Ферапонтов монастырь уникален своей гармоничностью и красотой.

Наверное, лучше других сказал об этом Николай Рубцов в стихотворении «Ферапонтово»:

В потемневших лучах горизонта

Я смотрел на окрестности те,

Где узрела душа Ферапонта

Что-то Божье в земной красоте.

И однажды возникли из грёзы,

Из молящейся этой души,

Как трава, как вода, как берёзы,

Диво дивное в русской глуши!

И небесно-земной Дионисий,

Из соседних явившись земель,

Это дивное диво возвысил

До черты, не бывалой досель…

Неподвижно стояли деревья,

И ромашки белели во мгле,

И казалась мне эта деревня

Чем-то самым святым на земле…

Подобные эмоции испытывает, пожалуй, каждый приехавший полюбоваться на «диво дивное» – монастырь и его уникальные фрески.

Мне давно хотелось увидеть фрески Дионисия. С уколами зависти я слушала  рассказы о них как о чём-то в высшей степени грандиозном, завораживающем, чудесном. И вот случилось, я их увидела сама.

Итак, Дионисий. Один из выдающихся иконописцев Древней Руси. Его ставят в один ряд с Феофаном Греком и Андреем Рублёвым. И в то же время он светский человек, не монах, как его предшественники. Это значит, что работал он за плату и имел некоторую свободу выбора объектов, где требовались росписи или иконы.

Специалистам известно около десяти соборов, в росписи или украшении которых участвовал Дионисий:

• Пафнутьево-Боровский монастырь. Собор Рождества Богородицы. Между 1467 и 1476 годом (Собор перестроен, фрески погибли)
• Московский Кремль. Успенский собор. 1480 – 1481 годы (Сохранилось 3 фрагмента фресок Дионисия)
• Спасо-Каменный монастырь. Спасо-Преображенский собор. 1481 год (Собор не сохранился)
• Московский Кремль. Вознесенский монастырь. Вознесенский собор. 1482 год (Дионисий восстанавливал обгоревшую во время пожара чудотворную византийскую икону Богоматерь Одигитрия. Сейчас она хранится в Третьяковской галерее)
• Иосифо-Волоколамский монастырь. Успенский собор. После 1485 года (Собор полностью перестроен, фрески не сохранились)
• Кирилло-Белозерский монастырь. Успенский собор. 1497 год (Иконы, написанные Дионисием, сейчас в музеях Москвы)
• Чигасов монастырь. Спасо-Преображенский собор. Конец 1480 годов (Собор горел, фрески погибли)
• Павло-Обнорский монастырь. Троицкий собор. 1500 год (Большая часть древних икон работы Дионисия утрачена. Сохранились 4: «Спас в силах», «Распятие»  (обе хранятся в Государственной Третьяковской галерее), «Уверение Фомы» (Государственный Русский музей), «Успение Богоматери» (Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник).

Неплохая карьера, неправда ли? Да и платили наверняка по-царски. И вдруг прославленный мастер, находящийся в зените славы, едет в маленький, затерянный между озёр, холмов и лесов монастырёк, чтобы расписать в нём единственный каменный храм.

Почему? Зачем? Этого мы уже никогда не узнаем. Предположения, конечно, высказываются разные. От конфликтов с иерархами церкви до поиска «натуры», соответствующей давно созревшему замыслу. Как бы то ни было, только стенопись собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря дожила до нашего времени. Считается, что в полном объёме и неизмененном виде (то есть без дописей и поновления). Хотя и первое, и второе не соответствует истине.

Исследователи установили, что собор был расписан и внутри, и снаружи.

Из всех внешних фресок уцелел только один фрагмент, находившийся над могилой преподобного Мартиниана.  Здесь Дионисий написал образ Богородицы Печерской с архангелами Михаилом и Гавриилом, святителем Николаем и припадающими к ногам Богородицы основателями монастыря – Ферапонтом и Мартинианом. После строительства каменной церкви преподобного Мартиниана эта часть наружной росписи собора оказалась у неё внутри,  в арочном проёме северной стены.

А остальная внешняя роспись утрачена. Причём уничтожена она не временем или погодой. Её заштукатурили и забелили люди. Зачем? А потому что не принято на Руси церкви фресками снаружи расписывать. Потом окружили здание папертями и галереями. Так что теперь и догадаться невозможно, что там когда-то какие-то росписи были. Из всего внешнего убранства церкви фрагментарно сохранились  каменные орнаменты, которыми была обрамлена роспись.

