В 7 километрах от города Кириллова на возвышенном левом берегу реки Шексны в селе Горицы расположился женский православный Горицкий Воскресенский монастырь.

Появился он в 1544 году, когда в окрестностях уже существовали три крупных мужских монастыря – Кирилло-Белозерский, Ферапонтов и Нило-Сорская пустынь.

Обустроить в этих местах женскую обитель решила Евфросиния Старицкая (Хованская), вдова князя Андрея Иоанновича  Старицкого, младшего сына Ивана III, родного дяди царя Иоанна IV Грозного. Князь Старицкий и его сын Владимир считались главными претендентами на московский престол.

Маковский К.Е. Боярыня.

Когда великим князем стал трёхлетний Иван Васильевич (будущий Иван Грозный), многие бояре считали, что лучше отдать власть его дяде, князю Андрею Старицкому, нежели матери будущего царя Елене Глинской. Но мятеж не удался, князя Андрея арестовали и уморили в тюрьме. А его жена Евфросиния с маленьким сыном Владимиром содержались в неволе до самой смерти Елены Глинской. Вскоре после освобождения княгиня Евфросиния и решила основать «обетный» монастырь, хотя сама принимать постриг и жить в нём не собиралась.

Место было выбрано красивое. Виды на Шексну от стен монастыря изумительные, вода синяя-синяя.

Видимо, ставить женскую обитель в пустынном месте княгиня поостереглась. Вверх и вниз по обоим берегам извилистой Шексны уже стояло множество деревень. На левом берегу — Курикаево (известно с XVI в. ), Алмазовский Звоз (с 1543 г.), Пружинино (с 1435 г. ), на правом берегу — Ратибор (с конца XI в), Рандач (с 1482 г.), Каргач (с XVI в.), чуть в стороне от реки, на озерах — Шидьеро (с XV в.), Кабачино (с 1471 г.), Лукинское (с 1482 г. ), Мыс (с XVI в.) и Мигачево (с 1406 г.), которое «с подельми (наделами) и с городищом» купил за полтора рубля у монаха Ферапонта для монастыря Кирилл Белозерский, о чём говорит купчая грамота. Вологодский историк П. А. Колесников в своей книге по истории деревень насчитал в Кирилловском районе 85 селений XII — XV вв., больше, чем в любом другом районе области.

Для обустройства обители было выбрано село Девичья Гора (по другим источникам – Древняя Гора), часто именовавшееся просто Горицами. Название связано с обилием гор в окрестностях села: Маура, Никитская, Городок, Сандырёва, Старое кладбище (были и другие, которые при образовании Шекснинского водохранилища в 1964 году и подъёма уровня воды в Шексне стали островами). 

На момент основания обители в Горицах уже были 2 деревянных храма: оброчная деревянная церковь Воскресения Христова и ружная церковь Введения Богородицы во храм. Строительство «тихого пристанища для отрешённых от превратностей судьбы дев» началось с замены приходской церкви Воскресения Христова новым каменным храмом.  У Евфросинии Старицкой в Москве были мастерские, где изготовлялись искусно шитые золотом и серебром плащаницы, пелены, покрова. Это помогло украсить храм «своими руками».

В мае 1563 года на Евфросинию и её сына был подан донос Ивану Грозному. Обвинённая «в неправде» княгиня была насильно пострижена в Афанасьевском монастыре под именем Евдокии.

Камынина Е.К. На постриг.

Затем ей было позволено отправиться в основанный ею Воскресенский Горицкий монастырь. Старицкой было разрешено сохранить при себе прислугу и ближних боярынь-советниц, которым было выделено несколько тысяч четвертей земли в окрестностях монастыря; ей разрешалось выезжать из Гориц на богомолье в соседние обители. Царь повелел давать обители хлеб из своих дворцовых сёл Озадской волости Белозерского уезда, чтобы хватало всем  – игуменье, священникам и  70 монахиням. Монастырю был также пожалован перевоз через Шексну, который вплоть до ХХ века приносил немалый доход. Перенесла в Горицы Евфросиния и свои златошвейные мастерские.

