Сергей Худиев

Джек Кеворкян

Сообщение о смерти Джека Кеворкяна, известного также как “доктор Смерть”, вызвало новую волну обсуждений так называемой эвтаназии – медицинского умерщвлении человека с его согласия. “Доктор Смерть” умертвил таким образом 130 человек – которые, как он утверждал, все равно умирали и испытывали невыносимые страдания. Кеворкян пережил тюремное заключение, из которого был освобожден относительно недавно, и до конца оставался сторонником и пропагандистом “права на достойную смерть”, которого, по его убеждению, людей несправедливо лишают консерваторы. Сам он, впрочем, умер в возрасте 83 лет от совершенно естественных причин.

Некоторые отозвались на новость о его смерти похвальными надгробными речами: “Доктор Кеворкян стоит для меня в одном ряду с такими историческими деятелями, как Галилео Галилей, академик Сахаров или Джордано Бруно. Просвещённый человек, бросивший вызов окружающему тоталитарному обскурантизму и невежеству, дорого за это заплативший, но добившийся того, что институты общественного мракобесия, против которых он при жизни боролся, дали трещину… Пора уже лицемерам оставить в покое неизлечимых больных, и признать их право на самостоятельное решение вопроса о продолжительности их страданий.” Лицемеры – главным образом церковники – покушаются на право взрослых людей распоряжаться своей жизнью. Кеворкян поднял флаг свободы и гуманности, пострадал от них, но приблизил то прекрасное время, когда эвтаназия будет принята “во всем цивилизованном мире”.

Что не так в этой борьбе за свободу? У сторонников эвтаназии есть три аргумента – один выглядит серьезным и достойным обсуждения. Второй – грубо и очевидно лицемерным. Третий – настолько бесчеловечным, что его решились озвучивать только недавно. Но все три тесно связаны.

Первый аргумент – аргумент от боли. Человеколюбие требует положить конец страданиям умирающего, раз он уже точно не поправится. Меня это не убеждает – вообще-то надо обезболивать, а не убивать – но я понимаю, что это серьезный аргумент, его могут поддерживать в целом разумные и благонамеренные люди. Однако я с ними не согласен – особенно в свете недавних разговоров о том, как людям трудно получить обезболивание. Если вместо того, чтобы обезболивать, людей можно будет просто быстро и дешево умерщвлять, никакого обезболивания добиться будет в принципе невозможно. Невыносимо страдаете? Вот Вам одна-единственная ампула, и отвяжитесь.

Второй аргумент – “взрослый человек имеет право распорядиться” представляется мне просто издевательским. Предполагается, что эвтаназия должна практиковаться в отношении людей, которые имеют твердое намерение лишить себя жизни, но находятся в столь беспомощном положении, что не могут сделать этого самостоятельно. Люди в таком положении целиком и полностью зависят от милости окружающих – и, если эти окружающие с нарастающей деликатностью станут напоминать им , “какая скука сидеть с больным и день и ночь”, у больных вряд ли будет возможность сделать действительно свободный выбор. В конце концов, когда Император посылал подданному шелковый шнурок, было ясно, что реального выбора он ему не предлагает.

Третий аргумент сторонников эвтаназии носит прямо и грубо экономический характер – умертвив тяжелобольных, мы можем неплохо сэкономить. Как говорит известный британский философ (британскими бывают не только ученые) баронесса Уорнок, люди, страдающие деменцией (старческим слабоумием, которое невыносимыми страданиями вовсе не сопровождается) “обязаны умереть”. Именно так – не “имеют право”, а обязаны, поскольку они “впустую истощают ресурсы своих семей и системы здравоохранения”.

Представьте себе, что Вы попали в беспомощное положение, а люди, от которых Вы полностью зависите, уверяют Вас, что Вы – невыносимая обуза для страны, и обязаны умереть. Вам это тут же с радостью устроят, как только Вы перестанете быть такой трусливой и эгоистичной сволочью и подпишете где Вам говорят. Можно ли будет назвать это “уважением к Вашему праву распорядиться своей жизнью”? Только в качестве крайне жестокой шутки.

Другой аспект эвтаназии – то, что она неизбежно начинает пониматься настолько расширительно, что начинает охватывать не только людей, испытывающих невыносимые страдания, но и людей, страдающих, например, от ослабления слуха, или даже людей, просто пришедших в уныние. Об этом совершенно ясно говорит, например, директор швейцарской клиники “Дигнитас” и горячий энтузиаст эвтаназии Людвиг Минелли.

