MagicEvenstar (Расскажи_свой_сон) все записи автора
В колонках играет - Sarah Brightman, 'Dans la Nuit'Part 2
Как странно, что мне вновь приснилось это место... Наверное, мои сны специально зовут меня «на чашку чая» в грядущее, позволяя мне сохранить в памяти отдельные элементы мозаики, чтобы потом найти или воплотить их. Так, как я запомню. Так, как я прочувствую.
Поэтому я спешу сегодня запечатлеть на бумаге все увиденное и услышанное, чтобы ни один взгляд, ни одно слово, ни одну малейшая черточку не стерло время или забвение...
...На Гран-при Монако-2008 (время действия сна - конец мая наступившего года) я прибыл поддержать Кими вместе с группой «Nightwish». Вероятно, я участвовал в каком-то их очередном проекте. Утомленные поездкой, мы тотчас отправились в моторхоум, где расположился пилот «Ferrari», тотчас принявшийся помогать устроиться моим друзьям.
Я же, едва бросив сумку, помчался искать... сэра Фрэнка Уильямса. Тот меня как будто ждал, и вместо приветствия спросил:
- Помнишь сон, приснившийся тебе несколько лет назад? О загадочном орденском храме, незнакомых ритуалах и Магистре ордена в костюме хирурга с золотой маской на лице?
Я изумленно кивнул, не представляя себе, откуда он располагает такой информацией. Хотя, возможно, для него специально перевели опубликованное когда-то в моем Живом Журнале описание моего сна. Впрочем, сейчас это для меня не имело никакого значения.
Я поднял голову, но Фрэнк, поняв, что я хочу о чем-то спросить или что-то возразить, безапелляционным жестом поднял руку:
- Все обсудим потом. А сейчас нам предстоит небольшая прогулка.
Я повиновался. Мой бывший шеф указал на лифт, на котором мы должны были куда-то спуститься, и я покатил к нему его инвалидное кресло. В течение довольно длительного спуска мы хранили молчание.
Спустя приблизительно четверть часа, мы оказались в полутемном подвале перед небольшой черной лакированной дверью.
- Отойди, пожалуйста, - попросил меня Фрэнк и постучал в дверь условным стуком: сначала двумя легкими короткими ударами костяшками пальцев, а потом одним и более громким и продолжительным.
Мы оба застыли в ожидании ответа, и эти минуты показались нам вечностью. Мысли плутали, наталкиваясь одна на другую, и я отчаялся уже распутать этот сплетенный хаосом клубок.
Едва я оставил эти бесплодные попытки, за дверью (по ту сторону реальности, не иначе), наконец, послышались неспешные, шелестящие шаги. Я замер, и в этой звенящей тишине раскатами грома раздавалось биение моего сердца.
Ключ повернулся в замке, и перед нами предстал, распахнув дверь, тот самый Магистр в золотой маске. Казалось, ничего не изменилось в нем с тех пор, как видение занесло меня в его мир, полный темных тайн и знаний, неведомых человечеству.
- Прошу вас! - пригласил он, скупясь, судя по всему, подобно Фрэнку, на долгие и бурные приветствия.
- Благодарю, - я был все же немного смущен. Фрэнк, напротив, чувствовал себя абсолютно уверенно, будто у себя дома или в гостях у старого друга, с которым можно не церемониться. Тот вел с ним себя столь же по-свойски, и это немного обескураживало меня, увеличивая мою растерянность.
...Мы очутились в том же самом зале, где я впервые узрел Магистра.
Я огляделся вокруг: все та же сероватая дымка, окутывающая просторный прямоугольный зал с невысоким потолком... Все те же красочные витражи на окнах с внушительными черными рамами, леденящими душу; все тот же льющийся сквозь них серебристо-белый прохладный свет...
Все та же готическая обстановка, все те же древнекитайские иероглифы... Только теперь она дополнилась несколькими коврами и диванами в стиле богатых марокканских домов, в которых мне довелось как-то погостить. В воздухе витал запах сандала.
Если в первый раз все мое существо переполнялось ужасом, то ныне, в уже знакомых стенах, в сопровождении близкого человека, страх уступил место любопытству. Более того, я ощутил удивительную умиротворенность, почти блаженство. Аромат любимых благовоний помог мне окончательно расслабиться и предаться молчаливому и восхищенному созерцанию окружающего меня великолепия.
