Если душой монастыря является его главный храм (о нём тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496798474 ), то головой, бесспорно, настоятельский корпус, или Архимандричьи палаты.

Впервые на этом месте палата архимандрита появилась в 1647-1648 годах, но она многократно перестраивалась, так что от первоначального замысла не осталось и следа. Каждый новый настоятель (а их за историю монастыря сменилось 78) стремился хоть как-то обновить доставшуюся ему от предшественника резиденцию. Неизменной оставалась только функция, в связи с ней внутренние помещения делились на две части: представительскую, где проводились официальные мероприятия, и жилую, где жили настоятель и приезжавшие знатные гости.

Капитальная перестройка относится к 1821 году, тогда внешний облик и внутреннее устройство здания кардинально изменились. Переложили даже междуэтажное перекрытие. Получилось строение с двумя этажами по главному фасаду и с тремя – со двора. Окна главного фасада имели довольно простые рамочные наличники, а выходившие на хозяйственный двор вообще не были украшены.

И впереди появился четырёхколонный портик грубоватого исполнения, который можно видеть и сегодня.

Но фасад, сохраняющий черты заурядного провинциального ампира XIX века, вполне успешно маскируется яркими клумбами, отвлекающими внимание туристов на себя.

Проведённая в XX веке реставрация в основном коснулась внутренней структуры здания, теперь в нём располагаются экспозиции музея и сувенирные магазины.

Внутри Архимандричьих палат сразу привлекает внимание стенопись. Рисунки неяркие и нечёткие, но интересны тем, что содержат схематичные изображения монастырей. Вот Кирилло-Белозерский монастырь.

Рядом с ним, скорее всего, основатель - Кирилл.

Здесь же схема Ферапонтова монастыря с пометкой «бывший» (в 1798 году обитель была упразднена указом Синода, а церкви стали приходскими; в 1903 году монастырь был возобновлён как женский и действовал до 1924 года).

Есть и Нило-Сорская пустынь с отдельно стоящими скитами.

Дважды по-разному изображён Горицкий монастырь.

Но если нижнее изображение напоминает Горицы (расположен монастырь на реке, контуры собора и зданий узнаваемы), то на верхнем ничего общего с существующей обителью нет, к тому же надпись идёт прямо по рисунку и указаны неизвестные ныне пустыни Иоанно-Предтеченского монастыря. В общем, загадка какая-то.

И странный человек с шаром, возможно, земным.

Ни надписей, ни намёков. Видимо, стенопись осталась с XIX века. Или это имитация росписей XIX века.

А вот и экспозиции в Архимандричьих палатах.

Первая из них – «Книжное наследие». Будучи энциклопедически образованным человеком, Кирилл Белозерский положил начало монастырской библиотеке. Книжное собрание Кирилло-Белозерского монастыря было одним из самых больших и ценных. В конце пятнадцатого века оно насчитывало 212 книг. Сейчас рукописные подлинники хранятся в фондах Российской национальной библиотеки. В том числе и любимая книга преподобного и самая читаемая в монастырской библиотеке «Лествица» Иоанна Синайского с сочинениями Аввы Дорофея.

На выставке много интересного. Наряду с традиционной формой книг в виде кодекса можно увидеть свитки (столбцы) – одну из древнейших форм рукописных книг.

И первые печатные книги с уникальным расположением текста и цветными рисунками.

Евангелие 1606 года – дар Н.С. Михалкова музею.

 Печатные богослужебные книги с пометками.

Причём рукописные буквы этих пометок выглядят ничуть не хуже печатных.

Есть здесь «Арифметика» Леонтия Магницкого (1714), открытая на странице, объясняющей, как нужно воодушевляться перед началом учения,

и «Грамматика» Мелетия Смотрицкого (1648, 1721), открытая на теме «Причастие». От современного изложения данной темы материал отличается  семью, а не шестью падежами и «начертаниями» – простым, сложным и пресложным, да ещё двойственным числом, которое в современном языке отсутствует.

Вспомнилось, что Михаил Васильевич Ломоносов называл эти две книги «вратами своей учёности».

Есть экспонаты, ценные своими окладами.

Кирилло-Белозерский музей-заповедник обладает крупнейшим в Вологодской области собранием печатных кириллических изданий – 2667 экземпляров. Так хотелось подержать их в руках, полистать.

