Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Когда-то Белинский писал про "Повести Белкина": "...Теперь мы не узнаем Пушкина: он умер или, может быть, только обмер на время."

Примерно с таким же сочувствием и пониманием критика обошлась с романом Агаты Кристи "Убийство Роджера Экройда", когда он вышел в 1926-м году. А в наши дни он считается не только одним из самых замечательных творений писательницы, но и вообще - лучшим детективным романом всех времён и народов. Никто уже не назовёт его «безвкусным неудачным разочарованием автора». А многократно описанный случай, дескать, за этот роман Агату Кристи исключили из Детективного клуба, как был, так и остаётся мифом.

Роман представляет собой одну из историй про знаменитого сыщика Эркюля Пуаро, который инкогнито отдыхает от детективной деятельности в деревне и оказывается втянут в расследование убийства местного жителя Роберта Экройда. Несколько подозреваемых, между которыми Пуаро предстоит выбрать преступника. Рассказ ведётся от лица местного Ватсона - доктора Шеппарда, чья сестра отличается не только значительной долей проницательности, но и болтливостью, так что версий происходящего будет немало. :)

Когда-то я читала собрание сочинений Кристи, но, хвала склерозу, финал был для меня опять весьма неожиданным. Не буду его пересказывать, как ухитрились сделать в сети некоторые рецензенты, назвав преступника по имени прямым текстом - вдруг вы его не читали, тогда пусть удовольствие от этого открытия будет у вас впереди. :)

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора

Прочитав увлекательнейшую историческую книгу Кира Булычёва "1185: Восток-Запад", написанную им под своим настоящим именем - Игорь Можейко, я решила глянуть также книгу "История Бирмы", ибо Бирма была специализацией Можейко-Булычёва как учёного. Написал он её в соавторстве с неведомым для меня А. Н. Узяновым (перу последнего принадлежат 2 главы).

Написано по-советски идеологично, но вполне увлекательно. А главное, очень наглядно представлены все эти гумилёвские апассионарности. И поскольку временной охват у книги энциклопедичный, то история народа, который воевал практически всё время, весьма и весьма захватывает. И в отличие от многих исторических учебников, как-то сразу понятно, что там происходило и почему. По истории одного народа можно легко угадать процессы, которые происходили и теперь происходят с другими странами, и не только восточными.

Несмотря на то, что книга узко специализирована, читается с большим интересом, и я нисколько не пожалела, что взялась за неё. Познавательно и поучительно.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Один из ранних романов Стивена Кинга. Написан в 1966-м, когда автору исполнилось всего 19. Когда я читала, то ни сном ни духом, знала лишь, что вещь ранняя, но что настолько и в голову не могло закрасться, хотя кое-какие вопросы к автору были.

У романа была непростая судьба. Издательства его долго не принимали, вышел только в 1979-м, под псевдонимом Ричард Бахман.

Итак, это не совсем привычный Кинг. Никакой мистики. Чисто приключенческая антиутопия из недалёкого будущего, героем которой стали подростки и юноши, вышедшие на Долгую Прогулку. Долгая Прогулка - это традиционное, восхваляемое и ожидаемое, ежегодное мероприятие, организуемое государством, судя по всему полицейским. Для народонаселения Штатов - это обычное шоу.

В итоге престижного общегосударственного конкурса отбирается две сотни кандидатов - одна из которых идёт на Долгую Прогулку, а другая сидит на скамье запасных (конкурс добровольный, так что вдруг кто передумает идти?).

Суть Долгой Прогулки состоит в том, что сто подростков и юношей отправляются в путь определённым маршрутом со скоростью не менее 4 миль в час (примерно 6,5 км/час), идут день и ночь, без передышки. Если скорость снижается, идущий получает предупреждение. Через час одно предупреждение снимается. Всего их можно иметь одновременно три. Нарушивший правила после трёх предупреждений расстреливается на месте солдатами, которые сопровождают участников экспедиции на машинах. Есть ещё несколько правил. Нельзя мешать другим идущим. Нельзя останавливаться, чтоб поправить обувь или по нужде. Каждая, даже самая короткая, остановка карается предупреждением. Во время остановки повторное предупреждение звучит через 30 секунд после предыдущего, а третье - через минуту. Нельзя принимать помощь от любых не идущих. Еда выдаётся раз в сутки в виде сухого пайка, а воду можно затребовать в любой момент. Конечной точки маршрута нет, последний выживший становится победителем - он получает денежный приз и может до конца жизни требовать исполнения своих желаний. Впрочем, сорвав на Прогулке здоровье, рассчитывать на длинную жизнь не приходится - мальчики рассказывают, что один из победителей после финиша прожил всего неделю. И выжившему, как правило, уже не требуется то, за чем он пошёл в поход - просто потому, что на Прогулку отправляется один, а возвращается с неё совсем другой человек, практически всё за эти несколько дней похода потерявший.

Главным героем романа является 16-летний юноша из, конечно же, Мэна Рэй Гаррати, который сам не знает, зачем пошёл на Долгую Прогулку. Во время пути он знакомится со многими ребятами, с некоторыми становится особенно близок. За время пути молодые люди заново переоценивают все свои жизненные ценности. Увы, обогатившись новым опытом, они погибают. Меньше всего они думают о смерти в начале пути, многие даже изначально особо не готовились к походу. Но уже через несколько часов после старта стремление выжить становится преобладающим. Но как это ни парадоксально, некоторые стараются помочь выжить и другим. И тяжело переживают гибель своих новых друзей.

Читать было живо и интересно. Много героев, много психологических типажей, много различных ситуаций, где люди так или иначе показывали себя.

