Сиреневый туман стучался в стёкла окон,
просил не уходить сиреневый рассвет:
мы были рядом, но мы были так далёко,
как эхо слова "да", ответившее "нет".

Сиреневый туман, обманный и манящий,
в ладони брал ладонь и клялся вновь, и вновь:
и в прошлом, и сейчас, в рассветном настоящем,
Вы первая, и Вы последняя любовь.

И шёлком лепестков окутав Ваши плечи,
туман на эту ночь собой околдовал:
не слышать эхо, да, казалось много легче,
чем не допить до дна сиреневый бокал.

Быть может, он и сам мгновению поверил,
придумав Вам роман случайно, и затем
пытаясь удержать цветением сирени
от горечи пути в цветенье хризантем.

Сиреневый туман, прощающий и нежный,
касался Ваших губ, твердил, что Вами пьян:
и до ненужных слёз, и ливней летних прежде
растаял давним сном сиреневый туман...



Светлана Барышева