К вечеру постараюсь выложить новую часть "Кваzи".

А пока ФДПВ: фрагмент для привлечения внимания.

"Команда, конечно, у нас собралась удивительная. Протопресвитер, кваzи, полицейский офицер и девушка-эксперт.
- Если бы мы были в компьютерной игре, - сказал я, - то вы могли бы немножко колдовать, Ваше Высокопреподобие.
Протопресвитер проверил обойму в дробовике и сухо сказал:
- В компьютерных играх колдуют маги, а священники исцеляют и призывают божественную силу. Насчёт исцеления я вам ничего не гарантирую, а молюсь я с утра и так непрерывно."

P.S. А потом мы с вами обсудим, нравится ли вам, и что мы будем делать с "КВАZИ" дальше.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/739866.html

Младшему сыну исполнилось восемь.

Это банально, но время - летит. :)

Будь счастлив, Даниил!

http://dr-piliulkin.livejournal.com/739606.html

Я проверил - и впрямь. Ну, в смысле Яндекс так считает. :)

А вы удивляетесь, почему такая тема для нового романа... Просто я уже больше месяца работаю на кваzи! :)


Оригинал взят у zurzmansor в Яндекс не только...

http://dr-piliulkin.livejournal.com/739503.html

Крым остался без электроэнергии. Остался, как оставался много раз за последние четверть века, под украинской оккупацией. Снова вернулись веерные отключения, к которым на украинских территориях привыкли, но которых в России быть не должно.
Раз уж сегодня день психолога, так "давайте это обсудим"? :)

Преамбула или "что произошло".

Правительство украинских территорий отключило подачу энергии в своем стиле - неофициально и трусливо, руками бандитов, в то время, когда Путин находится в отъезде, при наступлении холодов.

При всём том не будем говорить "они не имели права". Конечно же имели. (Та шизофрения ситуации, в которой украинские как бы власти утверждают, что Крым - оккупированная территория, а жители его - украинские граждане, но при этом делают все, чтобы этим жителям досадить - никого смущать не должна. Точно так же украинские военные бомбили и расстреливали "своих" в Новороссии. Шизофрения - это норма украинства).

Но - электроэнергия идет со стороны украинских территорий, так что "они вправе".

А теперь - "что делать". :)

1. Ситуация, при которой Крым за два года (!) не получил надежного энергомоста из России - возмутительна и преступна. Да, я всё знаю - и про сложное дно, и про огромное количество частных и общественных земель, которые потребовалось отчуждать для прокладки линий электропередач, и прочие оправдания. И про завезенные сразу после Олимпиады из Сочи аварийные генераторы. И что велась работа на электростанциях Крыма.

Но - вспомните про "кабель жизни". https://ru.wikipedia.org/wiki/Кабель_жизни

Так что, это хуже чем преступление, это ошибка. А у каждой ошибки, хочется напомнить слова Иосифа Виссарионовича, есть имя, фамилия и должность. И хоть это совсем не в стиле Владимира Владимировича, но в данном случае должны лететь если не головы, то хотя бы звезды из глаз и теплые кресла из-под чиновничьих задниц. Руководство какой-нибудь подстанцией в Керчи и Симферополе - прекрасная возможность для нескольких всем известных лиц искупить свою вину и дать дорогу молодым, амбициозным и понимающим структуру момента.

2. А вот воспоминания о том, как Иосиф Виссарионович решал проблемы крымских татар мы с негодованием осудим. Не тот век на дворе. Тем более, я абсолютно уверен, что наглые заявления взрывающих ЛЭП украинско-татарских бандитов, что "наши все в Крыму живут в частном секторе и имеют дизель-генераторы" осуждают все честные крымско-татарские граждане России. Так сильно осуждают, что стоит им только намекнуть - и они с воодушевлением передадут во временное пользование свои персональные дизель-генераторы для школ, больниц и детских садов Крыма.

3. Стоит, конечно, вспомнить и о том, что как русский Крым снабжается электроэнергией с украинских территорий, так и часть этих территорий снабжается электроэнергией со стороны России. А поскольку сейчас все силы и средства у нас брошены на оперативное решение проблемы Крыма, то если произойдёт какая-то авария на подстанции и обесточатся украинские территории с населением около двух миллионов не-братьев, то решать проблему придётся долго. В аккурат до того момента, как всё наладится в Крыму с электричеством.

4. Ну и главное. Поскольку по факту произошел террористический акт направленный против граждан России, а мы недавно официально заявили, что в таких случаях преследуем и караем преступников в любой точке планеты, то следует быть последовательными. Тут даже стратегические бомбардировщики поднимать не надо.

Можно послать на помощь в ремонте вежливых электриков.
Можно помочь гражданам Новороссии освободить временно оккупированные территории их страны на которых произошел полный паралич государственности и бандиты взрывают ЛЭП.
Можно конфисковать всё украинское имущество, принадлежащее причастным к блокаде лицам на территории России и Крыма в частности.
Можно и ликвидировать террористов. Опять же - стратегов поднимать не надо, хватит "Калибра".


Я, конечно, сильно сомневаюсь, что хоть один из них будет реализован. Но - я и с войной 08.08 сомневался. С Крымом - тем более. Надеюсь и сейчас ошибиться.

P.S. Очень рад признать свою ошибку - третий пункт уже начал реализовываться. http://lenta.ru/news/2015/11/22/coal/
Вот только я бы хотел заметить, что ответный удар всегда должен быть чуть сильнее - в воспитательных целях. Если Крым просидит без электричество сутки, то украинские территории должны посидеть во тьме дня три-четыре.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/739296.html

