Сказка. Жду критики!
На столе стояли коробка с красками, кисточка и стакан с прозрачной водой. Белый лист лежал, нежась в лучах солнца, и несколько со страхом ждал того, что должно было появится на нем. Он, лист, всегда мечтал стать портретом, но говорили, что Художник, к которому он попал, любил рисовать пейзажи.
Краски же были новыми, с художником не знакомые, и решили немногоразузнать, что их ожидает. Видавшая виды кисточка подала голос:
- О, Художник так талантлив! Он рисует небо, горы, леси цветы.
Лист приуныл – он так рассчитывал на портрет! Но кто обращает внимание на выражение лица чистого листа? Всем известно, что листы совсем неопытны и так мало знают о жизни.
- А ведь я умею рисовать листья и крону деревьев! – вдруг сказала Зеленая Краска.
- Верно, - встрепенулась Синяя, - а я хорошо рисую небо и воду.
Краски загалдели на разные голоса – каждая из них умела рисовать что-то свое, особенное. И тогда они решили не ждать Художника, а нарисовать пейзаж самим.
- А я умею рисовать снег, - тихо сказал Белая Краска, но ее подняли на смех.
- Разве можно рисовать белым на белом? – смеялась Зеленая.
- Вообще непонятно, зачем тебя сделали, - потешалась Красная. И Белая отвернулась, чтоб не слышать обидных слов.
Краски взялись за дело. На белом листе появилась зеленая трава, синее небо, желтое солнце, красные цветы. В небе летели черные птицы, на лугу стоял коричневый трухлявый пень. Опытная кисточка красиво нарисовала все, что просили краски. Но, посмотрев на законченный рисунок, краски остались недовольны.
- Почему небо не похоже на себя? Что за странная трава растет на этом рисунке?
Кисточка обиделась:
- Что вы попросили, то я и нарисовала. А что не так?
Лист, который все утро смотрел в окно, решился сказать:
- У вас все слишком яркое, не такое, как на улице.
Краски нахмуренно молчали. Вполне возможно, они бы перессорились, но тут пришел Художник с палитрой в руках.
- Что это вы наторили? – удивленно спросил он у красок и кисточки. Они пристыженно промолчали.
- Э, друзья, кто ж рисует без оттенков! Вот сейчас мы смешаем немного красок...
Художник выдавил на палитру немного красного, чуть-чуть белого и желтого. Солнце заиграло разными оттенками, как и положено закатному солнцу. Трава заколыхалась на ветру, что гнал к западу серебристые облака. Тонкая нить дороги проходила среди выскоих, усталых деревьев. Багряно-золотой лист лежал на самой опушке, как символ уходящего лета.
- Мы хотели, - попыталась оправдаться Красная Краска, - чтобы каждый нарисовал свой рисунок.
- Нельзя всеми силами стараться быть самому, - ответил художник. – То, что вы можете сделать вместе, инкогда не возможно создать в одиночку.
- Но каждый из нас нарисовал что-то на этом рисунке! – воскликнула Зеленая.
- Каждый, но не вместе, - веско обронил Художник.
Картина была почти готова. Дочка Художника заглянула в комнату, и поежилась.
- Какая зябкая погода, пап! – сказала она.
- Если хочешь, повесим это в твоей комнате, - улыбнулся отец.
Девочка захлопала в ладоши. Она знала, что будет лежать, засыпая, и смотреть на эту картину, и ей будут сниться шорох дождя и уходящая в никуда дорога.
- А знаете, я ведь мечтал, чтоб на мне нарисовали портрет... – грустно прошептал Лист.
- Ты всмотрись внимательней, - с улыбкой посоветовал Художник. – Здесь нарисован портрет леса.

МОя дорогая тетя Asia Al-Medham дала мне повод оправдаться перед собой, и потому буду всех посылать.

На Самиздате http://zhurnal.lib.ru/editors/n/nullone_e/
лежит четыре мои вещи. Я никого не прошу читать, я прошу только тех, кто читал и им понравилось или не понравилось, честно
поставить оценку, и, если не трудно, коммент.

Там есть:
ДОчь мага
И солнце ответило...
Честь
Не убоюсь зла.
Зимние сказки

Простите всем, кому этот пост намозолит глаза. но мне это важно и потому буду обновлять.

