Она жгла свое одинокое утро непривычно крепкой сигаретой. Пустота разливалась по всему ее существу, проникала во все уголки памяти, заливала безнадежностью даже самые радостные осколки воспоминаний.

Ушел.

Жизнь не потеряла смысл, она просто исчезла. …жизнь.

В тело вслед за сигаретой проникает горячий крепкий кофе, глоток за глотком проясняющий ее разум. В сознании четко вырисовываются следующие шаги ее существования. Она знала, что Тело выполнит все, как надо. Оно в союзе с Разумом способно на многое…

Активная деятельность, высокие результаты, одобрение начальства, коллег и всего высокогуманного общества. О! тело с Разумом покоряют своей перспективностью, отточенностью, отлаженностью, красотой…

Но лишь Сердцу понятно, почему она жжет свое прекрасное Тело недокуренной сигаретой и наслаждается мукой боли. Лишь Сердцу понятно… но оно теперь не в счет.


Я – робот.

Настроение сейчас - непонятное

Помнишь детство? Можно было забраться под стол и вообразить, что ты в другой стране или даже на другой планете. Все уходило на второй план. Все маленькие детские беды просто растворялись, жизнь становилась интересной и загадочной, словно в стеклышке калейдоскопа. А если к тебе под стол вдруг забежит кошка, можно прижаться к ней и пожаловаться или просто рассказать обо всем, что на душе, поведать мечты и тайны, а она будет понимающе мурлыкать в ответ, а ты чувствовать понимание и поддержку.

Кошки…

Девушка идет по залитому солнцем городу. Все вокруг так искристо и радостно. Она красива и юна, по загорелой спине иссиня черными переливами стекают волосы. Походка плавная, грациозная и запах ангела за спиной. Вокруг люди. Это счастье. Она любит людей. О! очень любит. И все любят ее.

Потом она зайдет в подъезд. И . . . вы замечали, что по городу бродит много кошек? Черных. Красивых. Искрящихся очарованием соблазнительной кошачьей юности. Они необычные, они любят солнце.

Я – клоун. О, нет, дорогие мои, это не ирония. Закончив учебу в театральном училище, и не получив ни одной мало-мальски приличной роли за пять лет, мне пришлось переквалифицироваться из классического героя-любовника в героя детских праздников, организуемых фирмой Х, клоуна Яшу. Так из голодного покорителя женских сердец я превратился в сытого любимца юных зрителей. Жизнь стала стабильной, а жена довольной.
Знаете, мои хорошие, я очень люблю свою тещу. Арнольда Шварцнегеровна живет отдельно и особых корректив в наше с моей второй половиной бытие не вносит. Но раз в месяц она приезжает погостить на выходные, и последнее время меня эти приезды стали тревожить. Дело в том, что в те ночи, когда моя вторая мама потчевала под крышей дома моего, мое ночное спокойствие нарушали сны, выводящие меня из душевного равновесия как минимум на неделю. Сейчас, расчудесные мои, я поведаю вам содержание этих сновидений.

Сон первый.

Я оказался в месте, где земля была покрытой плёнкой растительного происхождения. Эта плёнка плотно облегала поверхность почвы, она была зелёного цвета, в некоторых местах, желтого, и красного, и имела структуру напоминающую тканную. Как будто вся земля вокруг, была обтянута тканью. В канавах и рытвинах собиралась прозрачная вода. На дне таких луж плёнка, которую все называли травой, как правило, была жёлтого или красного цвета, если лужа была достаточно глубокой. Редко, встречались лужи, где трава так и оставалась зелёной.
Вокруг росли деревья с зелёными причудливо изогнутыми стволами, они были очень похожи на фикусы. Такой же формы листья, как и у фикусов, только помельче. Деревья были довольно высокими, по сравнению с нашими Горшковыми фикусами, метра по три или четыре в высоту. Стояли они довольно редко. Так что тени от них не соприкасались.
На болотах обитали только птицы. Тело и крылья у них были как у чаек, но длинные клювы и большие, круглые глаза, делали их похожими на комаров переростков. А их способность зависать на одном месте, ещё больше усиливало эту похожесть. Богатством раскраски птицы не отличались. Цвет их оперенья, лап и клюва были грязно бежевого цвета. Перья очень плотно прилегали к телу, так что было, похоже, что они обтянуты кожей, от чего создавали неприятное впечатление своим видом.
Но вернёмся к лужам. Те лужи, на дне которых трава полностью зелёного цвета, совершенно безопасны. Из них можно пить. Там где есть жёлтая трава, вода ядовита. Если её выпить, то будешь долго болеть и мутировать. У тех, кто из этих луж пил, меняется кожа, она становится красной, и шелушится. Потом разрушаются более глубокие ткани, люди становятся уродами и сходят с ума. Вода из луж с красной травой, как кислота, даже дотронувшись до воды, кожа краснеет, и конечность высыхает, мгновенно становясь как у мумии. При этом человек ощущает настолько сильную боль, что умирает от болевого шока на месте.
Пока я ходил и осматривал болото, наступил полдень, всегда в это время из луж с жгучей водой поднимался жгучий туман, вдыхать пары которого опасно для жизни. Он медленно поднимался с поверхности и стелился по земле, заползая в глубь болот. Каким то образом я спрятался от него под корнем фикусообразного дерева. И наблюдал, как он медленно движется перед моим лицом. Неосторожное движение, разбивало струи тумана, и тогда мне казалось, что воздух, который я вдыхал, наполнялся перечной пудрой. Когда туман ушёл, я выбрался из-под корня и направился к краю болота. Туда, где была нормальная незаражённая земля.
Так закончился первый сон.

В ночь следующего приезда Арнольды Шварцнегеровны мне приснилось продолжение.

Сон второй.

