Что изменится, если человек в мотоциклетном шлеме, выжимающий уверенной рукой газ, рассекающий грудью невидимый ночной воздух, проносится явственно и оглушительно меж дремлющих домов, как по глубокому каньону по прямой городской улице, понуждая дрожать и звенеть стекла, заставляя сжиматься и захлебываться сердце, бьющееся в полусне тут, на восьмом этаже за опущенными еле дышащими шторами, что изменится, я спрашиваю, если он будет знать, что его экстаз и восторг от скорости и пронзительной чистоты звука мотора, от упругости встречного ветра я принимаю как фатальный страх за жизнь?

Находя (в переводе, конечно) чистым и лёгким слог Германа Гессе, читаю его Рассказы о любви, словно разговариваю с мамой. И думается: какая гадость, какая всё же гадость эта ваша любовь, где самая робкая женщина, поддавшаяся любовным чарам, покидая ореол невинности, обречена на эпитет «порочная», а всякий поэт, ищущий её расположения, живет «бесполезной жизнью ребёнка». Если в юном возрасте человек прочтёт и проникнется этими рассказами, он будет не только бояться любви, как все, но и стыдиться её всю жизнь, коверкая и выдавая её за что угодно как перед людьми, так и перед самим собой.