Роман кинематографичен, так что я с удовольствием узнала, что в прошлом году была назначена его экранизация, теперь ждёмс. Из других произведений искусства книга мне напомнила японский фильм "Королевская битва", где группа школьников оказывается на острове, а в конечном итоге выжить может только один, но там никаких правил. И недавно я смотрела фантастический сериал "Пятый день", где появляется новая болезнь: люди умирают во сне, и только несколько человек держатся на пятый день из последних сил. Аналогии, конечно, не прямые, но крайняя ситуация и стремление выжить присутствует во всех этих произведениях.

В 2000 году роман был включён Американской библиотечной ассоциацией в список ста лучших книг для подростков, написанных с 1966 по 2000 год, что несколько противоречит возрастному рейтингу на фантлабе: "только для взрослых".

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Наверное, вы знаете серию детективов об инспекторе Харри Холе (на днях как раз вышла 12-я книга). Так вот, у автора этих романов, норвежца Ю Несбё, есть и замечательная книжка, стоящая особняком от других его произведений - "Охотники за головами". Это не совсем обычный детектив, он строится по нестандартным схемам. Скорей его можно отнести к триллерам. По нему, кстати, снят и не менее замечательный фильм.

Рассказ ведётся от лица главного героя - Роджера Брауна, так называемого "охотника за головами", специалиста по подбору топ-менеджеров в ведущие норвежские фирмы. Сам он коротышка, от чего чрезвычайно комплексует. А если учесть, что жена Роджера - Диана - писаная красавица и вообще умница на все сто, то ясное дело, супруг старается ублажить её во всём и обеспечить ей самое что ни на есть комфортабельное существование. Однако, денег от работы на обеспечение всего этого комфорта не хватает, так что Роджер занимается и нелегальным бизнесом - крадёт у собственных клиентов дорогие картины. Но однажды "охотник за головами" понимает, что охоту открыли на него самого. И тогда вся его жизнь, а с ней и сюжет, начинает раскручиваться с невероятной скоростью.

Динамичная, непредсказуемая, очень интересная, наполненная яркими образами, книга с прекрасным сочным слогом. Захватывает и не отпускает. Вызывает острое удовольствие при чтении. Впрочем, фильм (я его смотрела несколько лет назад) вызывал те же самые эмоции. Великолепный образец хорошей развлекательной литературы.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора 6-я книга от супружеской пары, пишущей под псевдонимом Ларс Кеплер, о комиссаре Йоне Линне. Не помню уж, чем нагрешил в 5-й книге Линна, но 6-ю он встречает в тюрьме, откуда его вызволяют в связи с серьёзным политическим, хотя и замалчиваемым в прессе, убийством. Министр иностранных дел Швеции погиб лютой смертью у себя дома от руки загадочного убийцы, который совершает преступление на глазах у свидетельницы - молодой проститутки, самой чуть не ставшей жертвой от руки министра (чем так шведский МИД насолил супругам, интересно?). У полиции есть основания предполагать, что это теракт, в любом случае, поскольку преступником более чем прозрачно заявлено в стишке про 10 кроликов, очень напоминающем знаменитую считалку про 10 негритят, что убийств будет 10, то ожидается серия убийств. Линну, как самого умного и опытного (плюс его старая напарница подсуетилась) освобождают и дают полномочия вести полицейское расследование...

Очень неплохой детективный роман, с хорошей интригой, запутанным клубком загадок, где убийца хоть и засвечен автором уже где-то в середине (а догадаться и раньше можно), но читать всё равно интересно, ибо возникает ситуация противодействия, когда неясно, успеет-не успеет Линна спасти единственного симпатичного героя, выбранного в жертву, среди команды (в школьные годы называвшейся "кроличьей норой"), собранной из весьма отвратных персонажей. И да, в этот раз преступнику посвящено чуть не столько же времени и места, сколько самому Линне.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора В первом десятилетии нынешнего века вышла в свет и быстро стала знаменитой трилогия "Миллениум" шведа Стига Ларссона, не дожившего, увы, до появления из печати даже первой своей книги. Романы очень легко ложились на экранизацию, так что вышли не только скандинавские фильмы серии, но и американский ремейк первой части - "Девушка с татуировкой дракона". Это, конечно, ещё больше повысило популярность цикла. После выхода трилогии вдова сообщила, что готова закончить и четвёртую, незавершённую Ларссоном книгу, но почему-то ею занялся шведский журналист Давид Лагеркранц, который, сохраняя авторскую манеру повествования Ларссона, написал уже совсем своё произведение - "Девушку в паутине". А вслед за ней написал уже полностью самостоятельное произведение - "Девушка, которая искала чужую тень". Главными героями её по-прежнему остались журналист Микаэль Блумквист и хакер Лисбет Саландер, но стиль стал спокойней и реалистичней, благодаря чему читается, имхо, с большим интересом, ибо Ларссоновский экшн - это, конечно, хорошо, но местами нередко хотелось в его романах слегка притормозить, ибо действие было чрезмерно активным.

Тему Лагеркранц взял весьма опасную - эксперименты над детьми-сиротами, проводившиеся в Швеции - на детском страдании легко съехать в мутную мелодраму, используя читательские жалость и возмущение несправедливостью. Но автор аккуратно обошёл эту опасность и создал динамичный и остросюжетный детектив про разлучённых во младенчестве братьев-близнецов, а попутно и Саландер узнаёт, что была частью этого эксперимента. Кстати, начало книги она встречает, находясь в тюрьме, где решает свои и не только свои проблемы.

В общем, хороший крепкий детектив. Интересно, как бы он пришёлся самому Ларссону.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Наверное, с лёгкой руки Прилепина, Франзена стали называть "американским Толстым". А ещё Дмитрий Быков прибавил, что он один из лучших современных писателей.

Я решила посмотреть, что это за американский Толстой нарисовался, но честно говоря, первый - взятый наугад - роман "Безгрешность" не одолела и на четверть, ибо безнадёжно скучно и уныло, а я не из той породы мазохистов, которые дочитывают всё из принципа, потому что надо дочитать, раз уж взялся. Но всё-таки все так дружно продолжали называть его американским Толстым, что я совершила ещё одну попытку и начала роман "Свобода".

