Соня Шаталина живёт в Москве. Она больна аутизмом, не умеет разговаривать, может совершать только монотонно-однообразные движения, во время общения с ней никак не реагирует, полностью отстранена и неконтактна. Врачи выносили диагноз: "Глубокая умственная отсталость". Так было до тех пор, пока у семилетней Сони не оказалась ручка, а мама не прикоснулась в этот момент к Сониной руке. И Соня начала писать. Да, оказалось, что Соня умеет читать и писать, у неё абсолютная грамотность, фотографическая память и непостижимые познания о нашем мире.
Некоторые врачи очень долго не могли в это поверить. Сложно увидеть в ребёнке, который может издавать только невнятные звуки, часами кричит и даже не может самостоятельно ложку донести до рта что-то разумное. Однако, прочитав то, что пишет Соня своим детским почерком, вы поймёте, что вряд ли мы вообще что-то знаем о разуме.
Соней много чего написано: стихи, сказки, дневники, афоризмы. Там над каждой строчкой можно думать и размышлять.
Вот Сонина запись после занятия в дельфинариуме: "...Сегодня я плавала с Вахом без папы. Вахуся меня успокаивал и говорил, что я как девочка-дельфинка, и у меня хвост и плавники и я в гармонии с водой. Это образ такой был. А ещё о свободном потоке воли, что не нужно её напрягать, а просто отпустить в нужном направлении. А направление – ну прислушаться к Творцу, там всегда чуство гармонии. Это уже не мыслеобразы, это я поняла как-то, пока плавала. Вахуся у меня три раза рыбку брал.
...Надо мне много обдумать, и прежде всего о свободном потоке воли. Дельфины потому такие гармоничные, что их воля всегда устремлена к Творцу." Такое вот несоответствие внешнего и внутреннего...

Афоризмы Сони:

АЗАРТ – такое увлечение, когда ничем другим заниматься, невозможно, пока силы есть. 8 лет
АФРИКАНЕЦ – лучший разведчик для ночной разведки. 10 лет
БАБОЧКА – главная примета летнего счастья. 8 лет
ВЕТЕР – воздух, который не любит покоя. 8 лет
ВЕРЛИБР – стих, который может не подчиняться законам стихосложения и не станет от этого хуже. 8 лет
ГРЕХ – короста на душе, отделяющая человека от Бога. 9 лет
– мысль или действие против образа Божия в себе. 9 лет
ДЕТСТВО – восход судьбы в человеческой жизни. 10 лет
ДУША – это пустота в человеке, которую он заполняет Богом или Сатаной. 8 лет
ЖИЗНЬ – дуновение щедрости Божией на сотворённую Им природу. 8 лет
ЗНАКОМСТВО – встреча разных пониманий мира, или даже разных миров. 8 лет
ИГРА – взаправдашняя понарошность. 8 лет
ИМПРОВИЗАЦИЯ – игра воображения со словами, звуками, красками, чтобы быстро получилось что-то новое. 8 лет
КНИГА – вещь, в которой можно сохранить знания и чувства людей во времени. 8 лет
– способ разговора с многими людьми сквозь время. 8 лет
КОШКА – символ уютной независимости.
ЛОШАДЬ – большое тёплое четырёхкопытное счастье.
МАСКА – лицо одного выражения. 10 лет
МУДРОСТЬ – мера между «мало» и «много». 10 лет
МУЗЕЙ – консервы времени. 8 лет
МУЗЫКА – песня Бога в восприятии человека
– гармоничное сочетание звуков и эмоций
МЫСЛЬ – самая мощная после любви сила в мире. 8 лет
– смелость ума оформлять словами образы. 8 лет
– то, что отличает мир от хаоса. 8 лет
НАУКА – познание, основанное на сомнении. 10 лет
– система познания, в которой нет места вере. 10 лет
НОВИЗНА – такое явление, что от встречи с ним твой мир становится богаче. 8 лет
НОЧЬ – чёрный зонтик со звёздами. 10 лет
ОТДЫХ – работа с удовольствием. 8 лет
ПРЕОДОЛЕНИЕ – усилие души, в результате которого ум и тело справляются со всякими препятствиями. 9 лет
ПРИКЛЮЧЕНИЕ – такое необычное событие, которое изменяет в чём-то твой мир и тебя. 8 лет
ПТИЦА – воплощённая мысль Бога о песне и полёте. 8 лет
РОЛЬ – это жизнь, которой живут в игре. 8 лет
РОМАНТИКА – настроение, когда во всём обычном видишь чудо. 8 лет
СКАЗКА – это жизнь, придуманная душой, когда ей не подходит её реальная жизнь. 8 лет
СКОБКИ – это стенки для слов в письменной речи. 8 лет
СМЕХ – доктор для печальной души. 8 лет
СОБАКА – лающее воплощение верности и покорности. 10 лет
СОРЕВНОВАНИЕ – это совместное делание чего-нибудь с целью узнать, кто делает это лучше. 8 лет
СПИРАЛЬ – застывшая в танце прямая. 10 лет
СТОЛ – площадь, на которой разыгрывается жизнь тарелок и всего остального, что на нём оказывается. 8 лет
СТЫД – огонь, выжигающий грех из души человека. 9 лет
СУДЬБА – это жёсткие событийные границы жизни отдельного человека. 8 лет
СТРАХ – возбудитель трусости
– тормоз на пути к действию
ТРЕВОГА – зудящая щекотка в сердце в ожидании чего-то неприятного или непонятного
УДОВОЛЬСТВИЕ – это когда много гостинцев творят чудеса с плохим настроением. 8 лет
УРАГАН – сошедший с ума ветер. 8 лет
УХО – ловушка для звуков у живых существ. 8 лет
ФАНТАЗИЯ – ткань для украшения существования души. 10 лет
ФОТОГРАФИЯ – это законсервированный образ. 10 лет
ЧЕЛОВЕК – такое живое существо, у которого есть разум, речь, умелые руки и способность решать, как всё это использовать. 8 лет
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО – это все человеки вместе, если их рассматривать как одного большого человека.
ЧЕРЕП – маленькая костяная коробка, в скелете в которой заключена Вселенная 8 лет
ШАР – куб без углов и рёбер. 10 лет
ЭССЕ – эмоция, выраженная как мысль. 8 лет



