Валентина Иосифовна Вильтзак
02.05.1900-11.09.1947. Балерина, преподаватель. Петербургское Театральное училище в 1914 году. Ученица Энрико Чекетти. Балерина различных театров Петрограда и Харькова, 1914-24 годы. В Свердловском театре, 1924-34 годы, и в театре им. Палиашвили, 1934-36 годы. Одна из организаторов Тбилисского хореографического училища, 1935 год. Преподавала в Ташкентском театре, 1936-38 годы, в Театре им. Навои, 1944-47 годы. Умерла в Ташкенте.
Павел Константинович Иоркин
Балетмейстер.
Харьковский балет в том году побывал также в Гомеле. В местной газете «Наш понедельник» (№48, 1923 г., с. 3) появилась вполне разгромная рецензия, автором которой был местный учитель литературы и заведующий художественным отделом при Губнаробразе. Вскоре, сменив род деятельности, он стал всемирно известен...
Лев Семенович Выготский
Харьковский балет
Конечно, ветер иногда доносит благоухание отдаленных садов, но чаще он приносит пыль. Гастрольные ветры иногда заносят драгоценные клочки настоящего театра, но и они чаще прилетают с оторвавшимися мельчайшими частицами чего-то, в которых трудно распознать это что-то, потому что это театральная пыль.
Наш классический балет, вообще, за годы революции распылился, и носит эту пыль по разным городам и эстрадам. Вот и залетела она из Харькова, покрутилась плачем Израиля и итальянскими нищими, вальс капризом и лезгинками, матросским танцем и осенней песнью трепаком и ангелом смерти, бабочкой и кол-нидрей. И самыми золотистыми, самыми розовыми были пылинки откровенно пустого, беспретенциозного, бесхитростного танцевального и мимического пустячка, хореографической безделушки – вроде игр с мячом и веревочкой в исполнении Сомовой и Раймер.
Все же сколько-нибудь серьезное, в чем должна была бы светиться танцевальная мысль, – либо расплывалось в беспомощную, слащавую пластическую лирику (осенняя песня или этюд Эротик в исполнении Власовой), либо в драматическую, томную жалостность (Поэма Фабиха). И все это при очень посредственной, а то и «начинающей» технике.
Композиция танцев балетмейстера Иоркина на девять десятых воспроизводит банальные и много раз виденные формы. Иногда вводит он забавную деталь в комический танец, какую-нибудь вариацию. Когда же встречаешь создания раньше невиденные и, кажется, всецело ему принадлежащие композиции, как кол-нидрей, то сразу видишь все неглубокие источники этой дешевенькой ритмической пластики. Сделано это вполне в духе музыки Эрденко. Ритуальные позы, пригнутые к земле, скорченные тела, моления рук, пригибания – все это просится на открытку и на стенку.
Те жалкие крохи классического танца, которые нашли себе местечко в богатой и разнообразной программе, поражали неприятно всяким почти приемом классической техники. Вильтзак – танцует добросовестно, как честная труженица, но ни мимическая, ни ритмическая, ни пластическая сторона ее танца не передает и отдаленным образом той особенной музыки движений, которая называется классическим танцем. Это скорее оперная, подсобная балерина, владеющая иными приемами неплохо, но как иностранка разговаривающая на чужом для нее языке.
Веселее принимается комический танец у Пинно (трепак из Конька-Горбунка). При всей неотчетливости исполнения, в общем несильного, это лучше, чем щеголеватое удальство венгерских танцев и др.
Но по сущей правде: не очень легко выделить лучшее и худшее в этой балетной пыли. Все это, в конце концов, мелкое и мало нужное, летучие пылинки, оторвавшиеся от мощных гранитов танца и переносящиеся гастрольным ветром с одной сцены на другую.
https://vadim-i-z.livejournal.com/4432554.html