Рядом с книгами – образцы светцов.

При свете этих щепочек раньше писали и читали книги.

А книжные шкафы больше напоминали сейфы.

Следующие залы знакомят с экспозицией «Древнерусское искусство XV – XVII веков». Именно так назвали выставку икон из церквей монастыря. Прежде всего обращает на себя внимание иконостас Успенского собора XV – XVII века.

Каменному Успенскому собору предшествовали два деревянных. В экспозиции есть экспонаты из них. Во-первых, это икона «Успение Богородицы» из самого раннего храма и, возможно, написанная по заказу Кирилла Белозерского в первой четверти XV века. Образ является списком с византийской иконы более раннего времени, чем объясняется её необычный колорит.

Во-вторых, это царские врата - дар монастырю великого князя Василия Тёмного во второй половине сороковых годов XV века. Их отличает изящество и уверенность исполнения резьбы.  

В конце XV века был построен каменный собор. 8 сентября 1497 года его освятили, к этому времени артель из трёх мастеров написала тябловый иконостас.

Это самый крупный комплекс одновременных произведений станкового искусства Руси, дошедший до нашего времени.  Он насчитывает сейчас 60 икон (одна утрачена). По описям русских монастырей известно немало таких комплексов, но сохранился только кирилловский. Он даёт возможность почувствовать всю грандиозность ансамбля классического русского иконостаса.

Вернувшиеся из реставрационных мастерских иконы сейчас хранятся в специальных шкафах.

Здесь – деисусный ряд, смысловой центр иконостаса, который нёс основную тему моления (Δήισις – моление) святых за род человеческий перед Спасителем во время Страшного Суда. В центре ряда  - образ «Спас в силах» (1497 год), изображающий сидящего на престоле Спасителя в окружении серафимов и херувимов. У ног его – силы (один из ангельских чинов, описываемых как крылатые колёса с очами).

Кроме иконостаса Успенского собора, на выставке представлены иконы из других церквей монастыря и окрестностей.

Вот, например, пророк  царь Давид (около 1534 года) из церкви Архангела Гавриила (о церкви тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post497059020/  ). Изображение отличается необычно большими руками, создающими, по замыслу иконописцев, ощущение обращения к зрителю.

Красива икона «Отечество» в серебряном окладе с позолотой.

Ряд икон выполнен иконописцами Кирилло-Белозерского монастыря. На его территории размещались «мастеровые избы», где трудились монастырские старцы, крестьяне из вотчин, а также мастера из Вологды и Белозерска, занимавшихся иконописью. Эти мастерские занимались починкой икон, писали пядничные (наладонные) иконы на раздачу. Иконописцев отправляли на обучение ремеслу в столичные центры. Однако все значительные иконы в монастыре писали приглашённые мастера.

Переходя от иконы к иконе, замечаешь те малые области, где русские художники могли проявить творческую индивидуальность, – размер иконы, колорит, фон. Остальное должно было соответствовать канонам.

Помимо икон, на выставке можно увидеть и Царские врата,

и кресты, украшавшие иконостасы.

К сожалению, самые ценные экспонаты до сих пор находятся в собрании Русского музея.

Лицевое и орнаментальное шитье XV – XVII веков из церквей монастыря представлено в отдельном зале. Приезжавшие на Русь иностранцы отмечали: «Лучшее, что здесь умеют делать женщины, – это хорошо вышивать шёлком и золотом».

Вышивальщицы были в каждом женском монастыре. В работе над большим произведением участвовало несколько мастериц. Рисунки для них выполняли специальные художники-знаменщики, а красота изделия зависела не столько от рисунка, сколько от умения мастериц передавать его нюансы, подбирать цвет ткани для фона, выбрать нужные швы.

Фелонь XIX века. Парча, бархат, серебряное кружево, жемчуг, стекло.

Особенностью древнерусского шитья являлся шов «в прикреп»: нить из драгоценного металла (золото или серебро) накладывалась на ткань и прикреплялась к ней тончайшим шёлком или льном.