Я спускаюсь по асфальтированной, разбитой дороге, проложенной поперёк широкого оврага. В самом низу, посреди дороги, стоит, ярко раскрашенный красным, жёлтым и оранжевым цветами, небольшой фургон. Похожий на цирковой. Похоже, этот фургон приводился в движение лошадьми, но сейчас лошадей там не было, а только две пустые оглобли. Навстречу мне вышел мужик. Одет он был бедно, что на нём была за одежда, я не совсем понял, очень уж она была запылена и походила на лохмотья. Мужик заговорил со мной. По ходу беседы выяснилось, что фургон принадлежит не ему, а сумасшедшему клоуну. Собственно клоун был сумасшедшим не всегда, да и клоуном он раньше не был. А был простым мужиком, до тех пор как попил воды из лужи с жёлтой травой. И по этому мутировал, стал похож на клоуна, из-за изменений кожи, и сошёл с ума. Когда я заглянул в фургон, через зарешеченное, как в темницу, окошко в двери, то увидел там трёх овец, одна уже сдохла, а две других были ещё живы. Шерсть висела на них клочьями, оголённые участки кожи имели красный цвет, и были похожи на оголённую мышечную ткань, как её рисуют в учебниках анатомии. Впрочем, возможно это и были оголённые мышцы, но рассматривать подробнее было уж очень тошно. Потому что две живые овцы поедали труп, издохшей. Впиваясь и разрывая её плоть тупыми зубами.
Мужик пояснил, что овцы заболели, когда забрели на жгучие болота и поели жёлтой травы, со дна высохшей лужи. Мы пошли с ним дальше, и увидели небольшой участок, земли, размером с хрущёвскую кухню, покрытую травой с болота. На этом участке, было очень много болотных птиц. Они галдели, что-то щипали, то взлетали, то садились на землю. Мужик начал рассказывать о том, что птицы эти не вылупляются из яиц, а их непосредственно порождают сами болота, когда разрастаются и становятся большими. А такие участки, новых болот, очень привлекают птиц. Но что-то, в его словах показалось мне неправильным, и это было отнюдь не по поводу странного появления птиц на свет. Болота всегда казались мне инородным организмом на земле, который пытался её захватить. От них можно было ожидать любой противоестественности. И вдруг я догадался, не новые, молодые болота привлекают птиц, а птицы инициируют новые их появления. Они как десант, высаживают зародыши болот вдали от основного организма. И ещё мне очень было странно слышать рассуждения мужика, по другой причине. Он говорил так, как будто был уверен, что болота эти, совершенно нормальное явление и ничем не грозит. Ни ему лично, ни всему человечеству. Главное, это было: пить правильную воду, и есть съедобную плоть болота, и избегать всяческой отравы. Кажется его, да и вообще всех, совершенно не заботило то, откуда эти болота появились, не тревожил тот факт, что они растут, и что будет, когда они разрастутся по всей планете.
Так закончился второй сон, и через месяц мне приснился третий.

Сон третий.

Я оказался в самой глубине, очень большого болота. Вода была грязная, много высоких кустов, окружение было похоже на мангровые заросли. Здесь жила небольшая группа людей. Объединяло их то, что они ненавидели болота. И именно по этому остались жить там, где была их родная земля. Им не хотелось отдавать её болотам. Как они выживали в этих условиях непонятно. Да и не это главное. Они рассказали мне, что есть и другие люди, которые сознательно служат болотам, но никто не знает, кто они и в чём выражено это услужение. Ещё они сказали, что каждые семь лет болота набирают силу и порождают самое страшное чудовище, нечеловечески сильное и злобное, которое пронизывает ужасом всё живое, это чудовище они называют ягуаром.
Кстати семь, число, в христианской традиции обозначающее круг развития вселенной. Седьмой день – это нынешнее время, которое закончится тогда, когда на землю придёт антихрист.
Так вот, почему-то они решили, что я тот, кто сможет победить ягуара. Долгое время я пытался уверить их в обратном, но ничего не вышло. А после того как на одну девушку напали птицы болот, и я обломал им клювы. Пришлось таки согласиться и на поединок с ягуаром. Я отправился в центр болот, и встретил там ягуара, который появился как раз вовремя, потому что подходил к концу семилетний цикл. Правда, ягуара я не увидел. Потому что как только он появился, я стал видеть глазами ягуара. Я увидел самого себя, застывшего от ужаса, как я развернулся и побежал. И я, побежал за самим собой, что бы самого себя убить. На этом, к счастью, сон оборвался, и пошли какие-то сонные бредни про нормальных людей, нормальную экологию и про меня такого, какой я есть. Сквозь сон я почувствовал, как чья-то рука аккуратно вытащила из-под подушки, на которой покоилась моя голова, небольшой предмет. Далее я провалился в темноту и очнулся уже утром. Надо сказать, что проснулся я с ясной головой и прекрасным настроением. Но загадка столь непозитивных и до странности реальных снов меня интриговала и беспокоила до тех пор, пока тайна не раскрылась сама. Она оказалась еще абсурднее, чем все мои сны.

Оказывается, моя горячо любимая теща в каждый свой приезд, перестилая постель, на которой я сплю со своей супругой, клала под мою подушку непонятный камень приносящий, по словам Арнольды Шварцнегеровны «удачу во всех делах на месяц, да-да, зять… Я женщина немолодая и быть с вами не могу постоянно, уж простите…но вот нашла-таки способ беречь вас».

Уж не знаю, что там за камушек такой дали моей ненаглядной второй мамочке, но с тех пор я строго настрого запретил ей его не только привозить к нам, но и самой прикасаться к нему.

Жизнь вновь стала спокойной и размеренной.

Хотя…

Истина где-то рядом.


...............................................................
Рассказ написан в соавторстве с одним очень талантливым молодым человеком - Константином Рыбинским. Его в этом повествовании - сны...