Глава третья

Приют

Михаил стоял у внутреннего барьера и внимательно смотрел на тёмные башни Химок. Большинство домов давным-давно стояли с выбитыми окнами, потемневшие и облупившиеся. Но кое-где в рамах поблёскивали стекла. Я знал, что ночами там даже горит свет.
Барьер на Мкаде двойной. С внутренней стороны дороги и с внешней. Поначалу по Мкаду даже не ездили. Тогда он был ещё не именем собственным, а аббревиатурой. МКАД – Московская кольцевая автодорога.
Потом, когда всё более-менее устаканилось, движение всё-таки открыли. В основном для грузового транспорта, ну и по спецпропускам. Режиму безопасности это не мешало, наоборот. Я слыхал, что пару раз какие-то особо наглые восставшие проникали за внешний барьер – и их с удовольствием размазывали по асфальту водители грузовиков.
Но последнее время на московский периметр никто не нападал. Поселения кваzи за Мкадом задерживали восставших и отводили в резервации. Впрочем, пулемётные гнезда на вышках, сооружённых на фундаментах старых надземных переходов через Мкад, остались. И пограничники с собаками – тоже.
Но сами барьеры, которые второпях сооружали из решёток и колючей проволоки, превращать в неприступные стены не стали. Не оказалось в этом нужды. Так что через двойные решетчатые заборы, между которыми лежали десять полос автодороги, прекрасно просматривалась Замкадье – обитель кваzи и восставших.
Ну и некоторых особо упёртых людей.
- Там, в Химках, большая община, - сказал я. – К примеру в тех двух высотках, видишь? Начиная с пятого этажа – все жилые. У них и электричество от Москвы подведено. И по отдельным зданиям тоже есть общины. Живут как-то. От восставших отбиваются помаленьку, помощи не просят. Ну и там старая трасса на Питер и к аэропорту, хорошо, что рядом люди живут…
- Я знаю, - сказал Михаил. – Мы приглядываем за этой общиной. Восставшие чуют людей и идут к Химкам со всех сторон. Мы их перехватываем. Всем польза – восставшие попадают в резервации, нам меньше хлопот с поисками, Москве – меньше нападений.
- То есть вы ловите восставших на жителей Химок? Как на живца? – поразился я.
- Ну да. Мы за всеми человеческими общинами в провинции приглядываем и помогаем. По мере сил.
Я неохотно кивнул. Разумная политика, что спорить.
- Нормально вчера устроились? – спросил я.
- Да, неплохо. Найд нашёл в квартире старый аквариум. Хочет завести рыбок… Денис, почему ты думаешь, что они поедут здесь?
- Он поедет через ленинградский пропускник, - сказал я, проигнорировав "они". – Вот увидишь.
- Но почему? Поездка в Питер на машине – хороший предлог, можно пристать к каравану, а потом съехать с дороги… но у Москвы десять выездов.
- Пойдём, - сказал я. – Вон машина похожая на ориентировку…
Михаил ещё раз посмотрел на Замкадье. Пробормотал:
- Очень странно видеть всё это с другой стороны…
Мы спустились с насыпи к площадке перед пропускником, где как раз заканчивали формировать полуденный караван на Питер. По спецразрешению можно было выехать и в одиночку, но дураков в Москве мало. Все предпочитали выезжать группами – в восемь утра, в полдень, в шесть вечера. Четыре стареньких колесных БТР охраны, машина скорой помощи и две бронированные полицейские машины должны были сопровождать целую кавалькаду – полсотни фур и три десятка легковушек.
То, что между Москвой и Питером существовало автомобильное сообщение, объяснялось отчасти традицией, отчасти сохранившимися вдоль трассы человеческими поселениями (через большую часть, конечно, проходила железная дорога), а отчасти – человеческим упрямством. Никаким восставшим нас не запугать.
Сейчас все, готовящиеся к выезду, стояли на бетонированной площадке, когда-то бывшей парковкой огромного молла. Скучающие дежурные ходили между машин, бегло оглядывая шины, проверяя, залит ли полный бак бензина.
- Вон тот белый седан "Рено" на краю площадки, - сказал я.
- Да, номер сходится, - подтвердил Михаил.
Я с такого расстояния номера разглядеть не мог. Обидно, что у мёртвого зрения лучше, чем у меня.
Мы прошагали мимо дальнобойщиков, суровых ребят с табельными мачете на поясах и подошли к старой "реношке". Дальнобойщики поглядывали на Михаила – неприязненно, но молча. Водитель "Рено" курил, ожидая осмотра машины. Выглядел он совершенно спокойным, даже умиротворённым. Полноватый дядька лет сорока, с залысиной и рыхлым лицом.
- Альберт Ефремович! – позвал я.
Мужчина обернулся, посмотрел на меня. Кивнул. Он меня знал и я его тоже. Спокойствие и умиротворённость покинули лицо мужчины, сменившись усталостью и безнадёжностью.
Нет, честное слово. Настолько разительная смена эмоций – только актёр мог бы и изобразить. Потом мужчина посмотрел на Михаила – и к его выражению лица добавилась ещё и тоска. Актёр!
Впрочем, Альберт Ефремович и был актёром МХАТа. Ведущим актёром.
- Далеко собрались? – спросил я.
Альберт Ефремович бросил и затоптал сигарету. Сказал досадливо:
- Эх, ну что вам не сидится, товарищ капитан? Неужто дел в городе мало?
- Альберт Ефремович… - сказал я укоризненно.
- В Питер, - безнадёжно, но упрямо сказал мужчина.
Я заглянул в машину. Нахмурился.
- А маму одну оставили? Она же хворала у вас последний год…
Альберт Ефремович вздохнул.
- Не надо, товарищ капитан.
- Суворов моя фамилия, - подсказал я. – Откройте багажник.
- Помню, что Суворов, - сказал мужчина. – Слушайте, а давайте как в старом телешоу? Я вам контрамарку на премьеру – а вы не открываете багажник?
- Альберт Ефимович… - сказал я. – Вы великий актёр. И человек хороший. Но сейчас вы поступаете неправильно.
И тут из его глаз покатились слёзы. Непритворные. Он подошёл к багажнику, открыл его.
Я заглянул внутрь. Там лежали одеяла – и под ними что-то слегка шевелилось.
- Лучше я, - внезапно сказал Михаил и потянулся к одеялам.
Но актёр его опередил. Наверное, ему было неприятно, что это сделает кто-то другой. Он резко наклонился и сдёрнул одеяло.
Старушку-мать Альберт Ефимович связал, очевидно, сразу после смерти. Связал очень крепко, по рукам и ногам.
Но восставшие, когда они чуют рядом человеческую плоть, проявляют удивительное упорство и находчивость.
У старушки и зубов-то почти не оставалось в её восемьдесят пять лет. Но она всё-таки перегрызла-пережевала крепкую верёвку. И стоило сыну сдёрнуть одеяло – одним рывком приподнялась, вцепилась ему в руку, тряся жиденькими седыми прядками волос принялась грызть.
Актёр завопил. Он стоял, оцепенев и кричал – а старушка с урчанием жевала его запястье.
Первым опомнился Михаил.
- Отпусти его, - сказал он. – Отпусти. Отпусти!
Я нащупал на поясе ножны, но доставать мачете не стал. Михаил склонился над старушкой и смотрел ей в глаза. Актёр кричал, не делая попыток вырваться. Со всех сторон к нам бежали люди – и дежурные с дубинками, и охрана, достающая пистолеты, и дальнобойщики с мачете…
Выбирать приходилось быстро. Я выхватил одной рукой пистолет, другой – корочки, которые поднял вверх. Выстрелил в воздух и крикнул:
- Всем стоять! Не приближаться! Полиция! Ситуация под контролем! Всем стоять!
- Отпусти! – громовым голосом сказал Михаил.
Старушка выпустила окровавленную руку Альберта Ефимовича и, издавая хнычущие звуки, улеглась обратно в багажник. Михаил достал из кармана пластиковые хомутики и быстро стянул ей руки. Потом всунул в рот пластиковый кляп и завязал шнурки-фиксаторы.
Восставшая ему не противилась. Они не всегда подчиняются кваzи, могут и взбунтоваться, но для этого их должно быть много.
Актёр рыдал, баюкая руку.
- Будьте мужчиной, - сказал я. – Ну укусила. Ничего страшного. Вы же знаете, что зараза так не передаётся. Точнее – она и без того во всех есть. Пока не помрёте – не восстанете.
- Я хотел её спасти… - прошептал актёр. – У нас дача… в Клинском районе…
- Знаю, - сказал я. – Потому вас тут и ждал. Что вы собирались делать?
- Жить, - безнадёжно сказал актёр. – Дожидаться… пока мама возвысится…
- Это может занять десятилетия, - мрачно сказал я. – А может и не все возвышаются. Мы же не знаем до сих пор ни черта… Но дело не в этом, Альберт Ефимович. Имеется документально зафиксированная воля вашей матушки…
Нас уже окружили со всех сторон. Но Михаил захлопнул багажник, а его ледяное спокойствие остудило горячие головы… как и мой пистолет, наверное. Подошёл молодой парень, врач из скорой. Косясь на багажник открыл свой докторский чемоданчик и принялся обрабатывать актёру руку. Он, кажется, не узнал Альберта Ефимовича. Куда катится мир! Лучший Гамлет последнего десятилетия, ему в Лондоне рукоплескали, а королева-кваzи наградила рыцарским званием!
- Я не хочу, чтобы она уходила… насовсем… - прошептал актёр. Из него будто воздух выпустили, он весь как-то сдулся, даже ростом меньше стал. – Я так её люблю…
- Это её воля, - сказал я мягко. – Она хотела умереть по-христиански. Мы отвезём её в храм… там всё сделают. Всё, что положено.
- Вы тоже верующий, да? – с тоской спросил Альберт Ефимович. – Ну скажите мне тогда, что она права! Скажите, что так надо, что её ждёт жизнь вечная…
- Я неверующий, - ответил я. – И что кого ждёт – не мне судить. Но в моём завещании указана кремация.
- Знаете, а я вашего князя Мышкина люблю, - неожиданно сказал Михаил. – Больше всех других ролей. Критики Гамлета превозносят, Кутузова, Путина… А я восхищаюсь Мышкиным.
- Правда? – поразился актёр и посмотрел на Михаила с интересом. – Вы не врёте? Меня за эту роль только ленивый не ругал…
Доктор закончил перевязывать ему руку, рана была пустяковая, и отошёл. Видимо на крепкой верёвке старушкины зубы окончательно затупились.
- Мы, кваzи, не врём, - мягко сказал Михаил. – Пойдёмте, Альберт Ефимович. Нам нужно будет составить вашу явку с повинной. Я думаю, что удастся отделаться штрафом за нарушение воли покойной. Нервный срыв, вы человек эмоциональный, тонкой душевной организации…
Приобняв актёра за плечи он повёл того к нашей машине. Я остался караулить машину с восставшей в багажнике. Люди помаленьку расходились, только сержант-полицейский всё вертел в руках моё удостоверение и хмурился. Хотелось ему к чему-нибудь придраться…
Я присел на багажник, посмотрел на мелкие пятнышки крови на асфальте. Затёр их подошвой.
Надеюсь, Михаил догадается попросить контрамарку.

