Она была принцессой и ждала, когда к ней в двери постучатся принцы. Во снах она блистала на балах, и был сражен непобедимый рыцарь её невероятной красотой, но был отвергнут, ведь она - принцесса.
Она любила сны свои за то, что жизни они были интересней.
А в жизни было скучно: за окном щербатились ряды многоэтажек, и небо было светло-серым днём, а ночью небо было цвета сажи. И не было ни принцев, ни балов. Был счёт за жкх и скучный офис, вчерашний суп, позавчерашний плов, и надпись "Машка дура" в лифте "otis".
Ещё был надоедливый сосед. Он каждый день встречал её с работы. Он нёс ей то конфеты, то букет, то мишку тедди, то ещё чего-то. Её он этим сильно раздражал, ведь был совсем он не похож на принца.
А мать твердила ей: "пора рожать! Тебе ещё чуть-чуть, и стукнет тридцать! Вот, присмотрись, сосед в тебя влюблен. Переставай уже его динамить".
Как объяснить, что принцем не был он своей совсем не королеве маме?
И вот однажды ей приснился сон, в том сне она томилась в тёмной башне, а башню охранял большой дракон, свирепый, огнедышащий и страшный. И сотни принцев шли её спасти, но ни один не смог сразить дракона. Она его молила: отпусти! Но зверь был глух к мольбам, был непреклонным.
И тут у башни появился он. Сосед с букетом, мишкой и конфетой. И почему-то пал пред ним дракон. И башня стала маленькой и светлой квартирой на четвёртом этаже. За окнами бирюзовело небо.
Она, проснувшись, не могла уже сказать, что принцем этот парень не был.
Короче, завертелось-понеслось: букеты-мишки, загс, довольна тёща. Про рыцарей ей больше не спалось, и стали дни теперь реальней ночи.
Балы теперь гремели без неё, а принцы не о ней слагали песни.
Мораль такая: чтобы жить своё, приходится убить в себе принцессу.
Девочке три, она едет у папы на шее.
Сверху всё видно совсем по-другому, чем снизу.
Папа не верит, что скоро она повзрослеет.
Папа готов воплощать в жизнь любые капризы...
Девочке шесть, на коленках у папы удобно.
Он подарил ей щенка и большую конфету.
Папа колючий, как ёж, и как мишка, огромный.
Папа умеет и знает вообще всё на свете...
Девочке десять, и ей захотелось помаду.
Спёрла у мамы, накрасила розовым губы.
Папа ругался, кричал, что так делать не надо.
Папа умеет бывать и сердитым, и грубым...
Девочке скоро пятнадцать, она повзрослела.
В сумочке пачка «эссе» в потаённом кармане.
Папа вчера предложил покататься на шее.
Девочка фыркнула: "Ты же не выдержишь, старый"...
Девочка курит в окно и отрезала чёлку.
Девочка хочет тату и в Египет с подружкой.
Папа зачем-то достал новогоднюю ёлку.
Девочке это давно совершенно не нужно...
Девочке двадцать, она ночевала не дома.
Папа звонил раз пятьсот или может быть больше.
Девочка не подходила всю ночь к телефону.
Папа не спал ни минуты сегодняшней ночью...
Утром приехала, папа кричал и ругался.
Девочка злилась в ответ и кидалась вещами.
Девочка взрослая, так говорит её паспорт.
Девочка может бывать, где захочет, ночами...
Девочка замужем, видится с папой нечасто.
Папа седой, подарил ей большую конфету.
Папа сегодня немножечко плакал от счастья:
Дочка сказала, что он превращается в деда...
Девочке тридцать, ей хочется к папе на шею.
Хочется ёлку, конфету и розовый бантик.
Девочка видит, как мама и папа стареют.
В книжке хранит от конфеты разглаженный фантик...
Девочка очень устала и плачет ночами.
Папа звонит каждый день, беспокоясь о внучке.
Девочка хочет хоть на день вернуться в начало,
Девочка хочет домой, хочет к папе на ручки...
Девочка-женщина с красной помадой и лаком.
Девочка любит коньяк и смотреть мелодрамы.
Папа звонил, и по-старчески жалобно плакал.
В ночь увезли на карете в больницу их маму.
Мама поправилась, девочка ходит по кухне.
Пахнет лекарствами и чем-то приторно сладким.