Сперва мне показалось даже и ничего, правда, Толстого близко и в помине нет - ни по уровню, ни по психологичности, ни по степени раскрытия персонажей, ни по образам - ну, собственно, я не поняла, почему если хотели сказать, что круто, то не сравнили с кем-то другим, а зачем надо было приплетать Толстого, если он тут ни сбоку-припёку? В общем, "Свободу" я одолела до середины, но всё равно бросила, потому что если сперва всё было тихо-мирно и эпично, то потом пошёл секс, секс, секс, и чем дальше, тем больше секса, и я в общем-то не ханжа, и в литературе нет запретных тем, но мне кажется, тут всё какие-то сравнения не аппетитные и мерзопакостные, и да, я понимаю, что Толстой сексом был чрезвычайно озабочен, о чём он сообщил в письме одному корреспонденту (это я узнала, когда читала четырёхтомник Маковицкого), но в романах, насколько я помню, он читателей щадил и подобных литературных семяизвержений избегал, хотя, конечно, тоже мог развернуть свой гений по описанию стояков, положения члена в штанах у Болконского, Безухова или Вронского и т. д.

Короче, уровень "Памяти" мне показался выше, чем у "Безгрешности", но уж больно автор озабочен, и если сперва сдерживался, то потом его понесло, и чем дальше, тем становилось противней, и испытав немалую долю брезгливости, я-таки забросила и этот роман, хотя очень хотела понять, чем автор так хорош, и решила к Франзену впредь не возвращаться. Наверное, я чего-то весьма основополагающего не понимаю, но я не врубаюсь, почему именно Франзен - американский Толстой? Я бы весьма расстроилась за Америку, что у них с духовностью такая лажа, что вот даже Толстой тамошний примитивный и чрезвычайно озабоченный, но ведь был же у них совсем недавно гигант Кизи с его "Песней моряка" и Великой блажью, так что сравнивать с Толстым есть кого, почему же именно Франзен? Может, мне кто-нибудь объяснит?

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора 19-я книга "Плоского мира", она же третья - из подцикла о страже Анк-Морпорка.

На патриция Витинари - главного человека в Анк-Морпорке - совершено покушение. А ведь патриций - важная фигура, при нём хаос, то и дело стремящийся овладеть городом, начал подчиняться определённым правилам.

"Что бы ни говорили о Витинари, он подарил людям уверенность в завтрашнем дне. Если вам перерезали горло в вашей же собственной постели, вы могли не сомневаться: это были не случайные негодяи-налётчики, а чётко спланированное убийство, и соответствующие инстанции в курсе."

Короче, командор городской стражи Сэмюэль Ваймс считает необходимым упредить следующий удар преступника и не позволить ему убить патриция.

А в то же время в городе начинают происходить странные убийства, в которых обвиняют големов. Големы - существа по определению неживые, и свободой воли не обладают, они делают только то, что им приказано. Народ стал собираться кучками и крушить големов, а они как-никак чужая собственность. Столько всего навалилось на Ваймса, что вынужден он был пополнить штат Городской стражи. Теперь вместе с потенциальным королём, не имеющим никаких амбиций, Моркоу, вервольфом Ангвой и капралом Шнобби Шноббсом, который тоже чуть нечаянно не стал королём, в страже служит и гном Шельма Задранец (да-да, вы не ослышались, такие у гномов встречаются имена и фамилии). Мало того, это не просто гном, а гном-женщина с явно феминистскими наклонностями и межвидовыми предрассудками - как ей не нравятся вервольфы! Ангве приходится с большим трудом скрывать от новой подруги свою вторую натуру.


"Если кто-то относится к представителям видового меньшинства, это вовсе не значит, что он не может быть мелким, тупоголовым, зловредным засранцем."

Роман Пратчетта пародирует в этот раз не какие-то произведения культуры, а современные социальные предрассудки и заморочки. Да ещё плюс к тому некоторые вечно витающие в воздухе идеи, по большей части идею свободы выбора.

Неуклюжие големы почему-то смахивают не только на роботов, коими практически и являются, ведь они выполняют программу, написанную на бумажке, свёрнутую в рулон и засунутую им в голову, но и самих людей, ведь как и люди, они созданы из глины. Так что идее отношений творца и творения тоже достаётся от великого зубоскала Пратчетта, прости его Господь.

Может, не самая удачная книга Пратчетта, но в целом вполне на уровне. Подцикл о страже вообще самый симпатичный и душевный после ведьминского. :)))

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора "Питер Пэн должен умереть" - четвёртая, на данный момент завершающая книга детективного цикла Джона Вердона об отставном следователе Дэвиде Гурни, который вынужден заняться делом очередного маньяка. Не понимаю, почему многие читатели ругаются именно на этот роман. Имхо, он не лучше и не хуже предыдущих, а развязка так и вовсе мне понравилась своей оригинальностью (не дам руку на отсечение, что до Вердона никто эту фишку не использовал, но мне она не встречалась). Отличное произведение в своём жанре, которое на соцреализм с его детализированной достоверностью (упрёки, что так не бывает в жизни) и не думало претендовать.

А сюжет начинается с того, что давний приятель Гурни по полицейским расследованиям Хардвик просит его вмешаться в уже закрытое полицией дело, где обвиняемая в убийстве женщина уже отбывает свой срок. Женщину осудили за якобы циничное убийство мужа на кладбище, где он находился на похоронах собственной матери. У Хардвика свои мотивы для пересмотра дела - он считает, что расследование велось не слишком корректно. Но когда за дело берётся Гурни, он не только начинает искать полицейские ошибки, но углубляется в него настолько, что находит и другое убийство, связанное с первым, а затем и третье.

