Цель жизни

За всем нашим опытом, сознательно или бессознательно, стоит один великий вопрос — какова цель жизни? Я обдумывал этот вопрос, и хотел бы поделиться своими мыслями в надежде, что они принесут непосредственную, практическую пользу всем, кто их прочитает.
Я считаю, что цель жизни — быть счастливым. С момента рождения каждое человеческое существо хочет счастья и не хочет страдания. Ни социальные условия, ни образование, ни идеология не могут на это повлиять. Из самой основы нашего существа мы просто желаем удовлетворённости. Я не знаю, есть ли у вселенной с её бесчисленными галактиками, звёздами и планетами более глубокий смысл, но по меньшей мере ясно, что мы, люди, живущие на этой Земле, сталкиваемся с задачей сделать свою жизнь счастливой. А потому важно выяснить, как же достичь большего счастья.

Как достичь счастья

Для начала стоит разделить все виды счастья и страдания на две главные категории: умственные и физические. Из них умственные оказывают на большинство из нас наиболее значительное влияние. Если мы не тяжелобольны или не лишены самого необходимого, то наше физическое состояние играет в жизни второстепенную роль. Если тело в довольстве, мы его практически не замечаем. Ум, однако, регистрирует всякое событие, вне зависимости от того, насколько оно невелико. Потому мы должны уделить наши самые серьёзные усилия достижению умственного мира.
Из своего ограниченного опыта я выяснил, что самая высшая степень внутреннего спокойствия происходит от развития любви и сострадания.
Чем больше мы заботимся о счастье других, тем больше становится чувство нашего собственного благосостояния. Воспитание тёплых, добросердечных чувств к другим автоматически даёт уму облегчение. Это помогает устранить любые страхи и боязнь за свою безопасность и придаёт силу для борьбы с любыми препятствиями, с которыми мы можем встретиться. Вот первейший источник успеха в жизни.
Пока мы живём в этом мире, мы обязательно будем встречаться с проблемами. И если при их появлении мы потеряем надежду и впадём в уныние, то лишь уменьшим нашу способность встречать трудности в лицо. Если же, напротив, мы будем постоянно помнить, что не только нам, но каждому приходится терпеть страдания, этот более реалистичный взгляд на жизнь увеличит нашу решимость и способность преодолевать неприятности. С таким отношением каждое новое препятствие будет рассматриваться нами, как ценная возможность для совершенствования нашего ума!
Таким образом, мы должны постепенно стремиться стать более сострадательными, то есть развить и истинное сочувствие к страданиям других, и волю к тому, чтобы устранить их боль. В результате вырастет наша внутренняя сила и безмятежность.



