Виктор АСТАФЬЕВ - писатель, прошедший войну и известный всей России. Он редко наведывался в столицу,— жил и работал в деревне Овсянка под Красноярском, где у него был свой дом. Но люди сами шли к нему за мудрым словом. И какие люди! Потому что он всегда писал и говорил только то, что думает, что подсказывало ему сердце.
"Почему я стал писать? Потому что ничего другого покалеченный на войне я делать не умел и не мог. Решил себе таким образом зарабатывать на жизнь. И это дело, писательство, выполнять по-русски добросовестно…" — говорил Виктор Астафьев.

Родился 1 мая 1924 года в селе Овсянка, Красноярского края. Отец – Астафьев Петр Павлович (1901 года рождения). Мать – Потылицина Лидия Ильинична (1901 года рождения).
После окончания школы ФЗО в 1942 году проработал четыре месяца составителем поездов на станции Базаиха и ушел добровольцем в армию.

Он воевал рядовым, был шофером, артразведчиком, связистом. Воевал на Брянском, Воронежском и Степном фронтах, объединившихся затем в Первый Украинский. Участвовал в боях на Курской дуге, освобождал от фашистских захватчиков Украину, Польшу. На фронте был награжден орденом "Красной Звезды" и медалями "За отвагу", "За победу над Германией", "За освобождение Польши".



Был дважды ранен, контужен. В 1945 году после госпиталя женился на "боевой подруге" — рядовой Корякиной — и вместе с ней поселился на ее родине в городе Чусовой Пермской области. По состоянию здоровья Виктор Астафьев не смог вернуться к работе по специальности, потому работал грузчиком, слесарем, литейщиком, плотником в вагонном депо, мойщиком мясных туш на колбасном заводе, вахтером мясокомбината.Одновременно посещал литературный кружок при газете "Чусовский рабочий", в которой в 1951 году впервые был напечатан его рассказ "Гражданский человек", написанный за одну ночь. Впоследствии Астафьев назвал этот рассказ "Сибиряк".

В том же году Виктор Астафьев перешел на должность литературного работника газеты. За четыре года работы в газете написал более сотни корреспонденций, статей, очерков, свыше двух десятков рассказов. В 1958 году Виктор Астафьев был принят в Союз писателей.

Виктор Астафьев умер на 78-м году жизни 29 ноября 2001 года в родном селе Овсянка Красноярского края. На церемонию прощания в Красноярск прилетели многие видные деятели культуры и науки. Возглавил комиссию по организации похорон писателя лично Александр Лебедь, бывший в то время губернатором Красноярского края.



Согласно завещанию Астафьева, траурная процессия сделала краткие остановки у родительского дома писателя в Овсянке, а затем и у дома на улице Пустынной, где жил сам писатель. После отпевания в деревенской часовне Виктор Астафьев был похоронен на местном кладбище.
Недавно ему посмертно была присуждена премия Солженицына со следующей формулировкой: "Виктору Петровичу Астафьеву — писателю мирового масштаба, бесстрашному солдату литературы, искавшему свет и добро в изувеченных судьбах природы и человека".

Виктор Астафьев. Пастух и пастушка

Современная пастораль

Любовь моя, в том мире давнем,
Где бездны, кущи, купола,
- Я птицей был, цветком и камнем.
И перлом - всем, чем ты была!

Теофиль Готье




И брела она по дикому полю, непаханому, нехоженому, косы не знавшему. В сандалии ее сыпались семена трав, колючки цеплялись за пальто старомодного покроя, отделанного сереньким мехом на рукавах.
Оступаясь, соскальзывая, будто по наледи, она поднялась на железнодорожную линию, зачастила по шпалам, шаг ее был суетливый, сбивающийся.
Насколько охватывал взгляд - степь кругом немая, предзимно взявшаяся рыжеватой шерсткой. Солончаки накрапом пятнали степную даль, добавляя немоты в ее безгласное пространство, да у самого неба тенью проступал хребет Урала, тоже немой, тоже недвижно усталый. Людей не было. Птиц не слышно. Скот отогнали к предгорьям. Поезда проходили редко.
Ничто не тревожило пустынной тишины.
В глазах ее стояли слезы, и оттого все плыло перед нею, качалось, как в море, и где начиналось небо, где кончалось море - она не различала. Хвостатыми водорослями шевелились рельсы. Волнами накатывали шпалы. Дышать ей становилось все труднее, будто поднималась она по бесконечной шаткой лестнице.
У километрового столба она вытерла глаза рукой. Полосатый столбик, скорее вострый кол, порябил-порябил и утвердился перед нею. Она спустилась к линии и на сигнальном кургане, сделанном пожарными или в древнюю пору
кочевниками, отыскала могилу.
Может, была когда-то на пирамидке звездочка, но, видно, отопрела. Могилу затянуло травою-проволочником и полынью. Татарник взнимался рядом с пирамидкой-колом, не решаясь подняться выше. Несмело цеплялся он заусенцами за изветренный столбик, ребристое тело его было измучено и остисто.
Она опустилась на колени перед могилой.
- Как долго я тебя искала!
Ветер шевелил полынь на могиле, вытеребливал пух из шишечек карлика-татарника. Сыпучие семена чернобыла и замершая сухая трава лежали в бурых щелях старчески потрескавшейся земли. Пепельным тленом отливала предзимняя степь, угрюмо нависал над нею древний хребет, глубоко вдавшийся грудью в равнину, так глубоко, так грузно, что выдавилась из глубин земли горькая соль, и бельма солончаков, отблескивая холодно, плоско, наполняли мертвенным льдистым светом и горизонт, и небо, спаявшееся с ним.
Но это там, дальше было все мертво, все остыло, а здесь шевелилась пугливая жизнь, скорбно шелестели немощные травы, похрустывал костлявый татарник, сыпалась сохлая земля, какая-то живность - полевка-мышка, что ли, суетилась в трещинах земли меж сохлых травок, отыскивая прокорм.
Она развязала платок, прижалась лицом к могиле.
- Почему ты лежишь один посреди России?
И больше ничего не спрашивала.
Думала.
Вспоминала.