Закончив смену на заводе, Николай вышел на остановку. Был час пик. Конец недели, все спешили попасть домой. Автобус брали штурмом. У Николая до отхода электрички было еще полтора часа. Можно и подождать, когда схлынет людской поток. Весна еще только начиналась, ночами были морозы, днем таяло. Кругом выступал мусор, грязь. Это самое неприятное время. И зима не сдается, и весна еще робко проявляется.
На краешке асфальта, на бордюре стояла девушка. Было видно, что она замерзла: ежилась в легком пальто, поворачивалась спиной к ветру, но не отходила вглубь остановки. Видно, боялась, что не успеет сесть в автобус. Николай наблюдал за ней, сам не зная, почему.
Наконец, остановка опустела, подошел очередной автобус. Через несколько остановок возле Николая освободилось место. Он хотел сесть, но вдруг встретился с печальным взглядом той девушки с остановки.
- Прошу вас, садитесь, неожиданно для себя галантно произнес Николай.
Девушка бочком, неуверенно опустилась на сиденье:
- Спасибо.
«С такой-то внешностью, да так печалиться, – подумал Николай. – Совсем ведь молоденькая».
Николаю исполнилось тридцать, а он еще не был женат. Жил с родителями в небольшом доме на двух хозяев. Пришел из армии, а невеста не дождалась. Что-то не заладилось с женским полом, а потом привык. С работы до дома добирался почти за два часа. Уставал: работа нелегкая, не зря «вредный» стаж шел. Не до гулянья было.
На конечной вышли оба. Она поспешила в сторону автовокзала. Посмотрев вслед, Николай заторопился на платформу, до отхода электрички оставалось несколько минут.
Приятный образ быстро стерся из памяти. Но когда через месяц, также в пятницу, увидел ее на прежнем месте на остановке, почему-то обрадовался. Вместе вошли в автобус, вместе вышли.
- Вы тоже работаете в Челябинске? – не удержался от вопроса Николай. Да и спросил-то вроде так, из вежливости.
- Учусь здесь в техникуме заочно. А сейчас практику прохожу на заводе.
Оказалось, что они работают на одном предприятии, только практика у Тани была в бухгалтерии. Николай оживился, когда узнал, что ехать им на одной электричке, до одной станции, только ей еще автобусом добираться до окраины.
Эта вторая встреча стала для них первым свиданием. Они тихо шли по улице. Цвела черемуха. Вся в белом, будто в густой медовой пене, она распространяла вокруг себя горьковато-терпкий дурман, от которого кружилась голова.
Таня рассказывала о себе, о своем неудачном замужестве, от которого осталась дочка. Обычная, в общем-то, история.
Сперва все складывалось неплохо. Сашка только что вернулся из армии. Гулял с друзьями. Зашли на дискотеку. Девчонка, которую он пригласил на танец, оказалось, жила на соседней улице. Просто не узнал. Уходил – пигалица пигалицей бегал, а тут выросла-то как, расцвела.
Любовь возникла с первого взгляда. Через два месяца решили жить вместе. У Тани кругом голова шла от счастья. Училась уже на третьем курсе. Диплом не за горами. Мама, которая воспитывала, кроме нее, еще двоих, просила закончить техникум, а уж потом – все остальное.
Не послушала. Жить стали с родителями Саши, которые вообще-то выбор сына не одобряли. Поэтому все его задержки, якобы, на работе, случавшиеся все чаще и чаще, оправдывали и даже поощряли. Друзья, выписка сделали свое: Сашка стал придираться, скандалить. А однажды, в пылу очередной ссоры, ударил Таню. В этот же день она вернулась домой к матери. Сашка как будто этого и ждал. Не пришел, не позвал назад. И, как сообщили подруги, завел новую пассию.
Так получилось, что в тот день, когда родилась дочь, Сашка зарегистрировал свои отношения в загсе. Сыграли свадьбу, гуляли целую неделю. Невеста была не из бедных, как и Сашкины родители.
Имя дочери Татьяна придумывала одна, с болью глядя в окно палаты, за которым было видно, как подъезжали машины и очередную счастливую маму встречали с цветами. Отцы бережно несли свертки к машине, усаживали своих жен, отъезжали.
