Мини-рассказ
С некоторых пор она начала бухать с бомжами в лесополосе.
Однажды она спросила как я отношусь к её новым друзьям. И я ответил, что мне трудно что-либо говорить о бомжах, потому что я с ними живу в параллельных мирах и никогда не пересекаюсь.
И тут её понесло. И у нас была самая жуткая ссора за всё время нашего двухлетнего общения. Она говорила, что новый любовник познакомил её со всеми обитателями лесополосы, словно зелёный ручей текущей сразу за их серым панельным микрорайоном и старой заброшенной узкоколейкой. Говорила, что часто выпивает с ними и это отличные ребята, у которых просто произошло горе и они опустились на дно. На что я разочарованно сказал: "Сомнительное достижение - узнать всех бомжей в лесополосе. Я бы не назвал это духовным ростом". Она возмущённо вскрикнула: "Ты так говоришь, как будто не считаешь их за людей!". Я ответил, что считаю их за людей, но не хочу с ними пересекаться. Она со злой ухмылкой парировала, что у многих из них мысли глубже, чем у такого "рафинированного театрала", как я. И я почувствовал себя неловко в своём строгом чёрном костюме и галстуке, туго сдавливающим шею. Меня бросило в жар от обиды, но я спокойно ответил: "И тем не менее, мне не интересны ни они, ни их мысли; если мне захочется умных мыслей, я уж точно пойду не в лесополосу к бомжам, а в библиотеку к полкам с классической литературой". И вот тут-то я произнёс фразу, которая её триггернула, что я не пересекаюсь с ними, живу в параллельных мирах.


Читать далее...

Страшны не монстры и чудовища, не вампиры и оборотни, потому что мы знаем, что их нет. Мы знаем, что придуманы они для того, чтобы нас пугать. Страшны привычные обыденные явления, в которых есть элемент необъяснимости. Эта необъяснимость иногда вызывает ужас, озноб, оцепенение. История, которую я сейчас вам расскажу, больше похожа на описание неприятного сна, фантазии или сцены из триллера. Но самое жуткое в ней то, что произошла она в реальности. Более того, произошла она вчера.
Из низкого взлохмаченного неба весь день лил сильный, горьковато пахнущий плесенью осенний дождь. И этот дождь навевал сон на всё живое. Спали нахохлившиеся и как будто бы на что-то обидевшиеся куры под навесом. Дремали, стоя на одной ноге, чуткие гуси во дворе. Вальяжно разметавшись по дивану, спала моя собака. И даже лес за окном, такой же нахохлившийся и такой же обиженный на что-то как куры, спал и бока его лоснились от дождя.
Я ждал, что погода наладится и мы с собакой пойдём гулять, как делаем это каждый день. Но, вечерело, а дождь всё не умолкал. И как бы мне не хотелось, пришлось надевать куртку, будить Леську и идти с ней на прогулку.


Читать далее...