Поселившись в иноческой келье, Евдокия-Евфросиния всецело посвятила себя украшению монастыря. Она щедро тратила свои средства: ею была украшена серебром и шитой пеленой с драгоценными камнями  икона «Богоматерь Умиление»,  в числе вкладных вещей инокини Евдокии упоминаются большие колокола, оловянные ладанница и чарка.

Но уже через шесть лет Иван Грозный решил расправиться и с двоюродным братом Владимиром Старицким, и с тёткой, инокиней Евфросинией-Евдокией. По сфабрикованному делу о заговоре Владимир Андреевич был арестован. Его вместе женой и тремя сыновьями заставили выпить яд. Н.М. Карамзин описывает эту трагедию со всеми подробностями: «Видя, что нет спасения, нет жалости в сердце губителя, [жена князя Евдокия ] отвратила лицо свое от Иоанна, осушила слёзы и с твёрдостью сказала мужу: «Не мы себя, но мучитель отравляет нас: лучше принять смерть от царя, чем от палача».

Поздней осенью 1569 года отряд опричников прибыл в Горицы. По приказанию царя инокиню-княгиню Евдокию с несколькими сёстрами (среди которых была и невестка Грозного, вдова его глухонемого брата Юрия Иулиания) и служанками утопили в реке Шексне.

Тела умученных погребли в обители. Над их могилой сделали надпись, которая гласит: «Здесь покоются Великия Княгини: 1. Евфросиния, во иночестве Евдокия. 2. Иулиания, во иночестве Александра. 1569 Октября 15. Сии инокини по воле Царя Иоанна Васильевича Грознаго утоплены были в реке Шексне, которая протекает близ Горицкаго монастыря. Именитыя утопленницы плыли против воды и были взяты и погребены с подобающею честию, как царския особы».

Над их захоронением была возведена часовня, а в XIX веке каменный Троицкий собор, в котором над их могилой была установлена рака.

 

Фото С. Прокудина-Горского, 1909 год

Практически сразу же началось почитание инокинь-страстотерпиц как местных святых. Хотя существует мнение, что это всего лишь легенда времён Н.М.Карамзина, а обе старицы умерли своей смертью, и тела их были перенесены в Архангельский монастырь Москвы, усыпальницу царей.

В XVI веке на Руси появился обычай насильного пострижения в монахи политических противников, хотя это противоречило самой идее монашества — добровольному затворничеству. Но в какой-то степени насильное пострижение было благом для опального: ему сохраняли жизнь и давали надежду на помилование.

Горицкий монастырь сделался местом ссылки знатных особ. Здесь содержались две опальные жены Ивана Грозного— Анна Колтовская (в иночестве Дарья) и Марья Нагая (в иночестве Марфа); вторая супруга сына Грозного Иоанна Пелагея  Соловая (в иночестве Параскева),  дочь Бориса Годунова Ксения (монахиня Ольга);  инокиня Агафья Кайбулина, урожденная Шереметева, жена царевича астраханского Михаила; царица Касимовская Фатьма Салтансеитовна; бывшая невеста Петра II княжна Екатерина Алексеевна Долгорукова; фаворитка Петра I и свояченица Меньшикова Варвара Арсеньева.

В архивах сохранилось упоминание только об одном случае побега насильно постриженной монахини из монастыря. В 1684 году в Горицкую обитель поместили княгиню Анну Хилкову, которая на следующий год бежала из обители. Её искали, но не нашли.

Видимо, после этого случая усилили охрану опальных  монахинь. В 1725 году в Горицах была заключена жена генерал-прокурора Сената Анна Фёдоровна Ягужинская, которая пыталась бежать из монастыря в Александровской слободе, а потом из Фёдоровского монастыря Переславля-Залесского. Оба раза её ловили. И перевели в девичий монастырь «в Горах, что на Шексне-реке».

Были в Горицах и добровольные «отшельницы» — княгини Елена Черкасская (тётка будущего царя Михаила Романова), Анна Трубецкая, Мария Воротынская, Дарья Силкова, Ирина Мстиславская, Марфа Полева. Их привлекала не только природа и удалённость от Москвы, но и репутация монастыря как обители для знатных особ.

В конце смутного времени 5 декабря 1612 года Горицкий монастырь подвергся разграблению польско-литовскими оккупантами. Отряд, безуспешно пытавшийся взять штурмом Кирилло-Белозерский монастырь, в отместку овладел женской обителью. Захватчики разорили монастырь, поругали храмы, а многих насельниц, не успевших скрыться, замучили.