А на краю печали совсем не было холодно, там кружили тихие снежинки и, ложась на печально опущенные реснички, превращались в жемчуг слез. Эти жемчужинки тихонечко скатывались и ровными рядками укладывались в фартук. Она, словно четки, перебирала их тонкими пальцами. Положив одну из жемчужин на язык, Она почувствовала соленый привкус грусти, и жемчуг стал прибавляться. Скоро в Ее фартуке не осталось места, и белые бусины покатились вниз. Постепенно слой жемчуга достиг Ее щиколоток. Она хотела встать, но что-то удержало Ее в этом убежище безмолвия. Голова тяжелела, а ноги от щиколоток сковывало все выше и выше, но Ее это не тревожило, ведь все, что обещала действительность – это пустота, давящая на то место, где еще совсем недавно было сердце. Становилось все тяжелее дышать, глаза закрылись и сознание понеслось куда-то к мириадам звезд, к каруселям созвездий, к новым вселенным. Но вдруг Она поняла, что ей страшно… Чего же может бояться человек, потерявший все?!!
Сознание все кружило, казалось, что еще чуть-чуть, и оно совсем покинет тело и растворится в потоке летящих в вечное путешествие комет. Но какая-то мысль билась в угасающем мозгу, что-то цепляло Ее за мир, с которым так хотелось расстаться. Случайное воспоминание дыхнуло на нее свежестью, заставило открыть глаза и понять… Она больше всего на свете боялась больше никогда не увидеть дождь.


Часто ли Вам снятся кошмары?

Когда тебя нет рядом, бесконечность растекается вокруг меня жгучим облаком боли, становится почти осязаемой, проникает, словно ядовитый дым, в легкие и становится так трудно дышать. В эти минуты я понимаю своих наивных подружек лепечущих что-то типа:”Я без него, как без воздуха”. Еще, когда тебя нет рядом, я не умею плакать и от этого так сложно ждать. Минута за минутой, словно песок на истосковавшейся по живительной влаге коже, текут, оседая в сумраке моего сознания. Больно… Узнавать что-то без тебя, чувствовать в уставшей голове мысли, которыми невозможно поделиться, наливать вино лишь в один бокал и снова позволять себе курить.
Мартовское небо в окне голубеет и от воздуха веет весенним блаженством, хочется верить, что люди, которых я вижу через стекло, одели свои еще такие зимние наряды просто, чтобы пошутить. Солнце уже такое яркое, что наступающее каждый день утро кажется необыкновенным сюрпризом. Курю в форточку и млею от неземного запаха весны, перемешанного с сигаретным дымом. До счастья, казалось бы, всего шаг, лишь фрагмент, и мозаика полной гармонии с миром будет полной. Но тебя нет рядом и все мои улыбки, летящие в квадратный проем форточки, навстречу воробьям и прочему птичьему народу, кажутся мне напрасным движением лицевых мускулов. Съедаю на завтрак апельсин и пишу тебе смс:
“Я умею быть счастливой без тебя, но лишь с тобой мой мир становится целым”.

Одиночество, как награда.
Отдых сладкий от мира людей.
Тишина, ничего не надо.
Звон будильника. . . Дерзкий злодей.


Бежать по бесконечным коридорам жизни, путаться в их странном пересечении, видеть свет и лететь на него, словно обезумевший мотылек, чтобы в итоге обжечься. Смысл жизни? Нет! Увольте! Лучше я лягу под теплое одеяло и представлю себе море, мандариновый рай, где всегда нежно-бархатное лето… волны ласкают обнаженную кожу… закат так красив, он манит своими странно-нереальными красками… прибой приятной музыкой входит в размягченный разум… улыбаюсь. И не надо мне говорить, что я кому-то что-то должна. Засуньте все мои обязанности куда-нибудь за холодильник. Я и только я мечтаю под одеялом о море. Засыпаю. Мне снится очарование лета, солнце, лимоны… Я сеньорита в желтом платье. Мной все восхищаются, я дарю свет. Сладкий сок стекает с моих ярко-красных губ. Кожа пахнет дерзко-ванильно. Желание кружит голову.

Ааааааааааа. Не могу сосредоточиться на желании. Что-то мешает. Хм. Будильник. Ааааааааааа. На работу! Аааааааааааааа. Верните мне море!

Вдох-выдох. Вдох-выдох. Пробежка до раковины, чтобы умыться - единственное физическое упражнение, на которое хватает силы воли. В награду за столь неимоверные усилия над собственным организмом - два бутерброда из всего, что попало под руку. Все. День начался.

А на улице моросил противный осенний дождь. Солнечная сказка осталась во сне. Сеньорита, прекрасная, загадочная, желанная, к сожалению, тоже осталось в ночной иллюзии. Реальность же была серой, и даже легкого аромата мандаринов не чувствовалось. Впереди был обыденный день, где нет и не должно быть места мечте. Плохо. Это не депрессия, не думайте, это нормальное восприятие реальной жизни. Буду, улыбаясь, ездить на своем двухколесном коне, разносить радостные и дурные вести вместе с почтой. Ничего, день не вечен, он закончится, и обязательно наступит пододеяльное блаженство. Лимоны, восхищение, море…

У нее был летящий звенящий смех, он вселял, какую то светлую радость. Он до сих пор с ним, каждую секунду, каждый миг. Так же, как ее полные голубых гроз глаза и волосы, напоминающие сладкий горячий шоколад. Ему хотелось сделать ее счастливой, хотелось, чтобы смех жил в ней всегда. Но произошло не поправимое и этот смех умолк навечно. Он стал жить памятью, а вернее сказать перестал жить вовсе. Три месяца в пустой, хранящей ее запах квартире. Все чувства притупились, осталась боль. Боль стала смыслом его жизни. Он жил этой болью, боялся ее потерять, ведь это было единственное, что осталось от его девочки. Эта боль, будто жила в нем, отдельным существом, спала, просыпалась, иногда мучила с невыносимой жестокостью, иногда давала покой. Он не хотел другой жизни без нее, он хотел до конца жизни лежать с ее фотографией в руке и слушать свою боль. Никогда не вернется его жизнь, его сказочка, которая была такой нежной, такой маленькой. Он потерял ее. Машина, огромная, как древнее животное, раздавила ее тело. Это нежное тело, которое он так любил ласкать. Просто смотреть на него, нежно гладить, чувствовать тепло.
Господи, прошу, верни хотя бы миг, хотя бы намек на ее присутствие. Он лежал на полу, читал ее письма и плакал:
«Милый, это уже третье письмо, которое я пишу тебе за этот день. Я счастлива. Ты скоро будешь рядом. Мы не вместе уже три дня и я, кажется, теряю вкус к жизни. Даже немного плакала. Но ты ведь знаешь, какая я у тебя плакса.
Дела складываются отлично, почти все сделано. Это значит, что совсем скоро мы будем рядом.

