СКАЗОЧНАЯ ОСЕНЬ НАСТУПИЛА
Прощай, последняя любовь
Как чудно в городе, окутанном тоской осени.
Высокий мужчина. Пробка из бесконечной вереницы машин на проспекте. Суета.
Мы снова могли разойтись и не встретиться больше никогда, как 30 лет назад.
На Любинском тургеневская девушка грустит с книгой в руках и смотрит на пролетающие мимо листы. Она мне кажется сегодня безрассудным Тезеем, застывшим навсегда у врат Повелителя Тьмы.
В воздухе пахнет настоящей осенью и дождем.
Ангел задел меня крылом, и замер в воздухе, и я смотрю в твои глаза, и понимаю, что это последний шанс, исправить то, чего не случилось тридцать лет назад.
Как грустно в городе, который стал таким огромным, таким красивым и ярким за эти годы.
Это наш город, и он прекрасен, даже залитый последними лучами осеннего солнца.
А в такие закатные часы он особенно великолепен.
Ангел, как раненная птица, все еще кружит над моей головой, словно пытается понять, дошло ли до меня то, что встреча не случайна, что это последний шанс исправить мое жуткое положение в этом мире, хотя почему собственно жуткое, меня оно устраивает, но Хранитель мой так не считает.
Потом, в пустой квартире, когда я буду пить чай, а он задумчиво слушать Виктора Цоя, поющего о том, что бунтарь хочет перемен, он все мне скажет .
Хранитель бросит раздраженно, что совсем замаялся со мной, что таких слепых, глухих и немых он в жизни своей не видел. И я должна была достаться именно ему, потому что добрых и послушных раздали другим давно, а он задержался где-то в тот роковой момент
А я напомню ему, что он же говорил, будто у меня подвешен язык, и за словом в карман не надо лезть. Мой ангел любит такие сравнительные обороты, у него их целая коллекция.
- Я врал, я заблуждался, - снова твердит он, - я не видел такого бессловесного и душевно черствого создания, как ты могла снова так бездарно все испортить.
- Но что испортить, мы просто встретились и прошли по осенним листья под мелким дождем.
- И только?
-И только …- передразниваю я его.
Он не обижается, он просто устал обижаться. От собственного бессилия он не знает, что ему делать, что еще можно сделать для того, чтобы моя жизнь хоть как-то наладилась. По его стандартным меркам, конечно. Хранитель, что с него возьмешь.
- Оставь мне кота и вдохновение, и этого достаточно.
Ангел вздрогнул:
- Какого кота, о чем ты?
-Баюна конечно, на меньшее я не соглашусь.
- У тебя еще и память отшибло, Баюн ей понадобился, сказки позабыла, ты не помнишь, как герои его добывали, сколько колпаков и башмаков сносили.
- Ты ангел, а не герой и не торгуйся, мне и нужны-то только кот и вдохновение.
- Самая малость, - ворчит мой ангел, вырубив музыку, кажется, ему уже не хочется перемен, скорее наоборот. Он готов согласиться, чтобы у меня все оставалось как прежде.
- Значит, слабо Баюна достать? - пытаю его я
- Не слабо
- Загляни к Яге, может, она тебе поможет.
- Я уже заглянул к Яге, - начинает язвить он
И вдруг мы смеемся вместе.
Я вспомнила, что Ясуня-Яга, та единственная богиня, которую всю свою жизнь (целую вечность) любил Велес. Это кажется мне новым его издевательством, хотя на этот раз он не хотел меня обидеть.
- К сожалению, я не Яга.
- Не достаточно стара и страшна? - интересуется он, - это ты себе льстишь.
- У меня нет Велеса, который любил бы меня всю жизнь.
- Научилась на свою голову, тебя уже и Ягой не запугаешь.
Кажется он в полной растерянности, как все запущенно у моего ангела-то.
Он собирается покинуть меня, бессильно разводя руками.
Какие у него красивые руки, наверное, такие были только у Шопена, не знаю, как там, но эти по-настоящему прекрасны.
Он улыбается.
Я забыла, что он спокойно может читать мои мысли - единственная радость. Их не надо переводить на язык слов и жестов.
- Ты куда?
- Кота добывать, только потом не обижайся и не жалуйся. Когда ты получишь его и вдохновение, на личной жизни можно поставить крест, останется только творчество. И тогда уж новая славянская мифология увидит свет, точно.
- Я его поставила тридцать лет назад, вот и не о чем больше сожалеть.
- Ну почему же, изменить все можно даже за день до смерти, тебе это пока не грозит.
Он странно вздрогнул, понимая, что говорит лишнее.
Так не потому ли он так пытается отдать меня первому встречному, что боится моего творчества, язычества боится, как черт ладана? Наконец доходит до меня. Так вот из-за чего весь сыр и бор.
И когда распахнулось окно - мой ангел никогда не уходит через дверь, то одновременно и дверь странно скрипнула, хотя я точно знаю, что она была закрыта за засов, а не только замок.
Резко оглядываюсь.
На пороге сидит огромный кот.
Такой весомый и упитанный.
В его хитрющих глазах застыло не только любопытство, но вечные слова Джина : «Слушаю и повинуюсь»
От ветра закрылось окно. Ангела и след простыл.
Со мной остается только кот. И кажется, что через мгновение, он, как черный ворон в поэме безумного Эдгара произнесет:
-Никогда.
А что еще ждать, когда за окнами осень, моросит мелкий дождь, невидимая рука срывает и швыряет в прохожих поникшие листья, а у вас на пороге такой гость.
- Прощай, последняя любовь
Витали в воздухе стихи, и вдруг садились на ладони,
Прощал весь мир мои грехи, и только ты меня не понял.
Я так хотела вновь парить, но музыка смолкала снова,
И что еще мне подарить тем облакам, лишь это слово,
Закованное в рифму вновь, букет из листьев золотистых,
И запоздалая любовь казалась только старым твистом,
Могла по душам пробежать, но вальса нам не вспомнить боле
И танго нам не станцевать, о осень, осень, всплески боли
И сожалений о былом, в стихах нахлынувших оставлю.
Когда мы на зиму заснем, и даже видеть перестанем
Друг друга, вспомни листопад и танца старого браваду.
Дождь моросит, ко мне назад вернулся кот, и так я рада,
Что сам бродивший по себе, как все коты и в эту осень,
Он вспомнил, и в моей судьбе остался, но сердитый очень,
Шипит, как чайник на плите, на мышку смотрит деловито,
И вот уже забыты все, и все как будто бы забыто.
И я прочту ему стихи, о том, что снова не сложилось,
Среди тоски и суеты, не танцевалось, не любилось.
- Как все запущено, мой друг, как все угрюмо и уныло,
И только жизнь на новый круг выходит, и душа парила,
И так пленительны стихи, их написать еще взлетая
Над листьями, когда летит куда-то к морю птичья стая.
И оказаться среди них, и вновь почувствовать свободу.
Костер внизу, и Музы лик, и мокрый кот, и непогода…
Так наша осень будет вновь в старинном зеркале искриться,
Прощай, последняя любовь, пусть счастье нам опять приснится.
Автор Любовь Сушко
|