В этот раз определить, кто убийца оказывается менее сложным, чем поймать его, настолько он "хорош" в своей деятельности профессионального киллера. Жертв будет много, я думаю, что Вердон нацелился на экранизацию и зрелищность, но, к счастью, новомодной склонности к чернушности в детективах он по-прежнему избегает.

Надеюсь на продолжение.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Книга начинается молитвой, которую повсеместно приписывают Сент-Экзюпери, но которая, очевидно, написана кем-то другим. Источник не указан и, говорят, во французской библиографии эта молитва отсутствует. В некотором роде она представляет собой компиляцию некоторых идей Сент-Экзюпери из его книги "Цитадель", но как такового этого текста в ней нет. Имхо, не слишком правомочно так обращаться с именем известного автора, но что есть, то есть.

Зато вслед за самозванной молитвой идёт великолепное предисловие - статья от знаменитого французского писателя-биографа - Андре Моруа, который лично был знаком с семьёй Сент-Экзюпери, не раз гостил у него, даже с ночёвками. Кто не знаком подробно с биографией писателя, может окунуться в этот не очень большой, но вдохновенный экскурс по судьбе Сент-Экзюпери.

Ну, а дальше идут тексты самого писателя, которые не вошли в основной сборник. Это путевые очерки из Советского Союза, Испании, поезда, идущего по Польше, письма. Сент-Экзюпери не был бы самим собой, если бы не привнёс в эти репортажи своё собственное, уникальное видение мира. Взгляд человека, наслышанного о всяком разном, но вот увидевшего наконец Россию своими глазами: 1-майская колонна, идущая на демонстрацию, праздничная Москва, гибель самолёта "Максим Горький", на котором он накануне летал, вечеринка со старушками-француженками, бывшими гувернантками, застрявшими после революции в Москве - всё это наводит его на размышления о приметах революции, о сути народной жизни, о советском правосудии, о Сталине. Он не стремится заклеймить увиденное или восхититься им, он осторожен в своих предположениях, но взгляд его внимателен и доброжелателен. Он понимает разницу между коммунистическими идеалами и коммунистической реальностью.

"И я догадываюсь уже, что за великим неуважением к отдельному человеку здесь стоит великое уважение к человеку вообще, длящемуся из века в век поверх отдельных человеческих жизней и созидающих великое."

"Нескончаемая борьба, постоянный надзор, внутренний паспорт, порабощение человека коллективом - вот что кажется нам недопустимым. И, однако, я начинаю понимать и это. Они требуют, чтобы люди не только подчинялись законам созданного здесь общества, но и жили ими. Они требуют, чтобы люди объединялись в единый социальный организм не только по видимости, но и всем сердцем."

"А тех, кто поднимает глаза к небу с его опасными знаками, отправляют в Сибирь, где надо ещё выжить зимой в 60 градусов мороза."

За московскими репортажами следуют очерки, написанные в Испании. "Испания в крови". 1936-й год. Рассказ о Гражданской войне. О войне как болезни, где расстреливают, "словно лес вырубают". И где люди перестают относиться друг к другу как к людям, они больше не уважают друг друга. Рассказ о передовой и об обстреле Мадрида. Рассказ о том, как переговариваются враги в окопах через линию фронта в часы передышки. О предопределённости, о предначертанности, о смысле человеческого существования.

"Ты поведал мне историю своей жизни: был ты скромный счетовод где-то в Барселоне, выводил цифру за цифрой, и тебя мало занимала распря, расколовшая страну надвое. Но вот товарищ ушел добровольцем на фронт, потом другой, третий, и ты с недоумением ощутил в себе перемену: все, что прежде тебя занимало, стало казаться пустым и никчемным. Твои радости и заботы, твой уютный мирок – все это словно отодвинулось в далекое прошлое. Важно оказалось совсем другое. Тут пришла весть о смерти одного из товарищей, он погиб под Малагой. Он не был тебе другом, за кого непременно надо отомстить. А что до политики, она никогда тебя не волновала. Но эта весть ворвалась к вам, в ваши тихие будни, точно ветер с моря. В то утро один из товарищей поглядел на тебя и сказал:
– Пошли?
– Пошли.
И вы пошли."

Завершают книгу письма писателя, начиная с 1939 года и заканчивая июлем 44-го, когда он погиб. Из писем можно узнать то, чем жил Сент-Экзюпери последние 5 лет жизни. Это его главная книга - "Цитадель", которую, он считал, невозможно написать и за сто лет. Это война. Это его ненависть к нацизму. Это политика Франции и политика Америки. Это возраст, травмы и болезни. Переломанный позвоночник. Это тяжесть военных полётов и невозможность представить себя несражающимся в небе с фашистами. Потеря друзей. И отсутствие понимания окружающими. Духовное одиночество.

Ему много раз запрещали летать, на нём не было живого места от травм, да ещё он намного перешагнул позволенный военным лётчикам возраст. Но он упорно добивался разрешения на полёты. В 44-м ему позволили совершить 5 вылетов. Полёт 31 июля 1944-го года был последним, пятым.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора

Прочитала сборник стихов Геннадия Жукова, на флибусте единственный, хотя у автора было несколько сборников при жизни. Стихи абсолютно гениальные, и их до обидного мало. Большинство из них положены на музыку, он сам же и исполнял их. Для примера приведу вам свой клип на фильм "Высотка", стихи, музыка и исполнение - Геннадий Жуков.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора

Конечно, я и прежде читала культовый мистический триллер Кинга "Кристина" о сумасбродной, злой и агрессивной, подобно женщине-фурии, машине с женским именем. Если вы не знаете сюжет, что маловероятно, ибо есть и знаменитый фильм, то речь там идёт о молодом человеке Арни Каннингейме, который вдруг стал одержим развалюхой-автомобилем старой марки с мстительным характером и мистическими способностями к самоуправлению и самовосстановлению. Рассказ большей частью ведётся от лица друга детства Арни - Денниса Гилдера, но вторая часть написана от 3-го лица. Машина не только овладевает сознанием Арни, но и начинает совершать в его отсутствие убийства с летальным исходом людей, которые её не устраивают по тем или иным причинам. Роман энергичный, атмосферный и по первому разу весьма нервотрёпный.