Скучаю. Твоя девочка »

Он читает и плачет, слезы мочат бумагу, размывая буквы, буквы, которые доставляли ему столько счастья. Он живет этой памятью, этим сном о прошлом и боится его потерять. Слишком сильно он страдает, слишком мало они успели дать друг другу, слишком страшно было вспоминать ее хрупкое тело, раздавленное огромным черным джипом.
Лишь одно держало его в этой жизни… ее последние слова, которые слетели в ее последние минуты. После трех дней мучений.
Врачи сразу сказали ему, что она умирает, а он лишь сидел рядом и тоже умирал. Он знал, что умрет вместе с ней, и она знала. Поэтому в самый последний момент она произнесла это.
Зная, как сильно он ее любит, она была уверена, что без нее жизнь будет ему не нужна, просто потеряет всякий смысл и будет иметь хоть какую-то цену, только если она попросит. Собрав последние силы, приподняв голову с белоснежной больничной подушки, его девочка произнесла скорее сердцем, чем губами: « только живи…»
Ее не стало, но он обязан был остаться. И жизнь продолжалась…

Зная, что ты есть, я обретаю смысл. Становлюсь не просто существом, выполняющим свой жизненный цикл, а Человеком. Просыпаясь, я думаю не о том, что сегодня принесет быт, что должна сделать на работе, чем покормить собаку.. нет. Каждое мое утро наполнено одухотворенной нежностью, принесенной сознанием того, что мы есть друг у друга. Мысли о тебе наполняют мое тело, разливаясь по каждой клетке, словно хороший коньяк…

Люблю. Не цвет твоих глаз, не звук твоего голоса, без них я смогу, даже не то, что ты делаешь со мной, сводя с ума сладкой мукой соединения нашей духовной и физической близости, я люблю сам факт твоего существования. Для меня каждая мысль о том, что ты есть, почти физически ощутима, я знаю, какой она имеет запах, что смешано в сладости ее вкуса… люблю.

Я знаю, как важна для нас внешность, знаю, как тебе нравится любоваться на изгибы моего обнаженного тела, но я благодарна, что моя сущность дороже для тебя моей оболочки. Ведь ты полюбил меня, когда я не была еще Мисс идеальная внешность, а стояла перед тобой во всем своем нелепом ореоле Мисс гадкий утенок. Ты гладил мои запястья и смотрел, как на самое прекрасное творение природы.

Спасибо тебе, что ты не даришь мне цветы, которые не вырастил сам, спасибо, что носишь на руках ни тогда, когда нужно перенести меня через лужу, а тогда, когда чувствуешь, что соскучился по тяжести моего тела, спасибо, что, никого не стесняясь, при встрече целуешь мне не руку, а щиколотки, заставляя дрожать от смущения и счастья. Спасибо.

Нет большего счастья, чем чувствовать себя любимой. Оно проигрывает лишь одному – счастью любить.

Настроение сейчас - предсонное...

Будильник уже целую минуту нарушал утреннюю тишину комнаты своим назойливым дребезжанием. Лекс все не просыпался. Ему снилось, что он сидит в классе и радуется звонку, который известил класс о начале перемены и избавил наконец-то от всезнающей, надоедливой математички.
На перемене можно свободно смотреть на Нее, даже заговорить о чем-то… но почему же звонок не умолкает? Ее лицо становится расплывчатым, по классу едет непонятно откуда взявшийся мотоцикл… Уф! Да это же сон! Лекс с трудом отрывает голову от подушки и снова опускает ее. Нет! Сегодня идти в школу нет никакого смысла: там снова Она и, черт возьми, опять эти затмения.
Встал, умылся и, зайдя на кухню, сел. Есть совсем не хотелось. Не хотелось вообще ничего. К ощущению пустоты примешивалось удовлетворение оттого, что он был один и никто не станет надоедать с расспросами. Но все же пустота давила. Решил выйти на улицу, вынести мусор.
Около мусорного контейнера стояла знакомая бабулька. В ее руках был пакет, наполовину наполненный пустыми бутылками. Но «улов», видимо, не устраивал пожилую женщину, и она сосредоточенно высматривала, не видно ли где еще поблескивания выброшенной стеклотары.
- Здрасьте, Софь Палн!
- Здравствуй, Лешенька! Все один? Родите ли то еще не приехали из командировки
- Не приехали, Софь Палн. – Лекс нахмурился. Не понятно от чего, то ли солнце слишком ярко светило, то ли мысли не очень веселые бродили в его голове.
- А ты чего смурной то такой? Случилось что?
Лексу не хотелось разговаривать, но ответить надо было хотя бы из вежливости.
- В школу не пошел сегодня.
- Почему? Уроки не выучил или обидел кто-то?
- Да нет… Просто не могу я учиться!
- Неужто заболел? – ахнула старушка.
- Нет, не то. – Вдруг его словно прорвало. Да и немудрено, ведь долгие месяцы Лекс даже от самого себя прятал эти чувства, а потом удивлялся и не мог понять, что же так томит его и не дает покоя. – Девчонка одна со мной учится. Девчонка, как девчонка. Не пойму, что со мной! Пишу - строчки перед глазами расплываются - вижу Ее. Читаю – все мысли на Нее сворачивают. Злюсь на Нее ни за что, гадостей наговорю, а потом сам чуть не плачу, так мне за Нее обидно. А она не обижается. Только посмотрит на меня так, будто я ей чужой и отвернется. А я… - Лексу вдруг стало неудобно, что он чужому человеку выкладывает самое сокровенное.
- Это любовь! – констатировала Софья, Павловна пошла прочь, позвякивая пакетом со стеклотарой.
- И, правда, любовь. – Подумал и чуть не сказал вслух Лекс, ошарашенный таким простым объяснением своих мучений. Ему вдруг стало так легко, и он поспешил домой, чтобы быстрее собраться в школу. Время еще было.