Сашка так и не объявился. Знала, что не приедет, но ждала. Таню встретила мама да подруги.
В техникуме пришлось взять академический отпуск. Вот сейчас восстановилась, перешла на заочное отделение. Ксюше шел уже четвертый год. Вот и вся история.
Вскоре Таня познакомила Николая со своей маленькой семьей. Ксюша показывала дяде Коле свои рисунки. На них был дом, речка, солнышко и сам Ксюша с мамой и бабушкой.
И вот однажды новый рисунок из детского сада. То же сюжет, только рядом с мамой стоял дядя.
- Кто это? – поинтересовался Николай.
- Это ты. Не узнал, что ли? – бесхитростно ответила Ксюша. – Ты мой папа. У всех ведь есть папы. Отведи меня завтра в садик.
Николай перевел взгляд с девочки на Таню. Две пары васильковых глаз ждали ответа. И Николай остался в этот вечер.
Вот как бывает: тридцать лет ходил по земле, и девчонок много вокруг было, а вот не встретил никого, кто бы так запал в душу, как Таня со своей дочкой. Хотелось обогреть их и защитить ото всех в этой непростой жизни.
Вскоре Николай предложил ей: «Давай распишемся. А дочку я усыновлю, то есть удочерю, – смущенно поправил он. – Она мне не чужая, раз ты моя».
У Тани от этих слов в душе поднялась теплая волна, аж душно стало, и слезы выступили на глазах.
И потекла мирная семейная жизнь. Как будто они давно знали друг друга и не разлучались никогда. Таня закончила техникум и осталась работать на заводе. Им дали комнату в общежитии.
Однажды Николай повез своих синеглазок на Черное море. В цеху он был хорошим специалистом. Его уважали, и, когда появилась семейная путевка на море – он ее получил.
Восторгу от моря не было предела:
- Ой, мамочка, какая большая река! – визжала Ксюша.
Днем лежали на пляже, купались, строили замки из песка, а вечером гуляли по приморскому городу, катались на каруселях, колесе обозрения. Все капризы дочки выполнялись молниеносно. Если мама могла отказать, то Николай – никогда.
Вскоре завод дал квартиру. Вот где радость был! Ксюше выделили отдельную комнату, ведь ей скоро идти в школу.
Дочь росла, расходы увеличивались. На семейном совете было решено, что Николаю надо учиться. Поступил в техникум, через год стал мастером. С дочерью был дружен. В день получки обязательно – в магазин, торт – непременно, новые книжки. Продавцы его знали, иногда доставали из-под прилавка красочные дефицитные сказки.
Как-то на работе, слушая его бесконечные домашние истории про дочь, ее успехи в чтении и рисовании, один из коллег, как бы между прочим, заметил:
- Пора бы своих завести!
Николая будто под дых ударили:
- Заводят собак. А у меня дочь растет. Надо будет, еще родим. Вот закончу учебу…
Реплика как заноза засела в сердце. И как-то вечером после работы завел разговор с женой о втором ребенке. Ответ успокоил Николая:
- Да разве я против, – счастливо глянула на него Татьяна. – Вот Ксюшка пойдет в школу, а я в декрет. И за уроками прослежу, и за маленьким.
Но не случилось загаданное.
В первый класс Ксюшу подготовили по всем правилам. Была нарядная форма, банты, портфель, букет цветов. В комнате – новый письменный стол, над ним полочки с книжками. Даже детскую энциклопедию купили втридорога.
Радовались первым успехам дочери оба. А Таня стала вдруг прибаливать. Что ни сделает – силы теряет, все ей прилечь хочется. Николай думал, что это беременность так протекает. Слышал, мол, бывает такое с женщинами в этот период.
Но как-то, глянув на ее бледное осунувшееся лицо, Николай, проявив твердость в голосе, скомандовал:
- Иди в больницу. Надо провериться.
По врачам ходили долго. Положили Татьяну в больницу, а потом пригласили Николая к лечащему врачу. Диагноз был не тот, что ожидал Николай. Он сидел, как окаменевший. В голове никак не укладывалось, что не только ребенка не будет, но и Таня в лучшем случае проживет месяца два.