Книга настолько известная, что я бы не стала о ней писать, но мне захотелось упомянуть разницу в восприятии в молодости и в более зрелом возрасте. Если в первом прочтении "Кристина" выглядела классическим страшным мистическим ужастиком, то сейчас она воспринималась скорей как рассказ о том, как люди создают себе идолов, неважно из чего, пусть даже из машин (у Геймана в "Американских богах" эта тема тоже далеко не последняя), и как эти идолы их порабощают, и не довольствуются малым, а полностью покоряют своей воле, заставляя приносить подчас даже кровавые жертвоприношения. И в конечном итоге губят своих же адептов, а не только врагов.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора 1971-й год. В психиатрическую клинику поступает пациент Гарри Бенсон в сопровождении полицейских. Он был добропорядочным гражданином, пока не попал в аварию, в результате которой пострадали некоторые области его мозга. Он заболел так называемой психомоторной эпилепсией, которая провоцирует у него приступы немотивированной агрессии и жестокости. Он ничего не помнит о происходящем во время приступа после его окончания. В больнице собираются вживить в мозг Гарри Бенсона электроды, которые будут напрямую соединены с компьютером, отслеживающим приближение приступов и регулирующим поведение пациента в критические моменты. Но всё пошло не так, как хотелось бы...

Крайтона люблю, но этот роман, в связи с быстрым ростом компьютерных технологий, довольно-таки быстро морально устарел, поэтому сейчас воспринимается несколько наивным и устаревшим.

В России роман известен также под названиями "Человек-компьютер" и "Человек-терминал". По его мотивам в 1974-м году был снят фильм "Человек, несущий смерть".

КЭШЛС (Читальный_зал) все записи автора


За последние 15 лет я успел воспользоваться карточками разных банках. Вот уже несколько лет моей основной является карта Рокетбанка. Сейчас постараюсь объяснить свой выбор и надеюсь, что вы тоже станете обладателями карт этого банка.
Дальше!

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Одна из тех книг, которую, прочитав в сети, хотелось бы купить на полку в бумажном варианте, но, увы, Озон сообщил, что "данный товар закончился". То ли тираж был небольшой, то ли расхватали, в общем-то, книга не такая уж и древняя - вышла в 2014-м.

"Детский мир" - это альманах, составленный Дмитрием Быковым из рассказов и воспоминаний современных "звёздных" и не очень авторов. "Звёздных" больше. И понравилось почти всё, и многое даже очень, кроме непонятным образом проникших в альманах 3-4-5-и, совершенно не в стиль и по уровню не тае, произведений. Может быть, не хватило материала и заполнили абы чем, не знаю. Но в целом - очень достойно и интересно.

Уже первая фраза от составителя (то есть, Быкова) задаёт тон и тему: "Сборник, который вы держите в руках и который вам лучше поскорей положить на место, призван разрушить давнюю и опасную ложь о безмятежном рае детства". И с этой целью альманах вполне-таки справляется.

В самом деле, очень многие люди живут с памятью, в которой от детства осталось только хорошее, эдакая розово-голубая дымка - наверное, это как-то им помогает выжить, не знаю. Помню, когда я публиковала свои рассказы о детях, то некоторые читатели на меня очень даже наезжали, что детство - оно не такое, оно всегда счастливое и прекрасное. Одна дама даже возопила: "За что вы так ненавидите детей"? Как-то, действительно, наверное, проще, когда забывается опыт и первых грехов, первой лжи, первой обиды, первого предательства, первого понимания, что самые близкие люди - не самые лучшие люди, первой драки, первой травли, первого равнодушия. А ведь когда это в первый раз - это так ранит! Душа ведь ещё не заросла улиточно-танковой бронёй. В детстве много светлых моментов, но по сути своей оно трагедийно, даже самое расчастливое не бывает в глубине несчастным.

Зачинают альманах два рассказа Татьяны Толстой. Я Толстую как человека не очень люблю, когда-то давно видела её в какой-то телепередаче, где она вела себя нагло и бесцеремонно с людьми, которые, напротив, вели себя очень даже культурно и были немного шокированы её натиском. Но писать она умеет, тут не поспоришь.

"Однажды с такими вот красными руками она вышла из темного сарая, улыбаясь: «Теленочка зарезала…»" - это да, как-то вот до дрожи.

Но какая-никакая, а нотка ностальгии в её рассказах звучит.

"Онтология детства" Пелевина рассказывает про чувства маленького зэка, рядом с которым в камерах живёт самый разный народ. Но хотя "обычно в детстве просыпаешься от утренней ругани взрослых", детство счастливо и печально, и воспоминания о нём полны философских мыслей.

"Что-то творилось с миром, где ты рос, – каждый день он чуть-чуть менялся, каждый день все вокруг приобретало новый оттенок смысла."

"Но-га" Андрея Битова рассказ о мальчике, отчаянно нуждавшемся в дружбе, и ради этой дружбы совершившим маленькую измену (всего-то опоздал на день рождения отца), но как больно, как тяжело осознание своей ошибки, и даже сломанная нога не является оправданием, нужно, обязательно нужно испросить у отца прощения:

"– Ты не сердись, папочка… – всхлипнул он. – Уроки я приготовил. Честное слово, папа…
Губы у отца запрыгали, и он отвернулся."