Большое спасибо всем проголосовавшим!

Письма превратились в потрепанные листки, когда Настя сошла с трапа в Израиле. Без малейшего сожаления оставила за спиной все, что связано с прошлым. Больше она туда не вернется.
Бесконечные бусины дней – одна чуть больше, одна чуть меньше... Выцветшие страницы жизни, на которых постепенно появлялось новое изображение – девочки в длинных юбках, девушки, чье лицо обрамляли отросшие волосы, придававшие ее облику некую серьезность и обаяние. Как-то незаметно для хозяйки ушли на дно чемодана короткие кофточки, а без утренней молитвы она чувствовала себя скованно и странно.
- Насть, ну что ты вырядилась как чучело? На тебя ни один мальчик не посмотрит, - постоянно упрекала ее Мелена. Настя молчала, но слова Мелены запали ей в душу.
- Ну что ты обращаешь внимание? – утешала Наташа. - У тебя же есть Олег!
Но дело было не в Олеге, и не в отношениях, которые никак не назывались. Настя порой спрашивала себя – а не занимается ли она самообманом? Что связывало Олега и ее? Дружба? Влюбленность? Олег никогда не упоминал других девушек, звонил каждые два-три дня, и они встречались при любой возможности. Как это называется? Вот у Наташи и Элихая все понятно. Они так и светятся, даже Женя, которой чужое счастье причиняет боль, смотрит на них с улыбкой.
У Наале была новая вожатая, Ширэль, но и она сохранила традицию шабатних диспутах. Как-то Настя не выдеражала и заговорила о скромной одежде.
- Что за чушь! – возмутились девочки. – Из-за того, что у мужчин могут возникнуть какие-то нескромные мысли, мы должны ходить закутанные в бесформенные тряпки?
- Пусть не смотрят на нас, - резюмировала Катя.
- А мне нравится, когда на меня смотрят, что в этом плохого? – с вызовом сказал Мелена.
- А мне нет, - холодно отрезала Настя, неожиданно для себя. Девочки притихли, с интересом глядя на девушку: она редко говорила о себе.
- Я заметила, что, с тех пор, как хожу в длинной одежде, мальчки смотрят на меня по-другому. Не шутят глупо, говорят со мной на равных или... просто не замечают. А я говорю – скатертью дорога! Мне не нужно, чтоб на меня пялились как на выставку в витрине.
Мелена и Катя засмеялись, Ира покачала головой.
- Так ты никогда не выйдешь замуж, - печально сказала она. Настя опустила голову, и Наташа вступилась за подругу:
- Знаешь, она выйдет замуж тогда, когда это будет нужно. И ее брак будет удачен, потому что будет основан не на страсти, а на любви и взаимном уважении.
- У скромной одежды есть еще один аспект, - поспешила Ширэль перевести спор в другое русло, - это чувство собственного достоинства. Подумайте, зачем вы носите одежду и какое впечатление хотите произвести.
- Это значит, что надо одеваться, как пугало? – скептически поинтересовалась Карина.
- А об этом мы поговорим на следующей неделе.
И действительно, ближе к празднику Пурим школа будто сошла с ума. Никто не учился, ученицы двеннадцатого класса готовили «коронацию» - постановку, после которой выбирают «Царицу Пурим». Царица на неделю заменяла главу школы, давала уроки, проводила интересные занятия. Другие классы занимались разными конкурсами, вечерами традиционной еды и еще многими веселыми вещами, среди которых была, конечно, подготовка карнавального костюма.
И посреди этой суеты Ширэль удивила девочек, пригласив модельера религиозной одежды. Сарит, женщина лет сорока пяти, привезла с собой целый ворох бракованных костюмов, юбок и блуз, и к вящей радости девочек, целую коробку головных уборов.

буду редактировать, но для этого текст должен полежать. если есть замечания - пишите, учту!


За окном шумела метель. Холодная, мертвая ночь, без звезд, без луны – только буря и тучи снежинок. Он сидел за столом, уронив голову на исписанные листы – все, что создано было в последние три года. Сейчас они казалось ему кучей снега, которой суждено растаять с первыми лучами солнца. Никому не нужной кучей...
Читать далее

в работе


Сказка в сказке.
Первая - про дерево желаний.
Вторая - про ежика
Третья - про фонарь
Четвертая - про Настоящую музыку
Пятая - про утенка, который не умел плавать.
Основная - про зимнюю ночь, девочку и сказочника.