По улице бежал мальчишка. Он улыбался всему вокруг от своего негаданного счастья. Ведь он бежал к Любимой!

Я с детства любила писать. Все события моей жизни находили отражение в дневниках, но то о чем я хочу поведать сейчас, произошло два года назад, и лишь сейчас ко мне пришла готовность выразить на бумаге то, воспоминание о чем до сих пор терзает мое сердце.
Теперь мне уже не верится, что каких-то два года назад я не была скромной деревенской учительницей, не занималась в свободное время на собственном огороде, а именовалась гордым словом москвичка, преподавала русский язык и литературу в одной из столичных школ и была классным руководителем у прекрасных детей, двух из которых уже нет. Как нет покоя моей душе. Даже слез нет. Осталась только боль.

Время летит дерзкой стрелой, его движение неумолимо несет нас вперед, открывая перед нами все новые и новые двери. Становясь старше, начинаешь понимать, что многие наши понятия о правде, любви, дружбе, добре, зле и многом другом относительны. Мир не черно-белый. Он состоит из миллионов различных оттенков. Поэтому нам трудно судить о чем-то однозначно.
Еще совсем недавно мне легко было поделить людей на просто плохих и просто хороших. Теперь я стала понимать, что идеальных людей нет, как нет (по крайней мере, я таких не встречала) абсолютных подлецов. Каждый человек подобен головоломке: попадаются легкие, которых можно понять, а, поняв полюбить или возненавидеть без особого труда; есть же такие, общаясь с которыми годами, так и не поймешь, что это за человек: искренние или поддельные чувства выражают его улыбки, взгляды и поступки вообще.
Лола относилась скорее ко второй группе людей, чем к первой. Эту красивую и умную девушку до конца понять не мог никто. Да, честно говоря, никто и не пытался, всем было достаточно того минимума, который девочка позволяла видеть. Мы, учителя, знали Лолу как примерную способную ученицу и спортсменку. Подруги как немного замкнутую, но отзывчивую девушку. Родители видели в ней послушную и любящую дочь. Лола была гордостью семьи, лишь одно беспокоило ее мать: девочка никогда, ни разу в жизни не прибегала к ней за помощью. Даже будучи пятилетней малышкой, она сносила обиды, не подав вида, не проронив слезинки. Мать узнавала о неприятностях дочери лишь спустя время. Бывало, что соседка приходила извиниться за то, что ее сын порвал лолин рюкзак или отец какого-нибудь сорванца приносил отобранную у Лолы куклу. Людей удивляло, что стоящая напротив них женщина даже не понимает о чем идет речь. Анна Владимировна, так звали мать Лолы, пыталась поговорить об этом с дочерью, когда та подросла, но девушка, нежно обняв маму, всегда говорила одно и тоже:
- Я очень люблю тебя, мамочка.
- Но я тоже очень тебя люблю и не могу не волноваться! – восклицала женщина со слезами на глазах. – Ты у нас одна, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!
На что дочь с недетской серьезностью отвечала:
- Я очень люблю тебя, поэтому не хочу огорчать.
Обняв мать еще нежнее и крепче, Лола обычно давала понять, что разговор окончен. Анна Владимировна же, хоть и беспокоилась, но, как человек по своей натуре очень мягкий, не решалась расспрашивать более настойчиво.
Секретами своими Лола не делилась ни с кем, зато друзья ее знали, что никто не сохранит тайну лучше, чем она.


На тот момент, о котором я хочу рассказать, Лола училась в девятом классе, ей было пятнадцать лет. Выглядела девочка немного старше своих лет. Правильные черты лица обычно освещала задумчивая улыбка, которую украшали милые ямочки на нежно-розовых щечках. Если выражаться языком поэтов, заря просыпалась на ее ланитах. Темно-русые слегка вьющиеся волосы свободной волной спадали с ее хрупких плеч до самого пояса, иногда она убирала их в хвост, обнажая свою красивую шею. Талия и грудь были уже в той поре того прекрасного расцвета, когда девчонки смотрят с завистью, а мальчишки с восхищением. Своими достоинствами юная красавица не кичилась, а все восхищенные комплименты и завистливые насмешки принимала одинаково – с достоинством.
Еще, когда Лола училась в седьмом классе, у нее появилась тень. Первого сентября его привели в школу, в класс, где им предстояло учиться вместе. Вместе… когда взгляды детей встретились впервые, Лола улыбнулась ему такой простой и светлой улыбкой, как улыбалась всем чем-либо приятным ей людей. В его же взгляде вспыхнула тысяча огней, таких ярких и страстных, какие только можно увидеть в глазах романтически настроенного юноши, созерцающего наяву, созданный за время ночных бессонных мечтаний идеал. Никита ни разу не высказывался о своих чувствах прямо, но они и не подлежали сомнениям. В любое время года, несмотря ни на какие болезни, погоду и даже запреты родителей, Кит каждое утро ждал с букетом цветов около дверей подъезда ее появления. Сперва Лола сердилась. Потом стала смущаться и, наконец, привыкла и стала отвечать на его немое обожание благодарностью.
Никита или, как звали его друзья, Кит являл собой образ, сперва подростка, а потом юноши с очень приятной внешностью, правда, слегка испорченную взглядом, который практически всегда выражал превосходство над тем, на кого он был направлен. Исключением были только две персоны, одной из которых была, конечно же Лола, а другой мама Никиты. Влюбляющиеся в Никиту девчонки, идеализировали его, создавая в своем воображении образ (по чести сказать, весьма небезосновательно), схожий с образом Печорина в »Герое нашего времени», только с акцентом на большую гуманность. К этому добавлю лишь одно: о Никите можно было смело сказать, что он настоящий. Вообще, почему Лола отвечала ему только дружеской взаимностью, было ее очередной загадкой.


