Как из пены волн рождённая,
Красотой блестит она;
Другу чуждому невестою
Дорогая названа.

Сердце многотерпеливое,
За презрение не мсти,
Всё сноси, — и милой дурочке
Все дела её прости.

Г.Гейне <1858>  пер. Вейнберг

Меж болотных стволов красовался восток огнеликий... 

Вот наступит октябрь - и покажутся вдруг журавли! 
И разбудят меня, позовут журавлиные крики 
Над моим чердаком, над болотом, забытым вдали... 
Широко по Руси предназначенный срок увяданья 
Возвещают они, как сказание древних страниц. 
Всё, что есть на душе, до конца выражает рыданье 
И высокий полет этих гордых прославленных птиц. 

Широко на Руси машут птицам согласные руки. 
И забытость болот, и утраты знобящих полей - 
Это выразят всё, как сказанье, небесные звуки, 
Далеко разгласит улетающий плач журавлей... 
Вот летят, вот летят... Отворите скорее ворота! 
Выходите скорей, чтоб взглянуть на высоких своих! 
Вот замолкли - и вновь сиротеет душа и природа 
Оттого, что - молчи! - так никто уж не выразит их...

М. Б.

Так долго вместе прожили, что вновь
второе января пришлось на вторник,
что удивленно поднятая бровь,
как со стекла автомобиля - дворник,
с лица сгоняла смутную печаль,
незамутненной оставляя даль.

Так долго вместе прожили, что снег
коль выпадет, то думалось - навеки,
что, дабы не зажмуривать ей век,
я прикрывал ладонью их, и веки,
не веря, что их пробуют спасти,
метались там, как бабочки в горсти.

Так чужды были всякой новизне,
что тесные объятия во сне
бесчестили любой психоанализ;
что губы, припадавшие к плечу,
с моими, задувавшими свечу,
не видя дел иных, соединялись.

Так долго вместе прожили, что роз
семейство на обшарпанных обоях
сменилось целой рощею берез,
и деньги появились у обоих,
и тридцать дней над морем, языкат,
грозил пожаром Турции закат.

Так долго вместе прожили без книг,
без мебели, без утвари, на старом
диванчике, что -- прежде чем возник -
был треугольник перпендикуляром,
восставленным знакомыми стоймя
над слившимися точками двумя.

Так долго вместе прожили мы с ней,
что сделали из собственных теней
мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли,
но створки не распахивались врозь,
и мы прошли их, видимо, насквозь
и черным ходом в будущее вышли.

1968

* * *
Назначь мне свиданье
          на этом свете.
Назначь мне свиданье
          в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
          в том городе южном,
Где ветры гоняли
          по взгорьям окружным,
Где море пленяло
          волной семицветной,
Где сердце не знало
          любви безответной.
Ты вспомни о первом свидании тайном,
Когда мы бродили вдвоем по окраинам,
Меж домиков тесных,
          по улочкам узким,
Где нам отвечали с акцентом нерусским.
Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,
Но вспомни, что даже на мусорной свалке
Жестянки и склянки
          сверканьем алмазным,
Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной...
Ты помнишь ли тот поцелуй
поднебесный?..
Числа я не знаю,
          но с этого дня
Ты светом и воздухом стал для меня.
Пусть годы умчатся в круженье обратном
И встретимся мы в переулке Гранатном...
Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу
          по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю:
          назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье,
          хотя б на мгновенье,
На площади людной,
          под бурей осенней,
Мне трудно дышать, я молю о спасенье...
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.

1953, Дубулты
Мария Петровых. 

Потому  что прежде Евы была Лилит.
                         Предание

"Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого!

Ты и голоса не любил,
Что ж пугают тебя эти звуки?
Разве ты до конца не убил
Чар его в роковой разлуке?

Не любил ты и этих волос,
Хоть сердце твое забывало
Стыд и долг и в бессилье рвалось
Из-под черного их покрывала!"