Наша потребность в любви

В конце концов, любовь и сострадание приносят величайшее счастье просто потому, что наша природа лелеет их превыше всего прочего. Потребность в любви лежит в самой основе человеческого существования. Она происходит от нашей глубокой взаимной зависимости с другими существами. Какой бы сильной и умелой ни была индивидуальность, она не выживет в одиночку. Какими бы энергичными и независимыми мы ни чувствовали себя в периоды нашего процветания, всё же когда мы больны, слишком стары или слишком молоды, нам приходится полагаться на поддержку других.
Конечно, взаимозависимость — это фундаментальный закон природы. Не только высшие формы жизни, но и многие из мельчайших насекомых являются общественными существами, которые без всякой религии, законодательства или образования выживают благодаря взаимному сотрудничеству, основанному на врождённом признании своей взаимной связи. Все явления, от планеты, которую мы населяем, до окружающих нас океанов, облаков, лесов, и цветов, возникают зависимо от тонких энергетических основ. Без их должного взаимодействия, все бы они распались и растворились.
И поскольку наше человеческое существование столь зависит от помощи других, наша потребность в любви лежит в самой основе нашего существования. Потому мы нуждаемся в настоящем чувстве ответственности и искреннем участии в благополучии других.
Следует рассмотреть, что же на самом деле представляем собой мы — человеческие существа. Мы не похожи на машины. Если бы мы были просто механическими устройствами, то машины могли бы облегчить все наши страдания и удовлетворить все наши нужды. Однако, поскольку мы не просто материальные существа, было бы ошибкой относить все наши надежды на счастье лишь к внешнему развитию. Вместо этого, чтобы выяснить, что же нам требуется, мы должны рассмотреть наши истоки и нашу природу.
Оставляя в стороне сложный вопрос о создании и эволюции нашей вселенной, мы можем по меньшей мере согласиться, что каждый из нас является порождением наших собственных родителей. Обычно наше зачатие происходит не просто из-за сексуального желания, но в результате решения родителей завести ребёнка. Такие решения основываются на чувстве ответственности и альтруизме — на их сострадательном обязательстве заботиться о ребёнке, пока он не сможет позаботиться о себе сам. Так, с самого момента нашего зачатия, любовь родителей оказывается непосредственно включённой в наше порождение.
Более того, на ранних стадиях нашего роста мы полностью зависим от заботы матери. По мнению некоторых учёных, умственное состояние беременной женщины, спокойное или возбуждённое, непосредственно сказывается на развитии ещё нерождённого ребёнка.
Выражение любви также очень важно и с момента рождения. Поскольку самое первое, что мы делаем — это сосём молоко из груди матери, мы естественно чувствуем близость к ней, а она, чтобы кормить нас, должна чувствовать к нам любовь, поскольку если она переживает гнев или обиду, её молоко свободно не потечёт.
Затем, до трёх или четырёхлетнего возраста, наступает критический период развития мозга, в течение которого любящее физическое соприкосновение бывает важнейшим фактором нормального роста ребёнка. Если ребёнка не любят, не ласкают, не обнимают и не держат на руках, его развитие нарушается и его мозг не достигает должной зрелости.
Поскольку ребёнок не может выжить без заботы других, любовь оказывается для него самым важным фактором. Счастливое детство, избавление от детских страхов и здоровое развитие уверенности в себе самым прямым образом зависят от любви.
В наши дни многие дети растут в домах, где нет счастья. Они не получают должной любви, а в последующей жизни они редко любят родителей и нередко им оказывается трудно полюбить других. Это очень грустно.
Когда дети подрастают и идут в школу, их потребность в поддержке должны удовлетворять учителя. Если учитель не только даёт академическое образование, но и принимает ответственность за подготовку учеников к жизни, они будут испытывать к нему доверие и уважение, а то, чему он их учил, оставит неизгладимый отпечаток в их умах. С другой стороны, вещи, преподававшиеся тем учителем, который не изъявлял настоящего участия в благосостоянии учеников, будут восприниматься как временные и не задержатся в уме надолго.
Точно так же, если больного лечит врач, проявляющий к нему тёплые человеческие чувства, то больной почувствует себя легче, и желание врача проявить наилучшую заботу будет само по себе целительным, вне зависимости от его профессионального умения. Если же врачу недостаёт человеческих чувств и он демонстрирует недружественное отношение, нетерпение или пренебрежение, то больному не будет покоя, даже если даже врач обладает высокой квалификацией, правильно определил болезнь и прописал верные лекарства. Чувства пациентов неизбежно влияют на качество и устойчивость выздоровления.
Когда мы участвуем в обычном повседневном разговоре, то если кто-то говорит с тёплыми человеческими чувствами, то нам приятно его слушать, и мы откликаемся соответственно — весь разговор становится интересным, вне зависимости от того, насколько важна его тема. С другой стороны, если человек говорит холодно или резко, то нас это тяготит, и мы стараемся поскорее закончить общение. При всех событиях — от самых незначительных до наиболее важных — наша любовь и наше уважение к другим жизненно важны для нашего счастья.
Недавно в Америке я встретился с группой учёных, которые сказали, что уровень умственных расстройств в их стране очень высок — около 12% всего населения. В результате нашей дискуссии выяснилось, что главная причина депрессий — не недостаток материальных благ, а то, что люди лишены любви со стороны других.
Так что, как вы можете видеть из всего написанного мною выше, мне представляется ясным одно: сознаём мы это или нет, с самого рождения потребность в человеческой любви у нас в крови. Даже если любовь исходит от животного, или со стороны того, кого мы обычно считаем врагом, и взрослые, и дети чувствуют к ней естественное притяжение.
Я считаю, что никто не рождается свободным от потребности в любви. И это показывает, что людей нельзя считать чисто физическими существами, несмотря на то, что некоторые современные школы мысли стремятся применять такой подход. Никакой материальный предмет, каким бы красивым и ценным он ни был, не заставит нас почувствовать, что мы любимы, ибо наше глубинная тождественность и истинный характер лежат в субъектной природе ума.



