Молотов о Сталине в начале Великой Отечественной войны

 

Здравствуйте, уважаемые подписчики и гости канала! Уже очень давно (со времен правления Хрущева) в кино и литературе широко пропагандируется мнение, что после вторжения гитлеровской армии Сталин уклонился от руководства страной и армией, впал в прострацию и скрывался у себя на «ближней даче». Эту ложь давно опровергли по средствам журнала посещений кабинета Иосифа Виссарионовича в кремле. До этого в своих мемуарах хрущевскую клевету опровергали наши выдающиеся полководцы (Василевский, Жуков, адмирал Кузнецов, Голованов). В этой статье приведу цитаты о поведении Сталина в начале войны его ближайшего сподвижника Вячеслава Михайловича Молотова:

Как держался? Как Сталину полагается держаться. Твердо. Растерялся - нельзя сказать, переживал - да, но не показывал наружу. Свои трудности у Сталина были, безусловно. Что не переживал - нелепо. И я переживал и сильно. Но его изображают не таким, каким он был, - как кающегося грешника его изображают! Ну, это абсурд, конечно. Все эти дни и ночи, он, как всегда, работал, некогда ему было теряться, или дар речи терять.

Β 1932 гoду coвeтcкoe пpaвитeльcтвo гoтoвилo бoльшoй кoнтpaкт пo зaкупкe пятидecяти тыcяч гpузoвикoв в Сoeдинeнных Штaтaх. Тeхникa былa ocтpo нужнa cтpaнe для пpoвeдeния индуcтpиaлизaции бoльшeвиcтcкими тeмпaми. Этo пoзжe нa пoлную мoщнocть зapaбoтaeт aвтocтpoитeльнaя пpoмышлeннocть, и Сoвeтcкий Сoюз будeт oбecпeчивaть ceбя мaшинaми caмocтoятeльнo. Κaпитaлиcты США знaли пoвышeнный интepec СССР нa aвтoмoбили и, caмo coбoй, зaлoмили цeны втpидopoгa. Μoлoтoв пoдгoтoвил кoнтpaкты для утвepждeния в Πoлитбюpo.

К вопросу об унитаризме и федерализме при создании СССР и взглядах Ленина и Сталина на эти вопросы.

Правда и вымыслы о "сталинской автономизации"

Но вернёмся в лето 1922 года, когда упомянутая комиссия приступила к работе. Вскоре был разработан первоначальный — подчеркнём это особо! — проект резолюции "О взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками", который действительно предусматривал вступление Украины, Белоруссии, Азербайджана, Армении и Грузии в Российскую Федерацию на правах автономных республик. Проект был поддержан большинством голосов членов комиссии, в том числе — И.В. Сталиным. Обращаем ещё раз внимание: это был всего лишь первоначальный вариант, и вариант всего лишь проекта резолюции комиссии, то есть был пройден только самый первый этап огромной интеллектуальной работы, которую ещё предстояло продолжить и завершить. А на таком этапе вполне естественны самые различные предложения и варианты, мнения, включая спорные — если, конечно, участники обсуждения действительно занимаются поисками истины, а не ограничиваются тупым поднятием рук, что кое-кому в сегодняшней России свойственно...

И обмен мнениями оказался весьма горячим. Разосланный для дальнейшего обсуждения в ЦК компартий советских национальных республик проект резолюции был решительно отвергнут грузинскими коммунистами. В свою очередь ЦК КП(б) Белоруссии указал на необходимость сохранения в новом Союзе "договорных отношений между независимыми республиками", а ЦК КП(б) Украины вообще не обсуждал проект на этом этапе, что уже само по себе свидетельствует о позиции украинских коммунистов относительно идеи "вхождения". Ещё раз обращаем внимание: не возникло никакой чрезвычайной ситуации, тем более — катастрофы; это был жёсткий, но при этом абсолютно свободный обмен мнениями, что и было — вопреки визгу современных антисоветчиков — свойственно Коммунистической партии в ленинские времена.

В связи с этим более чем показательно, как сам В.И. Ленин относился к обозначившимся поначалу разногласиям с И.В. Сталиным. Здесь необходимо сделать одно очень важное замечание. Послушать сегодняшних антикоммунистов, в том числе самых высокопоставленных, так у некоторых граждан может создаться впечатление, что Сталин-де "горячо отстаивал" проект "автономизации", а вот Ленин, мол, фактически "выкрутил ему руки". А как обстояло дело в действительности?