За окном шумела метель. Холодная, мертвая ночь, без звезд, без луны – только буря и тучи снежинок. Он сидел за столом, уронив голову на исписанные листы – все, что создано было в последние три года. Сейчас они казалось ему кучей снега, которой суждено растаять с первыми лучами солнца. Никому не нужной кучей...
Надо признаться, что он не выдержал и заплакал – дело всей его жизни оказалось лишним, пустым, ненужным. Он был Сказочником, верившим в то, что писал. И теперь ему придется искать себе другое занятие. Эльфы, гномы, животные, принцы и принцессы, смотревшие со страниц сказок, осуждающе качали головами, но у него уже не было власти над написанным и нарисованным. Он собрал все листы и разжег в грязном жестяном тазу огонь. Читать далее


продолжение следует.

Утром ее разбудила тихая музыка.
- Мелена, выключи ты ее! – возмущалась заспанная Катя, третья Настина соседка. - Шабат все-таки.
Мелена нехотя выключила плеер. Уже давно никто не щелкал выключателем, не писал письма, не включал музыку. Только уроки кое-кто готовил, ну и красились немного. Те запреты шабата, казавшиеся дикостью в первые дни и недели жизни в ульпане, как-то притерпелись, стали частью повседневной жизни. Вроде как красный свет на светофоре – все знают, что нельзя переходить дорогу, но когда нет машин и никто не видит, то можно. Настя не старалась соблюдать шабат, но и не нарушала его специально. Наташа последнее время все больше «впадала в религию», как считало пол их класса, из-за Элихая. Но Настя не была в этом уверена, скорей всего, ее подруга поняла нечто, что ей самой еще не открылось.
Катя надела юбку через голову и пять минут искала в ней рукава. Разобравшись наконец с одеждой, она недовольно произнесла:
- А что мне сделают, если я не пойду на молитву? Не пойду, и все тут! – заявила она, накрывшись одеялом. – Скажите Орли, что я заболела, - донесся ее приглушенный голос.
- Воспалением хитрости, - проворчала Мелена. Ей тоже хотелось спать и совсем не хотелось идти на молитву. Но их отношения с Орли в последнее время были далекими от дружественных, и она боялась еще больше испорить ситуацию.
Настя просыпалась с трудом. Наташа встала раньше, их комната всегда вставала вовремя, и уже ждала подругу с сидуром в руках, бормоча утренние благословения. Женя поторопила соседок:
- Начало десятого, девочки. Вы даже на чтение Торы опоздали!
Мелена огрызнулась, Настя только вздохнула. Вот Ренана, ее приемная сестричка, не считает, что девочки обязаны ходить на три молитвы в день. Но Орли четко объяснила им: есть алаха, свод законов иудаизма, и есть законы школы. Они должны делать то, что предусматривают школьные правила.
Конечно, чтение Торы уже началось, когда Наале неполным составом вошло в синагогу. Орли только укоризненно взглянула на девочек, но ничего не сказала. Впереди, за полупрозрачной занавеской, молились учителя и несколько ребят из соседнего поселка, приходившие ради того, чтобы молящихся было больше десяти. Многие молитвы можно читать только в присутсвии десяти мужчин, миньяна. Наташа пыталась разглядеть светловолосого гостя, но они сидели слишком далеко. Вздохнув, она раскрыла молитвенник где-то посредине, и невидящими глазами уставилась на занавеску.

- Девочки, послушайте, пожалуйста! – Орли залезла на стул, в надежде, что ее увидят и услышат. Но ее наале весело болтало, выковыривая из чолнта куски мяса, и не обращало на мадриху внимания. – Девочки, я хочу, чтоб вы знали, куда идти, послушайте, ну! – бесполезно.
Тогда Орли пошла на хитрость. Они тихо сказала:
- Тема сегодняшней беседы «зачем молиться?». Проводит Йоав в 21-й комнате. В 12:30.
Конечно, Настя услышала. Эта девочка удивляла и немного пугала Орли своей способностью все подмечать и делать сложные и обычно точные анализы. Вот и сейчас она наверняка догадалась, почему именно Элихай приехал проводить шабат. Мадрихе стало неуютно, и она села подальше от Насти, рядом с близняшками, которых очень любила.