В начале весны у моих курочек резко пропал аппетит. Всё зерно, засыпанное вечером в кормушки, оставалось на утро нетронутым. При этом курочки становились всё активнее и веселее с каждым днём. И всё толще и поперёк себя шире. "Не святым же духом они питаются?": в тревожной задумчивости недоумевал я. Пришлось даже удвоить дневную порцию мешанки, дабы курочки ненароком не погибли от истощения. Птицы усиленному питанию обрадовались и стали толстеть ещё активнее. Они даже перестали помещаться в объектив видеокамеры, когда я снимал их для блога.
Разгадка феномена пришла неожиданно.
Дело в том, что курочки мои живут в одном помещении с гусями. Помещение разделено на две равные части металлической сеткой от 3D-забора. Нижняя часть этой сетки добавочно закрыта кусками листовой жести и обрезками OSB (ориентированно-стружечной плиты), чтобы гуси не просовывали между прутьев головы и не щипали курочек. И лишь внутренняя дверь, которая тоже сделана из обрезков металлической сетки, такой защиты понизу не имеет, поскольку дверь - конструкция движущаяся и дополнительный обвес будет мешать её нормальному функционированию. Но я не видел в этом проблемы, поскольку всё равно с началом весны мои птицы дни напролёт проводят на улице и под крышу заходят лишь на ночь. А на ночь я ставил к этим решётчатым к дверям большую 25-литровую пластиковую бункерную кормушку, которая не давала гусям обижать легкоранимых и безобидных курочек.
И вот вчера вечером, насыпав зерна в кормушки, налив свежей воды в поилки, я загнал птицу в стайку, разделил всех по отсекам и привычным жестом придвинул гусиную кормушку к 3D-дверям.
И уже собрался было уходить, как заметил боковым зрением какую-то странную возню под кормушкой. Я повернулся, наклонился и увидел как две курочки, просунув головы между прутьями 3D-панелей, лихорадочно, беззастенчиво и абсолютно не терзаясь угрызениями совести, клюют корм у гусей. А остальные курочки стоят чуть позади этих двух в ожидании ротации.
Надо сказать, что клевать из гусиной кормушки курочкам очень неудобно - нужно тянуть не только шею, но и всё тело и стоять чуть ли не на цыпочках, удерживая равновесие. Но курочек это не смущает. Не смущает их и тот факт, что рядом с ними их удобная кормушка, в которой насыпано тоже самое зерно, что и у гусей.
Но своё зерно они не трогают. Наверное думают, своё никуда не денется, пусть стоит на чёрный день мало ли как жизнь сложится. А может, они мстят гусям за то что те их щипают, когда они зазеваются. Но я думаю, что курочки просто подвержены клептомании. Воровать зерно у гусей приятнее и интереснее.
Такие уж курочки эмоциональные существа - не могут без острых ощущений.
Одно в разгадке тайны хорошо - я больше не беспокоюсь за аппетит своих курочек. Карательные меры не применять не стал. Просто теперь в гусиную кормушку буду сыпать корма немного больше.

В ситуации, о которых я хочу сегодня рассказать, попадали, наверное, многие сельские жители. И многие с улыбкой вспомнят похожие случаи. Первый случай мы назовём -

Омлет в кармане
Однажды зимою, работая во дворе, я забежал по каким-то делам в курятник и увидел только что снесённое яйцо. Я обрадовался, мысленно воскликнул: "Джекпот!", схватил его дрожащей рукой и трепетно положил в верхний боковой карман куртки с твёрдым намерением тотчас отправиться домой и выложить в лоток. Но, ни тотчас, ни сразу после обеда я это яйцо в лоток не выложил. Я, видимо, подвергся первому звоночку старческой деменции и про него забыл. В тот день я хорошо и активно поработал на свежем воздухе...

Мои курочки породы мильфлёр красный фарфор.

Читать далее...

Грустная сказка из реальной жизни
I.
В эту весну я потерял работу, и чтобы хоть немного смягчить стремительное низвержение в нищету, собирал и продавал оплодотворённые яйца своих гусей. Такие яйца называют инкубационными и используют для закладки в инкубатор. Инкубационные яйца ценятся выше столовых, используемых для еды, поэтому при хорошей яйценоскости гусей и, главное, активном спросе покупателей, можно заработать немного денег.
В начале мая я перестал изымать у гусей яйца на продажу, им пора было садиться на гнёзда. Я решил, что соберу ещё двенадцать яиц для инкубатора, продезинфицирую стайку, принесу свежего сена и оставлю моих кормилиц в покое. Пусть наполняют свои гнёзда последними в этом сезоне яйцами и спокойно высиживают потомство.

продолжение тут

Озвучил ещё один свой рассказ. На этот раз я добавил в него лёгкую ненавязчивую музыку.

