Кристина Покрытан работала в крупной международной компании, а во время отпуска устроилась волонтером фонда "Большая перемена", помогающего сиротам.
Я отвечала за социальную ответственность и благотворительные программы в западной компании, которая занималась бизнес-консалтингом. Мне нужно было понимать, с кем я работаю, кому помогаю и для чего, поэтому я решила летом, когда бизнес-активность на спаде, пойти на стажировку в благотворительный фонд. По итогам я хотела (и это получилось) придумать план долгосрочного партнерства моей компании и благотворительной организации.
Фонд я выбрала легко и сразу. "Большая перемена" помогает детям, подросткам и взрослым из системы детских домов, психоневрологических и других интернатов получить образование и начать жить самостоятельно. Меня их работа всегда трогала и восхищала.
"Большая Перемена" основана в 2002 году группой педагогов. За 13 лет фонд помог более чем 400 выпускникам: подготовиться к сдаче экзаменов за 9 или 11 класс, развить навыки самостоятельной работы и учебы, поступить в вуз и найти работу, научиться строить отношения с людьми.
День 1. Стратегия и стресс
Фонд "Большая перемена" располагается в двух зданиях на Фруктовой улице. Рядом Варшавское шоссе, но шума трассы не слышно.
В административно-управленческом корпусе работают исполнительный и финансовый директоры, фандрайзер (человек, который занимается привлечением пожертвований), пиарщик. Здесь есть приемная с фортепиано и диванчиками для гостей, уютная кухня с печеньем и кофе для сотрудников и несколько классов для специальных занятий воспитанников (клуба путешественников, художественной студии).
Второе здание — учебный корпус. Там проходят основные уроки, работают учителя, научные сотрудники. Здесь тоже есть кухня с печеньем, а все стены в фотографиях. Вот один из студентов в новгородском Кремле, вот мальчишки веселятся на "Этномире", вот скромно улыбается девчонка на фоне стога соломы в подмосковной усадьбе.
Корпуса фонда окружены ухоженным садом, который местами еще и огород. Здесь студенты фонда проводят агрокультурные эксперименты.
В первый день я волнуюсь. Я пришла как профессионал, всех спасать и консультировать, и стараюсь придерживаться этого образа. Хотя мне немного страшно не оправдать ожиданий или случайно обнаружить незнание или неумение. На всякий случай сажусь ближе к выходу.
Фонду совершенно не до моих переживаний. У фонда проверка МЧС. Проверка — это страшно, потому что каждый неправильно стоящий шкаф (вдруг помешает эвакуации из помещения два на два метра) может обернуться серьезным штрафом. Сотрудники переглядываются и вспахивают кубометры отчетности. Меня просят не мешать.
Мое первое задание — познакомиться со "Стратегией развития фонда до 2020 года". Изучаю документ до вечера. В стратегии были отражены финансовое планирование, оценка устойчивости, организационное развитие. Фонд оказался очень функциональным. Совсем не таким, как я его представляла: вечным хаосом, русской кашей "Дружба" из пяти разных видов круп, перемешанных в молочной пене с целью замаскировать любые намерения повара.
В стратегии было и весьма скептическое отношение к бизнес-сектору, откуда пришла я. Это отчасти понятно: бизнес приходит с благими намерениями, но не всегда знает, как помогать.
Всю дорогу домой думаю о документе. Случайно проезжаю пять лишних остановок.
Кристина Покрытан в "Большой перемене"
День 2. Всякая ситуация — учебная ситуация
Я по-прежнему нервничаю. Из-за этого пью много чая. Чаепитие оказывается способом узнать больше: наливаю его коллегам и расспрашиваю о работе.
Постепенно сближаюсь с сотрудниками, студентами и волонтерами фонда. Понимаю, чего мне так не хватало в офисной среде: совместных обедов, всполохов смеха почти без повода, острого, режущего ощущения близости, семьи, команды. Никогда раньше не испытывала этого.
Чай переходит в еженедельную стратегическую сессию сотрудников. Я веду протокол встречи — фиксирую тезисы свободной дискуссии. Здесь обсуждают все: от презентации плана развития организации попечительскому совету (орган управления фонда. — Прим. ред.) до управления проектами в команде, где 5 человек исполняют 11 ставок. Делегирование в фонде проходит естественно и грамотно, несмотря на то, что в процессе не участвуют ни тренеры, ни процессные гуру.