- Зачем мы вообще молимся, девочки? - спросил Йоав. Если он ждал вразумительного ответа, то он его не получил.
- Чтобы попросить о том, что нам нужно, - предположила Ира.
- Сказать спасибо за то, что у нас есть, - задумчиво сказала Наташа.
- А я вообще считаю, что читать восхваления Б-гу – значит, подлизываться к нему, - вызывающе сказала Катя.
- Почему ты так думаешь?- Насте понравилось, что Йоав не поддался на провокацию, и не отчитал Катю за неправильный вопрос.
- Потому что это выглядит так: вот, Ты такой хороший, мы тебя так любим. Дай нам пожалуйста то-то и то-то, - пояснила Маша, ее близняшка.
- Как вы думаете, Б-г не знает, что именно нам нужно? Разве мы должны рассказать Ему об этом, чтоб получить что-то?
- Знает, конечно! – закричали со всех сторон. Настя задумалась, а потом осторожно спросила:
- Тогда почему мы не получаем то, что нам нужно, не попросив?
Элихай, сидевший в углу, удивился:
- У тебя разве нет тела, рук и ног, пищи, родителей? Разве ты мало получила в подарок без того, чтобы попросить?
Йоав кивнул:
- мы получили в подарок жизнь, и это очень много.
Женя дернулась, но промолчала.
- А я скажу вам очень важную вещь. Наши молитвы Б-гу не нужны. Ему вообще ничего не нужно, ни наши заповеди, ни наша вера.
Девочки молчали. Действительно, странное заявление.
- Тогда зачем нам все эти заповеди? – удивилась Мелена.
- Знаешь, когда ребенок хочет дотронуться до огня, мама кричит ему: нельзя! Когда он говорит «дай!», мать просит его сказать «пожалуйста!». Разве ей трудно дать яблоко? Нет. Она не просто дает ребенку то, что он просит. Она еще и воспитывает его. Заповеди даны для нас, не для Б-га. Заповеди – это правила поведения, воспитывающие нас. Молитва воспитывает смирение. Жертвоприношения – способность идти на жертву. Шабат – умение оторваться от материального, тфилин – сознание того, что ты не можешь понять всего в этом мире.
Что-то в этом было. Определенно.
- То есть, то, что я ежедневно прошу Б-га: дай мне здоровья, делает меня лучше? – недоверчиво спросила Ира.
- Ну, ты же просишь не только для себя, - задумчиво произнесла Наташа. – мы просим для всего народа, это тоже часть программы, верно?
- Каждый должен ощущать себя частью народа, неотделимой частью, - подтвердил Йоав. – И кроме того, возникает чувство, что беды – не только твои, и радости – не только твои. Что ты часть судьбы своего народа.
- Чушь какая-то, - пробормотала Мелена, но Йоав услышал.
- чушь, говоришь... Как вы знаете, философией иудаизма занимались так много мурецов. И у каждого из них свое видение мира. Ищите их, знакомтесь с ними! Кто-то из них найдет дорогу – кто к вашему сердцу, кто к уму, кто к совести. А я надеюсь, что ответил хоть кому-то из вас.
«Уж будь уверен», - подумала Настя. Она специально пошла на минху, дневную молитву, на котороую девочки обычно не ходили. И пыталась найти в ней подтверждение слов Йоава. И находила... Иудаизм показался Насте совсем другим, не похожим на обычную систему «рай-ад», преступление-наказние. Она поняла вдруг, что может молиться от всего сердца, потому что молитва нужна ей, в первую очередь ей. И впервые она почувстовала облегчение от молитвы,легкость, которую может дать только чистота души.

