Афокальные насадки выглядят так (снято с помощью макронасадок – комплект №1, диафрагма 8). Те, которые большие, надеваются на съёмочный объектив, а те, что поменьше – на объектив видоискателя. Теоретически – у них при этом должны совпасть поле зрения и фокусировка, практически – это получается далеко не всегда (хотя – что-то мне подсказывает, что эти насадки поддаются юстировке).

Пробуем макронасадки на первых попавшихся предметах, коими оказались всевозможные орехи. Здесь была диафрагма 16, так что большинство орехов получились резкими (не как на предыдущем кадре, где большая часть предметов оказалась размыта). Ещё порадовало, что макронасадка на объектив видоискателя имеет коррекцию параллакса (при съёмке я кадрировал именно так, как оно в итоге получилось на снимке – без сдвига по вертикали). Кстати, по этой причине насадку нужно устанавливать в строго определённое положение – чтобы коррекция происходила в правильную сторону.

Мост рядом со стадионом. Да-да – с тем самым стадионом, на котором в 2018 году должна была тренироваться сборная Бразилии по футболу. Впрочем, сборная Бразилии в Лобню так и не приехала, но стадион всё же отремонтировали и привели к современным стандартам.
Снято через широкоугольный комплект насадок с диафрагмой 8. Эта насадка укорачивает фокусное расстояние в полтора раза и соответственно расширяет поле зрения (а ещё – создаёт большие проблемы с резкостью по краям кадра).

Человек, у которого я покупал афокальные насадки, предупредил меня, что фокусировка с ними получается весьма приблизительной, так что желательно зажимать диафрагму до 8 (ну или хотя бы до 5,6). Но, раз уж сегодня у нас тест-драйв – вот вам кадр с диафрагмой 3,5, и здесь фокус почти попал туда, куда нужно (ну, может, чуть дальше, чем нужно). Ещё – удивило, что размытие фона увеличивается от центра к краям. А серые штуковины на границах кадра – это прутья забора, сквозь который я сделал этот кадр (значит поле зрения у насадок не так уж и совпадает).

Теперь надеваем теленасадки (и ставим диафрагму 8). Не сказать, что они прям радикально увеличивают фокусное расстояние (только в полтора раза), но "достать" с их помощью какой-то далёкий предмет гораздо проще, чем без них (при этом не забывая о проблеме с резкостью по краям).

Пробуем с открытой диафрагмой – и снова получаем небольшой промах (я наводился на тот лист, что торчит слева выше всех).

Кадр сделан почти случайно, так что – сорри за смаз.

А вот в качестве портретника, при диафрагме 5,6, эта насадка мне понравилась. И, кстати, обратите внимание на слегка закрученное боке (знаю, что ради подобного спецэффекта некоторые фотографы гоняются за советским объективом "Гелиос-44").

Причальная стенка (она же – пешеходный мост, ведущий к шлюзу) честно отремонтирована и выглядит гораздо лучше, чем раньше. А вот те, кто реконструировал ж/д станцию, почему-то не подумали о том, что к этому мосту, наверное, будут ходить люди, которым придётся проявлять чудеса эквилибристики при переходе через станционные пути по демонтированному пешеходному переходу. Так или иначе, но мы сюда как-то добрались.

Подходим ближе. Ремонтные работы вовсю продолжаются даже сейчас, в последние дни навигации (она закрывается 15 ноября).

Телеобъектив мне всё же пригодился. Вон он, тот самый разобранный мост, с которого раньше можно было наблюдать всё, что происходит в шлюзе, и даже заснять вблизи те статуи, стоящие на южных воротах.

Как-то это мало похоже на шлюз, только что открытый после реставрации. Хотя некоторые изменения всё же присутствуют. Для сравнения можете перейти на мой пост пятилетней давности [DW], где мы не только засняли этот шлюз со всех сторон, но и поднялись на него (тогда это ещё было возможно).

Вдали виден соседний пятый шлюз (там как раз сейчас какой-то теплоход). А мост, который виден за шлюзом – это совсем новый мост на ЦКАД. Его чёрно-белое фото я сделал год назад вблизи [DW] (это когда мы шли пешком из Лобни в Дмитров).

Ещё из изменений в Икше – здание клуба уже почти всё рухнуло, остались только колонны (они оказались самой прочной частью конструкции). Как я рад, что нам довелось пять лет назад увидеть его, когда он был ещё цел и выглядел вот так:

Ну и в заключение – вот вам ставший уже традиционным вид на станцию Икша с моста через пути.

Итак, поехали!

Осенние шишки.

Осенний ковёр. Найден в одном из лобненских дворов.

Осеннее дерево.

Надпись на заборе уже едва читается, но если вы попытаетесь через него перелезть – вы очень быстро поймёте, что имел в виду автор надписи.

А вот и второй непрозрачный намёк. Видите его? Я, если честно, очень долго рассматривал негатив в поисках, куда исчезла из кадра собака, и нашёл её только после того, как кадр был отсканирован и инвертирован.

И ещё немного осени.

12:44 (вскоре после касания)

13:00

13:18

13:33

13:39 (это – как раз самый максимум)

13:42 (начинает понемногу открываться)

Первый кадр сделан ещё в Лобне. На самом деле, их там было три, но пока я успел привести камеру в боевую готовность, остальные успели убежать.

На одной из вырубок.

Пройдя по тропинке, идущей параллельно полю, мы внезапно вышли на совсем свежую вырубку. Ещё недавно её тут не было. По-видимому, здесь хотят построить что-то очень большое. Вот неужели нельзя было это большое построить чуть ближе к Лобне – там, где поле, и не нужно вырубать деревья? Не так уж много лесов осталось на нашей планете, чтобы вырубать их по любому поводу.

Какая-то из боковых тропинок. Теперь она упирается в вырубку.

Напротив топливной базы аэропорта появился небольшой канал (дренажный), заметно изменив пейзаж в целом.

А теперь – смертельный номер: снимаем против света. И, кажется, я доволен – дело обошлось небольшим бликом в углу кадра (используй я "Любитель" – помимо блика в углу я бы получил огромное НЛО посреди кадра).

У обочины.

Вот мы и дошли до того самого места под глиссадой, где чуть ли не круглосуточно дежурят споттеры со своими камерами, карауля всё, что садится или взлетает с первых двух ВПП аэропорта. Находится это примерно посреди Старошереметьевского шоссе, главный ориентир – красно-белые строения ближнеприводных радиомаяков и два ряда огней высокой интенсивности (они находятся как раз под глиссадами соответствующих ВПП).

Пока дожидаемся, когда что-нибудь пролетит, ещё один смертельный номер со съёмкой против солнца (на этот раз оно даже попало в кадр, хоть и сквозь облако).

Процесс пошёл!

Эх, не хватает мне теленасадки на объектив (а ведь они существуют и, наверное, даже прямо сейчас кто-то продаёт одну из них).

Маша и чертополох.

Итак, вот мы и снова в Звенигороде – перекусив в кофейне, отправляемся гулять по городу.
Этот дом с резными наличниками – новодел, совсем свежий (ещё недавно на этом месте стоял цветочный магазин). Наткнулись мы на него почти в самом центре города.

Окна зачем-то заклеены старыми газетами. Им есть что от нас скрывать?

Такие вот новости из мира эротического кино. Только иллюстрация не очень подходит, да и сама новость не очень новая – за 2010 год.

Вознесенский собор – главный храм города, построенный в 2007 году на месте прежнего, разрушенного в годы Великой Отечественной.

Через дорогу от храма.

Мобилизация по-российски?
Я тут собирался не писать ничего о политике, ну так политика сама стала лезть в кадр.

Где-то возле храма.

Переходим небольшой пешеходный мост, усыпанный осенней листвой. Он ведёт от храма к городскому парку.

Похоже, эта штука, ведущая в овраг, очень скоро станет новым пешеходным маршрутом.

Ещё один мост на нашем пути. По нему мы переходим через овраг и попадаем на Красную Гору.

Осенние краски.

Где-то дальше по Красной Горе стоит дом Чехова. Но мы туда не дошли, а свернули на грунтовую дорогу, ведущую к так называемому Городку.

Дорога, устланная пёстрым ковром из осенней листвы, закладывает широкие петли среди холмов.

Вот мы и в Городке. На самом деле, Звенигородский Городок – это остаток кремля, возникшего примерно в XII веке и существенно укреплённого в правление князя Юрия Дмитриевича (конец XIV – начало XV веков). Вот прямо сейчас я стою на остатках крепостного вала, сделанного из глины по каркасу. Идея была такая, что в случае прихода неприятеля внешние склоны вала нужно было полить водой, после чего они становились скользкие и неприступные. На вершине вала когда-то находилась дубовая крепостная стена, а внизу стоял княжеский дворец (тоже деревянный).

Белокаменный Успенский собор, обросший теперь строительными лесами, появился примерно тогда же – в 1390-е годы.

Теперь же на валах растут сосны.

Так остатки вала выглядят со стороны храма.

Ну а мы тем временем всё ещё стоим возле Успенского собора, окружённого строительными лесами, мешающими нам увидеть его во всей своей красе.

В последний раз мы видели его без лесов и ограждений в 2010 году, хотя некоторые вялые признаки реставрационных работ тогда уже присутствовали. Выглядел он тогда вот так.

А вот вам для сравнения фото 2009 года.

Я тут упоминал Андрея Рублёва. Ну так вот, внутри храма сохранилось несколько фресок, автором которых (по неподтверждённым данным) является либо сам Рублёв, либо кто-то из его учеников.

Выходим с Городка и направляемся к монастырю (он – в полутора километрах отсюда).
Где-то по пути (просто сухое дерево с грибами).

У монастырских стен тоже всё покрыто ковром из осенних листьев.