Щемящий и страшный рассказ "Белый квадрат" Захара Прилепина про невольную ошибку мальчика, гораздо более серьёзную, гораздо более трагическую. И хотя ничьей, совсем ничьей вины в действительности нет, остаётся только боль, обречённость и чувство вины. Причём, наверное, у всех.

Жестокий и какой-то феминистский (мне бы не хотелось употреблять слово "античеловечный") рассказ Людмилы Петрушевской "Незрелые ягоды крыжовника" мне не понравился именно жёсткостью уже взрослого человека, с его оценочностью и рассудочностью, с которой героиня/автор судит окружающих. Так пишут женщины, которые хотят, чтобы их проза выглядела мужской, но по сути это просто грубая бабская проза. Не пошло, хотя дочитала.

Четырёх авторов после Петрушевской ниасилила. Показалось сыро и непрофессионально. Хотела уже бросить, но следующей после них оказалась Майя Кучерская. Как я могла бросить на этом месте? Рассказ её называется "Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения". Что тут добавишь? Плач есть плач.

"Поняла? Так что я не могу тебя больше ждать, сама скоро отсюда смоюсь. Ну а сколько можно было тебя звать?! Вот и не возвращайся вообще, теперь это уже не важно, оставайся в своих черно-белых горах с оленятами. Поселись там, давай-давай, а решишь вернуться – застанешь как раз, как мы взлетаем, отрываемся от посадочной полосы."

Рассказ "Завтраки 43-го года" Василия Аксёнова опять же не понравился. Взрослый человек в вагоне-ресторане встречает человека, который в детстве его крепко обижал. Показалось надуманным, не поверила.

Очень сильный рассказ "Во сне ты горько плакал" Юрия Казакова. Это разговор-воспоминание взрослого человека с маленьким сыном. Разговор по душам. Разговор о самом важном.

"Умыв тебя, обвязав салфеткой, усадив за стол, я вдруг понял, что с тобой что-то произошло: ты не стучал ножкой по столу, не смеялся, не говорил «скорей!» – ты смотрел на меня серьезно, пристально и молчал! Я чувствовал, как ты уходишь от меня, душа твоя, слитая до сих пор с моей, – теперь далеко и с каждым годом будет все отдаляться, отдаляться, что ты уже не я, не мое продолжение и моей душе никогда не догнать тебя, ты уйдешь навсегда. В твоем глубоком, недетском взгляде видел я твою, покидающую меня душу, она смотрела на меня с состраданием, она прощалась со мною навеки!"

Неожиданно понравились лирические рассказы Людмилы Улицкой. Очень душевно:

"Старомодные родители еще пытаются нацепить на косичку розовый бантик, надеть на отрока приличную белую рубашку, а они уже на дискотеке, побритые наголо девочки и распустившие дреды мальчики, с нарисованными на предплечье или на ягодице дракончиками, слушают и сочиняют музыку, которой раньше и в природе не было.
Мальчик, дорогой мой! Девочка моя! Подождите! Не уходите! Я еще не успела прочитать вам про Серую Шейку и про Каштанку, про Петю Гринева и Машу Миронову! Но они уже унеслись, и я даже не вполне уверена, кто из них мальчик, кто девочка! Да и нужна ли им Каштанка?"

Михаил Веллер в своём репертуаре. Грубоват, но читать его весело. Он написал несколько самокритичных забавных воспоминаний:

"Через полгода бабушкиной любви родители не узнали малолетнего гения. Не потому, что раньше я был идиот с тяжелым диагнозом и беспросветным будущим. А потому, что ежедневная курочка с маслицем из рук любящей бабушки переводит рахитика в весовую категорию начинающего борца сумо.
Я перестал быть прозрачен, а наоборот, теперь заслонял изрядную часть пейзажа. Чулочки у меня были протерты на ляжечках изнутри, потому что при ходьбе ляжечки терлись друг о друга. Над животиками у меня были грудки, а над грудками щечки. Бабушка умиленно и наставительно повертела меня напоказ.
Отец присвистнул. Мать покраснела.
– Мама! – изумленно и укоризненно сказала она бабушке.
– О-о, гениальный ребенок! – запела бабушка и закатила глаза.
Никто никогда не узнал, как дорого обошлась мне одесская диета."

И это ещё не всё, но мне, пожалуй, пора остановиться. В общем, что-то, возможно, пропустив, вы наверняка найдёте и то, что зацепит именно вас.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора

Жил-был простой парень, которого звали Толстый Чарли. Звали его так с лёгкой руки родного отца, которого Чарли ужасно не любил за эксцентричный нрав. Сам-то он был благовоспитанный и правильный, только немного неуклюжий и иногда попадал впросак. Например, на похороны отца опоздал - перепутал их с другими похоронами. Вот тогда-то он и узнал, что у него есть родной брат, о существовании которого он и не подозревал. Стоит только попросить паучка позвать брата - и брат придёт. И какой же чёрт же дёрнул Чарли однажды отступить от своих принципов и добропорядочности и заговорить с первым встречным паучком?

Сногсшибательно смешная, энергичная, весёлая, эксцентричная книга о похождениях Толстого Чарли, волею судьбы оказавшегося сыном бога Ананси. Невероятно сочный свежий язык, с искромётными шутками. Предыдущая книга автора - "Американские боги" - нервно курит в сторонке. На "Американских богах" Гейман только набивал руку, чтобы создать нечто изящное и совершенное. Великолепная книга.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Один из ранних романов Кинга (первая публикация в 1975-м) и первый у него, где главным героем становится писатель. Наверное, Кингу нравится щекотать себе нервы, я бы в жизни не стала в ужастиках представлять себя главным героем - страшно ведь. :)))

Действие романа происходит, как и положено, в вымышленном городке штата Мэн. Вернее, основное действие. Начинается он с того, что мужчина и мальчик, который не является его сыном и уж, конечно, любовником (1975-й всё-таки!) передвигаются по стране, явно почему-то скрываясь... Ну, а затем уже рассказывается сама история: писатель приехал в родные края - написать книгу и постараться перерасти кое-какие свои детские страхи. Но в это же время в город приезжает какой-то странный и неприятный человек... Ну, а дальше, закрутится-завертится - ужастик на всю катушку. Мне было реально страшновато, правда, я читала совсем больная, так что, может, и болезнь подсуетилась - перенапрягла нервы, вот тебе и все страсти-мордасти. Но думаю, магия хоррора своё дело тоже сделала. Добротный роман.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора Третья книга про детектива Гурни, которая была переведена почему-то после 4-й.

