ZeRu все записи автора

Давно это было, а все помнится. Черно-белый телевизор и черно-белый футбол. Марш Блантера и голос комментатора - бодрый, предвкушающий: «Внимание! Наш микрофон установлен в Лужниках, где сегодня встречаются…» Потом начинался театр – одного актера. Голос, который знала вся страна, вибрировал, дрожал, предвкушал кульминацию наплывом эмоций - слова бежали, набегая друг на друга, к раскатистому выклику: «Г-о-о-о-о-л!». Вчера исполнилось 100 лет со дня рождения народного артиста и любимого многими спортивного комментатора Николая Озерова.

Концерт с табуретки

Отец знаменитого комментатора - не менее знаменитый солист Большого театра Николай Озеров. В детстве сын завидовал батюшке и тоже хотел петь. И пел - только концерты проходили дома, в квартире на Старой Басманной. Впрочем, тогда улица называлась Марксовой.

Мальчика наряжали, он вставал на стул, и исполнял арию Джильды из оперы Верди «Риголетто». Знаменитые гости - дирижер Голованов, писатель Новиков-Прибой, ученый Шмидт, артисты Качалов, Нежданова, Москвин - смеялись и аплодировали…

Известный писатель Валентин Лавров, сын популярного до войны форварда «Локомотива» Виктора Лаврова, рассказывал: «Мы жили неподалеку от Озеровых, и к нам заглядывал будущий известный комментатор. Бабушка угощала его пирожками, которые он поглощал с большим аппетитом». Спустя много лет, в передаче, посвященной отцу, Николай Николаевич вспоминал: «В довоенные годы считал за честь донести фибровый чемоданчик Виктора Лаврова до его дома».


Улица Карла Маркса (ныне - Старая Басманная)

Озеров не стал певцом. Окончил ГИТИС, поднялся на сцену МХАТа. Выступал с корифеями: Грибовым, Тарасовой, Яншиным, Андровской, Прудкиным, Степановой. Играл недурно, под аплодисменты - в спектаклях «Домби и сын», «Школа злословия», «Двенадцатая ночь», «Синяя птица». Но к тому времени его уже знали, как спортивного комментатора. Зрителям, привыкшим к репортажам Николая Николаевича, порой казалось, что артист «отойдет» от роли и заговорит о футболе.

Николай Озеров был почти коллегой брата - известного режиссера Юрия Озерова. Он снял блестящую художественную летопись Великой Отечественной - киноэпопею «Освобождение» и другие картины.


Зверский удар справа

Озеров вспоминал: «Осенью 1941 года, когда мне не исполнилось и девятнадцати, я, как и все другие мальчишки, рвался на фронт. Но мне сказали: там и без тебя обойдутся. Ты нужен здесь! Осталось нас тогда в Москве только трое теннисистов. И вот, чтобы враг видел, что советский народ не дрейфит, нас сажали на мотоцикл и перевозили с одного стадиона на другой, где мы проводили теннисные матчи. Эти встречи транслировались по радио на всю Москву. И, думаю, фашистские "стукачи", которые, наверняка, были в городе, докладывали фрицам, мол, что с этих сумасшедших возьмешь? Тут снаряды рвутся, а они знай, себе в теннис играют…»

К тому времени Озеров уже был известным теннисистом. Свой первый теннисный титул он завоевал в 1935 году, став чемпионом Москвы. Корреспондент «Красного спорта» написал, что мальчики Эйнис, Озеров и девочка Шнепст показали неплохую игру и обещают вырасти в настоящих мастеров.


Заслуженный мастер спорта СССР по теннису Николай Озеров, 1950 год

Надежды оправдал только Озеров. Его блестящая теннисная карьера длилась с 30-х до начала 50-х годов. За это время он завоевал 24 золотые медали чемпионатов страны в одиночном, парном и смешанном разрядах. Жаль, тогда советские теннисисты не играли в Уимблдоне, а то бы Озеров, возможно, себя бы показал…

Коллега Николая Николаевича, Анна Дмитриева, в прошлом большой мастер большой же ракетки, вспоминала: «Озеров, несмотря на большой вес, играл активно. У него были хорошая первая подача- пушка и зверский удар справа. Он под него забегал и с любой точки - весьма современно по нынешним меркам - все забивал».