В магазине спортивных товаров не было бейсбольных бит. Зато там был ледоруб.
Восставшего я ударил по голове раз десять, хотя уже после второго удара он рухнул и разжал зубы. Ольга даже не стала дожидаться, пока восставший перестанет дёргаться на асфальте – открыла бутылку минералки и стала промывать рану. Кровь шла обильно, от газированной воды пенилась и казалось, что её вытекло какое-то чудовищное количество.
У восставшего из расколотого черепа вылезли сероватые мозги и сочилась густая тёмная жидкость, на кровь не очень-то и похожая.
- Мне конец, - сказала Ольга. – Мне конец, Денис.
У неё даже голос не дрожал. Она отбросила бутылку, достала пузырёк перекиси и опрокинула над раной. Сказала:
- Надо было не снимать куртку. Надо было не снимать…
Восставший напал на нас совершенно неожиданно, едва мы вышли из магазина. Спрыгнул с балкона третьего этажа, судя по хрусту – сломав ноги, но до Ольги дотянулся. И сразу же впился ей в руку. Густая чёрная шевелюра, острая бородка – он изрядно походил на Троцкого, вот только курносый, совсем не еврейский нос мешал сходству. Если бы он не укусил Ольгу, я бы непременно отметил иронию судьбы, что привела этого человека к окончательной смерти от ледоруба…
- Оля, перестань, - сказал я. – Мы не знаем, как передаётся эта зараза. Помнишь того парня, на заправке? Он же явно был укушен, он врал, что это порез. И ничего, живой, только сволочь…
- Значит, не сразу, - ответила Ольга. – Значит, пройдёт какое-то время и я превращусь в монстра.
- Мы не знаем! – крикнул я ей в лицо. – Мы ничего не знаем! Мне лицо залило кровью того покойника! И на губы попало, да, попало! Если это был вирус в крови – я бы заразился!
- Может он должен попасть в кровь? Как спид? Может не сразу действует…
- Мы не знаем, Оля, - повторил я. – Мы ничего не знаем…
Тело на асфальте вздрогнуло. Чуть-чуть шевельнулось. Я отступил на шаг, посмотрел и меня передёрнуло от омерзения – сероватые сгустки мозгов втягивались обратно в проломленный череп. Это не могло быть, это противоречило всей человеческой физиологии, но мозги, будто черви, вползали обратно. Сломанная и неестественно выгнутая нога восставшего дёрнулась и медленно приняла вполне нормальное положение.
- Ты видишь? – спросил я.
- Он восстанавливается, - прошептала Ольга. – Эта тварь оживает!
Я вынул нож:
- Похоже, есть только один надёжный способ – отрезать голову.
- Давай я, - сказала Ольга.
- Мне тоже надо учиться, - покачал я головой. – Залей рану ещё чем-нибудь. Антисептиком посыпь. И перевяжи. А я с этим разберусь…
Ольга спорить не стала. Внимательно оглядела улицу (я заметил, что теперь она осматривает и балконы, и крыши). Сказала:
- Хорошо. А потом ты понесёшь сына. Если я… лучше, чтобы он был у тебя.

Мы обедали в пирожковой "Пир Пирата" в торговом центре на Третьем кольце. Пирожковая была заточена под семейный отдых, основными посетителями тут были родители с детьми, посмотревшие кино и решившие перекусить перед походом за продуктами. Обстановка была соответствующая – пиратская. И роспись на стенах, и лестницы-канаты под потолком, и нос старинного корабля, вылезающий из стены и вытянувший бушприт на ползала... Раскрашенный под капитана Джека Воробья аниматор развлекал несовершеннолетнюю публику. В общем – не то место, где полицейский дознаватель в форме и пожилой кваzи в старомодном костюме смотрятся завсегдатаями.
Скажу честно – мы скорее выглядели как аниматоры, готовящиеся сменить самого невезучего и самого обаятельного из пиратов.
Но тут были самые лучшие пирожки в Москве. И я, наплевав на условности, привёз сюда Михаила, когда тот предложил пообедать.
Обслуживали нас корректно. Москва, конечно, не Питер. И не толерантный Париж или Лондон, где кваzи – как грязи. Но и у нас с топорами за кваzи никто не гоняется.
Я заказал пирожки с мясом и горячий бульон. Михаил – картофельные и капустные пирожки, после чего поинтересовался:
- Там точно не будет животных белков?
- Жарим на растительном масле, - ответила жующая жвачку молоденькая "пиратка"-официантка с затейливым пирсингом на щеке: сотней, не меньше, крошечных светодиодов. Когда девушка говорила, светодиоды вспыхивали, рисуя абстрактные узоры. – Кваzи их любят.
- Бери-бери. Разве что червячок в капусте попадётся, - сказал я.
- Червячка я как-нибудь переживу, - ответил Михаил.
Официантка возмущённо посмотрела на меня.
- Нет у нас червячков в капусте.
Светодиоды на её щеке окрасились красным и запульсировали.
- Я шучу, - извинился я. – Шикарный пирсинг.
- Спасибо, - она снова посмотрела на Михаила. Щека окрасилась зелёным и розовым. – Возьмите овощной взвар. Очень вкусно. Даже не вегетарианцы берут.
Михаил взял.
Сейчас мы съели по первому пирожку, Михаил одобрительно кивнул, я размышлял, будет ли уместно выпить пива. Решил, что всё-таки нет, но пообещал себе взять реванш вечером.
- Это хорошее место, да? – спросил Михаил, оглядывая зал. Дети галдели, родители ели. Большинство взрослых пили пиво. Оно тут очень неплохое.
- Для родителей с детьми – идеальное, если ты об этом, - сказал я.
- Спасибо. Да, я об этом, - Михаил помолчал, вращая пальцами стакан на столе. – Мне довольно трудно быть отцом живому ребёнку, Денис. Те вещи, которые вы, живые, понимаете интуитивно, мне приходится постигать логически.
- А у тебя своих не было? – спросил я.
- Был сын, была дочь, - коротко ответил Михаил и я понял, что их уже нет. – Но очень давно. Мне и дедушкой-то быть поздно.
- Тебе в земле пора лежать, - очень невежливо сказал я.
- Ну да. Однако мир изменился… Так вот, спасибо. Мне порой трудно понять, что ребёнку хорошо, а что – нет… У тебя ведь был сын?
- Да. Погиб в самом начале…
- Соболезную.
Я кивнул. За его словами не могло быть настоящих чувств, и Михаил знал, что я это знаю, но он всё же счёл нужным это сказать…
- Ровесник Найда, - сказал я. – Был бы ровесник. Только он в Ольгу был… совсем светленький. Ему и полугода не исполнилось… А зачем ты изображаешь из себя отца мальчику? Ты ведь его не любишь. Нет, я понимаю, ты его спас во время катастрофы. Но потом? Почему не передал в человеческую семью на усыновление?
Михаил ответил не сразу.
- Кто такой хороший полицейский, Денис?
Я пожал плечами.
- Ну я, например.
- А без шуток?
- Ну, есть основные принципы, - сказал я. - Защищать людей. Не брать взяток. Руки с мылом мыть перед едой.
Михаил кивнул:
- Тоже годится. Но основное – справедливость. Хороший полицейский не может предотвратить все преступления и исправить все ошибки. Но он должен добиваться того, чтобы справедливость восторжествовала. Хотя бы в том, что зависит от него.
- Допустим, - сказал я. – Ты хороший полицейский, я, надеюсь, тоже. А при чём тут мальчик Найд?
- Справедливость заключается в том, - рассудительно, будто ребёнку, объяснил Михаил, - чтобы я был ему отцом. Насколько могу – хорошим отцом. И то, что я не могу по-настоящему его любить ничего не меняет, поскольку я должен стремиться к справедливости.
Я посмотрел на него и покачал головой.
- Жаль, Михаил, что ты не человек. Мы бы могли подружиться.
- А мы и так уже подружились, - ответил кваzи.
Я засмеялся и глотнул бульона.
- Нет, извини. Ты мой напарник, так сложилось. Ты хороший полицейский, я хороший полицейский и это накладывает свой отпечаток. Но мы не друзья и никогда ими не станем. Точно так же как ты не можешь стать Найду настоящим отцом.
Михаил задумался.
- Это неправильно. Найд считает меня отцом. А ты можешь считать меня другом. В чём разница, если я веду себя как хороший отец и хороший друг?
Я почесал затылок, вздохнул.
- Блин, хороший вопрос, как бы тебе ответить…
Джек Воробей суетился у соседнего столика, пытаясь вовлечь толстого веснушчатого мальчишку в игру. Пацан не втягивался. Ему хотелось есть пирожки. Я взял со стола салфетку, аккуратно скомкал и запустил Джеку Воробью в затылок. Аниматор начал озираться в поисках агрессора. Толстяк, видевший моё движение, захихикал. Я заговорщицки подмигнул мальчишке, тот подмигнул мне. Джек Воробей, утратив к нему интерес, двинулся по залу, явно выслеживая напавшего на него шалопая.
- Это не было хорошим поступком, - укоризненно сказал Михаил.
Я промолчал.
- Твои действия должны были мне что-то продемонстрировать и привести к пониманию моей неполноценности, - продолжал Михаил задумчиво. – Я подумаю. Но ты всё равно неправ.
Я махнул рукой.
- Оставь, Михаил. Будем считать, что ты меня переспорил и победил. А Найда сюда приведи. На следующей неделе как раз начнутся девятые "Пираты", дети их обожают. Говорят, правда, что Джонни Депп там почти не играет, в основном его компьютерный аватар. Но какая разница, если он ведёт себя точно так же, как настоящий?
Михаил жевал бутерброд, размышляя о чём-то. Потом спросил:
- Скажи, то, чем мы занимались всё утро, это и есть твоя основная работа?
- Это ещё самая интересная её часть, - признался я.
- Ты заслуживаешь большего, - сказал Михаил с укоризной. – Ты хороший полицейский.
- Ну так если заслуживаю и если мы друзья – колись, - предложил я. – Зачем ты прибыл в Москву, что расследуешь на самом деле.
- Это всё очень сложно, - ответил Михаил.
- А ты как-нибудь простенько.
Михаил колебался. Кажется, он и впрямь был готов к какой-то откровенности.
И тут у меня заиграл телефон.
- Как я ненавижу сотовую связь! – воскликнул я, доставая трубку. – И начальство!
Только на вызов "царицы" у меня стояла старая песня "Наша служба и опасна, и трудна".
- Михаил рядом? – спросила она не здороваясь.
- Да…
- Дуйте к храму, быстро!
- Какому храму? – не понял я.
- К большому! Где приют Лазаря Вифанийского!
Связь прервалась.
- По коням, - сказал я, вставая. – Пирожки дожуёшь по дороге.
- Что случилось? – спросил Михаил, вставая.
- Не знаю. Но какая-то гадость, нутром чую.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/738902.html

