Домучила наконец-то девочку - замучив по пути ещё одну. Начала было резво, а потом застряла, то телефон сломался, где я печатала продолжение, то домашние дела захватили. Ну теперь всё у неё хорошо.

***
Так прошли две недели. Днём я занималась хозяйством Господина, вечером мы ходили в казино. Он по-прежнему давал мне выиграть только три раза, и уводил. Мне везло по-мелочи, Господин был щедр в баре и игровом зале, поэтому администрация казино, хоть и следила внимательно за выигрышами, не возмущалась, а наоборот, приветствовала моего Хозяина как постоянного клиента. Хлыст лежал на виду, я вела себя послушно, и следы зажили. Я почти стала привыкать к такой жизни. Мне казалось, что Господин даже добр ко мне - после ежедневных порок их отсутствие казалось счастьем. Он звал меня "Кэти". О, это действительно было счастьем.
Однажды утром Господин сказал после завтрака: "Мы поедем в город". Я испуганно посмотрела на него - днём мы никогда не ходили в город, и обнажённые девушки отнюдь не были правилом в обществе. Другое дело - вечер, когда на улицы выходили мужчины с любовницами и рабынями, проститутки женщины и молоденькие парни, фокусники и уличные актеры. "Мы поедем на машине, Кэти, не волнуйся. И - мы поедем в магазин. За одеждой". - Он подмигнул мне.
Я обрадовалась. Хоть нагота уже не так смущала меня, все-таки бОльшую часть своей жизни я провела одетой. Хозяин вызвал такси, и мы вышли на улицу. Таксист ничего не сказал, лишь покосился на меня. Зато когда мы приехали в центр города и вылезли из машины... внимание прохожих было мне обеспечено. Я старалась держаться и не реагировать, Господин же был просто сама невозмутимость. Что ж, если он захочет, я так и буду разгуливать по городу, не моё дело перечить Хозяину. Мы вошли в магазин.
В дорогом зале было пусто. Вышколенная продавщица тут же встретила нас, даже не моргнув глазом и никак не отреагировав на мой внешний вид.
- Как я понимаю, нужна одежда для этой дамы?
- Да, - сказал Хозяин. - Займитесь ею и подберите гардероб. Кэти, можешь выбирать сама, что хочешь.
Это был мой первый выход в город, и я не могла поверить, что мне позволено снова выбирать и носить одежду. Несколько минут я бродила с открытым ртом по магазину, а потом женщина позвала помощницу, и вдвоём они наперебой стали предлагать мне разные наряды.
Господин улыбался. Видимо, в этом магазине богатые мужчины часто бывали со своими избранницами (вряд ли с рабынями... не думаю, что кто-то кроме моего Господина покупал бы одежду рабыне в этом магазине), потому что ему предложили пройти в уютный уголок на диван, где можно было посмотреть телевизор и попить кофе. Напротив была примерочная, и при выходе из неё девушка попадала сразу на глаза мужчине, чтобы тот мог оценить выбор. Моему Хозяину, впрочем, не слишком было интересно - он лишь окидывал взглядом и говорил "Пойдёт" или "Давайте что-нибудь другое". Так мы собрали полный гардероб, подобрали туфли и бельё, хоть Господин и заметил - "Тебе не слишком часто придётся его носить, но пусть будет". Лишь собираясь уходить, уже одетая в платье, счастливая и полная восторга, я вспомнила, что мы не купили ни одной сумочки. Я взяла одну понравившуюся, и положила её вместе с одеждой, за которую расплачивался Господин.
- Это что ещё такое? - строго спросил он, и я поняла, что он недоволен.
- Сумочка, Господин... - я не ожидала, что он рассердится, ведь он разрешил выбирать мне что угодно.
- Кэти, подними голову, - сказал Хозяин.
Я подняла. Я уже знала, что сейчас будет.
Я получила пощёчину.
На глазах изумлённых продавщиц у меня на щеке краснело пятно от удара.
- Тебе нечего скрывать в ней, потому что ты и всё твоё принадлежишь мне.