Внутри собора, кроме стенописи, Дионисием был написан иконостас. Сейчас его нет. В 1930-е годы он был изъят “за низкой художественной ценностью”. Впрочем, правдивость этой формулировки опровергается тем, куда иконы изымались. Из семнадцати икон ферапонтовского деисуса шесть находятся сейчас в Третьяковской галерее, пять  в Русском музее, четыре в Кирилловском музее-заповеднике. Семнадцатая, главная икона «Спас в силах» не сохранилась (?).

Таким образом, говорить о целостности росписей Дионисия нельзя, остались только внутренние фрески.

Относительно подлинности фресок, никогда не подвергавшихся «поновлению», тоже есть сомнения. Только имеющих документальное подтверждение работ с фресками несколько.

1. В 50-х годах XIX века, когда монастырь уже был упразднён, а церкви считались приходскими, живописные работы в монастыре выполнял белозерский купец Александр Акинин, трудившийся во ВСЕХ храмах монастыря.
2. В 1875 году настоятель отец Арсений нанял устюжского живописца Николая Сулимова, которым были «поправлены» некоторые иконы и сюжеты в соответствии с пожеланием игумена (объём работ документально не отражён).
3. В 1915 году реставрация росписей собора производилась Н.Я. Епанечниковым.
4. В 1982-1990-х годах реставрация росписей собора производилась О.В. Лелековой.
5. В 2000-2003 годах реставрация росписей собора производилась С.Б.Куликовым.
6. с 2003 года по настоящее время почти непрерывно осуществляются исследования, консервационные мероприятия и профилактические работы, связанные с фресками монастыря.

Естественно, что исследователи, художники и реставраторы работали не в одиночку, а с целым коллективом. И никто из этих людей даже точечку свою не поставил? Даже граммулечки Дионисиевой красочки не соскоблил? Неужели? Дай Бог, чтоб я ошибалась.

Главное – сохранился собор. Ферапонтов монастырь, находившийся далеко на Севере и редко посещавшийся паломниками, был небогат. Это спасло фрески Дионисия от участи фресок Успенского собора в Кирилловом монастыре – их попросту сбили, чтобы написать новые, современные. Так что фрески Дионисия сохранили и композицию, и близкий к первоначальному колорит.  Это позволяет каждому составить своё представление о творчестве мастера.

Сейчас в Ферапонтове хранится единственный в России комплекс древнерусских росписей стен начала XVI века. И единственный в мире – в конце 2000 года ансамбль с росписями Дионисия был включён в Список объектов всемирного наследия ЮНЕСКО.

Чтобы люди и сейчас, и в будущем могли любоваться фресками, в соборе создан особый микроклимат с постоянными показателями температуры и влажности. Находиться в помещении одновременно могут не более 15 человек. Поэтому, купив билет, мы, прогуливаясь по площади, некоторое время ожидали, пока наберётся группа.

Затем нас пригласили внутрь через вход в колокольню.

Поднявшись по лесенке, следуем по лабиринту папертей и попадаем в кинозал. Перед посещением основной экспозиции музея непременно надо посмотреть документальный фильм, рассказывающий о монастыре, его главном соборе, фресках, Дионисии и длительном процессе реставрации и консервации росписей.

Не скажу, что фильм оказался очень интересным или открыл мне что-то новое в фресковой живописи. Но раз это обязательное условие…

О Дионисии мало что известно. Даты рождения и смерти древнерусского иконописца восстановлены приблизительно (родился около 1440 или 1450 года – умер после 1502 года, возможно, в 1520 году). Имя его впервые упоминается в «Житии Пафнутия Боровского», где названа важная черта личности Дионисия – мастер был «не точно иконописец, паче же рещи живописец». Фамилии или прозвища у него нет. Иногда его пытаются назвать Дионисием Иконником или Дионисием Мудрым, но чаще всего обходятся одним именем.

Дионисий – современник Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело. Но если великие итальянцы могли воплощать в работе самые смелые свои замыслы, то талант и творческое воображение Дионисия могли развиваться только внутри канона. Что это такое, хорошо иллюстрирует такая таблица:

124 года разделяют первое и последнее по времени изображения Богородицы. Одна поза, одно одеяние… Писать Пресвятую по-другому не дозволялось. И тем не менее индивидуальность художника всё-таки проступает.  В пропорциях тела, складках одежды, положении ладоней и, главное, в цвете.

