Автор: Диляра Тасбулатова

Знаменитый скульптор Эрнст Неизвестный, столетие которого отмечают по обе стороны океана 9 апреля, – человек настолько экстравагантной судьбы, не говоря уже о мощи его дарования, что его можно смело сравнить с художниками Ренессанса. Не меньше.

Э. Неизвестный  Фото Юрия Феклистова

Неизвестный (как о нем говорили, понимая, что он единственный и неповторимый среди сонма неразличимых: у нас, мол, тут уравнение с одним Неизвестным) был действительно титаном, что в условиях СССР, с его доглядом и цензурой, можно счесть чудом. Достаточно почитать его воспоминания, где он в подробностях и с усмешкой пишет, как его травили, отвергали и унижали, отовсюду выгоняли и даже избивали, уговаривая смириться и стать советским скульптором академического толка, то есть удобопонятным, патетичным, тоскливым ваятелем Ильичей. На манер Вучетича, выдающегося интригана, главным достоинством которого было умение выбивать госзаказы (известно, что он даже Сталина обдурил) и осваивать, мягко выражаясь, колоссальные средства. Постоянно ставя палки в колеса талантливым художникам, наверху как будто не замечали, что начальство Союза художников превратило эту организацию в мафию по отмыву гос. средств. Это как при строительстве домов или трасс – поди разбери, какие материалы пошли в дело и почему (вечная российская история) дорожное покрытие уже через год начинает трескаться. Ну а за монументами проследить еще сложнее, понятное дело.

Поскольку при социализме художник целиком зависел от государства (трудно представить себе, скажем, Пикассо, советующегося с Хрущевым, Брежневым или каким-нибудь там Демичевым, да хоть с Миттераном, что ему лепить, а что «малевать»), а во главе государства, как известно, стояли выходцы из крестьян с их эстетическими предпочтениями, то извилистая судьба Неизвестного была предопределена.

Э. Неизвестный. 1980 г. Фото Нины Аловерт

…Смешно он пишет, как Фурцева буквально сюсюкала с ним, даже кокетничала по-женски, чтобы он поддался и сделал так, как надо (кому надо-то, непонятно – народу вообще ничего не надо, ему что авангард, что неоклассика). То есть надо не так называемому народу (пока еще никто не определил, что это такое в принципе – «народ», версии множатся день ото дня), а действующей администрации, вещающей от имени некого абстрактного «большинства». Но и вкусы этого самого большинства, особенно в области изобразительного искусства, тоже так себе: настолько косные, что и великого Кандинского, и не только его, многие до сих пор считают «мазней», смеются над Пикассо и пр. С другой стороны, монументальное искусство, претендующее на реализм, тоже никому не интересно. 30 тысяч Лениных, разбросанных по всему бывшему СССР, от Якутии до Краснодарского края, сейчас воспринимаются с усмешкой – причем тем самым народом, от имени которого говорили большевики.   

***

…Знаменитая сцена встречи Неизвестного с Хрущевым, описанная во множестве мемуаров, да и самим художником выглядит как фарс, невозможный в культурной стране. Отчасти даже симпатизируя главе страны и признавая за ним ум и энергию, Неизвестный поражается его культурному уровню, примитивному настолько, что становится жутко.

Из книги Эрнста Неизвестного «Говорит Неизвестный»:

«…Начался разговор на весьма острых и конфликтных тонах, так как распалённый просмотром предшествующей экспозиции премьер вовсю бросался выражениями вроде «Что это за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует!.. Что это такое? Вы что — мужики или п…сы проклятые, как вы можете так писать? Есть у вас совесть?…

Я извинился перед Фурцевой, которая рядом со мной стояла, и выпалил: «Никита Сергеевич, дайте мне сейчас девушку, и я докажу вам, какой я гомосексуалист».

Моё первое впечатление от Хрущёва? В жизни, пожалуй, с человеком более некультурным я не встречался, но одновременно чувствовал в нём биологическую мощь и психобиологическую хватку. Определённая природная незаурядность в нём была».

Он прошёлся по всем, но на мне как-то очень сосредоточился. Может, потому что у меня был отдельный зальчик...»

