Ночь с 31 октября на 1 ноября - у кельтов самайн, у католиков ночь перед днем всех святых, у англосаксов хеллоуин, а у нас 31 октября - луков день, те день св Луки, апостола, автора одного из евангелий, художника
и покровителя иконописцев...
Холодная, суровая ночь на грани двух миров, ночь наступления зимней тьмы, ночь перехода к зиме...
с резными мордами из тыкв.
Вообще-то Хеллоуин происходит вовсе не от слова хелл (ад) как я раньше думала, а от англ. All Hallows' Eve «навечерие (канун) Всех святых». 1 ноября - день всех святых, а 2 ноября - день поминовения усопших.
В любом случае день святого Луки мне нравится больше. Тыквы лучше запекать, печь с ними пироги или варить кашу))
Это я ночью написала, а все остальное оставила наутро.
Но пугающая ночь прошла, и я, как всегда припоздав, собрала все-таки подборку картин об иконописцах, последователях святого Луки. Ну не нравится мне дьявольщина... Иконописцы с их кропотливым, тяжелым, иногда и опасным трудом - попробуй стоя или даже лежа на лесах расписать потолок церкви, - гораздо больше согревают душу.
Валантен де Булонь. Святой Лука Евангелист. 17 век.

Гверчино (Джованни Франческо Барбьери) Святой Лука, рисующий Деву Марию. 1652-53 гг.

Святой Лука, пишущий Мадонну с младенцем. Школа Рафаэля. 16 век.

Далее иконописцы мастеров 19-го века..
Елена Поленова. Иконописная мастерская 16-го столетия.

Александр Янов. Инок-живописец. 1885 г.

Александр Головин. В иконописной мастерской. 1894 г.

Владимир Маковский. Иконник. 1891 г.

Александр Фищев.

И, наконец, иконописцы и реставраторы наших современников...
Сергей Рубцов. Андрей Рублев.

Юлия Быкова. Иконописец. 2006 г.

Александр Крылов. Портрет реставратора Богданова.

Кирилл Киселев. Утро.

Федор Федоров. Иконописец Илья. 2013 г.

Надежда Воронцова. Реставрация.

Борис Шаманов. Старая икона. 1972 г.

Илья Птичкин.

Юлия петрова. В иконописной.

Побольше волшебства в жизни каждого!

Удивительно вкусные! ДАЛЬШЕ

Хорошего дня

https://youtu.be/iX8BowGUFcY

Пасмурно, чувствуется наступление холодов.
Самайн на дворе, однако. Или католический праздник Всех Святых.
А у нас гораздо проще - день памяти святого апостола Луки-Евангелиста, врача, первого иконописца, покровителя художников, иконописцев и реставраторов.


И немного картин, посвященных иконописцам и реставраторам икон.
Кстати, многие художники, в том числе молодые, пишут иконы, а не только светские картины.

Наталия Климова. Святой преподобный Андрей Рублев.

Евгений Воскобойников. Дионисий с сыновьями Владимиром и Феодосием. 2000 г.


Петр Стронский. Портрет реставратора Овчинникова.

31 октября.

Эта безумная ночь.

   1995 год. Октябрь. Кто же знал, что 31 октября праздник Хэллоуин, День всех святых, День поминовения усопших! Я этого не знала, и в три часа дня направлялась на Антоненков переулок, чтобы убедиться, что моя фамилия есть в списках на получение квартиры ЖКС (Жилищного Кооперативного строительства). Я пересекала площадь Декабристов, когда услышала разрывы снарядов и пулемётную очередь, я бросилась на влажный асфальт. Знаете ли, жизнь дороже, чем промокшее пальто. В жизни нашего города всё время что-то происходило: какие-то разборки, подробности о которых мы узнавали в СМИ - то ли бандитские, то ли между бандитами и милицией. Ко мне бросилось несколько прохожих, помогли встать.

  - С вами всё в порядке? - спросил один мужчина.

  - Вы не пострадали? - спросил другой.