Развитие сострадания

Некоторые из моих друзей говорили мне, что хотя любовь и сострадание — это всё хорошо и замечательно, однако это не очень актуально. Наш мир, говорят они, не такое место, где подобные верования обладают большой силой и влиянием. Они заявляют, что гнев и ненависть настолько в человеческой природе, что человечество всегда будет управляться ими. Я не согласен.
Мы, люди, существуем в нынешней форме около ста тысяч лет. Я уверен, что если бы в течение всего этого времени человеческий ум управлялся в первую очередь гневом и ненавистью, наше население уменьшилось бы. Но несмотря на все наши войны, сейчас наше население больше, чем когда-либо. Это ясно указывает мне, что любовь и сострадание в мире преобладают. И вот почему неприятные события оказываются "новостями" — сострадательная деятельность настолько является частью нашей повседневной жизни, что мы принимаем её как нечто само собой разумеющееся и потому почти не замечаем.
Пока что я обсудил главным образом ментальные достоинства сострадания, но оно вносит благой вклад и в физическое здоровье. Судя по моему личному опыту, между умственной устойчивостью и физическим здоровьем есть прямая связь. Гнев и возбуждение, без сомнения, делают нас более подверженными заболеванию. С другой стороны, если ум спокоен и занят положительными мыслями, тело нелегко поддаётся болезни.
Но конечно же, так же верно, что у всех нас есть врождённый эгоцентризм, который препятствует нам любить других. А поскольку мы желаем истинного счастья, которое достигается лишь спокойствием ума, и поскольку этот мир достигается лишь сострадательным отношением, то как же развить сострадание? Очевидно, что просто думать о том, как замечательно сострадание, недостаточно. Мы должны применить к его развитию согласованные усилия и использовать все события нашей повседневной жизни, чтобы преобразить наши мысли и наше поведение.
Прежде всего, нужно внести ясность относительно того, что мы подразумеваем под состраданием. Многие формы сострадательных чувств бывают смешаны с желанием и привязанностью. Например, любовь, которую испытывают родители к ребёнку, зачастую сильно связана с их собственными эмоциональными потребностями, и не является вполне сострадательной. Опять же, в браке, любовь между мужем и женой, особенно в начале, когда супруги ещё не очень хорошо знают глубинный характер друг друга, основывается во многом скорее на привязанности, чем на истинной любви. Наше желание может быть столь сильным, что человек, к которому мы привязаны, может казаться нам очень хорошим, тогда как фактически в нём может быть много отрицательного. В добавок к этому, у нас есть склонность преувеличивать небольшие положительные черты. Затем, когда отношение одного из партнёров меняется, другой часто испытывает разочарование, и его отношение меняется тоже. Это указывает на то, что их любовь была мотивирована больше личными потребностями, чем подлинной заботой о другой индивидуальности.
Истинное сострадание — это не просто эмоциональный отклик, но твёрдое обязательство, основанное на разуме. Потому истинно сострадательное отношение к другим не меняется, когда они плохо себя ведут.
Конечно, развить этот вид сострадания вовсе нелегко! Для начала давайте рассмотрим следующие факты:
Красивы люди или отталкивающи, дружелюбны или враждебны, в конце концов всё равно они человеческие существа, такие же, как и вы. Подобно вам, они желают счастья и не хотят страдания. Более того, у них есть такое же право преодолевать страдание и быть счастливыми, как и у вас самих. Теперь, когда вы признаёте, что все существа равны в своём желании счастья и в своём праве на него, вы автоматически почувствуете симпатию и близость к ним. Через знакомство вашего ума с этим чувством универсального альтруизма вы разовьёте чувство ответственности за других — стремление действенно помогать им преодолеть свои проблемы. Оно не является избирательным и равно приложимо ко всем. Коль скоро они — человеческие существа, переживающие удовольствие и боль, как и вы сами, нет никакой логической основы для того, чтобы делать какие-то различия между ними и переменять к ним своё отношение, если они плохо себя ведут.
Позвольте мне подчеркнуть, что развить такое сострадание, уделив этому время и терпение, вполне в наших силах. Конечно, наш эгоцентризм, характерная привязанность к чувству отдельного, самосущего "я", является основной помехой нашему состраданию. На самом деле истинное сострадание можно пережить лишь тогда, когда это цепляние за "я" будет полностью устранено. Но это не значит, что мы не можем начать сейчас, и что для нас невозможен прогресс.

Как начать

Начинать нужно с устранения самых великих препятствий состраданию — ненависти и гнева. Как все мы знаем, это чрезвычайно сильные чувства, и они могут захватить весь наш ум. Тем не менее, их можно поставить под контроль. Если же они неконтролируемы, то эти отрицательные эмоции заразят нас, причём без всякого дополнительного усилия с их стороны, и затруднят наш поиск счастья любящего ума.
Так что для начала будет полезно исследовать, имеет ли гнев какую-либо ценность. Конечно, когда мы обескуражены какой-нибудь затруднительной ситуацией, кажется, что гнев нам помогает, придавая больше энергии, решительности и уверенности в себе.
Однако, при этом мы должны тщательно исследовать наше умственное состояние. Хотя верно, что гнев даёт дополнительную энергию, если мы исследуем природу этой энергии, то обнаружим, что она слепа — мы не можем быть уверены, положительными или отрицательными будут её результаты. Причина этого в том, что гнев перекрывает лучшую часть нашего ума — его разумную способность. Так что энергия гнева почти всегда ненадёжна. Он может стать причиной огромного количества разрушительного поведения, несущего лишь несчастье. Более того, если гнев увеличится до крайности, человек становится подобен сумасшедшему, и ведёт себя так, что причиняет себе столько же вреда, сколько и другим.
Однако, для преодоления трудных ситуаций можно развить столь же мощную, но значительно более управляемую энергию. Эта энергия происходит не только от сострадания, но и от разума и терпения. Они — самые сильные противоядия от гнева. К сожалению, многие люди ошибочно считают эти свойства признаками слабости. Я уверен, что верно обратное — это верные признаки внутренней силы и стойкости. Сострадание — нежное, мирное и мягкое по природе, но оно также очень могущенственно. А вот те, кто легко теряет терпение, как раз неустойчивы и не находятся в безопасности. Так что по мне вспышки гнева — прямые признаки слабости.
Так что, когда проблема только появляется, постарайтесь сохранять кротость и искреннее отношение, и будьте уверены, что результат будет хорошим. Конечно, другие могут попытаться воспользоваться вами, и если ваша невовлечённость только вдохновляет их на несправедливую агрессию, займите твёрдую позицию. Однако, делаться это должно с состраданием, и если вам необходимо высказать свои взгляды и принять сильные контрмеры, делайте это без гнева и злонамеренности.
Вы должны осознать, что если даже кажется, что ваши противники наносят вам ущерб, их разрушительная деятельность навредит лишь им самим. Чтобы пресечь своё эгоистичное побуждение расквитаться, вы должны призвать своё желание практиковать сострадание и взять на себя ответственность за то, чтобы помочь другому человеку не ввергнуться в страдание из-за его поступков.
А поскольку меры, которые вы примете, будут выбраны спокойно, они окажутся более эффективными, точными и сильными. Месть же, основанная на слепой энергии гнева, редко достигает цели.