Фрагмент шитья («Спас») – конец XV – начало XVI века. Бархат, холст, кружево, шёлковые, золотые, серебряные нити

Золотошвеи владели большим запасом разнообразных узоров-прикрепов, создающих на поверхности шитья дополнительные геометрические фигуры с красочными названиями: «ягодка с черенком», «клопчик», «денежка», «ягодка простая». Русские мастерицы знали до ста различных художественных швов, что позволяло им создавать живописные произведения, сравнимые с иконой или фреской.

Вышивальщицы применяли и так называемый «атласный шов», и шов «раскол»,  когда иглой раскалывалась нить предыдущего стежка, чем достигалась особенная плотность и прочность шитья. Вышивка дополнялось жемчугом, драгоценными камнями, самоцветами, мелкими бляшками и блёстками.

Вот такой чудесный лик – покров на раку преподобного – вклад царицы Марии Ильиничны Милославской в 1665 году. Изготовлен он в Москве. Вышивка по бархату шёлковыми, золотыми, серебряными нитями с жемчугом, блёстками и бахромой. Покров выглядит очень богато, искусством вышивальщиц нельзя не восхититься. Но Кирилл здесь сам на себя не похож (в смысле, на свои традиционные изображения на иконах).

Основу музейной коллекции художественного серебра составляют памятники XV–XVII веков, поступившие в музей из Кирилло-Белозерского монастыря и его московского Афанасьевского подворья. Среди них драгоценные уборы икон, напрестольные Евангелия,

наперсные и напрестольные кресты,

потиры, чарки, лампады, подсвечники.

Произведения, выполненные выдающимися серебряниками, в том числе московской Оружейной палаты, изящны, отличаются тонкой резьбой, превосходными чеканными и сканными орнаментами, эмалевыми и черневыми композициями.

Своей серебряной мастерской в монастыре не сложилось. В XVIII -XIX столетиях практически прекратился поток пожертвований в обитель драгоценных вещей, и тогда стала широко применяться практика переплавки ветхого серебра для изготовления новых культовых предметов.

Очень удивили «запчасти».

Особый пласт православной культуры занимает старообрядчество, сторонники которого отвергали церковную реформу, предпринятую патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем Романовым в середине XVII века. Раскольники, жестоко преследуемые правительством, вынуждены были уходить в новые места. В конце XVII – начале XVIII века появились старообрядческие центры и в Вологодском крае – Выговский монастырь, Преображенская община, Гуслица. Кирилло-Белозерский музей-заповедник хранит произведения меднолитой пластики (восьмиконечные кресты, иконы, складни), старообрядческие книги, иконы и лубочные картинки, повествующие о жизни святых, человеческих грехах и их наказаниях. Значительная часть старообрядческой культовой утвари поступила в музей из молельни, закрытой в 1930-е годы в Новленском сельском совете Вологодского района.

Эта жуткая картинка – старообрядческий лубок «Видение некоему священнику девицы, утаившей на исповеди блудный грех». Начало XX в.

В центре листа на огненно-красном «змие» сидит обнаженная девица. Её ноги скованы цепями, руки грызут собаки, глаза выедают ящерицы, изо рта вырывается пламя,  соски жалят огненные змеи, в ушах – стрелы. Перед змием слева изображен священник. Нижнюю часть листа занимает текст из седьмой главы сборника назидательных притч и повестей «Великое зерцало», который был переведён в России с польского языка во второй половине XVII века. Текст рассказывает  о том, что некая девица на исповеди перед своим духовным отцом утаила блудный грех, с этим грехом и умерла. После смерти девица явилась священнику. И он спросил её, «что се есть», она же отвечала: «Се еже видеши изо уст моих огонь исходит – се за целование, а во очехъ ящерицы – за бесстыдный взоръ, а во ушах стрелы – за слушание песней бесовских, а сосцы змеи сосут – за обнимание, а руце псы адские грызутъ – за украшение перстнями. А на этом страшном змие сижу – се есть смертный блудный грехъ…».

Интересна экспозиция «Русская деревянная скульптура». На Русском Севере было хорошо развито ремесло художественной резьбы по дереву. Считается, что резная каменная икона на Русь пришла в XI веке из Византии. Но местные мастера заменили камень на дерево, с которым работали издревле.

На протяжении всего русского средневековья в храмах устанавливались резные иконостасы. В середине XVII века в России появился новый тип резьбы по дереву – горельеф, в основном создавались скульптурные изображения Иисуса Христа и святых. Фигуры были пристенными, без кругового обхода.