  Я посмотрела на них О Боже! Кто это? Они были одеты в черные плащи с пелеринкой вместо воротника, черные широкополые шляпы, в черной полумаске на лице и с фонарём из тыквы. Тыква имела вырезанные глаза и губы, в ней горел или фонарик или свеча, сверху была приделана ручка (представьте, дверная ручка была прикреплена к ней, оказалось, что так удобнее). Я оглянулась, потом посмотрела вверх. В небе переливались разноцветием искр разорвавшиеся петарды. Вокруг толпились ряженные в чёрные и темно-синие цвета люди. Все они имели маски на лице, были маски даже из тыкв. Они бурно переговаривались, смеялись, рядом с ними раздавалась музыка.

   - Где я? - спросила я, удерживая мужчину за рукав. - Что происходит?

   - Сударыня, - засмеялся мужчина, - вы в двадцать первом веке. Праздник Хэллоуина. Почему вы не наряжены?

   Он щёлкнул пальцами, ко мне подбежали две девушки. Одна набросила мне накидку тёмно-синию с пелериной на плечи, вторая водрузила мне широкополую шляпу, третья вложила в руку фонарик из тыквы. Я нервно сжала ручку.

   Что-то надо делать, решила я. Может быть, обратиться к милиционеру? Вон он стоит рядом в шагах пяти от меня. Я подошла к нему.

  -  Товарищ милиционер, - начала я. - Что-то странное происходит в нашем городе. Вы можете мне объяснить, что всё это значит?

  -  Сударыня, ко мне надо обращаться Господин полицейский! Вы что никогда не праздновали Хэллоуин?

  Он обратил лицо ко мне. О, ужас, у него тоже была маска, чёрная полумаска закрывала верхнюю часть лица. К нам бросилась группа в чёрных масках, они окружили нас хороводом, пропели песенку, я разобрала последние слова; Кого хочешь, выбирай!

  Полицейский рассмеялся и сделал широкий круг рукой:

  - Это к вам, сударыня! Выбирайте, кого вы выберите себе на ночь в товарищи.

  Я похолодела от ужаса, а ужас меня обуял от двусмысленности  положения: выбрать кого-то в товарищи на ночь! Но я же не такая!

  -  Нет! - крикнула я. - Я никого не выбираю, - сказала я и плотнее прижала к себе свою сумку, я подумала, что меня разыгрывают, чтобы отобрать мои ценности: часы, кольцо и кошелёк с деньгами.

  Хоровод рассмеялся  и распался, рядом со мной остался один мужчина, одетый как и все, и в маске, он сжал мой локоть.

  - Вы очень милая. Ваша непосредственность  восхищает, возьмите меня в пажи на сегодня. И кто знает, может быть, я вам понравлюсь надолго.

  Мне не захотелось обижать его недоверием, что-то в его словах тронуло меня, одинокую женщину (овдовела три года назад), и я улыбнулась ему. У меня не было маски на лице.

  - Хорошо, - тихо сказала я, - будьте моим пажом. А что мы будем делать? - спросила я и почувствовала, что покраснела от двусмысленности своих слов. Но в темноте это не было видно, и я порадовалась, что он не увидит моё смущение, как у девчонки  шестнадцати лет. Мне было сорок три года.

   Толпа в это время закричала: Идём на кладбище! Кто с нами?

    -  На какое кладбище? - спросила я, обратившись к нему.

    -  На Александро-Невскую лавру, - ответил он и громко крикнул: Идём на лавру! Друзья, присоединяйтесь.

    -  Но отсюда далеко идти, - сказала жалобно я, вспомнив о своих болезненных мозолях на мизинцах и слева и справа.

    -  Мы полетим, - восторженно ответил мне мужчина, и махнул рукой, чтобы его все увидели. - Летим, друзья!

    Из подворотни дома напротив памятника Николаю Первому  вылетела женщина с кипой метёлок из сухих веток, она раздавала их направо и налево. Мужчина взял метлу, легко взмахнул ею, крепко сжал мой локоть, и мы с ним взлетели вверх.