Совершенно потрясенный и подавленный, он забрал жену домой и никому не сказал о разговоре с врачом. Знал, что медицина бессильна, но предсказанный врачом срок – два месяца – Николай продлил до двух лет.
Татьяны не стало весной, когда цвела черемуха, горько напоминая ему о первом свидании. Жить не хотелось. Тоска заедала. Однажды чуть не свел счеты с жизнью. Но в это время вернулась из школы Ксюша.
- Что с ней будет? Кто ее защитит, на ноги поставит? – трезвые мысли заставили взглянуть на все по-другому. Николай взял на себя и материнские обязанности.
Утром готовил завтрак, бежал на работу, вечером проверял уроки, стирал ее бельишко, не замечая, как в пышную пену капали скупые мужские слезы. Без Тани потянулись будни, серые, холодные, однообразные. Друзья советовали: «Да женись ты. Обоим будет легче». Но Николай не мог даже представить, что в дом войдет другая. И как Ксюша все это перенесет? Подруги, конечно, находились. На заводе он был уже Николаем Ивановичем и работал технологом в цехе. Женщины им интересовались. Но встречаться – одно, а привести в дом – другое.
Время шло, дочь росла. Николай ходил, хоть и нечасто, на родительские собрания, провожал в пионерский лагерь. Ездили вместе на садовый участок, где он еще с Таней построил маленький домик в одну комнату, зато кирпичный и с печкой, которую приходилось иногда и зимой протапливать, чтобы не замерзли овощи и другие припасы в погребе. Пышно цвели по весне две черемухи, посаженные его и Таниными руками. За заботами и не заметил, как Ксюша выросла. Могла она и готовить, и постирать, и шила для себя – это от матери таланты.
К выпускному вечеру платье шила сама. Не хотела быть ни на кого похожей. Аттестат получила без троек. Николай радовался и сознавал, что есть в этом и его заслуга. Правда, на выпускной дочь его не пригласила.
- Да и ладно. Чего ее смущать? Костюм уже не новый у меня, – успокаивал себя. Затем было поступление в колледж. Все, вроде, ладно шло. Окончила, вышла замуж. Молодые поселились в Ксюшиной детской.
- Вот и хорошо. Внуки появятся. Понянчусь, помогу, ведь я не чужой человек, – думал отец.
Но Ксюша стала как-то меняться. Не сказать, что это произошло вдруг, в одночасье. Уже когда училась в колледже, Николай заметил отчуждение, а как-то услышал от дочери:
- Ты что, не можешь свое дело организовать? Купили бы трехкомнатную квартиру, да и сам приоделся бы.
Промолчал. Не стал объяснять, что любит свою работу, свой завод. Чувствовал, что не поймет она. Больше разговор на эту тему не затевался.
- Отец, – как-то позвала его на кухню дочь. – Иди сюда. Поговорить надо.
Николай с некоторых пор заметил, что Ксюша стала все чаще обращаться к нему именно так: отец. Слово «папа» он давно уже не слышал от нее.
Разговор свой начала издалека:
- Знаешь, сейчас жизнь такая трудная. Но ты, думаю, должен нас понять. Мое предложение тебе, наверно, не понравится. Но если ты меня любишь, как родной отец…
- А кто я тебе? – с удивлением перебил ее Николай. – Разве не отец? – у него даже горло перехватило.
- А это сейчас и выяснится, – невозмутимо продолжала Ксюша, глядя на него синими Таниными глазами. – Мы с Димой хотим попросить тебя об одном одолжении. – Ксюша замолчала, видно, никак не могла произнести задуманное вслух.
- Говори, – сглотнув комок в горле, произнес Николай, предчувствуя что-то нехорошее.
- Переедь к родителям. Сам понимаешь, нам здесь тесно. Никого в гости пригласить не можем. Мы молодые. Ты ведь тоже был молодым.
- Но, дочка, мне же еще пять лет до пенсии. Это каждый день надо будет ездить на электричке сюда на работу!
- Да ничего страшного. Сейчас многие так живут. Автобусы ходят постоянно. Да и твоим родителям будет хорошо, поможешь им.
