Аноним (Религия) все записи автора
В современном изложении православного вероучения чаще всего опускается одна составная часть, хотя и не первой важности, но все же необходимая. Это учение о православном самодержавии. Монархические убеждения нередко представляются ничем не связанными с общим церковным исповеданием и расцениваются как частные мнения или дань русским народным традициям. Однако теория и практика христианской государственности выработана вековым опытом Вселенской Церкви, принята ее авторитетом. То, что Церковь хранила и развивала в продолжение шестнадцати веков, должно иметь для православного человека достаточно убедительную силу.
Вопрос о том, есть ли у Церкви свой политический идеал, многим представляется неправильным, так сказать, приземляющим христианство. Но странное дело: кто больше всех твердит, будто Церковь вне и выше политики, что она должна заниматься не земным, а небесным, - тот сам зачастую оказывает церковную поддержку явно нехристианским политическим силам. Более того, с уверенностью можно констатировать, что почти на все грехи явного или тайного отступничества большие группы церковных деятелей в XX веке были соблазнены именно политическими антихристианскими лидерами, которые по-своему использовали неправильное понимание политического идеала Церкви.
Ныне в мipe нет христианского государства, то есть такого, для которого вопросы спасения души и воспитания граждан в Православии были бы главными. Существующие в любой стране власти либо явно гонят Церковь, либо, что чаще бывает, пытаются поставить ее на службу себе, с тем чтобы она благословляла все их безбожные начинания и служила таким образом ширмою для их антихристианских планов. И когда представители Церкви говорят, что им все равно, какая будет власть, лишь бы люди были более-менее сыты и довольны, то это уже есть немалая уступка врагу Христову.
Все виды государственного устройства не могут быть равны в очах Божиих даже в принципе, ибо история знает такие государства, для которых всей целью было - угодить Господу и привести в Царство Небесное как можно больше людей. И враг, чувствуя, что ныне Церковь даже не пытается брать себе в пример тогдашний образ своего существования, пользуется этим и прикидывается сам другом Церкви, надеясь получить от нее благословение на такие дела, которые ко спасению души никак не приближают. Такое тяжелое для наших дней искушение Церковь может преодолеть только, хорошо понимая и вседушно принимая свое учение о православном самодержавии как единственном идеале государства.
Положение Церкви среди темных сил мipa сего напоминает положение обрученной девицы, в отсутствие своего жениха оказавшейся в компании веселых молодых людей. Утверждения девушки о том, что для нее все кавалеры равны и она вообще не интересуется ими, только раззадоривают их пылкие мечты. Гораздо проще ей выйти из затруднительного положения тем, что без всяких жеманств и ненужных слов спокойным, но твердым жестом показать им свое обручальное кольцо в знак того, что избранник сердца у нее уже есть, хотя в настоящий момент он отсутствует. Это охладило бы горячие головы гораздо лучше всякого кокетства.
Подобно сему и Церкви в настоящее время для утверждения своей подлинной аполитичности в условиях отсутствия христианской государственности, своей подлинной непричастности к греховным делам антихристианского политического мipa, надобно исповедывать свой собственный политический идеал: православное самодержавие, симфонию Церкви и Царства, воспитывающую граждан Неба. В противном случае различные безбожные политики - демократические, анархические или диктаторские - будут воспринимать заявления Церкви о своей аполитичности как кокетство, всегда намекающее на возможность более коротких отношений, вплоть до прямого грехопадения по типу сергианской политики.
Впервые в истории православное Царство было установлено при св. равноапостольном Константине Великом в IV веке по особому благоволению Божию, которое явствует из следующих обстоятельств. К тому времени население Римской империи на 90 процентов состояло из язычников, многие из которых уже обагрили руки христианской кровью в недавнее жесточайшее Диоклетианово гонение. Физически были истреблены многие десятки тысяч христиан, наиболее стойких в вере. Государственный аппарат, образование, культура и философия были насквозь языческими. Поднимала голову арианская ересь, наряду впрочем с более ранними лжеучениями. Объективных предпосылок к установлению православного Царства не было и не предвиделось. Однако оно установилось и простояло в Византии одиннадцать с лишним веков, после чего перешло к Руси.
Любому, хотя бы поверхностно знакомому с историей, должно быть очевидно, Кто явился этому причиной. Подобно истории становления Церкви в апостольские времена, история православного Царства полна знамений и чудес. Для тех, кто не склонен сразу верить в эти чудеса, приведем давнишнее святотеческое размышление о том, что даже если бы апостолы не сотворили тех чудес, которые описаны в их житиях, то само распространение христианского благовестия по всему мipy горсткой нищих и неученых рыбарей следует признать столь же чудесным, сколь и неоспоримым фактом. Подобно сему, даже если бы не было дано св. Константину видеть знамение Креста на небе, если бы не было повелено ему сим побеждать, если бы не нашелся потом в его царствование сам животворящий Крест Христов, воскрешавший мертвых, если бы, короче, даже не было сих знамений благоволения Божия к христианской державе, то тем более установление православного Царства является особым, важнейшим в истории чудесным знамением.