В письме с говорящим само за себя названием "Об образовании СССР", написанном члену Политбюро ЦК РКП(б) Льву Каменеву уже в сентябре — после состоявшихся на первом этапе обменов мнениями — и предназначенном для ознакомления других членов этого высшего партийного органа, В.И. Ленин предельно мягко отзывается о позиции своего младшего товарища и соратника: "Сталин немного имеет устремление торопиться" (выделено мной. — О.Ч.). Что это — излишняя изысканная дипломатичность? Но, как мы знаем, приверженность "дипломатии" при решении принципиальных для судеб партии и страны проблем совсем не была свойственна Ленину. Очевидно, дело в другом.

Во-первых, как видим из приведённых слов, никакой враждебности к оппоненту или "жёсткого давления" на него нет и в помине. В.И. Ленин и здесь — как и в целом ряде других случаев — не желает использовать свой колоссальный авторитет с целью давления на соратников по партии, предпочитая убеждать их силой аргументов и безупречностью логики. Во-вторых, на основании выражения "немного торопиться" можно сделать вывод, что Ленин как раз не считал позицию И.В. Сталина по столь судьбоносному вопросу окончательно сформировавшейся и обоснованно полагал возможным в ходе дальнейшей дискуссии убедить его в своей правоте. Какова же была позиция самого Ленина?

Именно в цитируемом письме — очень небольшом по объёму, но важнейшем с исторической точки зрения документе — В.И. Ленин чётко формулирует принципы образования нового Союза: "Мы (РСФСР. — О.Ч.) признаём себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию" (выделено мной. — О.Ч.). Это ленинское определение не мешало бы зарубить на носу всем деятелям любого ранга, кто на уровне подсознания до сих пор не может принять неоспоримый факт: сегодня Россия (Российская Федерация) — такая же республика, такое же суверенное государство, как, скажем, Белоруссия или Казахстан, равноправное с ними, но никак не выше их.

Далее в том же письме буквально одной строчкой В.И. Ленин конституирует подлинный прорыв во всей теории и системе международных отношений, значение которого и по сей день не хотят осознать националисты самых разнообразных мастей и рангов. Ленин рассматривает новый Союз как "новый этаж, федерацию равноправных республик", часть из которых при этом уже сами являются федерациями. Федерация федераций — в случае с многонациональным (а для нашей страны можно было бы даже сказать — множествонациональным) составом населения это действительно уникальный вариант выстраивания подлинно равноправных отношений между совершенно разными по численности, истории и обычаям народами.

Ознакомившись с замечаниями В.И. Ленина и по итогам состоявшейся между ними беседы, И.В. Сталин кардинально переработал резолюцию комиссии в соответствии со всеми ленинскими предложениями, то есть полностью снял свои собственные прежние предложения об "автономизации". А также убедил в правоте этого шага большинство членов комиссии, включая таких способных решительно отстаивать своё мнение, как Г.К. Орджоникидзе и секретарь ЦК РКП(б) В.М. Молотов.

В результате в тексте новой резолюции первым пунктом значилось принципиальное системообразующее положение, выдвинутое Лениным: "Признать необходимым заключение договора между Украиной, Белоруссией, Федерацией Закавказских Республик и РСФСР об объединении их в "Союз Социалистических Советских Республик" (первоначально название звучало именно в таком порядке. — О.Ч.) с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава Союза".

Из этого документа, в котором важно каждое слово, однозначно следует: И.В. Сталин по зрелом размышлении решительно отказывался от своей первоначальной идеи "автономизации" в пользу ленинского плана образования Союза равноправных республик. И никто ему никаких рук не "выкручивал". Состоявшийся вскоре пленум ЦК РКП(б) полностью поддержал новый проект резолюции, принял её в окончательном виде и поручил новой комиссии под председательством Сталина подготовить на её основе проект закона об образовании СССР для внесения его на съезд Советов.

И.В. Сталин же поддержал и ленинское предложение названия, открывшего новую историческую эпоху и в итоге ставшего звучать как "Союз Советских Социалистических Республик". Именно в такой расшифровке аббревиатуры "СССР" началась история великого государства, образованного на I Всесоюзном съезде Советов 30 декабря 1922 года. Союзный съезд принял Декларацию об образовании Союза ССР, рассмотрел и утвердил Договор об образовании СССР. Первоначально в Союз вошли РСФСР, Украинская ССР, Белорусская ССР и Закавказская Федерация, оформившаяся в ЗСФСР (в тот период расшифровывалась как Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика).