А мы тем временем уже на территории монастыря. Звонница Преображенской церкви (1695 г.), пристроенная к трапезной, всем своим видом выражает способность русских зодчих соединять несоединяемое. Строение справа – Троицкая (надвратная) церковь 1650 года постройки.

По левую руку от всего этого находятся Царицыны палаты (1654 г.), построенные для тогдашней супруги Алексея Михайловича – Марии Милославской.

С противоположной стороны находится дворец Алексея Михайловича (построен в несколько этапов с 1652 по 1676 годы, второй этаж надстроен в 1687 году – уже при царевне Софье).

А вот и самое старое строение монастыря – Рождество-Богородицкий собор (1405 г). Как я понимаю, это – и есть тот самый храм, который по велению Саввы был опечатан Эженом Богарне.

Он же, с обратной стороны.

В дальнем конце монастырского двора находятся братские корпуса XVII века.

Монастырские кошки XXI века.

Подходим поближе к Царицыным палатам.

Ну и наконец – Троицкая церковь вблизи.

…и её колоритно выглядящий подклет, выход из которого ведёт как раз к воротам в Красной башне (из-за чего церковь и считается надвратной).

Кофе под дождём. Очень освежает.

Где-то на территории.

Баня

Мокрый гамак. Теперь их здесь несколько штук, почти у самой воды.

Волга.

Причал.

Украинское каноэ всё ещё здесь несмотря ни на что!

Мокрые сосны под непрекращающимся дождём.

Углубляюсь в лес (Маша в этот дождливый день предпочла провести время в тёплом домике с книгой).

На центральной поляне кемпинга. Кстати, в том самом лесном ресторане, что на заднем плане, без каких-либо предварительных договорённостей вспомнили про мой день рождения и принесли к обеду торт со свечкой.

И снова в лесу.

Старый пень, оставшийся от мёртвого дерева, сам стал источником жизни. Здесь вам и черника, и папоротник, и мох.

И ещё один.

А дождь всё не прекращался.

А это уже найдено нами на следующий день, на обратном пути. Я такого никогда раньше не видел: гриб увенчал собой торчащий из земли корень упавшего дерева.

Что это? Откуда?… Вокруг вроде как тепло, нет ни снега, ни мороза, а этот предмет подозрительно похож на таящую сосульку.

При взгляде издалека это – почти такой же "Любитель", только немного другой. Когда же берёшь её в руки – оказывается, что здесь лучше практически всё: начиная от оптики (объектив Yashinon 80/3,5 – это примерный аналог цейссовских "Тессаров" или советских "Индустаров") и заканчивая эргономикой (практически все съёмочные манипуляции здесь выполняются не меняя положение камеры). Когда-то советские инженеры пытались сделать из "Любителя" нечто подобное (камера называлась "Нева"), но их было выпущено настолько мало, что теперь это – желаннейший объект для коллекционеров ретрофототехники.

Однако, от слов к делу. Заряжаем первую плёнку (это была Fomapan 400), приводим камеру в боевую готовность – и идём снимать.

Объектив у неё умеренно-мягкий по сравнению с современными (хотя и несравнимо резче, чем триплет Кука у "Любителя") и даёт довольно приятную картинку без каких-либо явно бросающихся в глаза артефактов.

Где-то в лесу.

По итогам первой съёмки пришло понимание того, что далеко не всегда стоит доверять встроенному экспонометру этой камеры – лучше лишний раз перемерить внешним, чем получить недосвеченный кадр. Да и моя технология сканирования негативов, вполне устраивавшая меня с "Любителем" (там неравномерность подсветки частично компенсировала виньетирование), с "Яшикой" уже просит замены на что-то более серьёзное.

Большинство участников паркового концерта-природника уже знакомы нам по многочисленным лобненским квартирникам, но есть среди них и новые лица.

Группа "Поворот реки" (кажется, мы пришли как раз к их выступлению).

Полина Ефименко

Маша со своими стихами

Александр Леваков

Зрители

И наконец – Таня Козлова – поэт и организатор этого концерта.

Когда концерт окончился, у нас вдруг образовалась небольшая компания желающих пообщаться и погулять. И мы, вооружившись термосом с чаем, пошли гулять на озеро Киово, где в это время собираются все лобненские рыбаки. Мы там, конечно же, никакую рыбу не ловили, а просто наслаждались тишиной и вечерним полумраком (и мешали местным рыбакам).

Началась наша экскурсия, как ни странно, с собак – они живут прямо здесь, на территории обсерватории.

А вот сюда мы в прошлый раз не заходили. Это – любительский телескоп Meade LX200-ACF, установленный здесь для Московского астроклуба. Обсерватория им практически не пользуется, а потому и экскурсантов сюда обычно не водят.

Смотрим на Солнце (пока оно ещё видно в просвет между облаками) в специальный солнечный телескоп Coronado.

Благодаря установленному узкополосному фильтру в этот телескоп очень хорошо видны солнечные протуберанцы.

А теперь – смотрим в обычный (не солнечный) телескоп, защищённый специальной солнечной плёнкой.

В него оказались неплохо видны солнечные пятна, а вот протуберанцы – нет (они гораздо темнее, чем солнечный диск). По словам Дмитрия Вибе, если бы мы увидели в этот телескоп протуберанцы либо что-то ещё, кроме Солнца, это означало бы, что нам всем осталось от силы пятнадцать минут.

Переходим к одному из главных в прошлом инструментов обсерватории – астрографу ЦЕЙСС-400.

Нам – туда, на самый верх. Вообще, в профессиональной астрономии обычно предпочитают устанавливать телескоп как можно выше над землёй – чтобы изображение не "размыливалось" восходящими тепловыми потоками.

Во времена фотоплёнки этот астрограф активно использовался для фотофиксации различных астрономических явлений. Сейчас же фотопластины нужного формата попросту никто не производит, а установка вместо них цифрового задника такого же размера стоит огромных денег, так что теперь этот огромный высокоточный инструмент почти никак не используется.

Дмитрий Вибе демонстрирует нам один из возможных способов смотреть на Солнце через ничем не защищённый телескоп. Кстати, если вас интересует астрономическая тема – по Ютубу гуляет целый ряд лекций Дмитрия Вибе: он – отличный рассказчик, и под его лекции вы уж точно не заснёте (ну если только будете очень сильно уставшие).

Итак, если вам нужно развести костёр, и у вас нет с собой спичек, но где-то на дне кармана завалялся вот такой телескоп – вы сможете разжечь огонь энергией Солнца.
А на самом деле, это – наглядная иллюстрация того, почему нельзя смотреть на Солнце в телескоп, который ничем не защищён (вот примерно это же и произойдёт с глазом такого горе-астронома). Согласно традиционной астрономической шутке, на Солнце можно смотреть в телескоп только два раза (потом у вас закончатся глаза).

Помните это строение? Там внутри находится камера ВАУ. И называется она так не потому, что при виде её огромных размеров экскурсанты обычно произносят именно это слово, а потому, что это – аббревиатура от "Высокоточная Астрономическая Установка".
Экскурсовод показывает нам, как первоначально раскрывались створки крыши этого строения во время наблюдений. Но однажды подул лёгкий ураганчик – и одна из створок свалилась на землю (внизу в это время никого не было). С тех пор крышу сделали сдвижной – она вся целиком съезжает вправо по специальным рельсам.

А вот и она сама – камера ВАУ. Собственно, сама камера уже давно не используется по той же причине, что и астрограф, но сотрудники обсерватории нашли выход из положения, установив прямо на неё современный телескоп с цифровой матрицей (вон та белая бочка слева в кадре).

Создана эта установка в советские годы и обеспечивает высокую точность ведения, позволяя наводить телескоп на быстро движущиеся по небу объекты (искусственные спутники Земли и всевозможный космический мусор), а потому одна из основных на сегодня функций этой установки – предотвращение столкновений между всем тем, что сейчас вращается по своим орбитам вокруг Земли. За последние 65 лет человечество понавыводило на земные орбиты такое количество всякой космической хрени, что там уже буквально не протолкнёшься. Есть мнения, что, если в ближайшие тридцать лет освоение околоземного пространства будет происходить такими же темпами, то там в конце концов станет невозможно летать из-за постоянных столкновений с вышедшими из строя спутниками или их обломками.

Аппаратура ведения камеры ВАУ разработана и создана ещё в 1960-е годы, но даже по нынешним меркам обеспечивает высокую точность ведения телескопа при наблюдении за быстро движущимися астрономическими объектами.

Телескоп ЦЕЙСС-600. Сейчас он используется главным образом для отладки всевозможного навесного оборудования, предназначенного для установки на другие российские телескопы (в основном это – телескопы обсерватории на горе Терскол на Кавказе – там гораздо больше ясных дней в году и засчёт высокогорья лучше условия наблюдения, а потому на сегодняшний день это – основная площадка для наблюдений Института астрономии РАН).

Отсюда неплохо видно его верхнее зеркало.

И наконец – мастерская. Здесь сохранились самые первые астрономические инструменты, с которых когда-то начались наблюдения на этой обсерватории. Ближайший – это морской бинокль, снятый с военного корабля и использованный для астрономических наблюдений.

Сюжета в этом фильме совсем немного (если читали тот рассказ – то знаете, о чём речь), но Елена Чач, давний фанат творчества Паустовского, вместе со съёмочной группой проделала колоссальную работу ради того, чтобы передать в своём двадцатиминутном фильме всю атмосферу, заложенную автором в этот короткий рассказ. И – думаю, что ей это в полной мере удалось: с первых кадров вы забудете, где вы и кто вы, и погрузитесь в этот воссозданный на белом экране неторопливый мир отдалённой карельской деревушки в то непростое для нашей страны время. Впрочем, не буду спойлерить.