- Нравится тебе здесь? - вдруг прозвучал за моей спиной мягкий, вкрадчивый голос.
- Да-а-а... - выдохнул я. Мне и впрямь было хорошо и спокойно, а этот мрачный и загадочный храм постепенно становился родным.
- А тогда ты был весь скован и испуган. Я понял, что не пришло еще время тревожить тебя: ты не ведал, за чем сюда шел.
- А разве что-то изменилось? - я обернулся: Магистр стоял передо мной. Его глаза без зрачков, напоминавшие бездонные черные дыры, улыбались. - Разве теперь я знаю, для чего меня привели сюда?
- Теперь ты о СЕБЕ знаешь чуть больше, - последовал ответ, мягкий и шелестящий, как и весь его облик. Если бы можно было ассоциировать живое (по крайней мере, говорящее и двигающееся) существо со звуком, то Магистр напоминал мне ворох осенних листьев, гонимых ветром по асфальту.
- Возможно, - уклончиво согласился я. - Я все хотел поинтересоваться, почему вы так одеваетесь и, вдобавок, носите золотую маску?
Магистр добродушно усмехнулся и сверкнул глазами, которые после этой мгновенной вспышки потемнели еще больше, хотя это казалось невозможным:
- Тебе лучше никогда не видеть ТОГО, ЧТО скрыто под ней.
Я пожал плечами и не стал настаивать.
- Не желаешь ли взглянуть на генетический материал для будущего человека? – переменил Магистр тему. Я кивнул.
Тогда он махнул рукой, и его молниеносно явившийся непонятно откуда помощник принес небольшую деревянную коробку. Он поставил ее на низенький мраморный столик и открыл.
Опустившись на колени, я с интересом принялся разглядывать содержимое. Это были кости древнего позвоночного морского животного, замороженные во льду. Я осторожно коснулся пальцами их белой поверхности, и воскликнул:
- Но как это может быть?! Неужели предки современного homo sapiens были рыбами? Или вы как-то рассчитываете вырастить на этом человека нового образца?
Магистр улыбнулся краешками глаз (ну совсем, как я!) и ответил, что речь идет не совсем о предках и не обо всех представителях рода человеческого, ибо он пестр, но о «вышедших из моря». По его мнению, многие научные теории и позитивистско-материалистическая философия будут опрокинуты сходу, едва ученый мир примет эти находки.
- Люди многого не знают и, что самое прискорбное, - не хотят знать, - вздохнул он. – Они концентрируют все свои силы на борьбе с Природой, тогда как лишь погружение в нее поможет разгадать загадки, над которыми человечество бьется столетиями. Оно ограничивает себя разумом и абстракциями – т.е., изобретениями, к которым стоит прибегать лишь тогда, когда открыто и исследовано все то, что уже существует, использованы все его возможности. Человек воображает, что идет по пути наименьшего сопротивления, однако создает для себя на пустом месте новые трудности, иногда неразрешимые. Сложное сложно само по себе, но к чему усложнять простое? Поразительно, но разум служит человеку для того, чтобы ограничивать возможности познания, а необъяснимые с точки зрения им же самим «лимитированного» разума явления списать на «сверхъестественные» силы, существующие только в их воображении. Нет ничего нереального. Нет того, во что можно было бы верить: есть только то, что можно знать.
- Боюсь только, что когда это, в итоге, поймут, будет слишком поздно, - с горечью подхватил я. – А кто они, в таком случае, эти наши далекие предки и возможные потомки?
- Это была древняя и очень обширная цивилизация. Она просуществовала много тысячелетий, и была настолько прочна, что агонизировала приблизительно до начала промышленной революции, и тогда была окончательно уничтожена. Обрывки ее священных текстов и уцелевшие реликвии хранились впоследствии в различных тайных обществах. В том числе, и в том, что возглавлял ты. Правда, это было задолго до тебя и тебе вряд ли об этом известно. Тем не менее, кое-чем я могу сейчас с тобой поделиться, и это что-то ты сейчас видишь перед собой.
Я опять склонился над скелетом, и в следующий момент с моих уст сорвалась неожиданная даже для меня самого просьба:
- Могу я взять кусочек кости себе?