- Да, мой Господин, - смиренно сказала я, дрожащими пальцами сжимая злосчастную сумку и вешая её на место.
Настроение было испорчено... повесив нос, я плелась к машине с кучей покупок. Хозяин заметил.
- Э, нет, Кэти, так не пойдёт. Разве я не твой Хозяин? Разве я не волен делать с тобой всё, что мне угодно?
- Это так, мой Господин.
- Ну а теперь скажи честно, разве я плохо с тобой обращаюсь?
Я представила, какова была бы моя судьба, если б я попала в лапы какому-нибудь похотливому старикашке, или даже той женщине, с которой мой Хозяин разговаривал в казино.
- Нет, мой Господин.
- Ну а раз так, не грусти, одна пощёчина - не повод для целого дня обиды. Это ведь не сотня хлыста, правда?
- Да, мой Господин, - улыбнулась я сначала нехотя, а он погладил меня по плечам, и я успокоилась окончательно.
Мы побывали в парикмахерской.
- Теперь угадай, куда мы поедем сейчас, - он опять подмигнул мне.
Я задумалась. Тем временем мы уже выехали на знакомую улицу... Это была улица, где я жила раньше, и мы подъехали к моему дому. У подъезда, как всегда, сидели местные сплетницы. Завидев меня в дорогом платье, выходящую из машины с дорогим мужчиной, они раскрыли рты. Им невдомёк, что это вовсе не любовник, а Хозяин, что под этим шикарным платьем у меня нет трусов, и что ошейник на моей шее - не украшение, а знак принадлежности. Мы зашли в подъезд и подошли к моей квартире.
Хозяин достал ключи от моей квартиры. Мне было неловко - в последний раз, когда я уходила в казино, я не убралась, а сейчас там, наверное, совсем пыльно.
- Я оставлю тебя, Кэти. Можешь взять некоторые свои вещи, какие хочешь. Можешь пообщаться с соседками. Я приеду к шести.
Оказавшись в комнате, я закрыла дверь и опустилась в своё любимое кресло.
Впервые за две недели я очутилась дома... где я больше не живу. Впервые я не была под пристальным наблюдением Хозяина. Всё здесь было таким родным - и в то же время чужим.
Вздохнув, я стала соображать, что может мне пригодиться.
Купленная одежда была намного лучше моей старой. Да и носить мне её нечасто. Не нужна.
Деньги? Мои деньги принадлежат Господину. К тому же, я проиграла их в казино, разве забыла?
Я долго думала. Обошла всю квартиру. Но, поразмыслив, понимала, что ни книги, ни косметика, ни безделушки мне больше не нужны.
Я взяла только одну вещь.
Читать далее...

Утром меня разбудил громкий строгий голос Хозяина:
- Встать! В позу!
Спросонья я ничего не могла понять, и удивленно подняла голову, но Господин постукивал по ладони хлыстом, и я мгновенно вскочила и приняла уже знакомую позу на четвереньках. В следующий миг я получила три удара между ног, совершенно ошеломленная такой резкостью; правда, они были слабее, чем вчера.
- За что, мой Господин?! - вскрикнула я.
- Мне нравится, когда ты мокрая от страха, - сказал он, и отложил хлыст в сторону. Рукой он провёл по промежности, которая сжималась после ударов, почувствовал, что я повлажнела, потом огладил ягодицы и исследовал следы. После этого Хозяин протянул мне руку, чтобы я её вылизала, и отпустил меня.
- Подай руки, - сказал он. Я протянула свои руки, и мужчина снял рукавицы, в которых я провела всю ночь.
- Я их снимаю, но трогать там тебе нельзя, поняла? - строго сказал он.
- Да, Господин, - покорно сказала я, сожалея об этом приказе - было больно, и хотелось успокоить горящее местечко.Но ослушаться я больше не смела.