***
Солнце светило по-осеннему нежарко. Старые клены, помнившие детство Антона, тихо шелестели, бросая ему под ноги разноцветные листья. Асфальт был теплым, даже не таким серым, как обычно. Антон взглянул на небо, покрытое редкими обрывками облаков. Идти или не идти?
В конце концов, он просто пришел проведать заболевшую одноклассницу! Ах, если б в шестнадцать жизнь, дружба, любовь были так же просты, как в далекие шесть! Когда любишь и ненавидишь, дружишь и презираешь без малейшей фальши, без притворства, не признавая законов взрослого мира. Но Антон помнил, что переступил этот барьер. Здесь, за чертой шестнадцати, другие правила игры и другие законы.
Но вот он стоит перед выкрашенной в бежевый цвет дверью. На ней выцветшая табличка: Георгий и Владлена Нееловы. Табличку давно стоило поменять, но мать Тани не разрешала. Ей казалось, что этим она вычеркнет из жизни ту страницу, в которой главное место в их семье было занято мужчиной, мужем. Или ждала, что Георгий вдруг вернется из Москвы, в которую уехал семь лет назад, неожиданно оставив ее с двумя детьми. Таня никогда не говорила об отце, затаив на него горькую, ни с чем не сравнимую обиду. Но Антон знал эту историю, как знают всегда, когда скамейки у старых домов оккупируют бабушки. Быть может, их зоркого взгляда и острого языка он и побаивался, размышляя о том, стоит ли идти проведовать Таню.
Дверь неожиданно открылась, и высокая, полная женщина испуганно вздрогнула. Она открыла дверь, не зная о том, что за ней кто-то стоит. Но тут же приветливо улыбнулась:
- А, это ты, Антошка! Заходи, Таня будет рада.
Недоумевая, Антон прошел в темную прихожую. Откуда мать Тани знала его? Последний раз они виделись на выпускном шестого класса. Неужели он не изменился с тех пор?
Таня полусидела в своей кровати, нога в гипсе покоилась на стуле. Как ни странно, она выглядела посвежевшей, будто боль не смогла победить ее. Антон огляделся. Мало что изменилось в комнате за те семь лет, что он не заглядывал к старой подруге. Все так же прозрачные занавески висят на большом окне, стол завален книгами, книжные полки заставлены до самого конца.
Девушка улыбнулась гостю:
- Привет! Столько лет у меня не был! Садись, не бойся.
Смутившись, Антон придвинул к кровати стул. Он чувствовал, как все лицо заливает краской, и понимал, что это не красит его, что еще усиливало его смущение. Таня постаралась отвлечь его:
- Ну, что нового в школе?
Антон добросовестно пересказал новости. Уморительно показал в лицах послднее объяснение между Оксаной и Костей:
- Ксюх, ну ты чего? Я в натуре хочу это... ну.. в общем... – басом тянул Антон.
- Ты мерзавец! Я тебя на пушечный выстрел не подпущу! – пищал он, подражая высокому голосу Оксаны. Таня смеялась от души. Все знали, что Костя немного тронутый, и что Оксана с восьмого класса встречается с .....
Вдруг Таня стала серьезной.
- Тош, что с тобой происходит в последнее время? – тихо спросила она. Антон отвел глаза.
- О чем ты? – натянуто улыбаясь, спросил он. Но его подруга стояла на своем:
- Ты знаешь, о чем. Ты витаешь в облаках и не слышишь, когда к тебе обращаются. Что происходит?
Еле слышно Антон рассказал ей о видениях, мирах, о том, что его воля словно гаснет, и что он не имеет власти над происходящим с ним.
- Ты думаешь, я что я сошел с ума? – тихо спросил он под конец.
- Я думала об этом, - искренне ответила Таня, - но никогда психоз не зависит от школьных звонков.
- Это еще случается в трамваях, и иногда по утрам в воскресенье. И очень часто приходит во сне, но такие сны я плохо запоминаю.
Они еще долго обсуждали странное вмешательство в сознание Антона, так и не догадавшись, кто и зачем мог бы это делать.
Получив приглашение заходить еще, Антон скорее летел на крыльях, чем шел. Но человеку не может везти всегда – между пятым и шестым этажом лифт, отчетливо вздохнув, встал на месте.
- Ччерт! – мысленно выругался Антон, пытаясь дозвониться до техподдержки. Сонная тетя объяснила, что через полчаса его вызволят, и тут же знакомая волна захлестнула сознание.