Без ссылки, т.к. прислано по почте.

Серия сообщений "медицина":
Часть 1 - Закон и жизнь: смерть мозга
Часть 2 - О клонировании
...
Часть 28 - Лекция проф. МДАиС А.И. Осипова "Биоэтика в современном мире"
Часть 29 - Ну и кто из нас болен, спрашивается?
Часть 30 - И кто из нас болен, спрашивается?
Часть 31 - "Внутренний мир и творчество Сони Шаталовой (аутизм)"

Серия сообщений "православие":
Часть 1 - цитаты
Часть 2 - О клонировании
...
Часть 29 - Лекция проф. МДАиС А.И. Осипова "Биоэтика в современном мире"
Часть 30 - Лекция проф. МДАиС А.И. Осипова "Биоэтика в современном мире"
Часть 31 - И кто из нас болен, спрашивается?
Часть 32 - "Внутренний мир и творчество Сони Шаталовой (аутизм)"
Часть 33 - Доказательства бытия Божия
Часть 34 - "Будьте как дети"
Часть 35 - О искуплении...
Часть 36 - Нарицаешься верою...

Серия сообщений "семья":
Часть 1 - БЕЗДЕТНОСТЬ: НАКАЗАНИЕ ИЛИ ПРОМЫСЛ?
Часть 2 - Яблочный пирог из младенцев, или почему "интеллигенция" выступает за ПРАВО на убийство!
...
Часть 10 - Лекция проф. МДАиС А.И. Осипова "Биоэтика в современном мире"
Часть 11 - Ну и кто из нас болен, спрашивается?
Часть 12 - И кто из нас болен, спрашивается?
Часть 13 - "Внутренний мир и творчество Сони Шаталовой (аутизм)"
Часть 14 - Нарицаешься верою...

Иеромонах Анатолий (Берестов)
Грех, болезнь, исцеление

БЕСЕДА ВТОРАЯ

Вопрос: Чем объясняется всплеск тяги людей к оккулътному целителъству, народным, целителям, знахарям, и каково отношение Православной Церкви к этим методам лечения?

Прежде всего, давайте определим, что такое оккультизм, "оккультный".

Большая Советская Энциклопедия (1974, т. 18, с. 348) так определяет слово "оккулътизм": оккультизм (от латинского слова occultus - тайный, сокровенный) - общее название учений, признающих существование скрытых сил в человеке и космосе, недоступных для обычного человеческого опыта, но доступных для "посвященных", прошедших через особую инициацию (посвящение) и специальную психическую тренировку. При этом цель ритуала посвящения усматривается в достижении "высшей ступени сознания",... открывающего доступ к так называемым "тайным знаниям". Именно эти так называемые "тайные знания" лежат в основе колдовства, магии, из которых вышли на арену общественной жизни экстрасенсорика, биоэнергетика, уфология и т. п. В последние годы оккультные науки - экстрасенсорика, биоэнергетика, уфология, учение о карме, гипноз, парапсихология и, т. п., получили особо широкое распространение, особенно в среде околонаучной интеллигенции.

Оккультные учения идут к нам и с запада, и с востока. Во многом это связано с развитием идеологического и духовного плюрализма, или вседозволенности на фоне так называемой демократизации общества. Ныне на наших глазах совершается страшная духовная агрессия против России, и, в первую очередь, против Православия в России, ибо только Россия остается столпом и оплотом истинного христианства в мире. Но именно поэтому и тратятся огромные усилия, чтобы и снаружи, и изнутри пошатнуть Православие и Церковь. Вероятно, мало кто знает, что только в 1994 г., например, ЦРУ потратило 150 млн. долларов на духовную агрессию против России. Только в одну Сибирь хлынул целый поток разных антиправославных проповедников, которые стали создавать у нас различные секты, школы, в том числе и оккультные - экстрасенсорики, магии, уфологии, астрологии и прочие.