Обсуждение идет два часа. За это время каждый член группы подробно рассказывает, чем занимается, в какой стадии проекты и о планах. Я первый раз участвую во встрече такого формата. В бизнесе чаще используются сессии по 30 минут с интервалом в несколько недель. При этом собеседники параллельно могут проверять почту или даже вести телефонные переговоры. Все проходит на бегу. Здесь — полное вовлечение.
Ухожу со встречи с исписанной на треть общей тетрадью. Разбирать и структурировать записи я буду два следующих дня.
После встречи иду на интервью с кандидатом. Собеседует его директор фонда, Ирина Павловна.
Особенность найма в благотворительности — отбор кадров не по профессионализму (на это нет денег), а по личным качествам кандидата. Здесь принято нанимать просто хороших людей, пришедших за смыслом. Узнаю поговорку: "Мне бы канарейку за копейку, чтобы пела и не ела". К сожалению, в обществе до сих пор сохраняется стереотип о том, что благотворительность должна быть непритязательна, поэтому фонды не могут позволить себе тратить на персонал.
Вечером за кофе обсуждаем вместе с Ириной Павловной прошедший день. В это время в комнату входит мальчик. Я его не вижу, потому что сижу спиной к двери, но чувствую взгляд. Ирина Павловна спокойно приветствует вошедшего. Я же вскакиваю, поворачиваюсь и лицом к лицу оказываюсь рядом со студентом "Большой Перемены": мальчиком лет 15. Подросток смотрит в сторону, кажется, вазочки с конфетами. В воздухе повисает немой вопрос: "А это кто такая?".
Улыбаюсь: "Мол, здравствуй, милый мальчик". Подросток меня игнорирует, продолжая смотреть на конфету, я же стараюсь привлечь внимание. Для меня этот подросток — уязвимый неразумный человек, за тяжелое детство я прощаю ему нарушение этикета, жалею его.
Ирина Павловна же смотрит на мальчика с большим удивлением. Он теряется от ее взгляда. Она просит еще раз войти в комнату. В ее голосе нет ни жалости, ни осуждения.
Мальчик здоровается, вежливо узнает мое имя и причину, по которой я в фонде, подает руку, представляется, улыбается, благодарит взглядом Ирину Павловну и уходит.
"Не заигрывай с нашими студентами. Здесь всякая ситуация — учебная ситуация", — говорит мне тихо и серьезно Ирина Павловна. В учебной ситуации с сиротой надо разговаривать так же, как и с любым не-сиротой — как с равным, а не ущербным.
День 4. Экспертная позиция? К черту!
На работу не шла, а бежала с огромным удовольствием и сумкой офисных приятных мелочей в подарок коллегам: блокноты, ручки, бессмысленные, но такие цветные стикеры. Ужасно хотелось сделать приятное этим хорошим людям и высококлассным специалистам.
Отказалась от позиции консультанта и эксперта. Я здесь в такой же учебной ситуации, как и всякий новенький.
Мне предлагают на период отпуска финансового директора личный кабинет, но я отказываюсь — сидеть с людьми приятнее. Пересаживаюсь поближе к коллегам.
Весь день пишу дневник стажера. Печенье уходит горстями.
Фонд готовится к проверке Минюста. Минюст проверяет уставные документы, соотносится ли реальная деятельность с уставной, как используется имущество и расходуются средства.
Не понимаю, что в этот момент делают вокруг меня коллеги, что собирают, где ищут, куда выкладывают. Но знаю, что теперь никогда не буду беспокоить НКО-партнеров в период минюстовских проверок. Таких лиц на людях я еще не видела — тревога и ожидание конца, напряжение интеллекта и усталость от борьбы.
Вечером говорили с Ириной Павловной о взаимодействии НКО, бизнеса и уязвимых групп. Ирина Павловна объяснила все на примере традиционной семьи.