Девочка знает, что всё обязательно рухнет.
Девочке хочется взять, и сбежать без оглядки
В мир, где умеют назад поворачивать время.
Где исполняются влёт все мечты и капризы.
Где она едет, как в детстве, у папы на шее,
И ей всё видно совсем по-другому, чем снизу...
Мама не любит папу.
Папа не любит маму.
Я подрасту, и тоже
любить никого не стану.
Ночью опять ругались.
Думали, я не слышу.
Ветки в окно стучались,
дождик стучал по крыше,
мне было очень страшно.
Я потихоньку плакал.
Не помогала даже
плюшевая собака.
Как-то уснул. Приснилось,
что у нас всё нормально.
Мама опять влюбилась
в папу, а папа в маму.
Мы все втроём гуляли.
Стихли и дождь, и ветер.
Мамочка обнимала
папу, смеялись дети
и щебетали птицы.
Лето, июль в разгаре.
Это мне только снится.
Утро в осенней хмари,
мама звенит посудой,
кажется, скоро завтрак.
Снова не вышло чуда.
Может быть, выйдет завтра?
Папа придёт с работы,
вкусно пахнёт морозом.
Он принесёт мне тортик,
маме подарит розы.
Мама наденет платье,
ногти накрасит лаком,
сядем за стол, захватим
плюшевую собаку,
будем есть торт, петь песни,
будет совсем не страшно.
Нужно петь песни вместе,
это предельно важно!
Нужно смеяться громче
и обниматься чаще.
Чтоб сыновьям и дочкам
не было ночью страшно.
Чтобы под одеялом,
крепко прижав собаку,
дети бы понимали,
что им не нужно плакать.
Один из них толстый и очень ворчлив и придирчив. Он мог бы носить генеральский, как минимум, чин, но и без чинов ему, в общем и целом, отлично.
Второй молодой, и характер его очень крут. Он к Оле в квартиру чужих никогда не пускает. Раздастся звонок, и Второй у двери тут как тут, утробно рычит и зловеще глазами вращает.
А Третий — тюфяк. Он весь день на диване лежит. Ему наплевать на проблемы в глобальном масштабе. Ему бы до вкусного ужина с Олей дожить, и вместе поржать по субботам над камеди клабом.
Декабрьским вечером Оля шагала домой, устав от тяжелого дня и постылой работы. В московском дворе этой слякотно-грязной зимой под лавкой, худой и дрожащий, нашёлся Четвёртый. Он плакал и звал, он промок и ужасно замёрз. На шее ошейник, на нем золотой колокольчик. И Оле его стало жалко — ну просто до слез! Она предложила: живи у меня, если хочешь.
Тем первым троим не хотелось делить с ним ни дом, ни ужин, ни старый диван, и, конечно, ни Олю. На шее Четвёртого Оля нашла медальон, а на медальоне в металле был выдавлен номер. И Оля, конечно же, сразу его набрала, и номер ответил приятным мужским баритоном. Он был очень рад, и сказал, чтобы Оля ждала. Четвёртый — его. Он недавно свалился с балкона, охотясь на голубя, и убежал со двора. Пытался его отыскать Баритон, но не вышло. Он так благодарен, что Оля его забрала! Он скоро приедет, пусть ждут его. Кстати, он Миша.
Четыре кота помогли навести марафет, и Оля надела красивое синее платье. Нажарила быстро котам два десятка котлет, замёрзла, набросила сверху уютный халатик. Раздался звонок, и шестнадцатилапый табун пронёсся к двери, громко топая по ламинату. Открыла. Высокий брюнет. Три морщинки на лбу. Представился: Миша. А Оля подумала: Пятый.
Зайдёте на чай? Или, может, хотите котлет? Еще есть печенье и тортик. А я, кстати, Оля. И Миша сказал: а зайду! Почему бы и нет! Я, знаете, Оля, котлеты не ел аж со школы!
Полночи сидели на кухне они за столом: потерянный кот и друг друга нашедшие люди. Им было уютно и весело здесь вшестером. И быстро кончались и торт, и котлеты на блюде.
На следующий день, Оля с Мишей пошли на каток. В субботу — в кино. В воскресенье отправились в театр. Второй ревновал, бойкотировать начал лоток. А Третий был рад: может, вскорости будут котята.