С другой стороны, развал нашего здравоохранения, считавшегося в свое время самым лучшим в мире, невозможность бесплатного получения высококвалифицированной медицинской помощи, которая стала предметом торговли, причем, очень дорогой, взлетевшая на небывалую высоту дороговизна лекарств, исчезновение из аптечной сети многих нужных лекарств, появление огромного числа экстрасенсов, колдунов, шаманов, знахарей, предлагающих почти на каждом шагу относительно недорогую помощь, религиозная безграмотность населения привели к резкому всплеску оккультного целительства и тяги к нему многих неверующих или маловеруюших людей.

А между тем, отношение нашей Церкви к оккультным методам целительства является резко отрицательным.

Чем же страшны оккультные методы целительства? Гипноз, медитация, экстрасенсорика, колдовство, кодирование используют методы насильственного воздействия на психику человека, подавляя его волю и вырабатывая поведение людей по чужой воле - воле гипнотизера, экстрасенса, колдуна и т. д. Воздействуя на подсознание человека, они вкладывают в него свою программу поведения и мышления. Эта программа, проходя в сознание, определяет поведение, поступки и даже образ мышления человека. Ему кажется, что он поступает по своей воле, по своему желанию. На самом деле он выполняет волю чужого человека, чужого духа. Такое насильственное воздействие ограничивает личность человека, парализует его волю, изменяет поведение и даже мышление. Человек становится как бы биороботом, в нем убивается Образ Божий.

Образ Божий несет в себе каждый человек, каким бы плохим и падшим он ни был. Образ Божий в человеке состоит в том, что человек имеет свойства, присущие Богу: разум, свободную волю, бессмертную душу. Отбирая у человека волю и навязывая ему свою, изменяя образ мышления и поведения человека, оккультисты подавляют в нем Образ Божий, подчиняют душу человека себе.

По учению святых отцов Церкви, человек может поступать по своей воле, по воле Божией и по воле бесов, которая навязывается ему в данном случае через посредника - колдуна, экстрасенса, гипнотизера.

Экстрасенсорика, биоэнергетика, колдовство, магия и прочая черная нечисть идут опасным путем, вопреки запрету Церкви и Святого Писания, вторгаясь в мир духовный и добиваясь определенных лечебных результатов, но экстрасенс и колдун вторгаются в мир духовный своей греховной, неочищенной душой и, естественно, в духовном мире они могут общаться только с миром отрицательных энергий.

"Блаженны чистии сердцем, ибо они Бога узрят" - сказано в Евангелии. Они же вторгаются в духовный мир, не очистив свою душу покаянием, греховным образом - вопреки запрету Церкви.

Православие не ставит своей целью приобретение каких-либо сверхъестественных способностей, а ставит своей целью очищение души от грехов через покаяние, молитву, пост, воздержание, делание добрых дел, любовь к Богу и людям.

В основе христианской жизни лежат: любовь и вера, добрые дела, аскеза (пост, воздержание). Христианский путь идет через нравственное совершенствование: "Будьте совершенны, как Отец Ваш Небесный совершен есть", а не через упражнения, развивающие сверхъестественные способности без очищения души (покаяния), любви, делания добрых дел. Такой путь опасен, ибо он ведет в мир духовный без очищения души, в мир духовный без любви к Богу и людям.

Совершенная любовь приводит к смирению, а смирение - это антигордыня. В гордыне человек сознает себя совершенным, великим, лучшим среди людей, могущественным. А оккультизм как раз и развивает у людей стремление к власти над миром, явлениями природы, людьми, а власть неимоверно возвеличивает, возвышает душу этого человека, т.е., развивает гордыню, которая является началом и концом всякого греха. Именно через гордыню пал Денница - дьявол и именно соблазненные гордыней согрешили первые люди на Земле - Адам и Ева.

Змей, в образе которого скрывался дьявол, внушал Адаму и Еве: "Знает Бог, что в день, в который вы вкусите их (плоды добра и зла) откроются глаза ваши и вы будете как боги..." (Бытие, 3,5). Вот в чем суть греха: непослушание и гордыня - "Вы будите как боги".

Так получается, что Бог гордым противится, а смиренным подает благодать.

Вторжение в мир духовный без нравственного очищения и покаяния, но через физические и духовные упражнения, приводит к развитию гордости, ощущению себя всесильным, могущим управлять стихиями природы, человеком, и нередко такая гордыня приводит к тяжким психическим заболеваниям этого человека и подавляет Образ Божий в нем.

Путь христианский направлен на развитие Образа Божия и возвеличение Его. Это путь - избавление от рабства греха. "Познайте Истину и Истина сделает вас свободными" - сказано в Евангелии. Но Кто есть Истина? Господь Иисус сказал: "Аз есмъ Путь, Истина и Живот". Значит, только в познании Бога мы приобретаем настоящий путь, познаем Истину и приобретаем Жизнь. Вне Бога этого нет. Но оккультизм выводит нас на путь без Бога, путь не истинный и не жизненный.