Чтобы приоткрыть завесу над одной из тайн Лолы и подвести свой рассказ к основному событию, я опишу разговор, который к моему стыду, подслушала и подсмотрела. Он происходил между нашей героиней и взрослым (35 лет, владелец парфюмерного магазина, красавец. Ах, да, чуть не забыла, теперь уже мой бывший муж) мужчиной.

- Лола, тебе лучше не приходить больше ко мне. - Руки лихорадочно теребят связку ключей, взгляд не на нее, а в сторону.
- Почему? Что случилось? Целый год нам было хорошо вместе. Что может помешать продолжаться нашей сказке дальше? – В глазах вопрос и слезы, готовые пролиться в любую минуту. Нервно покусывает губы, признак непонимания или раздражения.
- Знаешь, ты совсем еще ребенок и многого не понимаешь…
Лола перебивает:
- Зачем ты так? Ведь прекрасно знаешь, что я все понимаю. К чему этот нелепый разговор? Не честнее ли просто сказать, что я тебе больше не нужна? Неужели ты думаешь, что я настолько наивна, что поверю в какие то там взрослые причины?
Он подходит к Лоле. Губы привычно (будто касаясь губами не девушки, а стакана с водой) целуют ее, а руки погружаются в волны распущенных волос. Отстраняясь:
- Ты умный и добрый малыш, но я действительно не хочу продолжать наши отношения. Единственное о чем я тебя прошу: как раньше, так и впредь никто ничего не должен о нас знать.
Хлопнула дверь, стук каблуков и его шепот в тишине:
- Ей так будет лучше. – Обхватив голову руками, прижался к стене и заплакал. – Лола, девочка моя, прости.
В тот момент он и догадываться не мог, инициатором какой трагедии стал.

Кит, как обычно, стоял в ожидании около ее подъезда. Лола подбежала к нему, не сказав ни слова, закинула руки на плечи и стала целовать. Первой мыслью опешившего Никиты было то, что этот долгожданный поцелуй не похож ни на один другой, ни одна девушка до сих пор так (совсем по-взрослому, страстно, вкладывая в это всю душу) его не целовала. Потом он поразился тому, сколько боли было в ее порыве. Эта боль ранила его. Никита (одному Господу известно чего это ему стоило) отстранился.
- Лола, что с тобой?

- Кит! – Слезы катились по ее щекам. Никита впервые видел ее накрашенной, тушь оставляло ядовито-черные следы на ее коже. – Мне очень плохо! Я не хочу больше жить! – Ее губы, в перерыве между отрывистыми, взахлеб фразами, скользнули по его щеке, шее… - Пойдем со мной. – Взгляд девушки устремился ввысь четырнадцатиэтажки, в которой она жила. Она потянула юношу за рукав, Кит все понял, но не убрал руку, а лишь посмотрел с тем обожанием, которое стало смыслом его жизни

Мой язык слишком скуден, чтобы всю трагичность сцены, которая последовала далее. В газетах же было написано примерно так:»Ужасная трагедия произошла вечером 21 октября на улице Сенцова. Пятнадцатилетние подростки спрыгнули с крыши четырнадцатиэтажного дома. Прибывшие на место врачи установили, что смерть наступила мгновенно у обоих. Родственники и друзья погибших не знают, что могло послужить причиной для такого отчаянного поступка… «
Эту причину знаю только я. И он. Но он, как и вся моя прежняя жизнь, остался в прошлом, оставив мне только любовь… и боль за них.

Настроение сейчас - вечерне-спокойное

Мы так мало внимания обращаем на красоту, которая нас окружает… Мы живем, мы стремимся к каким-то важным целям, тратим время на дела, кажущиеся нам жизненно важными… Но наступает момент и мы ощущаем пустоту… Пустоту, рождающую боль. В такие моменты начинается жалость к себе, нелепые обиды на судьбу, разочарование в себе, в окружающем нас мире. Боль всегда имеет причину, но не всегда про эту причину мы можем кому то сказать.
Так бывает со многими, так было и с теми, о ком я хочу рассказать.


СВЕТА

Светлана… Нежное, светлое, ангельски легкое впечатление оставляла эта девушка у людей. Её любили за красоту (я улыбаюсь, вспоминая её смущение от вполне заслуженных комплиментов), легкое, искрометное чувство юмора и доброту. В последнем качестве не было ничего общего с мягкотелостью, ею нельзя было пользоваться, злоупотреблять, но оно никогда не проходило мимо страждущих и нуждающихся.
И вот перед нами картина: эта девушка стоит на мосту и вглядывается в темную воду, будто ищет там что-то, будто пытается понять… На ее лице смешанное выражение отчаяния, потерянности и еще чего-то такого, что заставляет испытывать к ней жалость. Такое выражение бывает у ребенка, нечаянно заблудившегося, ищущего родителей. Но у детей в таких случаях в глазах можно отыскать лучики надежды, они всегда есть. Светины же глаза были наполнены невыносимой безысходной тоской, казалось, в ее душе нет больше места для надежды.
А где то далеко был свет… Но для нее это было уже не важно.


МАРК

Марк – поэт, хотя это и не стало его профессией, зато это было его сущностью. Он воспринимал жизнь не так, как все. Он мог поймать мечту в радуге, отражающейся на блестящей поверхности машины. Он мог оплакивать разбитый стакан, лишь потому, что из него он впервые выпил чай, приготовленный его любимой женой. И именно ему суждено было обрести и потерять ангела.
Марк вглядывался в дождливую темноту за окном. Господи, кто же придумал, что мужчины не плачут? За окном лил дождь и его лицо, отражающееся в темном стекле, будто умывали слезы. Слезы боли, раскаяния, любви… Да мало ли причин было у него для слез! Он знал, что слезы пройдут, оставляя жгучую боль. Не все раны лечит время.

ВЛЮБЛЕННЫЕ

Амиру было всего 17. Но судьба. Поверьте, такое количество несчастий нечасто выпадает на долю даже тех людей, которые прожили длинную, полную событий жизнь. Но этот человек, несмотря на юность и тяжелую жизнь, умел улыбаться, смотреть людям в глаза и быть счастливым от простых человеческих радостей.