Дэйв Гурни в психологическом кризисе, он пытается восстановиться после тяжёлого ранения, физически он уже неплох, но ПСТР его не отпускает. И тут, на его горизонте проявляется старая знакомая, которая хочет замолвить словечко за свою дочь Ким Коразон - той, ну, очень требуется консультация такого опытного специалиста как Гурни в её дебютном ТВ-проекте - цикле передач-интервью с жертвами преступника, которого называют "Добрый пастырь". Добрый пастырь 10 лет назад убил несколько человек, разослав по СМИ свой манифест. С той поры о нём не было ничего слышно, полиция и ФБР не сумели его найти. Помимо этого, старая подруга хочет, чтобы Гурни помог Ким разобраться с её бывшим парнем - тот пакостит ей на каждом шагу... Такова завязка романа. Разумеется, как только выйдет первая передача, "дьявол" проснётся, так что скучать Гурни придётся ровно настолько, чтобы позабыть о ПСТР. Ну, и ещё рядом с ним начнут происходить всякие разные мало объяснимые происшествия.

Джон Вердон держится на уровне. Правда, мне показалось, что этот роман несколько более размыт, чем первые два. Гурни ведёт расследование долго и как-то очень обтекаемо, вместо того, чтобы быстренько сформулировать свои идеи как можно точнее.

Кто преступник - догадаться не сумела, хотя ход мысли Гурни был понятен на пару ходов впереди, так он долго интеллектуально расшаркивался. Прочитала не без удовольствия. Надеюсь, 4-й роман окажется не хуже, а то встречались и отрицательные отзывы на него - дескать, с 4-й книги Вердон сдал. Посмотрим. :)

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора
2-й детектив из серии об отставном инспекторе Дэвиде Гурни ничуть не хуже первого. Сюжет поначалу кажется странноватым, но сами знаете, случается такое, друг Горацио...

В общем, случилось такое, что на свадьбе невесте отрубили голову. Причём так, что никто и не заметил. Гурни выясняет, что это не убийство из мести, а серийное. Начинается поиск маньяка…

Вот нравится мне, что у Вердона в детективах нет чернухи, хотя, казалось бы, сюжет предрасполагает к тому, чтобы посмаковать тёмные подробности. Подкупает вежливое отношение к читателю.

Ну, и сам детектив интересный. Может, чуть менее, чем первый, но всё равно хорош. Цикл собираюсь добить обязательно.

Unico_Unicornio (Читальный_зал) все записи автора

Я всегда думала, что в конце 70-х я и мои друзья были самыми счастливыми подростками на свете, ибо с нами работал самый лучший учитель прозы во всём мире. Теперь я думаю, что в тот же период вместе с нами самыми счастливыми были и дети Бельвиля, криминального района Парижа для небогатых иммигрантов, ибо мировую литературу у них преподавал Даниэль Пеннак.

О, "Людоедское счастье" и "Маленькая торговка прозой"! Подумать только, если бы Пеннак однажды не поспорил, что сможет написать "чёрный" детектив, возможно, мы никогда их не прочитали бы! Надеюсь, история литературы сохранит имя этого замечательного человека - того, о котором пишут просто "друг". Поспорил с другом. Ведь благодаря ему появился на свет, возможно, лучший автор детективов нашего времени. Во всяком случае, самый светлый, самый добрый, самый радостный, самый захватывающий, несмотря на "чёрный" жанр.

Но сегодня я говорю не о Малоссеновской саге. Сегодня речь об эссе Пеннака "Как роман". Википедия характеризует его как "принципы эффективного подхода к литературе".

Насчёт эффективного - не знаю. Но вдохновенного - на все сто.

Почему дети перестают читать? Почему чтение перестаёт быть радостью? А если школьники и читают, то почему в Америке - "Мадам Бовари", а французские - "Над пропастью во ржи"?

"Убедительная просьба (умоляю!) не использовать эти страницы как орудие педагогической пытки." Д. П. (о, этот учитель разбирается в родительской натуре!)

С этого эпиграфа, сразу после посвящения, начинается эссе. 78 страниц замечательного текста, возможно, местами спорного. (Например, моё чадо мне ставит в вину то, что проповедует делать Пеннак - читать-читать-читать вслух в семье, да-да, моему чаду было стыдно, что мать ему ещё в 11 лет читает, как маленькому. Но, с другой стороны, теперь ему 30, и с книгой он не расстаётся. Так что, может быть, Пеннак и прав?)