Мама (она же НКО) бесконечным кропотливым усилием воспитывает, кормит и любяще понимает ребенка (те, кто нуждается в помощи). Ей одной понятны его маленькие успехи, преодоления, попытки. Ей одной удается осознать степень его старания, упорства, боль ошибки и гордость свершения. Папа (здесь бизнес) хорошо и много работает, зарабатывает, имеет свои ожидания: ужин, красивый ухоженный малыш, красивая ухоженная жена, никаких жалоб и просьб — он и так уже отдает им все, устает, хочет видеть, как растет будущий великий человек, он торопится увидеть значимые изменения, его раздражает разбросанная всюду каша, неправильно втиснутая в руку ложка, кривенькие шажки и неумелые первые звуки.
Здесь и нарастает взаимное раздражение. Мамы на папу за то, что не ценит, не замечает, не интересуется самыми хрупкими деталями. Папы на маму — за излишнюю озабоченность процессом, а не результатом, за то, что вложенные средства все еще не конвертируются в готового великого человека.
Для меня разговор оказался важным. Понятнее стала логика НКО и что можно сделать, чтобы бизнес и благотворительные организации вместе могли эффективнее оказывать помощь уязвимым группам, чтобы чувствовать радость и трепет общего родительства.
На территории фонда разбит уютный сад
День 7. Педагогика
Педагогика — это уже своего рода религия, вера в то, что человека, даже самого слабого, крошечного, незащищенного, нельзя признать неспособным к самостоятельной жизни, к обучению, к созданию семьи и реализации профессионального потенциала.
В "Большой перемене" дети учатся, но после учебы за ними все равно присматривают. Вот двое молодых родителей, бывших студентов "Большой Перемены", бегут к своим педагогам с вопросами "какой температуры должно быть молоко?", "как правильно купать малыша?", "что делать, когда будут резаться зубки?". И педагог, недавно учивший маму и папу считать дроби, теперь учит их поддерживать головку малыша. Потому что больше некому, за спиной детский дом, а впереди страшная ответственность за каждый свой неопытный и всеми заведомо осуждаемый шаг.
Сегодня наблюдаю за работой исследовательской группы в фонде. Педагоги и ученые обсуждают учебный процесс и принимают решения, как грамотно, терпеливо и устойчиво выстраивать работу с каждым студентом.
Оказывается, сегодня день социального работника. Ирину Павловну поздравляют по телефону, рядом со мной в наушниках сидит профессор и напевает "А белый лебедь на пруду", я мечтаю поехать в Таганрог и есть там с дерева черешни, а еще о том, чтобы "Большая Перемена" и сотни других чудесных, важных фондов больше ни в чем не нуждались и могли спокойно работать.
День 15. Экзамены
Последний день в "Большой Перемене". Завтра я вернусь в офис, к обедам в одиночестве. Уходить из фонда грустно, но меня поддерживает мысль, что благодаря волонтерскому опыту я буду лучше помогать НКО.
Напоследок гуляю по родным местам "Большой Перемены". В ангаре замечаю тележку, в которой можно покататься, если устал от инспекций, вижу боксерскую грушу на заднем дворе — объект паломничества в минуты проверок, прогонов, прозвонов, бесконечно проверяющих НКО на прочность, прозрачность, понятность и подотчетность.
В последние дни на собеседование приходили несколько кандидатов, каждый примерно с такой речью: "Я всю жизнь работаю в бизнесе, мне просто хочется где-то отдохнуть".
"Поверьте, в НКО вы не отдохнете, здесь работают больше, чем в бизнесе, за значительно меньшие деньги", — отвечаю я. Им же все равно хочется узнать еще: у людей меняется взгляд, им хочется новой реальности и работы со смыслом.
В "Большой Перемене" сегодня отмечают завершение учебного года, ребята сдали свои экзамены, и в эту ночь они будут впервые спать без будильника. Все едят большой сливочно-черешневый торт и обнимают друг друга, педагоги, студенты, волонтеры. Для всех них это рабочий процесс, элемент цикла, который предстоит переживать еще, и еще, и еще. Всякая ситуация — учебная ситуация, всякая жизнь — ценность, всякий день — чья-то большая перемена.
Для меня опыт тоже оказался переменой. Через полгода после стажировки я ушла работать в благотворительный фонд "Нужна помощь".
http://www.la-vie-pour-moi.ru/post410635873/
Возьмём грамм триста яблок, кило брусники, грамм триста сахара, воды стакан и чайную ложку молотой корицы.
Немного практики против негативных мыслей.