От литовского разорения Горицкий монастырь возрождался с большим трудом. Знатные старицы вкладывали в ремонт и строительство свои средства, однако этого было недостаточно и сёстры нередко голодали. Только через полвека удалось ликвидировать последствия нашествия.

А в апреле 1693 года монастырь был почти весь истреблён пожаром. Остались только обгоревшие стены храмов, а их внутреннее убранство — иконостасы, утварь, облачения, книги — сгорели дотла. Такая же участь постигла и все деревянные постройки. Монастырь снова пришёл в упадок. На преодоление этого бедствия ушло более 100 лет. Ещё более ухудшили положение обители проведённые после указа Екатерины II в 1764 году секуляризация монастырских земель и введение штатов. Лежащие вокруг монастыря земли были отобраны в казну или отрезаны в пользу слобожан под пашню и сенокосы.

Положение монастыря стало стремительно улучшаться в начале XIX века с приходом деятельной и просвещённой игуменьи Маврикии (Марии Ходневой).  Горицкий Воскресенский девичий монастырь был преобразован из особножительного в общежительный, реорганизована хозяйственная жизнь обители. Одним из технических достижений было устройство водопровода, по системе труб подававшего родниковую воду ко всем монастырским зданиям.

Но об этом принято рассказывать не как об инженерном решении, а как о чуде. Раньше, мол, воду носить надо было из реки, в гору (а гора вдвое выше и круче была, чем сейчас). Начинали копать колодцы во многих местах, но воды не находили.  И вот однажды одна благочестивая старица шла полем и по промыслу Божию случайно отвалила один камень, а из-под него забил родник обильным потоком, и вода потекла в сторону монастыря. Это чудо свершилось при игуменье Маврикии 26 июня в день празднования иконы Тихвинской Божией Матери. Над родником поставили часовню в честь этой иконы – и в монастырь пришла вода.

Родник находился выше монастыря, и вода шла самотёком. Монахини сделали водопровод из деревянных труб, обернутых берестой. Остатки этих труб и сейчас можно увидеть на монастырском дворе.

При игуменье Маврикии в обители были организованы многочисленные мастерские: живописная, две портные, столярная, рукодельная, сапожная, рухлядная, просфорная. Их изделия шли и для внутреннего потребления, и на продажу. Слава о красоте и качестве изготовляемых монахинями вещей простиралась далеко за пределы Белозерья.

«Живописицы» Воскресенского Горицкого монастыря. Начало XX в.

В XIX — начале XX века в монастыре было построено несколько новых деревянных зданий, использовавшихся как жилые и хозяйственные корпуса, были отремонтированы старые церкви, построены новые, разбиты огороды, содержался скот. На юго-западной стороне монастыря устроены конюшни с сараем для карет.  Появились пожарная изба, кузница, красильня, прачечная, баня.

1871 год

В 1912 году в «Список населённых мест Кирилловского уезда Новгородской губернии» входили отдельно Горицкая Слобода и Горицкий монастырь. В селе насчитывался 61 жилой дом и 252 жителя (131 мужчина и 121 женщина), в монастыре — 24 жилых дома и 509 женщин.

Фото С.Прокудина-Горского, 1909 год

Довольно спокойно «поладила» обитель и с новой властью. После революции на базе монастыря была организована сельхозартель «Колос», в которой работали монахини.

Но в 1932 году монастырь был закрыт. Монахини разошлись по окрестным деревням, время от времени наведываясь к закрытой обители, где ещё проходили службы во Введенской церкви (они проводились до 1942 года).

А в 1937 году последовала жестокая расправа над бывшими обитательницами монастыря. Сначала арестовали и расстреляли служившего в церкви иеромонаха Аверкия (Полицына) вместе с 70-летней игуменьей упразднённого монастыря Зосимой (Рыбаковой).

По окрестным сёлам отыскали 70 бывших монахинь Горицкого монастыря. Их погрузили на баржу, вывели её на середину Шексны и затопили. Так с «опиумом для народа» в Горицах было покончено.