Друзья и враги

Я должен снова подчеркнуть, что просто думать о пользе сострадания, разума и терпения недостаточно для того, чтобы их развить. Мы должны подождать, когда возникнут трудности, а затем пытаться практиковать эти достоинства. Кто же создаст нам такие возможности? Не друзья, конечно, но наши враги. Именно они причиняют нам большинство неприятностей. Так что если мы вправду хотим учиться, то мы должны считать врагов нашими лучшими учителями!
Для человека, развивающего сострадание и любовь, принципиально важна практика терпимости, а для этого совершенно необходим противник. Так что мы должны быть благодарны врагам, ибо именно они могут нам лучше всего помочь в достижении спокойствия ума! Кроме того, и в личной, и в общественной жизни бывает, что при перемене обстоятельств враги становятся друзьями.
Так что гнев и ненависть вредны всегда, и если мы не тренируем свои умы и не работаем над сокращением их негативной силы, они будут продолжать беспокоить нас и сводить на нет наши попытки развить спокойствие ума. Гнев и ненависть — вот наши настоящие враги. Вот кого мы должны победить, а не тех временных "врагов", которые сменяют друг друга на протяжении всей нашей жизни.
Конечно, то, что все мы хотим иметь друзей, это правильно и естественно. Я часто шучу, что если бы вы действительно хотели быть эгоистом, вам бы пришлось стать альтруистом! Вам пришлось бы заботиться о других, проявлять интерес в их благосостоянии, помогать им, служить им, создавая всё больше друзей и всё больше улыбок. В результате, когда вам самим понадобится помощь, вы найдёте множество помощников! Если же вы, напротив, пренебрегаете счастьем других, то в конце концов сами окажетесь неудачником. Разве можно создать дружбу ссорами и гневом, ревностью и соперничеством? Я так не думаю. Лишь любовь даёт нам настоящих и близких друзей.
В сегодняшнем материалистическом обществе, если у вас есть деньги и власть, вам кажется, что у вас много друзей. Но это не ваши друзья — это друзья ваших денег. Когда вы потеряете своё богатство и влияние, то обнаружите, что этих людей и след простыл.
Беда в том, что когда вещи мира текут к нам, мы становимся уверены, что можем справляться и сами, и не нуждаемся в друзьях, но когда наше положение и здоровье ухудшаются, мы быстро понимаем, как были неправы. В этот момент мы узнаём, кто действительно может помочь, а кто совершенно бесполезен. Так что, чтобы подготовиться к этому моменту и завести настоящих друзей, которые помогут нам в беде, мы сами должны воспитывать в себе альтруизм!
Хотя люди иногда смеются, когда я это говорю, сам я всегда хочу иметь больше друзей. Я люблю улыбки. Поэтому у меня есть задача — узнать, как завести больше друзей и как получить больше улыбок, особенно улыбок искренних. Ведь есть много видов улыбок — улыбки саркастические, искусственные, дипломатические. И многие улыбки не дают чувства удовлетворения, а иногда даже вызывают подозрения и страх — разве не так? Но искренняя улыбка даёт чувство свежести, и думаю, она свойственна лишь человеческим существам. И если это те улыбки, каких мы хотим, то мы сами должны создавать причины для их появления.

Сострадание и мир

В заключение я хотел бы кратко изложить мои мысли, выходящие за пределы темы этой краткой статьи и сделать более широкое утверждение: индивидуальное счастье может сделать действенный и глубокий вклад в общее усовершенствование всего человеческого сообщества.
Поскольку все мы разделяем одинаковую потребность в любви, то ко всем, кого мы встречаем при любых обстоятельствах, можно испытывать те же чувства, что мы испытываем к брату или к сестре. Не имеет значения, насколько нам в новинку лицо, или насколько отличаются их одежда и поведение — нет такой разницы между нами и другими людьми, которая имела бы значение. Глупо цепляться за внешние различия, ведь в основе наша природа — одна и та же.
В конечном счёте человечество едино, и эта маленькая планета — наш единственный дом. Если мы хотим защитить этот наш дом, каждому из нас нужно живое чувство вселенского альтруизма. Лишь оно сможет устранить эгоистические мотивы, заставляющие людей обманывать друг друга и причинять друг другу вред. Если у вас искреннее и открытое сердце, то вы естественно чувствуете уверенность и достоинство, и вам не нужно бояться других.
Я считаю, что на каждом уровне общества — семейном, племенном, национальном и международном — сострадание является ключом к более счастливому и успешному миру. Нам не нужно становиться религиозными, не нужно нам и верить в идеологию. Всё, что необходимо каждому из нас — это развить хорошие человеческие качества.
Я стараюсь относиться к каждому встречному, как к старому другу. Это даёт мне подлинное ощущение счастья. Это и есть практика сострадания.

(Из буклета, выпущенного по поводу посещения Австралии Его святейшеством Тензином Гьяцо, четырнадцатым далай-ламой Тибета в 1992 г.)

Вне присутствия дао нельзя говорить, но то, о чем поведать нельзя, - это дао. Вне присутствия дао нельзя размышлять, но то, о чем помыслить нельзя, - это дао.