Со временем опыт построения христианского государства и его задачи были осмыслены в ряде теоретических трудов. Особо отметим учение св. благоверного Царя Юстиниана о симфонии Церкви и Царства, дальнейшее развитие этих идей свт. Фотием, Патриархом Константинопольским, закрепление этого учения богослужебной практикой (чин св. миропомазания на Царство, молебные пения о Царе и др.). И дело даже не в том, что Церковь почитает основоположников этого учения святыми, а в том, что она повсеместно приняла это учение и много веков хранила его вне зависимости от личности родоначальников. В доказательство духоносности и верности сего учения мы имеем не просто двух-трех, хотя бы и святых свидетелей, а многовековой авторитет всей церковной полноты.
Дальнейшее развитие теория и практика православной государственности получила у нас на Руси после падения Византии и установления Царства Русского. Именно на Руси была осмыслена важнейшая задача самодержавного строя как последнего оплота Церкви перед лицом наступающего антихриста.
Очень кратко мы рассмотрим здесь только самые основные положения церковного учения о самодержавии и их значение в наши дни.
1. Цель христианского государства
Христианское государство, в отличие от всевозможных нехристианских форм правления, ставит себе сверхмирную цель своего существования. Цель христианского общества и государства состоит в воспитании граждан отечества Небесного.
Всякая иная форма правления основана на иной цели государства и общества. Чаще всего эта цель не высказывается так прямо, как при социализме: максимальное удовлетворение растущих потребностей и освобождение личности от религиозных предрассудков, - но предполагается близкой к этому. И прямо безбожное, и лицемерное "христианско-демократическое" общество ставят всегда самоцелью потребление на плотском и душевном уровне. Старое пошлое желание "хлеба и зрелищ" может обволакиваться разной словесной мишурой, но суть остается прежней. Христианская же религия в таком обществе понимается, говоря заглавием одной баптистской книжечки - как "Правила счастливой жизни". Временная счастливая жизнь на греховной земле - вот самоцель, а вовсе не вечное Небесное Царство.
Одной из потребностей человека в его нынешнем падшем греховном состоянии является желание властвовать, командовать, бороться за справедливое распределение земных благ, понимаемое каждым по-своему, наконец, хотя бы просто высказаться о политике, показать себя. Безбожное государство или разжигает это греховное желание человека, освободившегося от забот о Небесном, или же силою подавляет его. В первом случае получается демократия или республика, во втором - диктатура. Православное же Царство врачует эту человеческую греховную страсть, помогает преодолеть ее.
Православное учение исходит из того, что все человеческое естество находится в состоянии глубокого и всестороннего падения и повреждения. И каждому человеку в отдельности и всему обществу в целом нужны своего рода духовные костыли и гипсы для исцеления, то есть ограничение собственной воли и желания. Жизнь, посвященная самой себе, своим интересам и хотениям, постепенно убивает душу вечною смертью. Так же следует смотреть и на все общество в целом. Если оно следует необузданным похотям своего большинства, то само обрекает себя на анархию или на замену ее тиранией, не говоря уже о печальной вечной участи людей. Как сам человек не способен своими силами преодолеть свое греховное повреждение и погибельное естественное состояние, так не способно к этому и общество, пока оно живет по своей воле.
Итак, цель православного общества и государства - исполнить волю Божию, которая в отношении человека изречена раз и навсегда: «еже всем спастися и в разум истины прийти». Путь православного государства - не набивать и не выворачивать карманы своих граждан, не следовать желаниям их разума и воли, оскверненных падением, а утверждать у них церковные начала сознания и жизни. Главное из них - послушание ради Бога установлениям Церкви и соответствующим государственным законам.
Конечно, невозможно придумать такое государственное законодательство, которое автоматически возводило бы в рай всякого законопослушного. Закон Христов духовен и на сердцах пишется. Поэтому закон не заменит совести, а Царство не заменит Церкви. Но опыт показывает, что государственное отсечение хотя бы основных грубых греховных соблазнов очень сильно влияет на общее нравственное состояние общества и помогает спасению многих душ.
История не знает ни одной независимой и сильной христианской республики. Республика и демократия возникают тогда, когда забота людей о спасении души ослабевает или отсутствует вовсе. Когда же главное для человека - дела веры, тогда ему не нужны ни парламенты, ни выборы, ни референдумы, а нужна ему спокойная, твердая, нравственно-ответственная власть, имеющая благословение Божие и служащая Церкви, при которой ограждаются от всяких посягательств главные интересы человека - религиозные.