По словам режиссёра, большинство участников съёмочной группы работало бесплатно, на голом энтузиазме, и всё это продолжалось круглосуточно в течение пяти дней (именно столько длились съёмки в Карелии). Собственно, все собранные деньги пошли на организацию этой поездки и на аренду съёмочной техники.
Вот, пожалуй, только таким путём в наше время может появиться что-то гениальное в области кино, а не в результате участия крупных киностудий и продюсерских центров, которые за свои деньги активно вмешиваются в творческий процесс ради повышения кассовых сборов (такие процессы и привели к тому, что при просмотре подавляющего большинства современной российской коммерческой кинопродукции с первых же кадров видно, что актёры не верят в то, что они делают, а пришли на съёмочную площадку только ради того, чтобы отработать своё время и получить деньги). В этом отношении подобные малобюджетные краудфандинговые проекты, как мне кажется, являются спасением для всего нашего кинематографа.

И наконец – цветы режиссёру – создателю этого замечательного фильма.

Началось всё со встречи на берегу реки, установки палаток и оборудования лагеря. Позже оказалось, что это место уже давно облюбовано местным пастухом, каждое утро пригоняющим сюда коз, но проблем с этим не возникло.

Когда лагерь был оборудован, началась наша первая биовылазка вдоль Москвы-реки.

Если у вас нет времени путешествовать по старинным городам и изучать их фортификационные системы, вы всегда можете построить свой собственный кремль (если, конечно, у вас хватит на это денег).

Изучаем луговую растительность.

Карабкаемся наверх по крутому склону, который, на самом деле, является границей поймы.

Когда-то – до того, как уровень воды в реке стал регулируемым, во время весенних половодий река заполняла собой всё это пространство внизу, и вон та равнина представляла собой заливные луга.

Вот уже много десятков лет как половодья прекратились, но луга сохранились до сих пор засчёт активной деятельности человека (выпас скота, выкос травы).

Сосны способны вырасти там, где не сможет расти ни одно другое дерево. Например, здесь они растут на речном песке.

А теперь – вспомним наше недавнее путешествие к ладожским шхерам [DW] – там сосны растут чуть ли не на голых камнях.

Продолжаем нашу прогулку.

Муравейник. Таких муравейников в здешнем лесу полным полно.

Углубляемся в лес. Здесь уже – не речной песок, а полноценная почва, так что сосны сменяются елями. А на макушке одной из них мы обнаружили вот это непонятное строение, грозящее в скором времени обрушиться вниз. Могу предположить, что кто-то пытался здесь не просто влиться в природу, но ещё и почувствовать себя дятлом, вот только непонятно, каким образом он попадал наверх.

Многие лесные травы на самом деле съедобны. Вот, например, это – кислица. Если вы потратите часов несколько и соберёте её листья в каком-то более-менее ощутимом количестве – возможно, вам даже удастся приготовить из неё салат.

Выходим на поле.

Вдали блистает своими ярко-синими куполами церковь Архангела Михаила в Бушарино. Это – как раз по соседству от нашего палаточного лагеря.

Продолжаем наш путь.

Дело уже шло к вечеру, но мы решили совершить ещё одну вылазку вдоль берега.

Закат обещал быть красивым.

Вы удивитесь, но это место называется Рязань. Нет, не та Рязань, что в Рязанской области, и не та историческая Рязань, бывшая столица Рязанского княжества. Просто в Московской области есть совсем маленькая деревня Рязань.

Возвращаемся.

Над Москвой-рекой взошла Луна, а нам предстояло попробовать на вкус кое-что из тех трав, что мы успели собрать по пути. Кстати, клевер в жаренном виде оказался довольно интересен на вкус, хоть и жестковат (думаю, подобные гастрономические эксперименты всё же лучше ставить в мае, когда все травы ещё молодые и нежные).

Церковь в Бушарино сияла в ночи аки путеводная звезда.

Групповое фото. Вскоре после этого мы свернём наш лагерь и отправимся вдоль реки на северо-восток.

Ещё один крутой склон преодолён.

В Аниково есть возможность попасть на противоположный берег по этому подвесному мосту.

Хотите острых ощущений забесплатно? Тогда вам сюда. По мере того, как вы приближаетесь к середине моста, амплитуда его раскачки увеличивается, и в какой-то момент вам начинает казаться что вы уже не на мосту, а на американских горках, и очень скоро вам придётся немного поплавать.

А на той стороне реки, в селе Каринское, наше путешествие увенчалось посещением Музея дуба.

Здесь колоритная хранительница музея налила нам кофе из желудей (и, кстати, он действительно похож по вкусу на обычный кофе) и погрузила аж в целое море мистики, которая была связываема в Древней Руси с этими могучими деревьями.

Словом, будете в этих краях – настоятельно рекомендую посетить этот музей.

Итак, начался наш путь на несвижской автостанции, откуда мы выехали в сторону Барановичей где-то около полудня. И именно по пути в Барановичи я сделал вот этот самый кадр, который вы уже видели в одном из моих недавних постов.

В Барановичах [DW] мы успели прогуляться по магазинам (в результате я заполучил себе новые туфли) и пообедать в здешнем ресторане. Вот, кстати, один из возможных вариантов сета белорусских настоек. Точнее, это – его минимальный вариант (нам ведь ещё предстояло каким-то образом попасть на поезд до Витебска, а после максимального варианта стали бы возможны любые альтернативные продолжения нашей поездки). Добавлю ещё, что это – очень вкусно.

На агроусадьбе мы провели чуть больше суток – гуляли по лесу, поедали найденную там чернику, просто сливались с природой (местность всячески располагает к чему-то такому) – спасибо Нине Михайловне за гостеприимство и за великолепную русскую баню. Фотографий из бани не будет ;))) (а вы думали, что я беру с собой фотокамеру даже туда?), а вот из леса – сколько угодно:

Муравьи

Крыши.

Что-то везёт нам в нынешнем году на встречи с чем-то таким. Это, кстати, даже не змея, а веретеница (безногая ященица).

Где-то в лесу.

Смоленск традиционно начинается с вокзала. Ну или – с автовокзала (как в нашем случае), который находится здесь же недалеко. На железнодорожный вокзал мы зашли чтобы оставить рюкзаки в камере хранения и дальше гулять налегке.

Рядом с вокзалом. Церковь Петра и Павла (1146 г., слева) и Варваринская церковь (XVIII век, справа).

Переходим через Днепр.

Оказавшись в Лопатинском парке, уступаем соблазну подняться на колесо оборзения^{обозрения} (без намёков на недавние события в Москве на ВДНХ).
Отсюда отлично видна крепостная стена, которая здесь, в отличие от большинства других старинных городов России, опоясывает собой всю территорию города каким он был в XVII веке.

Это – как раз тот случай, когда объектив "рыбий глаз" просто незаменим.

Где-то в парке.

Так называемый Горбатый мост.

Потом мы зашли в кофейню с примечательным интерьером.

Ну, тут вы и сами всё поняли ;)

Где-то на обратном пути к вокзалу.

От этого места мы спустились вниз какими-то загадочными скрытыми в кустарнике тропами и в самом низу повстречали человека, который, опознав в нас туристов, внезапно решил провести среди нас небольшую экскурсию (бесплатно) по старинным постройкам вдоль Днепра (до того момента, пока нам было по пути). К сожалению, я не запомнил его имя, но за экскурсию ему – большое спасибо.

А вот и Днепр и Петропавловский мост, перейдя по которому мы попадём к вокзалу.

Соседний Успенский мост, который находится немного в стороне от нашего маршрута.

Здание городской ратуши. Находится оно как раз напротив нашей гостиницы, и это – самая старая из всех ныне сохранившихся ратуш на территории Белоруссии: построена в 1596 году – сразу после получения городом магдебургского права. В годы Северной войны здание было сильно повреждено, и позже, в 1752 году, перестроено под модное тогда барокко. Следующей напастью, повредившей не только ратушу, но и около ста домов в центре города, стал пожар 1836 года. После этого пожара ратушу восстановили только частично – без верхнего яруса с часами, так что на всех фотографиях начала XX века эта башенка отсутствует. Полностью же здание было восстановлено совсем недавно – в начале 90-х годов XX века, так что всё, что там наверху, это – новодел, включая и часы (кстати, они играют ту же мелодию, что и часы на Спасской башне Московского кремля, так что у гостей из Москвы может в связи с этим случиться дежа вю).

Начиная с XVII века ратуша стала обрастать торговыми рядами: изначально это были два отдельных корпуса слева и справа от ратуши, в XVIII же веке всё это слилось в единый комплекс зданий, так что теперь не сразу догадаешься, где заканчивается ратуша и начинаются торговые ряды.

Сбоку от ратуши находится так называемый Дом ремесленника – строение в стиле барокко, сохранившееся здесь с 1721 года. И, если судить по размеру, архитектуре и местоположению дома, дела у ремесленника шли очень неплохо.

Гуляем дальше.

Через весь Несвиж тянется длинный каскад прудов, фактически разделяя город на две половины. Сейчас мы – на берегу Девичьего пруда, а по ту сторону моста начинается Замковый пруд.

Уровень воды в Замковом пруду поддерживается благодаря этой плотине. Кстати, говорят, что где-то здесь раньше была водяная мельница.

По ту сторону пруда виден Фарный костёл Тела Господня (XVI век). Скоро мы подойдём к нему поближе.

Если пруд именуется Замковым, это намекает нам, что замок здесь тоже должен где-то присутствовать. Присутствует он за деревьями, и это – как раз и есть та самая популярная достопримечательность, заявленная мной в самом начале этого поста. Туда мы не только подойдём, но и как следует погуляем внутри.

Но начнём мы с того, что поближе. Это – единственные из сохранившихся городских ворот Несвижа – так называемая Слуцкая брама.

Изначально здесь находились деревянные ворота, построенные в XVI веке как часть системы городских укреплений (позже демонтированных) и обеспечивали въезд в город со стороны Слуцкого тракта.