Я посмотрел на Ольгу и покачал головой.
- Не верю! Ты водишь машину. Ты плаваешь как рыба. Ты умеешь стрелять. Ты на гитаре лучше меня играешь!
- А на велосипеде ездить не умею, - сказала жена.
Всегда есть шанс узнать о близком человеке что-то неожиданное. Даже после двух лет семейной жизни.
Мы стояли посреди спортивного магазина. Тут было чисто, его никто не громил. Казалось, что продавцы и покупатели просто куда-то вышли на минутку. Два собранных горных велосипеда
- На велосипеде можно проехать по просёлку, - сказал я. – Мы к вечеру будем в Москве.
- Мы не знаем, что там сейчас, в Москве, - устало ответила Ольга. – И я никогда не ездила на велосипеде. Упала в детстве, напоролась на железку… помнишь, ты спрашивал про шрам на плече? И больше никогда не садилась.
- Я тебя научу, - сказал я.
- С младенцем на велосипеде? – Ольга рассмеялась и я понял, что спор окончен. – Нет, нет и нет. Давай попробуем по дороге на машине. Будем объезжать заторы по обочине.
- Ага, тут к нам и набегут, - сказал я. Развёл руками: - Хорошо. Давай попробуем. Но велосипед…
- Тут не о чем говорить. Пусть на нём мертвяки ездят, - отрезала Ольга. – Возьми бейсбольную биту... может тут ножи есть…
Сын захныкал во сне.
- Какая же я дура, что перестала кормить грудью, - Ольга принялась укачивать сына. – Еда всегда с собой, чистая и подогретая…
- И тут тоже не о чем говорить, - вздохнул я. – Я поищу, может есть туристическая плитка. Подогреем воду, разведём смесь.
Ольга кивнула, глядя сквозь стеклянную дверь на улицу. Там было пустынно. Пока пустынно – мы уже убедились, что восставшие мертвецы чуют живых.
- Соберу всё, что может пригодиться, - сказал я.

Вещей у них было немного. Большой чемодан и сумка с ноутбуком у Михаила, маленький чемодан у его сына. Они погрузили вещи в багажник – я попытался помочь мальчику, но тот помотал головой и с натугой забросил чемодан в багажник сам.
- Мы вчера так толком и не познакомились, - сказал я. – Меня зовут Денис.
- Знаю, папа сказал, - ответил живой мальчик. – Меня зовут Найд.
- Найд? Венгерское какое-то имя? – предположил я.
- Нет, это домашнее. Прозвище такое. Папа у меня кваzи, мамы нет. С чего имени быть обычным?
На это я не нашёлся, что ответить. Сел вперёд, Михаил за руль, мальчишка со странным именем Найд забрался назад. Повозился там и спросил:
- У вас есть совместные школы?
- Совместные? А… да. Есть. Конечно.
- Найд, - негромко сказал Михаил. – Три правила.
- Никуда не забегаю, смотрю внимательно, вопросы задаю потом, - с шумным вздохом сказал Найд и я понял, откуда Михаил перенял свою манеру имитировать эмоции.
Мы поехали обратно к участку и Последнему переулку, Михаил вёл неторопливо, очень аккуратно, но как-то ухитряясь ни разу не встать на светофоре.
- Будем исходить из того, что у Виктории имеется какая-то неизвестная нам страсть, - сказал он. – Страсть в смысле "цель". В эту цель входило возвышение её мужа…
- Она могла планировать только то, что он восстанет, - заметил я. – Как скоро он возвысится – вопрос спорный. По Земле до сих пор шесть миллиардов восставших ходит, а возвысившихся – сотня миллионов.
- Сто четыре миллиона шестьсот тысяч, - поправил Михаил. – Давай всё-таки исходить из того, что она хотела иметь рядом кваzи, а не восставшего.
- Это логично, - согласился я.
- И эта неизвестная нам страсть не связана напрямую с личностью Виктора, - продолжал Михаил. – Иначе после его смерти она покорно приняла бы задержание и наказание. Но Виктор безвозвратно умер, а страсть осталась.
- Другой мужчина? – предположил я.
- Лучше будем говорить "цель", иначе ты сбиваешься, - решил Михаил. – Нет, не думаю.
- Нам бы очень, очень сильно помогло, если бы мы оба знали то, что знаешь ты, - невинно заметил я.
- А именно?
- Почему ты прибыл на место преступления?
- У меня была информация…
- Это я слышал. Кому грозила опасность – человеку или кваzи? Почему ситуация была столь важна, что в Москву направили тебя, челове…
Я запнулся. Мальчишка сзади тихо хихикнул.
- Найд! – строго сказал Михаил.
Я страдал молча.
- Слушаю дальше, Денис.
- Почему направили тебя, кваzи из ближнего круга Представителя? Должно было случится что-то очень важное, чтобы Представитель отослал прочь руководителя своей тайной полиции.
Теперь настал черёд молчать Михаила.
- Интернет – великая сила, - сказал я. – Я вчера не только пил.
- У нас нет тайной полиции, - заявил Михаил.
- О да. У вас и обычной нет. Но есть кваzи, которые выполняют эту работу. Если с молотка снять ярлычок, им всё равно можно забивать гвозди.
- Денис, я не могу ответить на эти вопросы, - сказал Михаил.
- Тогда скажи, насколько общество кваzи однородно?
- Мы разные.
- Я понимаю. Общее ли у вас видение будущего? Одинаково ли вы смотрите на взаимоотношения с людьми? На чём основана власть Представителя?
Найд ёрзал на заднем сиденье. Ему очень хотелось влезть в разговор, но он молчал.
- На эти вопросы, наверное, я дам ответы, - решил Михаил. И начал говорить, аккуратно подбирая слова: - Являясь разными личностями мы по-разному видим своё будущее. В настоящее время основной является идея космической экспансии. Мы гораздо лучше людей переносим условия космических полётов и иных планет. Мы можем оставить Землю человечеству, как колыбель, а сами покорить Солнечную Систему и двинуться к звёздам. Учитывая, что срок жизни кваzи неопределённо велик, мы малочувствительны к радиации и ряд других факторов – это привлекательная идея. Взаимоотношение с людьми тоже видится нам по-разному. Войны никто не хочет, но есть серьёзные опасения. Они имеют основания. Власть Представителя основана на том, что он гениальный политик, мастер взаимовыгодных компромиссов и общих интересов.
- Ну, сказал ты много, но не сказал ничего, - подытожил я. – Это и так все знают.
Михаил остановил возле дома покойного профессора и посмотрел на меня.
- Да. Но что поделать… Найд, ты остаёшься в машине. Мы отойдём на полчаса-час.
- Я возьму планшет, - сообщил мальчик.
- Три правила поведения в сети, - сказал Михаил.
Мальчишка закатил глаза и произнёс:
- Не называть личной информации, не знакомиться, не говорить о живых и мёртвых.
Михаил подумал и добавил:
- И ничего не покупать.

