Цитата сообщения AWL-PANTERA
Никита Кирсанов. "Память. По следам декабристов в Енисейской губерни".
Красноярск. Дом купцов Мясниковых, в котором жила семья декабриста В.Л. Давыдова. Фотография конца XIX в.
В 1832 году в Ачинском округе Енисейской губернии были открыты первые золотые россыпи. В 1835 году частные лица получили разрешение искать золото на обширных площадях всей Восточной Сибири, кроме Забайкалья.
В начале 1840-х годов, почти все речки северной системы Енисейского округа были открыты и заявлены (всего под прииски захватили 43 отвода). Появились богатые золотопромышленные фирмы Зотова, Голубкова, Малевинского, Рязанова, Базилевских, Асташёва, Горохова и других. За короткий срок многие золотопромышленники стали располагать громадными средствами. Промышленные и колониальные товары потоком хлынули из Европейской России в Сибирь, находя покупателей на чистые деньги и высокие цены.
"Золотые прииски много изменили здешний быт, - писал декабрист М.Ф. Митьков брату Платону из Красноярска. - Тому лет пять назад в Красноярске не только не было ни единого богатого человека, но даже и с умеренным состоянием, а теперь несколько миллионеров, которые имеют по несколько сот тысяч, до миллиона и более годового дохода, и все люди сами по себе большею частью ничего не значащие, грубые, без всякого образования, сорят деньгами, пьют шампанское, как воду - и в этом вся роскошь, удобностей жизни не знают, а для блага общего до сих пор не сделано ничего: больница, богадельня, дом умалишённых - всё в самом жалком состоянии".
Михаил Фотиевич Митьков был поселён в Красноярске в 1836 году. Благодаря своему брату Платону Фотиевичу, он практически ни в чём не нуждался. Брат снабжал его книгами, медикаментами, одеждой, продуктами, а так же оказывал финансовую помощь. Кроме того, ссыльному декабристу помогали его дядя Александр Николаевич Саймонов с дочерью Сусанной Александровной, в замужестве Мертваго. Не смотря на дороговизну жилья, связанную с охватившей Енисейскую губернию "золотой лихорадкой" М.Ф. Митьков снимал в Красноярске дом, принадлежащий мещанину А.Г. Петрову, находившийся на углу Благовещенской улицы и переулка Лавинского (не сохранился).
Всё своё свободное время декабрист посвящал ведению на трёх языках дневника метеорологических наблюдений (подлинник хранится в Красноярском краеведческом музее), вошедших в "Свод наблюдений, произведённых в главной физической и подчинённых ей обсерваториях за 1864 год" и в климатический атлас Главной физической обсерватории, вышедший в 1881 году. Енисейский губернатор В.К. Падалка в списках поведения государственных преступников неизменно указывал: "Занимается чтением книг. Хорошо. Падалка".
Среди близких друзей М.Ф. Митькова можно с уверенностью назвать декабриста В.Л. Давыдова и членов его семьи, проживавших на той же Благовещенской улице. 10 августа 1840 года Михаил Фотиевич был восприемником при крещении дочери Давыдова - Софьи. А когда у него стали проявляться первые признаки болезни, заботу о нём взяла на себя жена декабриста Александра Ивановна Давыдова.
Пребывание на каторжных работах в Чите и Петровском заводе, не прошли для Митькова даром. К середине 1840-х годов он уже был серьёзно болен туберкулёзом, как тогда говорили чахоткой. Медицинскую помощь ему оказывал врач Егор (Карл) Иванович Беттигер, но запущенная болезнь не отступала.
23 октября 1849 года М.Ф. Митьков скончался. 26 октября его похоронили на Троицком городском кладбище вблизи Троицкой церкви (1836-1848 гг., арх. Д.А. Маковецкий и П.А. Шаров). Впоследствии могила была утеряна, а памятник похищен. В 1980 году на предполагаемом месте захоронения был установлен памятник, выполненный по проекту скульптора А.Х. Абдрахимова.
