Великий князь Константин Константинович

Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.
К. Р.

Великий князь Константин Константинович И.Е.Репин

Великий князь Константин Константинович Романов был вторым сыном великого князя Константина Николаевича Романова. 

 Константин Константинович родился 10 августа 1858 года. Как и все романовские дети, Костя получил прекрасное домашнее образование. Отец, сам моряк, начал и сына готовить к морской службе. В 16 лет он был произведен в гардемарины и в 1876 году на фрегате «Светлана» в составе русской эскадры отправлен в двухгодичное плавание к берегам Нового Света, в Сингапур, Японию и Китай.

Великий князь Константин Константинович

Великий князь Константин Константинович

 Когда началась русско-турецкая война 1877—1878 годов, Константин Константинович в бою под Силистрией на Дунае потопил турецкий корабль, за что был награжден Георгиевским крестом IV степени. Потом были еще плавания и дальние походы по морям и океанам, пока в 1882 году его не перевели в гвардию. Морская карьера великого князя закончилась. Почему так случилось – неизвестно. Может, у него были особые планы на этот счет. Мы не знаем. Так или иначе, но в 1891 году он становится командиром лейб-гвардии Преображенского полка. В 1900 году генерал-адъютант великий князь Константин Константинович становится главным начальником всех военно-учебных заведений России, а чуть раньше – в 1889 году – он был назначен на должность президента Академии наук.

Фотограф А.Пазетти «Великий князь Константин Константинович» 1878-82.

Константин Константинович был образованнейшим человеком того времени, был отличным пианистом и пользовался широкой известностью как поэт. Подписывал он свои стихи инициалами К. Р. – Константин Романов.    В то время его стихи в определенных кругах пользовались популярностью. Так, песня «Умер бедняга в больнице военной» на слова К. Р. считалась народной.

Константину Константиновичу это необычайно льстило. «Меня называют лучшим человеком в России», – самодовольно писал он. «А между тем самолюбия у меня – неисчерпаемая бездна. Все мечтаю, что и меня когда-нибудь поставят наряду с великими деятелями искусства», – строил воздушные замки великий князь. Он преклонялся перед творчеством Достоевского и даже встречался с ним несколько раз. «Он относился ко мне с расположением, и помню, как однажды предсказал мне великую будущность», – бахвалился К. Р. Несомненной заслугой великого князя является создание Пушкинского дома в системе Академии наук. А еще он увлекался музыкой и дружил с композитором Чайковским.

Александр Леонтовский «Портрет великого князя Константина Константиновича президента Императорской Академии наук» 1906

Константин Константинович отлично знал языки и пробовал себя в переводе – переводил «Гамлета» Шекспира и «Мессианскую невесту» Шиллера. Над первым переводом он работал более десяти лет.

В 1897 и 1899 годах в любительском театре были поставлены отрывки из пьесы, и сам К.Р. исполнил роль Гамлета.

Софья Ивановна Юнкер-Крамская «Великий князь К.К. Романов в роли Гамлета» 1887

А полностью пьеса была поставлена в феврале 1900 года на сцене Эрмитажного театра, и осенью этого же года – в Александринке.
Нужно отметить, что до перевода Пастернака «Гамлет» в переводе К.Р. являлся самым лучшим. Хотя, как пишут Элла Матонина и Эдуард Говорушко в своей книге "К.Р." из серии "ЖЗЛ", он «даже самому себе стыдился сознаться, а не только сказать кому-то, что не понимает Шекспира». В своем дневнике Великий князь писал: «Начал читать «Отелло». Некоторые места покоряют умом и художественностью. Прекрасно! Но в остальном не нравится. Возможно, я не дорос до Шекспира, во всем виновата моя недоразвитость».

Великий князь Константин Константинович в роли Моцарта

В сценическом костюме

Последним крупным произведением К.Р. является драма в стихах “Царь Иудейский” (1913), ее содержание представляет собой изложение в поэтической форме событий последних дней жизни Христа, вступление его в Иерусалим, казни и воскресения.Однако разрешение на ее публичный показ не дали, и Константин Константинович сам поставил ее в Эрмитажном театре в 1914 году и сам же в ней сыграл вместе с сыновьями Иоанном, Константином и Игорем. 

В 1884 году К. Р. женился на принцессе Елизавете Августе Марии Агнессе Саксен-Альтенбургской. Она была праправнучкой императора Павла I и, соответственно, приходилась Константину троюродной сестрой.