Знакомая консьержка при нашем появлении засуетилась, оторвалась от стола за которым пила чай. Я махнул ей рукой, показывая, что вставать и подходить не надо.
Сами справимся.
Дверь в квартиру Томилиных была открыта и завешена крест-накрест красно-жёлтыми заградительными лентами. Я нахмурился. До сих пор эксперты работают? Или…
Видимо мысль о Виктории, которая могла оказаться настолько наглой или настолько глупой, что вернулась домой, появилась у нас одновременно. Михаил ловко поднырнул под ленты и оказался в квартире. Я двинулся следом, расстёгивая кобуру.
Но всё было в порядке. В кабинете, разложив на письменном столе чемоданчик с пробирками, пакетами и реактивами, стояла одетая в белый одноразовый комбинезон поверх формы Анастасия – эксперт из нашей лаборатории. Она аккуратно опускала пинцетом в пробирку какой-то волосок.
Наше появление её ничуть не удивило. Кивнув, она закрыла пакет, подписала его и отправила в чемоданчик.
- Царица послала? – спросил я, застёгивая кобуру обратно.
- Привет, Денис. Да. Она сказала, что вы наверняка сюда приедете.
Анастасия у нас работает недавно, сразу после института. Я от её поколения теряюсь. С молодёжью, вроде тех двух девчонок, в сознательный возраст вошедших уже в изменившемся мире, нормально общаюсь. С ровесниками, кому за тридцать, тоже без проблем. А вот с этими, двадцатипятилетними, чей мир опрокинулся и в без того сложном отроческом возрасте, теряюсь. И с юношами, и с девушками. Как-то они иначе на мир смотрят. Не как мы, не как молодёжь. К восставшим и кваzи относятся вроде бы нормально, куда лучше, чем я. К современной жизни адаптировались будь здоров.
Но их что-то изнутри гложет. Фантомные боли какие-то. Наверное, о том мире, когда можно было сесть в электричку, выехать за город и разбить там палатку у тихой речки. Или поехать через всю Европу на машине, останавливаясь в случайных городишках. А то и отправиться куда-нибудь… ну, допустим, в Африку или Азию. В Азию! Ха-ха! В Китай! Или на Килиманджаро взобраться.
Они всё это получить не успели и уже никогда не получат. А могли. Даже если не собирались, то знали, что всё это возможно. Пляжи Гоа, Великая Китайская Стена, египетские пирамиды…
Те кто помладше на это уже и не рассчитывали, им это словно мечта в крестовом походе поучаствовать или с Робин Гудом в Шервудском лесу поразбойничать. У них и не болит.
- Нашли что-то интересное, Анастасия? – спросил Михаил. Ну надо же, он весь наш состав в лицо знает.
- Ничего особенного, Михаил, - Анастасия взяла ещё один пакетик, скальпель и принялась вырезать фрагмент кожаной столешницы. – Всё выглядит именно так, как в рапорте Дениса. Мне только кажется, он мог бы и увернуться от восставших. Но я не оперативный сотрудник и это не моё дело. А что вы хотели посмотреть?
- Компьютер, бумаги… - сказал я.
- Жёсткий диск уже изъяли, часть бумаг – тоже, - Анастасия пожала плечами. – Смотрите сами. Мне ещё на четверть часа работы. Царица велела всё по полной программе запротоколировать.
Мы с Михаилом переглянулись. Я кисло поморщился.
Да, непонятно, что теперь тут искать. Это только в кино попавший в тупик следователь приезжает на проверенное и осмотренное место преступления, после чего находит там самый важный документ, незамеченную гильзу или отпечаток пальца.
В жизни такого не бывает.
Для порядка и из упрямства я всё же порылся в столе, натянув протянутые Анастасией перчатки. Просмотрел какие-то бумаги, пару мелких флэшек, валявшихся в мусоре, книжки со стола.
Ничего ценного тут не было.
Было немного рабочей переписки – судя по ней моложавый профессор занимался именно тем, о чём нам говорили - ветрянкой. Было немного финансовых документов, из которых следовало, что профессор человек не бедный, но и богачом его не назвать. На флэшках нашлась коллекция старой японской анимации.
Ежедневник с плохонькими стихотворениями. Похоже, покойный баловался любовной лирикой.
Книжка вульгарно-философских рассуждений о восставших с пометками Томилина. Может биохимик он был и великий, но подчёркнутые рассуждения мне показались банальными.
По хорошей привычке, которой меня научил один старый сотрудник, я достал бумагу из подающего лотка принтера и перевернул. Так и есть, для черновой печати профессор использовал оборотную сторону напечатанных листов. На десяти первых я обнаружил исчирканный правками черновик статьи "Моя жена – кваzи", довольно любопытной сама по себе, но никаких сенсаций не содержащей. Может уже и опубликована где-нибудь… Я бегло пролистал её, испытывая некоторую неловкость – покойный профессор действительно любил свою кваzи-супругу, заказавшую его смерть.
Впрочем, она ведь тоже любила его. По-своему. Насколько это возможно для мёртвых. Как писал бедолага Томилин – "не знаю, что было для неё большей страстью – я или наука, наверное, она не воспринимала нас раздельно".
Листы я сложил пополам и спрятал в карман пиджака, чтобы поглядеть на досуге. Не по работе, просто из болезненного любопытства: что испытывал человек, делящий постель с нежитью?

Михаил побродил по кабинету, потом на время скрылся в спальне, в ванной комнате, на кухне… Ему перчатки не требовались, кваzи не оставляют отпечатков пальцев.
- Царица что-то конкретное говорила? – спросил я у Анастасии. Та тоже заканчивала, паковала все образцы.
Девушка покачала головой.
- Нет, Денис. Сказала, что ей не нравится это дело, особенно после бегства Виктории.
- Не боялась, что кваzи сюда придёт?
Анастасия посмотрела на меня с удивлением.
- И что? Задержать я её не смогу, и пробовать бы не стала. А нападать на меня – зачем это ей?
- Так ей и бежать смысла не было, - заметил я.
На мгновение мне удалось её смутить. Потом Анастасия похлопала себя по поясу через хрустящий белый комбинезон.
- Обойма с разрывными. Остановит любого кваzи. На время.
Я неохотно кивнул.
Говорю же – не понимаю это поколение…
- Ничего интересного, - сказал вернувшийся Михаил. – Вы закончили, Анастасия?
Ответить она не успела. Из прихожей послышался шорох запретительных лент, топот ног и в кабинет вбежал Найд.
- Папа, там две машины, безопасность, - быстро сказал он.
- Никуда не забегать! – жёстко сказал Михаил, взял Найда за плечо и задвинул себе за спину. – Про телефон забыл?
- Папа, у меня деньги кончились!
Судя по взгляду, брошенному Михаилу на балконную дверь, он сейчас размышлял, не повторить ли вчерашний прыжок. С мальчишкой на руках, к примеру.
Может быть он был способен на такое. Но нас с Анастасией он вытащить бы никак не смог.
- Почему у тебя всегда есть уважительный повод для нарушения запретов? – риторически спросил он.
Ленты в дверях с треском порвались. Те, кто бежал за Найдом, не церемонились. Первый вбежавший в кабинет, в строгом костюме свободного кроя и с пистолетом в руке, имел лицо невозмутимостью могущее поспорить с кваzи. Но когда вместо одного мальчишки, вбежавшего в подъезд перед носом, он обнаружил ещё и трёх взрослых – спокойствия у него поубавилось. Он начал было приподнимать оружие, потом опустил. Следом вбежали ещё двое – без оружия, зато с азартом на лицах.
- Почему вы гонитесь за ребёнком с оружием? – спросил Михаил.
- Кто вы такие? – вопросом ответил первый ворвавшийся. – Поднимите руки!
Руки мы поднимать не стали.
- Капитан Денис Симонов, двадцать девятое отделение полиции города Москвы, - сказал я. – Я повторю вопрос своего коллеги. Почему вы преследуете ребёнка с оружием в руках?
Дураком вбежавший не был. Он направил ствол в пол и сказал:
- Капитан Владислав Маркин. Госбезопасность. Покажите удостоверение.
Я неспешно достал корочки, протянул капитану. Кивнул на Анастасию.
- Лейтенант Анастасия… э…
- Анастасия Деева, - подсказал Михаил.
- Анастасия Деева, эксперт-криминалист. Михаил Иванович. Представитель от кваzи.
- Документы у Михаила Ивановича есть? – спросил гэбэшник мрачно.
- Есть, - ответил тот, не порываясь ничего достать. – Я повторю вопрос – почему вы подвергали опасности моего сына Найда?
- Здесь место преступления, - хмуро сказал гэбэшник. – По нашим данным тут могла появиться преступница. Кваzи. Увидев ребёнка, направляющегося сюда, я достал оружие, чтобы защитить его в случае опасности.
- Кваzи ребенка не обидят, - сказал Михаил. – Это совершенно исключено.
Владислав наконец-то спрятал оружие. Неохотно вернул мне документы.
- Недоразумение… коллеги. Я в курсе, что это вы произвели здесь зачистку, Денис.
- Я оборонялся от восставших, - твёрдо ответил я.
Гэбэшник улыбнулся уголками губ.
- Ну да, конечно. Итак, я понимаю, что вы вели это дело… в какой-то мере… но теперь оно передано госбезопасности. Спасибо за помощь. Попрошу вас вернуть собранные улики и покинуть территорию.
Вслед за этой троицей подтянулись ещё несколько человек. Судя по внешности и одежде – эксперты. В разговор они не лезли, самый пожилой даже махнул рукой Анастасии – вполне дружески и, кажется, с узнаванием. Может в институте ей курс читал.
- Простите, не могу, - упёрся я. В общем-то ничего мы не нашли, да и собранные Анастасией волоски и соскобы особой ценности не имели. Но когда это бывало, чтобы полицейский легко отдавал своё дело гэбэшникам! – У меня нет таких предписаний.
Владислав спорить не стал. Порылся в кармане пиджака, достал сложенный вчетверо лист бумаги, протянул мне.
Жутким канцелярским языком, который был надёжнее любых печатей, в бумаге от министерства внутренних дел сообщалось, что дело об убийстве профессора Томилина передаётся в государственную службу безопасности и всем сотрудникам органов внутренних дел предписывается оказывать полное содействие ГСБ. Впрочем, печати на документе тоже были. А подписан он был меньше часа назад.
- Выглядит настоящим, - сказал я, чтобы оставить за собой последнее слово. – Анастасия, нам придётся…
- Подождите, - внезапно сказал Михаил. – У меня тоже есть бумага.
Точно так же как Владислав он достал из пиджака сложенный лист. Владислав со скепсисом открыл его и начал читать. Выражение его лица изменилось.
- Согласен, - сказал Владислав. – У вас постановление госбезопасности, по которому вы ведёте дело на своё усмотрение. Это конфликт интересов… и юридический казус, поскольку моё предписание выдано позже.
Михаил кивнул.
- Поэтому единственное, что я могу предложить, - сказал Владислав, - это всем нам вместе проследовать в управление. Там и будем разбираться, кто прав, чьи бумаги в данный момент действительны, а чьи – нет. Не уверен, что разбирательство будет быстрым. Но два-три дня – и всё разъяснится.
Михаил протянул руку, забрал свою бумагу и сказал:
- Хорошо, вы меня убедили. Никаких постановлений у меня не было. Мы покидаем место преступления. Но я прошу вас занести в рапорт мой протест.
- Официальный? – спросил Владислав.
- Как вам будет угодно, - сказал Михаил, помолчав мгновение и я понял, что кваzи сдался.
- Не смею вас больше задерживать, - с улыбкой сказал безопасник. Протянул руку, потрепал Найда по голове. – А ты чего дёру дал, парень?
- Вы такие страшные, я испугался, - мрачно ответил Найд.
Владислав совершенно искренне рассмеялся.
- Верно, мы такие. Доброй ночи, господа и дамы. Не забудьте передать нам всё, что вы для нас собрали. Макаров, собери у коллег плоды их неурочной работы!