"Знаю все! Потому-то мое
Сердце бьется так глухо и странно!"
"Но зачем же притворство твое?"
"Счастлив я - ноет старая рана".

Р.Киплинг
Перевод М.Фромана

* * *

О, жизнь без завтрашнего дня!
Ловлю измену в каждом слове,
И убывающей любови
Звезда восходит для меня.

Так незаметно отлетать,
Почти не узнавать при встрече,
Но снова ночь. И снова плечи
В истоме влажной целовать.

Тебе я милой не была,
Ты мне постыл. А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла.

То словно брат. Молчишь, сердит.
Но если встретимся глазами -
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит.

29 августа 1921, Царское Село
Анна Ахматова. 

Портрет Ахматовой. Ольга Кардовская. 1914 год.

Так уж лучше бы зеркало треснуло,  
То, настенное, в мутной пыли.
Из мирка захудалого, пресного
В номера интересной любви
Поспеши, поспеши, легкокрылая, –
Вот и лампы уже зажжены.
Легкокрылая бабочка милая
Без любви, без судьбы, без вины.

Не любил он – и номер гостиничный
Пробирает нездешняя дрожь,
Не любил он – на площади рыночной
Отступился за ломаный грош.
Погоди, погоди, бесприданница,
Ты любила всего одного.
Тот, кто знает любовь без предательства,
Тот не знает почти ничего.

Человек с человеком не сходится,
Хоть в одной колыбели лежат.
Не любил он – и сердце колотится,
Не любил он – и губы дрожат.
На пути ли в Москву ли, из Нижнего,
По дороге ли на Кострому,
Легковерная, нежная, книжная,
Не достанешься ты никому. 

Вероника Долина

* * *
Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не  утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.

Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.

Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.

Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову.

Осип Мандельштам

* * *

Ты спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"
Постель была расстелена,
и ты была растеряна...
Но вот идешь по городу,
несешь красиво голову,
надменность рыжей челочки,
и каблучки-иголочки.
В твоих глазах -
насмешливость,
и в них приказ -
не смешивать
тебя
с той самой,
бывшею,
любимой
и любившею.
Но это -
дело зряшное.
Ты для меня -
вчерашняя,
с беспомощно забывшейся
той челочкою сбившейся.
И как себя поставишь ты,
и как считать заставишь ты,
что там другая женщина
со мной лежала шепчуще
и спрашивала шепотом:
"А что потом?
А что потом?"

1957-1975

Евгений Евтушенко.

Пускай не будет луч к тебе суров.
Пускай ты не проснешься, озираясь:
где зеркало мое? —
а отразиться
тебе отныне не в ком — я ушла.

Мне был соблазн — уйти, чтоб видеть вещи.

…Как распадалась жизнь!
Картина мира,
рассыпавшись, все мелкое давила.

А мне мешало слово
рассыпаться.
И слова больше нет.
И никого вовне. Теперь навстречу
нейдет никто. Ни голоса, ни шума,
остался только неразумный ветер,
он лишь коснется — и уже летит

теплом твоим
украденным
ладони
горят
и помнят
истекает луч

Вера Калмыкова

Разлука уносит любовь, а быть может, приносит.
Такая любовь для себя ничего не попросит.
Таится она, как сверчок-невидимка за печкой,
И тихо горит, не коптя, предиконною свечкой.

Такая любовь открывает, что было укрыто.
Такая любовь вспоминает, что было забыто.
Такая любовь забывает, что помнить не надо:
Тоску ожиданий, небрежность движенья и взгляда,
Отсутствие писем и горестный всхлип телефонный,
Обман заверений и привкус слезинок соленый.
И будет хранить от соблазнов унынья и скуки,
И многих печалей, грозящих бедою в разлуке.

