------страница тетвертая----------Их подвиг описан в книге В.Некрасова «В окопах Сталинграда».
Вот с таким человеком я познакомился.
В заключение нашего знакомства полковник спросил меня: «Где, сынок, твоя семья?» Я ответил: «На площади» - «Возьми мою машину и привези».
И ещё сказал, что… музыкантов у него нет – одни футболисты! Тогда я попросил отправить меня обратно в Ригу: там хотели меня направить в оркестр штаба флота, но округ меня не отпустил. Тогда Царел Абрамович сказал мне: «Сынок, ты мне понравился, и если останешься, я создам тебе все условия для хорошей работы».
И тут я вспомнил о голодающих музыкантах закрытой оперы в Саранске, о моём отце и брате Владимире – оперном трубаче. Спросил: «Какой штат сверхсрочников?» Он ответил: «13». - «Я привезу музыкантов из оперы, если Вы дадите 13 квартир». Он ответил: «Я Вам дам 13 брошеных домов. До обеда футболисты и музыканты будут восстанавливать эти дома для себя».
Поселив в одной комнатке без удобств жену с дочкой, я отправился в Саранск и привёз музыкантов со своими семьями и инструментами. Отец привёз литавры.
Ровно через год на конкурсе оркестров в Риге оркестр занял 1-е место и привёз яркий приз – бунчук с золотым колоколом, лирой и белыми конскими хвостами.
Этот приз оставался в оркестре до моего отъезда в Вильнюс, а на первом же конкурсе вернулся в мой оркестр [? – наверное, надо «вернулся КО МНЕ, в мой НОВЫЙ оркестр»]. А литавры отца были со мной всю жизнь и даже приехали со мной в Америку.
События, связанные между собой, несколько нарушили последовательность моего повествования, я забежал вперёд, рассказывая о трагической судьбе первого секретаря КП Туркменистана Айтакова.
…Сажать в тюрьмы стали и простых людей. В нашем дворе арестовали заведующего клубом завода «Революционный труд» [?]. Рабочие, готовя зал к собранию, переносили на сцену бюст Сталина, и один из них сказал: «Тяжёлый, чёрт». Арестовали начальника за недоносительство.
Люди в страхе стали доносить. Стали сажать и бывших ремесленников, лишенцев, но большей частью – людей образованных, известных.
Мои неграмотные родители решили уехать от беды в Россию. Поехали в Тамбов.
Тамбов – город старинный, красивый, со здоровым климатом, расположен на реке Цна. Одно название места на реке чего стоило – Эльдорадо! Отец и старший брат стали искать работу. Оперы в Тамбове не было. Нашли духовой оркестр при заводе «Рев. труд», но оркестр был самодеятельным, при клубе. Приняли их на работу … дворниками при клубе с задачей подметать тротуар и дорогу по улице Интернациональной, ведущей к Центральному базару. Работали всей семьёй. Взрослые подметали, дети на санках возили навоз. Зато теперь мы стали гражданами и получили паспорта, дав взятку начальству. Слава Богу, что и до сих пор в России существует это
последнее средство выжить простым людям в этой веками бесправной стране.
Как хороших музыкантов нас оценили – это без иронии – и поселили в большой комнате за сценой. В комнате был большой стол, но не было окон. На стенах на крючках висели музыкальные инструменты. Оркестр репетировал на сцене, а за столом пили водку, но нас музыканты не обижали. Спали мы, естественно, на полу, по углам. Позже нам дали кладовку – там мама готовила пищу, а в углу, в корзине, жили два гуся на откорм. Мама очень вкусно готовила – это оценили музыканты и очень уважали её.
Нас, детей, приняли в школу № 7 в самом центре города. Левее школы было красивое здание бывшего Дворянского собрания. В нём помещались Тамбовское музыкальное училище и детская музыкальная школа.
Директором муз. училища был Марк Наумович Реентович, великолепный скрипач, ученик великого скрипача Ауэра, профессора Одесской консерватории. Класс виолончели вёл брат Марка Наумовича – Иосиф Наумович Реентович. Класс скрипки вела жена директора, Мария Моисеевна.
При музыкальном училище был симфонический оркестр с дирижёром Михаилом Школьниковым. В оркестре играли преподаватели и студенты. В училище был класс теории и композиции, во главе с профессором Сметаниным, и и класс духовых инструментов. Из Саратовской консерватории приезжал на уроки и концерты великий виолончелист Козолупов.
Из стен Тамбовского музыкального училища вышли многие в стране музыканты, в том числе Юлий Реентович – создатель и руководитель Ансамбля скрипачей Большого театра - и Борис Реентович – руководитель Ансамбля виолончелистов Большого театра. Их любила вся страна и правительство, а я их помню студентами, которых Марк Наумович запирал в классах на втором этаже.
Я учился в детской музыкальной школе на виолончели у Иосифа Наумовича, а мой брат Рафаил – в классе скрипки у Марии Моисеевны. Мы играли в детском симфоническом оркестре, которым часто дирижировал и сам директор.
Семья директора жила прямо в училище, возле канцелярии. Дети
Школы часто занимались в их квартире, так как классов не хватало. Хорошо помню их домработницу Фросю, которая иногда угощала нас хлебом и кашей.
Перед войной и в их семье случилась трагедия. Юлий Реентович женился на известной в стране скрипачке Галине Бариновой. Ходили слухи, что Сталин стал постоянно приглашать её на концерты в Кремль. Юлий Реентович был вынужден с ней вовремя развестись и, к счастью, не пострадал, как другие мужья любовниц Сталина. Правда, это только слухи, которые шёпотом передавались в училище.
До войны мне посчастливилось окончить 1-й курс этого замечательного училища.
Была и другая трагедия. В кинотеатре «Модерн» играл джаз под руководством Победоносцева. В оркестре играли и мой брат Владимир, и его друг, замечательный трубач Ваня Заливин. Однажды весь оркестр арестовали, и о судьбе музыкантов ничего не было известно. Мой брат не пострадал, так как за год до ареста был приглашён в оперу Саранска.
Напишу и ещё об одной большой трагедии.
Рядом, правее нашей, 7-й, школы были офицерские курсы «Выстрел». Все дети из офицерских семей учились в нашей школе. Я хорошо знал этих детей, так как дружил с одной девочкой, Адой Прониной, мы играли вместе в школьном драматическом театре. Перед войной
Дети стали приходить заплаканные. Однажды вместе с детьми офицеров расплакались и все дети. На этом всё и закончилось. Всех детей из школы забрали, а детей из семей арестованных офицеров куда-то отправили.
Началась война. Через Цну из лесов из военных лагерей шли батальоны с ружьями. Женщины плакали и давали солдатам молоко. Дети подносили воду. Солдаты крестили детей и говорили: « Прощайте, с Богом… прощайте, с Богом…» За каждым батальоном шла одноконная бричка с полевой кухней. Женщины крестили солдат и плакали.
Над городом стали появляться одинокие немецкие самолёты-разведчики с непривычным для нас прерывистым жужжанием. Иногда они бросали бомбы – видимо, для паники, но были и убитые, и раненые, и пожары.
Зимой из Саранска приехал наш отец и отвёз нас на товарных поездах в Саранск.