В 1690 году вместо деревянных ворот, сгоревших в ходе военных действий XVII века, построены нынешние каменные, а в 1700 году вторым этажом над ними надстроена каплица (молельня). Ещё одна перестройка произошла в 1760 году – тогда же, кстати, была разобрана и крепостная стена.
На первом этаже расположено помещение для стражи и чиновника, собиравшего пошлину за въезд в город.

Единственное окно каплицы обращено в сторону города (что, в общем, не удивительно, иначе оно стало бы этаким приглашением для артиллерии неприятеля).

Внутри находится совсем маленькая экспозиция, включающая, например, этот колокол конца XVIII века.

Ну а каплица так и осталась каплицей, с той разницей, что теперь это – ещё и часть экспозиции. Кстати, дубовому перекрытию, на котором мы сейчас стоим, больше ста лет, и оно – в прекрасном состоянии.

Окно в каплице – это практически подарок для фотографа.

Говорят, задумывалось оно таким образом, чтобы даже в пасмурную погоду при взгляде сквозь него казалось, что снаружи – солнечный день.

А оранжевые стёкла, помимо цвета, обладают и ещё одним спецэффектом – сквозь них окружающий мир выглядит как отражение от водной поверхности.

Синие стёкла таким эффектом не обладают.

Продолжаем нашу фотопрогулку. Теперь мы – у фонтана на углу Слуцкой и Чкалова, а на заднем плане видна уже знакомая нам ратуша.

Немного исторический застройки по Ленинской улице.

А через дорогу – ещё одно старое строение, до недавнего времени используемое как православная церковь (сейчас для неё построено отдельное здание).

А ещё чуть дальше – одна из изюминок этого города – Костёл (фарный) Тела Господня (1593 г). Это – самая первая в Восточной Европе постройка в стиле раннего барокко и одна из первых за пределами Италии.

Прогуляемся же вокруг этого уникального костёла и рассмотрим его как следует.

Считается, что его прототипом отчасти послужил римский храм Иль Джезу, хотя Бернардони пришлось изрядно попотеть над этим проектом, чтобы, учтя многочисленные пожелания Сиротки, при этом остаться в рамках католических традиций.

И снова фасад.

Рядом с храмом находится эта башня – единственная из башен городских укреплений времён Сиротки, сохранившаяся до наших дней.

Теперь она используется как колокольня.

Рядом с башней.

А теперь – заходим внутрь храма.
Видите все эти канеллюры на колоннах и прочие рельефные элементы декора? На самом деле, их там нет – стены в тех местах абсолютно плоские. Всё это нарисовано. Художники, расписывавшие стены храма, нарисовали всё это с учётом реального освещения, а потому издали почти невозможно заметить подвох.

А ещё этот храм – родовая усыпальница Радзивиллов. Все они там, внизу, под полом храма, забальзамированные. Именно так оно и было изначально задумано Сироткой. Кстати, самого Сиротку, согласно его завещанию, похоронили в простой одежде нищие бродяги, хотя сам он был богатейшим человеком страны, а придуманная им самому себе эпитафия гласит: "Перед лицом смерти каждый – не рыцарь, а только путешественник". С тех пор здесь хоронили только Радзивиллов и только в простой одежде без каких-либо элементов роскоши (и, может быть, только поэтому усыпальница так и осталась неразграбленной).
Технология бальзамирования, привезённая из Египта лично Сироткой, была утеряна где-то в XIX веке. Её восстановлением занимался академик Владимир Воробьёв (тот самый, который потом забальзамировал тело Ленина). Говорят, что он приезжал сюда, доставал тела Радзивиллов из усыпальницы и изучал. А потом, когда нужно было вернуть их обратно, некоторые тела оказались перепутаны местами, так что теперь современным учёным-генетикам достался ребус под названием "Идентификация Радзивиллов".

Старый крест, который был установлен на куполе храма до его реставрации.

Впечатлённые и потрясённые экскурсией, мы выходим наружу, чтобы продолжить нашу прогулку по этому замечателному городу.

Один из корпусов, оставшихся от бывшего монастыря бернардинцев.

Где-то на городских улицах.

А теперь мы переходим Бернардинский мост и направляемся наконец-таки уже прямиком к Несвижскому замку – постоянной родовой резиденции Радзивиллов в течение многих веков.

Вот мы и возле замка.

К замковым воротам ведёт перекинутый через крепостной ров массивный каменный мост.

Напротив входа в замок находится аж целая индустрия по вытрясанию денег из туристов (с соответствующими ценами): здесь вы сможете поесть, попить, понакупить себе целую гору сувениров, покататься по парку на конном экипаже, веломобиле или вот на этом странном паровозике, который при внимательном рассмотрении оказывается замаскированным трактором "Беларусь" (кстати, если кто не знает – у нас в России, в городе Ростов-на-Дону, ежегодно проводятся гонки на тракторах "Беларусь").

Высота земляных бастионов не может не впечатлять. А если я добавлю к этому, что бастионы соединены друг с другом большим подземным коридором, по которому в случае осады должны были перемещаться солдаты, доставляться оружие и боеприпасы (то есть, не по открытой местности), а ни в оружии, ни в боеприпасах здесь недостатка не было – то вы поймёте, что штурм этого замка – задача, заранее обречённая на провал.

К первоначальному проекту приложил руку всё тот же Бернардони. Потом замок много раз достраивался и перестраивался, и в результате из просто укреплённой резиденции, коей он являлся при Сиротке, превратился во впечатляющий дворцово-парковый ансамбль.

Обходим вокруг.

Вот как раз с помощью такого подъёмного устройства оружие и боеприпасы спускались в подземный коридор.

А теперь – покупаем билеты, проходим через замковые ворота и попадаем во внутренний двор.

Центральная часть построена ещё при Сиротке, но с тех пор она сильно видоизменилась. Остальные строения появились позже.

Единственная башня замка и въездные ворота.

Никогда мне не доводилось видеть их с такого близкого расстояния.

Ну а теперь – войдём внутрь и прогуляемся по залам.

Почти все эти интерьеры реставраторам пришлось восстанавливать чуть ли не с нуля. Дело в том, что в советские годы на территории замка разместился санаторий для партийной элиты. Не стану сравнивать это с нашествием Чингисхана, но в результате часть предметов интерьера разлетелась по различным музеям страны или вывезена в Польшу, а часть – осела на дачах у местных партийных боссов. Впрочем, ещё до этого к разграблению дворца приложили руку и немецкие войска (в Великую Отечественную), и красноармейцы (в 1919 году). Так что теперь музейщики пытаются вернуть во дворец всё, что из него было вывезено (и многое уже возвращено).

Это – единственный оригинальный камин, сохранившийся со времён Радзивиллов. Остальные пришлось восстанавливать, т.к. в своё время они волшебным образом переместились на дачи к партийным боссам.

Этот бильярд – ещё один оригинальный предмет, оставшийся от Радзивиллов. А сохранился он по той простой причине, что не пролезает в двери. Изначально его внесли сюда по частям и прямо здесь собрали, а потому унести его попросту невозможно. Это пытались сделать немцы при отступлении в 1944 году, но бильярд застрял в дверях. Именно в таком положении его и нашли советские войска.

Как раз этому и посвящена небольшая выставка театральных машин времён Рыбоньки. С помощью этих нехитрых устройств имитировались звуки ветра, дождя, шелест листьев или шум прибоя.

И – такой вот макет театральной сцены Несвижского замка.

Выглядываем в замковые окна.

В замковой часовне.

И наконец – арсенал. Пушка "Виноград".
Несвижская литейная мастерская, 1600 г. Копия.

Пушка "Цербер". Там же, почти тогда же и тоже копия ;)

Ещё одна копия, на этот раз – доспеха XVI века.

А это уже – оригинал: немецкий полудоспех XVI века из коллекции Радзивиллов. Долго путешествовал по миру, пока не оказался в США, откуда наконец и был выкуплен несвижским музеем. Словом, это – как раз один из тех предметов, что музей теперь вынужден собирать по всему миру.

И наконец – последний интерьер, который, говорят, полностью сохранился со времён Радзивиллов (если только я ничего не путаю).

Вот мы наконец и снаружи, стоим перед единственной башней Несвижского замка.

Выходим.

Взгляд с моста на один из бастионов.

В Старом парке (он расположен к северу от замка). Русалочий пруд.

Кстати, о русалках. Всё тот же вышеупомянутый Пане Коханку благодаря своему разгульному образу жизни стал героем многочисленных легенд и анекдотов. Один из них гласит, что однажды, будучи в изгнании, Пане Коханку поймал в море русалку и влюбился в неё, а та родила ему пять бочек селёдки и уплыла в море. Возможно, эту шутку придумал о себе сам Пане Коханку (по крайней мере, от него можно было ожидать чего-то в этом духе).

Горбатый мостик сразу за русалкой…

…И один из возможных способов проезда по нему на парковом веломобиле.

Дикий пруд.

На этой странной посудине здесь катают туристов. Против ветра она движется с помощью обычного лодочного мотора, а обратно – под парусом.

По идее, это – драккар, и на чём-то таком плавали викинги, но наличие у него современного лодочного мотора ставит эту странную посудину в один ряд с тем самым трактором "Беларусь", замаскированным под паровозик.

А, кстати, вот и он сам.

И снова Дикий пруд.

Переходим на противоположный берег по ещё одному мосту с плотиной – она отделяет Дикий пруд от Замкового.

Пройдя по противоположному берегу, который почти весь состоит из парков, возвращаемся в центр. И здесь нас встречает уже знакомая нам ратуша, красиво подсвеченная бликами, образуемыми закатным солнцем, отражающимся в окнах соседнего здания.