Поэтому посмотрим правде в глаза — речь идет не о “праве распорядиться своей жизнью”, а о том, чтобы слабые и больные прекратили “впустую истощать ресурсы”. В самом деле, может получиться немалая экономия.

 http://www.pravmir.ru/doktor-smert-i-rezervy-ekonomiki/

ОТ АВТОРА ДНЕВНИКА: не согласен, что первый "аргумент" "серьезен", он лишь бесовски изощрен. И насчет последней фразы: это "экономия" на своей вечной участи.

На Русской народной линии был опубликован материал Т.А. Квитковской о члене-корреспонденте Российской академии образования (РАО) Дмитриеве Юрии Альбертовиче, где указанное лицо было обличено в массированной пропаганде гомосексуализма (http://www.ruskline.ru/analitika/2010/12/18/chlenkorrespondent_rao_propagandiruet_pederastiyu/).

Комментарий Дмитриева не заставил себя ждать, и читатели имели возможность узнать, что, оказывается, никакой пропаганды гомосексуализма не было и в помине, что Дмитриев, оказывается, просто поднимал важные проблемы перспектив развития человеческого общества. А с член-корр. РАО Дмитриевым просто кто-то сводит счеты…

Указанные обстоятельства заставили обратиться к первоисточнику – статье Дмитриева «Секс и право», опубликованной в журнале «Образование и право» (издательство "Юркомпани") № 7 (11) за июль 2010, с. 106–111.

Но даже самое поверхностное обозревание этой статьи Дмитриева приводит к выводу о том, что в ней четко отражена именно что позиция, отстаивающая интересы дальнейшего развития, процветания и активной пропаганды (именно пропаганды!) образа жизни лиц с «нетрадиционной сексуальной ориентацией». Статья Дмитриева являет собой совершенно определенно пропагандистский продукт.

И сочувствие лицу, обвиняемому американским правосудием в педофилии, в этой статье выявляется совершенно точно (Дмитриев и это оспаривал в своем ответе).

Дмитриев пишет: «Однако наряду с традиционными семьями… возникали … «гражданские браки», означавшие фактическое совместное проживание мужчины и женщины. Причины тому были разные: … несовершеннолетие обоих или одного из них [сноска 4: «Хотя, как показывает позорная практика судебного преследования Р.Полански, это не всегда имело позитивные последствия]» (с. 107 указ. соч. Дмитриева).

Имеет ли для нас значение, что жертва в последующем отказалась поддерживать обвинение (не отказалась от признания факта педофилии, а выразила согласие пойти на мировую)? Юридические закавыки не исключают возможности нравственной оценки, которая для нас гораздо важнее. Но Дмитриев тщится уверить, что какие-то несущественные здесь частности, вроде истечения срока давности, что-то меняют. В восприятии Дмитриева «позорно» уголовное преследование педофила, в нашем – позорна сама педофилия. И этим мы отличаемся от Дмитриева. Отличаемся радикально.

И ведь как же постарался Ю.А. Дмитриев показать в своей статье, сколь легко можно было бы (и нужно было бы – по Дмитриеву!) не только адаптировать законодательство Российской Федерации для удобства жизни людей, желающих не просто жить, придерживаясь нетрадиционных правил сексуальных предпочтений, но и приобщать традиционно ориентированную часть общества к своему стилю существования. Так, Дмитриевым допускается в статье несколько каламбурная оговорка, когда он рассматривает возможность изменения столь «консервативного» семейного законодательства на территории нашего государства: «Итак, какова же перспектива юридического призвания (так в тексте!) однополых браков в России?». Именно так и сквозит ветром «призвания» в выраженной автором позиции, но отнюдь не научного изыскания на предмет юридического признания или хотя бы обсуждения каких-либо новых научных идей. Да и, с точки зрения автора, новизной такое явление как «борьба за легитимацию однополых браков и пропаганду философии сексуальных меньшинств» отнюдь не обладает. Ведь, поясняет автор, «ещё в Древней Греции, в одном из самых демократических государств отмечались случаи гомосексуализма», и тут же приводит пример для подражания – Аполлона, который как раз якобы таковым и являлся. Опустим, что этот самый персонаж скорее является мифическим, литературным. Вернёмся же к тому, какую простую и лёгкую схему узаконивания однополых союзов предлагает Ю.А. Дмитриев. Всё легко и просто, с его точки зрения есть два элементарных способа. И действительно, во-первых, всего то и нужно, что поменять парочку слов в Семейном кодексе, «заменив союз мужчины и женщины союзом двух физических лиц».