Я не очень понимал, для чего он мне нужен – моя интуиция потребовала его, и я подчинился. Магистр почему-то не воспротивился, и, аккуратно вырезав скальпелем небольшой квадратик – размером где-то сантиметр на сантиметр – зашил его в кожаный медальон и повесил мне на шею. Я поблагодарил. Возникшую неловкую паузу он прервал тем, к чему я тоже совершенно не был готов:
- Жаль, что мы встретились только сейчас. Многих бед можно было бы избежать. Ведь я ожидал тебя четырнадцатью годами раньше.
Я заметил, как при этой фразе Фрэнк виновато поморщился. Магистр кинул на него быстрый взгляд и продолжил:
- Если бы ты после своей аварии в Имоле не попал бы в руки земных врачей, а оказался здесь, тебя бы за неделю поставили на ноги. Увы, в те дни Фрэнк еще не установил с нами контакт. Впрочем, ладно, - поправился он, осмотрев меня с головы до ног. - И так неплохо. Пожалуй, даже лучше, чем было.
- Вы так думаете? – вскинулся я.
- Могло быть и хуже, - резонно заметил он. – Для тебя «подобрали» человека, росшего практически твоим клоном и который при иных обстоятельствах параллельно развивал бы твои теории в другом месте и немного позже. Незримые друг для друга, вы планомерно шли бы к одинаковой цели, избрав едва ли не одинаковые средства для ее достижения, ибо пусть не генетически, но духовно вы идентичны.
Теперь пленку «отмотали» на двадцать лет назад. Это и минус, и плюс. Минус в том, что придется многое проходить и переосмысливать заново, ты потеряешь довольно много времени, но в этом же и плюс: ты выйдешь на качественно новый уровень нравственного развития, перед тобой откроются новые горизонты. Но я читаю в твоих глазах вопрос, - добавил он, не отрывая от меня пристального взора. – Задавай.
- Почему тогда все это произошло в тот день? Что пошло не так?
- Следуй за мной, - глухо прозвучал ответ. Фрэнк остался в зале.
Мы миновали много лестничных пролетов, замысловатых лабиринтов, проемы между которыми порой были так узки, что едва вмещали человеческую фигуру.
Наконец, мы проникли в подземную лабораторию, заставленную компьютерами с огромными прожекторами, колбами, какими-то флягами, пробирками и морозильными камерами. Всюду были провода и кнопки; я боялся нечаянно что-то смахнуть или задеть. Все это резко контрастировало с убранством наверху, однако я уже разучился удивляться чему-либо.
Мой спутник подошел к одному из устройств и включил его:
- Немного терпения, дитя мое. Ты ждал четырнадцать лет. Что такое несколько минут по сравнению с ними?
Я прикрыл глаза в знак согласия.
Вскоре на экране появилась «картинка из Имолы», как выразились бы господа комментаторы гонок «Формулы-1» на «Рен-ТВ». Ее особенность заключалась в том, что она была как бы «живой», словно видеотехника научилась записывать и воспроизводить эмоции и ощущения людей. Я вновь испытывал то, что переживал в те минуты: мрачные предчувствия, мучительный страх за Михаэля, какую-то безысходность, овладевавшую мной на доли секунды и которую я изо всех сил старался побороть… Будто сработала «машина времени», и я вдруг испугался, что не смогу вернуться в ставшее полупризрачным настоящее. Хотя, может быть, рассуждал я, мне удастся обмануть судьбу и выбить у нее право самому сочинять свою карму?
Но это была лишь иллюзия, ибо при этом я видел себя как бы со стороны, и невольно сравнивал себя при этом с Лео, героем нашего знаменитого сериала «Клон», который был одновременно и Лукасом, и Дьогу (братьями-близнецами, с которых он скопирован), и самим собой. В этом спектакле я сам был уже не Айртоном Сенной и не Фернандой фон Манштейн, а каким-то «третьим» лицом, соединившим в себе, тем не менее, черты обоих и хранившим в себе их воспоминания, мысли и чувства.
Погрузившись в себя, я не очень внимательно смотрел все то, что предшествовало моей фатальной аварии.
Но вечно «оттягивать» его было нельзя, и, наконец, для меня вновь настал тот роковой миг. Словно в замедленном повторе при прямой трансляции мой болид неудержимо рвался к бетонной стене в повороте «Тамбурелло». Я старался разглядеть тот обломок подвески, пробивший мой шлем, но не сумел: мое сердце учащенно забилось, а на глазах выступили слезы. Я разволновался до такой степени, что детали ускользали из поля моего зрения, хоть Магистр и увеличил план.