Но несмотря на то, что солнце уже вот-вот зайдёт, мы отправляемся на поиски ещё одной достопримечательности, и по пути к ней находим вот этого красавца.

Нет, он – не из магазина "Всё для дачи". Это – настоящий аист и настоящее гнездо. Белоруссия – место их гнездования, так что что-то подобное можно здесь увидеть довольно часто.

А вот и та самая достопримечательность. Если точнее, эта башня XVIII века – одно из нескольких строений, оставшихся от монастыря бенедиктинок, основанного в 1596 году и упразднённого уже во времена Российской империи – в 1887 году. Сейчас это – территория Несвижского государственного колледжа.

Ворота в монастырь (колледж).

Бывший монастырский корпус, который теперь можно видеть только из-за забора. А ещё от монастыря сохранились уже едва заметные крепостные валы.

Сойдя с междугороднего автобуса либо выйдя из дверей Полесского вокзала, вы увидите перед собой сразу аж целых две достопримечательности: пожарное депо постройки 1908 года и историческое здание аптеки польской постройки (1920-е годы). Мы ещё подойдём к ним поближе, но сейчас мы направляемся в противоположную сторону – так что рассмотрим их пока издали.

На сегодняшний день Барановичи – один из крупнейших железнодорожных узлов Белоруссии. Железные дороги уходят отсюда в шести разных направлениях: на Минск, Слуцк, Лунинец, Брест, Волковыск и Лиду.

Барановичи – рай для любителей железных дорог и всяких прочих технарей-фанатиков, ведь здесь есть огромный железнодорожный музей, содержащий самую разнообразную технику, в том числе и экзотическую. С посещения этого музея начнём мы наш завтрашний день, а пока – просто пересекаем жд-пути по мосту и направляемся в центр города.

А мы тем временем оказались в самом центре города, на центральной площади, и стоим возле фонтана "Каменный цветок". По левую руку от нас, за пределами кадра, находится… Да-да, он самый – Горисполком (нет, мы не попали в петлю времени, просто мы всё ещё в Белоруссии, а здесь орган муниципальной власти по-прежнему называется именно так).

Сразу за фонтаном – памятник воробью. Установлен здесь 2003 году в рамках национальной кампании "Домовый воробей – птица 2003 года" и с тех пор успел стать для горожан чуть ли не амулетом – многие приходят сюда потрогать воробья, чтобы поймать удачу за хвост. Хотя, по слухам, изначальный замысел заключался в том, чтобы художественно замаскировать малоэстетично торчащую из земли вентиляционную трубу. И – думаю, что этот замысел удался на все 100%.

Капуста?…

Вот с чего-то такого и начинались спам-фильтры.

А мы тем временем подошли к Покровскому православному собору, построенному при поляках, в 1931 году, в стиле неоклассицизма.

Яблоня в церковном дворе.

Вот одна из тех варшавских мозаик, украшающая храм с северной стороны. Заметно, что мозаика понесла большие потери – многих фрагментов не хватает.

А теперь – взглянем на мозаики внутри храма. Здесь недостающие части мозаик были заменены фресками.

Помимо более чем 20000 оттенков смальты, в варшавских мозаиках были использованы полудрагоценные камни и сусальное золото.

Прогулявшись по Барановичам, вы обнаружите здесь сразу несколько храмов необычной, я бы даже сказал – неожиданной архитектуры. Один из них – это деревянный Крестовоздвиженский костёл (1924 г.)

Ну да – я понимаю, что нужно было прийти сюда в такое время, когда здесь будет более подходящее для фотосъёмки освещение. Но мы – туристы, мы оказались здесь тогда, когда оказались, а поворачивать солнце вручную в нужное положение я ещё пока не научился ;)

Двери храма оказались заперты – так что внутрь мы не попали. А всё это время, пока мы шарились вокруг него, звуки из-за забора давали понять, что обстановка там уже накалилась до предела, и назревает большая битва.

Но вид фотокамеры, внезапно высунувшейся из-за забора, вынудил их перенести разговор в менее людное место.

Если Крестовоздвиженский костёл показался вам недостаточно необычном – могу вам посоветовать прогуляться в северную часть города, где находится построенный в 1998 году костёл Богоматери Фатимской. И – да, кстати, это – и есть обещанный мной в заголовке поста авангард.

Наверное, я не сильно ошибусь, если предположу, что храмов такой странной архитектуры вы до этого не видели никогда. Но при этом, несмотря на всю его необычность, не могу не признать, что автор этого проекта без сомнения талантлив и обладает творческой смелостью.

Необычно здесь всё – даже крест.

* * *

Помимо пожарной части и аптеки, по ту сторону железной дороги привлекает внимание и старое заброшенное здание Акцизного управления (думаю, после хорошего ремонта оно могло бы стать одной из изюминок этой части города).

Итак, мы – в Барановичах, в городе железнодорожников, и мы приближаемся к железнодорожному музею. Технари! Потирайте руки и облизывайтесь в предвкушении – сейчас будет десерт. Остальные же, кому этот сабж не интересен, могут промотать пост до того места, где фото аптеки крупным планом. Я не обижусь.

Сразу при входе на территорию экспозиции мы видим макет паровоза серии В – именно такой локомотив провёл первый поезд по участку Минск-Барановичи-Брест.

Железнодорожный переезд вековой давности.

И наконец – паровозы. Слева – паровоз Э^Р788-85 (модификация середины 30-х годов, массово производимый после войны не только в СССР, но и чуть ли не по всей Восточной Европе), справа – танк-паровоз 9П^М-221.

Танк-паровоз не нуждается в тендере – весь требуемый запас угля и воды у него хранится в специальных ёмкостях (танках), установленных на самом паровозе. Такие паровозы обычно применялись на манёврах или на фабричных подъездных путях, реже их можно было увидеть во главе "кукушек" – местных или пригородных поездов с короткими маршрутами.

А это – немец BR 52, собранный в Германии ещё при Гитлере (в 1943 году) и вывезенный оттуда в рамках репарации. На советских железных дорогах такие паровозы получили обозначение ТЭ. Этот экземпляр (номер 5248) водил поезда по Октябрьской и Белорусской железным дорогам и в сумме намотал 636810 км. пробега.

Грузовой паровоз Л "Лебедянка" – одна из поздних советских разработок. Он простоял на конвейере с 1945 по 1955 годы и считался одним из лучших советских грузовых паровозов.

Некоторые из паровозов доступны для залезания внутрь (впрочем, много интересного вы здесь не увидите – здесь не хватает чуть ли не половины оборудования).

Вид с тендера.

Довоенные (дореволюционные?) двухосные платформы и цистерна. Жалею, что не переснял поясняющие таблички к ним.

Детали винтовой сцепки, применявшейся в СССР до 50-х годов XX века, а кое-где в Европе применяющейся до сих пор.

А вот примерно такие вагоны НТВ именовались в народе "теплушками" (при условии, что внутри установлена печь). Выпускались они ещё с XIX века и до 30-х годов XX века.

Дальше стоят пассажирские вагоны старых паровозных лет. Заявлено, что один из них внутри является экспозицией, но по-факту вход в него закрыт.

Можно только предположить, как подбрасывало на стыках пассажиров в вагонах с такой подвеской.

Семафор возле помещения дежурного по станции.

Интересно, что в Барановичах сохранилась не только мачта семафора, но и тросовый механизм привода его крыльев. Такая тросовая передача могла тянуться от семафора на расстояние до 1,5 км.

Зубчатая рейка нужна для фиксации крыльев семафора в требуемом положении, а противовесы компенсируют вес поднятого семафорного крыла и удерживают тросы в натянутом положении. И, конечно же, управление такими семафорами осуществлялось вручную. А теперь – добавьте к этому ручные стрелки и представьте, какое количество действий нужно было произвести персоналу станции, чтобы отправить состав на магистральный путь.

На однопутных участках с небольшим трафиком для управления движением вместо семафоров применялась электрожезловая система. Впрочем, почему применялась? В России есть несколько жд-веток, где она применяется до сих пор (одну из них я упоминал во время нашей поездки в Осташков [DW], где практически вся железная дорога целиком – без пяти минут музей). Вкратце суть системы – в следующем: жезл – это разрешение для машиниста заехать на перегон. Не получив жезла, он не имел права туда заезжать, а, доехав до конца перегона, должен был вернуть жезл дежурному по станции и получить взамен жезл от следующего перегона. Соответственно, на станциях по обе стороны перегона была установлена пара связанных друг с другом жезловых аппаратов, выдающих жезлы только по одному. То есть, если один из пары аппаратов выдал жезл – то дальнейшая выдача жезлов на обеих станциях блокировалась до того момента, когда выданный жезл будет возвращён в один из аппаратов. Таким образом на перегон одновременно мог въехать только один поезд. Эту примитивную по нынешним меркам автоматику придумал в XIX веке англичанин Генри Вудхауз, а усовершенствовал в 1920-е годы советский инженер Д.С. Трегер.
Но тут возникала проблема: для обмена жезлами машинисту приходилось останавливать поезд на каждой станции – даже там, где остановка в общем-то и не нужна. И тогда было придумано вот это нехитрое приспособление из проволоки – так называемый жезлоподаватель. Машинист, не останавливая поезд, подхватывал за кольцо жезлоподаватель вместе с установленным в него жезлом из рук дежурного по станции, а жезл от предыдущего перегона сбрасывал на перрон.

А это уже – совсем редкая штука. Дело в том, что обычно на станциях, где осуществлялась заправка тендеров водой, для этой цели строилась специальная водонапорная башня (кстати, именно поэтому во многих городах здание вокзала соседствует с водонапорной башней). Это же – заправочный комплекс с паровым насосом, который создавал необходимый напор воды для быстрого наполнения ею тендера. Предмет слева, похожий на большую бочку – это как раз и есть насос. Там есть топка и, судя по её размерам, работало это всё на угле.