Всякий, кто знакомился с деятельностью И.В. Сталина не "с наскока" и не с заведомой целью опорочить, знает: он никогда не принимал окончательного решения по судьбоносным вопросам наспех, не обдумав всесторонне, а уже приняв, отстаивал его, что называется, не только сердцем, но и головой и своей железной логикой. Именно поэтому, признав доводы В.И. Ленина убедительными и поддержав их, Сталин всю последующую жизнь и деятельность боролся за их претворение в жизнь.

И одними из наиболее ярких доказательств такой позиции И.В. Сталина являются весь процесс и процедура принятия новой Конституции СССР в 1936 году, которую на долгие десятилетия народ стал называть Сталинской. В докладе "О проекте Конституции Союза ССР", который Сталин в качестве председателя Конституционной Комиссии сделал 26 ноября 1936 года на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов, словно отвечая будущим фальсификаторам, он касается фундаментальных вопросов дальнейшего развития советского федерализма, И.В. Сталин особо подчёркивает, что "у национальностей СССР кроме общих интересов имеются ещё свои особые, специфические интересы, связанные с их национальными особенностями". И далее: "Можно ли пренебрегать этими специфическими интересами? Нет, нельзя" (выделено мной. — О.Ч.).

В этих сталинских постулатах — неукоснительное следование ленинским принципам безусловного равенства, дружбы и взаимоуважения народов, лежащим в основе Советского многонационального государства. Равно как и подчёркивание ещё одного ключевого принципа государственного социалистического строительства — добровольности объединения в Союз. А дальше И.В. Сталин формулирует и объявляет на весь мир программно-политическую установку Советского руководства и, естественно, свою собственную как вождя Коммунистической партии и преемника В.И. Ленина.

"СССР, — напоминает Сталин всем, у кого плохо с памятью, — есть добровольный союз равноправных Союзных республик. Исключить из Конституции статью о праве свободного выхода из СССР — значит нарушить добровольный характер этого союза... Я думаю, что мы не можем и не должны идти на этот шаг" (выделено мной. — О.Ч.).

Просто и ясно — всем, за исключением тех, кто собственную неспособность поддерживать равноправные отношения с соседями пытается прикрыть приписыванием И.В. Сталину мифической "альтернативной" ленинской точки зрения на устройство Советского Союза. И тем самым, как всегда, отвлечь внимание общества от множащихся реальных проблем и вызовов.

https://gazeta-pravda.ru/issue/81-31284-28-iyulya-2022-goda/pravda-i-vymysly-o-stalinskoy-avtonomizatsii/ - полностью по ссылке

Относительно всего вопроса "расхождений", на мой взгляд куда лучше все показывает тот факт, что после смерти Ленина, Сталин от изначальной концепции СССР принципиально не отходил, в том числе и после обретения всей полноты власти в 30х годах, когда он мог легко изменить устройство государства в Сталинской Конституции.
Созданная Лениным и Сталиным система в итоге выдержала тяжелейший экзамен в годы Великой Отечественной Войны и позволила СССР стать сверхдержавой. Последующие поколения и партийные руководители смогли разрушить то, что не смогли сломать враги извне. В том числе и по линии национальных разломов, которые начали образовываться когда начались деструктивные процессы внутри КПСС и советский строй начинал становится все менее советским - разрушалась та скрепа, которая делала созданную государственную машину рабочей. СССР как союз советских республик мог существовать только в рамках социализма.
Ну а то, что убийцы СССР, начиная с Ельцина и Горбачева пытались переложить свою ответственность на тех, кто СССР создал, является не более чем попытками преступников уйти от исторической отвественности.

https://colonelcassad.livejournal.com/7767686.html

Молотов о Ленине, Сталине и других вождях

Феликс Чуев

...Еду из столицы с Белорусского на электричке. Напротив сидит мальчик, рисует на потном стекле, пишет цифры, словно пытается угадать отпущенный ему на земле срок, хотя навряд ли задумывается об этом. Этот мальчик умрет в 2060 году — так мне внезапно открылось, не знаю почему. Я его больше не увижу, а если и встречу, наверняка не узнаю. Да и он тоже. Но ему суждено познать гораздо больше меня. В нем будет больше спокойной ясности и равнодушия к тому, что сегодня волнует меня, о чем давно собираюсь рассказать. Попытаюсь — «не ведая ни жалости, ни гнева». А сам думаю и смотрю на этого мальчика...