Между прочим, в юности Озеров увлекался еще и футболом, играл за красно-белых в первенстве Москвы. Его даже звали в спартаковскую команду мастеров. Однако теннисное начальство встало стеной: «Озерова футболистам не отдадим!»


Встреча по футболу звезд эстрады "Старко". Спортивный комментатор Николай Озеров на встрече.

Почти как Юрий Левитан

Озеров вышел из «шинели» Вадима Синявского, и мэтр многому научил дебютанта. Свой первый радиорепортаж - телевидение только зарождалось - Николай Николаевич провел 29 августа 1950 года с арены в Петровском парке, где хозяева поля, динамовцы принимали ЦДКА.

Поединки этих команд сопровождал невиданный ажиотаж: возле серой громады «Динамо» гарцевали конные милиционеры. Каурых, вороных, пегих лошадей обтекала многотысячная, гудящая толпа. Когда на «Динамо» «вбивали» мяч, восторженный рев был слышен даже на Белорусском вокзале.

Озеров рассказывал о происходящем на поле артистично, эмоционально, но не обнаруживая пристрастий. Хотя все знали, что он горячо и непоколебимо болеет за «Спартак».


Советский спортивный комментатор Николай Озеров, ведущий репортаж с 49-го чемпионата мира по хоккею на ледовом стадионе Олимпийского парка, Мюнхен, Германия.

Но когда Озеров комментировал международные встречи, его голос менялся, в нем разгоралась страсть. О каждом успехе советских спортсменов Озеров возвещал с неповторимым пафосом и затаенным торжеством. Почти как Юрий Левитан, который возвещал о триумфах Советской армии и великих космических победах.

Услышав голос Озерова, люди бросали дела и приникали к телевизорам. Поднималось настроение, забывались проблемы и невзгоды. Сердца миллионов людей наполняла гордость: «Наши опять первые!»


Озеров верил в чистоту нравов, искренность помыслов. И в жизни, и в спорте. Сердился, увидев грубость, подлый удар. Фраза, ставшая знаменитой: «Такой хоккей нам не нужен!», - могла принадлежать только ему: интеллигенту и эстету.

Парное комментирование

В те, далекие времена на телевидении не было такого многоголосья спортивных комментаторов, как сейчас. Синявский так и остался на радио, на ТВ же господствовали двое - Николай Озеров и Ян Спарре. Они были чем-то похожи и даже устраивали парное комментирование. Сейчас это привычно, а тогда было новинкой.


О Спарре я напомнил, потому что о нем забыли. А об Озерове пишу, чтобы о нем не забыли…

Лишний вес и любовь к еде сыграли злую шутку с Николаем Озеровым в зрелом возрасте. У него развился сахарный диабет, который спровоцировал тяжелые осложнения и позволил легендарному советскому комментатору прожить всего 74 года.


Cпортивные комментаторы Ян Спарре (слева) и Николай Озеров (справа) ведут репортаж из Дворца спорта "Тиволи" во время чемпионата мира по хоккею.

Рассказы о хоккейных встречах Озеров часто вел не из комментаторской кабины Дворца спорта в Лужниках, а стоя у бортика, чтобы ощутить высокий накал игры. И однажды в придачу к эмоциям он получил еще и травму.

В одном из «горячих» матчей рядом с комментатором завязалась стычка, и ему крепко досталось клюшкой по голове. Хлынула кровь, и Озерову пришлось прибегнуть к медицинской помощи. На время его заменил Евгений Майоров. Но в эфир Николай Николаевич вернулся с забинтованной головой. Никто из телезрителей так и не узнал, что он «играл» с травмой.