А в бывшем монастыре разместили дом инвалидов. Со всей области свозили сюда беспомощных стариков и инвалидов. А с начала Отечественной войны стали привозить изувеченных фронтовиков – «самоваров», лишившихся рук и ног. В послевоенные годы дом инвалидов прославился своим хором. Как только весной по Шексне начинали ходить пароходы, на берег выносили изувеченных обитателей дома инвалидов, и они пели «с земли», поэтому за высокой травой разглядеть певцов слушателям не удавалось. Очень скоро молва о чудесном монастырском хоре "самоваров" из Гориц облетела всю Мариинскую систему.

Г.Добров. "Неизвестный солдат"

А в 1960 году наступило время собирать камни. Комплекс монастыря признали объектом культурного наследия союзного значения. Это признание и существование в стенах бывшей обители дома инвалидов помогло избежать проблем в 1963 году. При наполнении Шекснинского водохранилища уровень воды в Шексне поднялся, было затоплено 25,1 тыс. га сельхозугодий, перенесено 7751 строение из зоны затопления. Прибрежные холмы превратились в острова. А рядом с монастырем на берегу соорудили защитную насыпь, только пристань исчезла и подтопило часовню.

А потом началось расселение инвалидов. В 1963 году большую часть из Гориц отправили в бывшую Нило-Сорскую пустынь, где на месте двух лагерей для женщин и мужчин был образован психоневрологический интернат. Оставшуюся часть Горицкого дома инвалидов в 1972 году перевезли  в Череповец, где и сейчас находится дом инвалидов, специализирующийся на психиатрических и психосоматических заболеваниях.

В 1990-х монастырь передали Кирилло-Белозерскому музею, который сразу начал реставрацию. Но работа шла очень медленно, с перерывами, потому что выделяемых государством средств было недостаточно, а сам музей-заповедник зарабатывал гораздо меньше, чем тратил (одновременно шла реставрация в Кирилло-Белозерском и Ферапонтовском монастырях, восстанавливалась Ильинская церковь на Ципинском погосте).  Но несколько зданий успели отреставрировать до тех пор, когда на территории монастыря возобновилась жизнь женской монашеской общины и монастырь официально был признан действующим. Так что с 6 октября 1999 года этот комплекс официально принадлежит РПЦ.

Сейчас монастырь посещают паломники и туристы, число которых резко увеличивается летом, когда открываются туристические водные маршруты с обязательной остановкой в Горицах (отсюда начинаются автобусные экскурсии  в Кириллов и Ферапонтово).

Ну и мы решили ознакомиться с памятником архитектуры федерального значения, включённым в состав национального парка «Русский Север», и его живописными окрестностями.  

На берегу, за пределами монастырской ограды, находятся несколько построек.

На возвышенном мысу, слегка вдающемся в Шексну, расположена церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы с колокольней и стоящим перед ней домом причта, то есть жилым зданием священника и его семьи. Церковь построена в 1861 году, когда разросшееся вокруг монастыря село начало доставлять насельницам некоторые неудобства: в ближайшей округе на этой стороне Шексны церквей не было, и жители посещали монастырские храмы. Присутствие мужчин в женской обители было нежелательным, нужна была приходская церковь, которая и была выстроена вне стен монастыря.

Правда, выглядела она тогда несколько иначе.

Фото 1920 года.

Но и сейчас удивляет каменным и железным кружевом.

Сохранились столбы ворот от разобранной во время войны на металлолом кованой церковной ограды, она, видимо, тоже была «кружевная». Рядом с церковью находилось приходское кладбище. Сейчас и следа от него нет – Шексна смыла.

В конце ХХ века церковь была отреставрирована, а после реставрации отошла действующему монастырю.

Похоже, что с тех пор поддержанием внешней красоты и сохранности церкви мало занимаются, но службы в ней проходят.

В 1905 году при игуменье Адриане были построены монастырская пристань и каменная часовня в честь Иоанна Предтечи напротив северо-западного угла монастыря. В связи с искусственным поднятием уровня воды она оказавшаяся одним боком в воде. Но потом была возведена насыпь, так что слегка прикопанная часовня теперь снова стоит на берегу. Похоже, сейчас она не действует, а раньше при каждом приходе пассажирского парохода в ней служились молебны.

У входа в монастырь – информационные стенды, рассказывающие о том, что можно увидеть в монастыре.