  -  Ой! - вздрогнула я. - Только бы не налететь на линии электропередач. Током ударит.

  -  Не бойтесь, дорогая. Метла умная, она знает дорогу, помнит её по празднику прошлого года.

  Мы пролетели над Невским проспектом, внизу веселился народ, толпа шла по проспекту, заполняя собой всё пространство от домов и до домов на другой стороне. Хлопали петарды и красивые гирлянды фейерверка разгорались над городом.

  -  А я думала, что это снаряды  или пулемётные очереди, - выдавила я из себя, пролетая над площадью Восстания.

  -  Нет, дорогая. Это салют! В честь праздника.

  -  Разве есть такой праздник? - поинтересовалась я.

  -  Есть. И в России есть такой праздник.

  Мы опустились перед входом в лавру. У ворот стоял (кто бы вы думали?) Александр Суворов. Я сразу его узнала по маленькому росту, белому парику из седых завитушек и по мундиру времён императрицы Екатерины. Он приветливо со всеми здоровался  и приглашал на кладбище.

  -  Здравствуйте, господин Суворов, - так помпезно  поздоровалась  я, приседая в реверансе.

  Он обернул ко мне лицо! О, и здесь меня привело в шок его выражение лица - это тоже была маска из тыквы с припущенными вниз  уголками рта. Это была скорбная маска.

  -  Здравствуйте, сударыня. Проходите! Кавалер приведёт вас к нашему костру.

  -  Спасибо за приглашение. Я ваша верная поклонница. И благодарна за то, что вы сделали для России! Благодарю за ваши подвиги во славу нашего государства.

  Я почувствовала, что мужчины как-то напряглись, им, кажется,  не понравилось моё выступление. Видно, мои слова были не в тему праздника!

  Мой кавалер взял меня за руку и решительно повёл прочь от ворот на кладбище.

  -  Пойдёмте, дорогая, к нашему костру.

  -  А есть и другие костры в городе? Я имею в виду на других кладбищах? - полюбопытствовала я.

  - Да, есть, - ответил он не многословно. - И даже в ближайших лесах. Вы разве никогда не слышали об этом празднике?

  -  Нет, не слышала, - растерянно  ответила я. - На площади Декабристов я услышала возглас: Праздник двадцать первого века! Но сейчас двадцатый век. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Я направлялась в жилищно-строительный кооператив. Проверить списки.

   Мужчина вздохнул и замер, он повернулся ко мне:

   -  Тысяча девятьсот девяносто пятый год? Не может быть. Кто вы, сударыня? Как вы оказались в нашем веке?

   -  Не знаю, - расстроилась я. - Я подумала, что это какой-то розыгрыш. Не могла же я попасть в двадцать первый век. Какой это год?

   -  Две тысячи первый, - ответил мужчина и отпустил мою руку.

   -  Что вы делаете? - испуганно воскликнула я. - Вы хотите бросить меня здесь? А как же я вернусь домой?

   -  Пойдёмте со мной к костру. Веселиться, значит веселиться. Потом  что-нибудь придумаем, - обнадёжил меня мужчина, и мы направились к полыхающему вдали костру.

   Мы остановились у какой-то гробницы, на гранитной плите, буквы которой почти стёрлись, развели костёр. Кто-то из присутствующих собрал  хворост в

парке, и хвороста было много.

   Ко мне подошла женщина и попыталась схватить меня за руку, но одну рукой снова завладел мужчина, а второй я плотно прижимала к себе сумку.

    -  Давай погадаю, милая, - сказала она дребезжащим голосом.

    -  Я не гадаю, - ответила я, повернувшись к ней лицом. О, ужас, на её лице была страшная маска – вислый нос, беззубой ямой рот, глаза, как капли раскалённого металла горели в черных глазницах.