Это было обычное знакомство по Интернету. Переписка по чату, чувство пустоты друг без друга, любовь.
Правда, был один интересный пунктик с его стороны: он был несколько нетрадиционной ориентации. Но это было объяснимо одним печальным фактом, который отразился на его сексуальных наклонностях.
Амир рос в то время, когда в его стране шли военные действия, так вышло, что маленький мальчик был изнасилован одним из тех солдат, которые оккупировали город. Ужасный, чудовищный факт на всю жизнь оставил след в душе ребенка и со временем превратился в то, что принято называть гомосексуализмом.
Многие спросят о том, как же молодой человек с такими наклонностями смог испытывать чувства любви к девушке. Я лишь улыбнусь в ответ, так как мне и самой интересно было бы узнать ответ на этот вопрос.
Любовь понятие настолько необъяснимое, что многие поступки и события, вызванные ей порой недоступны человеческому пониманию.
Им хотелось быть вместе, начать жизнь вдвоем, воплотить в реальность все мечты, к которым они так долго рвались всей душой, но между ними были километры расстояния и тонны причин, мешающих даже просто встретиться.
Но они любили, и сквозь призму этих чувств и горе было не горем, и реки разлук ручьями слез счастья, и все причины временными неурядицами. Влюбленные порой так слепы…


МАРК


- Господи, да куда же он делся? – отчаяние в голосе, раздражение, злость. Он метался по дому, словно раненное животное. Марк впервые был один. Анна уехала после развода с детьми к матери, но ему было плевать, одно сейчас важно – ОН. Но он исчез, уехал в свою страну, не хотел разрушать их семью (бред, давно не было никакой семьи), не хотел делать больно Анне. Но Амир уехал, а семья была уже разрушена, даже ангельски нежное и любящее сердце его жены было не способно на то, чтобы дом снова наполнился тем теплом любви, которое для семьи важнее, чем кусок хлеба на столе или теплые стены.

Марк увидел Амира, когда ездил в его страну для того, чтобы снять репортаж о военных действиях идущих в ней. Репортаж был снят, собранные сумки стояли в холле гостиницы, если можно было назвать это полуразрушенное здание таким лестным для него словом, семь часов до взлета самолета. Вышел покурить на улицу и увидел красоту… для каждого из нас красотой является то, что дарит нам блаженство от созерцания. Именно блаженство чувствовал Марк, всматриваясь в изумрудные глаза мальчишки, стоявшего неподалеку. Укол в сердце, легкое головокружение, состояние подобное тому, что бывает у человека, который мгновение назад очнулся после спасения из воды.


- Эй, подойди-ка…
- Что вам надо?
- Не бойся, я тебе денег дам. – Воистину деньги испокон веков являются языком, на котором можно договориться с кем угодно и о чем угодно. Мальчик подошел (серцебиение усилилось. Да что творится?!). – У тебя есть дом? Ты хочешь есть?
- Нет. Хочу. – Во взгляде подростка читалось недоверие, страх, в тоже время желание верить и любопытство.
- Я скоро улетаю. Хочешь со мной? У тебя будет дом и все, что хочешь.
- Зачем вам это? – И тут произошло нечто неожиданное: парнишка бросился на землю возле ног Марка и начал рыдать. В этих звуках была боль, недетская тоска, усталость, которую не способны вынести детские плечи. Мужчина подхватил мальчишку на руки и понес в свой номер, он чувствовал эту обезоруживающую боль, он был готов взять ее себе, лишь бы знать, что это бремя не лежит на плечах ангела с изумрудными глазами.

Отнес ангела в номер, дал горячего чая и таблетку успокоительного со снотворным. Уложил в постель. Решение пришло само собой. За шесть часов сделал с помощью местных умельцев (и почти всей оставшейся наличности) документы, все необходимое, чтобы взять мальчика с собой. Коллегам, которые были с ним в командировке, не моргнув глазом, рассказал душещипательную историю о чудом найденном в этой забытой богом стране двоюродном брате, пропавшем три года назад без вести. Все это было до того странно и не похоже на то, что можно назвать реальностью, что толка испытывать удивление просто не было.
Самолет доставил команду репортеров и мальчика в их родную страну. Марк успел объяснить ангелу, что берет его в семью, что скажет всем, что он его двоюродный брат и что первым делом Амиру надо пройти обследование в больнице. Эти простые вещи помогли найти двум людям точку соприкосновения и позволили им присмотреться к своим новым, довольно неожиданным, ролям.


АМИР

Амиру было тогда всего пятнадцать лет. Он с благодарностью и без лишних вопросов принял этот подарок судьбы. Марк узнал обо всех его несчастьях, о потере семьи, о том, что солдаты за кусок хлеба насиловали подростка, о том, что мальчик все же остался, несмотря ни на что, вполне адекватным, умным и интересным человечком. Семья Марка приняла ангела с открытой душой, он почувствовал заботу и тепло.

Спустя некоторое время, отношения между Марком и Амиром стали очень теплыми и переросли в сексуальную связь. Марк хотел обладать ангелом полностью, и его душой, и его телом, а Амир смог ответить на его странную любовь своими полу детскими, полу взрослыми чувствами, замешанными на благодарности, удивлении, восхищении и целым невообразимом мире ярких, сверкающих эмоций. Все было тайно и это делало их отношения еще интереснее, а чувства еще острее.

Амира все устраивало до того момента, как он познакомился в Интернете со Светой. Этот момент совпал с тем фактом, что Марк решил рассказать своей жене о любви к Амиру и попросить развод. Ангел был категорически против и его все чаще стали посещать мысли об уезде на родину и встрече со Светой. Он был уверен, что не имеет права быть камнем раздора в этой прекрасной семье. Много выстрадав за свою короткую жизнь, юноша понял, что должен во что бы то ни стало беречь людей, которые подарили ему частицы своих душ. Любовь к Марку много значила в его жизни, но счастье его семьи было несоизмеримо дороже. Амир решил лететь в день своего совершеннолетия. Благо, что за три года жизни в чужой стране на его банковском счету, открытом Марком и его женой (они взяли над ним опекунство), скопилась приличная сумма, достаточная, чтобы купить какое то жилье и жить без нужды до того время, как появится работа. Марку он не сказал, боялся его реакции, деньги помогла снять Анна. Все было решено и оставалось лишь немного подождать. Ожидание обычно бывает тягостным, но Амир умел ждать. К тому же каждый вечер, сидя за компьютером, он чувствовал неземную нежность к девушке, которая набирала текст, высвечивающийся на его экране и согревающий его своим невообразимым теплом и лаской.