Весь этот день и два следующих Господин был спокоен и даже добр, звал меня "Кэти", ни разу не наказал и даже заботливо вручил какую-то мазь, чтобы следы от порок быстрее прошли. Каждый вечер он водил меня в казино, и уводил домой после трех выигрышей. Каждое утро я "награждалась" тремя ударами по промежности, и в течение дня мужчина несколько раз проверял там своей рукой. Хлыст постоянно лежал в комнате на кресле, от страха я почти всё время была мокрой, Господин улыбался и называл меня "хорошенькой испуганной девочкой". Он по-прежнему не разрешал мне мыться, и к концу второго дня я чуть было не нарушила хозяйский запрет и хотела дотронуться, но мужчина был рядом, и один взгляд на хлыст заставил меня отказаться от этой мысли. Мне казалось, что Господин знает даже то, что я буду делать, когда он меня не видит, и за три дня я ни разу не ослушалась его.
На четвёртое утро будить он меня не стал, а когда я проснулась, объявил, что я прошла проверку, утренней порки не будет, и я могу пойти в ванную. О, как же я была рада этому разрешению! После того, как я помылась, я пришла благодарить своего Хозяина, и я действительно была счастлива.
День прошел как обычно, и вечером мы пошли в казино. Я выигрывала. Господин отошёл куда-то, а когда вернулся, на столе передо мной было пусто... Я проиграла. Я совсем не понимала, как такое произошло, но я снова потеряла всё, что было...
Господин пришёл в ярость.
- Я не разрешал тебе проигрывать, - сказал он, и отстегнул поводок от ручки кресла. - Встать!
Он заставил меня перегнуться через спинку кресла, снял ремень и выпорол до слез и криков прямо возле игрового стола больно и жестоко. Не давая сказать ни слова, он порол, а игроки молча смотрели на это действо. Рабыни были здесь не в диковинку, но всё же такое случалось не слишком часто. Я выла и ревела, забыв про то, что на меня смотрит куча народу, и продолжала плакать, когда он повёл и усадил меня снова в кресло.
- Ты выиграешь, - жёстко сказал Хозяин, положил ремень на стол перед моим носом, и добавил фишек из своего кармана. Продолжая плакать, я сделала ставку, и действительно выиграла. Ещё одна попытка тоже оказалась удачной, и Господин, по своему обыкновению, увёл меня. Хотя я говорила, что ещё не отыграла проигранные деньги м сейчас игра пойдёт, он не послушал, а напротив, сунул ремень мне под нос и сказал, что если я немедленно не заткнусь, дома меня ждёт такая взбучка, что всё предыдущее покажется мне сказкой. Против таких аргументов спорить было нечего, и я послушно поплелась домой.

Ох, честно говоря, боюсь продолжать писать этот рассказ, первый раз пишу от первого лица и сразу в жизни такой пиздец, в котором улавливается данная сюжетная линия.... нет, конечно, никаких описываемых мною непотребств... но вот ситуации и внутреннее ощущение... Но никуда не денешься, всё уже придумано :) Придётся делать хороший конец :)
***

Танец закончился, меня вновь выдвинули в центр, и порка возобновилась. Истязания и выступления чередовались весь вечер; в какой-то момент я впала в ярость, стала кричать и обзывать владельцев казино, служащих и зрителей всеми ругательствами, какие только знала, но в ответ получала одни удары. Через какое-то время и боль притупилась, и меня ненадолго оставили в покое; я равнодушно ждала розыгрыша и надеялась, что утром всё это покажется лишь страшным сном.
Формально женщина, которая провела ночь с выигравшим её посетителем, считалась расплатившейся и могла снова посещать казино и иметь все права. На практике редко кто осмеливался на такой поступок - косые взгляды и перешёптывания были обеспечены, и не все переживали этот позор.
Если же проигравшую выкупали до розыгрыша... тогда она становилась просто рабыней. Впрочем, случалось это нечасто, слишком дорого обходилась эта покупка и её содержание. К тому же перед продажей у несчастной жертвы обычно спрашивали, согласна ли она. Но замученные поркой и издевательствами девушки согласны были на всё, лишь бы только мучения прекратились, часто даже не соображая, что отдаются в рабство на всю жизнь.