Ортодоксы православия не поощряли резную икону и объёмную скульптуру. В них видели то языческие пережитки, то влияние католической церкви, то излишне свободное отношение к облику святых, то недостаточность художественного вкуса и мастерства народных ремесленников.  После церковного раскола XVII века резные иконы из храмов были удалены, а скульптура стала повсеместно уничтожаться.

Однако многочисленные запреты, направленные на искоренение этого вида искусства, не помешали его сохранению и развитию на Русском Севере.

Нам повезло увидеть деревянные скульптуры, которые находились на реставрации. В обеденный перерыв, когда мастера ушли, нам разрешили зайти в мастерскую и увидеть ожидающие починки композиции. Среди них – Саваоф, Богородица и евангелист Иоанн Богослов в золотых одеяниях.

Резное изображение Христа в темнице, или Спаса Полуночного.

А часть скульптур этой композиции как раз в работе.

Некоторые скульптуры северных мастеров отличаются изяществом форм, лиричностью образов, другие — просты и нередко наивны в исполнении, но все они необычайно эмоциональны и выразительны.

В Архимандричьих палатах проходит и выставка «Мир старого дома». На ней представлена часть предметов обстановки и обихода кирилловской семьи Церковницких.  

Свою родословную Церковницкие ведут с XVII века. Фамилия их происходит от названия села Церковное Вологодского уезда, где их предки были священнослужителями. В Кириллове представители этого рода появились в конце ХIХ века, когда выпускник Московской духовной академии Леонид Николаевич Церковницкий (1868 – 1942) приехал преподавать в Кирилловское духовное училище.

Дом семьи Церковницких, построенный в XIX столетии, находится в городе Кириллове на улице Февральской. Более ста лет в этом доме жили Церковницкие, каждое поколение оставляло значительный след в культурной жизни провинциального Кириллова. Последние обитатели дома –  Татьяна Васильевна (1927 – 2013), ветеран педагогического труда, Почетный гражданин города Кириллова, и её супруг Константин Сергеевич (1923 – 2008), ветеран Великой Отечественной войны, талантливый художник, фотограф, участник районных и областных художественных выставок, – завещали свой дом с предметами домашней обстановки и богатым семейным архивом Кирилло-Белозерскому музею-заповеднику.

   

Пока дом находится в стадии подготовки, выставка работает на территории музея. После необходимых работ в доме Церковницких откроется мемориальный музей, где будут восстановлены интерьеры и воссоздан образ старинной кирилловской усадьбы.

Создатели выставки попытались передать атмосферу той среды, в которой жили несколько поколений Церковницких, бережно храня всё, что принадлежало их предкам.

Хозяева дома сохранили не только раритеты дореволюционной эпохи и семейный архив, но и вещи, составляющие уклад повседневной жизни советского времени. Поэтому обстановка условных комнат на выставке таит в себе черты провинциального городского быта, соединившего влияние разного времени.

 

Архимандричьи кельи отделены от хозяйственной зоны внутренними стенами с небольшими арочными проходами.

Функцию этих стен понять трудно. Может, чисто эстетическая? Или ограничительная? Но вот «ориентироваться на местности» из-за них трудно.

За настоятельским корпусом растет дуб черешчатый. Дерево прославилось, когда музей-заповедник решил поучаствовать в мировом конкурсе «Дерево года». Для этого в Кириллов приехала специальная комиссия, которая обследовала дерево и проверила его «легенду».

Эксперты описали дерево, замерили его параметры (высота 21 метр, диаметр ствола 1,25 метра), уточнили координаты места произрастания. Проверили приборами на наличие скрытых стволовых гнилей и иных внутренних повреждений. С помощью возрастного бурава Пресслера были отобраны стволовые керны, которые потом отправили в дендрохронологические лаборатории Москвы, где установили точный возраст дерева – 227 лет.

На основании этих исследований дуб Кирилло-Белозерского музея-заповедника указом Президента России  включён в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов РФ и значится в Национальном реестре старовозрастных  деревьев РФ под №186 (у нас, оказывается, так мало старых деревьев).

Однако исследования выявили и проблемы. В стволе обнаружены металлические объекты, кора механически повреждена, а в сердцевине дерева выявлена гниль. Музею были выданы рекомендации по лечению дуба и уходу за ним. Одна из них – создание охранной зоны вокруг ценного дерева, которая должна выглядеть примерно так.