Следовательно, православное Царство для того, чтобы соответствовать своему назначению и вообще быть осуществимым, должно опираться на крепкий в Православии народ, воспринимающий и умом и сердцем бытие свое как служение Богу и Божьему порядку в жизни. В чине Помазания на Царство и приносится такой взаимный обет: народ вверяет свою политическую волю Царю, дабы не ища более этой воли своей, служить Господу, отложив излишнее житейское попечение, а Царь, принимая свое служение, вручаемое ему также от Царя царей, обещается исполнить волю Божию в отношении народа: «еже всем спастися». Итак, если у Царя и народа одно стремление, одна высшая задача, то между ними не возникнет никаких противоречий. Противоречия возникнут и приведут общество к диктатуре или демократии, когда человеки вместо Божией воли станут стремиться исполнить волю свою.
Но почему единственно возможной формой общественного устройства для этого всенародного богослужения (в широком смысле слова) является только православное самодержавие?
Во-первых, история не дает нам реальных примеров другого общественного устройства для этой цели. Во-вторых, объяснение этому факту заключается в том, что православное самодержавие установлено не просто по воле Божией, по благоволению Божию, но и по образу Царства Божия. «Демократия в аду, а на Небе - Царство», - говорил св. Иоанн Кронштадтский.
И небесное, и адское устроения имеют свои подобия на земле. На Небе есть Царь, превысший всех Своих творений по самому естеству Своему. И на земле поставляется от Него Царь по Его образу. Как Всемогущий, Господь поставляет Царя самодержавного, а как Вечный - Царя наследного (по выражению свт. Филарета Московского). И основою порядка в Царстве земном, как и в Небесном, служит добровольное и сознательное послушание в любви, подчинение своей воли Господу и Его Помазаннику. Основою же адообразного устроения общества служит борьба самовольных стремлений человеков, группирующихся и враждующих друг с другом, ради утверждения себя и своей идеи. И в этом сходство между демократией и диктатурой: в обеих люди ищут своего, а не того, что угодно Господу. Как известно, и часть ангелов превратилась в мрачных бесов именно потому, что начали искать своего в противовес Божиему.
Отметим, что православное Царство есть установление, хотя и Божественное, но земное; Церковь же есть установление непосредственно Небесное, ибо лучшая ее часть уже предстоит Господу на Небесах. Поэтому Церковь может в принципе существовать в условиях любого государственного устройства. Господь хранит ее везде, и ко всякой нехристианской власти она относится лояльно, воздавая любому кесарю его кесарево, а Божие Богу. В этом смысле Церковь выше Царства.
Красивая березка может вырасти и на крыше брошенного здания, и на болоте, и еще где угодно, но все же лучше всего ей расти в чистом поле; и рыба может оставаться продолжительное время живою на суше, а человек, затаив дыхание, некоторое время может плавать под водой, но все эти состояния неестественны. Подобно этому и Церковь, пребывая длительное время в условиях неправославного государства не может расцвести всеми сторонами своей жизни, а, кроме того, не может и привести ко спасению такого множества людей, как в условиях Царства.
Ведь не секрет, что и общий уровень народного благочестия, и высота духовного восхождения, и глубина богословской мысли, и красота церковного богослужения, и вся полнота христианской культуры достигают высшей точки именно в Константиновскую эпоху. В условиях гонений до храмостроительства, гимнографии, богословия и иконописи просто руки не доходят, там главное сохранить веру и не отречься от нее. В условиях же демократического общества, наступившего после Царства и гонений. Церковь уже настолько хиреет и ослабевает численно и внутренне, подвергается стольким соблазнам утонченнейшей лжи, что способна в лучшем случае только частично восстановить утраченное и разграбленное свое благолепие. Ведь весь окружающий мiр, который раньше в условиях православного государства Церковь возводила к Богу, ныне глубоко враждебен Христу, от Которого отрекся; он стремится не к Небу, а к земле, если не сказать к преисподней. О каком расцвете церковной жизни можно вести речь в такой обстановке?
2. Цель и средства православного Царя
В соответствии с целью христианского государства и общества перед самодержавием ставится особая священная задача - всемерно содействовать Церкви материальными средствами в исполнении ее спасительной миссии, а также охранять ее в тех случаях, когда необходимо применение государственной власти. Опасности, угрожающие Церкви при отсутствии прямых гонений, - это прежде всего ереси, зловерия, лжеучения, растлевающие веру в людях через омрачение разума, а кроме того - попытки нравственного развращения православного сердца через соблазнительные примеры типа блудилищ или через принуждение к участию в грехе (колдовство, оккультизм). Эти опасности и призван отражать от народа Божия Государь данными ему средствами. Конечно, и сама Церковь воинствует против них по-своему: словом, примером, молитвою, прощением. Однако, как показывает опыт, таких чисто церковных средств оказывается недостаточно для тех зарвавшихся человеков, которые молиться в Церкви не хотят, слов и примеров не понимают, увещаний и прещений не слушают.
