Тема

Философия - это как кофе: без нее трудно проснуться, но если выпить слишком много, начинаешь видеть гиперболические параболы вместо обычных прямых линий.

 

Вариация 

Один из основных и достаточно трудно формулируемых концептов философии от Сыма Цяня и Гераклита до Ницше - вечное возвращение: "Ибо все, что может идти, - не должно ли оно еще раз пройти - этот длинный путь вперед!"

 

Это цитата из главного шлягера пост-философии "Так сказал Заратустра", на который, судя по всему, наткнулся в ленинградской квартире Нади  Женя Лукашин. Вы все это помните. И помните, как ему под утро стало казаться, что он неслучайно ходит с друзьями в баню каждый Новый год. 

 

И тогда он задается вопросом - что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Как научиться делать из говна легальный бизнес и почему любой, даже самый абсурдный и пахабный сон, обычно похож на реальность, а все реки текут в море. Но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. И когда в комнату заходит Надя с дымящейся чашкой зеленого чая в неглиже и с голой грудью, которая ничего так себе, и Женя Лукашин, разглядывая ее розовые нежные соски, неожиданно понимает, что самая главная опасность  женщины заключена у неё в гипоталамусе - он посылает сильные статические разряды в мозг мужчины и поражает его синапсы, парализуя тело последнего от пояса и ниже. И у него тут же встает И он тут же встает, надевает шапку и решительно хлопнув дверью, уходит в предрассветную мглу с полным говнобаком экзистенциального говна, не подавая вида, что готов в любой момент обосраться.

 

 

 

 

 

 

1. 

Один Игорь Иванович любил слушать музыку. Он был меломан с молока матери. Но была у него, как у всякого эстета, собственная особенность восприятия искусства. Он мог слушать музон только через десятилитровую эмалированную кастрюлю. Делал Игорь Иванович это так. Ставил виниловый диск на вертушку, включал ламповый усилитель, который сразу начинал светиться и греть воздух, бережно опускал тонарм на черный тяжелый диск, потом прикладывал кастрюлю днищем к колонке, клал внутрь кастрюли свою голову и слушал. В основном Баха и Венгерские танцы Брамса. Все пятнадцать штук. Когда он их включал, то не только голова, даже плечи в кастрюлю влазили. Такой меломан. И звук у него в кастрюле наваристый получался, басовитый. С нотками паприки и сельдерея. Когда как. И ни разу наш Игорь Иванович не разочаровался в своих эстетических пристрастиях. Такой меломан, что мама не горюй, крч.

 

В это же самое время Виктория из квартиры напротив, та самая, которая в прошлом году шила себе свадебное платье, а как сшила, сразу снег выпал и свадьба пошла по пизде. Она, в противоположность Игорю, после истории с платьем проплакала весь май, а с июня стала параллельно слушать музыку через своего кота. Делала она это следующим образом. Она клала кота на колонку и включала погромче плейлист с песнями Стаса Михайлова о любви и смысле жизни. Почему погромче? Объясню как могу - всякая бурная жизнь мечтает о спокойствии, детстве и рододендронах. Точно так же, как любая спокойная жизнь грезит о водке, шумной музыке и о безудержном разврате без анала. Поэтому все было не просто погромче, а сильно погромче. Ядрено так.

 

Потом Виктория всем в тиктоке говорила, что звук более наполненный что ли, когда через кота. Независимый такой, полосатый, пушистый, вылизанный. Даже когда Стас Михайлов пел ноту "до" второй октавы. Ведь музыка  - это такое состояние, в котором ты можешь делать все, что захочешь. А тебе в отместку ничего не сделают, в тюрьму не посадят, раком не поставят, ну, разве только убьют. А все потому, что с музыкой все зависит от тебя одного, что лично ты будешь слушать и как собираешься дрочить вприсядку. В общем, музыка сразу показывает - говно ты или не говно.

 

2. Логико-философский мудон

Вопрос о том встретит Игорь Иванович Викторию, выйдет у них что-нибудь путное из встречи остается открытым. У Игоря через кастрюлю в музыке низов больше становится, а у Виктории через кота, наоборот, верхов. Отсюда и неоднозначность. Мы с вами с  молока Витгенштейна помним, что для ответа, который не может быть высказан, не может быть высказан вопрос. А для вопроса, который не может быть поставлен не существует ответа.

 

Однако, наша дорогая редакция вместе с вашим покорным слугой полагают что можно пережить любую проблему и ответить на любой вопрос если у вас есть мягкий плед, наваристый борщ, горячий чай и теплый кот.

 

Такшьт всё будет мяу, поцоны! Или даже миру мурр. А тоя сижу сейчас на берегу великой реки, ничего не делаю просто смотрю как по высокому синему небу плывут белые облака-барашки и пинаю манду. (В переносном смысле, а не задорное садомазо, если вдруг у кого пахатливо превстал.)

Все пиздецы рано или поздно заканчиваются. 