Дмитриев лукаво отсылает читателей к подверстываемой им под его пропаганду норме Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, где нет точной конкретизации между людьми каких полов должен заключаться брачный союз. Но вспомним решение Европейского суда по правам человека, вынесенное летом 2010 года, согласно которому было признано, что государства вправе самостоятельно определять, запрещать ли им однополые браки или нет. В аморальную и асоциальную концепцию идеолога гомосексуализма Дмитриева это решение как-то не укладывается…

Дмитриев всячески подводит читателя к выводу о якобы имеющейся необходимости кардинальной ломки традиционного семейного уклада российского общества и легализации нетрадиционных семейный отношений. Здесь и попытка подверстывания исторической ретроспективы. Но исторические отсылки Дмитриева так же не имеют под собой оснований. В 1917 году началась самая настоящая ломка института семьи в нашей стране. Отсюда до сих пор не разобранные завалы проблем.

Сентенции Дмитриева про нормальность воспитания детей в семьях гомосексуалистов так же являются ложными. Потом такие дети вырастают с различными девиациями в психике. Как ребенок может вырасти нормальным в такой семье, где отвержены традиционные ценности?

На примерах зарубежного якобы успешного опыта однополых браков, американского и британского, автор пытается внушить читателям мысль о том, как далеко шагнули эти общества в своём демократическом развитии (на самом деле в пропасть) – в увязке именно с победным шествием гомосексуализма, что нам ещё есть куда развиваться, что эта «сладкая жизнь» просто необходима как воздух для полноценной жизни российского общества. Куда, на самом деле, призывает двигаться в развитии семейных отношений Дмитриев, – это риторический вопрос, ответ на который всем нормальным людям очевиден.

Дмитриев выявляет и отстаивает следующую «глубоко научную» «закономерность» возникновения однополых отношений: к ним приводит, согласно его теории, «внутренняя психологическая и социальная свобода человека, основой которой выступают деньги» (с. 108 указ. соч. Дмитриева). Типичный квазисектантский новояз – когда (в данном случае) слово «свобода» обретает смысл, радикально отличающийся от общепринятого.

Дмитриев стремится убедить читателей в том, что «"нетрадиционная" сексуальная ориентация – это не болезнь, не психическое отклонение, а естественный этап в развитии человека и человечества». Он аргументирует эту позицию тем, что «трудно представить себе возникновение однополых отношений среди нищих, безработных, низкооплачиваемых государственных служащих».

Все это явно показывает, что статья Дмитриева целенаправленно формирует лживый образ, стереотип притягательной и успешной жизни людей именно с нетрадиционной сексуальной ориентацией (успешности – исключительно как следствия гомосексуальных отношений) и, в противоположность такой жизни (жизни гомосексуалистов), негативный образ, по существу, ущербности и ничтожности жизни гетеросексуалов – людей, живущих традиционным укладом взаимоотношений между мужчиной и женщиной (ведь у них нет такой потрясающей «внутренней психологической и социальной свободы», которую Дмитриев априорно приписывает извращенцам!).

До того, обрел ли сам Дмитриев описываемую им «вершину свободы» и по-прежнему ли он «восседает на ней», нам нет и не может быть никакого дела. Но вот то, что этот тип преподает российским студентам в вузах, внушая все эти мерзости, не может не вызывать нашей тревоги.

Апогеем, завершающим авторский опус Ю.А. Дмитриева «Секс и право» стало его возмущение, что на территории России толком и нет «научных трудов», исследующих тему нетрадиционных отношений, что есть всего лишь один – «Гей-брак. Семейный статус однополых пар в международном, национальном и местном праве» (М.: Издательство БЕК, 2002, 416 с.), но, как выражает свои страдания Дмитриев, автора этого опуса – Н.А. Алексеева – так не допустили к защите кандидатской диссертации по данной теме. Качество диссертации здесь значения не имеет. Раз Н.А.Алексеев тоже, как и Дмитриев, за гомосексуализм, то Алексеев, надо полагать, в восприятии Дмитриева просто обязан получить ученую степень автоматически.

Напомним, что это тот самый Н.А.Алексеев, который с близким к маниакальному упорством навязывает российскому обществу гомосексуальные шествия, именуемые им и ему подобными «гей-парадами».

Не менее опасной для общества является длительное время проводимая Дмитриевым пропаганда легализации суицидов.