Сразу обращает на себя внимание невысокая каменная ограда монастыря конца XIX – начала XX в.

Она украшена двумя миниатюрными угловыми башенками с флюгерами.

С южной стороны монастыря стена или не сохранилась, или вообще не была возведена. Здесь границей монастыря служат  ледники, которые сейчас глубоко ушли в землю. Зимой их наполняли напиленным в Шексне льдом и затем укрывали толстым слоем опилок. Валунные стены ледников сохраняли запасённый лед до глубокой осени. Пользовались этими сооружениями вплоть до 70-х годов ХХ века.

Остальные стены монастыря образованы жилыми и хозяйственными постройками. Слева и справа от ворот – гостиницы. Говорят, что в них и сейчас останавливаются паломницы. Крыша новая, а вот стены держатся контрфорсами.

Другая стена образуется тремя корпусами – Казённым, Келейным и Клементьевским (устроен монахинями Клементьевыми).

Корпуса эти сейчас заброшены. Степень сохранности у них разная. Этот, похоже, уже и не восстановить.

Между  корпусами имеются небольшие пространства, заменённые высокою каменною оградою.

В стенах монастыря сделаны двое ворот – восточные, на дорогу в Кириллов, и западные, к пристани на реке Шексне. Западные назывались Святыми и считались главным входом в монастырь. Сейчас ворота закрываются резными деревянными створками.

Над воротами размещены мозаичные иконы.

У входа, как положено, часы работы

и предупреждение: нельзя с животными. Вход – через калиточку.

На территории монастыря длинный перечень запретов.

Нельзя пользоваться сотовыми телефонами, производить видео- и фотосъёмку в храмах, шорты под запретом для любого пола, женщинам в брюках и без головных уборов вход в храм заказан.  Как-то строго для монастыря, большая часть доходов которого зависит от туристов.

Первое, к чему мы вышли, идя по тропке,  – Надкладезная часовня (конец XIX – начало XX века).

Она возведена над родником и украшена иконой Тихвинской Божьей Матери.

Сбоку выведена труба, из которой постоянно течёт вода.

Мы приобщились – умылись, попили. Вода хорошая, чистая, вкусная, холодненькая.

Можно было бы и облиться, часовня как раз для этого возведена.

Но мы как-то не рискнули. Только заглянули.

Посреди монастыря на крутом возвышении стоит некогда величественный каменный  двухэтажный собор Воскресения Господа, с которого и началось формирование ансамбля монастыря.  Он был выстроен в 1544 году на вклад Евфросинии Старицкой на месте деревянного приходского храма. 

В процессе строительства к нему была пристроена тёплая церковь во имя Божией Матери Одигитрии с трапезной.

В 1611 году инокиней Марфой (последней женой Ивана Грозного Марьей Нагой) были устроены придел Димитрия и Екатерины и квадратная колокольня с четырьмя просветами для колоколов.

Но стараниями игуменьи Маврикии в XIX веке храм подвергся капитальной перестройке, так что черты XVI-XVII веков безвозвратно исчезли. Храм стал пятиглавым, без колокольни, с шестью приделами.

Но, похоже, и результат перестройки XIX века исчезает на глазах.

Сейчас церковь не действует. Одета в леса, вроде бы как реставрируется. Но леса уже почернели и обветшали, на них работать уже невозможно.

Хорошо выглядят только купола, появившиеся, скорее всего, в конце ХХ или уже в XXI веке. Ещё заметны декоративные украшения храма – узорчатые пояса из нишек, поребрика и балясин.

Вряд ли Воскресенский собор вскоре будет отреставрирован. РПЦ вообще не любит реставрацию, особенно в маленьких провинциальных монастырях. А тут ещё и храм с нарушением канонов (что-то не так с алтарными перекрытиями). Так что видимость реставрационных работ ещё долго будет украшать фотографии этого храма.

А рядом с руинами асимметричного Вознесенского собора стоит очень необычный собор Троицы Живоначальной. Он был возведён в 1821 году при игуменье Маврикии на месте погребения княгинь-инокинь Евдокии и Александры (рака над местом их захоронения находится в храме), заменив деревянную часовню.