В дао нет ничего от человека. Мудрый не судит: "Это дао, а то - не дао". В дао нет ничего от своего "я". Мудрый не различает между пребыванием в дао и отстранением от нег. В том, что дао нет, - залог того, что дао есть. В том, что мудрый не держится за дао, - залог того, что не потеряет дао.

Горшечник может создать десять тысяч горшков, но ни один горшок не может ни создать горшечника, ни уничтожить его. Дао может создать десять тысяч вещей, но ни одна вещь не сможет ни создать дао, ни уничтожить его.

Мудрый знает, что сознание едино, вещи едины, дао едино, и все они объединяются в одно. Он не меряет неизменными изменчивое и не ущемляет изменчивым неизменное.

Помраченность разума указывает на отсутствующее в наличном. Ее нельзя обнаружить. Ощущения приятные и неприятные являют нечто, возникшее из нечего. Их нельзя сокрыть. От приятных и неприятных ощущений проистекает знание, но оно касается только движений вещей. От помраченности разума проистекает незнание, но благодаря ему постигаешь вездесущность дао.

Одна искра может спалить десять тысяч вещей, но когда исчезнут вещи, где пребывать огню? Одно мгновение дао может обратить в небытие десять тысяч вещей, но когда исчезнут вещи, где же пребывать дао?

Стрельба из лука, верховая езда, игра на цине или игра в шашки - все эти искусства невозможно постичь в одно мгновение. Только дао не имеет форм, не правил, и его можно постичь в одно мгновение.

Мое дао подобно пребыванию в темном месте. Находя на свету, нельзя ничего увидеть в темноте. Пребывая в темноте, увидишь все, что находится на свету.

Мое дао подобно мечу. Обращая меч против других, извлечешь выгоды для себя. Хватаясь за меч руками, нанесешь себе рану.

Смерть в утробе. Смерть в яйце. Хотя мир велик, надежного знания о нем - все равно что лезвие меча и рука: пока рука не дотрагивается до меча, она себя не поранит.

Во сне, зеркале, в воде пребывает мир. Чтобы убрать мир, который снится, нужно не спать. Чтобы убрать вещи, которые отражаются в зеркале, нужно не смотреться в него. Чтобы убрать вещи, которые наполняют мир, нужно опорожнить сосуд, вмещающий их. Все, что есть и чего нет там, находится здесь, а не там. Вот почему мудрые не устраняет мир, а устраняет знание о нем.

Рыба, которая не хочет быть такой, как все рыбы, выбрасывается на берег и там погибает. Тигр, который не хочет быт таким, как все тигры, спускается с гор в город и там попадает в клетку. Мудрый не отличается от обыкновенных людей, поэтому ему нельзя воздвигнуть препоны.

"В самом себе не имей, где пребывать."? Следуй формам вещей вокруг тебя. Будь текуч, как вода, покоен, как зеркало, отзывчив, как эхо, и невозмутим, как тишина. Соединяйся с несогласным, обретай потерянное. Не стремись опередить других, но неотступно следуй за ними.

Мудрый не отличается от других тем, что он говорит, действует и мыслит. А тем, что он никогда не говорит, не действует и не размышляет, он отличается от других.

Облака плывут и птицы кружат в пустоте небес. Благодаря пустоте превращения могут свершаться без конца. Таково же дао мудрого.

Мы сознаем себя словно живущим во сне. По воле воображения мы можем странствовать духом в чертогах Великой Чистоты. Мы видим вещи как будто во сне. Отдаваясь переживаниям, мы можем улететь душой за приделы Восьми пустынь. Умей прозревать семена жизни и жить вечно. Умей забывать семена жизни и оставлять жизнь. Вот что такое дао.

Если в сознание закрались мысли об успехе и неудаче, демоны разума завладеют им. Если в сознание закрылась похоть, демоны распутства завладеют им. Если в сознание закрылась тревога, демоны отчаяния завладеют им. Если в сознание закрылась распущенность, демоны одержимости завладевают им. Если в сознание закрались мечты о возвышенной дружбе, демоны гордыни завладевают им. Если в сознание закрались мечты о вкусной еде, демоны чревоугодия завладевают им. Все эти демоны - призраки, созданные из темноты и мрака, ветра и воздуха, земли и красок, дряхлых тел и бренных предметов. Эти признаки и наше сознание друг друга возбуждают, и дух человека откликается их воздействию. Тот, кто подпал под власть демонов, одержим мыслями о выдающихся свершениях. Он не говорит, что служит демонам, но говорит лишь, что служит одному дао. В конце концов в нем все мертвые. Только мудрый может сделать дух одухотворенным, но не искать в духе духовность. Он опирается все десять тысяч вещей и не теряет силы, их рождающей. Он может все собрать, все рассеять, всему противостоять. Каждый день он откликается всему сущему, но его сердце пребывает в покое.

То, что плывет, - это лодка. Но то, благодаря чему можно плыть, - это вода, а не лодка. То, что движется, - это повозка. Но то, благодаря чему можно двигаться, - это вол, а не повозка. Размышление - это разум. Но то, благодаря чему можно размышлять, - это воля, а не разум. Нельзя знать то, отчего все есть таким, каково оно есть. Только не зная того, отчего все есть таким, каково оно есть, не идешь на встречу тому, что приходит, и не влечешься за тем, что уходит. Не стремясь на встречу приходящему и не устремляясь вслед уходящим, может жить одной жизнью с изначальным истокам Неба и Земли, в котором нет ни прошлого, ни настоящего.