Уже возле самой машины я не выдержал. От резких слов, учитывая присутствующего Найда, сдержался. Но все-таки сказал:
- И ты так это спустишь, Михаил?
- Если не заметил – уже спустил, - ответил кваzи.
- Но ты мог все-таки попытаться…
Михаил очень натурально вздохнул:
- Чего ты хотел, Денис? Чтобы я тряс бумагами и корочками, поругался с человеческой госбезопасностью, но все-таки оставил при нас собранные улики? А потом мы помчались бы в какую-нибудь тайную лабораторию? И вот все отношения испорчены, коллеги Владислава висят у нас на хвосте, министра поднимают с кровати, он орёт в телефон на Даулетдинову, та берёт нас за шкирку… Ради чего? Ради бесполезных улик? Мы ничего не нашли. Верно, Анастасия?
- Верно, - поддержала его эксперт. - Я приключения люблю, но не дурацкие.
- Зачем по пустякам-то ссориться? – как-то очень взросло рассудил Найд.
Я поднял руки.
- Хорошо, хорошо, хорошо. Мы сдались.
- Мы не сдались, Денис, - сказал Михаил. – Мы узнали, что этим делом интересуются в самых высоких инстанциях. И убедились, что ничего не упустили при первом осмотре.
- Мальчики, хватит ссориться, - попросила Анастасия. – Вы меня до дома не подбросите? Я недалеко живу, в Марфино.
- Только Михаила с сыном вначале завезу, - сказал я. – И хоть в Марфино, хоть в Митино… А вас на Переяславку, Михаил?
Кваzи удивлённо посмотрел на меня. Я ухмыльнулся и пояснил:
- Там служебные квартиры, сам когда-то жил. Садитесь.
Михаил сел рядом, Найд с Анастасией на заднее сиденье. Я вёл машину и слушал их разговор.
- Давай знакомиться, - предложила девушка. – Меня можешь звать просто Настя.
- Меня – Найд.
- Это, наверное, значит "найдёныш"?
Всё-таки удивительное поколение. Я бы постеснялся так в лоб спрашивать, тем более ребёнка. А Найд к вопросу отнёсся как к должному.
- Точно. Меня папа нашёл, когда был апокалипсис. Ну, тогда он мне папой не был, конечно.
- Понятно, - сказала Анастасия, словно человеческие дети воспитанные разумными мертвецами – самое обычное дело. – Так значит вы живёте в Питере?
- Зимой в Питере, а летом в деревне, в Репино.
Я покосился на Михаила. Тот сидел спокойно, бесстрастно слушая разговор.
- А там не страшно?
- А я один не хожу, - объяснил Найд. - У меня друзья есть, кваzи.
- Мальчишки? – голос Анастасии дрогнул.
- Ну, мальчишки… и девчонки. Им на самом деле уже много лет, но они… ну…
- Понимаю, - мягко сказала Анастасия.
Я чуть сильнее, чем надо, нажал на тормоз, машина резко затормозила перед светофором. Сказал:
- Извините.
- Мне тоже очень жаль детей-кваzи, - сказал негромко Михаил. – Беда не в том, что они не развиваются физически, хотя это тоже печально. Но они как и взрослые кваzи односторонни. Как правило, им интересны только детские занятия. Игры. И это та вечность, к которой они приговорены.
- Никто не доказал, что вы будете существовать вечно, - заметил я.
- Конечно, Денис. Конечно. Но мёртвые не стареют.
- В этом доме? – спросил я, останавливаясь.
- Пятнадцатый, - кивнул Михаил. – Да, здесь. Спасибо, напарник. Найд!
- Сейчас! – отозвался Найд. Он что-то показывал Анастасии на планшете. – Вот наш клан. "Не-мёртвые", через дефис. Ты не думай, у нас там полно живых. Я, ещё один мальчишка из Калуги, дядька из Варшавы…
- Найд, я не очень люблю танковые сражения, - рассмеялась Анастасия. – Но спасибо…
- Да ты попробуй!
- Найд! – громче повторил Михаил. Открыл дверцу, выбрался из машины. Протянул мне руку.
Я молча пожал холодную ладонь.
Как бы там ни было, этот старый мёртвый полицейский спас человеческого ребёнка. И значит, он оставался моим коллегой. Даже в смерти.
Некоторое время мы ехали молча, потом Анастасия спросила:
- Вы с ним поладили?
- Нормально работает, - ответил я.
- Да я про другое, Денис. Все знают, что вы восставших не любите.
- Он – кваzи.
- Конечно, это совсем другое дело, - сказала Анастасия. То ли серьёзно, то ли с иронией. Не поймёшь их, молодых.
Жила Анастасия в старом, наверное ещё при Советском Союзе, построенном доме. Большой тихий двор, в беседке сидела компания молодёжи, слышался негромкий смех и разговоры.
Я остановил машину, заглушил мотор.
- Спасибо, Денис, - сказала Анастасия. – А то мой кот заждался.
- В смысле – животное? – уточнил я.
- Знаете, а вы мне иногда напоминаете кваzи, - сказала Анастасия, помолчав. – Да, домашнее животное, породы кошачьих. Я одна живу, мама и брат… они отдельно.
- Хорошо, когда кто-то есть, пусть даже отдельно, - сказал я. – Извини, хотел пошутить, а вышло глупо.
Анастасия улыбнулась.
- А хотите выпить чая?
Я подумал секунду и кивнул.
- Да. На самом деле – очень хочу. А вы тоже хотите?
- Давай на "ты"? – предложила Анастасия. Посмотрела мне в глаза. – Да, хочу. Давно уже.
Я открыл бардачок и достал термос. Открутил крышку, налил чай.
- Давай на "ты". Держи! Только стакан один куда-то затерялся, придётся по очереди.
- Нет, - сказала Анастасия дрогнувшим голосом. – Ты все-таки не кваzи. Ты какая-то особая порода, Денис Симонов.
Она открыла дверь и вышла из машины. Я посидел, глотая тёплый чай и глядя на дом. Вот зажегся свет – на пятом этаже.
- На работе я пью только чай, - сказал я вслух, завинтил термос обратно и завёл машину.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/738567.html

В следующих постах 4 и 5 части.