Они познакомились в Альтенбурге, куда великий князь приехал на похороны ее сестры. Константин записал в своем дневнике: «Я на нее посматривал. Странное дело, я заметил в ней, что похожа на принцессу Валийскую, которую так люблю. Подойти к ней, я думал, нельзя, и грустным голосом невольно говорил смешные вещи.Итак, с ней мы сказали всего два-три слова. На прощание она опять посмотрела на меня как-то особенно и крепко сжала мою руку… Вошел ко мне дядя Эрнест. Я говорил ему про впечатление, сделанное на меня Елизаветой. Он довольно хладнокровно к этому отнесся. Впрочем, ответил, что лично не имеет ничего против моего брака с Елизаветой».

Это знакомство стало решающим в выборе Константина, и он «изъявил желание» стать женихом принцессы Елизаветы. Однако родители принцессы были не согласны.

Принцесса Августа Саксен-Мейнингенская и принц Мориц (Маврикий) Саксен-Альтенбургский

Родители Елизаветы Маврикиевны

Они боялись деятельности террористических организаций, одной из которых в этой «варварской стране» был убит император Александр II (чего доброго, и жениха прихлопнут как муху), они имели в виду и неудачную семейную жизнь матери Константина – Александры Иосифовны (Елизавета приходилась ей двоюродной племянницей). Однако Константин проявил завидную настойчивость, и родители дали согласие на их брак. К тому времени великий князь уже уехал в Россию, и невеста послала ему шифрованную телеграмму: «Пианино куплено». Это означало, что Константин может приехать в Альтенбург официально просить ее руки.

«Ты полюбила, — я любим тобою,
Возможно мне, о друг, тебя любить!
И ныне песнью я зальюсь такою,
Какую ты могла лишь вдохновить.»

Елизавета и Константин 1884-85 гг.

Елизавета Маврикиевна в свадебном наряде

По приезде в Россию она стала называться Елизаветой Маврикиевной (остальные Романовы дали ей презрительную кличку – Мавра). Кузен Константина – Александр (будущий император Александр III) вообще называл ее «уродиной». Она так и не приняла православия и всю жизнь оставалась лютеранкой. Константину казалось, что с этой женщиной он найдет семейное счастье, в их доме будет тепло и уютно.

Он ласково называл ее Лилинькой и грезил, что найдет в жене душевного друга. Но великий князь жестоко ошибся. Мавра оказалась существом простым, приземленным, была она немного глуповата и ничем, кроме будничных дел, сплетен и воспитания детей, не интересовалась. «Со мною у нее редко бывают настоящие разговоры. Она обыкновенно рассказывает мне общие места. Надо много терпения. Она считает меня гораздо выше себя и удивляется моей доверчивости. В ней есть общая Альтенбургскому семейству подозрительность, безграничная боязливость, пустота и приверженность к новостям, кажущимся мне не стоящими никакого внимания. Переделаю я ее на свой лад когда-нибудь?» – вопрошал Константин.

Великий князь Константин Константинович и великая княгиня  Елизавета Маврикиевна

 Константин изо всех сил пытался увлечь жену высокими темами, поэзией, литературой вообще. Ни в пень колоду! Когда Константин однажды читал ей Достоевского (по-немецки, по-русски она не говорила и не понимала), стараясь донести до нее смысл «Преступления и наказания», он заметил, что она задремала. Для него это было потрясением. После этого случая просветительские занятия с Маврой закончились. Она не выказывала к ним никакого интереса, а он больше и не навязывался. Тем не менее, она родила Константину шестерых сыновей – Иоанна, Гавриила, Константина, Олега, Игоря и Георгия, а также трех дочерей – Елену, Татьяну и Ольгу. Всего девять детей. В этом было призвание Елизаветы Маврикиевны – рожать детей, а не слушать заумные речи мужа.

Семья великого князя Константина Константиновича

Дети Константина Константиновича (почтовая открытка).

Рамка для фотографий детей, работы Фаберже

Константина Константиновича можно было бы назвать счастливым отцом семейства и хорошим семьянином, но в его жизни была одна постыдная тайна – он был гомосексуалистом! Откуда мы это знаем, раз он не афишировал свои наклонности? Из его же дневников! Он вел их всю жизнь и перед смертью завещал Академии наук, с тем, чтобы они были обнародованы не раньше чем через 90 лет. Однако история распорядилась иначе – в 1917 году, всего через два года после кончины великого князя, к власти в России пришли большевики, и тайное стало явным. 