На эти выходные я не поехал в деревню. Меня ждёт там ремонт, и это напрягает. Но, и сидеть в четырёх стенах тоже не хотелось. Поэтому, нашёл компромисс между городом и деревней - отправился в зоопарк "Роев Ручей". Впервые не брал с собой ни видео-, ни фотокамеру. Как показывает статистика моих блогов, репортажи о животных никому не интересны и имеют нулевой рейтинг. Ну, а для себя я уже итак достаточно наснимал. Кроме того, с аппаратурой не получается до конца расслабиться: продумываешь композицию, ракурс; ищешь хороший кадр...
Просто гулял и смотрел на животных. На Homo sapiens в том числе. Зоопарк - это место вечных разборок с несовершеннолетними, массовый и перманентный конфликт "отцов и детей". Всегда в поле зрения одна из спонтанных истерик, вызванных интоксикацией свежим воздухом, эмоциями и сладкой ватой. И в ответ карательная педагогика с санкциями: конфискация кулинарных изделий, принудительные лекции по этикету, угрозы, шантаж... В общем, поход с семьёй - это тяжёлое нравственное испытание.
Многие ходят кланами - по несколько семей сразу. Или всем селом. Но, плохо организованно. Постоянно теряются, постоянно и шумно кого-то ищут из своих. Много и беспорядочно едят.
В целом же от общения с животными люди становятся добрее. Даже двухметровые дядьки с пивными животами, сверкающими лысинами и уголовными татуировками сюсюкают, умиляясь какому-нибудь капуцину, сосущему мускатный орех, зажатый в чёрных, почти человеческих пальчиках.
Я сегодня не покупал фасованную в пакетики капусту с морковью и не кормил ими животных. Во-первых, у меня напряг с рублёвыми ассигнациями, во-вторых, звери заевшиеся и без меня. Но зато я погладил карликовую дикую козу, просунув свою ладошку сквозь прутья решётки. И животине это было не менее приятно, чем еда. Потому что ласка иногда нужнее калорий. Капуста с морковью в изобилии валялись у неё под копытцами.
В который раз отметил, что в природе нет вегетарианцев. Всегда думал, что кряквы питаются растительной пищей (ряска, водоросли, батон "к чаю"), но сегодня был свидетелем того, как кряква пыталась впихнуть в себя большого снулого окуня, которого не съел пеликан, но не смогла. Зато десятью минутами позже этого самого окуня разгрыз и проглотил по частям травоядный гусь гуменник. Он реально разгрызал его клювом. То есть, вегетарианцами животные становятся не по своей воле: просто в силу своей физиологии некоторым трудно поймать, а некоторым трудно разжевать большой кусок плоти. Но, при случае не откажутся. Хотя бы попытаются.
Больше всего мне нравится в таких прогулках умиротворяющая эстетика одиночества. Просто ходишь, смотришь, молчишь. Много думаешь, многое понимаешь.
P.S. Фото из сети.

"Только несчастный знает, что такое счастье..."
Эрих Мария Ремарк
Нойта умерла в возрасте семи месяцев. И если этот возраст эквивалентен девяти человеческим годам, то образ собаки с мягкой рыжей шёрсткой соответствует образу рыжеволосой девочки в цветастом солнечном платье. Я мог бы ошибаться, заблуждаться, выдумывать, но именно такой Нойта встретила меня в стране вечной охоты.
Она бежала ко мне по широкому полю, залитому жаркими бутонами купальницы. Её рыжие волосы были неправдоподобно длинны и несоразмерно объёмны в сравнении с её хрупким полупрозрачным тельцем; они так свободно и безбрежно развевались, что закрывали собою расплывчатый нечётко прорисованный горизонт. Казалось, что вокруг неё полыхает несколько солнц, слепящих глаза.
А потом тепло нескольких солнц запрыгнуло на меня. Тоненькие ручки порывисто оплели мою шею и сомкнулись за ней. Прижали к себе так сильно, что я побоялся вздохнуть, чтобы не нарушить зыбкую идиллию. Никто и никогда не узнает сколько часов, сколько растянутых в вечность мгновений провели мы с нею обнявшись на прошлой, на нашей, не... нашей планете.

продолжение тут

О том, что в книге № 88 (2/2018) альманаха "Охотничьи просторы" напечатан цикл моих рассказов "На утиных охотах с женой и собакой" я коротко извещал интернет-сообщество ещё прошлой осенью. Примерно через месяц после этого события Юлька получила посылку с авторскими экземплярами. А я смог пошелестеть страничками заветного издания лишь спустя полгода, когда вернулся в Тынду после долго отсутствия.
Это не первая моя публикация в альманахе, но она особенная. Именно об этом и кое о чём другом я и хочу сегодня рассказать...