    -  Я гадаю, а не ты, - хохотнула громко женщина и приподнялась на цыпочках, чтобы рассмотреть меня лучше. – Да, тебе не следует гадать, так как это бессмысленно, - сказала она странные слова и подняла голову к небу.

    -  Когда пропоют петухи, ты вернёшься туда, - продолжала она, кивнув подбородком на чёрное беззвёздное небо.

    Мужчина молча слушал её и никак не комментировал.

    -  Скажите, что она имела в виду, - я нервно сжала руку мужчины. – Я умерла? Меня уже нет на самом деле?

    Я вспомнила, что слышала на площади Декабристов пулемётную очередь, после которой упала на землю. Но я упала от страха, чтобы уцелеть.

    -  Нет, - сказал мужчина. – Всё с вами в порядке. Пропоют петухи, и  вы вернётесь домой, в свой тысяча девятьсот девяносто пятый год.

    -  Пошла вон, старая ведьма, - крикнул он на женщину. – Нечего людей смущать своими глупостями!

    - Ой! Извините, ваша светлость. Не признала, - пробормотала старуха, склоняясь перед мужчиной в поклоне. Она быстрыми шагами удалилась от нас в сторону тёмных могил у ограды кладбища.

    -  Ваша светлость? – спросила я. – Вы князь?

    -  Кажется, я признала вас, - продолжала я. – Вы призрак Александра Второго.

Здравствуйте, ваше величество.

    Мы стояли и смотрели на костёр, искры разлетались далеко, так как попадались сырые ветки, они трещали и разметали искры. Мужчина молчал. Он, вероятно, не ожидал такого быстрого разоблачения, и обдумывал, что же сказать, чем, какими словами оправдаться.

    Ряженные по ту сторону костра перестали шуметь и петь песенки в честь Хэллоуина, они уставились на нас.

     -  Кажется среди нас привидения! – крикнул кто-то в толпе.

     -  Привидения, привидения!!! – подхватили возглас остальные.

     -  Ваше высочество, - сказала я императору, - они знают, что мы мертвы? Разве мы скелеты?

     -  Вы нет, милая женщина, - ответил он, распахивая плащ. Под плащом был скелет, белые кости рёбер, таза, ног фосфоресцировали в темноте. – А я…

    Я не смогла дослушать, так как упала в обморок. Последнее, что я слышала – это жуткий вой толпы ряженых. Они взвыли от страха и помчались прочь от костра.

     Когда я пришла в себя, то услышала пение петухов где-то вдали. В городе держали петухов, подумала я. И я была права, кур и петухов держали в монастыре Александро-Невской лавры.

     Я встала, сбросила плащ, шляпу, фонарь – тыква погас сам. Маска валялась рядом. Сколько же я пролежала в обмороке?  Нет, не буду думать о ночном происшествии, бежать прочь отсюда, домой, только домой. Первое ноября 1995.

    Метро ещё не открылось. Я постояла в нерешительности на остановке троллейбуса, и, о радость, подошёл  первый утренний троллейбус. Я вошла и первым делом спросила кондуктора:

   -  Сегодня первое ноября тысяча девятьсот девяносто пятого года?

   -  Женщина, - удивлённо ответила мне кондуктор, - закусывать надо.

   -  Ага, - согласилась я и заняла место у окна. Конечно, это родной 1995 год. Наши люди не могли ответить иначе. Хэллоуин 2001 закончился!

  ****** Санкт-Петербург. 2022 год

      Корни этого странного праздника уводят нас в глубь веков, в дохристианскую эпоху, когда земли Ирландии, Северной Франции и Англии населяли племена кельтов. Их год состоял из двух частей - темной и светлой. А переход одного сезона в другой, совпадающий с окончанием сбора урожая, отмечался 31 октября и символизировал начало нового года. Смена частей года, как и месяцев, происходила с наступлением полнолуния. Смена тёмной и светлой частей года весной также отмечалась праздником. Впоследствии произношение изменилось соответственно правилам произношения на гэльских языках, и к началу нашей эры праздник стал называться Самайн, как и соответствующий месяц.