10 ноября 1849 года в Красноярском губернском правлении слушали рапорт городской управы об оставшемся после смерти государственного преступника Митькова имуществе, оценённом в 416 руб. 11/2 коп. серебром. На 20 декабря были назначены торги на продажу этого имущества. 8 декабря, возвращаясь через Красноярск с Туркинских минеральных вод, декабрист И.И. Пущин вместе с Давыдовыми и Спиридовым, составили ведомость на предполагаемые от продажи деньги, которые должны были пойти неимущим декабристам. Имущество М.Ф. Митькова было продано через подставных лиц.
Принадлежавший к Обществу соединённых славян, майор Пензенского пехотного полка Михаил Матвеевич Спиридов, был осуждён по первому разряду к каторжным работам с последующим пожизненным поселением в Сибири. Отбыв назначенный срок в Чите и Петровском заводе, декабрист в 1839 году прибыл на поселение в Красноярск, где временно расположился на Береговой улице (ныне Дубровинского), идущей вдоль берега Енисея (дом не сохранился). Перебравшись вскоре ближе к центру города, Спиридов занялся устройством огорода и постройкой теплицы. Тогда же он обратился к енисейскому гражданскому губернатору В.И. Копылову с просьбой выделить ему узаконенные количества десятин земли в Зеледеевской волости Красноярского округа в соответствии с указом от 1835 года "Об отводе каждому из находившихся на поселении государственных преступников по 15 десятин земли без мест их жительства к удовлетворению нужд".
6 ноября 1841 года Енисейская казённая палата предписала губернскому землемеру Шабанову отмежевать в следующем году государственному преступнику Спиридову 15-десятинную порцию из пустопорожней земли. Не дожидаясь выполнения этого предписания ещё весной 1841 года, декабрист занялся хлебопашеством. "Не теряя времени, я приобрёл покупкою в Зеледеевской волости в селе Дрокино, находящемся на 13 версте от города небольшое хозяйственное обзаведение, купил нужное количество лошадей, устроил пахотные орудия, заготовил семян и, чтобы не понести убытка, отставил всё заведение в праздности до отвода 15 дес. земли. Я нанял у сельского общества в с. Дрокино пустопорожнюю землю и весною сего года приступил к хлебопашеству. Я под личным надзором обработал несколько десятин дикой, запущенной, можно сказать брошенной земли..."
24 июля 1843 года младший землемер Чикунов отмежевал Спиридову пахотную землю и сенокосный покос - всего 15 десятин 750 квадратных саженей. Расширив за счёт аренды 15-десятинную порцию земли в селе Дрокино до 40 десятин, засеял её пшеницей, табаком, льном, коноплёй. Губернатор В.К. Падалка докладывал в 1848 году: "Михайло Спиридов первоначально был в Красноярске, в последнее же время разрешено поселиться в д. Дрокину Красноярского округа, где занимается сельским хозяйством". Хлеб декабрист отправлял в енисейскую тайгу и на золотые прииски. В селе Дрокино он имел дом с обширным двором, хозяйственными постройками и флигелем. Местоположение дома не установлено, впрочем от самого Дрокино, расположенном ныне в южной части Емельяновского района Красноярского края, уже мало что осталось. На деревянные избы стремительно "наступают" коттеджи зажиточных красноярцев, ибо до села от краевого центра рукой подать.
Занимаясь закупкой хлеба в округе для золотых приисков, М.М. Спиридов тем не менее находился в постоянной нужде. Это дало повод декабристу В.Л. Давыдову заметить, что "предприниматель был не совсем удачлив". Сохранилась записка Спиридова от 1845 года на имя Давыдова, в которой он просил занять денег для закупки провианта рабочим: "Решительно не у кого достать денегдаже на дневное содержание, я уж хотел овёс запродать на корню, что же станешь делать, разорился в пух и прах и сам остаюсь без насущного куска хлеба".
Декабрист И.Д. Якушкин, побывавший в Дрокино, писал 6 августа 1854 года И.И. Пущину: "Теперь он (Спиридов) занимается закупкой хлеба по поручению некоторых золотоискателей и покупает в теперешнее время пуд ржаной муки по 15 копеек серебром, давая теперь задатки с тем, что мука поставится в своё время". Двумя днями раньше, 4 августа, поясняя положение декабриста, Якушкин писал сыну Евгению: "Обстоятельства его были самые безотрадные для всякого другого. У него много близких родственников и очень богатых, он не только не получает от них ни копейки, но никто к нему и не пишет, кроме родной его сестры, но не присылает ему ничего вещественного. Он пускается по необходимости в разные предприятия, которые ему не удались, и первый над ними издевается. Теперь некоторые золотопромышленники поручают ему закупку хлеба, и он пока этим кой-как существует".
