Galyshenka,
Щемит сердце от мысли, как ей жилось последние пару-тройку лет. Когда ушла молодость, когда настигли болезни, когда потеряла мужа, не ладилось с сыном... Когда эмиграция не простила ей сотрудничества мужа и дочери с НКВД, и она оказалась среди полного одиночества, с мальчиком в подростковом возрасте, а ей пошел счет уже на шестой десяток... Как горько и больно было ей, как тоскливо и тяжко, если даже со случайной девочкой поделилась она в Елабуге своей болью: "Трудно жить, когда рядом нет никого, кто бы мог сказать тебе "ты"..." Эта девочка-несмышленыш запомнила пожилую женщину с неизменной папиросой во рту, с потухшим взглядом, с больными ногами... Через много лет те, кто знал Марину, сопоставили эти ее слова с выдержкой из письма к кому-то из друзей. Фраза была точно та же. И девочка, ставшая уже взрослой женщиной поняла, с кем свела ее судьба в том далеком 41-ом...
"Идешь, на меня похожий, глаза устремляя вниз. Я тоже была, прохожий. Прохожий, остановись!.." Могла ли она в минуты, когда писались эти строки, предположить, что от неблагодарных потомков уготована ей участь австрийского гения - Моцарта. Быть похороненной в общей могиле, где-то у забора, от которой не останется и следа.
Осознавая в полной мере мощь и силу своего таланта, даже в мыслях не было у нее написать нечто подобное: "И если когда-нибудь в этой стране поставить задумают памятник мне..."
Помню, какой оглушительный эффект произвели на меня ее стихи. Она резала поэтические строки безжалостным ножом своего таланта, слыша ей одной присущий ритм, который бился в ней, как пойманная птица. Она разбивала фразы, кромсала смысл и , как из мозаики, склеивала неповторимые узоры, сочетая не сочетаемое... Одна "Попытка ревности" чего стоит! Какие страсти сжигали ее мятущуюся душу!.. Что вспомнилось ей в те последние мгновенья? Коктебель, красавец-муж, Софья Парнок, Пастернак, Рильке? Маленькая дочурка, так и не выросшая, или Аля, затерянная в бескрайних лесах, спрятанная, как и ее сестра-неразлучница - Ася? Большой дом отца, шумные игры, умные книжки? Или ничего не осталось в сгоревшей и уставшей душе - одна мысль, одно желание - спасти Мура? Кто знает...
Какое счастье, как повезло русской словесности, что у нее был такой гениальный поэт - Марина Ивановна Цветаева.