Часть первая.

   На днях мы с одной моей знакомой говорили о Шекспире. И конечно, всплыла тема шекспировского вопроса. Сам по себе, этот вопрос кажется мне верхом кощунства - вроде идиотического теологического диспута мудрецов из книг Терри Пратчетта о плоском мире: "А какого пола великая космическая черепаха А-Туин"?
   Не так давно вышло русское издание новой биографии Шекспира, написанной Питером Акройдом, известным биографом выдающихся личностей (а также города Лондона). Там, на протяжении около тысячи страниц подробно рассмотрен жизненный путь Уильяма Джона Шекспира - сына перчаточника, кутилы и сердцееда, актера и гениального драматурга. Акройд ничуть не сомневается, а был ли Шекспир. Он в него верит. Вероятно, так же, как верили Энтони Берджесс, Том Стоппард и Милорад Павич, каждый из которых сказал свое веское и прекрасное слово в искусстве и культуре. Однако, вот уже сотню-другую лет в академических кругах не утихают копошения каких-то дипломированных особей на тему историчности Шекспира и авторства его произведений - мнений изложена целая куча, от вполне правдоподобных (как в хорошем криптологическом триллере) до самых ахинейных. То есть, что получается: у нас есть потрясающие пьесы, оказавшие колоссальное влияние на всю мировую культуру, которыми зачитывается всё человечество вот уже больше четырех веков, и при этом, кому-то неймется найти доказательства, что Уильям Шекспир - это миф, поскольку де сын перчаточника не мог сотворить лицо мировой культуры. Интересно, станет ли кто-нибудь сомневаться в авторстве произведений Рэя Брэдбери на том основании, что его формальное образование закончилось в средней школе?

Часть вторая.

   Постепенно наш разговор перешел к теме веры и сомнений в более широком смысле: суеверия, скептицизм, фольклорные герои. И естественно, мы коснулись веры в историчность Иисуса Христа. По-моему, эта тема столь же абсурдна, как пресловутый шекспировский вопрос, и, в принципе не имеет смысла. Что бы там ни говорили историки или церковники, Иисус предстает перед нами как цельная личность, и образ его, как аллегория мировой совести, сидит в подсознании каждого человека.
   И тогда моя знакомая спросила, верю ли я в Бога. Я как-то слегка растерялся, и сказал ей, что да, ясное слово, верю. (В самом деле, странно слышать такой вопрос от человека, прочитавшего мое эссе "Обретение веры"). Но вот, христианский ли это бог? Это был вопрос с подкопом. Мне нравится христианство - и православное, и католическое, и протестантское (хотя в каждом из них есть своя червоточина), нравится буддизм и ислам, а также суфизм, масонство, зороастризм etc. Суть всех этих учений, невзирая на особенности их художественного оформления, одна - вселенная разумна, все в мире взаимосвязано, и каждый человек может преодолеть хаос своей души и достичь состояния гармонии. И все эти понятия имеют под собой фундамент веры в многомерность и беспредельность мыслечувственного бытия. То есть, эти учения не только этичны и эстетичны, но и мистичны.
   Вопрос "верю ли я в христианского бога?" подобен для меня вопросу "верю ли я в английский язык" или "в индейскую трубку мира". Это всё - элементы культуры, примеряемые разными людьми в силу особенностей их культурного развития. Несомненно, что все мы имеем свои вселенные в подсознании, и поэтому, у каждого из нас - свой бог, или своя пустота. На самом деле, невозможно верить в христианского бога и при этом не верить, к примеру, в бога буддийского (даже притом, что его, как бы, и нет). Можно верить в Бога, но в силу личных мировоззрений не принимать какой-либо культуры с ее религией, и это будет культурологическим, но не теологическим аспектом развития личности.
   В этом мире, где порой так сложно найти понимание, где дружба так зыбка, а любовь оказывается паранойей, как это грустно, что люди могут менять друг к другу свое отношение из-за ответа на такой простой вопрос: веришь ли ты в Бога?