Когда-то очень давно Москву посетил известный американский писатель Гор Видал (1925-2012). Москвичи расспрашивали его о современной американской литературе, в том числе с восхищением говорили о романах Курта Воннегута (1922-2007). На что Видал заметил:
- Романы Курта страшно проигрывают в оригинале...

Действительно, при чтении переводной прозы и – особенно – поэзии всегда возникает беспокойный вопрос: кто на самом деле вызывает восхищение – автор оригинала или его переводчик?..

Вот 17 сентября Чехия отмечает 115 лет со дня рождения поэта Франтишека ГРУБИНА (1910-1871).

Какое-то время назад в интернете и вокруг, как нынче принято говорить, завирусилось стихотворение Грубина «Ещё не осень…» в очень хорошем переложении Владимира Яворовского:

Еще не осень! Если я
Терплю, как осень терпит лужи,
Печаль былого бытия,
Я знаю: завтра будет лучше.
Я тыщу планов отнесу
На завтра: ничего не поздно.
Мой гроб еще шумит в лесу.
Он - дерево. Он нянчит гнёзда.
Я, как безумный, не ловлю
Любые волны. Всё же, всё же,
Когда я снова полюблю,
Вновь обезумею до дрожи.
Я знаю, что придет тоска
И дружбу, и любовь наруша,
Отчаявшийся, чужака
В самом себе я обнаружу.
Но в поединке между ним
И тем во мне, кто жизнь прославил,
Я буду сам судьей своим.
И будет этот бой неравен.

Но нашёлся и другой вариант (неизвестного переводчика):
Ещё не осень на дворе,
Но много дней, бывало часто,
Я прожил, словно в сентябре.
Всегда они свежо промчатся.
Я столько планов запорол,
Откладывал, надеясь, где-то
Ещё качает гнёзда ствол,
В котором гроб мой жаждет света.
Уже в припадке не ловлю
Волну идущую, но чую:
Ещё дурачиться люблю,
Ещё нырну в судьбу чужую.
И от похмелья не уйти
Дней без жены, без друга, всяких,
Когда застану я в груди
Приют иного бедолаги.
Но в том сраженье между ним
И тем, кто жизнь во мне лелеет,
я как судья неумолим:
Рождённый ползать, ввысь не смеет.

Этот, довольно неуклюжий, перевод в каких-то деталях совпадает с первым (и с подстрочником), но сюжеты строф и общее настроение оригинала искажены чуть не до противоположного. У Грубина завершающая строфа (подводящая итог) звучит драматично, но жизнеутверждающе (подстрочник): «Но в этой борьбе между ним И тем, кто во мне хвалит жизнь, Я буду своим судьёй, пока смогу Держаться за землю, даже искалеченный.» У анонима же какой-то горьковский Уж вполз со своей бескрылой философией: «Рождённый ползать, ввысь не смеет».

Вот и гадай, действительно ли иноязычный автор сказал то, что перевёл переводчик.

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все — простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде…
Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…
1857 г.
Федор Тютчев
https://www.culture.ru/poems/46383/est-v-oseni-pervonachalnoi
источник фото Пинтерест

"Наша Таня громко плачет - уронила в речку мячик..."

В интерпретации разных поэтов.



Маяковский:



В этом мире

Ничто

Не вечно,

Вот и теперь

Матерись или плачь:

Прямо с берега

Сверзился в речку

Девочки Тани

Мяч.

Слезы хлещут

Из глаз у Тани.

Не реви!

Не будь

Плаксивою девой!

Пойдем за водой -

И мячик достанем.

Левой!

Левой!

Левой!



Гораций:



Громко рыдает Татьяна, горе её безутешно;

Вниз с розопламенных щек слёзы струятся рекой;

Девичьим играм в саду беззаботно она предавалась -

Мяч озорной удержать в тонких перстах не смогла;

Выпрыгнул резвый скакун, по склону вниз устремился,

С края утеса скользнув, упал в бурнопенный поток.

Милая дева, не плачь, утрата твоя исцелима;

Есть повеленье рабам - свежей воды привезти;

Стойки, отважны они, ко всякой работе привычны -

Смело пустятся вплавь, и мячик вернется к тебе.