Четвертая - потому что мне пришлось её переписать. Я ощутил резкое неприятие написанного текста, что со мной случается редко. :)

http://dr-piliulkin.livejournal.com/738339.html

Статья довольно большая. Но поскольку в изрядной мере говорится в ней то же самое, что я хотел написать вчера, но поленился, :) сделаю перепост.
Только выделю иную мысль автора.

"

Есть ощущение, что и у части нашего депутатского корпуса, и у части нашего правительства по-прежнему теплится надежда, что историю можно повернуть вспять. Еще немного, еще чуть-чуть. Запад вот-вот прозреет и пустит нас обратно в клуб.

Опасная иллюзия.

Нелепо гадать, обманут ли нас американцы или нет. Потому что со стопроцентной уверенностью можно сказать, что они нас обманут.

Конечно, мы можем сотрудничать с Западом. На том простом условии, что их стулья должны поступать утром, а наши деньги - вечером. Никак иначе. Никакого изменения риторики от западной прессы и западного политикума ждать не стоит. Это не просто надолго, это навсегда. Во всяком случае, до тех пор, пока на нашей планете существуют одновременно и Россия, и США. Это реальность, в которой нам предстоит жить. Надо относиться к этому спокойно и не обещать обществу никаких потеплений. Мы живем в холодной стране."

Ну и ссылка на ЖЖ:

Оригинал взят у unilevel в Благодушие на крови

http://dr-piliulkin.livejournal.com/738108.html

Вообще-то я был уверен, что подобная реклама осталась в начале двухтысячных.

Или в дикой глухой провинции.

Ан нет.

Центр Москвы, можно сказать. Ах у ели совсем.

"Офигительное масло" (с) Каганов.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/738010.html

Самолет наш все-таки был взорван.

Что ж, надеюсь, что приказ Верховного главнокомандующего будет исполнен.

Быстро, четко и безжалостно.

"Еще раз акцентирую: президент поручил нашим специальным службам принять меры для установления всех, кто причастен к организации этого чудовищного террористического акта; он приказал искать этих людей по всему миру вне зависимости от географии без какого-либо срока давности и уничтожить всех этих людей", — пояснил Песков.

И, традиционно.

Берегите себя.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/737768.html

Не очень хотел касаться этой темы, но френдлента принесла интересный диалог. Ну... как диалог. Один человек высказал свое мнение, другой вежливо ответил, спора и драки нет - ну и слава Богу.

Собственно говоря, вот сам разговор: "Париж в этом отношении стал страшнейшим актом надругательства над европейской цивилизацией. Этот город - символ красоты, любви, искусства."

Не буду скрывать, что мне ближе мнение уважаемого Твинкэта.

Но интересна и та попытка рационализации, которую, в меру сил грамотно (все-таки психолог) провел Дмитрий Рутков.

Давайте-ка спокойно попробуем разобраться в этих вопросах. Только без воплей и оскорблений, мы не на майдане. :)

Итак:

1. Должны ли граждане страны А сочувствовать гражданам страны Б, подвергшейся террористической атаке?

На мой взгляд - да, очевидно должны. Даже если это страна воюющая с тобой - все равно должны, если гибнут не негативно настроенные к нам политики, не военные, не активисты враждебных организаций. И даже в СССР воюещем с фашистской Германией правильно и честно было бы посочувствовать гражданским лицам, погибшим при бомбардировках Дрездена или Франкфурта. Некомбатанты - не враги. Женщины, дети - не враги. Это норма даже не просто цивилизованного общества, даже не христианская - это человеческое. Не хочешь перестать быть человеком - не веселись при обрушении башен Торгового Центра или при терактах в Париже.

А в случае России и Франции - мы все-таки от враждебности, настоящей, далеки. Несмотря на Наполеона, "Мистрали" и прочие факты истории. Ибо хватало и других фактов истории - дружественных. Да и вообще - тут психолог Рутков прав, Париж - город-символ, он принадлежит не только французам, он принадлежит всему миру.

2. Должны ли граждане страны А погружаться в траур по гражданам страны Б, подвергшейся террористической атаке?

А вот тут сложнее, ребята. Куда сложнее. И дело тут, опять же, не в непоставленных "Мистралях", которые нынче бы нам ох как пригодились в Средиземном море, и не в паршивых карикатуристах из французского журнальчика.

В мире непрерывно происходят теракты. Людей непрерывно убивают. И не в катастрофах (тут как раз Рутков пытается подменить понятия), а в терактах и на войне. Разбомбленный по ошибке госпиталь в Афганистане - тоже теракт трагедия и невинные жертвы. Наш упавший самолет - очень вероятно, что теракт. Восток украинских территорий горит в огне, люди гибнут каждый день - близкие нам люди... Да и явных терактов в нашей недавней истории хватает.

Это прозвучит цинично и жёстко, но человек не способен на непрерывный траур и на постоянное сочувствие. Сопереживать долго невозможно. У врачей и полицейских вырабатывается профессиональный цинизм. Обыватели используют другие механизмы психологической защиты. "Какой кошмар, но это далеко..." "Ужас, но это незнакомые мне люди..." В общем - не обязаны были французы заливаться слезами, когда погиб наш самолет. Не надо требовать от них лишнего.

А в чем же дело, когда граждане страны А начинают ярко и демонстративно сопереживать стране Б, хотя недавние ужасы в других странах (да и в своей собственной) их так не задевали? Откуда все эти крашеные аватарки, флажки на сайтах, свечки на подоконниках, слезы в комментах?

Тут можно выделить несколько ситуаций. Позволю себе назвать две основные:

1. Страна Б - это твой идеал. Мысленно ты считаешь ее страной, где хочешь жить. Ты хочешь туда уехать. Ты хочешь ходить по этим улицам, жить этой жизнью. Теракт в стране Б - удар тебе под дых. Отдаляет тебя от мечты, оскверняет ее. Пусть это всего лишь мечта - но можно быть безнадежно влюбленным в актрису и искренне страдать, узнав, что ее гнусно бросил подлый жиголо. Идеал оскорбили! Теракт в своей стране тебя не смущает, ты к ней относишься с пренебережением, "тут вам не Париж". В своей стране ты "временно". И эмигрировать намерен не в Афганистан, конечно...

Это самый высокоморальный случай, на мой взгляд. Честный. Единственное что удивляет - что заставляет людей так страдать, живя в нелюбимой стране. Границы открыты, вперед и с песней.

2. Граждане страны Б - это твой идеал. Ты считаешь их высшей расой, куда более достойной сочувствия. Они не заслужили таких неприятностей. Страдать по погибшим афганцам и сирийцам? По жителям Новороссии и русским туристам? Глупо. То ли дело французы... В общем - некоторые животные более равны, чем другие. Ты свинья, но мечтаешь стать пастушьей собакой и править овцами, как в старом детском фильме.

Вот этот случай мне кажется более интересным. И тут дело даже не в том, откуда взялось это самоуничижение - ясное дело, откуда. Причины есть и обоснованные фактами, и привнесенные извне пропагандой.

Другое дело - что заставляет взрослых разумных людей рвать на голове волосы и страдать на публику по людям, которых они не знали и которые жили в городе где они никогда жить не станут?

А это карго-культ заставляет. Только в современной версии. Не самолет из соломы строим, чтобы белые боги тушенки привезли. А к скорби белых людей приобщаемся, чтобы те заметили и оценили: "Ух ты, да они же наши, такие же европейцы, как мы раньше не замечали!"

И вот это смешно, братцы. Все вот это смешно: "Лично для меня Париж значит очень много. Я там был, пусть и совсем недолго, проездом, и снова хочу там оказаться. Я узнавал Париж по книгам..."

Проблемы индейцев шерифа не тревожат, как известно. Хотите быть европейцами - переезжайте жить в Европу. И вот когда вы примете для себя все хорошее и плохое, что там есть, проникнитесь, избавитесь от русскости (конечно, всякие смешные фольклорные глупости вам дозволено будет оставить - самовар на столе, гречневая каша, калинка-малинка), вот тогда сработает. А показушная скорбь от людей, которые узнав про разбившийся самолет процедили что-нибудь про быдло, отдыхающее в Египте или вообще зевнули и пошли чай пить - это не сработает.

Самолет из соломы не сработал и глицериновые слезы тоже не помогут.

И даже если натрете глаза луком, или напряжете слезные железы и выдавите слезы искренние и чистые, как у младенца - тоже не сработает.