                                   Главная наша задача - самим не закончиться раньше пиздеца.

 

                                   о. Пездоний "Проповеди и перепихоны"

 

Люди все разные. Разнообразие - это сила биологического вида, так больше шансов выжить. Например люди-гады только и ждут чтобы насрать тебе в тарелку, потому что таково их назначение срать всем кто рядом, люди-панды сидят - и никуда не стремятся, ни за что не отвечают, потому что панде, по сути, нужно лишь одно: чтобы его не беспокоили, люди-буратино обожают коньки, но катаются плохо и потому ходят с синяками. Правда всем объясняют, мол, мы жертвы домашнего насилия.. Что поделаешь - творческие люди слишком много знают. Люди-депутаты, придумывают всякую хуйню, чтобы людям-холопам жизнь медом не казалась. Еще есть люди-говно, которые живут в говне, потому что это наша история и другой у нас нет., Им приятно думать: - раз бог подарил им хуй или клитор, значит он любит их.

2.

Наша дорогая редакция считает, что творчество вырастает из жажды саморазрушения и осуществляется в ущерб жизни, смущая душу только в финансовом аспекте. Ведь слова, которыми мы всю свою жизнь привыкали использовать нынче заметно поистерлись и, став бесполезными, потеряли всякий смысл. Зато мы вдруг прозрели и увидели, что они испокон веков были проводниками пошлости. Поэтому в последнее время приходится обращаться к тому, что не терпит слов или хотя бы не желает снисходить до слов - к жесту, к теплой слепоте кожи, к лишенному конкретных свойств мерцанию наготы, (голое красиво только вблизи!) к родовой памяти - она еще держит в себе горячий воздух дыхания женщины, которая, казалось, уже давно забыла тебя. Ведь она разбила твое сердце, а ты - только её жизнь.

 

В эти моменты все меняется, в том числе и наше видение, словно на границах априорного восприятия вдруг появляется из пустоты и холода иная вселенная, сплетенная волшебными перстами Индры. Она отличается от этой, зачумленной, материальной, злоебучей, отдельно взятой вселенной, и, посещая Её в туманных ночных грёзах, я начинаю чувствовать себя как молодой, еще не ущербный бог, погружающийся в долгий послеобеденный сон.

 

Миру мурр, люди. Наслаждайтесь жизнью. Курите, пейте, танцуйте голыми под луной. Ешьте икру. Впадите в блядство. И тогда все рано или поздно будет абгемахт.

Земных сует испив смертельный яд,

Минувшего душа сбирает звенья.

Светило дня зардело на мгновенье.

И, как потир, мечты о ней блестят...

 

Шарль Бодлер

Ленивый философ не тонет. Как говно. Ленивый философ всплывает. Как сливки.

Вот и сегодня утром три сытые девицы с белоснежными грудями и грязными ногами у перехода с лужей на Розы Люксембург навели меня на мысль о том, что я до сих пор перманентно ищу вписку в чье-нибудь внутреннее Михайловское. То там совру, то сям слукавлю, то тут оглянусь без надежды на взаимность, Прям так и вижу гусиную кожу у них на плечах прохладным майским утром. Проецирую себя посредством зрения, умножаю глаза через дорогу, как призрак в утреннем солнечном свете, вызванный бестелесной похотью.

 

Уже веки и те стали стеклянными, чтоб я при всем желании не мог глаза закрыть. А я ж нет-нет, да и занавес какой-никакой начинаю мутить. Одна девушка может на ту сторону перепрыгнуть, а другая нет и даже до середины не дотянет. У одной глаза в пол-лица, и от макушки до губ греческая прописная, а у другой мясные щеки и распущенный живот. У одной в голове зеленый Exсel, у другой вместо всего двери хлопают. У этой на жопе бант, а у той ребенок, когда по плитке ходит, на швы старается не наступать, говорит - плохая примета. Но большинству людей и того не удаётся. Большинству людей ничего не удаётся. Тут либо одно, либо другое. Число званных растет беспрестанно, притом что число избранных остается прежним, либо человек сотворен по образу Божьему, и тогда у Бога есть кишки с говном, либо у Бога нет ни кишок ни говна, и человек не подобен ему. Везде одни вопросы и все важные а ответов нет и не будет. Потому что, как сказал наш бог Людвиг Витгенштейн в своем "Трактатус логико-философикус" - для ответа, который нельзя выговорить, нельзя выговорить вопроса.

 

Всем мурр мяу и мяу мурр, если только вы поняли о чем я сейчас. Остерегайтесь..

Слишком много всяких танков, всяких пушек и солдат. 

И военные оркестры слишком яростно гремят, 

и седые генералы, хоть и сами пули льют, - 

но за скорые победы с наслажденьем водку пьют. 

 

Я один. А их так много, и они горды собой, 

и военные оркестры заглушают голос мой

Булат Окуджава

 

Сегодня Булату Шалвовичу исполнилось бы сто лет.