Было только десять часов вечера. До розыгрыша оставалось целых два часа, а мне казалось, что целая вечность. Очередной номер закончился, и я снова оказалась в середине сцены. Ведущий провел
рукой по рубцам на моей коже, а я почти не отреагировала. Он засмеялся и сказал:
- Похоже, порку мы отложим на некоторое время! Но ничего, сейчас ты придёшь в чувство!
С этими словами он вытащил что-то и показал публике, я услышала их удивлённые смешки и нецензурные выкрики. Что это было, через миг увидела и я. Прямо в лицо мне сунули большой, длинный и толстый корень имбиря. Девушка-служительница стала его чистить, и пряный запах ударил мне в нос. Я чувствовала, что меня ожидает что-то ужасное.
...В восьмом классе меня отдали в другую школу. Там была девочка, Джудит, очень живая и непоседливая. Многие учителя не знали, что с ней делать. Но одна из учительниц, заметив, что Джудит начинает вертеться на уроке, разговаривать или придумывать какие-нибудь шалости, говорила ей: "Джудит! У меня есть для тебя лекарство. Мне придётся применить его?"
Джудит сразу же испуганно говорила: "Нет, нет, мэм!", затихала и долго вела себя примерно. Я долго не догадывалась, что это было за "лекарство".
Мы подружились с этой девочкой, и даже жили вместе после школы, когда были студентками. Однажды мы беседовали с ней на интимные темы... она сказала мне, что ненавидит анальный секс. "Почему?" - спросила я. Она ответила, что он напоминает ей имбирь. "Имбирь? При чём тут он?" - удивленно воскликнула я. "Да. Имбирь. Помнишь, наша училка всё время говорила мне своим гадким голосом "Джудит, у меня есть для тебя лекарство!", а я сразу становилась послушной? За год до того, как ты пришла к нам в класс, она завела меня к себе в кабинет на перемене и сказала, что я должна быть более примерной и усидчивой. Она сказала, что знает, как мне помочь, и что я стану самой прилежной ученицей. Она дала мне корень имбиря и нож, и приказала аккуратно очистить его. У меня получилась какая-то кочерыжка. Учительница похвалила меня и велела лечь животом на стол. Я не догадывалась, что меня ждёт. Она задрала мою юбку и спустила трусы, а потом... вставила эту кочерыжку прямо мне в попу! В первый миг я ничего не почувствовала, но потом..... это было ужасно! Будто адское пламя! Я закричала, а эта гадина надела мне трусы обратно и велела идти в класс, и сидеть так до конца уроков. Я не могла пошевелиться и просидела весь урок будто с палкой внутри, а на перемене пошла в туалет и вытащила имбирь. Но учительница позвала меня снова к себе, спустила трусы и была очень недовольна. Она высекла меня... вставила другой корешок, ещё толще... и сказала, что если я посмею вытащить его ещё раз, то засунет третий уже в классе при всех! Я еле дожила до конца уроков, и с тех пор боялась ужасно этого наказания! А эта карга каждый год, когда все получали обычные 12 ударов тростью, дополнительно вызывала меня, и, как я ни плакала, ни умоляла, засовывала этот адский овощ мне в задницу! С тех пор я не могу даже видеть его, и также не могу подумать о том, чтобы кто-то коснулся моей второй дырочки..."
Этот рассказ произвёл на меня жуткое впечатление, и мне стали понятны резкие перемены поведения Джудит после угрозы учительницы. И вот теперь этот кошмар ожидает меня?
Девушка раздвинула своими руками мои ягодицы, а ведущий стал засовывать очищенный имбирь мне в анус. Уже через мгновение я почувствовала страшное жжение, а потом завопила от боли. Народ только смеялся. Внутри меня было настоящее пламя. Ведущий же стал вставлять и вынимать корень, причиняя мне ужасные страдания. Наконец он засунул его полностью, а служители снова принялись сечь меня. На этот раз боль от порки усиливалась болью внутри, и я думала, что не переживу этого.
Не знаю, сколько это длилось, я охрипла от криков, но вдруг на сцену шагнул человек.