"Познайте Истину и Истина сделает вас свободными". Но свободными от чего? Может ли быть человек свободным в этом мире, лежащем во грехе и зле? В этом мире человек подчинен воздействию на него разных законов: природных, биологических, физиологических, юридических, социальных, экономических, нравственных, духовных. И ни один из этих законов он не должен нарушить, иначе ему придется строго отвечать за эти нарушения.

От чего же сделает свободным человека познание Истины? От делания греха! Значит, познав Истину (Бога), он становится свободным от делания греха. Ап. Иоанн Богослов сказал: "Всякий пребывающий в Боге не согрешит". (I Иоанн, 3,6). Вот в чем истинная свобода человека в этом грешном мире.

Освобождаясь от греха, человек побеждает свое естество, т. е. законы биологии. Мы знаем, что многие и многие христианские святые не женились, т. е. жили в полном воздержании, почти не спали, часто очень мало ели (например, одну просфору в день или один сухарик). Святые своей аскетической жизнью во Христе побеждали "естества чин". И вот в аскезе, в вере и в любви к Богу и людям, "побеждая естества чин", многие из них получали благодать Божию, т. е. силу Божию и могли исцелять, быть прозорливыми, творить чудеса. Оккультисты же идут совсем другим путем - путем особых тренировок без очищения души и тела от грехов или развивают в себе имеющиеся у каждого человека сверхъестественные способности, или получают их от бесов через особые посвящения (инициации).

Без особого духовного напряжения и нравственного совершенствования человек получает непосредственно плоды своей работы: "исцеления", предсказания событий (ясновидение), воздействия на события, "исправление судьбы человека" и т. п.

В христианстве целью жизни является не развитие или получение сверхъестественных способностей, а стяжание, т. е. приобретение, Духа Святаго, по слову преподобного Серафима Саровского. Христианство - это путь к созиданию "новой твари во Христе" (ап. Павел). Этого не происходит в оккультизме. Отсюда, оккультисты не действуют Благодатью Божией, а действуют через мир отрицательных духовных энергий - мир бесов. А это приводит к тяжелым, порой трагическим последствиям.

Священнослужителям и православным врачам хорошо известны эти трагические последствия "лечения" людей у экстрасенсов, биоэнергетиков и колдунов. Если это не просто шарлатаны, а действительно экстрасенсы, то в ряде случаев обращающиеся к ним действительно могут получать облегчение или даже исцеление при своих заболеваниях. Но по прошествии нескольких месяцев, реже - года (по моим наблюдениям чаще от 2 до 6 мес.) болезнь возвращается вновь с новой силой, лечить ее становится гораздо сложнее, часто поражаются и другие органы и развиваются тяжелые психические нарушения.

Можно проследить такую цепочку развития "постоккультного синдрома": временное улучшение или даже "исцеление" - латентный (скрытый) период от нескольких недель до года (чаще от 2 до 6 мес.) - возобновление заболевания с новой силой, часто с поражением других органов - появление немотивированных страхов - появление мотивированных страхов (например, страх смерти, страх езды в транспорте, страх за близких людей и т. п.) - появление голосов, повелевающих делать то-то и то-то (т. е. управляющих психикой человека) - депрессивное состояние - мысли о самоубийстве - самоубийство (часто!).

Нередко, особенно дети и неверующие, видят являющихся им бесов, устрашающих их или повелевающих совершать те или иные поступки. У меня накопилось большое количество таких наблюдений.

Источник:http://www.wco.ru/biblio/books/berest4/Main.htm

Серия сообщений "медицина":
Часть 1 - Закон и жизнь: смерть мозга
Часть 2 - О клонировании
...
Часть 20 - Мать-иеговистку будут судить
Часть 21 - Вода в законодательстве
Часть 22 - Грех, болезнь, исцеление
Часть 23 - Закон «Об основах охраны здоровья"
Часть 24 - Врачеватель
...
Часть 29 - Ну и кто из нас болен, спрашивается?
Часть 30 - И кто из нас болен, спрашивается?
Часть 31 - "Внутренний мир и творчество Сони Шаталовой (аутизм)"

Серия сообщений "православие":
Часть 1 - цитаты
Часть 2 - О клонировании
...
Часть 14 - Мать-иеговистку будут судить
Часть 15 - Любовь матери
Часть 16 - Грех, болезнь, исцеление
Часть 17 - О миссионерстве (ВИДЕО)
Часть 18 - Закон «Об основах охраны здоровья"
...
Часть 34 - "Будьте как дети"
Часть 35 - О искуплении...
Часть 36 - Нарицаешься верою...

