Ptisa_Lucy все записи автора
Автор Еквалпе,

первая часть «Случайная находка»

...Ох, тошнёшеньки…

Читаю надпись на обложке выцветшей зелёной тетради 1973 года выпуска с портретом Некрасова на титульной обложке.
Странно. Откуда она тут, в старом альбоме фотографий, взялась? И вообще, чего бы это ради меня дернуло заглянуть в неё?
А впрочем, чего удивляться-то – первый день февраля, на улице минус двадцать, воскресенье, я волей случая (что бывает крайне редко) дома одна, делать совершенно нечего, вот и решила «покопать историю». А старый бабушкин альбом, который ей, похоже, достался от её бабушки, а той от её, судя по датам на пожелтевших фотографиях, оказался первым в дальнем углу семейного архива.
Да-а, похоже, мои предки давно сюда не заглядывали, потому, как мимо такого антиквариата вряд ли бы кто прошёл.
На первой добротной старинной фотографии вижу бородатых мужиков с топорами и пилами в руках у недостроенного дома, плохо читаемая надпись гласит, что это некто Фёдор и Герасим.
На следующей странице мне улыбаются Егор и Анастасия в кругу шести детишек: три мальчика и три девочки. Далее фотография Михаила и Аннушки у необычно большой рыбацкой лодки. Там на выцветшей желтой бумаге паренек Ваня в кепке и сигаретой в зубах. Молодая улыбчивая Евдокия с сыном Коленькой на руках, рядом фотография карапуза Андрюшки, как две капли воды похожего на него.
О!
А этих, Петра и Валентину с двумя мальчишками, я, кажется, знаю. Помню, мама показывала мне на эти их замечательные матроски и говорила, что один из этих пацанят, мой прадед или… даже прапрадед.
А вот и Юрий с Лилей и малышкой Маришкой посредине.
Ну, надо же!

Это ведь та самая, первая Марина! Их в нашей семье теперь шесть и все в её честь названы. Она у нас легенда – настоящая красавица, просто чудо. Видели б вы её портрет в нашем гостином зале, который, говорят, лишь слабое подобие оригинала, хотя и рисовал его известный Петербургский мастер, благодаря чему его в музей истории города на учет поставили, как портретная классика периода великого возрождения страны. Ну, а то, как же, - портрету-то почти сто лет исполнилось.
Да, двадцать второй век совсем «на носу», а сюда, на последнюю страницу альбома, где тетрадь вместе с фотографиями хранилась, до меня видно ещё никто не заглядывал, как минимум в двадцать первом веке.
Чья она, интересно? Что в ней?

…Давно это было.
Видимо в тот самый день, первого февраля 1917 года, то есть за два месяца до моего рождения, я впервые побывала здесь...

- Ничего себе! 1917 год! – Выдыхаю я после прочтения этой строчки на первой странице тетради. - Это ж, сколько времени-то прошло? Полтора века, что ли. Не-е, больше.
Я внимательно всматриваюсь в незнакомый размашистый подчерк и машинально пролистываю тетрадь, оценивая масштаб трагедии, постигшей меня.
Почему трагедии?
Ну, так остановиться теперь и не прочитать всё это разом, залпом, я вряд ли смогу, ведь здесь столько живых мыслей, рвущихся наружу. Впрочем, и проглотить их вот так, запросто, мне вряд ли удастся. Во-первых, подчерк не простой, во-вторых, слог, как вы сами понимаете, не совсем тот, что я пересказываю теперь, а в-третьих, нельзя это всё сразу прочесть без осмысления, что ли.
Кстати, Стоп! Как это так, до рождения, она впервые побывала здесь?
Этого не может быть!
Ну-ка, что там по этому поводу вещает моя находка.

…Ну, во всяком случае, ровно двадцать один год спустя, в этот же день февраля, когда мой Ванька сын того самого, известного на всю округу плотника Егора из соседней деревни, ввел меня в этот новенький Дом, я вспомнила именно тот день.
Тогда, меня словно бы кто-то позвал сюда.
Помнится, я внимательно вслушивалась и вглядывалась в этот его маленький задний дворик для скота, переднюю комнату, огромную белую печь на кухне, просторные прохладные сени с пологом за ситцевой занавеской, в глаза Богородицы с подросшим Младенцем у самого сердца…

Ой! А это, кажется про нашу икону, что в папином кабинете на полке в углу на самом видном месте стоит. Лучше и не скажешь – Богородица с подросшим Младенцем у сердца.
Нигде и никогда такой больше не видела!