А в таких вагонах, наверное, доводилось поездить всем, кому за 30. Это – старый вагон производства ГДР (предприятие Аммендорф), и это был самый распространённый тип пассажирского вагона в СССР 70-х – 80-х годов. Последняя поставка таких вагонов из Германии была в 1996 году, так что теперь большинство из них порезано на металлолом, а последние вагоны будут выведены из эксплуатации до 2024 года (по документам срок эксплуатации такого вагона – 28 лет).
Да, кстати, этот вагон тоже заявлен как экспозиция, но входная дверь, конечно же, оказалась заперта.

Барановичский музей интересен не только локомотивами и старыми вагонами, но и довольно большой коллекцией всевозможной спецтехники. Например, вот такие снегоочистители.

Или вот такой железнодорожный кран МК-ЦУМЗ-15 из 50-х годов.

Всевозможные типы железнодорожных светофоров.
Идея железнодорожного светофора восходит ещё к тем временам, когда семафоры, хорошо заметные днём, но практически не видимые в тёмное время суток, стали дублироваться огнями от керосиновых ламп с цветными светофильтрами. С такой подсветкой стало возможным считывать показания семафора не только днём, но и ночью. Позже, с распространением ламп накаливания, оказалось, что свет от таких ламп, дополненных линзой Френеля, сам по себе хорошо виден в светлое время суток. Семафорные крылья при этом оказались лишней деталью – и от них избавились. Получился светофор.

Среди паровозов мы уже сегодня погуляли, теперь будем гулять среди тепловозов. Ближайший к нам – это промышленный тепловоз ТГК, простоявший на конвейере в Калуге с 1958 по 1962 годы. Промышленный – потому что предназначался для работы на подъездных путях предприятий (погрузка/разгрузка и т.д.). Ещё лет десять назад на заводских путях можно было повстречать действующие экземпляры.

А следующий за ним – маневровый тепловоз ТГМ (1958-1972 гг., Муром). Проектировался он на замену танк-паровозу, так что авторы решили не заморачиваться разработкой зубчатой передачи на колёсные пары, а сделали передачу как у паровоза – через спарник. Интересно, что есть места, где такие тепловозы эксплуатируются до сих пор (самый старый из них работает в Минске в ОАО "Трест Белтрансстрой").

Тот самый спарник.

Дальше стоят магистральные тепловозы. Это – грузовой тепловоз ТЭ3 (1953-1972 гг.), и именно с этой модели началось массовое вытеснение паровозов с железнодорожных путей СССР. По сути, это – первый тепловоз производства СССР, способный конкурировать по мощности с распространёнными на тот момент грузовыми паровозами. Одна из, пожалуй, самых интересных технических особенностей – здесь установлен экзотический по нынешним меркам двухтактный дизель со встречным движением поршней.

Пассажирский тепловоз ТЭП-60 (1960-1985 гг.), предшественник ныне самого распространённого у нас ТЭП-70. Ещё лет десять назад такие можно было увидеть в рабочем состоянии как в Белоруссии, так и в соседней Литве.

А это – M62 – тепловоз, изначально разработанный для европейских железнодорожных габаритов и европейской колеи 1435 мм (в первую очередь – для Венгрии, хотя поставлялся он практически во всю Восточную Европу, на Кубу и в КНДР). Позже, в 1970 году, появилась его модификация под русскую колею 1520 мм, и с тех пор данный тепловоз стал очень распространён на просторах бывшего СССР, а удачная конструкция способствовала тому, что M62 успешно эксплуатируются до сих пор (например, такие локомотивы в России водят "кукушки" по маршрутам Савёлово-Углич и Савёлово-Калязин-Сонково).

Ну а чешский маневровый ЧМЭ3 на сегодняшний день можно увидеть чуть ли не на любой железнодорожной станции бывшего СССР, хотя он вот уже 28 лет как снят с производства.

"Голова" от рижского дизель-поезда ДР1, выпускавшегося с 1965 года аж целых 30 лет. На сегодняшний день они очень распространены в Белоруссии (как правило, это – составы, прошедшие глубокую модернизацию). К примеру, сразу два таких модернизированных состава мы видели на вокзале в Лиде [DW]. Более того, в 2005 году латыши возобновили производство таких дизель-поездов специально под белорусские заказы. Ещё их можно увидеть на Украине и, конечно же, в Латвии.

А теперь – снова спецтехника. Автомотриса АС1А (подобная техника теперь в России именуется "рельсовыми автобусами"). Впрочем, в отличие от "рельсовых автобусов", эта техника применялась почти исключительно для служебных поездок. Внутри – начинка от грузовика ГАЗ-51.

Шпалоподбивочная машина. На самом деле, в экспозиции музея очень много чего-то такого, просто я не стал пихать все фотографии спецтехники в этот пост. Если интересно – дайте знать, выложу ещё.

Путеукладчик ПБ-3М. Предназначен для монтажа/демонтажа железнодорожных путей звеньями по 25 метров, всего – до 2 км. за смену.

А вот и первая дрезина. Это – ТД-5 (с двигателем от мотоцикла М-72). Выпускалась такая годах в пятидесятых-шестидесятых. Помните фильм "Сталкер" Андрея Тарковского? Вот примерно на такой дрезине Сталкер и двое его спутников въехали в Зону.

До появления мотодрезин использовались дрезины с ручным приводом вроде этой, воссозданной специально для музея слесарем Романенко из Лиды.

А на этой дрезине покататься не только можно, но и нужно (собственно, именно для этого она здесь и стоит). И мы покатались.

Ещё одна экзотика – паровой кран ПК-6.

Интересно было бы знать, что они этим имели в виду.

Рельсы.

И наконец – тележки. Здесь полным полно всевозможных тележек – различных конструкций и лет выпуска. Вот такие тележки ЦМВ использовались под всеми пассажирскими вагонами 50-х – 60-х годов постройки.

Оказывается, железнодорожные тележки могут быть сделаны не только из металла…

…но и из дерева. Не верите? – смотрите сами.

Тележка ЦНИИ-Х3-0. Её различные модификации можно и сегодня увидеть под многими грузовыми вагонами.

А такие тележки можно было встретить под паровозными тендерами.

Ну а мы наконец-таки выбрались из железнодорожного музея. Есть ещё одна экспозиция на втором этаже Полесского вокзала, но там оказалось закрыто. А потому – теперь мы стоим перед тем самым историческим зданием аптеки, которое мы увидели едва ни первым в этом городе. И внутри него находится, как ни удивительно, аптека.

Впрочем, зайти внутрь всё же стоит – хотя бы ради этих старинных британских карикатур на аптечную тематику.

А теперь приглядимся поближе к зданию пожарного депо 1908 года, которое мы видели издали в самом начале этого поста.

Напротив пожарки находится ещё одно заброшенное историческое здание, которое было бы неплохо отреставрировать. А лозунг про курение в постели выглядит как отчаянный крик о помощи пожарных, которые уже задолбались тушить всё, что потом загорается из-за любителей такого курения.

Судя по фигурке паровоза, торчащей над главным входом, это строение когда-то имело отношение к железной дороге.

Ещё чуть дальше по той же улице обнаружилось очень заметное здание церкви Адвентистов Седьмого Дня.

Ну а теперь, на закуску и в продолжение темы храмов странной архитектуры, мы отправляемся на восточную окраину города, где находится Костёл святого Зигмунда Лозинского.

Этот огромный храм построен здесь в 2000 году, и его стиль заявлен как неоготика (что вызывает у меня большие сомнения).

Внутрь мы так и не попали – храм оказался заперт.

А сзади это здание выглядит совсем просто (не хватило коричневой плитки?)

Последний кадр неумолимо возбуждает во мне чувство юмора. Думаю, что архитектор, автор этого проекта, в детстве очень любил советские мультфильмы про Винни-Пуха, потому что ассоциация здесь просится сама собой. Даже цвет и ракурс подходят.

Вот примерно так Новогрудский замок выглядел во времена правления князя Гедимина, когда Новогрудок уже перестал быть столицей Великого Княжества Литовского (столичные функции были перенесены в Вильнюс в 1323 году). Замковая церковь появилась здесь ещё до переноса, в ней же какое-то время располагалась кафедра митрополита. Сам же Гедимин в течение долгого времени колебался между католичеством и язычеством, но в итоге так и остался язычником, хотя большинство его детей в конце концов приняло христианство.

А вот и ещё один макет, плохо видный из-за бликов (мне так и не удалось найти позицию и ракурс, с которых бы стекло не бликовало). И это, судя по всему, XVI век – время расцвета города в его польско-литовский период. Здесь видно, что все замковые укрепления уже стали каменными, а под холмом появились ещё две башни, прикрывающие подход к воротам. Ещё здесь видны строения так называемого Малого Замка (как раз там, где самый большой блик от лампы).

Древнюю керамику мы уже не раз видели и даже участвовали в её извлечении из грунта [DW]. Но вот глиняный горшок вместе с зерном, сохранившимся в нём ещё со Средневековья, мы видим впервые.

А вот ещё одно интересное явление. Дело в том, что на раскопках Новогрудского замка было найдено множество стеклянных сосудов и их осколков, и расположенный неподалёку стекольный завод создал копии тех древних сосудов (и, кажется, их даже где-то можно купить).

Панно с арабской каллиграфией из здешней татарской мечети (её мы тоже скоро увидим). Ислам запрещает изображать людей и животных, а потому каллиграфия в мусульманском мире фактически заменила собой живопись.

Герб Новогрудка несколько раз видоизменялся. Изначально на нём находился символ Великого Княжества Литовского – так называемая "Погоня"

А на гербе воеводства – чёрный ангел (Архангел Михаил) на красном фоне.
Сорри за нерезкий кадр.