продолжение тут + 4 фото

Обнаружил свой рассказ на портале "Журнальный мир". Разместили, видимо, редакторы "Дальнего Востока". Мне понравилось оформление страницы в стиле минимализм.
"Лайка" не самый мой любимый рассказ. Во-первых, это реальная история. Мне трудно думать о ней. Во-вторых, в этом рассказе много эмоций, но мало литературы. Но, тем не менее, именно этот рассказ является визитной карточкой моего творчества. Так уж вышло само собой. И это первый рассказ, напечатанный в Москве, в столичном журнале.

Ссылка на рассказ.



Иллюстрация для "Лайки" из сборника рассказов "Саянский декаданс", художник Николай Фомин.

Никак не идёт из головы один эпизод чужой человеческой жизни, мелькнувший сегодня возле меня.
Но, сначала предыстория. Я в последние дни так скучал по новым книгам, что решил поехать днём в центр - в любимый свой "Читай-город", где расставлены по торговому залу глянцевые разноцветные кресла, в которые можно глубоко провалиться с книгой. Не покупать, а просто подержать какую-нибудь новинку в руках, полистать, ощутить маслянистый запах краски.
И ведь не доехал я до центра. До того безжалостно палило солнце, до того было жарко в автобусе, как в муниципальном крематории после праздников. А путь мой лежал через весь расплывчатый, растёкшийся в безделье субботний мегаполис. Не вытерпев, сошёл я на остановке "Цирк". Зашагал рассеянно в сторону торговых центров. Лениво пообедал в душной и скучной столовой. В тарелке колыхалась матовая плёнка безвкусной окрошки, слабо отдающей извёсткой. И большое зеркало напротив уныло отражало стоящий рядом пустой столик и стулья, тупо разбредающиеся от него. И что-то беспрестанно грохотало и звякало на кухне.
Потом был любимый магазин инструмента. Но, не нашлось сил восхищаться всеми этими причудливыми сабельными пилами и татуированными престижными лейблами бензокосами. А ведь они восхищают меня! И ещё почему-то раздражали простодушно взвинченные по сезону цены.
Потом супермаркет, еда с жёлтыми ценниками. Неприятно шелестящий пакет в руке, белая капля, упавшая с мороженного на чёрную (да чёрную!) мою водолазку.
И жара, жара, жара. Всё растёкшееся, не зафиксированное, ускользающее куда-то.
И уже на обратном пути, на всё той же остановке "Цирк" я увидел, как подъехало такси и тяжело из него выкарабкался старик лет 80-ти. Сухой такой, тонкий и какой-то весь белый, чистый, седой. А потом он долго выковыривал из такси, словно из консервной банки, бабушку свою. А она всё никак не могла выбраться. И где-то в глубине салона, на заднем сиденье что-то колыхалось и содрогалось. Что-то бесформенное, мало похожее на человека. Машина стояла слишком близко к бордюру, или наоборот слишком далеко - не помню. Но, этот бордюр тоже сильно мешал. И вытащил-таки, выколупал дед свою бабушку из этого неудобного, нелепого такси. Перетащил через бордюр. Резко подвернул её руку под свою. А она второй рукой тоже ухватилась за него. И сразу обмякла, успокоилась, перестала содрогаться. И он пошёл спешно и её, успокоившуюся, уверенно повёл за собой.
Они удалялись, сливались с толпой, втекающей в цирк, а я всё смотрел им вслед. И думал, что если у меня когда-нибудь появится жена, и с нею мы доживём до таких лет, то и я... нет, не я, а она меня, наверное, также будет выковыривать из такси, которое привезёт нас смотреть цирк (как это глупо всё и пошло, я никогда не любил цирк, но к тому времени я уже выживу из ума). И также кто-то на ком-то из нас будет висеть и кто-то кого-то будет вести. И также мы будем цепляться друг за друга по дороге на весёлое представление.
И мне стало интересно, а что же сейчас показывают в цирке. Над входом была растянута одна единственная афиша, но огромная - как двухэтажный дом. И из этой афиши я узнал, что герои мои спешили на выступление дрессированных тигров.
P.S. Фото из сети.

