ЯГОДКИ

Где-то в подъезде дома громко хлопнула дверь.
Вовочка вскрикнул и, застонав, еще крепче сжал подушку. «Ларочка…а…а… » – умоляюще прошептали его губы – «Ларочка…а...а…». Еще мгновение и он открыл глаза.
Комната была залита солнечным светом. Одеяло валялось на полу, в трусах была небольшая влажность. Его недоуменный взгляд встретился с аналогичным отражения в зеркальной стенке шкафа. А оно – отраженнее - с зажатой между ног и рук здоровенной подушкой, как бы спрашивало: ” Что это было?”. Только что он обнимал ягодицы своей любимой учительницы Ларисы Леонидовны. Она отвечала ему взаимностью. Все было, как в сказке… и казалось, что сладкое чудо может свершиться…. И где-то оно и свершилось …. Но, увы, это был всего лишь сон.
И вот наступило утро. Нужно вставать, умываться, завтракать и собираться в школу. Вовочка посмотрел на часы и в ужасе понял, что он уже опоздал на первый урок. Само по себе опоздание в школу не так страшно. Но на этот урок, урок по анатомии, который вела Лариса Леонидовна, опаздывать было никак нельзя. Это было бы равносильно лишению себя самого дорогого праздника. Ведь каждая встреча с анатомичкой была больше чем праздник. Каждый урок по анатомии превращался в великий драйв, в беспредельный балдеж. И все благодаря Ларисе Леонидовне. Да, она была, конечно, очень хороша собой. Среднего роста, с хорошей фигуркой, стройными ногами и светло-зелеными глазами, эта молоденькая учительница могла бы вполне претендовать на звание Мисс города, а может быть и всей России. Но две детали Ларисы Леонидовны были просто убийственны. Они действовали на Вовочку как удав на кролика.
Это… ягодицы анатомички. Их удивительно-восхитительная форма вызывала массу ассоциативных переживаний не только у Вовочки, но и у многих ценителей прекрасной половины человечества. … Их можно было сравнить с плодами каштана или половинками арбузов, или, что еще точнее, с аналогичными местами мулаток-бразильянок, рекламирующих массажеры или участвующих в ежегодном фестивале в Рио-де-Жанейро. Обычно Вован, а именно так звали его друзья, занимал место на последней парте по центральному проходу. Это была лучшая позиция для наблюдения. Как правило, объясняя учебный материал или задание, Лариса Леонидовна неспешно проходила по центральному проходу к последней парте и обратно к доске.
На первом этапе этого дефиле Вован мог без всякого зазрения насладится игрой ее живых светло-зеленных глаз. Он впивался в них всем своим существом, как бы давая понять учительнице, что нет в мире ничего более интересного, чем анатомия и она, как просветитель-учитель этой прекрасной науки.
Он буквально тонул, растворялся в этих то озорных, то наивно-детских с поволокой глазах не ощущая ни времени, ни пространства. Со стороны могло показаться, что он самый внимательный и успешный ученик в классе. И даже волнующее подрагивание аккуратных девичьих грудей, одетых в легкое бюстье и скрытых воздушным трико, не могли его отвлечь от очарования ее волшебного взгляда.
Дойдя до последней парты, она обычно останавливалась и разворачивалась на 180 градусов. Это были самые волнующие мгновения для Вована.
Тут же его взгляд соскальзывал вниз спины, глаза расширялись и становились сладострастно-безумными. На этот раз могло показаться, что Вован задумался и мыслями своими улетел куда-то очень далеко к какому-то гениальному открытию.
На самом же деле особых мыслей не было. Была всего одна. И та далеко не улетала, а была совсем близко – на расстоянии вытянутой руки - на ягодицах его любимой учительницы.
Они, ягодицы Ларисы Леонидовны, были действительно уникальными. Сама Афродита – Богиня Красоты могла бы позавидовать ей. Вглядываясь в их совершенные формы,
с трудом верилось, что природа человека в состоянии создать такое. Скорее их можно было отнести к разряду божественных творений. Именно Всевышний и только Всевышний как Гениальный Художник \ Скульптор \ мог сотворить этакую красоту.
Они – две большие сочные ягоды, скрытые трикотажным платьем, казалось, жили своей игривой жизнью. При ходьбе они колыхались по очереди как на невидимых качелях то вверх, то вниз.
Любой, кто хоть чуть-чуть понимал в ягодицах, не мог не обратить на них внимание. Вован понимал. И, похоже, понимал лучше всех пацанов в школе. После поворота Ларочка могла остановиться и, прикоснувшись ягодицами к краю последней парты, задержаться на какое-то время. Для Вована такие мгновения были самими волнующими. Мысль о том, что в этот момент на краю парты могли лежать пальцы его руки, заставляла колотиться сердце в бешеном темпе. Кровяное давление подскакивало. Адреналин бил по всему телу и казалось, что слаще этих ощущений быть не может. По крайней мере, у него еще не было. Ну…, разве что те… – во сне….
Но вот, Лариса Леонидовна продолжала движение в обратную сторону к доске, и напряжение спадало. Наступала волна расслабления, отключки и полета. Глаза Вовочки отслеживали покачивание живой ягодичной субстанции, а сам Вовочка парил где-то между небом и землей.