Позже Архангел Михаил перекочевал и на герб Новогрудка, так что сейчас это – главный символ города, и его статуэтку можно увидеть на балконах и фасадах многих домов в центре (он есть даже в нашей гостинице).

Интерьеры белорусского крестьянского дома.

В Белоруссии всегда были популярны всевозможные изделия из соломы – начиная от знаменитых белорусских соломенных шляп (брылей) и заканчивая вот такими оберегами (а вы думали, что Ловцы Снов – это атрибут исключительно американских индейцев?)

Впрочем, ничто не мешает оберегам соседствовать с православной иконой (так или иначе, какие-то атрибуты язычества остались с нами до сих пор, хоть мы зачастую этого уже и не осознаём).

Ну а теперь вернёмся из глубин истории белорусского народа к городской жизни Новогрудка. Ян Булгак – один из примечательных жителей Новогрудка, один из пионеров польской фотографии. Началось всё с того, что его жене однажды подарили фотокамеру. Фотокамера как-то сама собой перекочевала к мужу и вызвала его интерес в такой степени, что очень скоро он из фотолюбителя превратился в профессионального фотографа. Благодаря его деятельности мы теперь имеем возможность увидеть улицы Новогрудка, Минска и Вильнюса такими, какими они были до Великой Отечественной войны.

Ну и в заключение – такой вот послевоенный привет немцам от поляков со ссылкой на Грюнвальдскую битву (в смысле – "мы вас выгнали отсюда и в 1410, и в 1945 году").

Ну а теперь – выходим из музея и продолжаем нашу сегодняшнюю прогулку.

На площади.

Переходим через площадь и входим в парк. И здесь мы совершенно случайно наткнулись на столь необычное явление, как аллею фонарей: каждый фонарь поставлен какой-то из городских организаций (муниципальных или частных), и каждый из них – со своим оригинальным дизайном, так или иначе выражающим специфику установившей его организации.

Этот фонарь – от Новогрудской РОЧС (пожарной части)

Говорят, некоторые предприятия в Японии практикуют установку в офисах боксёрских груш в виде манекена начальника отдела – чтобы его сотрудники могли снимать стресс наиболее простым и эффективным физическим путём. В Новогрудке же, по-видимому, если в вашем доме отключили воду – нужно приходить сюда с большой палкой и бить по этому фонарю, представляя себе начальника ЖКХ (это – не призыв, если что).

А это – привет от Новогрудского винзавода: "Шумел камыш, деревья гнулись…" (а вот интересно, многие ли знают полный текст этой песни, традиционно ассоциирующейся с употреблением алкоголя в немыслимых количествах).

"Отдел образования, спорта и туризма Новогрудского Райисполкома". Образование? – ну OK, пусть будет образование. Туризм? – ну ладно, будем считать, что его символизирует глобус. Но где здесь имелся в виду спорт?

А вот и дом Адама Мицкевича. Точнее, это – дом его родителей, где прошли детские и юношеские годы поэта.

В 1881 году этот дом горел. Позже его восстановили, а уже в XX веке, при поляках, здесь открылся первый музей. В войну дом снова пострадал (теперь уже – от авиабомбы), а в 1945 году поляки вывезли в Варшаву почти всю его экспозицию. Сейчас здесь снова музей, экспонаты которого собраны, что называется, с миру по нитке, но в какой-то мере всё же позволяют представить себе обстановку дома.

Один из интерьеров. Пожалуй, самая заслуживающая внимания часть экспозиции – это коллекция портретов, позволяющих в той или иной мере представить себе, как выглядели родители, братья и друзья поэта. Кстати, статуэтка слева – это единственное, что осталось от польской экспозиции.

И вот мы снова снаружи – направляемся к тому самому месту, где, как я обещал в прошлый раз, мы познакомимся с одной из городских легенд Новогрудка.

Нет, это – не то самое место, но выглядит как-то уж очень неожиданно, особенно – на такой жаре.

А вот и оно. Вот это возвышение здесь называют горой Миндовга. По легенде, тот самый князь Миндовг, основатель Великого Княжества Литовского, незадолго до смерти разочаровался в христианстве и вернулся в язычество, а потому похоронен он был здесь по языческому обряду, с насыпанием кургана. Впрочем, археологи уже пытались раскапывать этот холм, но так ничего и не нашли, так что городская легенда пока так и остаётся городской легендой.

Но для убедительности у подножия холма установили этот камень (вот здесь вспоминается знаменитый "Труворов крест" в Изборске [DW], на котором для убедительности выбили шрифтом Times New Roman надпись "Трув.")

А вот и сам Миндовг.

На холме нет ничего, кроме старых захоронений XVIII-XIX веков.

Вид сверху

Памятный знак желанию жить. Посвящён как раз тем самым людям, обречённым нацистами на смерть, но благодаря силе воли и отчаянному желанию жить выбравшимся на свободу.

Эти бордюры обозначают трассу того самого тоннеля.

А ещё здесь есть два шурфа, через которые можно увидеть сохранившиеся остатки тоннеля.

Шурфы часто затапливает, но всё же здесь хорошо виден остаток вентиляционной трубы (это были конические конструкции, втыкаемые в грунт снизу до выхода на поверхность) и кусок электропроводки (а ещё – отражение моей руки с фотокамерой Olympus Pen E-PL8).

Стена памяти. Здесь есть имена всех участников побега, и каждый помечен в зависимости от того, довелось ли ему погибнуть при побеге, пропасть без вести, или успешно добраться до партизан.

Ласточки возле барака. Никогда раньше не видел их сидящими на проводе так низко над землёй.

А вот и сам барак, из которого произошёл тот самый побег.

Теперь в нём музей.

Вот примерно в таких условиях и жили обитатели гетто (и моё отражение в окне не имеет никакого отношения к теме экспозиции).

На каждой такой полке помещалось по три-четыре человека.

А на этой полке жили Кушнеры – родственники предыдущего президента США (один из их потомков, Джаред Кушнер, женат на Иванке – дочери Доннальда Трампа).

Макет территории гетто, в которую входило также бывшее здание Воеводского суда (белое, в глубине) и пара исторических строений по Минской улице (те, что на переднем плане). Мы сейчас находимся в том одноэтажном белом бараке, что виден слева на заднем плане.

А вот и вход в тоннель, спрятанный под нарами. Отсюда всё и началось.

Предметы, найденные в тоннеле: остатки лопаты, конус вентиляционной трубы, болт…

Здесь же и имена сбежавших – под теми самыми номерами, под которыми они входили в тоннель. Всего их было 232 человека.

А вот и их лица.

А это уже – люди из партизанского отряда братьев Бельских (сами Бельские – в среднем ряду)

Барак снаружи (пластиковые окна – веяние нашего времени).

Одно из тех строений, ставших тогда частью гетто (кажется, раньше здесь было какое-то производство).

А вот и сохранившееся здание Воеводского суда.

Теперь мы удаляемся от строений бывшего гетто и просто гуляем по городу.

Та самая деревянная татарская мечеть, которую я упоминал в самом начале этого поста.

В советское время она была превращена в жилой дом, но теперь – отремонтирована и вновь используется по назначению.

Примечательное строение рядом с мечетью.

Вы удивитесь, но это – церковь адвентистов седьмого дня.

Высоцкий.

Картошка. Стереотипная любовь белорусов к этому овощу постепенно становится предметом уличной скульптуры.

Ужинаем в одном из городских кафе и направляемся в гостиницу.

Соседнее здание, на закате.

И наконец – вот вам ещё один закат, как он был виден с гостиничной террасы. Вот так, проводя вечера на террасе в созерцании окружающего мира, ловишь себя на том, что каждый закат неповторим и отличается от предыдущего почти так же, как люди отличаются друг от друга.

Райисполком. Честно – там прямо так и написано. Понимаю, что для большинства россиян это – слово из далёкого советского прошлого, но в Белоруссии оно по-прежнему в ходу. Соответственно, тут есть и горисполкомы, и облисполкомы (жалею, что не заснял ни одной такой таблички).

По пути к гостинице неожиданно натыкаемся на эту выставку под открытым небом "Утраченное наследие" – макеты исчезнувших достопримечательностей Новогрудского района, изготовленные здешними школьниками.

Ближе

Впрочем, помимо утраченных достопримечательностей, в Новогрудке и его окрестностях немало достопримечательностей сохранившихся. Запад Белоруссии вообще богат на интересные места.

А мы тем временем идём по городу в направлении нашей гостиницы, находящейся в самом центре. Немного не доходя до неё стоит Николаевский кафедральный собор (1780 г.) – православный, хотя одного взгляда на его архитектуру будет достаточно, чтобы догадаться о его католическом прошлом.

Так оно и есть – в своём первом воплощении он был францисканским костёлом св. Антония при соответствующем монастыре. Вспомним, что мы находимся на территории, долгие века входившей в состав Речи Посполитой (а потом – и Польши), так что большинство старых храмов здесь – либо бывшие католические, либо – бывшие униатские. Кстати, возможно, по той же причине мы за один день повстречали в этом городе сразу двух поляков.

Старая застройка центра города минималистична, но при этом очень колоритна.

Почти дошли. Вот она, слева, с балконом. Но входная дверь почему-то оказалась заперта. Мы созваниваемся с хозяйкой гостиницы (которая сейчас придёт) и в её ожидании прогуливаемся по этой улице.

А дальше по улице мы находим этот необычно-готический для православия Борисоглебский храм.

Построен он в 1517 году как православный, но с 1620 по 1795 годы его всё-ж-таки затронуло униатство, являвшееся своеобразной попыткой объединить православие с католицизмом под властью Папы Римского.

Ещё чуть дальше по улице открывается вид на окружающие город со всех сторон поля. Новогрудок построен на холмах, благодаря чему подобные виды можно обнаружить здесь в самых неожиданных закоулках.