В соответствии с этой главной обязанностью Царя и дается ему право самодержавной власти. Всякие права воспринимаются православным сознанием лишь как средство исполнения обязанностей в отношении к Богу и ближнему, которые уже даны от Бога и называются заповедями. (В современном неправославном обществе, кстати, соотношение прав и обязанностей понимается совершенно навыворот: права признаются первичными, а обязанности - лишь условием удовлетворения прав всех членов общества.)
В своем самодержавии Царь ограничен, но не волею парламента, а волею Бога, изложенной в церковном учении. Всякое распоряжение монарха, противоречащее церковным канонам и христианской совести - если не дай Бог такое случится - не должно считать законным.
Кроме того. Царь ограничен не только церковными канонами, но и церковно-народным укладом жизни. Пренебрегать добрыми христианскими традициями, культурно-бытовыми обычаями своего народа он не должен, ибо это чревато и прямым падением христианских устоев в народе.
Православное Царство есть такое устройство общества, в котором меньше всего пагубного своеволия и больше всего послушания. Причем не внешнего диктата, а послушания добровольного, послушания Господа ради, послушания не за страх человеческий, а за страх Божий, то есть за совесть. Сам Царь имеет духовника, имеет Собор епископов во главе с Патриархом, может иметь, если нужно, совещательный выборный орган из народных представителей - Думу. Поэтому такое Царство чуждо деспотизма и абсолютизма.
Правда, для этого требуется, чтобы сам Государь был с детства наставлен и крепко утвержден в православной вере и благочестии, четко осознавал свою обязанность пред Богом и народом. Этому призван способствовать сам принцип престолонаследия - от отца к сыну.
Царь оставляет свой Престол в наследство сыну, а не постороннему "сменщику". Это поневоле понуждает его к сугубой ответственности за всякое действие. Президент же, как четырехлетний временщик, склонен управлять государством по принципу: после нас хоть потоп. По крайней мере, обстановка демократического правления очень располагает к этому, к нравственной распущенности и своеволию, когда никто не отвечает ни за что, особенно в сложные моменты для государства. Царское же служение как пожизненное, во-первых, и как наследное, во-вторых, возлагает и сугубую нравственную ответственность на Государя и пред Богом, и пред своей семьей, и пред обществом. Да и сам народ может проникнуться истинной преданностью и любовью, столь необходимыми для духовного здоровья общества, лишь к такому нравственно-ответственному лицу.
В условиях же республики никто не сможет любить безликое многоглавое собрание человеков в парламенте или раде, каждый из которых, равно как и все они вместе, всего лишь ни за что не отвечающие перелетные птички, присевшие отдохнуть на вершинах общественной пирамиды. С таким безликим коллективным правителем люди могут вступать лишь в деловые отношения, получая материальные блага за те или иные труды, но священных нравственных скреп такое государство иметь не будет, и народ Божий в нем воспитаться не сможет.
Система наследования Престола от отца к сыну имеет также целью воспитание этой святой ответственности у будущего Государя с самых ранних лет. Наследник с колыбели готовится принести обет верности Господу и взять боговручаемое бремя служения Божьему народу. Он не участвует ни в какой политической борьбе, не обучается в ней лжи, лицемерию, подлости, высокомерию, которые неизбежно усваивает всякий, кто лезет из грязи в князи, сиречь в президенты или диктаторы. Таким образом и сам Царь, и весь народ надежно "застраховываются" от политических страстей и грехов.
3. Царское служение как разновидность священно-церковного
Царь не просто получает внешнее благословение от Церкви. Его служение рассматривается как особый церковный чин. В Церкви есть чин священнический, чин монашеский, чин церковно-служителей, чин диаконисс. И есть чин Царский. Вступление в этот чин совершается через особое церковное таинство, начинающееся с исповедания Царем Православной веры и присягой его на верность Богу, Церкви и отечеству. Совершается это таинство за Божественной литургией через коронование Царя, помазание его святым миром и причащением его в алтаре по священническому чину. Приносится особая молитва первоиерарха Церкви за Царя и молитва Царя за Церковь и народ.
В ответ на эту соборную молитву, в ответ на обещание самого Помазанника достойно принять и исполнять свое служение, в ответ, наконец, на благоволение народа церковного к своему Богом поставляемому Государю - в ответ на все это и подается от Господа невидимая, но ощутимая сила на созидание Церкви и народа Божия - благодать Царства.