Так было. И вот теперь Вован проспал и опаздывает на урок анатомии. Конечно, подвел будильник. Но теперь это было уже неважно. Важно, а вернее ужасно было то, что он не только лишался на сегодня своей выгодной позиции на последней парте – наверняка ее кто-нибудь из одноклассников уже занял, но его реально могли вообще не пустить на урок. Хотя Лариса Леонидовна по сути своей была душечкой, но она регулярно демонстрировала свою напускную строгость, особенно по отношению к мальчикам. Видимо, осознавая свою привлекательность, она строгостью пыталась оградить себя от излишнего внимания созревающих плейбоев.
Едва умывшись и не позавтракав, схватив с вечера подготовленный портфель, Вован пулей вылетел из квартиры и, распугивая мирно прогуливающихся голубей, помчался в школу. Подбежав к дверям класса, он резко остановился, перевел дыхание, глубоко вдохнул и уже на выдохе, сделав невинное лицо, робко потянул за ручку двери.
« Здрасте!..»- еле выдавил из себя Вовочка – «извините…, будильник у нас того…, наверное, того… сломался….»
Лариса Леонидовна, быстро спрятав улыбку, невозмутимо сказала: “ Иванов. Владимир. Вы последнее время очень невнимательны и рассеяны, а теперь вот еще и опаздываете. Выйдете из класса, напишите объяснительную и возвращайтесь, а завтра приходите с родителями.” Все случилось точно так, как он и боялся. Изобразив на лице сильное огорчение и раскаяние, еще раз извинившись, Вовочка вышел и направился в туалет. Вырвав лист из тетради, он забрался с ногами на подоконник и приступил к написанию объяснительной. Некоторое время ушло на обдумывание, как лучше написать, пока не пришло решение, что лучше всего написать правду, убив, таким образом, сразу двух зайцев. С одной стороны он более чем намекнет на свои чувства, с другой стороны в такой ситуации учителю будет не с руки приглашать родителей, так как вопрос становился бы достаточно щепетильным.
Помучившись немного с орфографией, он написал:
“Уважаемая Лариса Леонидовна! Вы не пустили меня на урок и велели привести родителей только за то, что я впервые опоздал на Ваш урок всего лишь на пятнадцать минут. Вы говорите, что я очень рассеян и невнимателен на Ваших уроках…. Да! Это действительно так. Но не будьте так строги ко мне. Все мои беды и несчастья происходят исключительно из-за Вас. Вернее из-за Ваших глаз и ягодок…. Сегодня я не услышал будильник, только потому, что в этот момент мне снились Вы. А с этим бороться я пока не в силах…”
Написав объяснительную, Вован почувствовал некоторое облегчение. Конечно, ягодки – это было очень смело. Но с другой стороны они были козырной картой в вопросе с родителями. До конца урока оставались считанные минуты. Вован соскочил с подоконника и уже уверенным матросским шагом направился к классу. Это был уже не Вовочка и даже не Вован. Это был Владимир – Победитель.
Расправив плечи и придав взгляду решимость, он рванул дверь и вошел:
“Разрешите, Лариса Леонидовна!”
В меру громкий, уверенный, низкий тон его голоса добавил новому образу мужественность и даже брутальность. Учительница прервала свою речь, удивленно подняла глаз на Владимира, улыбнулась и пригласила его сесть на свободное место.
С достоинством отвергнутого влюбленного он прошел и сел прямо за первую парту рядом с учительским столом. Положив на угол стола объяснительную, он стал ждать приговора. Лариса Леонидовна закончила объяснение и взяла в руки объяснительную.
Глаза ее округлились, а щеки зарумянились.
”Ягодки...? Какие еще ягодки, Иванов?”- пролепетала опрометчиво учительница.
И тут кто-то с последней парты с хохотом как закричит: « Ягодки – это же Ягодицы…».
« Задница, задница по-нашему!» – закричали с другой парты.
Весь класс грохнул смехом и в этот момент раздался звонок, извещающий об окончании урока. Одноклассники Вована, повскакав со стульев, гурьбой с портфелями и рюкзаками наперевес устремились на выход. Через несколько секунд классная комната была пуста. Только двое – Вовочка и Лариса Леонидовна, оба с красными лицами смотрели друг на друга. Вовочка уже робкий и извиняющийся, Лариса Леонидовна удивленная и восхищенная. Не выдержав взгляда учительницы, Вовочка молча опустил глаза и ждал, что будет дальше. Сердце колотилось, спина была мокрая, все тело зудело. Хотелось провалиться, исчезнуть, раствориться. И еще очень хотелось в туалет. Тишину нарушил мягкий голос Ларисы Леонидовны: « Владимир, я понимаю Ваши чувства…. Но… Вы должны быть мужественны и разумны. Постарайтесь взять себя в руки…. Историю эту… давайте забудем. Пусть она останется между нами. Будем добрыми знакомыми. Вернее я - Ваш учитель, Вы- мой ученик. Сделаете все возможное, чтобы не опаздывать на уроки…. Все. Идите и будьте мужчиной. Мне кажется, что Вам это удается».
« Спасибо… я буду, я обязательно буду» – негромко вымолвил Владимир и, не поднимая глаз на учительницу, вышел из класса.
Прошло несколько лет. Владимир Иванов – уже студент третьего курса одного из престижных московских вузов. Каждый день он спешит домой к своей горячо любимой жене Ларочке. И каждый вечер заглядывая в светло-зеленые глаза обнимает ее и кладя уже не детские ладони на любимые «ягодки» спрашивает: « Лариса Леонидовна, разрешите полакомиться?». На что Ларочка озорно, со смехом отвечает: « Ну, если Вы Иванов хорошо подготовились, то начинайте…»

Смолкин Игорь. 27.02.2008