В шабат собирается гойский боклан
Погадки бросать в санитаров,
Хрюкстианский свой славить кровавый навет,
Творить Холокост и пожары.
Поёт громко песни об этой стране,
И едет в Подольск на нечистой свинье.

Из Икаруса вышел навстречу ему
Глаза хитро щуря, кудесник.
Покорный лишь Яхве раввин одному,
Заветов Израиля вестник.
Ипатовский славил великий он план,
Но с кем-то другим его спутал боклан.

«Скажи мне, о Тсой, о кумир пацанов,
Победа ли будет за мною?
Когда кащенитов, еврейских жидов,
Горелой засыплю мацою?
Давай же, скорее порадуй меня,
Сто грамм канонiчной налью для тебя!».

«Не нужно мне ВАших дешёвых даров,
Ведь пьянство — удел лишь для гоя.
Боклан, поумерьте свой лучше норов,
Я ВАс невозбранно расстрою:
Фимоз не излечите, видится мне,
И смерть Вы найдёте в свой же свинье».

Боклан усмехнулся, но отъехав чуть-чуть
Он слез со свиньи весь угрюмый.
Пешком порешил свой продолжить он путь,
Грустя невесёлою думой.
Свинью же на рынке, как истинный гой,
Решил он продать по цене дорогой.

Прошла пара дней, по пути наш боклан
Порядком устал, притомился.
В какой-то грузинский зашёл ресторан
Чтоб вкусом еды насладиться.
Усевшись по центру большого стола,
Себе заказал водки и шашлыка.

Пирует боклан, наливает и пьёт,
И есть свой шашлык непрерывно.
Как вдруг... Хриплый звук громко он издаёт,
Протяжно хрипя заунывно.
Бывает порой иногда и такое —
Шашлык оказался его же свиньёю!

«Так вот где таилась погибель моя!»,
Подумал боклан и издох.
Его погубила его же свинья,
И даже не спас гойский бог.
Восславим же Яхве, о други мои —
Порой польза есть НАШИМ и от свиньи!