Я рано выучился читать. В доме были только политические книги да газета «Правда». Интерес к политике, а потом к истории сохранился надолго. Может быть, поэтому жизнь подарила мне встречи со многими государственными, политическими, военными деятелями, учеными, героями. Память и дневниковые записи высвечивают яркую личность главного маршала авиации А. Е. Голованова, встречи с маршалом Г. К. Жуковым, адмиралом Н. Г. Кузнецовым, партийным и государственным деятелем К. Т. Мазуровым, академиками А. А. Микулиным, С. К. Туманским, А. М. Люлькой, авиаконструкторами А. С. Яковлевым и А. А. Архангельским, «невероятными» летчиками М. М. Громовым, М. В. Водопьяновым, А. И. Покрышкиным и многими-многими другими — о каждом книгу можно написать.

И — Вячеслав Михайлович Молотов. 140 подробнейше записанных бесед, каждая в среднем 4 — 5 часов. Как ни относись к этому человеку, мнение его интересно знать, да и жизнь Молотова не оторвать от истории государства. Он работал с Лениным, был членом Военно-революционного комитета по подготовке Октябрьского вооруженного [398] восстания в Петрограде, вместе со Сталиным репрессировал неугодных, занимал пост заместителя Председателя ГКО в Великую Отечественную войну, другие высокие посты, вел нашу внешнюю политику, встречался едва ли не со всеми крупными государственными деятелями первой половины XX века.

Конечно, суждения его субъективны, во многом идут вразрез с тем, что сейчас публикуется, но за 17 лет постоянного общения я имел возможность в какой-то мере изучить этого человека, целиком, с юности отдавшего себя идее. Безусловно, многое из того, что он говорил, знал только он, и сейчас уточнить трудно. Я буду приводить его слова, стараясь не комментировать объективности ради. Темы наших бесед были весьма разнообразны, они касались самых напряженных исторических моментов. Это краткий конспект наших встреч, дневниковые записи. Я выбирал, мало затрагивая теоретические вопросы, хотя без них не обойтись и они занимают определенную часть «молотовского дневника», составляющего свыше пяти тысяч страниц на машинке. Да, все эти годы я постоянно вел дневник, детально записывая каждую встречу, каждое высказывание, а в последующие дни переспрашивая, уточняя...

...Что меня поражало? Поражала завидная быстрота его реакции, когда он отвечал на вопросы. Обычно в начале разговора Молотов говорил мало, больше слушал и сам спрашивал. А во второй половине беседы начинал рассказывать то, что нигде и ни от кого не услышишь. Щеки его розовеют, глаза, щурясь, блестят по-юношески. Разговорился. Иногда он словно волновался от давних воспоминаний и начинал слегка заикаться.

Разговаривая с ним, я ловил себя на мысли: невольно следишь за своей мыслью и речью, приучаешься к дисциплине беседы, краткости, сжатости — ни он, ни его учителя не терпели длиннот. Точен в формулировках и порой придирается, казалось бы, к незначительным мелочам. Любит докопаться до сути, упрям и последователен в беседе. О себе говорит мало.

— Вы сидели во всех тюрьмах царской империи?

— Во всех основных, — тут же уточняет он.

Он понимал, что я буду писать такую книгу. Берусь опубликовать примерно седьмую часть того, что я узнал от Молотова. Сам он не оставил мемуаров. «Мне не интересно, [399] где, кто и что сказал, куда плюнул... Ленин не писал мемуаров, Сталин — тоже. Есть люди, которые говорят, что видели мою книгу. Я пишу не мемуары, а пишу о социализме — что это такое и, как говорят крестьяне, на кой он нам нужен», — говорил Молотов.

Я не знал, сколько будет этих встреч. Когда они стали частыми, я ловил себя на мысли, что, может, в последний раз вижу его. Ведь еще в 1969-м, когда впервые был у него дома, ему шел 80-й год. Среднего роста, крепко сбитый, с большим упрямым лбом, острыми карими глазами — яркими, не тускнеющими с годами. Жесткие седые усы — в его эпоху всё Политбюро было усатым...

Как проходили наши встречи? Обычно я приезжал на дачу в Жуковку, он встречал меня в прихожей — тепло, по-домашнему:

— Там кто, товарищ Феликс приехал?

Садились за стол, обедали, гуляли по лесу. («Я был Предсовнаркома, и то меня подслушивали, пойдем погуляем...»)

В половине наших встреч с В. М. Молотовым, да, точно, почти в 70 из 140 (в 1969 — 1977 гг.), участвовал Шота Иванович Кванталиани, историк по образованию, добрейший человек, с живым, ярким, моторным характером. Он умер внезапно в декабре 1977 года — и 50 не было. Все советовал мне, как начать эту книгу:

— Пиши так: «Старый, добрый Белорусский вокзал...»

А Молотов проживет еще почти 9 лет, но ездить к нему я буду без Шоты Ивановича.