Если знать, что сознание не является вещью, тогда поймешь, что и вещи не являются вещами. Если знать, что вещи не являются вещами, тогда поймешь, что дао не является вещью. Тогда не будешь преклоняться перед великими свершениями и изумляться глубокомысленным речами.

Говорить о дао - все равно что говорить о сновидениях. Тот, кто рассказывает об увиденных им во сне драгоценностях, всевозможных предметах или зверях, может только описать их, но не может передать их другому. Слушатели же могут только услышать о них, но не могут ими завладеть. Только тот, кто умеет слушать, ничего не принимает на верху и ничего не оспаривает.

Мои мысли меняются с каждым днем, движет же ими не мое "я", а судьба. Когда познаешь природу и судьбу, вовне не будешь видеть себя, внутри не будешь видеть свое сознание.

Сознание рождается от взаимного воздействия нашего "я" и вещей подобно тому, как огонь возникает от трения двух палочек. Нельзя сказать, что оно находится во мне или в других. Нельзя сказать, что оно не находится во мне, и нельзя сказать, что оно не находится в других. Живи им, и тогда "другие" и "я" перестанут быть соблазном.

Мирские истины ограниченны и противоречат друг другу. Они ведут к истинам всеобщим, но всеобщие не подчиняются порядку и ведут к тому, что не может быть упорядочено. Поэтому тот, кто может подчинить порядку одно чувство, может обрести естественную силу бытия. Тот, кто может забыть одно чувство, может соединиться с дао.

Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и дешевыми. Они сделаны из земли и, когда они разобьются, снова уйдут в землю. Таков человек.

Глаз, всматривающийся в себя, ничего не видит. Ухо, вслушивающееся в себя, ничего не слышит. Язык, пробующий себя на вкус, ничего не ощущает. Сознание, внимающее себе, ничего не сознает. Обыкновенные люди привязаны к тому, что находится вовне. Достойные люди привержены тому, что находится внутри. Мудрый знает, что то, и другое - неправда.

Ногти отрастают, волосы становится длиннее. Естественный рост вещей нельзя остановить ни на миг. Обыкновенные люди то, что проявилось, и не могут заметить скрытого. Достойные люди видят скрытое, но не могут довериться переменам. Мудрый доверяет переменам, чтобы пребывать в неизменном.

Твари, обитающие в морской пучине, претерпевают бесчисл6еные превращения, но вода одна для всех. Мое "я" и вещи вокруг непрестанно меняются великом превращения мира, но природа одна на всех. Зная, что природа одна на всех, поймешь, что нет ни других, ни моего "я", ни смерти, ни жизни.

Все в мире - одна вещь. Обыкновенные люди не знают ее истинного имени. Они видят вещи и не видят дао. Достойные люди определяют принципы вещей. Они видят дао и не видят вещи. Мудрый соединяется с небесным в себе. Он не доискивается до дао и не перевязан к вещам. Во всех путях - один и тот же путь. Не следовать дао - вот дао. Следовать ему - значит покоряться вещами.

Зная соблазны вещей, нет нужды вещи отвергать. Положим, мы видим перед собой землю или быка, дерево или лошадь: в нашем сознание есть их имена, а реальность их забыта.

Тот, кто достигает вершины мудрости, знает, что мудрость никогда не охватит собой весь мир. Поэтому он предпочитает простодушие. Тот, кто достиг вершины красноречия, знает, что красноречие никогда не раскроет сути всех вещей. Поэтому он говорит без прикраса. Тот, кто достиг вершины храбрости, знает, что храбростью никогда не одолеешь всех людей. Поэтому он скромен.

Среди всех вещей мира нет ни одной принадлежащей мне. Поскольку вещи не принадлежат мне, я не могу не следовать им. Поскольку я не принадлежу сам себе, я не могу не давать себе расти. Хотя я следую вещам, я не обладаю им. Хотя я даю себе расти, я не обладаю собой. Нельзя говорить о "внешних вещах", если нет "внешнего я". Нельзя говорить о "внешних формах", если нет "внешнего сознания". Дао - это одно. Его нельзя его определить и в него нельзя войти.

Тот, кто вглядывается в кончик волоска, не заметит, как грохочет гром. Тот, кто видит большое, не увидит малого. Тот, кто ищет близкое, не заметит далекого. Тот, кто слушает гром, не услышит тишины. Тот, кто внимает близкому, не постигнет отдаленного. Мудрый не на что не смотрит и потому все видит. Он ничего не слушает и потому все слышит.

Суть событий в самих событиях, и слова о них имеют смысл. Суть дао не в дао, и слова о нем бессмысленны. Если знать, что слова бессмысленны, то всякое слово будет приобщать к дао. Если не знать, что слова бессмысленны, то даже утонченнейшие слова будут все равно что бельмо на глазу.

Говорить о дао - все равно что говорить о сновидениях. Тот, кто рассказывает об увиденных им во сне драгоценностях, всевозможных предметах или зверях, может только описать их, но не может передать их другому. Слушатели же могут только услышать о них, но не могут ими завладеть. Только тот, кто умеет слушать, ничего не принимает на верху и ничего не оспаривает.