- Я забираю эту суку, - сказал он, и по голосу я узнала в нём брюнета, сидевшего напротив за столом со мной.
- Дамы и господа! Этот господин желает выкупить эту жертву азарта за трехкратную сумму её проигрыша! Желает ли кто-то заплатить больше?
Желающих не нашлось. Ведущий подошёл, схватил меня за волосы и поднял голову.
- Ты согласна, чтоб этот господин тебя выкупил сейчас?
- Да, - простонала я, надеясь, что ужасный имбирь вытащат из моей задницы и перестанут бить.
- Она ваша! - воскликнул ведущий. Мужчина расплатился, но меня объял ужас, когда он сказал служителям:
- Продолжайте порку. Возьмите трость потолще.
- Нет, пожалуйста! Нееееет!
Никто не слушал меня, и порка продолжалась, огонь внутри, огонь снаружи, я была в слезах и соплях, я кричала, просила перестать, умоляла - всё было тщетно. Наконец я выкрикнула:
- Пожалуйста, мой господин!!
Это получилось случайно, но мужчина сделал знак, и порка прекратилась. Всё ещё не веря своему счастью, я прошептала: "Спасибо". Мужчина... теперь Господин.. подошёл ко мне, погладил по голове и велел отстегнуть меня со станка.
Почти без сил, я сползла с него на пол на колени. Принесли ошейник и цепь, вручили его брюнету, который застегнул его на моей шее, и я стала его имуществом. Ведущий велел мне встать на четвереньки, и так, как собака на поводке, я слезла со сцены под аплодисменты толпы.

Ах да, забыла предупредить. Эта сказочка будет злой и страшной. Сплошной небдрный "садизьм", насилие и порнография. Вот теперь предупредила - можете не читать :)

***
- Уважаемые дамы и господа! Сегодня мы в очередной раз напомним главный девиз нашего заведения - "Забывая разум, помни о деньгах!"
Эта дама забыла сегодня о сумме, которая есть у неё в кошельке, и послужит вам всем живым уроком, небольшим развлечением, и, конечно, прекрасным призом в конце для одного счастливчика!
Свет слепит мне глаза, я стою рядом с ведущим, которому меня передал крупье, и сотни глаз алчно сверкают в полутьме зала. Совсем недавно и я наблюдала девицу, попавшую в такое же положение. Она рыдала уже поднявшись на сцену, а когда самый удачливый игрок вечера уводил её в комнату для уединения на поводке, совершенно голой, её тело было в красно-синюю полоску.
- По нашим правилам, любой из вас может избавить эту женщину от страданий, если до конца вечера внесет сумму, трёхкратно превышающую её проигрыш, - ведущий огласил сумму. - Эта глупышка.. (меня от этих слов покоробило) ... поступит в полное распоряжение человека, уплатившего данную сумму. Есть желающие выкупить её сейчас?
Толпа молчала. Никому не хотелось тратить большие деньги на выкуп и последующее содержание рабыни, зато все жаждали бесплатно увидеть, как жертву азарта втопчут в грязь. И каждый из мужчин, конечно, втайне надеялся, что именно ему достанется выигрыш вечера.
Бывало, что мужья выкупали своих проигравших жен; не знаю, что ожидало их дома. Бывало, что иные мужья, бывшие под каблуком у жены, не выкупали, предпочитая отдать её на ночь другому - подумаешь, мелочь, всего одна ночь! - и злорадно наблюдали экзекуцию перед этим.
- Что ж, раз никто не желает приобрести себе молодую рабыню, эта женщина подвергнется экзекуции, развлечет вас своими криками, и будет разыграна ровно в полночь в лотерею! Счастливчик получит её на остаток ночи в своё полное распоряжение, а также, если пожелает, лучшую комнату в нашем заведении!
- Раздевайтесь, сударыня! - голос ведущего настолько уверен, что я его послушаюсь, что мне не остается ничего другого, как начать дрожащими руками расстегивать пуговицы на блузке.