Такая любовь — да продлится она ради Бога! —
Зачем же ее благодать нарушает тревога,
Как будто безмолвие девственной нотной бумаги
Взрывают языческих тайн ритуальные знаки.
И все, что забыто, волной подступает к порогу.
Так боли ночные терзают отъятую ногу.
Так мучает горьким стыдом, как публичная порка,
На свадьбе несыгранной непрозвучавшее «Горько!»

И всё вспоминается сразу, что помнить не надо:
Тоска ожиданий, небрежность движенья и взгляда,
Отсутствие писем и горестный всхлип телефонный,
Обман заверений и привкус слезинок соленый,
Погасшие краски, куда-то уплывшие звуки,
Дрожащие губы, бессильно поникшие руки —
Разлука.
Разлуки.
Разлуке.
Разлукой.
В разлуке.

Ян Торчинский

Сегодня я тебе приснюсь.
И, отодвинувшись от мужа,
Ты будешь думать: «Почему же?»
И утешаться: «Ну и пусть…»

Не изменилось ничего.
Хоть примерещилось такое,
А если он моей рукою
Тебя коснулся — что с того…

Потом нахлынет суета.
И подчинясь ее приказу,
Ты обо всём забудешь сразу
Для повседневного труда.

Не будешь думать обо мне,
И все по-прежнему, не хуже.
А если в горле станет уже —
Оно бывает по весне.

А ночью, мужу нагрубя,
До лба натянешь одеяло,
Как будто что-то здесь стояло
И что-то видело тебя.

Скорей усни и не робей:
Сегодня так надежны шторы,
Они не впустят сон, который
Раз в год приходит, хоть убей.

Но я тебе не помогу,
Как на него найти управу:
Я чаще не имею права,
А реже просто не смогу.

Ян Торчинский

Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое -
от неизбежного.
От неизбежного твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих речей,
И даль твоих очей.

Осип Мандельштам

Стекло тысячеверстной толщины
Разлука вставила в окно твоей квартиры,
И я смотрю, как из другого мира,
Мне голоса в ней больше не слышны.

Вот ты прошла, присела на окне,
Кому-то улыбнулась, встала снова,
Сказала что-то... Может, обо мне?
А что? Не слышу ничего, ни слова...

Какое невозможное страданье
Опять, уехав, быть глухонемым!
Но что, как вдруг дана лишь в оправданье
На этот раз разлука нам двоим?

Ты помнишь честный вечер объясненья,
Когда, казалось, смеем все сказать...
И вдруг — стекло. И только губ движенье,
И даже стука сердца не слыхать.

1946

Константин Симонов.

Любовь – беспричинность. Бессмысленность даже, пожалуй.
Любить ли за что-нибудь? Любится – вот и люблю.
Любовь уподоблена тройке взбешенной и шалой,
Стремящей меня к отплывающему кораблю.

Куда? Ах, не важно. Мне нравятся рейсы без цели.
Цветенье магнолий… Блуждающий, может быть, лед…
Лети, моя тройка, летучей дорогой метели
Туда, где корабль свой волнистый готовит полет!

Топчи, моя тройка, анализ, рассудочность, чинность!
Дымись, кружевным, пенно-пламенным белым огнем!
Зачем? Беззачемно! Мне сердце пьянит беспричинность!
Корабль отплывает куда-то. Я буду на нем!

1927 Игорь Северянин

Татьяна Абрамова
Гребешок

Чтобы помнил не часочек, не годок -
Подарю тебе, дружочек, гребешок.

Чтобы помнили подружек мил - дружки -
Есть на свете золотые гребешки.

Чтоб дружочку не пилось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Нет на свете той расчески чудней:
Струны - зубья у расчески моей!

Чуть притронешься - пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.

Чтоб дружочку не спалось без меня -
Гребень, гребень мой, расческа моя!

Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек - с версту,

Чтоб ко мне ему все версты - с вершок,
Есть на свете золотой гребешок.

Чтоб дружочку не жилось без меня -
Семиструнная расческа моя!

2 ноября 1918

Марина Цветаева