Массивный, с большим котлообразным куполом, над которым возвышается шейка с фальшивыми окнами и декоративными колоннами, Троицкий собор выдержан в стиле позднего классицизма. Он тёплый (отапливаемый), трёхпрестольный.

Видимо, его необычный вид способствовал тому, что в советское время в соборе располагался сельский Дом культуры. Собор восстановлен и освящён в 2016 году.

Вход в храм – обширное каменное крыльцо, ведущее в полукруглую небольшую паперть. Здесь посетительницам предлагается привести себя в соответствующий вид – надеть юбки и платки.  

Внутри храм тоже необычен и красив. Алтарь полукружием отделяется от храма капитальной стеной с большим пролётом, в котором размещается иконостас.

Деревянный оштукатуренный потолок храма поддерживается двенадцатью деревянными, обшитыми железом, круглыми колоннами.

Ими же поддерживаются и большие хоры, устроенные вдоль северной, южной и западной стен. На южной стене придел во имя Божией Матери Владимирской, на северной – Всех Святых.

В прежние времена храмы украшались иконами, написанными в монастырской мастерской. Сейчас, видимо, покупные или подаренные.

За Троицкой церковью находится старое монастырское кладбище.

На нём хоронили настоятельниц,  особ знатного рода и чем-то прославившихся монахинь. Это надгробье блаженной Ассенефы (Раисы Клементьевой), которая обладала даром предвиденья.

Остальные надгробья стоят беспорядочно, хаотично. Похоже, что их просто расставили здесь, на лужке. А могилы уж быльём поросли.

Говорят, что где-то здесь погребена и игуменья Маврикия, над её могилой часто совершаются панихиды и случаются исцеления.

Во дворе много построек, между которыми петляют дорожки. Одни дома выглядят жилыми и опрятными. Другие – совсем новые, как эта церковная лавка.

Видимо, она выполняет и роль трапезной, сильно уж большая для сувенирного магазинчика.

И ещё один новый корпус.

А рядом – всем знакомые бараки, почерневшие от времени, но всё ещё крепкие.

Некоторые здания украшены резьбой,

которая постепенно разрушается, осыпается. 

А несколько зданий монастыря стоят заброшенными, заколоченными.

Или разрушаются, заваливаются.

Смогут ли сегодняшние монахини привести это всё в порядок?

А вот так выглядит монастырская звонница. Чтобы никому из туристов не пришло в голову «дернуть за веревочку», рядом табличка «Посторонним вход воспрещён!».

Когда-то на колокольне монастыря было 9 колоколов различной величины; самый большой из них «имел весу 199 пудов 2 фунта,  второй колокол весил 70 пудов 30 фунтов», а самый маленький был 36-фунтовым. А сейчас даже не колокола – колокольчики.

А это тёплая каменная двухэтажная церковь Покрова Пресвятой Богородицы, сооруженная в 1832 году на средства княжны-монахини Параскевы (Хованской). Она находится в ограде с восточной стороны монастыря.

Когда-то это была больничная церковь, располагавшаяся при больничных палатах, в которых содержались престарелые и больные сёстры, требовавшие ухода.

В советское время в церкви располагались палаты дома инвалидов, а некоторое время — контора совхоза. В 2003 году после реставрации она стала главным монастырским храмом.

Вдоль аллеи, ведущей к Покровской церкви, находятся стенды, рассказывающие об истории и выдающихся насельницах монастыря.

Рядом с ними буйство пионов.

Очень милые скамеечки, рядом с которыми вазоны с цветочками.

И трогательная леечка. Даже полить захотелось.

Цветов в монастыре много, радуют взгляд и благоухают. Одни отцветают, другие набирают бутоны.

Наверное, уход за цветами – это один из способов гармонизации пространства, в котором столько всего трагического, заброшенного и разрушенного.

Сейчас в Горицком монастыре живут пять монахинь и пять послушниц. Летом приходят трудницы, или, как сейчас говорят, волонтёры. Но рабочих рук всё равно не хватает. Помимо восстановления построек и храмов, монахини возделывают гектар огорода, у них целый комплекс теплиц.