ПЕРЕПИСКА

С: Привет, родной!
А: Привет, солнце! Извини, что не вышел на связь вчера, Интернет глючил.
С: Ничего, я так и поняла. Здорово, что ты сейчас тут. Я очень рада и. . . скучала, скучала, скучала. . .
А: Я тоже скучал очень, моя сладкая! Знаешь, солнце, я купил билет. Завтра вылетаю, скоро услышимся.
С: Уоу! Здорово! Я ,кажется, сейчас сойду с ума от радости! Сразу, как прилетишь, звони, я уже в нетерпении, хочу услышать твой голос.
А: Зайка, я сейчас дам тебе номер своего друга, кинь на него смс со своим номером, я прилечу – позвоню тебе. Я сам уже жду не дождусь, когда услышу твой голосок, ангелочек мой любимый.
С : Хорошо, милый!
А: Я пойду, малыш. Надо вещи собрать. Не скучай, солнышко, завтра уже будем разговаривать. Пока, малышка. Добрых и сладких снов тебе!
С: И тебе сладких снов, мой яркий лучик солнца! Удачного полета и. . . помни обо мне. Пока.


СВЕТА


Света улыбалась. Еще два дня и она услышит своего котенка в телефонной трубке. Она кружилась по своей комнате в танце безудержной радости. Ее глаза светились светом неземной любви и надеждой. Девушка выглядела счастливой.



ЗВОНОК


Амир уже три дня не появлялся на связи. Три долгих дня. . . что же делать? Света не находила себе места. Пыталась дозвониться по тому номеру, который дал ей котенок, но безуспешно. Попытка, еще попытка. . . трубка не издает даже гудков. Девушка решила попробовать последний раз. Наконец то ей повезло: гудки ворвались в тишину ее одинокой комнаты.
Мужской голос ответил:
- Алло.
- Алло, здравствуйте, мне нужен Амир.
В трубке повисла напряженная тишина, пугающая своей неизвестностью.
- Алло, вы друг Амира? Ответьте! Пожалуйста!
Спустя секунды, показавшиеся невыносимой вечностью, сдавленный голос в трубке произнес:
- Самолет разбился.

Трубку кинули, оставив Свету умирать от чувства, разрывающего ее грудь болью. Надежды больше не было.
……………………………………………………………………………..


А где то плакал мужчина. . . он потерял ангела.

В колонках играет - тихо,господа...очень тихо...

Настроение сейчас - сонное... в ритме сиесты... если у сиесты может быть ритм)))

Ну вот… Лето закончилось. Медленно-медленно мозг просыпается, и начинают шевелиться извилины. Душ, завтрак, хотя нет… на завтрак время уже не хватает. Топ-топ… остановка, давка в автобусе и миллион лиц. Добрые, злые, сонные, бодрые… Кажется, что их слишком много, а кислорода, в свою очередь, мало. Выпрыгивая из общественного транспорта, ловлю ртом уже прохладный осенний воздух – хорошо… по дороге от остановки до института кидаю что-то малосъедобное, но сытное, в рот. Хрум-хрум. Пары, мозг окончательно пришел в боевую готовность и трудится во всю длину своих извилинок. Подсознание же считает минуты до перемены. Дзыыыынь… уф… звонок. Прыгая через три ступени, выныриваю на улицу из волны спешащих покурить студентов в волну уже успевших затянуться… в голову ударяет терпкое сигаретное облако, выпускаемое сотней пар легких. Пусть… общение. Глупые шутки, обсуждение еще не остывших летних новостей. Взгляд из толпы. Вот оно… вернее она… как неземное существо, шествует из глубины дымного облака. Да, возможно правы те, кто утверждает омерзительность факта курения женщин… пусть. Фей не судят. Дзыыыыынь… вприпрыжку снова через три ступени, но уже наверх. Мозг как-то незаметно уступает место сердцу… мерное рокотание голоса учителя кажется даже немного усыпляет. Хр-хр… толчок в спину. Да… парта не место для сна. Определенно.
Мысли несут сознание по волнам памяти. Лето… фея… да-да.. . все было чудно. Скучающая без уехавшей в отпуск гламурной компании, вынужденная присматривать за пустой квартирой и ее единственной на тот момент обитательницей – кошкой Масяней, принадлежащих попавшей в больницу бабушке, девушка моей мечты подпустила меня к себе. Она была натуральной стервой. я это видел и быть ее карманным рабом меня не прельщало. Но… умение вступать в сделку со своими принципами сделало свое дело. Глупые поручения, вытаскивание пьяного тела отовсюду, куда ему вздумает попасться, отпаивание рассолом и кормление аспирином, причуды, странные настроения… все это стало моей летней действительностью. Близость к мечте очень часто надевает на нас розовые очки. Пусть. Иногда она становилась другой… забравшись ко мне на колени, просила почитать ей стихи и тихонько засыпала под признания в любви, вышедшие не из под моего пера. Любимая… как нежно порой могла оня прикоснуться губами к моей щеке, как сладко пооцеловать, приоткрыв сущнось нежного ангела… красотой можно увлечься, но любовь приходит с пониманием другого. Внутри моей феи сидела маленькая ранимая девочка, которая так старалась быть хорошей, но ее оттолкнули и она спряталась, научилась курить, пить, ругаться и вести себя так, чтобы никому не пришло в голову похвалить ее. Я полюбил, поняв это, пожалев ту кроху, которой так нне хватало когда-то просто внимания, что она неделями не засыпала без слез.
Но лето прошло и наша дружба тоже. Не к лицу гламурной кошке водиться со скромным отличником. ПУСТЬ…