- Я все равно ничего не понимаю! – раздраженно хлопнув себя по коленям, я рухнул в стоявшее рядом кресло. Магистр подошел сзади и ласково обнял меня за плечи.
- Значит, и не надо, - раздался, словно из-за наглухо забитой двери его вкрадчивый голос. – Ты не найдешь того, что ты ищешь. На твои вопросы нет ответов. Судьба каждого человека - это программа, - подытожил он, включая другой компьютер. – В любой программе могут быть сбои. Иногда настолько масштабные, что даже мне – тому, кто способен на многие недоступные для человека вещи, сложно было сразу поймать твою «волну». Я уловил ее только тогда, когда ты был уже в другом теле, и мое «зеркало Галадриэли» показало мне тебя. Поэтому мы сейчас с тобой и разговариваем.
Я покачал головой. Нет, такое объяснение не удовлетворяло меня, хотя в душе я признавал справедливость сказанного; мне стало ясно, что более нет смысла копаться в прошлом, рискуя увязнуть в нем. Я должен строить будущее.
- Что ж… - протянул я, вставая. – Коли так, то…
- Возьмем пример, - явно не собираясь завершать «сеанс», Магистр твердой рукой удержал меня на месте. – Хочешь увидеть то, что по плану произойдет с Кими в этой гонке?
Он внезапно обернулся ко мне, и в темных, ничего не выражающих глазах, вновь полыхнули дьявольские язычки пламени.
Я задрожал всем телом. Казалось, моя душа была для него раскрытой книгой, и он легко затрагивал самые болезненные ее струны.
Несколько мгновений я боролся с собой, сомневаясь, смогу ли выдержать эту пытку. С другой стороны, если она мне, так или иначе, предстоит, предпочтительнее быть готовым ко всему. Я взял себя в руки, однако мое «да» все равно получилось каким-то жалким и беспомощным. Магистр хладнокровно вернулся к компьютеру.
Минут пятнадцать экран был абсолютно темным и пустым. Я затаил дыхание и сжал кулаки до такой степени, что ногти впились в ладони. Нервы были на пределе; казалось, еще мгновение – и я разобьюсь на мириады микроскопических осколков. Силы понемногу оставляли меня, и едва я собрался потребовать прекратить это медленное «распиливание» меня по кусочкам, когда на экране взвились клубы дыма и пыли. В них тонули остатки того, что когда-то было стремительной алой ‘Ferrari’ F2008 под номером 1.
Мой крик огласил, наверное, все подземное пространство, оглушив меня самого.
- Нет, убери это! – зажмуривая глаза и закрывая уши руками, визжал я. – Как ты можешь так спокойно смотреть на ЭТО?! Он… Он…
Слова застревали у меня в пересохшем горле. Я забывал их значения, беспорядочно сыпал ими, безотчетно для себя, не заостряя на этом внимания. Неужели это было важно?!
- Слишком дорог тебе. Это я тоже знаю, - закончил за меня Магистр и прервал показ.
- Зачем, зачем ты заставил меня смотреть на все это?!
- Разве я тебя заставлял? – спокойно возразил он. – Я лишь предложил. В твоей воле было отказаться.
- Вы правы, - потупился я. – Простите меня.
- Опять переходишь на «вы»? – усмехнулся он.
Только тут я обнаружил, что в порыве эмоций нарушил субординацию. И хотя по-человечески это было понятно и где-то оправданно, ибо в приступе невыразимого ужаса и безумной тоски я потерял контроль над собой. Однако я поспешил снова извиниться. Магистр отмахнулся.
- Твои чувства понятны, - улыбнулся он. – И ему очень повезло, что он покорил именно твое сердце и именно в данный момент, поскольку это может его спасти.
- Что ты имеешь в виду? – всхлипнул я, постепенно оправляясь от шока.
- Если тебе угодно, ты сумеешь «перепрограммировать» его судьбу. Человеческий путь сплетен из тончайших нитей, и если ты хочешь изменить его траекторию, просто вплети новую. Не бедность, а богатство. Не беду, а счастье. Не ложь, а правду. Не смерть, а жизнь.