А ещё сад на 7 гектаров, скотный двор, куры…

Монахини сами пекут хлеб, изготавливают сыр и сливочное масло. Раньше, говорят, в монастыре и павлины жили. Всё это хозяйство – плод двадцатилетних трудов игуменьи Евфалии (Лебедевой). Но сейчас в обители сменилось руководство. Злые языки утверждают, что новая игуменья Тавифа (Федорова) получила должность в обители с налаженным хозяйством, такой лакомый туристический кусочек,  по блату. Будет ли она продолжать подвижническую линию предшественницы или устроит  бутафорский монастырь для туристов, пока неизвестно.

Вот и всё осмотрели. Грустно. Какой-то несчастливый, горемычный монастырь на протяжении всей своей истории.

А за монастырскими стенами цветёт кипрей и трава в человеческий рост.  Мы отправляемся к смотровой площадке, но тропинку к ней не нашли, поэтому идём напрямик. И здесь столько неожиданностей! То лягушку увидим, греющуюся на солнышке.

То на земляничную полянку наткнемся.

Такая сладкая, ароматная!

А вот и смотровая площадка.

С неё открывается замечательный вид на монастырь,

село Горицы,

окрестные леса…

Расположенные у подножия площадки информационные стенды говорят, что совсем рядом находится легендарная гора Маура , с которой когда-то преподобный Кирилл увидел место для своего будущего монастыря (подробно об этом тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post492603898 )

Происхождение названия Маура до сих пор остается загадкой. Многочисленные названия рек на «-ра» (Дора, Мегра, Сора, Печора) ключа к ответу не дают. Некоторые слышат в названии отголоски восточного «аум», кто-то переводит со скандинавских (без уточнения) как «Чёрная гора». Но всё это кажется далёким от истины. Удивительно, как ещё египетского бога Ра к Мауре не привязали…

В общем, мне захотелось посетить эту гору. Прочла в Интернете, что Маура – место силы, потому что под горой пересекаются сразу несколько водных потоков, от этого энергетика там мощная, всякие аномалии случаются. Иногда на горе , говорят, вырубается вся электроника. А люди получают прилив энергии и оптимизма.

Но Мария со мной идти отказалась. Мол, была уже там, смотреть там нечего, да и устала уже… В общем, она осталась любоваться окрестностями со смотровой площадки, а я отправилась на Мауру, включив для верности навигатор.

Время от времени попадались указатели, убеждающие, что двигаюсь я в нужном направлении.  Только по ощущениям гора-то рядом, а я вроде как её сбоку обхожу.

Очередной указатель сомнения развеял.

Но вот по направлению указателя не было ни тропинки, ни дорожки, ни просеки. То ли все заросло, то ли указатель не на месте.

Зато рядом немного в другом направлении шла вполне уверенная дорога. Навигатор почему-то завис, а после перезагрузки согласился с моим выбором. Вот только привела эта широкая дорога не к камню-следовику, а на самую высокую вершину горы Мауры (оказывается, у горы три вершины). В центре стоят какие-то будки, обнесённые забором, а вокруг брошенные вагончики

и вполне себе жилые дома. Вот только выглядит это всё, как в фильме ужасов. Ветер играет распахнутыми воротами гаража, скрипит детской качелькой, хлопает целлофаном теплицы – и никого. Ни на улицах, ни в домах. Жутковато.

Но людей я всё-таки нашла.  Они объяснили, как дойти до туристической тропы, которой они сами пользуются.

«Туристическая тропа» оказалась сырой разъезженной грузовиками дорогой.  Местами колеи ныряли в глубокие лужи, поэтому приходилось обходить по лесу.

Комаров там видимо-невидимо. Хорошо хоть репеллент с собой был, а то бы съели заживо.

Лес на Мауре  живописный, сказочный, густой и разный.  Ученые установили, что растительность южного склона горы соответствует лесам южного Подмосковья, а северного — лесам притундровой тайги, то есть северу Архангельской области.

Попадаются то непролазные заросли можжевельника, то пушистые ковры из хвоща или папоротника, то гигантские муравейники.

Путь в лесах оказался недолгим.  Вот куда ездили грузовики – они возили стройматериалы.

В этом месте была раньше (2000 – 2014) деревянная часовня, со смотровой площадки которой можно было увидеть Кирилло-Белозерский монастырь. Но несколько лет назад она сгорела. А теперь решили поставить новую, кирпичную.

Ставят её на народные деньги, на строительстве работают местные энтузиасты.