И вот наконец мы в гостинице. Это, пожалуй, самая необычная гостиница из всех, в каких мы когда-либо останавливались. Здесь есть четыре номера, две кухни, одна терраса и абсолютно никакого ресепшна. Хозяйка просто вручила нам ключи от номера и от входной двери, проинструктировала запирать за собой гостиницу и ушла домой. Всё.
Кстати, гостиничная терраса очень располагает к тому, чтобы, нагрянув сюда вечером с бутылкой красного вина, заняться созерцанием открывающихся с неё видов.

Терраса украшена сюжетами из произведений Адама Мицкевича (который, кстати, довольно долго жил в Новогрудке, а по некоторым данным – даже здесь родился).

А вот и виды с террасы. И – нет, гостиница мне ничего не платит за рекламу.

По правую руку отсюда виден уже знакомый нам Борисоглебский храм.

А слева, совсем рядом, не менее знакомый Николаевский кафедральный собор.

Впрочем, мы ведь приехали сюда не для того, чтобы сидеть на террасе гостиницы, а чтобы гулять по городу. А потому – продолжаем нашу прогулку.
На центральной площади.

Новогрудок – это маленький городок с населением 26500 человек. Но, несмотря на это, он обрушивается на всех приезжих ниагарским водопадом впечатлений – от обычных визуальных и до ощущения соприкосновения с историей.

Остатки торговых рядов? Впрочем, есть информация, что оригинальные торговые ряды 1812 года постройки были уничтожены в Великую Отечественную. Тогда что же это?…

Гуляем дальше.

А вот теперь мы подошли к тому самому месту, где, собственно, и будем соприкасаться с историей. Это – крепостной ров, отделяющий Замковую гору (справа) от территории так называемого Малого Замка (слева).

Впрочем, если вы – поклонник творчества Адама Мицкевича, то вам не избежать прогулки по территории Малого Замка, ведь здесь находится, ни больше ни меньше, Курган Бессмертия Адама Мицкевича. И это – не бутафория. Курган этот создан при поляках, в 1924-31 годы, в лучших традициях курганостроительства (если можно так выразиться): первым бросил сюда горсть земли тогдашний президент Польши, а продолжили дело многочисленные туристы, привозившие землю из своих родных мест или присылавшие по почте. Так что – можно сказать, что эта земля собрана со всей довоенной территории Польской Республики 1818-1839 годов, включавшей в себя в том числе и Западную Украину, Западную Белоруссию и часть Литвы. Никогда ещё – ни до, ни после этого, на территории нынешней независимой Белоруссии не создавалось ничего подобного.

Поднимаемся наверх.

Если даже вы и не читали ничего из произведений Мицкевича, то, по крайней мере, один из его стихов должен быть вам знаком по знаменитому когда-то концептуальному альбому Давида Тухманова "По волне моей памяти" – одна из песен этого альбома создана на стихотворение Мицкевича.

И снова те самые поля. Отличные виды на них открываются с вершины кургана.

А вот и соседняя Замковая гора с руинами Новогрудского замка.

Чуть ниже, за склоном, видна крыша Фарного костёла Преображения Господня. И все эти объекты входят в нашу программу по соприкосновению с историей.

А потому – мы направляемся прямиком туда.

Итак, мы по-прежнему на Замковой горе в Новогрудке. На этом месте когда-то находились въездные ворота и, кажется, их скоро будут пытаться восстановить.

Та самая башня Щитовка – частично законсервированная поляками и частично продолжающая рушиться. Если на этом месте хорошенько поработать лопатой – то можно докопаться до остатков каменной башни, построенной ещё при Миндовге. Кстати – говорят, что у городских властей большие планы по этим остаткам: со временем они хотят раскопать все остатки фундаментов башен и крепостных стен, законсервировав это всё в том виде, в каком оно сохранилось. При этом должны также появиться из-под земли и остатки крепостных валов XI века. Но всё это – пока только в планах.

Но пока башня Щитовка пребывает вот в таком состоянии.

Где-то здесь находилась крепостная стена. Кстати, отдельные её камни и сейчас торчат из-под земли и неплохо видны. А на том углу стояла самая высокая – Дозорная башня.

Из-за Щитовки выглядывает вторая частично сохранившаяся башня – Костёльная. Где-то между ними стоял княжеский дворец.

Недавно остатки Костёльной башни прошли консервацию (отсюда и современный кирпич в её кладке). Металлические конструкции уберут сразу, как только убедятся, что консервация достигла своей цели, и башня больше не рушится.

Один из тех польских контрфорсов, не давших башням окончательно рухнуть.

Тем временем в южной части Замковой горы происходят какие-то строительные работы, видны многочисленные валуны, оставшиеся от древних крепостных стен. Словом, есть вероятность, что уже через несколько лет здесь можно будет увидеть восстановленную стену и въездные ворота.

А вот и виды на те самые поля, открывающиеся с Замковой горы.

И снова Фарный костёл, посещения которого нам тоже не избежать, ведь именно в нём произошло одно из поворотных событий в истории как Польши, так и Литвы.

Тем временем мы спускаемся с Замковой горы в городской парк, расположенный как раз у её подножья.

Костёльная башня, вид снизу.

Небольшой парковый пруд (утки – в комплекте).

Пруд битком набит рыбой (возможно, поэтому в Новогрудке почти нет комаров – их личинок съедает многочисленная здесь рыба).

А вот и костёл. Построен он ещё при Витовте – в 1395 году, и изначально выглядел более готично. Именно здесь в 1422 году венчались литовский князь Ягайло с польской княжной Софьей Гольшанской. Ну да, Ягайло. А чего вы ржёте?… Такое древнелитовское имя. В переводе означает что-то типа "Сильный наездник". А ещё там были Скиргайло и Свидригайло, и – что-то мне подсказывает, что, увидь вы этих людей вживую – у вас бы очень быстро отпала охота смеяться над их именами. Всё это были люди, готовые по любому поводу схватиться за оружие, что, впрочем, относится и ко всем древним литовцам – вспомним, что это – единственный из прибалтийских народов, который не удалось подмять под себя ни немцам, ни шведам, а в Речь Посполитую они вошли на равных с поляками правах, сохранив за собой достаточно большую степень автономии.
Ну так вот, тот самый брак Ягайло с Софьей, заключённый прямо здесь, в этом костёле, дал начало целой королевской династии (Ягеллоны), правившей в Польше, Литве, Чехии, Хорватии и Венгрии.
Ещё из интересного – здесь в 1799 году был крещён Адам Мицкевич.

Побывав в этом храме, обязательно загляните в его правую каплицу. Дело в том, что здешний ксёндз является заядлым коллекционером всевозможных редкостей, масштаб коллекции сопоставим с небольшим музеем, а выставлено это всё как раз в одной из каплиц храма. Ну а если ксёндз не будет ничем занят – вы услышите много интересного как об этой коллекции, так и о храме.

Возвращаемся в центр города.

Найдено на одном из тротуаров.

Портреты Мицкевича здесь можно увидеть чуть ли не везде. Знал бы он, что когда-нибудь станет основным туристическим брендом Новогрудка…

Рядом с Мицкевичем. Как это озаглавить – не знаю.

Вот, кстати, одна из реконструкций возможного внешнего вида Новогрудского замка – в те времена, когда он ещё не был руинами.

И ещё один костёл – Михаила Архангела (1724 г.), являвшийся до 1853 года частью доминиканского монастыря.

И снова мы на центральной площади.

Ещё один образ, повсеместно встречающийся в Новогрудке – это Архангел Михаил, символ города, изображённый на его гербе с 1595 года.

В Новогрудок нужно приезжать в начале сентября – здесь на улицах полным-полно яблонь, находящихся в свободном доступе, так что, если ваш организм способен функционировать на одних только яблоках – вы сможете сильно сэкономить на питании ;)

Помню, когда-то я называл нашу Лобню городом бесплатных яблок. Ну так вот, после пребывания в Новогрудке вынужден взять свои слова назад.

А вот этого птица мы обнаружили во дворе одной из новогрудских школ.

С этого ракурса он напоминает одного из персонажей легендарного мультфильма "Крылья, ноги и хвосты"

Отсюда неплохо видна граница, где заканчивается одноэтажная застройка центра города и начинаются советские пятиэтажки. А сразу за ними, в поле, стоят ветрогенераторы крупнейшего в Белоруссии ветропарка, появившегося здесь несколько лет назад.
В то время, как наши российские энергетики предпочитают пребывать в нирване сидя верхом на нефтепроводе, в Белоруссии нет ни нефти, ни газа, что вынуждает их развивать промышленность и сельское хозяйство. Именно поэтому вы не увидите здесь столь характерных для России явлений, как заброшенные деревни, заросшие бурьяном сельхозугодья и ржавые руины обанкротившихся заводов. Это, пожалуй, самое первое отличие, которое замечаешь, проехав через российско-белорусскую границу.

Солнце уже идёт к закату.

Храмы, соседствующие с гостиницей, в закатном свете.

Интересно, какой из них разбудит нас с утра пораньше своим звоном?

А пока я со своей камерой снимал окружающие пейзажи, Маша погрузилась в телефон – возможность попасть в Instagram без каких-либо специальных ухищрений, требуемых теперь для этого на территории России, подействовала на неё как сыр на мышей. Вот если бы мне ещё лет пять назад кто-нибудь сказал, что, въехав в Белоруссию, я почувствую себя чуть свободней, чем в России, я бы, наверное, в ответ засмеялся. Сейчас уже не засмеюсь.

Последние лучи заката.

А вокруг – тишина. Такая тишина, что можно угадать по звуку все перемещения местного байкера, катающегося где-то по городским окраинам вдалеке отсюда. И ещё – звук раскалываемых дров, доносящийся откуда-то с соседней улицы. И больше ничего.

Краски вечерней зари.

А потом взошла луна.