…Я признала свой Дом, лишь только заприметив его вдали, словно бы знала, что именно с ним мы виделись тогда в несуществующем прошлом.
Да, я и сама понимаю, что этого не может быть!
Иван со своими старшими братьями Мишкой и Лёшкой, специально приехавшими из Ленинграда помочь ему, только-только к самой нашей свадьбе под Крещение завершили строительство его на месте старого отцовского дома, сгоревшего летом 1912 года. Тогда (в год Ваниного рождения, кстати) многие дома в Шимском уезде сгорели из-за лесных пожаров, много народу и скота погибло. Лишь спустя четыре года, отец, мастер на все руки Егор Лычев, завершив обустройство своих новых хором поблизости, заложил на старом пепелище новый фундамент, распланировав тем самым небольшое, но вполне достойное хозяйство для своей детворы. Правильней сказать для кого-то одного из сыновей, кому первому понадобится. Да вот не успел завершить задумку, – в конце осени 1916 года занемог, а на следующий год первого февраля умер.
Не простой был тот 1917 год для семьи, да и не только семьи, по всей стране словно б вселенский мор прокатился… в головах у людей, прежде всего.

Та-ак, понятно! Дом построил какой-то Ванька к их свадьбе двадцать один год спустя.
Стоп, стоп, стоп! Но тогда получается, что в феврале 1917 года его не было.
Кого его?
Не кого, а чего? Дома этого в феврале 1917 года там ещё не было.
А что было?
Не знаю, тетрадь говорит, что там… был другой «отцовский дом», который сгорел в 1912 году и потому плотник Егор поставил на его пепелище новый фундамент для своих детей. Поэтому-то в тот день (1-го февраля 1917 года) там, в лучшем случае, был лишь фундамент, который ждал своего часа до 1938 года пока Иван не реализовал с братьями задумку отца.
Да-а, каких только лихолетий должно быть не пережил этот фундамент в непростые годы начала прошлого столетья, да и технологии тогда очевидно были ещё не те, что теперь, но вот так как-то с Божьей помощью, поучается, дождалась своего часа задумка плотника Егора Лычева, дотерпела, не сгинула в бездне времени.
Ну, да ладно, с этим как-то определились более-менее, но что из того-то получается?
А получается, что не могла тогда его посетить и всё, потому как не было никакого дома.

…Впрочем, конечно, я и сама понимаю, что невозможно видеть то, чего нет, тому, кого – нет…

Вот именно!
Смотри-ка ты, и тетрадь со мной согласилась!
Кстати, интересно получилось, как у Леонида Филатова в сказке «О Федоте-стрельце»: «Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». А, в сказке-то той, если я правильно помню, Федот-стрелец принес-таки это пресловутое «то, не знаю что».
Та-ак, а что на это скажет мой потерянный во времени собеседник?

…Но почему бы тебе, мой друг-потомок, не допустить до боли простую мысль о том, что ВРЕМЯ при определенных обстоятельствах величина относительная в сознании нашем, легко перемещающимся по генетической и духовной «лесенке» вне зависимости этой переменной субстанции. Вот тогда-то как раз легко и получится, что всё возможно в нашей жизни.
Очень даже возможно!
Ну, правда, нельзя же всю свою жизнь не верить в чудеса! Нельзя так жить, а главное творить вечность, не веря в это. Рано или поздно каждый познает чудо.
Эх, тошнешеньки!
Ты уж мне поверь, молю тебя…

- Это ты мне, что ли? – От удивления вскрикиваю я вслух и смотрю по сторонам, словно бы пытаясь отыскать ещё кого-нибудь в пустой комнате.
Похоже действительно мне!
- Ну, хорошо», - говорю я тетради. – Скажи-ка ты мне на милость, как в это можно поверь?
И тут же читаю следующую строчку.