Помимо таланта, мастер-иконописец должен был обладать хорошими организаторскими способностями. Фреска относится к очень трудоёмким видам живописи, требующим величайшего творческого напряжения, мастерства, быстроты и точности в работе целого коллектива, называвшегося «дружиною» (термин «артель» появился в русском языке для обозначения этого явления позже). В подписи к работе обычно дружину указывали так: «Андрей Рублёв со товарищи» или «Дионисие иконник с своими чады».

В дружинах  существовало разделение труда, специализация мастеров в зависимости от их личных способностей и опыта: кто-то писал «горки», кто-то одежду, кто-то выполнял шрифтовые работы, делал обводку нимбов, кто-то тёр краски… Если при такой организации нет согласованности в работе или должной квалификации, то конечный результат сильно разочарует. Дионисий, расписывая ферапонтовский собор, работал с сыновьями Феодосием, Владимиром и Андреем (иногда встречается ещё имя Василий).

Сам же Дионисий был «знаменщиком» – художником, который не только выполнял самые сложные и важные фрагменты росписи (лики святых, изображения на изогнутых плоскостях), но и  отбирал сюжеты, разрабатывал композиционное решение росписи, колорит, рисунок. Это самый важный этап работы, самый трудный и долгий: нужно почувствовать храм, увидеть в воображении каждую деталь будущей росписи, понять, как будет смотреться, освещаться, сочетаться с другими то или иное изображение, какое настроение, какой эмоциональный заряд будут излучать фрески (хорошо этот процесс показан в фильме Тарковского «Андрей Рублёв»). Всё остальное – только техническое воплощение этого замысла, причём с первой и единственной попытки.

Самое подходящее время для создания фресковой живописи – тёплый летний период, с мая по сентябрь.

Начинали роспись с верхних частей храма и алтарей. На стену наносили грунт – сырую штукатурку (левкас). Основой штукатурки была гашёная известь, смешанная с песком в определённой пропорции, с добавлением рублёного льна. Известь для левкаса интенсивно промывалась водой для удаления гидрата окиси кальция (так называемой «емчуги»), который, выступая уже на готовой фреске, безвозвратно портил роспись.

Обычно штукатурку клали в два слоя.  На толстый основной слой наносился дополнительный, очень тонкий слой в 3 – 5 миллиметров. Пока верхний слой оставался влажным, на нём можно было писать. А высыхал он, как правило, за день. Поэтому грунтом покрывали участок такого размера, который нужно было покрыть живописью в течение дня. Обычно это была одна композиция, чтобы дневной шов – место примыкания следующего участка грунта – пришёлся на декоративную рамку, обрамляющую живописную сцену. Площадь дневного участка – 6 – 9 квадратных метров. Работать приходилось интенсивно, без простоев и перерывов (в подкупольной части собора насчитывается 34 шва).

После нанесения грунта мастера заглаживали поверхность, размечали вертикальные и горизонтальные линии, уточняя место изображения на стене. Затем делался предварительный эскиз всей композиции, который выполнялся жидкой краской. Иногда основные линии эскиза усиливали графьёй (прочерчивали острым предметом). Потом делались подкладки (или «подмалёвки») под основные тона. А после этого начиналась детальная прорисовка.

Краска наносилась на мокрую штукатурку, пока раствор ещё не «схватился» и свободно впитывает её. Такой раствор ещё называют «спелым». Писать по нему нужно легко и свободно, а как только ход кисти теряет плавность и краска перестаёт впитываться, надо заканчивать работу.  На следующий день расписывался новый фрагмент, а уже расписанный оставляли до полного высыхания.

Краски, которыми пользовался Дионисий, местного происхождения. Они приготовлены из минералов, собранных в окрестностях монастыря: на дне и по берегам Бородаевского озера, в оврагах, на Ципиной горе. Камни сортировали по цвету, дробили, измельчали до порошкообразного состояния, разводили чистой озёрной водой. Такие краски хорошо закреплялись на сырой штукатурке. Если возникала необходимость, художник прописывал детали и поверх высохшей штукатурки красками из протёртых минералов, замешанных на яичном желтке или растительном (например вишнёвом) клее.