Драма "И пусть тебе приснится лайка..." опубликована в печати. Сегодня Юлия принесла с почты два авторских экземпляра, присланных нам из Хабаровска.
В декабре я уже упоминал, что рассказ готовят к печати. А сейчас держу свежий номер в руках. Очень приятные ощущения. Даже не мечтал публиковаться в таком легендарном журнале. Поставили в рубрику "Окно в природу". Хороший раздел.
Это уже четвёртая публикация рассказа. Первый раз "Лайка" была напечатана в альманахе "Охотничьи просторы", 2012. Второй раз в Тындинской районной газете "БАМ", 2015. Третий - в сборнике "Саянский декаданс", 2017. И вот рассказ открыл счёт моим публикациям в 2018.
Жаль, что написан он на грустных и реальных событиях. Но я не в силах сделать так, чтобы рассказа не было, а лайка моя осталась жива. Это единственный мой рассказ, который я не могу перечитывать. Поэтому даже не знаю, сильно отредактировали или нет.


продолжение тут + 2 фото

Сегодня развозил свою книгу по магазинам. Нет, не так. Зачёркнуто. Начато с новой строки более красивым почерком.
Сегодня вёз книги из дома в офис крупной книготорговой сети. Задача проста, как железнодорожный костыль. Как туповатая незатейливость гвоздодёра. Ехать, правда, нужно из одного конца Красноярска - в другой. По диагонали, осложнённой замысловатыми вензелями маршрутных ответвлений. Перед выходом в агрессивную среду города я вдумчиво прокладывал маршрут на картах 2ГИС, делал аккуратные выписки на листок (каллиграфическим почерком) и при всём этом умудрился сесть не на тот автобус и уехать-таки на край города... но на другой. Сквозь напыление инея неясно проступали в четырёхугольнике окна чёрные силуэты деревянных двухэтажек, хаос дачных посёлков - "сады" - и даже погост за забором (смазано и стыдливо, как незавершённая акварель). За одну остановку до конечной я зачем-то суетливо сошёл с автобуса и пересел на оный же нумер, но идущий в обратную сторону.
Долго и безуспешно звонил жене (она имела доступ к интернету, в моей пищалке Nokia он не предусмотрен). Жена так и не поняла где я и куда мне надо.
- Спорткомплекс "Рассвет".
- "Возрождение"?
- "Рассвет".
- Да, поняла, "Возрождение".
- "Рассвет" (причём тут "Возрождение"?).
- Но, я не вижу тут "Возрождения".
Бросаю трубку. Вспоминаю любимую сцену из фильма "Криминальное чтиво": "Это я виноват, это я попросил тебя взять часы, но не сказал, как они дороги для меня".
И снова мимо. Снова нужная остановка осталась где-то позади. Столовая. Рассеянный приём пищи в компании подсевшей старушки (так щемяще тоскливо взглянул на меня одинокий слегка поперчённый биточек с её нелепо большой пустынной тарелки).
И снова попытка добраться до нужного офиса. На этот раз положился на охотничью интуицию и навыки ориентирования в пространстве. Никаких навигаторов. Только чутьё и опыт. Что-то всплыло из памяти, какая-то комбинация цифр, какое-то дежавю.
А солнце неумолимо катилось за горизонт....
Снова езда на автобусе, непредвиденно долгая ходьба пешком. Офис. Офис-менеджер, приём-передача товара.
Потратив день, я всё-таки сдал книги в магазин "под реализацию". Всего лишь день и 10 моих книг поглотила книготорговая сеть мегаполиса.
Ещё раз.
10.
А потом была двухчасовая дорога домой по тому же маршруту и: пробки; вечерний час пик; стояние на одной ноге; напористая озлобленная спрессованность незнакомых человеческих тел; скругляющиеся в сумерках углы домов; нездоровый нервный озноб.
А дома клипы Милен Фармер на бесконечной перемотке.