Конфуцианство, моизм и легизм исходят из того, что человек - существо общественное. Конфуций не мыслит послушного сына вне семьи, как не мыслит и цзюнъ-цзы вне отношений с обществом. Мо-цзы и легисты на первое место выдвигают государство. Представители этих школ никогда не выражали сомнения в том, что место человека - в обществе, среди ему подобных, и по отношению к обществу он должен выполнять определенные обязанности. Но именно этот тезис полностью отвергают даосы, которые смотрят на общество как на зло и призывают человека, вырвавшись из его цепких объятий и стряхнув с себя оковы ложных обязанностей и долга, вернуться к природе и слиться с потоком незамутненной, без ыскусственной и истинной вселенской жизни.
Появление таких взглядов отражено уже в "Лунь-юй", где рассказывается о встрече ученика Конфуция Цзы-лу с отшельником. В характеристике, которую дал Цзы-лу поведению отшельника, впервые сформулированы важнейшие расхождения между конфуцианством и тем подходом к социальным проблемам, который впоследствии был усвоен философами-даосами. "Отказываться служить своей стране неправильно, - сказал Цзы-лу. - Если отношения между старшими и младшими не могут быть нарушены, то как можно отказаться от обязанностей, связывающих друг с другом государя и подданного? Стремление сохранить свою личную чистоту ведет к разрушению основы человеческих взаимоотношений. Служа своей стране, цзюнъ-цзы поступает по справедливости. А то, что правда не может победить, он знает давно". Далее приводятся слова самого Конфуция, который, рассказав о многих отшельниках, замечает: "Я не таков. Я не говорю заранее "ты должен" или "ты не должен". Будучи далек от асоциальной позиции отшельников, Конфуций решает вопрос, следует ли участвовать в управлении, в зависимости от того, служит ли при данных условиях политическая деятельность воплощению в жизнь гуманности и справедливости.
По-видимому, взгляды отшельников еще не были связаны с термином "дао" , впоследствии обозначившим эту школу древнекитайской мысли. Буквальное значение "дао" - "дорога", "путь". Но уже с отдаленной древности это понятие стало употребляться и в переносном смысле, в значении "пути человеческого". Именно в этом смысле "дао" часто встречается в "Лунь-юй". Философы-даосы придали термину еще один, общефилософский смысл. В даосских трактатах он обозначает путь, которым следует вселенная, и вместе с тем то невидимое и непостигаемое ни ощущениями, ни интеллектом начало, в силу которого вселенная появилась и развивается. В приписываемой Лао-цзы книге "Дао-дэ-цзин" ("Классический канон пути и достояния") говорится: "Есть нечто хаотическое, но завершенное, существовавшее уже до рождения неба и земли, беззвучное и бесформенное. Неизменное и ни от чего не зависящее, оно без устали вращается по кругу. Его можно считать матерью Поднебесной. Имени его я не знаю, но называю его "дао". Начало дао, как бы воплощающее в себе целостность мироздания, противопоставляется даосами суетным людским делам и стремлениям. Целью того, кто осознал ничтожество всего мирского, должно быть слияние с дао с помощью мистического просветления.
Первым философом даосизма традиция считает Лао-цзы, который, как сообщает Сыма Цянь, был архивариусом при чжоуском дворе и во время встречи с Конфуцием наставлял последнего в мудрости. Однако, как теперь установлено, чжоуский архивариус, встречавшийся с Конфуцием и затем составивший по пути на запад книгу из 5000 иероглифов, - фигура легендарная, а книга "Дао-дэ-цзин" относится ко времени около 300 г. до н.э. Самым ранним даосским произведением многие ученые признают теперь книгу "Чжуан-цзы", и это побуждает нас взять ее за основу при изложении идей древнего даосизма. Существенную роль играет и то обстоятельство, что трактат "Чжуан-цзы", содержащий развернутую аргументацию и притчи, поясняющие большинство даосских тезисов, представляет несравненно более благоприятный материал для анализа этих идей, нежели лаконичный "Дао-дэ-цзин".

Даосизм возник в чжоуском Китае практически почти одновременно с учением Конфуция в виде самостоятельной философской доктрины. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы. Старший современник Конфуция, о котором - в отличие от Конфуция - в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-цзы считается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуют о его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком - откуда и имя его, "Старый ребенок", хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие "философ", так что имя его можно переводить как "Старый философ") и о его уходе из Китая. Идя на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение Дао-дэ цзин.

В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины - учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже .великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию - через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.