А вот и главная святыня – камень-следовик.  И поклонный крест рядом.

У поклонного креста, появившегося здесь в 1997 году, к 600-летию Кирилло-Белозерского монастыря, для преподобных хранителей этих мест верующие посетители оставляют в дар иконы или лампадки. А огромный валун осыпают монетками. Это языческий обычай – камни-следовики в дохристианские времена посвящались покровителю нижнего мира и богатства Велесу.

Впрочем, след на камне выглядит неубедительно. Да оно и понятно: в середине прошлого века комсомольцы, борясь с религиозными предрассудками, стесали след и попытались высечь что-то соответствующее времени. А в конце века след восстановили с помощью цемента, так что святыня эта вроде бы как и не настоящая.

Но вот камень настоящий. Существует туристическое поверье, что обладает он чудесными свойствами: если ступить на цементный отпечаток босой ногой и загадать желание,  оно непременно сбудется.

Вот только какой ногой ступать, я не знала. Поэтому одно желание на одну ногу, второе – на другую. Оба исполнились.

А вот обратный путь мой проходил по самой популярной туристической тропе. На ней и лесенки с перилами,

и беседки с лавочками.

Вдоль тропы информационные стенды – флора и фауна горы Маура, археологическое прошлое местности, история края в годы Великой Отечественной войны. Как заметная высота, гора была основательно укреплена, и на ней сохранились доты, окопы и прочие военные укрепления. Но фашисты до этих мест не дошли, остановили их в 200 километрах отсюда.

А вот инсталляция других времён.

Похоже на языческое капище.

В центре некий резной деревянный столб, укрепленный разноцветными камнями. По кругу скамеечки. И всё это за забором из частокола.

В общем, эта тропа удовлетворяет все туристические запросы – от геологических до религиозных.

Правда, она короткая. Путь по ней с чтением всех стендов и остановками для фото – минут 15.

Потом лесная тропа превращается в полевую, а дальше в асфальтированную улицу села.

Вот такую прогулку устроили мне гора Маура и навигатор.

Ну и потом, после спуска и воссоединения, мы прогулялись по селу Горицы.

Расположено оно вдоль Шексны, на берегах которой много рыбацких «стоянок».

Село небольшое, всего 457 жителей. Когда-то основным предприятием здесь был колхоз «Комсомолец». Но в 1992 году значительная часть земель колхоза была передана национальному парку «Русский Север», а на оставшихся пахотных землях образовали совхоз «Горицкий», который работает и сейчас (но основной доход и село, и его жители получают не от него, а от туризма).

Стройные деревенские улочки перемежаются лужками.

От этого создается впечатление, что телефон, например, стоит в чистом поле.

Впрочем, и лужки имеют свою ценность.

В Горицах две пристани. Одна «рабочая», к которой пристают грузовые и междугородние пассажирские суда. Бывает это нечасто, поэтому большую часть времени она закрыта.

А другая туристическая, к которой пристают большие круизные лайнеры.

С весны до осени здесь идёт постоянный торг «на фоне больших кораблей».

Торгуют всем – от китайского ширпотреба до искусных местных сувениров, от икон до домашнего масла, от изделий из льна до костюмов Деда Мороза (не все же смогут до Великого Устюга добраться, а область-то одна, Вологодская).  

Особенно много рыбы. Как там у  Гавриила Романовича? "Шекснинска стерлядь золотая"... Увы, нет сейчас в Шексне стерляди, ни золотой, ни серебряной. Повывелась. Зато щуки на 15 кило, лещи, судаки, снеток – всё это в изобилии.

Мы купили ещё тёплого леща, копчённого по-горицки, с перцем, очень вкусно.  И малосольных огурцов, дух от них шёл такой, что сопротивляться ему не было никакой возможности.

Вот так мы съездили в Горицы. С пользой и для души, и для ума, и для желудка.

Фото из Интернета

Серия сообщений "Северная Фиваида":

Северная Фиваида

Часть 1 - Кириллов. Отель "Феникс" и его окрестности
Часть 2 - История Кирилло-Белозерского монастыря (начало)
...
Часть 15 - Ферапонтов монастырь
Часть 16 - Ферапонтово. Музей фресок Дионисия
Часть 17 - Горицы. Монастырь и гора Маура