Современный вологодский художник Е. Соколов, заинтересовавшись процессом изготовления красок в XVI веке, выделил из ферапонтовских галек все возможные  пигменты и выкраски. Их можно увидеть в витринах выставки, посвящённой реставрации музея.

Здесь всевозможные оттенки тёплых охристых, розоватых, коричневых и пепельно-зелёных цветов. Коллекция насчитывает около 70 образцов. Цвета некоторых пигментов различаются лишь нюансами тона, который проявляется в водном состоянии.

Колористическая систематизация позволила Е.А.Соколову составить палитру ферапонтовских галек, которую автор предоставил Музею фресок Дионисия.

Эта коллекция почти полностью совпадает с палитрой красок, использованных в росписях собора. Правда, есть два исключения.

Голубая краска неизвестного происхождения была найдена вместе с кистями в тайнике собора. Как сообщается в тексте на стенде, некий иконописец XVIII века, «фрагментарно поновивший росписи западной подпружной арки, спрятал её вместе с другими материалами в нишу под сводом в надежде на дальнейшее использование» (вот тебе и «никогда не поновлялись»!).

Второе исключение – зелёные пигменты. Испытывая недостаток местных минералов зелёного оттенка, Дионисий наряду с галечными использовал привозные краски (вероятно, итальянские и немецкие), закупавшиеся  на торгах Ростова или Москвы. Использовались мастером и природные красители из камней, взятых из других мест, – малахит, познякит, атакамит, псевдомалахит. Это показал микрохимический анализ минерального сырья подлинной живописи. Такого количества зелёных пигментов не содержат росписи ни одного из исследованных памятников древнерусской и западноевропейской живописи. Поэтому многообразие зелёных оттенков в росписи является индивидуальным почерком Дионисия.

Ну вот, когда все туристы получили необходимые базовые знания, их можно допускать в святая святых. Предварительно обув в бахилы и снабдив схемой.

Без схемы нельзя: фрески покрывают 600 квадратных метров. На стенах расположилось 300 сюжетов. И если каждый из 14 посетителей спросит гида о чём-то заинтересовавшем, экскурсия будет бесконечной.

Перед входом в храм – копия надписи, сообщающей о том, что в 1502 году художник с сыновьями за 34 дня расписал стены и иконостас Богородице-Рождественского собора.

«В лето 7010 месяца августа в 6 на Преображение Господа нашего Исуса Христа начата бысть подписывана церковь. А кончана на 2 лето месяца сентявреа на Рождество Пресвятыа владычица нашыа Богородица Мариа. При благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси, при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси и при архиепископе Тихоне. А писци Деонисие иконник с своими чады. О, владыко Христе, все царю, избави их Господи мук вечных».

Подлинная надпись, сделанная на каменном откосе входного проёма, тоже есть. Но читать её неудобно.

Возможно, поэтому обратили внимание на дату и имя мастера только в 1898 году.

Внутри собор разделён четырьмя квадратными столпами на три нефа с повышенными арками под барабаном. Росписи занимают почти все поверхности стен, сводов, столбов (кроме восточных – за иконостасом и алтарной перегородкой), оконных и дверных откосов.

С первого взгляда собор восхищает. Прежде всего тем, что он светлый. Окон не много, но освещается каждый участок росписей. При этом основные цвета фресок – серо-голубой и золотисто-жёлтый – кажутся продолжением светового потока. Да и сами образы в исполнении Дионисия светоносны. Достигается это обильным применением белого цвета, высветляющего находящиеся рядом цвета, и отсутствием резких контрастов, приглушённой гаммой, будто цвет берётся не в полную силу.

Храм посвящён Рождеству Богородицы, одному из основных христианских праздников. Поэтому большинство росписей запечатлевают сюжеты из жизни Девы Марии.

Вот родители с новорождённой дочкой («Ласкание Марии»).

Вот купание малышки. Как просто, по-крестьянски выглядит мать Марии Анна. Собралась потрогать, не горяча ли водичка.

Вот малышка спит в своей колыбельке, а родители боятся потревожить её сон.

Светлые розовые, золотистые, голубые, зелёные тона отвечают «умилительности» сюжетов.

Здесь уже взрослая Мария получает благую весть у колодца

и спешит поделиться ею со своей тётушкой, Елизаветой.