***
Света было достаточно, и чистые кисти лежали рядом с нетронутой палитрой. Но чего-то нехватало. Сайкор выпил ледяной воды, встряхнул темной копной волос. Но все равно что-то было не так.
Он осторожно сделал на чистом, как ясное небо, холсте, бледнозеленый мазок. Еще, и еще. Чуть коричнего, оттенить зелень. Голубой воздух казался застывшим, неподвижное зеленое солнце над головой давило и не давало работать.
Вошедшая Книала приблизилась к нему, положив голову на плечо. Она с улыбкой смотрела на холст, она всегда любила наблюдать за его работой. Но вдруг улыбка исчезла, на ее красивом лице проступила печать озабоченности. Сайкор не зря был Художником, он сразу же почувствовал смену настроения подруги.
- Плохо, Книа? – озабоченно спросил он.
- Но, Сайкор! Она же не живая! – воскликнула девушка. Художник внимательно всмотрелся в нарисованное дерево. Да, его подруга была права. Не было в нем той особой жизни, которую он привык видеть на своих картинах. Оно не питалось, не росло, его нельзя было поторогать.
- Труп картины, - зло процедил Сайкор, сорвав холст. Он подошел к наброску замка, написанного на прошлой неделе. Закрыл глаза, и, с трудом разорвав тонкую пленку картины, вошел внутрь. Замок был таочно таким, каким Сайкор представлял его. Запах пыли, солнечный блики на каменном полу, погасшие факелы на стенах. Он не знал, никогда не знал, создавали ли художники новую реальность, или открывали порталы в иные миры.
Вот и сейчас, в окнах замка виднелось желтое солнце, и воздух был не голубоватым, как в его мире, а прозрачным, без привычного цветочного запаха. Сайкор дотронулся до потемневшей картины на стене. Она мертва, никогда им не удавалось создать живую картину внутриуже созданной. Но, старики говорили, что однажды художники нарисуют по-настоящему живую картину. В которой будут жить люди. И вот тогда...

Решилась я записать о ней немного, а то забуду ведь, кто она и откуда появилась.

проматывайте!
На Земле становилось все меньше места и ресурсов. В конце концов было решено заселить ближайшие планеты: Марс и Венеру, создав на них искусственные атмосферы и города.
В течении двух столетий Земля и колонии развивались отдельно. Первые колонисты жили на своих планетах. Венериане заселили Меркурий. С Земли практически не прилетало кораблей. Люди заметили, что непривычный спектр солнечного излучения влияет на пигментацию кожи. Марсиане рождались с синеватым оттенком кожи и иссиня-черными либо голубыми волосами. Венериане - с зеленоватым лиюо оранжевым оттенком и зелеными волосами. На Меркурии же были красные и розовые оттенки.

Так случилось, что между землей и колониями началась война. Победителей не было, но колонии потеряли слишком много взрослых. И тогда, прекратив любую связь с Землей, они создали экономику и общество, опирающееся на детский труд. Детей отбирали у матерей в роддомах, отвозили в города-детские дома, где каждый ребенок работал до 16 лет. с этого возраста их отправляли на урановые рудники на спутникх Юпитера, где они быстро погибали. Небольшое число привелигиорванных мужчин оставалось, они и становились отцами большинства детей. Женщин в рудники не забирали.

Этери родилась на Венере. Этери - значит закат. Она, против закона, узнала, что ее мать - воспитательница Неа.
Девочка была красивой, с коричневато-оранжевой кожей и темными, с зеленоватым отливом волосами. Лишь годы спустя она поняла, что отличается от других венериан.
На станции у Этери было трое друзей: венерианин Саринг, ее ровесник, и марсиане Фаури и Шэнд. Когда девочке было 13, Саринг с отцом улетел на Меркурий. небольшая горстка колониан решила создать что-то отличное от Венеры, Марса и Юпитера. Крошечный городок венериан увеличился вдвое. Ползли слухи, что отец Саринга решил лететь на Землю. С этого момента Вененра прекратила всякую связь с Меркурием. Этери полтора года ничего не слышала от Саринга, но она помнила его последние слова:
- держись, Этери, я обязательно прилечу за тобой!

Фаури и Этери начали переживать за Шэнда. его скоро должны были забрать на рудники. И план побега, смутный и неясный, стал вырисовываться все четче.