***

Памятник на могиле Н. Хрущёва

…Судьба Неизвестного, извините за невольный каламбур, широко известна: ветеран Второй мировой, получивший несовместимые с жизнью ранения и объявленный мертвым, он не только выжил (хотя первые годы после жутких ран мучился страшно), но прожил более 90 лет (91 с половиной, если быть точным). Работал и каменотесом, и самолично, почти без помощников, тесал и ваял гигантские скульптуры, по ходу дела сражаясь с советской номенклатурой за право работать по своему разумению. Кстати, сюжет с Хрущевым закончился весьма оригинально: именно Неизвестный, по просьбе Сергея, сына Хрущева, делал его надгробный памятник, хотя и здесь в его работу пытались вмешаться, без конца «редактируя» авторский проект. Не будучи стяжателем (он часто вкладывал и свои собственные средства) Неизвестный согласился делать надгробие даже после конфликта с Хрущевым, где вел себя «неподобающим образом», смело отвечая главе государства, после чего его не только исключили из Союза художников, но и отняли мастерскую. Того хуже: подсылали к нему наемных хулиганов, которые неоднократно избивали его, ломали пальцы… После исключения отовсюду ему пришлось и литейщиком поработать, и каменотесом, и кем только не, тайно выполняя заказы за других.

И это несмотря на то, что в пятидесятых он получил множество премий, был уже признанным авторитетом в области монументальной скульптуры.

Хроника событий

С 1954 года по 1962-й постоянно участвовал в молодёжных, республиканских и всесоюзных выставках в Москве: скажем, в выставке на VI Всемирном Фестивале молодёжи и студентов 1957 года, где получил две премии; во Всесоюзной выставке «40 лет ВЛКСМ», в 1958; в выставке художников студии Э. Белютина («Таганка»), в 1962, с участием Ю. Соостера, В. Янкилевского и Ю. Соболева-Нолева.

"Космонавт". 1961-1962г. Фото Юрия Феклистова

В начале пятидесятых создал серию скульптур «Война — это…», «Роботы и полуроботы», сделал целые альбомы рисунков под общим названием «Гигантомахия, или Битва гигантов».

А 1956-м приступил к работе над архитектурным монументом «Древо жизни» — гигантской скульптуры, символизирующей творческий союз искусства и науки. Этот проект, по словам скульптора, является основным проектом его жизни.

В 1957 году Неизвестный создаёт статую «Мёртвый солдат», лежащую фигуру с почти истлевшим лицом, огромным отверстием в груди и закостеневшей, вытянутой вперед и всё ещё судорожно сжатой в кулак рукой: предсмертный жест не сдающегося человека… (Будто сам себя изобразил, когда-то буквально восставшего из мертвых: раненый, он лежал среди мертвых тел, пока не очнулся).

Его скульптурные образы резко отличаются от привычной станковой скульптуры тех лет: «Самоубийца» (1958), «Адам» (1962—1963), «Усилие» (1962), «Механический человек» (1961—1962), «Двухголовый гигант с яйцом» (1963), фигура сидящей женщины с человеческим зародышем в утробе (1961).

В 1959 году он стал победителем Всесоюзного конкурса на создание монумента Победы в войне (несмотря на это, жюри конкурса, в состав которого входили известные художники, скульпторы, архитекторы, общественные и военные деятели, определило, что ни один из представленных проектов принят быть не может; победители или призёры конкурса официально не объявлялись).

А в 1961-м состоялась первая персональная выставка Неизвестного — в московском клубе «Дружба».

Однако уже 1962-й стал для него роковым: после чего, как уже было сказано, его подвергли остракизму, а Хрущев прямо заявил, что считает его искусство «дегенеративным».

***

"Цветок лотоса"

После смерти Хрущева опала вроде как закончилась: в начале семидесятых Неизвестный победил в конкурсе на лучший проект памятника на Асуанской плотине в Египте. Монумент «Цветок лотоса» стал самым крупным в мире. Его высота — 87 метров, выше Спасской башни Московского Кремля. Эрнст Неизвестный:

«Когда был объявлен Международный конкурс на памятник над Асуанской плотиной, я послал разными каналами, чтобы не знали, что это я, свой проект. Открываются пакеты. Падают, как кегли, советские представители: нежелательный персонаж получил первое место. Но делать ничего не остается, так как мировая пресса печатает мое имя. Появляется оно и в «Правде». В эту щель бросились наши архитекторы и под шумок надавали мне массу заказов».

В 1974-м он создал декор стен для библиотеки Московского института электронной техники. Денег дали в обрез, втайне надеясь, что скульптор откажется. Как бы не так: Неизвестный сэкономил, сделав всё своими руками (как правило, это делают рабочие по эскизам художника). Еще один рекорд: площадь барельефа «Становление человека разумного» составила 970 квадратных метров, это самый большой барельеф внутри помещения.