И хотя этим рекомендациям уже более 6 лет, мы такой площадки не увидели. Но рядом с ценным объектом поставлена табличка и выстроена сторожка. Как проходит лечение, неизвестно. Однако «многое на своем веку повидавший дуб до сих пор зеленеет и является связующим звеном монастырского ансамбля с окружающей природой, усиливая впечатление от древней архитектуры», говорится в описании дерева.

Этому дубу повезло гораздо больше, чем его собратьям, от которых под монастырской стеной остались одни пни. Видимо, они впечатление от архитектуры не усиливали.

Вернёмся к архитектуре. К уникальной Преображенской церкви над Водяными воротами (1595 г.) – то есть ведущими к воде, к Сиверскому озеру.

Красивый храм был одновременно и элементом фортификации, сливаясь с крепостной стеной (о крепостных стенах тут  https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496480524 ). Здесь располагался парадный вход в монастырь со стороны озера – за воротами находилась удобная небольшая бухта, в которую входили речные суда.

Построенный во времена правления Бориса Годунова местными мастерами под руководством старца Леонида Ширшова Преображенский храм выглядит грубовато и приземисто. Он имеет три главы: главный престол храма освящён во имя Преображения Господня, а две маленькие главки были установлены над приделами Николая Чудотворца и великомученицы Ирины (покровительницы сестры царя Бориса). При этом всё трёхглавие было сдвинуто с центра куба на юго-восток. Сдвиг главок от центра обусловлен не желанием создать оригинальный внешний профиль церкви, а внутренней конструкцией. Главный световой барабан держится на арках, опирающихся на юго-восточную стену.

Как и другие сооружения монастыря, церковь Преображения подвергалась неоднократным переделкам.  Она пережила несколько пожаров, один из которых был вызван ударом молнии. Главки и кокошники были восстановлены в 1975—1978 годах в ходе реставрации. Внутренняя реконструкция ещё продолжается. Иконы выставлены в экспозиции Архимандричьих палат, а подвесные пелены, украшавшие стены храма, находятся в собрании Государственного Русского музея.

Церковь находится вблизи Поваренных келий (о них здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post497059020 )и связана с ними функционально. Под ныне утраченной папертью раньше находилась пекарня, где изготавливали калачи и просфоры, которые иногда раздавались народу (например, в день памяти преподобного Кирилла). В «колачной» была сделана «палатка невелика», где хранили муку, сухари, просфоры. Около этого помещения группировались кладовки, чуланы, амбары, запиравшиеся весьма солидными дверями.

Рядом с Преображенским храмом находится комплекс, состоящий из Евфимиевской церкви, духовного училища и больничных палат.

Бесстолпная церковь Евфимия Великого (1646 г.) построена по образцу больничной церкви Зосимы и Савватия в Троице-Сергиевом монастыре. Церковь выделяется в общем ансамбле монастыря своим шатром (единственная шатровая церковь), перекликаясь с  башнями ограды.

Стены Евфимиевской церкви завершаются кокошниками. Барабан над шатром и под главкой украшен традиционным незамысловатым кирпичным узором. Северный и южный фасады церкви расчленены вертикальными лопатками, окна украшены наличниками.

С южной стороны к церкви примыкает невысокая пристройка, сооруженная одновременно с самой церковью, – трапезная, над её западной стеной возвышается небольшая настенная звонница на двух столбах, которая действует и в настоящее время.

Известно, что патриарх Никон ввёл запрет на строительство шатровых храмов, стремясь приблизиться в архитектуре к византийскому образцу. Позже, когда Никон был низложен и отправлен в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь, из келий его выпускали только в близлежащую шатровую Евфимиевскую церковь («в кельи бо пребысть, неисходно кроме церковныя службы»). Но и там за Никоном следили, чтобы «он стоял с молчанием и чтобы мятежу церковнаго от него не было». Кстати, окна его кельи выходили тоже на этот храм. Вот такое своеобразное наказание, граничащее с местью.

Евфимиевская церковь входит в больничный комплекс XVII века, состоящий из двух обширных палат, Большой и Малой, соединенных сенями и перекрытых общей кровлей. Церковь соединена с сенями больничных палат проходом.