К началу 1850-х годов здоровье М.М. Спиридова стало резко ухудшаться. Из енисейского внутреннего гарнизонного батальона приезжал в Дрокино военный фельдшер, 27-летний Николай Иванович Иванов, но болезнь декабриста "тифозная горячка" прогрессировала. В 1853-1854 годах часть зимнего периода времени Спиридов провёл в Красноярске в доме В.Л. Давыдова. По вечерам друзья беседовали, "читали, вспоминали". Уехав в Дрокино, 20 декабря 1854 года М.М. Спиридов скончался и согласно завещания, был похоронен в селе Арейском (ныне посёлок Емельяново, районный центр), о чём Енисейский губернатор П.. Замятин представил в III Отделение доклад. Могила декабриста сохранилась.
В.Л. Давыдов исполнил последнюю волю друга: раздал долги, отправил по назначению заготовленный провиант для приисков.
18 сентября 1839 года в след за Спиридовым в Красноярск прибыло на поселение огромное семейство Давыдовых. Они поселились в нанятом Спиридовым доме на Береговой улице (владелец не установлен), но уже в феврале 1840 года, семья была вынуждена искать более дешёвое жильё.
Как уже сообщалось выше, "золотая лихорадка" набирала всё новые и новые обороты и цены на жильё в Красноярске возрастали с геометрической прогрессией. 7 февраля, супруга декабриста Александра Ивановна Давыдова, всё же купила деревянный, в пять комнат, дом у советницы М.Ф. Ивановской по Благовещенской улице. Рядышком проживал декабрист М.Ф. Митьков и Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин. Последний с 1832 года квартировал во флигеле дома мещанина С.Н. Хлудоногова (флигель не сохранился). В октябре 1839 года, следуя с Туркинских минеральных вод на поселение в Тобольск, его посетил декабрист А.П. Барятинский.
Благовещенская улица (ныне Ленина), на которой проживали ссыльные декабристы, получила своё название от прекрасно сохранившейся до наших дней Благовещенской церкви, построенной в 1804-1822 годах по проекту архитекторов И.И. Горохова и И.И. Огрызкова. В числе прихожан значились В.Л. Давыдов и П.С. Бобрищев-Пушкин.
Великий русский художник, уроженец Красноярска, В.И. Суриков сохранил воспоминание своей матери: "Моя мать декабристов видала: Бобрищева-Пушкина и Давыдова. Она всегда в старый собор ездила причащаться; они впереди всех в церкви стояли. Шинели с одного плеча опущены. И никогда не крестились. А во время ектеньи, когда Николая I поминали, демонстративно уходили из церкви".
"Помнит" декабристов и церковь Покрова, построенная в 1785-1795 годах, также отлично сохранившаяся и, пожалуй, часовня Параскевы Пятницы, возведённая архитекторами Алфеевым и Абаловым в 1852-1855 годах и знакомая всем без исключения россиянам по изображению на 10-рублёвой купюре.
В начале 1842 года, в связи с очередным скачком цен на жильё (так и подмывает сказать сегодняшим языком - на недвижимость), семья Давыдовых перебралась в съёмный дом на углу улицы Гостинской (ныне Карла Маркса), принадлежащий Н.Ф. Мясникову. Дом был двухэтажный, с тремя комнатами сверху и тремя снизу, во дворе находился флигель (оба строения не сохранились).
В 1845 году в связи с предстоящим отъездом председателя губернского правления Н.С. Турчанинова, Н.Ф. Мясников купил его дом по Воскресенской улице (ныне Мира), который вскоре поступил "продажею" во владение А.И. Давыдовой.
Семья декабриста прожила в нём не долго, дом перекупался ещё двумя лицами, а затем вновь был приобретён Никитой Фёдоровичем Мясниковым и Давыдовы в 1848 году вновь вернулись туда. Небольшой по размерам, деревянный, с холодным мезонином и тремя флигелями во дворе, сдававшийся по постойной повинности (все постройки на этом участке не сохранились).
