя?
* * *
Биографы рассказывают, что Иван Гончаров родился 6 (18) июня 1812 г. в Симбирске. Его отец Александр Иванович и мать Авдотья Матвеевна принадлежали к купеческому сословию. В большом каменном доме Гончаровых, расположенном в самом центре города, с обширным двором, садом, многочисленными постройками, проходило детство будущего писателя.
Когда Гончарову было семь лет, умер его отец. В последующей судьбе мальчика важную роль сыграл его крестный отец — отставной моряк Николай Николаевич Трегубов (не эти ль благодарные впечатления о «добром моряке» потом побудят Гончарова отправиться в кругосветное морское путешествие?).
Первоначальное образование Иван получил дома, затем в частном пансионе. В 10-летнем возрасте по настоянию матери был отправлен в Москву для обучения в коммерческом училище, где провел восемь трудных лет. Много читал, причем отечественных авторов. Гончаров вспоминал: «Первым прямым учителем в развитии гуманитета, вообще в нравственной сфере был Карамзин, а в деле поэзии мне и моим сверстникам, 15-16-летним юношам, приходилось питаться Державиным, Дмитриевым, Озеровым, даже Херасковым, которого в школе выдавали за поэта».
Откровением для Гончарова стал Пушкин. «Боже мой! Какой свет, какая волшебная даль открылись вдруг, и какие правды, и поэзии, и вообще жизни, притом современной, понятной, — хлынули из этого источника, и с каким блеском, в каких звуках!» — писал Гончаров о «Евгении Онегине».
В августе 1831 г., после выхода из пансионеров училища, Гончаров поступил в Московский университет, где обучался вместе с Белинским, Герценом, Огаревым, Станкевичем, Лермонтовым, Тургеневым и Аксаковым, и который окончил через три года.
Затем успел 11 месяцев поработать секретарем симбирского губернатора, а после служил переводчиком департамента внешней торговли Министерства финансов в Петербурге. В столице сблизился с семьей Майковых, где двум старшим сыновьям Н.А. Майкова преподавал латинский язык и русскую словесность, и где почти ежедневно собирались известные деятели искусств.
Симптоматична и по-обломовски угадываема цитата из письма Гончарова А. Майкову начала октября 1842 г.: «Вы спрашиваете, любезн<ый> друг Аполлон, толстею ли я? да: мои занятия все те же, то есть я толстею, ленюсь и скучаю, как и прежде, и, по обыкновению, показываю вид, что замышляю что-то важное; некоторые верят, а других, более опытных, увы! не надуешь…».
Гончаров познакомился с Белинским, часто бывал у него на Невском проспекте, где в 1846 г. состоялось публичное чтение романистом своего романа «Обыкновенная история», который был через год опубликован в журнале.
В октябре 1852 г. Иван Гончаров был в своем ведомстве назначен секретарем адмирала Е.В. Путятина и на два с половиной года отправился в морскую экспедицию, побывав в Англии, Южной Африке, Индонезии, Японии, Китае, на Филиппинах и множестве небольших островов Атлантического, Индийского и Тихого океанов. Высадившись на берегу Охотского моря, Гончаров проехал через всю Россию и вернулся в Петербург 13 февраля 1855 г. Цикл путевых очерков «Фрегат “Паллада”» (1855–1857) — это своеобразный «дневник писателя»; книга «сразу же стала крупным литературным событием, поразив читателей богатством и разнообразием нового фактического материала и своими литературными достоинствами».
Филолог Ю. Лотман в конце ХХ в. писал: «Гончаров не просто объективно изображает пространство, пересекаемое фрегатом, совершающим кругосветное путешествие из Петербурга во Владивосток,— он декларирует, что интерес к разнообразию культур, открытость “чужому” есть реальная специфика русского сознания».
После И.А. Гончаров работал в должности цензора, с которой и вышел в отставку, к тому моменту снискав большую литературную славу.
Тем не менее, начав работу над романом «Обрыв», был вынужден снова пойти на службу — в 1862 г. его пригласили на должность редактора газеты МВД «Северная почта». Иван Андреевич проработал здесь около года, а затем был назначен на должность члена Совета по делам печати.
Снова началась его цензорская деятельность, которая, что привлекательно, носила консервативный характер. Гончаров, как писали в советских учебниках, «причинил много неприятностей “Современнику” Некрасова и писаревскому “Русскому слову”, вел открытую войну против “нигилизма”, писал о “жалких и несамостоятельных доктринах материализма, социализма и коммунизма”, то есть активно защищал правительственные устои». Жаль, мало Гончаровых оказалось тогда на державных постах в России. Найдутся ль они сейчас?
Окончательно оставив государственную службу в 1867 г., Гончаров в течение двадцати лет работал над романом с пророческим для русской воспоследовавшей истории названием «Обрыв», назвав его «дитя моего сердца».
Удивительно все же у русских писателей внутренним лирическим передается большое общественное! Это было последнее крупное художественное произведение Гончарова. Дадим две цитаты из романа. «Изображать одно хорошее, светлое, отрадное в человеческой природе — значит скрадывать правду... Света без теней изобразить нельзя». И — философическую о женской красоте: «Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку ее, взгляд — красота ее превратится мало-помалу в поразительное безобразие».
Как уверяют, больной, одинокий Гончаров часто поддавался душевной депрессии. Хотя мечтал о новом романе, написал лишь несколько очерков: «Литературный вечер», «Слуги старого века», «Поездка по Волге», «По восточной Сибири», «Май месяц в Петербурге».
12 (24) сентября 1891 г. писатель простудился и в ночь на 15 сентября скончался от воспаления легких на 80-м году жизни. Похоронен И.А. Гончаров был на Новом Никольском кладбище Александро-Невской лавры, но в 1956 г. прах писателя перенесли на Волково кладбище.
В некрологе, опубликованном на страницах «Вестника Европы», отмечалось: «Подобно Тургеневу, Герцену, Островскому, Салтыкову, Гончаров всегда будет занимать одно из самых видных мест в нашей литературе».
Это отличный ряд, и нам теперь внятны эти важные слова в некрологе — «всегда» и «нашей».
А в городе Симбирске (который с 1924 г. носит название Ульяновск; пора бы вернуть городу наименование, присвоенное ему с момента основания, с 1648 г.), подарившем гения Русскому миру, именем Гончарова сегодня названа центральная улица города, существуют музей Гончарова, памятники писателю, мемориальная беседка.
И вот уже в 2012 году вышла к 200-летинему юбилею писателя новая мосфильмовская экранизация романа «Обрыв» режиссера В. Федосеева. Что ж, Гончаров актуален во всякое русское время, вне времен...
Специально для «Столетия»