Константин Константинович хотел быть не таким, как все: он и необыкновенный поэт-лирик, он и сочинитель пьес по библейским мотивам, и переводчик Шекспира, и руководитель Академии наук, и прочая, и прочая. Вспомним его слова: «Меня называют лучшим человеком в России». Он вполне искренне себя таким и считал!

В юности Константин придерживался убеждения, что вступить в половой контакт с женщиной можно лишь после брака. Однако все случилось не по его правилам. В 1877 году он на фрегате «Светлана» прибыл в Нью-Йорк. Тогда Костя посетил публичный дом и в свои неполные 19 лет стал мужчиной. Случившееся в публичном доме не понравилось Константину. «Я не ощущал никакого сладострастия», – записал он в своем дневнике. С тех пор он ни разу не прикоснулся к женщине вплоть до своей женитьбы в 26 лет.

Ему нравилась мужская компания. Сильные, волевые мужчины вызывали у него восторг и уважение. С годами эта притягательность не проходила, мужчины стали нравиться Константину все больше и больше, но уже как возможные партнеры по сексу. Он знал, что это нехорошо и обычно квалифицируется как содомия. И тем не менее, не смог устоять. Однажды ночью во время кругосветного плавания он «сблизился больше допустимого» с одним офицером. На флоте во время дальних плаваний из-за отсутствия женщин, если уж было невтерпеж, кое-кто грешил педерастией; это было допустимо, хотя и плохо. Константин испытал угрызения совести, собственной греховности и просил Господа Бога простить ему эту слабость.

Когда креста нести нет мочи,
Когда тоски не побороть,
Мы к небесам возводим очи,
Творя молитву дни и ночи,
Чтобы помиловал Господь.

Но если вслед за огорченьем
Нам улыбнется счастье вновь,
Благодарим ли с умиленьем,
От всей души, всем помышленьем
Мы Божью милость и любовь?

Страх разоблачения заставлял Константина «шифроваться». Он ничего не рассказывал о своих половых пристрастиях родственникам и товарищам по службе. Он втихаря грешил с молодыми банщиками городской или полковой бани (вспомним, что в 1891 году он стал командиром Преображенского полка). Он грешил и каялся одновременно. Вот его дневниковая запись от марта 1894 года: «Последние два месяца я более усиленно боролся с искушениями, бросил сделки с совестью и старался не давать себе повода грешить. А этим поводом для меня была баня; не ходишь в баню, так и не греши, или грешу только мысленно. И вот за обедней в полковом соборе увидел я своего банщика. Заметив его, я поскорее отвел глаза в сторону и боле на него не заглядывал».

Научи меня, Боже, любить
Всем умом Тебя, всем помышлением,
Чтоб и душу Тебе посвятить,
И всю жизнь с каждым сердца биением.

Научи Ты меня соблюдать
Лишь Твою милосердную волю, 
Научи никогда не роптать
На свою многотрудную долю.

Всех, которых пришел искупить
Ты Своею Пречистою Кровью, - 
Бескорыстной, глубокой любовью
Научи меня, Боже, любить!
1886               

Однажды одно происшествие заставило великого князя изрядно переволноваться. В феврале 1894 года к нему, как к командиру Преображенского полка, пришел полковник Катерининов. Он доложил ему о скандальном деле – в педерастии были замешаны молодые подпоручики Рудановский и Сабуров. Рудановский был виноват безусловно, а на Сабурова падало лишь подозрение в противоестественных наклонностях. По неписаным законам того времени они оба должны были быть немедленно удалены из полка. Нравы тогда были строги и бескомпромиссны. Одного лишь подозрения в склонности к «содомскому греху» было достаточно, чтобы навсегда распрощаться с военной карьерой и стать изгоем в армии. Клеймо этого позора смыть было невозможно.

Великий князь Константин Константинович страдал – вышеназванные офицеры стали жертвами моральных норм, а он, может куда более грешный, должен будет их наказать. Тогда он записал в своем дневнике: «И я, подверженный тем же наклонностям, вынужден карать людей, которые не хуже меня. Это тяжело. К тому же я люблю Сабурова и, равно как многие из его товарищей, не верю в его виновность: и вот, как командир полка, оберегая честь общества офицеров, я должен удалить человека менее виновного меня самого. А я, только ради того, что про мой грех ничего не известно, являясь судьею в деле, в которое, может быть, случайно попал невинный. Как это мучительно! И между тем я высказал Катерининову свое решение об удалении из полка обоих названных офицеров совершено спокойно, ни минуты не задумываясь, как будто сам я ни в чем не виновен».