С апреля 1849 года семья Давыдовых, проживала в доме Николая Фёдоровича Мясникова на углу Воскресенской улицы, в особом квартале. Дом этот был приобретён у надворной советницы Ивановой (не сохранился). И, наконец, 30 октября 1851 года А.И. Давыдовой была оформлена купчая крепость на приобретение дома у коммерции советницы А.В. Мясниковой по углу Воскресенской улицы и Лавинского переулка (ныне ул. Декабристов) в предместье Теребиловке. Ещё раньше, 7 августа, была оформлена купчая на приобретение дома у крестьянки Полозовой в том же квартале по Всехсвятской улице (ныне Красной Армии). Мясниковский дом, в котором жила семья декабриста, был деревянным, одноэтажным, с мезонином в три комнаты, внизу шесть комнат, семь печей; во дворе находился флигель (постройки не сохранились).
В Красноярском краеведческом музее в экспозиции представлены предметы интерьера из мясниковского дома: рояль, стол и четыре стула, а также портрет сына декабриста Льва Васильевича Давыдова, выполненный маслом в 1855 году неизвестным художником. Возможно, есть что-то ещё в запасниках, но это будет выставлено в предполагаемом музее декабристов, о котором давно мечтают "краеведческие старушенции".
Разместить музей декабристов они бы хотели в сохранившемся здании бывшего Благородного собрания, находящегося на современной улице Мира (бывшей Воскресенской). История этого дома такова. Проект был выполнен в начале 1850-х годов находящимся в Томске на поселении декабристом Г.С. Батеньковым, инженером по образованию. Живший в Красноярске В.Л. Давыдов, состоявший с Гавриилом Степановичем в дружеской переписке, выступил посредником между ним и енисейским губернатором В.К. Падалкой. Здание было построено в 1854-1855 годах красноярскими архитекторами в соответствии с проектом Батенькова.
Привлекает внимание ещё одно сохранившееся здание в Красноярске. Это бывшая контора купца 1-й Гильдии, золотопромышленника, мецената, городского головы и почётного гражданина Петра Ивановича Кузнецова, построенная в 1836 году по пректу архитектора А.Ф. Хейна. Доподлинно известно, что Кузнецов состоял в дружеских отношениях с декабристом В.Л. Давыдовым и мне, представляется возможным, что Василий Львович, посещал и дом и контору своего друга. Красноярские "краеведческие старушенции" настроены в этом вопросе более скептично. Ссылаясь на письма декабриста, они записали его в домоседы, тяжёлым на подъём и рисуют его не иначе, как всё время "сидящим у окна с книгой или газетой с непременной трубкой в зубах". Так или иначе, но здание бывшей конторы Кузнецова, ещё один безмолвный свидетель эпохи красноярских декабристов.
25 октября 1855 года, не дожив до амнистии всего десять месяцев, В.Л. Давыдов скончался "от старости" в возрасте 75-и лет и 27 октября был похоронен на Троицком кладбище. В июле 1883 года, направляясь посланником в Японию, через Красноярск проехал племянник декабриста Александр Петрович Давыдов. По его просьбе в Троицкой церкви отслужили обедню, а на могиле Василия Львовича установили привезённый за тысячи вёрст от родных памятник из белого каррарского мрамора, который стоит и поныне...
К числу добродетелей В.Л. Давыдова можно отнести содействие в переводе из села Малая Разводная Иркутской губернии декабриста Александра Ивановича Якубовича. Давыдов хорошо знал золотопромышленников Н.И. Малевинского и В.Ф. Базилевского, и порекомендовал им кандидатуру своего старого друга на должность уполномоченного (управляющего золотыми приисками) в Ермаковской резиденции, находящейся на правом берегу Енисея в 180 верстах от губернского центра. 19 марта 1841 года, Якубович получил разрешение на перевод и 26 июня, в сопровождении казака Игнатия Терского прибыл к месту поселения в село Назимовское Анциферовской волости Енисейской губернии (ныне посёлок Назимово Енисейского района Красноярского края).