Ему не нравились комментаторские кабинки, поэтому один из первых матчей, который ему доверили комментировать в 1953 году в Болгарии, он "освещал", сидя на дереве, - так было виднее. А после матча Озерова пришлось оттуда снимать - сам он слезть с дерева не смог.

А вот фразу "Гол! Х..! Штанга" он не произносил, хотя многие советские болельщики были уверены, что именно это слышали в эфире. Николай Озеров был человеком высокого культурного уровня и матерных слов не позволял себе никогда. Но никогда, кстати, не отрицал свою причастность к той фразе. Он настолько погружался в каждый матч, что не видел ничего постыдного в "ляпах", которые случаются в работе каждого комментатора.



Восхищение соратника Сталина

Озеров вечно горел на работе - командировки следовали одна за другой, и это долго не позволяло разжечь семейный очаг. Он женился, когда ему было уже хорошо за сорок. В семье родились двойняшки - Николай и Надежда. Озеров их боготворил и после работы спешил домой.

На пике карьеры спортивного комментатора он неоднократно получал выговоры за "беспартийность": чиновники убеждали его, что не может такой известный человек не состоять в партии. На это он отвечал, что ходить на партсобрания ему некогда.

Однажды Николай Николаевич забежал на Центральный телеграф на улице Горького, ныне это Тверская. Увидел пожилого человека, лицо которого показалось знакомым. Оказалось - Молотов, соратник Сталина, разжалованный Хрущевым.

Озеров подошел: «Здравствуйте, «Вячеслав Михайлович, позвольте вас подвезти!»

Молотов согласился. Сели в машину, поехали. Далее - рассказ самого Озерова:


Вот таким знаменитым был спортивный комментатор.

* * *


Голос Николая Николаевича Озерова был настолько характерным и запоминающимся, настолько эмоциональными были его великолепные репортажи с хоккейных матчей, что он стал чуть ли не родным для всей страны. Он комментировал все основные спортивные события - Олимпиады, чемпионаты мира, но особо Озеров стал близким всем советским людям после Суперсерии по хоккею с канадскими профессионалами.

Озерова любили, его манеру вести пародировали, ему пытались подражать, но это было бесполезно. Говорят, что первой фразой комментария было :»Говорит и показывает… Стольгом»,  именно из столицы Швеции тогда вел свои репортажи Николай Николаевич Озеров.

Ему было 65, когда ему настойчиво предложили написать заявление "по собственному желанию". В конце 80-х комментаторский стиль Николая Озерова вдруг посчитали старомодным. И даже провели голосование редакции, в ходе которого о необходимости отстранении комментатора высказались все единогласно.

Потом к нему подходили коллеги и шептали, что они не хотели так голосовать, но им нужна работа. В редакции потребовали срочно освободить кабинет, который много лет занимал Николай Озеров, не дали времени даже снять со стен фотографии... Его друг и коллега телекомментатор Котэ Махарадзе назвал выживание Озерова из Останкино "разбойничьим налетом".



После ухода с телевиденья Николай Озеров занялся общественной работой - возглавил спортивное общество "Спартак". Но здоровье подводило его. В одной из поездок по Средней Азии его в ногу укусил скорпион. На фоне сахарного диабета воспаление развилось очень быстро, и к моменту возвращения в Москву ситуация стала критической. Врачам пришлось ампутировать стопу, чтобы спасти ногу.

Последующие годы ему пришлось передвигаться с палочкой, потом с костылями, потом - в инвалидном кресле. При этом он не оставлял общественную деятельность, а в интервью "Московскому комсомольцу" признавался, что к своему стыду, по медицинским показаниям, всюду вынужден ходить в спортивном костюме. Именно поэтому Николай Озеров был одет "не по форме" на встрече с президентом Борисом Ельциным в 1995 году при вручении ему ордена "За заслуги перед Отечеством".



Его не хватает сегодня всем нам. Разве может кто-то из нынешних комментаторов сравниться с харизматичным Николаем Николаевичем, которого можно было услышать один раз и не забыть никогда?