В своей (в соавторстве статье) Дмитриев пишет: «Необходимо легализовать право человека на самоубийство, придав этому акту юридическую, а не мистическую, религиозную или иную форму... Легализовать пассивную и активную эвтаназию... Решить в законе вопрос о возможности использования неродившихся эмбрионов в медицинских целях» (Дмитриев Ю.А., Исаева В. Тезисы к концепции закона о праве на жизнь // Право и жизнь (журнал). – 2005. – №7(84). http://www.law-n-life.ru/arch/n84.aspx). Понимает ли он сам, что навязываемая им обществу его идеология сопряжена с религиозным сатанизмом? Думается, да. Неслучайно, в основе его аморальной и антисоциальной идеологии лежит следующая циничная концепция понимания и толкования человеческой жизни: «…жизнь, то есть беспрепятственное осуществление всех биологических функций организмом человека» (там же).

В ряду пропагандистско-суициидальных пропагандистских материалов Дмитриева приведенные цитаты – это еще «цветочки».

В другой своей статье Дмитриев заявляет следующее: «…истина состоит в том, что и с моральной (в том числе религиозной, создаваемой иллюзией загробного царства), и с правовой точек зрения человек не должен бояться смерти, а умирать легко, по крайней мере без мучений для себя и своих близких… самоубийство в нашей стране давно уже юридически легализовано – в ст. 20 Конституции России» (Дмитриев Ю. Еще раз к вопросу об эвтаназии // Право и жизнь (журнал). – 2005. – №6 (83). http://www.law-n-life.ru/arch/n83.aspx).

То, что в России легализованы самоубийства – это просто ложь, и здесь не нужно смущаться ученой степенью, ученым званием и званием член-корр. РАО, которые сами по себе никак не делают лживые утверждения Дмитриева правдивыми. Дмитриев здесь выступает не как ученый, а как идеолог. Пропаганду суицидов следует оценить как крайне опасную для общества и являющуюся основанием изолировать от общества подобного рода типов.

Прекрасно понимая, что всем пропагандируемым им мерзостям будут активно противостоять православные люди, Дмитриев обрушивается на Церковь с ксенофобскими обвинениями, многократно уже звучавшими ранее из уст ненавистников Церкви: «основные каноны православия восточно-кефального типа, к каковым относится учение Русской православной церкви, безнадежно устарели». Дмитриев требует «реформирования канонов православия», (Дмитриев Ю.А. и др. Конституционное право Российской Федерации: Курс лекций. Издание 2-е, перераб. и дополн. Части I и II. М.: Полиграф Опт, 2004, с.718, 725).

Российская академия образования принимает важные документы с красивыми реляциями и обещаниями, с заверениями направленности ее деятельности на благо российского общества. Руководство РАО говорит на публичных мероприятиях разные красивые слова о нравственности, о традициях.

Но в недрах РАО длительное время активно действует идеолого- гомосексуальное лобби (в лице давно известного на этом поприще Игоря Семеновича Кона и, теперь вот, Юрия Альбертовича Дмитриева. Да и кто ж их всех знает, всех тех, кто входит в это лобби?!), которое, совершенно очевидно, разрушает ценностные основы российского образования и, как следствие, само образование в нашей стране.

Теперь вот член-корреспондент РАО пропагандирует еще и суициды, по сути – убийства (эвтаназию).

Пропаганда гомосексуализма, секспросвет, ювеналка, пропаганда эвтаназии – это все одного поля «ягоды».

Если уважаемый Николай Дмитриевич Никандров, президент Российской академии образования, не может навести в ней порядок и попустительствует проникновению в нее (либо пребыванию в ней) столь одиозных типов, то, возможно, ему пора подать в отставку. Или хотя бы больше на трибунах Рождественских чтений и иных православных конференций не делать вид, что солидарен с защитниками нравственности в обществе, поскольку заверения на этот счет оказываются, учитывая сказанное выше, всего лишь пустыми словами…

Что же касается преподавательской деятельности Дмитриева, то убеждены, что православные люди должны иметь возможность знать об учебных заведениях, в которых преподают такие типы, чтобы заблаговременно знать, куда детей не отправлять учиться, а то мало ли что, как говорится, береженого Бог бережет…

протоиерей Максим Обухов

http://www.radonezh.ru/analytic/13645.html

ОТ АВТОРА ДНЕВНИКА: Бог Судия и Дмитриеву, и всем нам. Поэтому лично не буду никого осуждать.