Потом отмечали они вшестером Новый год. Встречали весну, проводили чудесное лето. Второй попривык, стал покладистый ласковый кот. Но Мишу он все-таки любит не так, как котлеты.
А к осени, Оля и Миша назвались семьёй. Зажили прекрасно и дружно со всеми котами. Коты и не знают, что скоро родится Шестой.
Рыли котлован на месте сада, строили подземную парковку.
Откопали что-то вроде клада. Утащил прораб в свою бытовку.
Кое-как сумел дождаться ночи, взял топор, дрожащими руками сбил с коробки маленький замочек. А внутри - два стеклышка и камень с дыркой и в неё продетой ниткой, фантик от конфеты, карандашик, с видом Нижневартовска открытка
с подписью "Серёжа и Наташа".
Сзади на открытке - детский почерк:
"Дорогие будущие люди!
Я сейчас уже, наверно, лётчик. Я давно решил, что я им буду.
А Наташа будет пианисткой, то есть, ей уже, конечно, стала.
Вы сейчас такой живёте жизнью, что в своих мечтах мы представляли:
На Луне цветут сады сирени, а на Марсе - золотодобыча. Снова жив-здоров великий Ленин, и в хозяйстве сельском всё отлично.
Ездят в турпоходы пионеры на больших космических ракетах, разбивают лагерь на Венере и идут пешком до Андромеды.
На Земле нет войн и в прошлом голод, вы искоренили все болезни, и сияют гордо серп и молот над большой вселенной повсеместно.
Сад наш стал большим и стройным лесом, и сегодня, под одной из елей, вы нашли письмо, и с интересом вы его читаете.
Мы верим, что наш сад растёт - и будет дальше!
Что у вас всегда мир, труд, май, счастье! Что вы приумножили все наше, не порастеряв и малой части!
Дорогие будущие люди! Шлем привет из семьдесят второго! Вы, когда наш "клад" найдёте в грунте, для потомков, закопайте снова!"
Дочитал, вздохнул и огляделся. Эх, Наташа, эх, пацан Серёжа... в сказки очень просто верить в детстве. Наш прораб когда-то верил тоже.
А сегодня вместо сада - стройка. Лун не надо нам, что очень жаль.
Он убрал открытку, выпил стопку, ничего закапывать не стал.
Снег очень тихо шёл по мостовой, заглядывая в окна и глаза. Он видел нас. Он знал, что мы с тобой ему о многом можем рассказать: о лете, что он, к счастью, пропустил, об осени, где был он долгождан, о том, как город сер, и хмур, и стыл, подставившийся крышами дождям. Снег это знал, но спрашивать не стал. Он тихо шёл по городу пешком. И девяносто пять людей из ста его назвали ласково "снежком". Он шёл и накрывал вокруг себя пушистым одеялом все дома. Он слушал, как его шаги скрипят, и думал: я пройдусь, придёт зима, а с ней метель, и ёлка, и мороз, и куча разноцветных огоньков, и запах мандаринов в каждый нос, и скрип скучавших по катку коньков, снег думал: я и есть то волшебство, которого так жаждет человек. Он шёл. Из ста людей смотрели сто, забыв про все дела, на новый снег.
Человеку нужен теплый кот,
чтоб мурлыкал громко он на ручках.
Отпуск нужен, лучше дважды в год.
Кактус нужен на окне колючий.
Нужно что-то вкусненькое к чаю,
нужен шарфик из овечьей шерсти,
нужно между строчек «я скучаю»,
нужно «как прекрасно, что мы вместе».
Нужно «позвони, когда проснёшься».
Нужно «подожди, иду навстречу!».
Нужно «а давай, ты улыбнёшься?»
Нужно, чтоб холодный серый вечер,
а на кухне лампа с абажуром,
и пузатый чайник закипает.
Нужно, чтоб знакомая фигура
к твоему подъезду подбегает.
Потому что шагом невозможно,
потому что так к тебе и тянет.
Нужно дозу радости подкожно,
нужно, чтоб есть тот, кто понимает.
Человеку нужно очень много,
чтобы в жизнь все время быть влюблённым.
Ведь любовь внутри - частичка Бога.
Без неё, твой в теле дух - пленённый.
techviczcallpel76
Варфоломей_С
rss_akmaya_blog