В чинопоследованиях таинств Царства и священства много схожего. Оба таинства совершаются на литургии, с молитвою всего народа, в обоих приносятся Богу священные обеты и исповедание веры. Оба таинства теоцентричны: они имеют целью достойно послужить прежде всего Господу, а потом и народу, помогая ему самому достойно послужить Господу и наследовать жизнь вечную. В обоих случаях приступающий к таинству принимает тяжелый крест своего служения и великую ответственность за многие православные души.
Царское служение призвано даровать Государю не привилегии, не удовлетворение властолюбия, а «многи скорби праведных» и неувядающий венец славы в Царстве Небесном. Весь смысл земного православного Царства - это образ и путь к Царству Небесному. Когда и Царь и народ это понимают и исповедуют сердцем и устами и делами, тогда они получают помощь Божию, и Господь совершает настоящие чудеса, возвышает и низлагает народы по Своей воле вопреки материальным предпосылкам. Так становление Греческого Царства, как мы видели, чудо, обусловленное устремлением человеков к Небесному отечеству и всецелым упованием на милость Божию. Так же строилось и Русское Царство, вполне чудесным образом. Создать такое Царство в окружении стольких внешних врагов, в таких климатических условиях, на такой громадной территории, только что освободившись от татарщины - дело человеческими силами абсолютно невозможное, равно как и невозможно было без особой и чудесной помощи Божией возсоздать это Царство в 1613 г. Точно так же по-человечески абсолютно невозможно возсоздание православной государственности и в наши дни, но об этом речь впереди.
Чин помазания на Царство является богослужебным запечатлением православного учения о самодержавии. В Неделю Православия Св. Церковь особо анафематствует тех, кто отрицая благодать Царства, считает, что Цари возводятся на престол по случаю, а не по благоволению Божию, а так же тех, кто на основании этого дерзает против них на бунт и измену - то есть всех революционеров.
4. О симфонии Церкви и Царства
Принцип отношений между Церковью и православным государством называется симфонией (созвучием). В самых общих словах суть его такова: Церковь живет в Царстве, как душа в теле. Государство обеспечивает внешнюю защиту Церкви (в частности от еретиков, которых Церковь уже осудила и сама отсекла от себя за их упорное богохульство), предоставляя ей возможность служить Богу, всякое житейское отложив попечение. Царь принимает в качестве государственных законов каноны и правила Церкви и не вмешивается в решение Церковью вопросов истинного богопочитания, а также в церковное управление. Церковь же в свою очередь единым сердцем и едиными усты молится Господу за Царя и Царство его. Это на самом деле уже очень много, гораздо больше, чем может показаться неверующим, ведь самая основа православного государства - милость Божия, присноявляемая в более или менее заметных чудесах, а эта милость всегда испрашивается молитвою. Причем эта молитва состоит в согласии с учением Церкви и волей Божией, в отличие от нынешней церковной молитвы о безбожных "властех и воинстве", которая никак не согласна с волей Божией. Но кроме этой всеусердной молитвы, имеющей непосредственный отклик от Царя царствующих, Церковь воспитывает чад своих в духе любви к Государю и отечеству, одухотворяет и возвышает естественно-человеческий патриотизм до разновидности служения Господу. Церковь также идейно обличает и разоблачает всякую крамолу в государстве, вскрывая и указывая всем ее глубинные религиозные антихристианские корни.
Принцип симфонии касается не только Царя и Патриарха (Собора), он простирается сверху донизу. На уровне епархиальном предполагается такое же разделение духовных и государственных функций: делами вероучения, богослужения, благочестия должен заниматься архиерей, а такими делами, как создание храмов, материальное обеспечение церкви и т. п. - "епархиальный староста" или епарх, градоначальник. Если Царь традиционно именуется епископом внешних дел Церкви, то епарха можно было бы назвать, скажем, благочинным внешних дел епархии. Епарх получает особое церковное благословение на свою деятельность, которая не может рассматриваться в отрыве от остальной церковной деятельности. Епарх несет также личную ответственность за дела свои, и также в первую очередь церковно-нравственную, а потом уж и перед законом. Подобным же образом принцип симфонии должен соблюдаться и на приходском уровне - между настоятелем прихода или монастыря и ктитором его.
Условие соблюдения этого великого гармонического принципа, равно как и всего церковно-державного устройства - желание всех сословий общества искать прежде всего Царства Божия и правды его. Когда это стремление ослабевает или пропадает, тогда и возникают всякие перекосы: либо Церковь хватается за мiрские дела, забывая о своем служении духовном, - как это произошло у папистов; либо же власть светская влезает в дела церковные, вплоть до установки догматических определений, что затем приводит к полному вытеснению Церкви из государства и превращению ее в частно-благотворительную контору (как у протестантов). Вообще, вся основа православного Царства - духовно-нравственная ответственность, а не административно-механические рычаги подавления; этим Царство качественно отличается от всех иных видов государственной власти, которые существуют не для Бога и исполнения воли Его, а для своего собственного плотского преуспеяния.