При внешней приземистости эти здания имеют просторные внутренние помещения – свыше 200 квадратных метров. Высокие своды в центре палат опираются на массивные столбы. Небольшие окна опоясывают низ стен, в некоторых местах прорезая лопатки.

На протяжении многих веков Кирилло-Белозерский монастырь являлся центром паломничества, где страдающие разными недугами находили приют и лечение.

Из документа за 1868 год известно, что «все больные пользовались полным содержанием, спокойным помещением и врачебным пособием безмездно из заведенной в 1866 году при обители домашней аптеки, а в нужных случаях приглашался доктор. Врачебным пособием кроме монахов и послушников пользуются и окрестные жители бедного сословия». На лечение больных  и содержание аптеки в 1868 году было израсходовано 53 рубля 6 копеек, причём значительная часть этой суммы использовалась на лечение «сторонних бедных людей», то есть паломников, горожан и крестьян.

Через десять лет в очередном годовом отчете монастырские власти указывают, что «многие окрестные жители и ближние соседи, равно как и паломники, и богомольцы болеют глазами, страдают другими недугами и по неимению средств к врачеванию прибегают к монастырской помощи в Кириллов, где безденежно из монастырской аптеки с должным наставлением об употреблении выдаются медикаменты».

Архимандрит Иаков, который управлял монастырем во второй половине XIX века неплохо разбирался сам в практической медицине, об этом говорят сохранившиеся его записки в аптеку. В одной из них, датируемой декабрём 1889 года, он приводит интересный рецепт лечения гриппа: «С успехом употребляется следующее средство против инфлюэнции: берут две части травы бухицы, одну часть шалфея, одну часть ромашки, заваривают кипятком, подсластив медом, и пьют чашки по 4 на ночь. На другой день проходит вся болезнь».  (Подозреваю, что «бухица» - это трава буквица, широко распространённая в Средней полосе).

Недалеко от больницы находился аптекарский огород. На нём выращивали лук и чеснок, которые на Руси долгое время считались лечебными препаратами, а также большой ассортимент лекарственных растений. При больнице существовал специальный штат из монахов – больничных старцев, имеющих большой опыт и в заготовке трав, и в лечение больных. Этим старцам помогали иноки, выполнявшие роль санитаров. В монастырской библиотеке имелись травники и лечебники, которые использовались как руководство при сборке лечебных трав, корней, их сушке, приготовлении настоев, отваров. Широко использовали мёд и настои на нём.

Рядом с больничным комплексом в каменных кельях с XVIII века располагалось Духовное училище. Оно открылось в 1778 году по инициативе  архиепископа Вологодского и Белозерского Иринея (Братановича) и наместника Новгородского, Псковского и Тверского Я. Е. Сиверса. Под учебный корпус семинарии монастырскими властями было выделено двухэтажное каменное здание – «великолепное и обширное столь есть благопристойно, что как по своей обширности, красоте, так и по своему от других монастырских зданий отделению будто бы для семинарии родилось».

Внутри здания сохранились стены и своды.  На обращенной к монастырской ограде стене можно заметить следы бывших здесь некогда отхожих мест, выгороженных в толще наружной стены. Большая часть оконных проёмов в здании растёсана, но со стороны крепостной ограды и больничных палат некоторые из них сохранили первоначальную арочную форму. На главном фасаде верхние окна были прежде украшены наличниками.

Духовные училища являлись учебно-воспитательными заведениями с четырёхклассным курсом обучения. В первый класс принимали детей 10 – 12 лет, умевших читать и писать по-русски, читать по-церковнославянски, знавших общеупотребительные молитвы, «начатки христианского учения», первые два действия арифметики и таблицу умножения. Заявление о приёме (прошение) подавали на имя смотрителя с приложением метрического свидетельства или выписки из метрической книги. При поступлении в училище требовалось также свидетельство о привитии от оспы.

Дети православного духовенства обучались в училище бесплатно, а дети других сословий (иносословные)  – на платной основе.