В былые годы вся наша семья в Москве лечилась у врача, которого мы все любили, как лучшего друга. Мы питали к нему безграничное доверие, и все-таки, как я вижу теперь, мы недостаточно его ценили... В дальнейшем тяжкая судьба, растерзавшая Россию, разлучила и нас с ним; и жизнь дала мне новый опыт в других странах. И вот, чем дальше уходило прошлое и чем богаче и разнообразнее становился мой жизненный опыт пациента, тем более я научался ценить нашего старого друга, тем более он вырастал в моих глазах. Он лечил своих пациентов иначе, чем иностранные доктора, лучше, зорче, глубже, ласковее... и всегда с большим успехом.

И однажды, когда меня посетила болезнь, особенно длительная и с виду «безнадежная», я написал ему и высказал ему то, что лежало на сердце. Я не только «жаловался» и не только «вспоминал» его с чувством благодарности и преклонения, но я ставил ему также вопросы. Я спрашивал его, в чем состоит тот способ диагноза и лечения, который он применяет? И что этот способ присущ ему, как личная особенность (талант, умение, опыт?), или же это есть зрелый терапевтический метод? И если это есть метод, то в чем именно он состоит? Можно ли его закрепить, формулировать и сохранить для будущих поколений?

Потому что «метод» означает «верный путь», а кто раз открыл верный путь, тот должен указать его другим. Только через несколько месяцев получил я от него ответ: но этот ответ был драгоценным документом, который надо было непременно сохранить. Это было своего рода человеческое и врачебное «credo», исповедание веры, начертанное благородным и замечательным человеком. При этом он просил меня, — в случае, если я его переживу, — опубликовать это письмо, не упоминая его имени. И вот я исполняю ныне его просьбу, как желание покойного друга, и предаю его письмо гласности. Он писал мне. «Милый друг! Ваше вопрошающее письмо было для меня сущею радостью. И я считаю своим долгом ответить на него. Но скажу откровенно: это было нелегко. Я уже стар и времени у меня, как всегда, немного. Отсюда эта задержка; но я надеюсь, что вы простите мне ее. У меня иногда бывает чувство, что я действительно мог бы сказать кое-что о сущности врачебной практики. Но нет спасения во многоглаголании... А отец мой всегда говаривал мне: «уловил, понял — так скажи кратко: а не можешь кратко, так помолчи еще немножко!»... Однако обратимся к делу. То, что Вы так любезно обозначили, как мою «личную врачебную особенность», по моему мнению, входит в самую сущность практической медицины. Во всяком случае, этот способ лечения соответствует прочной и сознательной русской медицинской традиции.

Независимо от того, одет ли врач в белый халат или как-то иначе, его служение требует самодисциплины, постоянного внимания и гиперответственности - как на войне. На илл.: форма фельдшера конной артиллерии русской армии образца 1806-1807 гг Согласно этой традиции, деятельность врача есть дело служения, а не дело дохода; а в обхождении с больными — это есть необобщающее, а индивидуализирующее рассмотрение, и в диагнозе мы призваны не к отвлеченной «конструкции» болезни, а к созерцанию ее своеобразия. Врачебная присяга, которую приносили все русские врачи и которою мы все обязаны русскому Православию, произносилась у нас с полною и благоговейною серьезностью (даже и неверующими людьми): врач обязывался к самоотверженному служению, он обещал быть человеколюбивым и готовым к оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями одержимым; он обязывался безотказно являться на зов, по совести помогать каждому страдающему; а XIII том Свода Законов (ст. 89, 132, 149 и др.) вводил его гонорар в скромную меру и ставил его под контроль. Но этим еще не сказано самое важное, главное — то, что молчаливо предполагалось, как несомненное. Именно — любовь. Служение врача есть служение любви и со-страдания: он призван любовно обходиться с больным.

Если этого нет, то нет главного двигателя, нет «души» и «сердца» . Тогда все вырождается и врачебная практика становится отвлеченным «подведением» больного под абстрактные понятия болезни (morbus) и лекарства (medicamentum). Но на самом деле пациент совсем не есть отвлеченное понятие, состоящее из абстрактных симптомов: он есть живое существо, душевно-духовное и страдающее; он совсем индивидуален по своему телесно-душевному составу и совсем своеобразен по своей болезни. Именно таким должен врач увидеть его, постигнуть и лечить. Именно к этому зовет нас наша врачебная совесть. Именно таким мы должны полюбить его, как страдающего и зовущего брата. Милый друг, это не преувеличение и не парадокс, когда я утверждаю, что мы должны любить наших пациентов. Я всегда чувствую, что если пациент мне противен и вызывает во мне не сострадание, а отвращение, то мне не удается вчувствоваться в его личность и я не могу лечить его как следует. Это отвращение я непременно должен преодолеть.

Я должен почувствовать моего пациента, мне надо добраться до него и принять его в себя. Мне надо, так сказать, взять его за руку, войти с ним вместе в его «жизненный дом» и вызвать в нем творческий, целительный подъем сил. Но если мне это удалось, то вот — я уже полюбил его. А там, где мне это не удавалось, там все лечение шло неверно и криво. Лечение, целение есть совместное дело врача и самого пациента. В каждом индивидуальном случае должно быть создано некое врачебно-целебное «мы»: он и я, я и он, мы вместе и сообща должны вести его лечение. А создать это возможно только при взаимной симпатии. Психиатры и невропатологи наших дней признали это теперь, как несомненное. При этом пациент, страдающий, теряющий силы, не понимающий своей болезни, зовет меня на помощь; первое, что ему от меня нужно, это сочувствие, симпатия, вчувствование — а это и есть живая любовь.