Люди грешны, и, естественно, что описанное здесь государственное устройство является лишь идеальным; на практике, строго говоря, оно не осуществлялось никогда. Тем не менее история показала, что православное сознание способно принимать этот идеал и более-менее успешно воплощать его в жизни, - несомненно, при особо явной помощи Божией. Эта помощь и является главным признаком богоугодности православного самодержавия.
5. Идея православного Царства в наше время
Хочется верить, что человек православного мipoвоззрения и церковного быта едва ли станет возражать против всего сказанного по существу. Чаще выдвигается другого рода возражение, что мол, в настоящее время православное Царство настолько неосуществимо, а монархическая деятельность может настолько отвести от занятия личным спасением, что попросту игра не стоит свеч. Однако же наблюдение за обычной жизнью православного прихода, за событиями в нашем отечестве наводят на иные соображения.
Несмотря на освобождение и некоторое оживление церковной жизни в последние годы, настоящее ее положение едва ли сильно изменилось в лучшую сторону. Что пользы от увеличившегося числа крещений, если на тысячу крестившихся едва найдется один-два желающих стать христианами в собственном смысле слова, но почти все считают себя "верующими" (в кого?). Что пользы от увеличившихся тиражей духовной литературы, когда несравненно более быстрыми темпами распространяется литература явно антицерковная и еретическая? Что пользы от роста числа браковенчаний, когда гораздо быстрее растет число абортов и разводов, не говоря о всяком прочем блуде? Что пользы от трансляции богослужений по телевизору, когда громадное большинство зрителей этих передач не желают сами молиться в храме, предпочитая для себя роль "болельщиков", а те, которые стараются жить церковной жизнью, напротив, почти не смотрят телевизор? Что толку от изучения Закона Божия в школе, когда вся прочая школьная программа, особенно в области естественных наук, остается безбожной и ученик шестого класса, "пройдя" библейские повествования по литературе в разделе сказок, "сдает" историю древнего мipa, в том числе и разделы о происхождении человека "от обезьяны" и о христианстве, точь-в-точь по тому же учебнику, что и десять лет назад? И даже если отношение к Закону Божию в школе окажется серьезным, что толку от него, если безбожные родители не приучают ребенка к церковной жизни, к исповеди и таинствам, к молитве и посту? Пойдет ли впрок такая наука?
Мы не говорим еще здесь подробно о быстром росте и распространении латинства, протестантства, особой ереси, стремящейся соединить христианство с иудейством, кришнаитства, "нетрадиционной медицины", астрологии, колдовства и самого разного прочего сатанизма. Не говорим подробно и об открытой кампании нравственного растления, проводимой через господствующие средства массовой информации, находящиеся почти исключительно в руках врагов Церкви и отечества.
Главное, что "официальная" Церковь - руководство Московской Патриархии - практически отказавшись от идеалов Святой Руси и православной государственности, - поплелось в охвостье демократических политиков и, облегченно вздыхая после большевиков, начало благословлять все начинания новой власти. Это привело к тому, что мы оказались теперь не в силах противостоять этой сосредоточенной, глубоко-эшелонированной атаке вражеских сил на Церковь, а кроме того, в значительной мере позволили врагу внедриться в Церковь, посеять свои плевелы в церковной среде. В условиях "демократии" все получают благословение на все, прежде всего, творящие зло - на свою злую деятельность. И нам приходится с ужасом наблюдать, как овец Христовых расхищают волки прямо у нас на глазах.
Примечание автора 1997 г.: Пять лет спустя нужно заметить, что это было еще мягко сказано. Своей "симфонией" с нынешним политическим режимом руководство Московской Патриархии не только посодействовало его растлительной деятельности, но и сильно скомпрометировало в народе саму идею государственной Церкви. Захватив господствующее положение в религиозном поле страны, церковное руководство добилось самого низкого мнения о себе в народных массах, так что самая мысль о государственном статусе такой Церкви вызывает у многих неприятие.
Ныне стадо Христово пасется не в овчарне, даже не в чистом поле, а в глухом лесу полном хищников. Уцелеть в нем могут только те немногие, которые ближе всех прибились к ногам Пастыря доброго. Гораздо лучше было бы войти со всеми уцелевшими овцами внутрь ограды. Такой надежной и крепкой оградою призвана быть царская власть.
Итак, самодержавие совершенно необходимо именно для того, чтобы дать Церкви нормальные условия существования, оградить ее от множества врагов. Это его первейшая задача, а уже потом - подъем экономики, решение социальных вопросов, сохранение целостности раздираемой страны. Все эти земные цели будут достигнуты, если Господь тому благоволит, а если нет, то и не в них счастье. Нужно сохранить Православие в чистоте и силе, пусть даже на недолгий отрезок времени, оставшийся до воцарения антихриста. Остаток тех, кому правая вера дороже благ земных, обещаемых демократическим правительством, нашел бы пристанище в этом Царстве.
