Короны имеют очень древнее происхождение. Само слово "корона" по-латыни означает "венок". Им украшали свои головы древние греки и римляне, появляясь на публике или встречаясь за общей трапезой.

Сплетенные из ветвей, листьев, цветов, они красовались на полководцах, победителях спортивных игр, ораторах, жрецах, поэтах, философах и сановниках.




Античный регламент предусматривал венки почета для солдат и отличившихся граждан. Признанного актера или выдающегося поэта ждал лавровый венок. "Лауреатус" - тот, кто увенчан лавром. Лавровый венок триумфатора символизировал военную мощь и славу победителя. Но были и венки позора: для доносчиков и обманщиков - венки из травы; прелюбодеев - из овечьей шерсти. Приговоренному к смерти полагался терновый венец - в нем, как известно, принял муки за прегрешения рода человеческого Иисус Христос.




Орденов и медалей еще не завели, и солдату, который первым забирался на вал неприятельского лагеря, полагался золотой венок с украшением в виде зубчатого палисада - "корона валларис" ("валум" по-латыни "забор"). Победа в морском сражении отмечалась венком "корона классика" ("навалис", "рострата") с рострами (носами) кораблей. Его мог получить и командир флотилии, и рядовой матрос. Ценилась доблесть, а не чин.




Во времена древнеримского авторитаризма императоры обзавелись "лучистыми" коронами - "радиата". На античной гемме (резном камне) из собрания герцогов Мальборо божественный Август изображен именно в такой короне.




Зубцы античного палисада и лучи древнеримской императорской короны дали начало главному декоративному элементу будущих европейских княжеских и императорских корон.




В Византии венец цезаря имел вид стеммы - металлического обруча, украшенного золотом, драгоценными камнями и цветными эмалями. Стемму венчал крест, а по ее бокам свисали жемчужные подвески. Именно в таком венце изображен византийский император Юстиниан I на знаменитой мозаичной фреске в Равенне. Поздневизантийские стеммы обрели тулью. На правах короны была и шапка из дорогой ткани, украшенная драгоценными камнями, что больше соответствовало восточным представлениям о красоте и державном величии.




Именно такую шапку, согласно легенде, и получил в подарок от последнего византийского императора Константина IX Мономаха киевский князь Владимир II Мономах. Ею будто бы на Руси венчались на великое княжение и царство.

Тут, правда, есть серьезные возражения. Во-первых, Константин IX Мономах, умерший в 1055 году, никак не мог презентовать свой венец Владимиру II, в то время полуторагодовалому младенцу.




В прошлом веке исследование самой шапки Мономаха, которая обрела пристанище в Оружейной палате Московского Кремля, показало, что она не может быть атрибутирована как византийская. В начале XIX века известный историк и архивист А.Ф. Малиновский сделал шокирующее сообщение, что шапка Мономаха была изготовлена в 1624 году для молодого царя Михаила Федоровича. Тем не менее ею, как древней регалией, венчали на царство Алексея Михайловича Романова, отца Петра Великого.




Петр заменил венчание на царство коронацией по европейскому образцу. Теперь на голову самодержца возлагалась императорская корона, а шапку Мономаха несли впереди процессии - в качестве символа преемственности императорской власти в России от Византии. Обладательницей первой русской короны посчастливилось стать супруге Петра I - Екатерине I в 1724 году. Ее Петр I решил сделать императрицей незадолго до своей смерти, явно руководствуясь не государственными способностями жены, а чувствами привязанности к любимой женщине, которая бы не дала погибнуть его грандиозным начинаниям.




Первую российскую корону из позолоченного серебра венчал замечательный рубин - по-старинному "лал", который купил еще при Алексее Михайловиче его посол в Пекине - ученый, дипломат и писатель Николай Спафарий.




После смерти Екатерины I лал из ее короны оказался в короне внука Петра I - Петра II, умершего юношей.




Воцарившаяся затем на российском престоле Анна Иоанновна не устояла перед соблазном украсить свою корону все тем же рубином. Ту же корону возложили на голову дочери Петра I - Елизаветы Петровны.




Екатерина II, она же Великая, понимала исключительную важность имперского блеска и была полна решимости затмить великолепием всех монархов, российских и иноземных. Императорской короной наверняка грезила бывшая немецкая принцесса Софья Фредерика Августа, став супругой русского императора Петра III и великой княжной Екатериной Алексеевной.




Прошло не так уж много времени, и мечта стала явью. 8 июля 1762 года, то есть на десятый день после расправы с мужем и переворота, появился указ за ее подписью, которым камергеру Ивану Бецкому отпускалось 50 тысяч рублей на расходы по коронации, включая оплату ювелирам.




Первый эскиз короны поручили придворному ювелиру Жереми Позье (1716-1779), выходцу из Швейцарии, но французу по происхождению (в России его величали Еремеем Петровичем). Но главный ювелир при дворе Георг-Фридрих Экарт забраковал замысел Позье. Получив из казны золото, он сам изготовил ажурный каркас короны, израсходовав килограмм драгоценного металла. Украсил же корону камнями Позье. Экарту хватило воображения, чтобы понять: такая роль по плечу лишь Позье.




В дело пошли камни казенных ювелирных изделий. "Я выбрал между вещами все самые большие камни, не годящиеся на модную отделку, отчасти бриллиантовые, отчасти цветные. Несмотря на все предосторожности, принятые мною, чтобы сделать корону легкою и употребить только самые необходимые материалы, чтобы удержать в ней камни, в ней оказалось пять фунтов весу", - вспоминал Позье в своих "Записках". Задача оказалась далеко не простой - ведь в касты (гнезда) короны надо было уложить 4936 бриллиантов, 75 жемчужин и знаменитый рубин из короны Елизаветы Петровны (тот самый, что в XVII веке в Китае приобрел для царя Николай Спафарий). Ювелирный шедевр был создан всего за два месяца. По ценам 1760-х годов корона обошлась казне в два миллиона рублей.




Совершенство формы, изящество пропорций были заслугой Экарта. Талант Позье проявился в неподражаемом подборе бриллиантов и самоцветов, в удивительно гармоничном их сочетании, умении выявить красоту камней, их игру в сочетании с завораживающим мерцанием жемчуга, искусстве найти изысканные цветовые переходы. Монтаж камней выполнил придворный мастер Ороте.




При "деле короны" были также талантливые золотарные мастера Иван Естигнеев и Иван Липман. Да еще ремесленники придворной алмазной мастерской. За труды ювелирам причиталось 8200 рублей. Павел I, любивший поступать наперекор матери, став императором, заменил жемчужный наряд короны: вместо 75 теперь ее украшали 54 более крупные жемчужины. В таком виде Большая императорская корона России служила и другим русским самодержцам, пока революция 1917 года не сделала ее музейным экспонатом, иллюстрирующим сентенцию Соломона Мудрого:

"Все проходит..."