Последним проектом Неизвестного на территории Советского Союза стал барельеф на здании ЦК Компартии в Ашхабаде.

В 1977-м Эрнст Неизвестный наконец эмигрировал, сначала в Швейцарию, а потом – в Штаты.

На пороге своей мастерской в Нью-Йорке, 2006 г. Фото: Юрия Феклистова

«В СССР я мог делать большие официальные вещи, использовать свои формальные приемы, но не мог делать того, что хотел. Я сам себе напоминал актера, который всю жизнь мечтает сыграть Гамлета, но ему не давали, и лишь когда он состарился и захотел играть короля Лира, ему предложили роль Гамлета. Формально это была победа, но внутренне — поражение».

Там, разумеется, он бы признан, обласкан, увенчан и так далее. Полная свобода творчества, хотя с Россией, как это сделал, скажем, Барышников или Бродский, он не порвал окончательно.

Э. Неизвестный  Фото Юрия Феклистова

В девяностых он стал появляться в России и в сопредельных странах: Неизвестный создает эскиз для «Тэфи», главного телевизионного приза, статуэтку Орфея, играющего на струнах своей души. У Морского вокзала в Одессе установили первый на постсоветском пространстве монумент Неизвестного — «Золотое дитя». В 1996-м в Элисте открыли памятник «Исход и Возвращение», посвященный депортации калмыцкого народа. А в Магадане был установлен мемориал «Маска скорби» в память о жертвах политических репрессий. В Кемерово появился монумент «Память шахтерам Кузбасса».

А в 2004- м в фойе пешеходного моста «Багратион» в Москве установили «Древо жизни» — главную скульптуру Неизвестного, над которой он работал больше сорока лет.

«Основная моя работа — это огромный памятник, который условно мною назван «Древо жизни». <…> И в одну ночь, это буквально было сразу, я во сне увидел «Древо жизни». Я проснулся с готовым решением. <…> Общая форма, форма кроны дерева и форма сердца была решена. Таким образом, я как бы увидел ночью сверхзадачу, которая примирила меня с моей реальной судьбой и давала мне, пусть хотя бы фиктивную, но модель, которая давала возможность работать в никуда, но для единой цели».

"Древо жизни". Фото Юрия Феклистова

В «Багратионе» над «Древом» возвели стеклянный купол — тоже по эскизу Неизвестного. В структуре «Древа жизни» можно увидеть и петли Мебиуса, и лица исторических личностей, и религиозные символы. В 2007 году скульптор закончил свое последнее монументальное произведение — бронзовую фигуру Сергея Дягилева, установленную в родовом доме импресарио в Перми.

В последние годы жизни Эрнст Неизвестный работал уже почти слепым, рисуя на ватмане при помощи специального оптического устройства.

Похоронен Неизвестный на городском кладбище острова Шелтер в США.

Нина Аловерт, автор двух знаменитых фото Эрнста Неизвестного, вспоминает:

Э. Неизвестный. 1980 г. Фото Нины Аловерт

Эрнст Неизвестный для меня — это не имя и фамилия, а обозначение явления.

Фотографии сделаны в 1980 году в студии скульптора. Меня поразило: стоит человек среди гигантских своих скульптур и не только не теряется и даже не на равных с ними, а как властелин этого царства.

Я несколько лет была с ним дружна. Мы много разговаривали, я фотографировала его в разных ситуациях, встречах, среди скульптур и на фоне картин.

И вдруг… И вдруг в России началась Перестройка, я стала гораздо больше вовлечена в жизнь балета, началась другая глава моей жизни. И постепенно моя дружба с Эрнстом прекратилась.

Как-то я встретилась с ним и его милой женой Аней в ресторане, где он сказал мне, улыбаясь своей странной улыбкой: «Не забывайте старых друзей!» «Конечно!» - радостно ответила я. И… не позвонила. Почему? Этому нет объяснения. До сих пор не могу себе этого простить. Потерять такого друга! Добровольно. Без всяких на то причин.

В мастерской. Фото: Юрия Феклистова

Мне было трудно поверить, что Эрнст Неизвестный умер. Я не видела его последние годы, для меня он — всегда такой, каким он был, когда мы дружили в восьмидесятые.

Я воспринимала его, как космическое явление.