- Согласно нашим правилам, дам, которые не имеют возможности оплатить проигрыш, ожидает экзекуция в виде порки и других наказаний! Дорогие женщины, смотрите и запоминайте!
Жар прокатывается с головы до ног и мне кажется, что все глаза в этом зале сейчас прожгут меня насквозь. О да, я, конечно, получала традиционную, узаконенную порку в школе, каждый год, в начале учебного года, но это были символичные двенадцать ударов, по одному на каждый месяц, и это не было слишком больно. Данная процедура была скорее праздничной, и служила напоминанием детям, чтобы весь год мы вели себя хорошо. Наказания же случались редко, и мне удалось избежать их за всё время обучения. Я не знаю, что ждет меня сейчас...
Я разделась молча; всё было как будто во сне. В руках у ведущего появился стек, похожий на тот, которым бьют лошадей.
- Итак, до двенадцати часов ТЫ (он особо выделил обращение на "ты", смакуя это слово) подчиняешься мне! - сказал он и взмахнул своим хлыстом. От свиста я вздрогнула, кто-то в зале засмеялся и выкрикнул:
- Разрисуй её белые булочки!
Я вспыхнула, ещё не зная, что это далеко не самое похабное из того, что я услышу в этот вечер. Ведущий же провёл стеком по моему телу снизу вверх, начиная от пяток, задержался под ягодицами и поводил кончиком хлыста по ним, затем поднялся на плечи. От прикосновений я чувствовала огонь и холод одновременно.
Он перенёс хлыст на переднюю сторону тела и приподнял им грудь, велев закинуть руки за голову. Прикоснувшись хлыстом к соскам, он начал водить вокруг них кончиком и небольно шлёпать. Я сгорала от стыда под взглядами толпы, но ещё больше запылала, когда почувствовала, что соски твердеют и грудь наливается от возбуждения.
Соски торчали вперёд; ведущий заметил это и засмеялся.
- Да посмотрите только, она прямо создана для хлыста! - сказал он, и публика тоже засмеялась. - Ну-ка, спросим, что же сейчас с ней происходит? Эй, скажи-ка нам, что сейчас происходит с твоей грудью? - обратился он ко мне, продолжая похлёстывать соски.
Я молчала.
Через миг хлыст обрушился на мои ягодицы.
Это было похоже на удар молнии, хоть мне, к счастью, никогда не доводилось его испытать.
- От-ве-чай! - говорил ведущий, нанося удары. После десяти ударов он опустил хлыст и снова спросил:
- Ну? Что сейчас происходит с твоей грудью?
- Она набухла, - ответила я, кусая губы. Задница горела огнём.
- А с сосками?
- Они твердеют.
- И почему же?
- Потому что... потому что... мне стыдно... и страшно...
Он продолжал поглаживать мои соски стеком.
- То есть, ты хочешь сказать, что страх и стыд тебя возбуждают?
- ... нет... АААААЙ! (я почувствовала внезапный удар по ягодицам)... да... да, господин ведущий...
- Что ж, прекрасно, уважаемой публике будет интересней смотреть на наказание столь похотливой суки... которая сейчас, наверное, мокрая... Но это мы узнаем потом. А ну-ка, повернись задницей и нагнись! Руки на лодыжки.
Я повиновалась; эта поза была мне знакома, но, как я уже говорила, никогда меня не секли в ней больно. Сейчас же на моих ягодицах уже пылало несколько полос, но я знала, что это только начало.
Ведущий начал пороть меня хлыстом, сказав, что для начала я получу двадцать; после нескольких ударов я попыталась закрыться. Тогда он объявил, что начнёт всё сначала, и начал пороть заново. После двадцати ударов мне казалось, что на мне уже нет живого места... но я ошибалась.
- Раздвинь-ка ноги пошире, - сказал он, подкрепив приказание ещё одним ударом, и мне оставалось лишь повиноваться. Ещё хуже мне было от того, что между ног у меня было мокро - так, как не было никогда в жизни.
- Сейчас, дамы и господа, у любого из вас есть возможность за небольшую, просто даже символическую плату, убедиться в том, что наказание, кажется, приносит этой неудачливой (ха-ха!) девушке возбуждение, а не воздействует на её разум. Кто желает проверить её промежность?