А ещё, вы знаете, ну просто невероятно приятно, когда французы вот так любят русскую литературу:

"Шалон-на-Марне, 1971 год, зима.
Казармы артиллерийской учебной части.
На утреннем разводе рядовой второго класса Имярек (регистрационный номер 14672/1, хорошо известный нашей хозчасти) систематически вызывается добровольцем в самый непопулярный, самый бесславный наряд, обычно назначаемый в наказание и являющий собой посягательство на честь и достоинство: легендарный, унизительный, неприличный наряд по сортиру.
Каждое утро.
Неизменно улыбаясь. (Про себя.)
— Наряд по сортиру? Он делает шаг вперед.
— Имярек!
Торжественно, как перед атакой, берет швабру со свисающей половой тряпкой, словно это полковое знамя, и исчезает к великому облегчению остальных. Одинокий смельчак: никто за ним не следует. Армия в полном составе окопалась в укрытии более почетных нарядов.
Проходит час, другой… Он, должно быть, пропал без вести. Он почти забыт. О нем забывают. Однако в положенный срок он является и, щелкнув каблуками, рапортует: «В туалетах чисто, господин капрал!» Капрал забирает швабру, и глубоко в его глазах таится вопрос, который он так и не облекает в слова. (Уважение к человеку обязывает.) Рядовой козыряет, разворачивается кругом и возвращается в строй, унося с собой свою тайну.
Эта тайна вполне материальным весом оттягивает правый карман его гимнастерки: томик в тысячу девятьсот страниц, в который «Плеяда» уместила полное собрание сочинений Николая Гоголя. Четверть часа повозить шваброй за целое утро с Гоголем… Вот уже два зимних месяца каждое утро рядовой Имярек, с удобством посиживая в тронной зале, запертой на два оборота, воспаряет высоко-высоко над армейской действительностью. Весь Гоголь! От ностальгических «Вечеров на хуторе близ Диканьки» до фантасмагорических «Петербургских повестей», включая страшного «Тараса Бульбу» и черную комедию «Мертвых душ», да еще пьесы, да еще письма Гоголя, этого поразительного Тартюфа.
Ибо Гоголь — это Тартюф, который мог бы сочинить Мольера, чего рядовой Имярек так никогда бы и не понял, если б уступил другим наряд по сортиру.
Армия любит чествовать воинские подвиги. Этот отмечен лишь александрийским двустишием, нацарапанным очень высоко по чугуну сливного бачка и принадлежащим к лучшим образцам французской поэзии:

Сев на толчок, клянусь пуристу педагогу ль:
Он стал толчком к тому, чтоб мне открылся Гоголь."

Нет, этот француз Пеннак не просто любит русскую литературу. Он её знает не хуже, а вероятно, лучше любого из нас. И не только русскую, но и французскую, и английскую - практически всю мировую.

И он не разучился получать настоящее детское удовольствие от чтения, несмотря на свой преклонный возраст. И он этим удовольствием так щедро делится, что его хватит не только для воспитания детей, но и для того, чтобы читателю про самого себя осмыслить - что же для него такое в реальности Книга.

Вы когда-нибудь задумывались, почему любите читать в метро? А потому, что...

"Время читать — это всегда украденное время. (Как, впрочем, и время писать, время любить.)
У кого украденное?
Скажем, у обязанности жить.
В этом, несомненно, причина того, что метро — устойчивый символ упомянутой обязанности — являет собой величайший в мире читальный зал."

А почему в детстве любили читать тайком, вы задумывались?

"Чтение тогда было актом протеста. Мало того что роман был открытием, к этому еще прибавлялся азарт неповиновения. Двойная роскошь! О, эти памятные часы краденого чтения под одеялом при свете карманного фонарика!"

Кстати, насчёт фонарика. Меня просто осчастливил тот факт, что в детстве Пеннак, как и я, прочёл под одеялом с фонариком "Войну и мир", точно так же, пропуская всё про войну. Правда, он был влюблён в Наташу Ростову, а я - в Андрея Болконского, но так ведь и должно быть.

Какое-то чувство сопричастности.

А ещё имена, очень многие имена незнакомых писателей, которых теперь тоже хочется сделать своими. (Увы, не все даже переведены на русский язык.) Ведь книга, как и её автор, становятся своими, когда её прочитали. Это очень лично, даже интимно:

"Как только та или иная книга дочитана нами, она уже наша, дети так и говорят: «Это моя книга…», она — неотъемлемая часть нашего «я». Несомненно, по этой-то причине мы так неохотно возвращаем книги, которые нам дали почитать. Речь идет не о краже (нет-нет, мы не воры, как можно…), а, скажем, о перемещении собственности или, вернее, переходе в другое состояние: то, что было чьим-то под взглядом этого кого-то, превращается в мое по мере того, как насыщает мой взгляд; и, право же, если я полюбил то, что прочел, мне довольно-таки трудно это «вернуть».

Откуда у книг такая притягательная загадочная сила? Так ведь всё это корнями в детстве, когда ты только-только начинал постигать большой мир:

"Бывает, недоумение потрясает до немоты: как же так? Неужели то, что меня перевернуло, никак не подействовало на мировой порядок? Как возможно, чтобы XX век стал тем, чем стал, после того как Достоевский написал «Бесов»? Откуда взялся Пол Пот и ему подобные, когда уже описан Петр Верховенский? А ужасы лагерей после того, как Чехов написал «Сахалин»? Кому открыл глаза безжалостный свет Кафки, в котором наши наихудшие очевидности обретали резкость, как на цинковых фотопластинах? И кто из живущих среди творившегося тогда кошмара услышал Вальтера Беньямина? И почему, когда все уже свершилось, весь мир не прочел «Род человеческий» Робера Антельма хотя бы ради того, чтоб освободить Христа Карло Леви, навечно остановившегося в Эболи?
Чтобы какие-то книги могли так перевернуть нам душу и при этом не помешали миру двигаться от плохого к худшему — тут есть от чего онеметь."

Да я не буду вам пересказывать всё эссе, так, мелкие клочки, чтобы вы поняли, нужно вам это или уже нет. Мне-то - точно нужно. Пока писала, вспомнила опять Сагу о Малоссенах и подумала, что многочисленное семейство Малоссенов - в реальности это скорей всего самые стойкие противники литературы из школяров Бельвиля, ради которых и был написан весь цикл романов - так интересно, так увлекательно, чтоб достучаться даже до самых твердолобых. Впрочем, это только моя фантазия...