Проездом, декабрист остановился в Красноярске у Давыдовых. Есть мнение, что А.И. Якубович был неравнодушен к старшей дочери хозяев - Марии, проживавшей у родственников в Москве. Он даже намеревался просить у Василия Львовича её руки, но отношения так никакого развития и не получили. Тем не менее, по просьбе отца, Мария Васильевна регулярно отправляла посылки в Енисейск и находилась со ссыльным декабристом в дружеской переписке. Ещё в 1838 году, в записке от 15 марта к О.А. Лепарскому, уезжавшему из Петровского завода в Москву, Якубович просил передать Марии Давыдовой, что очень привязан к её семейству и что отец её "подарил меня своей любовью в Нерчинских рудниках, Чите, Петровском заводе, постоянно он был мне другом-утешителем. 12 лет мы живём как братья по сердцу".
Вообще, надо сказать, что все дети Давыдовых, особенно родившиеся в Сибири, питали к Якубовичу тёплые чувства. Саша Давыдова, памятуя, как с ней, совсем ещё маленькой девочкой, возился Александр Иванович, сохранила к нему на протяжении всей жизни трогательную любовь и горячо заступалась, если кто-то называл декабриста изменником (общеизвестен факт отказа Якубовича в день 14 декабря 1825 года захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью. - Н.К.).
Живя в Назимовском, декабрист медленно угасал. Сказывалось всё: и старые раны, полученные на Кавказе, и болезненный букет, приобретённый в Нерчинских рудниках, и, конечно же, одиночество.
14 сентября 1844 года А.И. Якубович писал Давыдовым: "Друг и брат! Добрая Александра Ивановна! Прощайте, мне плохо - скоро всему будет конец; водяная меня душит, и я потерял надежду на излечение. После меня прошу принять кое-какие безделки на память и помочь бедным нашим товарищам из капитала, который я назначил на сей предмет. Благодарю вас за всё - целую деток. Будьте счастливы - всем товарищам поклон и долголетие. Ваш по гроб А. Якубович".
Прочитав письмо смертельно больного друга, В.Л. Давыдов, горько сожалея сказал: "Привязанность, родившаяся в несчастье, гораздо сильнее родственных уз".
2 сентября 1845 года Александр Иванович был доставлен из Назимовского в Енисейск и помещён в городскую больницу, где спустя сутки скончался. Отпевали его 5 сентября в Троицкой церкви, после чего он был захоронен на Севастьяновском кладбище. Могила его со временем затерялась и все попытки енисейских краеведов обнаружить её, пока остаются тщетными. Остаётся добавить, что появившаяся в последнее время на просторах рунета информация о якобы найденной могиле Якубовича в ограде Троицкой церкви и установке там памятного креста, является надуманной и не соответствует действительности. Крест рядом с руинами церкви - поклонный, и к декабристу не имеет никакого отношения. Как доказательство прцитирую документ, хранящийся в ГАКК (Ф.1675. Оп.1. Д.9. Л.8-8 об.): "5 сентября 1845 г. Якубович был погребён на Крестовоздвиженском кладбище (другое название Севастьяновское. - Н.К.), без напутствия, причтом Троицкой церкви о чём в метрической книге Богоявленского собора была сделана запись за № 33: "Государственный преступник Александр Якубович, 60 лет, умер от "водяной", погребён по отношению старшего лекаря Большанкина от 5 сентября на Крестовском кладбище". Добавлю, что Севастьяновское кладбище называлось Крестовским по имени Крестовоздвиженской церкви, построенной в 1794 г. и снесённой большевиками в 1930-х...
Из Красноярска в Минусинск я приехал душным июньским утром 2008 года. Блага цивилизации в номере гостиницы, где я остановился, отсутствовали напрочь, зато окна выходили в аккурат на дом-музей декабристов ради которых, я собственно и приехал в это провинциальное захолустье.