Полный курс духовного училища соответствовал 3 классам гимназии, за исключением «новых» языков (немецкий, французский). Вот, например, какие науки изучали в духовном училище в 1892 году:

1 класс

Священная история /3 урока в неделю/

Русский и славянский языки /10 уроков в неделю//курс подготовительный, курс систематический/

Арифметика /4 урока в неделю/

Церковное нотное пение (партесное и обиходное) /4 урока в неделю/

2 класс

Священная история Нового Завета /3 урока в неделю/

Русский и церковнославянский языки /3 урока в неделю/

Арифметика /3 урока в неделю/

Церковное пение /2 урока в неделю/

Латинский язык /5 уроков в неделю/

Греческий язык /5 уроков в неделю/

3 класс

Пространный катехизис /2 урока в неделю/

Русский и церковнославянский языки /3 урока в неделю/

Арифметика /2 урока в неделю/

Церковное пение /1 урок в неделю/

Латинский язык /6 уроков в неделю/

Греческий язык /5 уроков в неделю/

География

4 класс

Катехизис /3 урока в неделю/

Церковный устав /1 урок в неделю/

Русский и старославянский языки /3 урока в неделю/

Всеобщая (гражданская) история / 1 урок в неделю

Арифметика /2 урока в неделю/

Церковное пение /1 урок в неделю/

Латинский язык /5 уроков в неделю/

Греческий язык /6 уроков в неделю/

География

 

Учебный процесс в духовных училищах подвергался изменениям. Так, например, в августе 1906 года были введены новые предметы: природоведение, отечественная история и черчение.

Сиротам и детям из бедных семей учебники выдавали бесплатно, остальные учащиеся их покупали. Домашние уроки готовили «в классных комнатах». Процесс обучения был ориентирован на зубрёжку. Нерадивых, шаловливых учеников наказывали. Было распространено наказание розгами, иногда ставили коленками на горох.

Каждый класс заканчивался экзаменами, по результатам которых ученики переводились в следующий класс, оставлялись на «повторительный» курс или на переэкзаменовку. Выпускались из училища с правом поступления в духовную семинарию без новых испытаний или без такого права. Лучшим ученикам предоставлялась возможность продолжать обучение в Петербурге. Значительная часть воспитанников Кирилловского духовного училища стали учителями, инспекторами, начальниками ряда приходских и уездных духовных училищ.

С апреля 1881 года по поручению Синода воспитанники 2 – 4 классов училища участвовали по очереди в чтении и в прислуживании в алтаре при богослужении, все пели на литургии и всенощном бдении. Чтение должно было быть громким, внятным, толковым. Преподавателям церковнославянского языка следовало готовить к нему воспитанников предварительно. А преподаватели церковного пения обязывались разучивать назначенные для общего пения молитвы.

Значительная часть учеников проживала в общежитии, находившемся более чем в версте от учебного здания, в районе Копани. И общежитие, и учебный корпус отапливались плохо, вследствие чего ученики часто простужались и болели. Штатного врача у училища не было, но «безмездным» врачом Кирилловского духовного училища с 1888 года был земский врач Иоаким Яковлевич Нодельман. Видимо, он обладал крутым и пробивным характером. В смету училищных расходов за 1890 год включена сумма 100 рублей «врачу г. Нодельману в единовременное пособие за особые заслуги и усердие». Это объяснялось тем, что врач «исходатайствовал пред земством бесплатные лекарства всем ученикам» и добился того, чтобы учащиеся бесплатно «помещались в больницу и содержались в ней». А другой раз «по случаю сильного развития ангины» врач потребовал «немедленно распустить учеников, обои в общежитии оборвать, штукатурку исправить, стены выбелить, полы, рамы и косяки вымыть раствором сулемы и затем щелоком, отхожие места вычистить и залить карболкой, а, где можно, полы выскоблить». Требование выполнили. Но всерьёз задумались о новом корпусе для училища, где под одной крышей были бы и учебные классы, и общежитие.

Удивителен тот факт, что на территории монастыря обустроить место для проживания детей не разрешила инспекция: не нашлось зданий с приемлемыми условиями (ветхость, сырость в помещениях, плохая вентиляция, необорудованные туалеты). А спустя 25 лет, в 1918 году, когда монастырские постройки ещё больше обветшали, в бывшей обители разместились учебные классы и общежития кирилловского детского дома, а также квартиры преподавателей и воспитателей. И никакая инспекция не возражала.

Новое Духовное училище было построено за пределами монастыря, и 1903/04 учебный год начался уже там.  А в монастыре освободились помещения под монашеские кельи.