А мне необходим с его стороны откровенный рассказ и в описании болезни, и в анамнезе, мне нужна его откровенность; я ищу его доверия — и не только в том, что я «знаю», «понимаю», «помогу», но особенно в том, что я чую его болезнь и его душу. А это и есть его любовь ко мне, которую я должен заслужить и приобрести. Он будет мне тем легче и тем больше доверять, чем живее в нем будет ощущение, что я действительно принимаю бремя его болезни, разделяю его опасения и его надежды и решил сделать все, чтобы выручить его. Врач, не любящий своих пациентов... что он такое? Холодный доктринер, любопытный расспрашиватель, шпион симптомов, рецептурный автомат... А врач, которого пациенты не любят, к которому они не питают доверия, он похож на «паломника», которого не пускают в святилище, или на полководца, которому надо штурмовать совершенно неприступную крепость... Это первое. А затем мне нужно прежде всего установить, что пациент действительно болен и действительно желает выздороветь: ибо бывают кажущиеся пациенты, мнимые больные, наслаждающиеся своею «болезнью», которых надо лечить совсем по-иному. Надо установить как бесспорное, что он страдает и хочет освободиться от своего страдания. Он должен быть готов и способен к самоисцелению.

Мне придется, значит, обратиться к его внутреннему, сокровенному «самоврачу», разбудить его, войти с ним в творческий контакт, закрепить эту связь и помочь ему стать активным. Потому что в конечном счете всякое лечение есть самолечение человека и всякое здоровье есть самостоятельное равновесие, поддерживаемое инстинктом и всем организмом в его совокупности... Да, каждый из нас имеет своего личного «самоврача», который чует свои опасности и недуги, и молча, ни слова не говоря, втайне принимает необходимые меры: то гонит на прогулку, то закупоривает кровоточащую рану, то гасит аппетит (когда нужна диета), то посылает неожиданный сон, то прекращает перенапряженную работу мигренью. Но есть люди, у которых этот таинственный «самоврач» находится в загоне и пренебрежении: они живут не инстинктом, а рассудком, произволом или же дурными страстями — и не слушают его, и перестают воспринимать его тихие, мудрые указания; а он в них прозябает в каком-то странном биологическом бессилии, исключенный, загнанный, пренебреженный... Без творческого контакта с этой самоцелительной силой организма можно только прописывать человеку полезные яды и устранять кое-какие легкие симптомы; но пути к истинному выздоровлению — не найти. Настоящее здоровье есть творческая функция инстинкта самосохранения; в нем сразу проявляется — и воля, и искусство, и непрерывное действие индивидуального «самоврача».

А контакт с этим врачом добывается именно через вчувствование, через верные советы, через оптимистическое ободрение больного и ласковую суггестию (своего рода «наводящее внушение»). Отсюда уже ясно, что каждое лечение есть совершенно индивидуальный процесс. На свете нет одинаковых людей; идеи равенства есть пустая и вредная выдумка. Ни один врач никогда не имел дела с двумя одинаковыми пациентами или тем более с двумя одинаковыми болезнями. Каждый пациент единственен в своем роде и неповторим. Мало того: на самом деле нет таких «болезней», о которых говорят учебники и обыватели: есть только больные люди и каждый из них болеет по-своему. Все нефритики — различны; все ревматики — своеобразны; ни один неврастеник не подобен другому.

Это только в учебниках говорится о «болезнях» вообще и «симптомах» вообще; в действительной жизни есть только «больные в частности», т.е. индивидуальные организмы (утратившие свое равновесие) и страдающие люди. Поэтому мы, врачи, призваны увидеть каждого пациента в его индивидуальности и во всем его своеобразии и постоянно созерцать его, как некий «уникум». Это значит, что я должен создать в себе — наблюдением и мыслящим воображением — для каждого пациента как бы особый «препарат», особый своеобразный «облик» его организма, верную «имаго»1 страдающего брата. Я должен созерцать и объяснять его состояния, страдания и симптомы через этот «облик», я должен исходить из него в моих суждениях и всегда быть готовым внести в него необходимые поправки, дополнения и уточнения. Мне кажется, что этот процесс имеет в себе нечто художественное, что в нем есть эстетическое творчество; мне кажется, что хороший врач должен стать до известной степени «художником» своих пациентов, что мы, врачи, должны постоянно заботиться о том, чтобы наше восприятие пациентов было достаточно тонко и точно. Нам задано «вчувствование», созерцающее «отождествление» с нашими пациентами: и это дело не может быть заменено ни отвлеченным мышлением, ни конструктивным фантазированием. Каждый больной подобен некоему «живому острову». Этот остров имеет свою историю и свою «предысторию». Эта история не совпадает с анамнезом пациента, т.е. с тем, что ему удается вспомнить о себе и рассказать из своего прошлого; всякий анамнез имеет свои естественные границы, он обрывается, становится неточен и проблематичен даже тогда, когда пациент вполне откровенен (что бывает редко) и когда он обладает хорошей памятью.