Служители принесли на сцену большой стеклянный параллелепипед, это была "копилка", которую сегодня я должна была наполнить за счет своих мучений. Из толпы выскочил молодой парень, бросил в копилку деньги и запустил руку мне между ног. Я почувствовала его твёрдые пальцы и всхлипнула, он ущипнул меня и больно сжал лобок. Я заплакала. Он стал засовывать свои пальцы внутрь, и всё это время я ощущала хлыст, которым ведущий водил по моим бёдрам и ягодицам.
Я плакала; парень щупал меня во всех интимных местах, утешало меня лишь то, что до конца вечера никто не посягнул бы на полное владение мной - моё тело достанется выигравшему счастливчику. Это было плохим утешением.
Ведущий сделал знак парню - это означало, что на ту сумму, которую он положил в копилку, удовольствие закончилось. Вытащив руку, он со смехом показал её толпе, и все тоже засмеялись. Я догадывалась, что пальцы его были мокрыми, после того, как побывали в моей промежности.
- Я же говорил, она просто создана для порки - посмотрите, как она течет! - воскликнул ведущий, и всыпал мне еще пять ударов. - Повернись к залу и встань на колени!
Я повиновалась, чувствуя себя ужасно подавленной, я ощущала хлыст сзади, и боялась новых ударов.
Парень сунул свою руку мне под нос, и я увидела, что она действительно влажная. Рука пахла женщиной. С удивлением я подумала, что это ведь мой запах...
- Вылижи! - приказал ведущий, и снова принялся сечь меня. Плача, под градом ударов, я коснулась языком ладони и стала вылизывать пальцы и всю руку.
- Старайся лучше! - прикрикивал ведущий, подкрепляя свои слова ударами. Наконец парень, который был младше меня, просто мальчишка, был удовлетворен чистотой своей руки и спустился вниз.
- Я вижу, однако, что мой хлыст тебе только приносит удовольствие! - злорадно сказал ведущий. - Мы же здесь собрались наказать тебя, поэтому придётся ужесточить наказание.
- Нет! Не надо! - в ужасе закричала я, но толпа лишь радостно заулюлюкала.
- Ещё один прекрасный пример того, как редко человек задумывается о последствиях своих действий, даже будучи предупреждённым - сказал ведущий. - Каждый раз при входе в казино дамы получают предупреждение, но выслушивают правила так, как в России читают лицензионные соглашения при установке программного обеспечения - не задумываясь над словами! Наше заведение потеряло деньги, потому что ты не подумала о том, что будешь делать, если твои деньги закончатся. Мы могли бы навсегда оставить тебя бесплатной служанкой в нашем казино, но наш владелец бесконечно добр, и ограничивается лишь внушением, несущим пользу для тебя же! Ты же смеешь ещё и просить о его отмене. Разве ты не заслуживаешь наказания за свою глупость?
- Заслуживаю, - покорно сказала я, зная, что за отрицательный ответ меня снова будет ждать хлыст. В глубине души я и сама понимала, что дала волю страсти, хотя не имела достаточно средств. Но наказание слишком жестоко!
- По правилам нашего заведения, каждый может внести свой вклад в наставление на ум таких дурочек, как эта. Ты должна быть благодарна почтенной публике за то, что получишь столь ценный урок, и попросить о нём.
Я молчала, едва удерживаясь от слёз.
Ведущий снова принялся меня пороть, я вскрикивала от ударов.
- Ты оглохла? Я сказал - попроси о наказании у всех собравшихся!
Стоя на коленях, я произношу непослушными губами сквозь всхлипы:
- Уважаемые... дамы... и господа... я прошу... я прошу... я прошу...
Удар хлыста подгоняет меня.
- я прошу наказать меня!