Меня бранят, когда жалею
Я причиняющих печаль
Мне бессердечностью своею;
Меня бранят, когда мне жаль
Того, кто в слабости невольной
Иль в заблужденье согрешит...
Хоть и обидно мне, и больно,
Но пусть никто не говорит,
Что семя доброе бессильно
Взойти добром; что только зло
Нам в назидание взошло.
Больней внимать таким сужденьям,
Чем грусть и скорбь сносить от тех,
Кому мгновенным увлеченьем
Случится впасть в ничтожный грех.
Не все ль виновны мы во многом,
Не все ли братья о Христе?
Не все ли грешны перед Богом,
За нас распятом на Кресте?

В этом его поступке сквозит солидарность с уличенными в педерастии офицерами, но сделать для них ничего нельзя – в противном случае его самого могут заподозрить в этом. И он пошел на сделку с совестью. Он страшно боялся огласки. Константин переживал за себя, за детей, перед которыми ему было стыдно, перед царем, перед знакомыми, которые его уважали. И вот, на пороге его пятидесятилетия, угроза разоблачения его двойной жизни стала реальной.

В декабре 1905 года он получил письмо от капитана Сосницкого, растратившего три тысячи рублей из казны юнкерского училища и, так как он не восполнил растраты, уволенного из армии без мундира и пенсии. Напомним, что князь Константин Константинович был еще и начальником всех военно-учебных заведений страны, и этот случай касался его напрямую. За это Сосницкий решил шантажировать его. Он писал, что растратил деньги «из-за острой нужды», добавив, что с кем не случается греха, «хотя бы с вами». Далее шантажист писал, как однажды летом 1903 года он под вечер приехал в Красносельские бани. «Что там было, вы, верно, помните», – писал он. На следующий день он опять побывал в банях, расспросил пользовавшего великого князя банщика и узнал от него, что за «услугу», оказанную Константину, он получил 20 рублей. Письмо заканчивалось угрозой, что пока он «держит все в секрете», но если это обстоятельство появится в прессе, то великому князю «будет неудобно оставаться на занимаемом посту». В заключение Сосницкий потребовал принять его «для личного разговора».

Константин Константинович, что называется, выпал в осадок. Он долго не мог прийти в себя. Стыд и смущение переполняли его душу. Вот оно – разоблачение! Немного успокоившись, великий князь обдумал сложившуюся ситуацию. Потом проверил рассказ Сосницкого по своим дневникам. Да, он посетил в этот день Красносельские бани, но ничего такого в этот раз не было, и 20 рублей банщику он не давал. Значит, капитан Сосницкий врал. Однако информация о его противоестественных наклонностях где-то все-таки просочилась. Что делать?

Промучившись ночь без сна, великий князь принял твердое решение – шантажиста ни в коем случае не принимать. «Сосницкого я не принял вчера и не приму, никаких мер принимать не буду. Будь что будет», – писал он. Прошел день в томительном ожидании, прошел другой, прошла целая неделя, а публикация в прессе, уличающая Константина Константиновича в гомосексуализме, все не появлялась. Великий князь пребывал в страшном напряжении. Прошел еще и месяц, и он понял, что шантажист оставил свои намерения и отступил. И это пошло ему на пользу – после случая с Сосницким, грозившим ему разоблачением, Константин Константинович ни разу не согрешил.

Осип Браз «Портрет Великого князя Константина Константиновича»

Он умер в 1915 году, не пережив гибели своего сына Олега на фронте в Первую мировую войну.Олег был единственным отпрыском Романовых, который погиб, защищая Отечество. 

Князь Олег на смертном одре

 В последние годы ,1914 г

Великий князь Константин Константинович, талантливый человек и великий грешник, скончался в возрасте 57 лет. 

А что же его супруга, Елизавета Маврикиевна? О дурных наклонностях мужа она не знала и даже не догадывалась. Овдовев в 1915 году, она после Февральской революции 1917 года сначала уехала в Швецию, а оттуда в Германию, в свой родной Альтенбург, где и умерла в 1927 году. Их дочь Вера умерла в США в 2001 году, прожив 94 года. Она была последней представительницей ветви Константиновичей, внуков и правнуков императора Николая I

О.Браз.Портрет великой княгини Елизаветы Маврикиевны,1912 г.

http://www.xliby.ru/

http://kykolnik.livejournal.com/305338.html

http://www.ras.ru/presidents/79fad532-7185-46a2-b636-ace29412c84a.aspx?hidetoc=1

Серия сообщений "Константиновичи":
Часть 1 - Великий князь Константин Константинович Романов.