Потому что не только проблемы индейцев не тревожат шерифа, ему и обожание их пофиг, и сочувствие - тоже.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/737395.html

Зима - прекрасное время для тихих семейных посиделок на кухне, для совместных просмотров телевизора с семьёй, для чтения книг (пусть даже скачанных у пиратов), для веселых детских игр во дворе, для поездок на зимнюю рыбалку и лыжных походов за городом.

Но зима не лучшее время для толкотни в переполненных супермаркетах, поездок в метро в час пик, прочих массовых мероприятий с большим скоплением народа. Даже для посещения спектаклей и кинотеатров не лучшее время.

Вирусы, вирусы гриппа циркулируют в воздухе. Грипп чреват сильными осложнениями.

Берегите себя. Это я вам как доктор говорю.

Берегите себя.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/737251.html

Двое подростков в возрасте примерно 15 и 18 лет были среди исполнителей террористических актов в Париже, где погибли около 130 человек.
РИА Новости http://ria.ru/world/20151115/1320950750.html#ixzz3rXsof0fA

К сожалению, картина мира будет меняться гораздо быстрее, чем успевает человеческая мораль...

Долгий период человеческой истории дети воспринимались "недолюдьми", пригодными для определенных видов работы, но в общем-то малоценными. Примеров, полагаю, можно не приводить - эксплуатация детского труда в просвещенной Европе имеет богатую историю, поболее, чем эксплуатация людей с другим цветом кожи. (В России и Азии, впрочем, с использованием детского труда дело обстояло точно так же).

В двадцатом веке - благодаря ли смягчению нравов, стараниям сентиментальных романистов, падению рождаемости или успехам медицины - ситуация несколько изменилась. Во всяком случае в Европе. Период "детства" удивительным образом расширился, девятнадцатилетний лоб, на котором век назад землю бы пахали, продолжает числиться в подростках, ответственности "дети" практически ни за что не несут, любое воспитание воспринимается как ужасное насилие над бедными детками.

Но это произошло не везде. В арабском мире (про Азию и Африку промолчим) если ты можешь удержать в руках автомат (или нож) - то ты уже, в общем-то, не ребенок. Можешь воевать, можешь убивать, можешь умирать.

Желающие могут поинтересоваться деталями у израильтян. Ну или посочувствовать девятнадцатилетним американским "подросткам" весом под сто кило, в которых копы стреляют на поражение.

И все это сейчас так или иначе прийдет в Европу.

Так или иначе - нынешняя модель отношения к детству, с ее пренебрежением воспитанием, изжила себя. Потому что на самом-то деле нет среди людей никого безжалостнее, никого с большей легкостью отнимающего чужую жизнь и жертвующего своей - никого беспощаднее и страшнее детей. Невоспитанных и неприкасаемых детей.

И с этим придется что-то делать, потому что рано или поздно очередные пятнадцати или тринадцатилетние дети возьмут в руки автомат или наденут пояс шахида.

...Впрочем другие террористы, прожившие в благополучной Франции или иной западной стране до двадцатилетнего возраста, получившие положеное образование, а потом взявшие в руки автомат и взрывчатку - те же самые невоспитанные дети. Только чуть постаревшие.

Провал системы образования и воспитания - это на самом деле куда страшнее, чем провал служб безопасности. Ибо на потерянное поколение не хватит никаких спецслужб.

...И, конечно, нас это тоже касается. В полной мере.

Поскольку какая бы чудесная страна ни была Франция, но меня в первую очередь интересует Россия. Как верно было сказано в старом добром французском фильме о проблемах воспитания: "граждан нашей страны интересуют граждане только нашей страны" (политкорректная версия).

http://dr-piliulkin.livejournal.com/736785.html

http://dr-piliulkin.livejournal.com/736738.html

Я бы посоветовал всем своим читателям освежить в памяти действия в случае терактов и по возможности избегать мест массового скопления людей.

Поскольку считать события в Париже локальными никаких оснований нет. В любой стране Европы, в России, в США, в Британии - могут в ближайшее время случиться аналогичные преступления.

Могут и не быть, конечно. Могла работать чисто французская террористическая группа. Но тут уж лучше перестраховаться.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/736428.html

Ну, новости все слышали. Это я крепко спал, поздно встал, глянь - а тут в Париже такое творится!
Просто на минутку нельзя оставить мир в покое, сразу все наперекосяк идет...

Во-первых, конечно, мои соболезнования всем невинным людям, не причастным к безрассудной "мультикультурной" политике Франции, не смеявшимся над терактами в России, не разрушавшим барьерные страны арабского мира, пострадавшим в этом теракте.
Терроризм - отвратительная вещь, которая бьет не по виновным.

А во-вторых, случившееся стало де-факто концом "Шарли".
Какая сейчас может быть реакция у редакции?
1. Сделать вид, что ничего не было. Это значит - трусливые мерзавцы.
2. Нарисовать карикатуры на теракты. Это значит - циничные мерзавцы.
3. Нарисовать сочувственные картинки. Это значит - двуличные мерзавцы.

Ни один из этих вариантов преемлемым для французского общества, насколько я понимаю, не является.
(Кстати, с особой доброй улыбкой я теперь буду поглядывать на блоги тех знакомых либералов, что отстаивали право "Шарли" глумиться над жертвами терактов...)

Ну и в-третьих - в пень убогих "Шарли", случившееся настолько сильно меняет все позиции на геополитической шахматной доске, что ближайшие недели у всех аналитиков и политиков будут кипеть мозги.

P.S.Ну да, и если среди нападавших были "беженцы", то можно считать, что Европа проблему беженцев решила. Сейчас она с облегчением выдохнет и "в связи с открывшимися обстоятельствами..."

http://dr-piliulkin.livejournal.com/736123.html

Люди, которым важен вопрос как будет называться "Войковская"...
Люди, которым интересна судьба "художника" Павленского...
Люди, которым любопытно, сколько гривен украли в украинском поезде у некогда популярного певца...

Они существуют?
Или это все, на самом деле, волнует лишь узкую прослойку журналистов, которые из этого и делают новости?

А на самом деле все обстоит примерно как на одном крупном телеканале, где продюсеры жалуются: "Мы делаем фильмы для домохозяек от сорока лет, потому что иные категории телевизор не смотрят..." Ребята, а вы попробуйте снимать для молодежи, для мужиков "от тридцати", для подростков, для детей. Вдруг вы убедитесь, что все эти категории готовы смотреть ваш телевизор... а не смотрят лишь потому, что там "для домохозяек от сорока..."

Так ведь и в новостях. Новости навязывают интерес к тому, что ни для кого интереса не представляет, а потом оказывается, что иных новостей никто уже и не ждет...

http://dr-piliulkin.livejournal.com/735798.html

Ехал по делам, заказал такси.
Сажусь.
Водитель - молодой парень из очень Средней Азии. Одет просто, акцент сильный. Обычно я на взгляд могу определить, кто таджик, кто узбек, кто киргиз. Тут не получилось, но откуда-то из тех краев.
Внутренне готовлюсь к объяснению маршрута - нет, дорогу знает.
Едем.
- Хороший у вас парфюм, - говорит вдруг водитель.
- Да, - соглашаюсь я, припоминая, чем брызнулся выходя из дома. - Люблю этот запах.
- "Давидоф"? - спрашивает водитель. - Темно-синий флакон, да?
- Он самый...
- Вот нигде его последнее время не найду, - сокрушается парень. Доезжаем, расплачиваюсь, выходу. Водитель говорит: - А вначале мне показалось, что от вас другим пахнет. "Хром Азарро", знаете такой? Тоже очень люблю...
И этим он меня добил.
Потому что "Хромом" я брызгался накануне.

Вот что этот парень делает в такси?
Ему надо парфюмы составлять. С таким-то носом!

http://dr-piliulkin.livejournal.com/735641.html

Все во френдленте в мире как-то сильно возбудились от системы "Статус-6". Суперторпеда, ужас-ужас!

А я вот внимательно посмотрел на картинку, добытую шпионами ЦРУ показанную телевизионщиками.




И понял, что речь вовсе не о гигантской супер-торпеде, которую усталая подлодка волочет к супостатовскому берегу!

Судя по объекту слева, особенно по его цвету, это - батарейка "Дюрасел", занимающая большую часть головы торпеды!



Так что речь идет не о гигантской торпеде, а о целой своре крошечных нано-торпед, с трансурановыми боеголовками, которые даже обычный аквалангист может в плавки засунуть штук пять.

Нанотехнологии! На страх врагам!

P.S. Понимаю, что сейчас за мной придут. Но во имя мира во всем мире я обязан сказать правду!

P.P.S. Жду чемодан с батарейками от производителя за рекламу!

http://dr-piliulkin.livejournal.com/735242.html

И все-таки, квас или полено...

?

Не знаю, что и выбрать.

http://dr-piliulkin.livejournal.com/735207.html