Надо сказать, что память о первых дворянских революционерах, здесь сохраняется разве что в музейных стенах. Как поведали мне старожилы, относительно недавно был снесён дом, в котором жили на поселении с 1833 по 1840 гг. братья-декабристы А.П. и П.П. Беляевы. Теперь на этом месте красуется пафосный коттедж. Немногим ранее, по распоряжению муниципалитета, был снесён дом С.Г. Краснокутского, первого минусинского декабриста-поселенца. В этом доме у него проживал декабрист Сергей Иванович Кривцов, который в отличие от ныне живущих минусинцев не сносил, а наоборот строил; вносил свою лепту в облик этого сибирского городка.
1 июля 1829 года С.И. Кривцов писал матери из Красноярска: "Благодаря неусыпной заботливости вашей и милостивому снисхождению Государя Императора, я оставил Туруханск и благополучно прибыл сюда, откуда на сих днях отправляюсь в Минусинск. Все, которые там бывали, с восхищением говорят о том крае, называя оный здешней Италией. Итак, почтенная матушка, благодаря стараниям вашим, я увижу ещё раз обработанные поля, увижу горы и по ним бродящие стада. И сколь восхитительна мне покажется картина после топкого болота, в котором я целый год находился и где думал окончить дни свои!"
Сергей Иванович прибыл в Минусинск 13 июля. Здесь уже до него был поселён по просьбе родных декабрист восьмого разряда, сосланный первоначально в Якутск, Семён Григорьевич Краснокутский, бывший обер-прокурор Сената, действительный статский советник, уже не молодой, болезненный человек. У него и поселился Кривцов, принятый им как родной. Краснокутский был холост, с ним жила его старая тётка. Кривцов писал о нём, что он пользуется общим уважением за кротость, ровность характера и мужество, с которым он переносит свои страдания. То же самое говорит о Краснокутском в своих "Записках" декабрист А.Е. Розен.
Ровный, прекрасный климат Минусинска, где вызревают даже дыни, арбузы и табак, на всякого действует благотворно, - а Кривцов приехал сюда из Туруханска, да ещё в разгар лета. Не удивительно, что он в короткое время ожил телом и душою. Его письма дышали довольством, почти счастьем. Первым делом он завёл себе лошадь, полудикую, которую объездил и приручил. Целыми днями он копался в саду и на огороде, поливал цветы и овощи, кормил кур, гусей и индеек, ездил верхом, а вечером гулял, исхаживая вёрст по десять.
Минусинск только года за четыре перед тем был переименован в город из села Минусы. Он и при Кривцове представлял собою большую деревню. В нём было с десяток улиц, застроенных невысокими, опрятными деревянными домиками, красивая каменная, прекрасно сохранившаяся до нашего времени, действующая Спасская церковь, гостиный двор с колоннами, присутственные места. Надо сказать, что за 180 лет, старый Минусинск мало изменился. Район Спасской церкви так и остался деревянным. Новострой расположился лишь при выезде на трассу, ведущую в Абакан.
Интеллигенцию города при декабристах составляли чиновники - окружной начальник, городничий, исправник, доктор и др., большей частью, по-видимому, хорошие добрые люди, радушно принявшие в свою среду ссыльнопоселенцев; жили дружно и весело, устраивали вечеринки, обеды, пикники. Декабрист А.П. Беляев подробно описал в своих "Воспоминаниях" тогдашний быт и общество Минусинска. Тот самый окружной начальник - высшая местная власть - Александр Кузьмич Кузьмин, добрейшая душа и вполне культурный человек, у которого, по словам Беляева, каждый вечер собирались на бостон и ужин местные интеллигенты, стал задушевным другом С.И. Кривцова.
Отмечу, что руководствуясь воспоминаниями Беляева, в Минусинском музее декабристов, разместившемся в доме А.А. Крюкова по современной улице Обороны, 59 (бывшая Итальянская), сотрудниками еженедельно организуются и проводятся музыкальные вечера, устраиваются поэтические спектакли, встречи с интересными людьми. Таким образом, патриотично настроенные минусинцы (не все, конечно), стараются сохранить связь времён и поколений, тем более что экспозиция в музее, мягко говоря, бедноватая. Вот и пытается местная интеллигенция перекрыть зрелищными действами скудность фондов. Более того, музейщики лелеют надежду на выкуп муниципалитетом из жилищного фонда домишко, расположенный по нынешней Комсомольской улице, 38, где в 1840-1844 годах проживал с семьёй декабрист Н.О. Мозгалевский. В отличие от дома Крюкова, имеющего статус памятника, дом Мозгалевского до сих пор остаётся жилым и его собственники, полупьяная семейка, не спешат с ним расставаться. Почти двухсотлетний домишко, хоть и сложен основательно и со стороны выглядит довольно сносно, всё же нуждается в незамедлительной реконструкции. В противном случае, без вмешательства специалистов, мы рискуем потерять его навсегда, как в случае с домами Беляевых и Краснокутского.