…А вот так! Просто возьми и поверь…

Да-а! Это что-то.
Мистика.
Впрочем, о том, что время относительно теперь многие знают. В последнее время даже ученые об искривление пространства и времени много говорят. А вот о перемещении сознания по какой-то там «лесенке» вне времени и пространства ничего такого не слышала. В общем, бред какой-то!
Стоп! А какое сегодня число?
Первое февраля.
Какое? Первое февраля? То есть та самая «мистическая дата» встречи того, кого ещё нет с тем, чего ещё нет и к тому же в день ухода того, кем всё это задумано?
Да-а!
По всему телу бегут мурашки, по позвоночнику течет холодная струйка пота.
И что мне теперь думать?
А думать-то, похоже, и некогда, читаю следующую запись на полях, приписанную здесь в тетради другим подчерком:

…Прочитай «Здесь Вам ни тут»…

О как!
Похоже, всё-таки тетрадь предки до меня читали и даже пометки делали, а в этом месте, как я – не на шутку перепугались.
Ха-ха-ха…


часть вторая «Верещино»


…Ха-ха-ха!
А мне-то совсем и не страшно!
Ну, разве что чуть-чуть.
Вот только где взять мне это пресловутое «Здесь Вам ни тут», хотя б подсказку какую-нибудь оставили предки. А впрочем, стоп, я, кажется, знаю, у папы на столе валяется затертая до дыр невзрачная книженция с несуразным похожим названием. А автор там помнится какой-то необычный со странной трудно произносимой морской фамилией, видно аббревиатура из нескольких имен и фамилий.
Ладно, не суть, потом как-нибудь разберусь и прочитаю…, может быть.
А пока надо с тетрадью разобраться, вон на полях ещё что-то неразборчивым мелким подчерком приписано, так просто без папиного «электронного переводчика» (портативный прибор, распознающий плохо читаемый текст с листа на всех языках земли) и не разобрать. Хорошо, что он всегда под рукой. Старых бумажных книг в нашей библиотеке великое множество. Родители в век кибернетики и электроники почему-то очень трепетно относятся к ним и принципиально не читают их электронные копии. Говорят, мол, живая книга хранит не только мысли автора, но и мысли всех кто когда-либо читал её, приобретя от того особый смысл и знание. Беда вот только с этими книгами, - они действительно живые и со временем трудно прочитываемы. Впрочем, опыт общения с ними мне явно сегодня пригодится.
Пристроив папин прибор на своей находке (тетради) и настроив его правильным образом, читаю с экрана:

…Дуняша до замужества в феврале 1938 года дальше своей родной деревни Большой Витани никогда и никуда не выезжала, домой возвращалась засветло, под неусыпным оком батюшки и матушки.
Ну, а то, как же?
Младшенькая она в семье Михаила Михайловича Апельсинова председателя местной артели рыбаков, любимая, к тому ж хороша собой, пригожа, скромна и добра, да по хозяйству ловка и сноровиста, на мать свою Аннушку (жену его) больше всех похожая. Ну, как можно такую без отцовского присмотра и защиты оставить, никак нельзя её из деревни, где каждый камушек ему знаком, выпустить. А нрав у Михайло суров, силушкой Бог не обделил, вся деревня на сто дворов, к озеру Ильмень прижатая, опасается гнева его, сторонится. Никто не сунется к любимице без спроса его и ведома.
Но всё одно – Дом этот в чужой деревне знаком ей. Нет никакого сомнения, она узнала его, удивилась ему, заулыбалась, пошла на встречу, и он Дом ожил, увидев её, зашелестел, обрадовался…

О, как! Это тебе не «шушры-мушры», не только она но, и Дом её узнал, будто живой!
Интересненько.
Эх, жаль - текст оборвался, кусок страницы совсем затерся, даже папин переводчик тут бессилен, надо бы на специальный сканер-рентген тетрадь свозить, может что-то из того и выйдет. Впрочем, и так понятно, что тетрадь эта Дуняшина. Видно кто-то из моих предков, читая её записи, посчитал важным сделать эту пометку на полях.
А зачем?
Ну, для меня наверно, чтоб знала, с кем диалог веду.
- Спасибо, вам уважаемая Евдокия Михайловна, - неожиданно для себя самой говорю я с трепетом вслух. - Вы позволите мне услышать ваш рассказ дальше?
И тут…
…О, чудо! Электронный переводчик соскользнул с тетради, лежащей на моих коленях (возможно, я непроизвольно дернула ногой), и страничка сама перевернулась, словно бы приглашая к продолжению диалога.
Я поежилась от удивления и мысленно, поблагодарив свою, не знаю сколько «пра-пра-пра…» бабушку Дуню за разрешение, продолжила чтение:

…С незапамятных времен по берегам неглубокого теплого озера Ильмень, богатого на улов и охоту, селились люди.
Разные люди.
Поди, разбери кто чьих кровей: славянских ли, финно-угорских ли, варяго-норвежских ли, болгаро-греческих ли, татаро-монгольских ли, да прочих тюркских, печенежских, ляховских и всевозможно хазаро-каганатских.
Да и надо ли разбирать-то. Всем места хватает! Широка, да бескрайня земелька-то русская. И везде на её просторах живут люди, хотя и с разным цветом кожи, разрезом глаз и верой в Добро Всевышним Творящим, да на одном языке говорящие.
На русском языке!
Потому как велик и могуч, сей язык-собиратель, любой диалект на земле-матушке гож ему и по нраву.
Пока жив, сей язык, – жива и Россия наша матушка, как бы её кто не обзывал!
Так случилось, что когда-то давно из царского села Коростень (ещё Александром первым лечебные свойства грязи Ильменьской были изведаны), что под Старой Руссой, сюда в Большую Витань пришли два брата-плотника: Федор и Герасим. Понравились они здешнему люду. Кому ж хорошие плотники не по нраву? Да и им по нраву пришлась эта деревня, к тому же и строительного плотницкого материала здесь было видимо невидимо, лес со всех сторон.
И какой лес! Эх, тошнешеньки! Не лес, загляденье одно:
Березы-красавицы,
осины-проказницы,
сосны-великаны
и елей «оравы».
Ну, какой настоящий плотник не оценит, мимо пройдёт, а братья действительно знатные плотники царской Коростоньской усадьбы были, всё разглядели и оценили. Вот и остались здесь в деревне, поселившись поблизости в трех километрах от Витани, на широком плоском холме Верещено, плавно развалившемся на многие-многие километры вокруг…