И в один из последних дней смены Этери неожиданно встретила незнакомого ей юношу. Он был старше ее на пару лет, и это было странно. Но самым странным было другое...
Этот незнакомец был темноволосым, без малейшего признака пигментации! Этери узнала, что зовут его Ор, а как он попал на Венеру, не говорил. И девушке все время чудилось в нем нечто знакомое, хотя она была уверена, что никогда его раньше не видела. Его нужно было спрятать, потому что если бы ретаП, начальник станции. нашел бы юношу, то немедленно отправил бы его на рудники. Неа согласилась приютить его на несколько дней. И вечером, выбравшись из станции, Этери и Шэнд привели Ора к Нее. Фаури была на дежурстве.
Только увидив незнакомца, Неа с криком: Андрэй! упала в обморок. Ор недоуменно смотрел на нее, пояснив друзьям, что Андреем звали его отца, и гвоорят, что сын очень похож на него.


меня гонят спать, прода следует.

Рыцарь в запылившейся одежде грузно спрыгнул на землю. Его взмыленный конь тяжело дышал, мокрые бока поднимались и опадали, и он с подозрением смотрел на всадника, пытаясь угадать, не заставят ли его снова скакать. Но рыцарь уже добрался до нужного ему места. Бросив поводья конюху, он взбежал по ступенькам замка, и долго звонил в колокол у двери. Сонный привратник никак не мог сообразить, что хочет этот уставший рыцарь.
- Королеву? Но ее величиство...
Привратник не договорил, так как рыцарь откинул забрало. Охнув, старый слуга поспешно проводил гостя к приемной королевы. По дороге он извиняющимся тоном бормотал:
- Я же не мог догадаться... Ваше превосходительство простит меня... Один, без охраны, вы...
Рыцарь не обращал на него ни малейшего внимания. Он был поглощен предстоящим разговорм с королевой. Казалось бы, его план безупречен. Но что-то подсказывало рыцарю, что королева разнесет его в пух и прах.
На троне сидела молодая темноволосая женщина. Ее карие глаза были слишком проницатльными и жесткими, чтоб их обладательница могла казаться жентсвенной. Но она была, безусловно, красива. Как сверкающая на весеннем солнце сосулька, - пришло в голову рыцарю неожиданное сравнение.
С достоинством поклонившись, неожиданный посетитель принялся излагать свое дело:
- Здравы ли вы, о королева? – первым делом поинтересовался он. Женщина на троне невозмутимо ответила:
- Разве может главнокомандующий во время войны тратить время на пустые разговоры? Я слушаю вас, князь Белокров.
Князь пожал плечами. Уже два года, как Алисса заняла трон вместо погибшего короля Антуана, но ее ближайшие советники до сих пор не могли разобраться в странном характере новой правительницы. Он по возможности сжато изложил все факты.
Креслоны напали внезапно. Их же королевство, Атания, намного меньше. Вот уже два месяца идут бои, и они проигрывают. Нескольким воинам удалось захватить пленных креслонов, и у него появился план – как использовать эту неожиданную добычу в предстоящей битве.
До сего момента Алисса слушала достаточно благосклонно. Но сейчас она вдруг нахмурилась, глаза ее потемнели. Белокров с тоской подумал: «я так и знал!»
- То есть вы, князь, предлагаете креслонам стрелять по своим братьям? И надеетесь, что они согласятся? – тон королевы был холодней зимнего рассвета.
- Что вы! – замахал руками Белокров. – Мы скажем им, что это неприятель. Мы попросту обманем их.
Это было роковой ошибкой. Королева привстала на троне, ее глаза пылали, что странно не сочеталось с холодом ее голоса:
- Вы понимаете, что вы говорите? – тихо произнесла она.
Все, находящиеся в зале, сжались, потому как не понимали, в чем проблема. Королева часто гневалась на непонятные, непредсказуемые вещи.
- Вы предлагаете, - раздельно говорила королева, - обманом заставить креслонов сражаться против своих братьев.
Князь недоуменно пожал плечами.
- Мы на войне, ваще величество. Здесь любые средства хороши.
- Победа Атании не будет куплена ценой подлости! – отрезала Алисса. Со стены на молодую королеву смотрел темноловосый с проседью мужчина. Как показалось Алиссе, покойный король, ее отец, взглянул на дочь с одобрением.
Возмущение придворных атонейцев было слишком явным, чтоб королева могла его игнорировать. Но она лишь веско произнесла:
- Честь не меняется в зависимости от обстоятельств. Стоит ли спасать жизнь, изменив своей совести?
Гул в тронной зале наростал. Алисса уже не могла разобрать отдельных глосов. Согласны ли они с ней? Или будут пытаться свергнуть ее и вести войну по-свеому? Ее губы скривились в презрительной усмешке. Она не знала, но это и не было важно. Гул стал громче, уже ничего не было слышно из-за него. Князь Белокров стоял совсем близко от нее:
- Это не настоящая королева! – он схватил ее за плечо и потряс. Она попыталась вывернуться.
- Сашка! – ее все время кто-то тряс. – Опоздаешь на экзамен, вечно ты будильника не слышишь.
Гул в ушах прекратился. Девушка лежала в постели, сквозь приоткрытую штору в комнату лился яркий солнечный свет. Она тряхнула головой, сгоняя с себя остатки сна. Ну и сон ей приснился! Хотя, если подумать, ничего удивительного. Ведь мать постоянно ворчит, что она витает в облаках. Витает, и мечтает. В том мире, куда нет хода ни матери, ни настырной младшей сестре, ни безликими подругам бушуют битвы, строятся дворцы, живут драконы, а люди еще помнят о том, что такое честь. Именно это слово она бросила во сне князю Белокрову.
Саша медленно одевалась. Ничего интересного в институте не будет. Экзамен, лето, духота, запыленные автобусы и пустая болтовня в буфете. Она вдруг пожалела, что проснулась.
Наспех позавтракав, Саша закинула сумку на плечо, махнула матери рукой и побежала. Волнения не было – физику она всегда хорошо знала. Всю поездку до университета бывшая королева Алисса перебирала в памяти все моменты, не ускользнувшие из памяти. Но в институте ее сразу окружили однокурсники. Первая сессия, многие волновались, ища поддержки друг в друге. Во время семестра ее обходили стороной, прозвав Снежной королевой. Сейчас же Саша могла помочь с ответами, и она оказалась в центре внимания.
- Сань, подскажешь? – спросил Вадим, один из самых слабых в физике. Никто не сомневался, что ее ответом будет: «ну конечно!»
Да и можно ил ответить иначе? Здесь, где профессора воспринимались как враги, призванные очищать общество студентов от нерадивых собратьев, а каждый ученик – как потенциальный исключенный. Вследствие чего каждый считал своим долгом помочь другому, понимая, что однажды эта помощь понадобится и ему.
- Нет, - с вызовом ответила Саша. Тишина была ей ответом. Девушка спокойно пояснила:
- Я постоянно предлагала свою помощь во время семестра. На экзамене я подсказывать не буду.
И добавила уже тише:
- Это просто бесчестно.
Однокурсники недоуменно переглянулись. Саша понимала, что последствием может быть бойкот, но на ее губах играла презрительная усмешка. Ей было все равно.
- Нельзя разменять золотую монету совести на медяки, чтобы заплатить ими по всем счетам.
Вряд ли они поняли. Высоко подняв голову, Снежная королева прошла в экзаменационный зал. Лишь по дороге домой она улучила минутку, чтоб достат из сумки потрепанную фотографию. Темноволосый с проседью мужчина смотрел на нее строго, без улыбки. Но Саше показалось, что отец одобрил бы ее поступок, если б был жив.

Солнца уже почти не было видно. Только красноватая полоса обозначала на потемневшем небе, где находится запад. Девушке, лежавшей в густой траве, это знание было ненужно. Она чувствовала стороны света и умела понимать язык животных – единственные способности, доставшиеся ей от мага-отца.
Девушка грызла травинку, и тихонько напевала что-то на странном, гортанном языке. Она не торопилась домой – все дела доделаны, ужин почти готов. Не так часто выпадала ей свободная минута. По ноге вполз муравей, и девушка рассмеялась:
- Иди домой, глупенький! Скоро муравейник закроется!
Читать далее
Продолжение в коммен

И спасибо Эланор, у которой я увела картинку. Только увидела ее. и сразу поняла, что это он.


В колонках играет - женитьбя Трандуила

Теперь надежда только на дорогу – куда она их выведет.
- Ай! - вдруг вскрикнула Энка. Орой с беспокойством взглянул на нее.
- Что случилось?
- Так, ерунда, поцарапалась, - ответила девушка, но Орой взял ее за руку и осмотрел довольно глубокую царапину, из которой сочилась кровь.
Читать далее