Сказать, что Николая будто ледяной водой окатили, значит, ничего не сказать. Он тяжело поднялся со стула. Прилег. За ночь не сомкнул глаз. Впервые прихватило сердце. Даже потеряв Таню, он не знал сердечных приступов.
Утром, когда дочь с зятем ушли на работу (Ксюша помогала Димкиной матери торговать на рынке шмотьем, которое привозил Дима и его отец), Николай собрал свои нехитрые пожитки и ушел. Уехал на дачу. Вот и сгодилась печка и электроплитка. Теперь к родителям ездил каждый выходной. Когда завод закрыли, совсем уехал к родителям. Сначала, когда очень скучал, приезжал в Челябинск, заходил в свой двор, сидел в тени беседки и смотрел на окна своей квартиры. Ксюшу и Диму не видел ни разу.
Умерли друг за другом родители. Наступило полное одиночество. И однажды весной, когда вновь зацвела черемуха, Николай опять поехал в город, зашел в старый двор и, стоя за углом обветшавшей беседки, вдруг увидел, как из дома вышла Ксюша, такая повзрослевшая, так похожая на Таню. За руку она вела карапуза.
Сердце бешено забилось: «Внучок… А я и не знал… У меня и гостинца-то никакого нет…»
- Ксюша, – радостно позвал Николай. Она оглянулась, посмотрела на него синими родными глазами. – Ксюша, не узнала меня?
- Что вам нужно?
От этого простого и страшного в своем цинизме вопроса он оторопел, так и остался стоять посреди тротуара, уронив руки и глядя вслед уходящей дочери и внуку.
В этот вечер он впервые напился. И крепко. Пил столько, чтобы провалиться в беспамятство, забыть все, ни о чем ни думать, ничего не знать.
Зачем жил? Для чего жил? Для кого?
Все чаще стала появляться на его столе бутылочка. Быстро нашлись друзья-товарищи.
Ксюша явилась неожиданно. Приехала на дорогой машине, красиво одетая, приветливая, как раньше.
- Отец, хватит так жить. Катишься ведь по наклонной. Ни поесть нет, ни надеть. Квартиру-то хоть приватизировал?
- Да, – только и вымолвил он, ошарашенный вопросом.
- Давай ее продадим. У нас некоторые трудности с деньгами, а мы квартиру решили купить побольше и в центре. Сыну надо отдельную комнату иметь. Мы ведь не чужие. Ты выручишь нас, мы – тебя.
- А меня-то чем выручите?
- Будешь с нами жить.
В это Николаю очень хотелось верить. Но…
…Продав квартиру и пожив какое-то время у дочери, он оказался на улице сразу, как только они сделали ремонт в своем новом жилье. Ушел сам, почувствовав себя еще более чужим и ненужным.
Поселился на даче. Прожил осень, зиму, лето. На еду зарабатывал грузчиком, кому на огороде помогал, кому за живностью присмотреть. А потом и вовсе повезло: частник сторожем взял.
Дочь не искала его, не интересовалась, как он, где.
Однажды, вернувшись с ночного дежурства, удивился настежь открытым дверям домика. Незнакомые парни волокли за изгородь раскидистые ветви черемухи.
- Отец, мы дачу продали, забери свои вещи, – в дверном проеме стояла Ксюша. Любимые глаза смотрели холодными льдинками.
Не по сезону – была ранняя осень – повеяло черемуховым дурманом. В черную бездну стремительно уплывали белеющие свежими спилами два пенька…
Серия сообщений "Поэзия Увельского района":
Часть 1 - "Буду жить" - Алла Яковец
Часть 2 - "Солдат Дима" - А.Яковец
...
Часть 5 - Наталья Овчинникова. Леха (Печеркины)
Часть 6 - Любовь Морозова...
Часть 7 - "Цвела черемуха" - Алла Андреева
Часть 8 - Ветка мимозы. Алла Андреева
Часть 9 - Васька - Василек, Иван и Айда
Часть 10 - НИНА РЫСЕВА Мужчинам на 23 февраля
Часть 11 - Алла Яковец. Авторский сборник
Вложение: 3877387_YAKOVEC1.zip