А это беременная Мария с мужем Иосифом. Им есть что обсудить

По звёздному указателю спешат поклониться младенцу Иисусу волхвы.

А вот и основное изображение храма – Мария с Сыном, и все силы Небесные поклоняются им.

Сын, кстати, очень похож внешне на Мать.

И одно из излюбленных изображений русских храмов – Покров Пресвятой Богородицы.

(Дырочки и перекладины – следы прежних ремонтов храма).

Стенопись не перенасыщена изображениями, поэтому каждый сюжет воспринимается отдельно. Остановлюсь на тех, которые впечатлили меня.

В куполе – Господь Вседержитель, благословляющий всех людей.

У меня создалось впечатление, что Он заглядывает в храм сверху. И эти мелкие сколы, как звёздная пыль или снежные хлопья, проводят некую границу между земным и Небесным мирами.

А вот святой Николай (второй придел храма посвящен ему). Такое открытое и выразительное лицо.

Невольно подумалось: где встречал Дионисий людей, ставших прототипами его фресковых портретов? Это его родные? Или случайные попутчики? Или он сам? Говорят ведь, что художник в каждом образе запечатлевает себя. Быть может, это автопортрет? Настолько живой Николай Чудотворец получился…

Позабавила фреска, изображающая вынос одной из наиболее почитаемых святынь Константинополя — чудотворной иконы «Богоматерь Одигитрия». Сюжет классический. Обычно обращают внимание на достоверность процесса. В центре представлен диакон, который держит икону так, как её действительно носили в Константинополе: руки диакона раскинуты в стороны, древко иконы укреплено у него на поясе.

Но вот среди предстоящих изображён некий царь, стыдливо прикрывший зелёным передником огромное пузо. Да и ляжки у него внушительные. Что ж он такой толстый? Видимо, власть внешне проявляется дородством, по мнению художника.

Мученики Иулита и её сын Кирик. Вытянутость фигур и однородность тона создают впечатление оторванности от земли, парения над нею.

Ручки ребёнка сжаты в кулачки, он защищается, невольно отклонившись назад, к матери. (Вдова знатного рода Иулита пострадала вместе с сыном за исповедание христианства во время гонения императора Диоклетиана).  

Красив великомученик Георгий. Такая сила в нём чувствуется, такая мощь.

А вот голубоглазый праотец Иаков, он же Израиль, родоначальник «двенадцати колен Израиля». Это одно из немногих изображений в храме, сохранивших  глаза.

Многие их лишились, очевидно, при «очистке от загрязнений». Вот «безглазые» Сергий Радонежский и Кирилл Белозерский.

Впрочем, это не единственная «правка» стенописи. Среди красивых сапожек и мастерски выписанных босых ступней можно увидеть и такое

У меня создалось впечатление, что некогда грязь и копоть с фресок удаляли жестким скребком, сдирая заодно и верхнюю часть изображения (вот только не могу понять, случайно или специально). Поэтому многие персонажи оказались без лиц или без глаз. А фон местами (чем ниже, тем больше) «полосатый».

Мне очень нравится, что в сюжетах фресок много счастливых сцен, доброты, любви, благожелательности и нет обычных для православных храмов строгости, запугивания человека посмертными карами за грехи и слабости земные, нет страха и смерти..

Единственный сюжет, где присутствует гроб (похожий на ящик), - это перенесение мощей святого Николая из Мир Ликийских в Бари.

Наверное, самые любопытные сюжеты те, в которых Дионисий изображает мифологических существ. Вот как выглядит его шестикрылый серафим.

Интересен образ Земли в сцене «Земля и Море отдают воскресших на Страшный суд». Ну с Морем всё понятно – его просто соскоблили. А вот Земля под трубные звуки ангелов отдает некогда поглощённых ею людей в очень трогательной коробочке. А вокруг неё очень странные существа – змеи с человеческими головами, крылатые ящеры с двумя ногами, странные звери с хоботами, зубастые птицы…

Совсем не измученными страданиями выглядят души грешников в аду. Опечаленные, конечно, раскаивающиеся. Но это ж не кипящая смола и скрежет зубовный…

Вот ещё мифические существа – четыре зверя, символизирующие «погибельные царства» из книги пророка Даниила — Вавилонское (медведь), Македонское (грифон), Римское (лев), Антихристово («зверь страшен и ужасен»). Четвёртому не повезло: местами сохранился силуэт, угадываются рожки, но большего не понять, детали стёрты.