Поэтому материал, доставленный анамнезом, должен быть подтвержден и пополнен из сведений, познаний, наблюдений и созерцания самого врача. Он должен совершить это посредством осторожного предположительного выспрашивания и внутреннего созерцания, но непременно в глубоком и осторожном молчании («про себя»). Так называемая «история болезни» (historia morbi) есть на самом деле не что иное, как вся жизненная история самого пациента. Я должен увидеть больного из его прошлого; если это мне удастся, то я имею шанс найти ключ к его настоящей болезни и отыскать дверь к его будущему здоровью. Тогда его наличная болезнь предстанет предо мною, как низшая точка его жизни, от которой может начаться подъем к выздоровлению. Человеческий организм, как живая индивидуальность, есть таинственная система самоподдержания, самопитания, самообновления — некая целокупность, в которой все сопринадлежит и друг друга поддерживает. Поэтому мы не должны ограничиваться одними симптомами и ориентироваться по ним. Симптомы, с виду одинаковые, могут иметь различное происхождение и совершенно различное значение в целостной жизни организма. Симптом является лишь поверхностным исходным пунктом; он дает исследователю лишь дверь, как бы вход в шахту. Он должен быть поставлен в контекст индивидуального организма, чтобы осветить его и чтобы быть освещенным из него. Как часто я думал в жизни о том, что филологи, рассматривающие слово в отвлечении, в его абстрактной форме, в отрыве от его смысла, как пустой звук, — убивают и теряют свой предмет.

И подобно этому обстоит у нас, у врачей. Все живет в контексте этого индивидуального, Богом созданного, органически-художественного сцепления, в живом контексте этой человеческой личности, с ее индивидуальным наследственным бременем, с ее субъективным прошлым, настоящим и органическим окружением. Сравнительная анатомия учит нас построять в синтетическом созерцании — по одной кости весь организм. Врачебный диагноз требует от нас, чтобы мы по одному верно наблюденному симптому — ощупью и чутьем, исследуя и созерцая, постепенно — построяли всю индивидуальную систему дыхания, питания, кровообращения, рефлексов, внутренней секреции, нервного тонуса и повседневной жизни нашего пациента. Это органическое созерцание мы должны все время достраивать и исправлять на ходу всевозможными приемами: испытующими вопросами, которые ставятся мимоходом, без особого подчеркивания и отнюдь не пугают больного молчаливыми наблюдениями за его с виду незначительными проявлениями, движениями и высказываниями, молчаливыми прогнозами, о которых больной не должен подозревать, осмыслением его походки, анализом его крови и других выделений и т. д. Все это невозможно без вчувствования, и вчувствование невозможно без любви. Все это доступно только художественному созерцанию. И практикующий врач поистине может быть сопоставлен с «идиографическим» историком, исследующим одно, единственное в своем роде и его особенно заинтересовавшее «историческое явление». Человек, вообще говоря, становится «тем», что он ежедневно делает или чего не делает.

Пусть он только попробует прекратить необходимое ему движение или целительный сон — и из этих упущенных им «невесомостей» каждого дня у него скоро возникнет болезнь. Напротив, если он ежедневно хотя бы понемногу будет грести веслами или если он научится засыпать хотя бы на пять минут среди повседневной суеты, — то он скоро приобретет себе при помощи этих ежедневных оздоровляющих упражнений некий запас здоровья. Поэтому здоровая, гигиеничная «программа дня», могущая постепенно восстановить утраченное равновесие организма, обещает каждому из нас исцеление и здоровье. Настоящее врачевание не просто старается устранить лекарствами известные неприятные и болезненные симптомы, нет, оно побуждает организм, чтобы он сам преодолел эти симптомы и больше не воспроизводил их. И точно так же дело не только в том, чтобы отвести смертельную опасность, но в том, чтобы выработать индивидуально верный образ жизни и научить пациента наслаждаться им. Эти слова точно передают главную мысль: настоящее «лекарство» — не горько, а сладостно, оно изобретается врачом для данного пациента, в особицу, и притом изобретается совместно с пациентом, оно должно вызвать у пациента жажду жизни, дать ему жизнерадостность и поднять на высоту его творческие силы. Здоровье есть равновесие и наслаждение. Лечение есть путь, ведущий от страдания к радости. Есть поговорка: «подбирай не Сеньку по шапке, а шапку по Сеньке». Это и для всякой одежды и обуви.