- Получается, что жизнь каждого человека управляется отсюда? Таков подтекст твоих намеков? – я был ошеломлен.
- Не совсем так, - пожал плечами магистр. – И я абсолютно ни на что не намекаю, а говорю прямо. Речь идет только об отдельных личностях. Избранных. Их можно вести. Им можно указывать непроторенные дороги и нехоженые тропинки; им можно показывать незанятые ниши, но ИМИ НЕЛЬЗЯ УПРАВЛЯТЬ. Это разные вещи.
- Допустим. Но что ты… то есть, что я сейчас собираюсь сделать с Кими? Не означает ли это вмешательство в его судьбу?
- Это означает отведение от него удара. Не больше, но и не меньше.
- Каким образом мне это удастся?
- Сила твоей мысли наложит новую «запись» на старую. Просто скажи, что ты желаешь увидеть.
- Чтобы он стоял на верхней ступени подиума, высоко подняв победный кубок!
- Взгляни! – жестом фокусника Магистр пригласил меня обратить взор на экран. Кими возвышался над толпами болельщиков, омываемый волнами исходившего от них тепла; со взъерошенных белокурых волос падали оземь капли шампанского, прекрасные глаза цвета утреннего неба сияли. Радость переполняла меня; когда я впился в них взором - пусть через тонкий портал целой сети реальностей. Мой чемпион. Моя гордость. Моя надежда и моя любовь.
- У тебя лицо совершенно преобразилось! – Магистр внезапно расхохотался, и его смех немного отрезвил меня. – Ты даже не пытаешься скрыть свою влюбленность.
- Неужто это преступление? – я поднял брови.
- Нет ничего прекраснее любви, - неожиданно проникновенно промолвил он. – Пожалуй, это главное, если не единственное, ради чего стоит жить.
- Так в чем же дело?
За сравнительно короткий период нашего тесного общения у меня сложилось впечатление о Магистре как о мудром, справедливом и, вместе с тем, довольно жестком, немного циничном, познавшем абсолютно все и потому скучающем в отсутствие новых открытий существе. Вряд ли такая романтика была ему свойственна, однако, вероятно, именно поэтому его слова и проникли так глубоко мне в душу.
- Ни в чем. Просто ты такой забавный, когда смотришь на него, - Магистр потрепал меня по голове, и в ответ я расплылся в улыбке.
- Тебе не хотелось бы отдохнуть? – поинтересовался он, когда мы уже покинули лабораторию и теперь снова кружили по бесконечным лабиринтам. – День был для тебя тяжелым.
Что верно, то верно: я действительно ощущал усталость – и моральную, и физическую. Пережитые мной сегодня эмоциональные всплески были подобны шторму; я был похож на потерпевшего кораблекрушение. Кроме того, я жаждал остаться наедине со своими мыслями, попытаться упорядочить их. Они скакали в моей голове, словно газели по дикому лесу. Я решил последовать совету Магистра.
- Да. Признаться, я с ног валюсь.
Мой гостеприимный хозяин отвел меня в уже знакомую мне комнату, где я обнаружил прежнюю удобную широкую кровать с алым покрывалом. Страшно обрадовавшись представившейся возможности наконец-то погрузиться в сон, я вдруг подскочил, как ужаленный:
- А гонка?! Я ведь ее пропущу… уже пропустил… нет еще?
- Время здесь находится в состоянии стагнации, дитя мое, - назидательно произнес Магистр. – Можешь спать спокойно. В верхнем же мире твое отсутствие не продлится более получаса.
С облегчением вздохнув, я юркнул в кровать. Укрыв меня алым шелковым покрывалом, Магистр направился к выходу. Уже в дверях он остановился и, вспомнив что-то, добавил:
- Ты вправе позвать сюда кого-нибудь, если тебе некомфортно спать одному. Однако помни, что здесь не только нет течения времени: это место обнажает ВСЮ человеческую натуру, самые скрытые, самые светлые, но и самые темные ее стороны…
~The End~
17 января 2008 г.
Лучиэнь_ищущая_Тень, по вопросам модераторства обращайтесь в личку админа
Руссукр (Расскажи_свой_сон) все записи автора
Спецкорр Асириса, как ни странно, тоже был подростком и юношей, тоже видел сны, вызванные его любовью к девочкам, а потом к девушкам.