Православное самодержавие не есть плод революционной борьбы или демократического референдума. Оно есть дар Божий. Средством для получения дара Божия является молитва, основанная на внутренней духовной потребности, которую человек чувствует, сознает и исповедует. Мы совершенно согласны с вами, читатель, что материальных предпосылок к установлению у нас православного Царства нет и пока не предвидится. Но это еще полбеды; так было и при Константине, так было и у нас в XV веке и в годы первой Смуты, тем не менее Господь сотворил чудеса и даровал Царство православному народу. Хуже то, что у нас сейчас нет и субъективных, духовных предпосылок к его установлению. Очень немногие понимают, что действительно возможно, и законно, и необходимо об этом молиться. Когда бы это осознала вся Церковь и взмолилась ко Господу, ужели Господь не дал бы просимого? Ведь невозможное человекам Ему возможно.
В наши дни как раз не мы, монархисты, оказываемся мечтателями, а те, кто не принимает Господа как главного действующего Лица истории и строит политические умопостроения, исходя из чисто материальных посылок. Многие державно мыслящие русские люди ищут путей спасения отечества из его нынешнего ужасного состояния, ищут русскую национальную идею. А ведь это как раз и есть православное самодержавие, государственное устройство по образу Небесному и устремленное к Небу.
Не без мук принял, осознал и хранил народ наш эту идею, это учение Церкви. Нравственную силу православного Царства признавали многие инородцы, которые, даже оставаясь в своей религии, видели нравственное превосходство "русской веры", служили Белому Царю именно за это, хранили ему верность, даже когда многие русские готовы были изменить своему Государю. Ведь не просто же за силу уважали они Россию, за силу принято не уважать, а бояться. Уважали - за всем очевидную духовную красоту православного Царя и его подданных. Когда же мы эту религиозную, небесную закваску утрачиваем, не сознаем ее, то тщетны будут все мечты о великой единой России.
Будем мы стремиться стать Святой Русью, Царством земным для Небесного - дарует нам Господь и великую Россию. Захотим великой России для себя - отнимет и все, что раньше дал. Станет ли кто уважать нас только за то, что мы живем на шестой части суши? Насколько уважали в мiре раньше русского за его Православие, настолько же шарахались от советского за его безбожие.
Приведем и еще одно известное святоотеческое сравнение на эту тему. Общепризнанно такое образное толкование торжественного входа Господня в Иерусалим на осляти, что сей осленок был прообразом диких языческих народов, на которые воссел Христос, чтобы возвести их в Иерусалим Небесный. Пока люди видят на осленке сидящего Христа, они кричат: "Осанна!", и постилают под копыта пальмовые ветви и свои одежды. Но если бы вдруг, не дойдя до града, осел возомнил, что эти знаки почитания относятся к нему самому, а не к Седящему на нем, то кто бы он был? - Гордое, упрямое животное - и больше ничего.
Подобно сему и русский народ лишь тогда достоин того, чтобы говорить о нем и о русской государственности, когда он несет (или хотя бы желает нести) на себе Христа, становясь, по выражению Достоевского, народом-богоносцем, то есть носящим Бога, желающим следовать воле Его. И в то же время он становится носимым Богом, Который всячески печется о народе Своем. Кстати, в былинах и древней русской литературе не говорится "русский народ", а только так: "русская земля" и "христианский народ". Об этом стоит подумать всем, кому Россия дорога.
В наше время даже в монархических кругах нередко забывают об особой роли православного Царства - удержании мирового зла, средоточием которого является сатанинская христоборная религия, которая путем революций, демократий и диктатур ведет мiр к антихристу. Даже утратив многие черты былого благочестия, допустив многочисленные нарушения симфонии, Царство сохраняло это свое служение до самого своего падения. Православный Государь и его государство и есть тот самый "Удерживающий" совершение "тайны беззакония", о котором говорит апостол Павел во 2-м послании к Солунянам. Так понимали эти слова свв. отцы от Иоанна Златоуста до Феофана Затворника, и это утверждение можно с уверенностью считать учением Церкви.