Среди архитектурных памятников обители числятся Уксусные кельи (1680-е годы).

К концу XVII века со стороны крепостной стены к поварне пристраивается двухэтажное здание Поваренных келий, включавшее в себя Уксусную келью, Сушило с каменным крыльцом и другие помещения. От этого хозяйственного комплекса дошла до нас небольшая часть в виде отдельно стоящей одноэтажной палаты, на наружных стенах которой видны пяты сводов примыкавших к нему помещений.

Ввиду хозяйственного назначения постройки, украшений у неё почти нет.  Но вот эти кирпичики мне очень понравились.

На одном из фасадов окна украшены  кирпичными наличниками.

Рядом с Уксусной кельей идёт дорожка к калитке в крепостной стене. А вдоль неё выложены каменные жернова, которые некогда приводились в движение речкой Свиягой.

К востоку от Успенского собора расположен корпус Священнических келий (конец XVII в.).

Он имеет простую планировку: состоит из повторяющихся секций, содержащих по одной сводчатой палате. Здесь прежде находились три каменных крыльца, заменённых позднее деревянными лестницами. Деревянные дворовые пристройки сгорели в 1764 году. Окна второго этажа раньше украшали богатые наличники, теперь они сбиты.

Мне этот корпус показался интересным тем, что в нём расположено пять квартир, в которых проживают граждане ещё со времен СССР.

В 1997 году по Указу президента РФ Б.Н. Ельцина (от 2 апреля №275) ансамбль Кирилло-Белозерского музея-заповедника (вместе с жилыми квартирами, которые не были расселены) был объявлен особо ценным объектом культурного наследия.

В результате оказалось, что жилые помещения не имеют определённого статуса, ни с кем не связаны юридическими отношениями, конституционные права жильцов нарушены – им отказано в заключении договора социального найма и приватизации своего жилья, то есть они полностью выведены из правового поля современного государства.

Жильцы оказались заложниками нелепой, беззаконной ситуации: музей отказывается заниматься надлежащим содержанием памятника архитектуры  "Священнические кельи"  потому, что в нём проживают граждане. А жильцы не могут покинуть музей, потому что другого жилья не имеют.

Трудно представить себе, как это – жить в музее-заповеднике, который осаждают туристы. Но, видимо, есть и преимущества. Особенно если работаешь в музее. Да и территория ухоженная и охраняемая.

К Священническим кельям примыкает здание Монастырского архива (конец  XVII  – начало XVIII в.).

Здание имеет в плане почти квадратную форму, что необычно для монастырских некультовых построек. Сейчас можно увидеть кирпичные наличники на окнах второго этажа и замечательный почтовый ящик.

Ну вот и всё. Прогулка по Кирилло-Белозерскому монастырю закончена. Самый большой монастырь Европы, безусловно, впечатляет. Своей грубой мощью, суровостью, необычностью.

И в то же время не могу избавиться от разочарования. Самая старая из построек – крепостная стена вдоль озера – относится только к XVII веку, в то время как монастырь основан в XIV. Все церкви, кельи, палаты перестраивались, достраивались, изменялись (не реставрировались!), да и сейчас эти процессы продолжаются. Всё дальше и недоступнее подлинная архитектура, да и сам дух Северной лавры.

А вот музей хорош. И постоянные, и временные экспозиции богатые, информативные, восхищающие. Впрочем, в стенах Кирилло-Белозерского монастыря только часть музея. Впереди ещё знакомство с его филиалами.

 

Серия сообщений "Северная Фиваида":

Северная Фиваида

Часть 1 - Кириллов. Отель "Феникс" и его окрестности
Часть 2 - История Кирилло-Белозерского монастыря (начало)
...
Часть 7 - Кирилло-Белозерский монастырь. Большой Успенский монастырь.
Часть 8 - Кирилло-Белозерский музей-заповедник. Экспозиции Трапезной палаты
Часть 9 - Кирилло-Белозерский музей-заповедник. Окончание прогулки по комплексу.
Часть 10 - Город Кириллов. Исторические штрихи
Часть 11 - Кириллов. Прогулка по городу.
...
Часть 15 - Ферапонтов монастырь
Часть 16 - Ферапонтово. Музей фресок Дионисия
Часть 17 - Горицы. Монастырь и гора Маура