- Итак, дорогие дамы и господа, до конца нашего вечера вы имеете возможность за символическую плату наказать эту девушку, то есть выпороть её, высечь, выдрать, отлупить, отстегать, и так далее, что,в сущности, означает одно и то же, - с лучезарной улыбкой произнёс ведущий. - Вы также всё ещё можете выкупить её за трёхкратную сумму её проигрыша, но если этого не случится, кто-то из вас ровно в полночь получит её в качестве приза - я уверен, совершенно покорную и послушную рабыню!
На сцену принесли деревянное сооружение, как оказалось, это был станок для порки. Мне велели лечь, перегнувшись через него, и крепко зафиксировали ремнями руки и ноги. Ягодицы были выпячены наверх, бёдра широко разведены в стороны, и все самые интимные места выставлены на всеобщее обозрение.
Служители прикатили столик, и остановили его на несколько минут у меня перед носом. От того, что я увидела, меня охватил ужас.
На столике лежали всевозможные инструменты для порки - плети, лопатки, трости, ремни и розги.
- Кто желает первым наказать её? - воскликнул ведущий, и из толпы сразу же кто-то отозвался. Посыпались деньги в копилку, пожилой мужчина взял толстенное весло, и начал лупить меня так, что я орала. После него вышел какой-то парень, он порол меня ремнём по бёдрам, приговаривая, что ему нравятся полоски на свежей коже. Потом был ещё кто-то... плеть, розги, весло, снова плеть, ремень... от боли я почти ничего не понимала, и не сразу почувствовала, что наступил перерыв. Станок со мною вместе отодвинули вглубь сцены, а на неё выскочили танцовщицы и принялись как ни в чём не бывало, представлять свой номер. Мне казалось, что я умираю.

Красное, черное, красное, черное... Зеленое... Красное, черное... Стоп!
- Вы проиграли, сударыня.
- Что? Но Вы, наверное, ошиблись! Посмотрите сюда! Вот же он!
- Вы проиграли, сударыня, - невозмутимый крупье собирает свою дань. А мне... мне нечем расплачиваться.
Он смотрит равнодушно-отрешенно, окидывает меня взглядом, мол, сколько я вас, таких барышень, видел тут... и ты тоже сейчас будешь стоять в центре зала, предъявив всем свое голое тело... а потом... пойдешь на приз, как и положено.
- Вы будете расплачиваться, сударыня?
- Я... да. Минутку... - я отчаянно роюсь в сумочке, хотя знаю, что денег там нет, ищу телефон, хотя позвонить некому... почему... ну почему я пошла сюда...
- По нашим правилам, сударыня, если Вы не имеете достаточно средств, Вы будете обязаны принести компенсацию нашему заведению. Вас ознакомили с правилами перед входом?
- Да. Я... но я...
- У Вас есть десять минут, сударыня, - презрительно бросает он, и удаляется, нисколько не волнуясь, что я могу сбежать.
Сбежать отсюда невозможно - камеры в зале и на входе, охрана, охрана, охрана...
Откинувшись в кресле, я вспоминаю Джеймса Бонда и "Казино Руайяль". У него появился волшебный конверт. У меня... у меня такого конверта не будет.
Двое мужчин слева, знакомые, о чем-то перешептываются, усмехаясь. У одного из них гадкие сальные усики, он противно косится на меня и ржет.
Сволочь, ты сейчас думаешь о том, какой я буду через десять... ох... уже меньше минут. Похотливый кобель.
Мужчина напротив, седеющий брюнет, смотрит на меня спокойно и оценивающе, о чем-то раздумывая. Женщина рядом с ним, кажется, в ужасе, но в глазах у нее явное любопытство, и она ждет-не дождется увидеть, как вершится правосудие в этом казино. Женщины. О, мы любим публичные казни, ахая от возмущения и наслаждаясь втайне мучениями жертвы.
- Сударыня, время вышло, - насмешливый голос крупье выводит меня из раздумий.
В глазах моих отчаяние.
- Вам нужно пройти со мной.
Мужчина напротив вдруг делает знак крупье, тот подходит, а брюнет что-то говорит ему на ухо. Дикая надежда шевелится в моей груди, но нет - крупье лишь говорит, что подойдет к нему попозже, и возвращается ко мне.