Кстати, снесённый дом Краснокутского, по воспоминаниям современников, был очень комфортабельный, просторный и красивый. В нём, кроме хозяев, проживало пять человек прислуги. Обед в доме всегда состоял из пяти блюд. На прилегающем участке был разбит прекрасный сад и огород. С.И. Кривцов писал 26 августа 1830 года: "Теперь солю огурцы, грибы, наливаю наливку, и пр., и пр., и вообще исправляю должность домовитой хозяйки".
Сергей Иванович прожил в Минусинске два года с лишним. В сентябре 1831 года ему пришлось расстаться с Краснокутским: последнему разрешено было ехать на воды в Иркутскую губернию. Эта разлука была очень тяжела Кривцову: "Надеюсь, - пишет он, - что Всевышний по благости своей весною нас опять соединит, и что путешествие сие принесёт ему желаемую пользу". Краснокутский не доехал до вод: нездоровье задержало его в Красноярске, где он остался надолго. Через несколько лет Розен видел его в Тобольске уже парализованным, тенью человека; только в 1840 году смерть освободила его от тяжких страданий.
Кривцов не долго жил один в Минусинске. 15-м ноября 1831 года помечены сохранившиеся в его бумагах шутливые стихи "На отъезд в Грузию Сергею Ивановичу Кривцову от А. Кузьмина". Он был по ходатайству матери переведён рядовым на Кавказ.
После его отъезда дом, в котором они жили с Краснокутским, занял А. Кузьмин. Много лет спустя Кривцов вспоминал, как он стяжал благодарность минусинцев, построив за свой счёт мост через реку, стоимостью в 20 рублей серебром; раньше моста не было, и телеги не могли проезжать на другую сторону, а пешеходы с риском перебирались по трясущимся доскам. Другим вещественным памятником его пребывания в Минусинске была немецкая надпись на вывеске портного Трофима: Trofim Dieb (Трофим Вор), коварно предложенная им и самодовольно принятая владельцем, как точный перевод русских слов: "Трофим портной".
Конечно, ни деревянный мост, ни тем более вывеска, до наших дней не сохранились. Навсегда могли быть утрачены и могилы скончавшихся в Минусинске декабристов Н.О. Мозгалевского (1844) и Н.А. Крюкова (1854), если бы не случай.
Старое минусинское кладбище, где нашли свой последний приют декабристы, было упразднено ещё в первой трети XX века. Долгое время на его месте располагался продуктовый рынок. Продлённая ближе к окраине улица Октябрьская рассекла рынок на две части. Слева от центра торговля продолжается по сей день, а правая часть в начале 1990-х годов начала активно застраиваться типовыми пятиэтажками. В 2005 году при прокладке коммуникаций, на глубине двух метров, рабочими была обнаружена чугунная плита с именами Крюкова и Мозгалевского. В городской администрации было принято решение место захоронения именитых поселенцев сохранить, а коммуникационную сеть провести немного левее. Пока чиновники волокитились, чугунная плита самым таинственным образом исчезла (вспомните историю с надгробием М.Ф. Митькова в Красноярске!), но теперь, по крайней мере, уже было извесно само место погребения декабристов. 14 декабря того же года, в Минусинске появился памятный знак из белого мрамора с чёрной гранитной табличкой, на которой выбито: "Н.А. Крюкову и Н.О. Мозгалевскому от благодарных потомков".
Между прочим, "благодарные потомки" ошибочно считают дом, в котором размещён музей декабристов, домом братьев Крюковых. Их, очевидно, вводит в заблуждение текст мемориальной доски, повествующий о том, что здесь с 1842 по 1860 годы жили ссыльные декабристы Александр Александрович и Николай Александрович Крюковы. А подлинная история дома такова.