О, здорово!
Не про любимый ли родительский курорт Верещено, наша бабушка Дуня здесь вещает, что на Ильменьских грязевых источниках между Шимском и Старой Руссой находится? Мы туда теперь всей семьёй каждый год на целый месяц ездим в наш новенький дачный коттедж.
Это традиция!
Вообще-то там неплохо – место не жаркое, чудесный аквапарк на озере недавно открыли, вполне достойная дискотека по интересам и возрастам имеется, концерты, спектакли, гуляния там всякие, опять же грязелечебницы для суставов моих «нудящих» в наличии. Да уж больно хлопотно там, шумно и, как-то… несвободно, что ли. На всю территорию поселка зачем-то распространили санаторную зону с бесконтрольным Интернетом, как в дикие годы его становления в начале века. Все фильтры и запреты для назойливых «рекламщиков», «популистов», прочих «брехунов» сняты, как когда-то, а выключить свои приемные устройства или заблокировать их полностью лично мне никак не удаётся, тут нужны специальные знания высококлассного программиста. Ну, как, к примеру, отключишь «чип» экстренной связи, в ухо вшитый при рождении? Не выковыривать же его оттуда?
Или выковыривать!
Не-е! Это больно! Он хоть и снаружи в виде маленькой родинки на козелке пристроен, но когда мне его меняли в прошлом году, ухо весь день «зудело».
Ну, да Бог бы с ним, всё равно датчики регуляции боли, эмоциональной перегрузки, усталости, болезни, переохлаждения, прочего нежелательного соприкосновения со средой, которых в меня родители несколько десятков в раннем детстве в организм «понатыкали» просто так не вытащишь. Да и не зачем вытаскивать, они своё дело хорошо знают, если что тревогу, куда следует, передадут, а там уж службы спасения знают что делать. Человек теперь великая ценность, каждый индивидуум, особенно женщины, – это генетическая цепочка, её беречь надо! Но на курорте по всем этим датчикам, как специально, такой «рой» всякой «пустой» информации в организм «валит», что даже во сне на кровати подпрыгивать начинаешь, приплясываешь под незатейливую «музычку». В общем, хочешь - не хочешь, но приходится выработать ко всему этому настоящий иммунитет, как у старшего поколения от прошлых лет остался.
Боже Всесильный, как это люди вообще в таком ужасающем потоке бесконечного вранья, мошенничества, дезинформации, проще говоря «бесполезного трепа», заменившего им практически всю жизнь, выжили?
Ума не приложу!
Мне, к примеру, в этом «чудовищном информационном потоке» слов, звуков, чужих мыслей и виртуальных картинок уже на второй день начинает казаться, что вся эта виртуальная «дребедень» и есть моя настоящая жизнь, а та, что настоящая, внутри меня незаметно протекающая, вроде б и нет её вовсе.
Ужас!
Как страшно потеряться во всем этом!
Как страшно разучиться видеть и слышать себя, своё собственное «Я», свои истинные желания и суждения на всё вокруг. На всемогущий Интернет, к примеру, который, несмотря на то, что создан вроде бы для упрощения общения людей между собой, на самом деле лишает нас этой возможности напрочь, лишает нас возможности общаться с близкими людьми, заслоняя собой «всё и вся», что делает нас очень о-ди-но-ки-ми! Ну, сам посуди, ведь всем известно, что великое (Интернет, безусловно, велик и в прямом и переносном смысле) видится лишь на расстоянии. И глядя на это «великое», а ещё хуже нырнув в него с головой, перестаешь видеть то, что у тебя рядом, под ногами, себя самого. «Великий и ужасный» Интернет, что вселенское Зло, врывается в наше неразумение (рассудок телесный) заполняя его без остатка, а затем, надсмехаясь, повторяет тихонечко давно известное: «…И власти не было над вами у меня, я только звал вас, ну, а вы (по доброй воле) отозвались. А потому меня не попрекайте, вините только лишь себя…» (по памяти – С. 14, с.22).
Наверно поэтому здесь на курорте специальные врачи-программисты, почему-то называемые в Верещено «проводниками», внимательно следят за каждым новым пациентом, прибывшим сюда на курорт, и учат, учат, бесконечно учат общению с всесильной Виртуальной Сетью, называемой в народе просто Вертушкой, дабы та не передозировала их своей поистине необузданной мощью.
Зачем всё это?
Ну, не знаю, вообще-то конечно у нас по всей стране и даже теперь по всему Союзу Сообществ, примкнувших к нашей программе защиты души человека от различного рода воздействия на неё всякими там электронными программами, давно, лет так с пятьдесят назад, как запущенны специальные фильтры. Но мама считает, что всё равно зло рано или поздно найдет возможность прорваться к рассудку нашему телесному. Оно очень изворотливо и живуче. Поэтому каждый должен выработать в себе некий психологический иммунитет к такого рода информации, вроде как получить прививку от неё. Впрочем, она права, ещё в начале тридцатых годов нашего двадцать первого века, когда население мира неожиданно резко в разы стало убывать естественным путем, все три Великих философских учения о душах людей (Устанавливающее, Увещевающее и Упрекающее) признали наличие в Вертушке сил Зла и призвали к объединению всего человечества вокруг Света. А оплотом Света с 2030 года была признана наша страна, которая первая встала на защиту человека с всемирным Злом, словно бы с вирусом болезнетворным, ниспосланный на человечество для испытания. Вот потому-то и необходимо приезжать сюда в санаторий Верещено, где, во-первых, проводники сделают своего рода прививку от Вертушки, а во-вторых, проведут исторический экскурс, как и почему человечество в середине нашего двадцать первого века, чуть было не уничтожило себя само. Полмира, увы, до сих пор не слышит и не видит голоса Света, отдавшись в полное владение царства электронного мозга.
Ну, да ладно, хватить про это, пора вернуться к тетради.



Автор приносит извинения за возможные совпадения имен и фамилий в этой, безусловно, правдивой истории с реальной зелённой тетрадью и её автором (о котором будет сказано отдельно в конце этой повести), дабы не желает кого-нибудь обидеть своим безобидным историко-фантазийным исканием событий неоднократно слышанных в детстве и юности.

https://proza.ru/avtor/ekvalpetm&book=16#16