История имеет предначертанный ей Священным Писанием ход. Со дней пришествия Спасителя для человечества наступило последнее время (1 Иоан. 2, 18), которое грубо можно разделить на три эпохи: христианства до-государственного, государственного и после-государственного. Первые два периода указываются в Апокалипсисе как тысячелетнее Царство Христово на земле (Откр. 20, 4) - согласно общепринятому отеческому толкованию этой загадочной тысячи лет. Действительно, расцвет христианской святости, христианского благочестия, богословия и культуры приходится как раз на это время, большей частью на период христианского государства. Затем, как сказано дальше в Откровении (20, 7), диавол будет освобожден на малое время, или, что то же самое у апостола Павла - будет взят "Удерживающий". Это и есть время непосредственной подготовки, пришествия и краткого царствования антихриста; время, которое начинается падением православного Царства, а завершается вторым и славным пришествием Христовым, воскресением мертвых и Страшным Судом. Именно так и толковали исторический процесс свв. Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Иоанн Кронштадтский. Так гласит слово Божие и святоотеческое.
Значит, нет оснований для каких-либо радужных надежд и мечтаний в отношении долговременного восстановления православного Царства, ведь надобно же исполниться Писанию. Христианская эпоха в мiровой политике, увы, прошла, и, видимо, никакой народ не имеет в себе такого нравственного запаса природного добра, чтобы быть способным принять это Царство и жить в нем. Есть у нас, правда, пророчества недавних русских святых о кратковременном восстановлении нам Царства накануне самого пришествия антихриста, да и то лишь при условии, что мы сами этого захотим и будем молиться об исполнении сих пророчеств. Цель сего дара - чтобы дать православным людям образец: вот это Божие, иного не принимайте; а также чтобы защитить остаток верных Христу от самых чудовищных обольщений антихриста, который может дать множество подделок под все христианское. В пророчестве недавно прославленного преп. Лаврентия Черниговского есть прямое указание, что антихрист будет короноваться, как православный царь, от православного же патриарха-отступника.
Истинное же православное Царство может быть дано при условии общецерковной молитвы, при условии руководства народом Божиим от великой силы духовных вождей, в духе не менее чем св. Иоанна Кронштадтского, когда никто бы не мог усомниться в их святости и в их особой духовной миссии. Получим ли мы такой дар, с помощью которого могли бы устоять во времена великой скорби, когда обольщаться и погибать будут даже избранные - это во многом зависит от нас самих. Если мы теперь же не начнем молиться о ниспослании нам особой силы Божиих пророков, обещанных, кстати, и Словом Божиим (Откр. 11, 3), которые смогли бы пробудить религиозную память народа, духовно нейтрализовать на краткое время мiровую религию антихриста в ее кознодействиях против Церкви и указать на великого подвижника и страстотерпца, имеющего принять жертвенное царское служение, - если повторяем, не станем об этом всеусильно молиться, то дар сей нам, естественно, не дастся, и останемся со своими слабенькими силами против самых утонченных обольщений сопротивника.
Одним из таких обольщений является распространенное в языческой и просто малоцерковной среде ожидание "русского мессии" - блестящего правителя от мiра сего, который, обещая материальные блага народу и демонстративно изгоняя явных служителей антихриста и грабителей России, сам в последний момент вместе со всеми присными своими поклонится антихристу. Именно такого мессию ждут многие, кому гражданское благосостояние дороже церковной истины и благочестия, которые не желают принимать приходящего во имя Божие, а хотят принять приходящего во имя свое. В свое время точь-в-точь такую же ошибку совершили древние иудеи, которым стал не нужен истинный Мессия - Освободитель от греха, смерти и диавола, - а понадобился всемiрный царь иудейский, которого они и ждут до сих пор, который и будет антихристом. Результат такого ожидания получился воистину страшным: богоубийство, утрата благодати, всякие казни на земле, наконец потеря жизни вечной для всех последователей такой религии, поклоняющихся антихристу еще задолго до его появления. Но еще страшнее судьба тех, кто, даже видя сей страшный пример, сам повторит подобный же грех. Но да не будет!
Как метко заметил один из иерархов Русской Зарубежной Церкви, древние христиане искали Царства Небесного и получили его, а потомкам своим исходатайствовали св. Константина и Царство Христово на земле. А если бы просили только земного царства, то не получили бы ни земного, ни Небесного. Так и Господь повелевает нам: ищите прежде Царства Небесного и правды его, а остальное все приложится вам (Мф. 6, 33).
Священник Тимофей, 1992 г.
Священник Тимофей, Иеромонах Дионисий,
«О Церкви, православном Царстве и последнем времени»
BRATYA (Религия) все записи автора
ServusDei (Религия) все записи автора
Магди Аллам, заместитель главного редактора итальянского таблоида Corriera della Sera и авторитетнейший специалист по проблемам мусульманского экстремизма, был крещен 2 дня назад Папой Бенедиктом XVI в ватиканской базилике во время пасхального Навечерия. Это событие, которому дают самые невероятные толкования, вызвало широкий резонанс по всему миру. В связи с этим журналист обратился с открытым письмом, где объясняет мотивы своего обращения. Corriera della Sera вчера опубликовала это письмо:
Два взгляда на одну историю 