Это применимо и к лекарствам и к образу жизни. Нет всеисцеляющих средств; «панацея» есть вредная иллюзия. Нет такого «впрыскивания» и нет такого образа жизни, которые были бы всем на пользу. Если врач изобретает новое средство или новый образ жизни (напр., режим Кнейпа2, или вегетарианство) и начинает применять его у всех пациентов — настаивая, экспериментируя, внушая и триумфируя — то он поступает нелепо и вредно. Я называю такое лечение «прокрустовым врачеванием», памятуя о легендарном разбойнике, укладывавшем всех людей на одну и ту же кровать: длинному человеку он обрубал «излишки», короткого он вытягивал до «нужной» мерки. Такие врачи всегда встречались, они попадаются и теперь. Такой врач «любит» тех пациентов, которым его новое средство «помогает» — ибо они угождают его тщеславию и доходолюбию, а к тем, которым его мнимая «панацея» не помогает, он относится холодно, грубо или даже враждебно. Утверждая все это, я совсем не отрекаюсь от всех наших лабораторий, анализов, просвечиваний, рентгеновских снимков, от наших измерений и подсчетов. Но все эти арифметические и механические подсобные средства нашей практики получают свое настоящее значение от верного применения: все это только начальные буквы нашего врачебного текста, это естественно-научная азбука наших диагнозов, но отнюдь еще не самый диагноз. Диагноз осуществляется в живом художественно-любовном созерцании страдающего брата, и врачебная практика есть индивидуально-примененное исследование, отыскивающее тот путь, который восстановил бы в нем утраченное им органическое равновесие. Не только русской медицинской традиции присущи индивидуальный подход к пациенту, ориентация на внутренние ресурсы организма, внимание к духовному состоянию больного. Но укорененность многих медицинских практик в инославных и просто языческих культурах делают обращение к ним неприемлемым для православного человека. На илл.: Врач. Индийская миниатюра Но это еще не все. Горе тому из нас, кто упустит в лечении духовную проблематику своего пациента и не сумеет считаться с нею! Врач и пациент суть духовные существа, которые должны совместно направить судьбу страдающего духовного человека.

Только при таком понимании они найдут верную дорогу. Человек не гриб и не лягушка: энергия его телесного организма, его «соматического Я», дана ему для того, чтобы он тратил и сжигал его вещественные запасы в духовной работе. И вот есть люди, которые сжигают слишком много своей энергии и своих веществ в духовной работе — от этого страдают, и есть другие люди, которые пытаются истратить весь запас своих телесных сил и веществ — через тело, духом же пренебрегают — и от этого терпят крушение. Есть болезни воздержания (аскеза) и болезни разнуздания (перетраты). Есть болезни пренебреженного и потому истощаемого тела; и есть болезни пренебреженного и потому немощного духа. Врач должен все это установить, взвесить и найти индивидуально-верное решение, и притом так, чтобы пациент этого не заметил. Нельзя лечить тело, не считаясь с душою и духом, но дух очень часто и знать не желает о том, что его «лечат»... Поэтому каждый из нас, врачей, должен иметь доступ ко многим тонкостям душевных болезней, всегда иметь при себе «очки» нервного врача и применять их осторожно и молчаливо... Только на этом пути мы можем осуществить синтетическое, творчески живое диагностическое созерцание и врачевание. Только так мы постигнем страдание нашего пациента в его органической целокупности и сумеем верно облегчить его таинственную болезнь. Милый друг! Я бы хотел вручить Вам эти отрывочные замечания как своего рода «исповедание» старого русского врача. Это не мои выдумки. Я только всю жизнь применял эти правила и теперь выговорил их. Они укоренены в традициях русской духовной и медицинской культуры и должны быть переданы по возможности новым подрастающим поколениям русских врачей. А так как я наверное завершу мой земной путь раньше Вас, то прошу Вас об одолжении: сохраните мое письмо и опубликуйте его после моей смерти там и тогда, когда Вы признаете это целесообразным. Но не называйте при этом моего имени, потому что, правда же, дело не в имени, а в культурной традиции русского врача. Да и времена теперь такие, что всякое неосторожно названное имя может погубить кого-нибудь».

Письмо заканчивалось дружеским приветом и полною подписью. А мне оставалось только исполнить просьбу моего старого друга, что я ныне и делаю. Болезни посылаются людям как крест, и, принимая ответственность за здоровье пациента, врач поступает по слову Евангелия, помогая в несении этого креста. Поэтому вера в Бога, молитва к Нему в равной степени необходимы и больным, и врачам.

ИВАН ИЛЬИН

Серия сообщений "медицина":
Часть 1 - Закон и жизнь: смерть мозга
Часть 2 - О клонировании
...
Часть 16 - Легализация эвтаназии – это самоубийство совести
Часть 17 - Сатурн, пожирающий своих детей
Часть 18 - О ПРИЗВАНИИ ВРАЧА
Часть 19 - Ю.Сысоева. ВРАЧИ и АБОРТЫ
Часть 20 - Мать-иеговистку будут судить
...
Часть 29 - Ну и кто из нас болен, спрашивается?
Часть 30 - И кто из нас болен, спрашивается?
Часть 31 - "Внутренний мир и творчество Сони Шаталовой (аутизм)"