Сюжет «Ангелы, поражающие бесов, и водный поток» удивляет отсутствием бесов. Мало напоминающий «змея мытарств» поток яркого голубого цвета скорее похож на чистую реку «воды жизни», исходящую от престола Бога в Небесном Иерусалиме. А кого ж тогда поражают ангелы?

Изгнание святителем Николаем беса из колодца. Каким красивым фейерверком этот бес выходит!

Абсолютно чужеродной, явно не принадлежащей кисти Дионисия кажется мне одна композиция. Она выбивается и цветом, и «мастерством», и настроением.

Это сцена геенны огненной.

В описании сказано, что это князь тьмы восседает на двуглавом крылатом чудовище на фоне адского пламени… Сдаётся, что эту сцену изобразил кто-то другой и гораздо позже. Скорее, этой мазнёй что-то закрасили, скрыли. Не мог Дионисий такую халтуру оставить в храме.

Интересно было бы увидеть фрески Дионисия пять веков назад, когда в храме ещё ощущался запах сырой извёстки, фрески были яркими и свежими, без потерь и дописей…

Росписи в Ферапонтове – последняя известная работа Дионисия. Нет сведений, где и как он работал, покинув Белозерье.  Известно только, что сын мастера, Феодосий, со своей артелью выполнил в 1508 году росписи стен Благовещенского собора Московского Кремля (в 1547 году пожар уничтожил внутреннее убранство и фрески).

А Музей фресок Дионисия предлагает к осмотру ещё несколько экспозиций. Самая большая – «Исследование и реставрация стенописи собора Рождества Богородицы».

Здесь представлены фотоотчёты, схемы, сообщения о том, как постепенно создавалась та система, которая обеспечивает сохранность фресок Дионисия сегодня. Специальный пол с подогревом, датчики температуры и влажности воздуха и стен, контроль за развитием микроорганизмов, система дренажа и вертикального проветривания…

Осуществлённые в храме работы были названы «идеальной моделью реставрации». И награды выставлены.

Но я не очень доверяю современным реставраторам. Подчас то, что называют «бережным отношением к памятникам старины» оказывается дописью, переделкой, новоделом. Как, например, случилось с Ильинской церковью на Ципином погосте (https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post498621446/ ). Официально процесс её восстановления назывался «реставрация методом полной переборки», а по сути – новодел, постройка копии. Или реставрация стен Кирилло-Белозерского монастыря (https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496480524 ). Ремонт ограды производится современными материалами. А потом это переложенное современными кирпичами сооружение снова станет стеной XVIII века. Не знаю, насколько можно доверять реставраторам, работавшим с фресками Дионисия.

В папертях комплекса можно ознакомиться и с экспонатами, связанными с жизнью и историей Ферапонтова монастыря.

Модель иноческой кельи выглядит гораздо уютнее кирилловских келий (о них здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496798474/ )

Может, за счёт половичка. Или просто потому, что меньше по размеру. В таких кельях не спали и не ели, только молились, читали и занимались «книжным рукоделием».

В коллекции есть священнические облачения,

остатки плит и памятников с монастырского кладбища,

необычные кресты,

элементы внешнего украшения собора Рождества Богородицы,

несколько икон, украшавших в прежние времена храмы монастыря:

Богородица Одигитрия (XVII век),

святые Ферапонт и Мартиниан (XVIII век),

Тайная вечеря (середина XIX века),

И Христос Вседержитель

с очень странными ногами.

Под стеклом витрины находится прежняя рака преподобного Мартиниана.

Вполне возможно, что вскоре из этих экспонатов вырастет полноценный музей истории Ферапонтова монастыря. Помещений здесь предостаточно.

Серия сообщений "Северная Фиваида":

Северная Фиваида

Часть 1 - Кириллов. Отель "Феникс" и его окрестности
Часть 2 - История Кирилло-Белозерского монастыря (начало)
...
Часть 14 - Ильинская церковь. Ципинский погост
Часть 15 - Ферапонтов монастырь
Часть 16 - Ферапонтово. Музей фресок Дионисия
Часть 17 - Горицы. Монастырь и гора Маура