Деревянное одноэтажное здание размером 18x8,5 метров и высотою 3 метра (до конька около 5 метров), сложенное из брёвен "в лапу", обшитое тёсом (очевидно, в более позднее время), выходит длинной стороной на улицу Обороны. Дом претерпел несколько ремонтов с внутренней перепланировкой комнат и приспособлением под многоквартирное жильё. При этом пристраивались сени, стайки, было пристроено деревянное крыло, также для жилья. Все новые пристройки при создании музея были снесены.
Усадьба братьев Крюковых была гораздо обширнее ныне существующей и включала, согласно воспоминаниям и сохранившимся документам, многие надворные постройки - флигель, каретник, амбары, сараи, баню и другие хозяйственные постройки.
Усадьба была куплена братьями в 1842 году у мещанки Готчиной. После венчания обоих братьев в 1853 году произошёл раздел (в гражданском браке братья состояли: Александр с 1841 г., а Николай с 1842 г.) на две части и Александр Крюков приобрёл прилегающую к его части усадьбу с домом у мещанина Л. Солдатова. Именно этот дом сохранился до наших дней и известен минусинцам как "дом декабристов Крюковых". В связи с отъездом А.А. Крюкова из Сибири в 1860 году, дом был продан минусинскому купцу Молодых.
Усадьба Крюковых, таким образом, имеет сложную историю и претерпела ряд изменений: купли, продажи, разделы, перестройки, сносы, пожары. Ныне существующий дом - единственное сохранившееся до сего дня строение на этой усадьбе, и мне думается, что правильнее было бы заменить текст памятной доски на : "В этом доме жил ссыльный декабрист А.А. Крюков с 1853 по 1860 гг."
Вообще, надо сказать, что легенды, связанные с историческим личностями и блуждающие в народе, очень живучи. Например, долгое время выдавался за реалию миф о том, что в находящемся в 60 км. от Минусинска посёлке Шушенском, ссыльнопоселенец Ульянов-Ленин, снимал комнаты в доме крестьянки Петровой, который был построен декабристом П.И. Фаленбергом и подарен им декабристу А.Ф. Фролову. Детальное изучение документов позволяет полностью развенчать этот миф.
Подлинные дома декабристов в Шушенском не установлены, хотя известно, что с 1833 по 1845 гг. Пётр Иванович Фаленберг проживал в доме смотрителя казённых поселений для ссыльнопоселенцев - И.В. Кутузова. Не до декабристов было комунякам, сразу после октябрьского переворота 1917 года, спешным образом, создававшим мемориал "Сибирская ссылка Ленина". Даже сейчас имена Фаленберга и Фролова упоминаютя шушенскими экскурсоводами лишь вскользь.
PS. Когда я вернулся в Москву, то получил письмо от заведующей Минусинским музеем им. Н.М. Мартьянова Ирины Ивановны Негодиной, в котором она сообщала о том, что установлен дом, в котором проживал ссыльный декабрист Иван Васильевич Киреев. Дом этот сохранился и находится на современной улице Подсинская под № 60. В подтверждение, Ирина Ивановна прислала копию документа из минусинского архива в котором указано, что дом на бывшей Георгиевской улице был куплен И.В. Киреевым на имя жены Фёклы Ивановны (Ф.81. О.1. Д.790. Л.2). При отъезде из Минусинска 12 июля 1861 года, Киреевы продали этот дом минусинскому мещанину Семёну Егонскому (Ф.81. О.2. Д.352. Лл.1,9, 9об). Так же И.И. Негодина написала, что декабрист Киреев жил на поселении в Минусинске с 1836 года на квартирах друзей; вначале у братьев Беляевых, а затем у Николая Крюкова. В 1852 году женившись на крестьянке села Абаканского Фёкле Ивановне Соловьёвой, Киреев получил на покупку собственного дома деньги от "малой артели" декабристов в сумме 300 рублей, о чём Иван Васильевич писал И.И. Пущину 20 декабря 1857 года. (Архив Минусинского музея им. Н.М. Мартьянова (АМКМ), Ф.3. О1. Д.7. Л.14). Вот такая приятная новость из Минусинска ждала меня в столице...