Трудно отделаться от впечатления, что концепция Дао во многом, вплоть до второстепенных деталей, напоминает многократно зафиксированную в упанишадах индо-арийскую концепцию великого Брахмана, безликого Абсолюта, эманация которого сотворила видимый феноменальный мир и слиться с которым (уйти от феноменального мира) было целью древнеиндийских философов, брахманов, отшельников и аскетов. Если прибавить к этому, что и высшей целью древнекитайских даосов-философов было уйти от страстей и суетности жизни к первобытности прошлого, к простоте и естественности, что именно среди даосов были первые в древнем Китае отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве с уважением отзывался и сам Конфуций, то сходство покажется еще более очевидным и загадочным. Чем объяснить его? На этот вопрос ответить нелегко. О прямом заимствовании говорить трудно, ибо, для этого нет документальных оснований, кроме разве что легерды о путешествии Лао-цзы на запад. Но и эта легенда не объясняет, а лишь запутывает проблему:

Лао-цзы не мог принести в Индию философию, с которой там были знакомы не менее чем за полтысячелетия до его рождения. Можно лишь предположить, что сам факт путешествий показывает, что и в то отдаленное время они не были невозможными и что, следовательно, не только из Китая на запад, но и с запада (в том числе и из Индии) в Китай могли перемещаться люди и их идеи.

В своей конкретной практической деятельности даосизм в Китае, однако, мало чем напоминал практику брахманизма. На китайской почве рационализм одолевал любую мистику, заставляя ее уходить в сторону, забиваться в углы, где она только и могла сохраняться. Так случилось, и с даосизмом. Хотя в даосском трактате "Чжуан-цзы" (IV-III вв. до н. э.) и говорилось о том, что жизнь и смерть - понятия относительные, акцент явно был сделан на жизнь, на том, как ее следует организовать. Мистические же уклоны в этом трактате, выражавшиеся, в частности, в упоминаниях о фантастическом долголетии (800, 1200 лет) и даже бессмертии, которых могут достичь праведные отшельники, приблизившиеся к Дао, сыграли немаловажную роль в трансформации философского даосизма в даосизм религиозный.

О Лао-цзы вообще мало что известно достоверно, и уже отец китайской истории Сыма Цянь (II в. до н.э.) не решался что-либо с уверенностью утверждать, поскольку мудрец предпочитал жить, "не оставляя следов", не единожды менял имя и многие годы провел отшельником в безлюдных горах. Считается, что родился он в обширном южном царстве Чу, где весьма сильны были традиции древнего шаманизма, ряд лет посвятил работе в книгохранилищах и архивах чжоуских царей, сосредоточивших в себе всю написанную мудрость Древнего Китая, занимался самосозерцанием и своеобразной "даосской йогой". В ряде древних книг (причем не только даосских) упоминается о том, что сам Конфуций спрашивал у него поучения и как он был восхищен мощью ума Лао-цзы. Когда, вознамерившись навсегда покинуть Срединные царства, Лао-цзы проходил через пограничную заставу, ее начальник, тоже немало продвинувшийся по пути духовного самосовершенствованния, умолил его оставить частицу своей мудрости Китаю - так, согласно преданию, и появилась на свет эта книга, насчитывающая всего пять тысяч знаков, но вмещающая все самое важное, что должен знать человек о Пути Вселенной - Дао и его манифестации в мире форм - Дэ.



Биография Лаоцзы (автор - Сыма Цянь)

Лаоцзы был уроженцем селения Цюйжэнь, волости Ли, уезда Ку, царства Чу. Его имя было Эр, второе имя - Дань, фамилия - Ли. Он в царстве Чжоу заведовал книгохранилищем. Когда Конфуций ездил в Чжоу, он спрашивал его о ритуале, и Лаоцзы ему отвечал: "Вы говорите о тех, кого давно нет и чьи кости уж истлели. Остались только их слова. Благородный муж, когда время ему благоприятствует, ездит на колеснице, а не благоприятствует, ходит с тяжкой ношей. Насколько мне известно, славный купец прячет глубоко, словно у него все пусто. И благородный муж обладает необъятной добродетелью, а своим видом походит на глупца. Откажитесь от гордыни и множества желаний, напыщенных манер и необузданных стремлений. Все это наносит вред вашему телу. Вот что только я и могу вам сказать". Конфуций удалился и сказал своим ученикам: "Птицы, я знаю, могут летать, рыбы, я знаю, могут плавать, звери, я знаю, могут бегать. Бегающих можно изловить в силок, плавающих - вытащить леской, летающих - сбить привязной стрелой. Как же изловить дракона, мне неведомо. На ветре и облаке он возносится на Небо. Сегодня я был у Лаоцзы, и он походит на дракона".

Лаоцзы исследовал Дао и добродетель, в его учении главным было таиться и не иметь имени. Жил долго в царстве Чжоу, но, видя его упадок, удалился. Когда достиг заставы на границе, ее начальник Радостный обратился к нему с просьбой: "Напишите книгу для меня перед тем как скроетесь". И тогда Лаоцзы написал книгу в двух частях, насчитывающую более пяти тысяч слов, в которой разъяснил смысл Дао и добродетели, и после этого ушел. Никто не знает, где он умер. Есть те, кто говорит, что Лао Лайцзы, тоже чусец, написал книгу в 15 глав, в которой разъяснил значение даосской школы. Жил, как указывают, в одно время с Конфуцием. Лаоцзы, вероятно, прожил более 160 лет, другие же говорят, что более 200 лет, ибо при исследовании Дао достиг долголетия.

Через 129 лет после смерти Конфуция, как явствует из исторических записей, главный хронист царства Чжоу Дань был принят циньским князем Сянем и ему сказал: "Цинь и Чжоу, будучи вначале едиными, разъединились и соединятся только через 500 лет разъединения. Спустя 70 лет после их соединения появится царь-гегемон". Некоторые говорят, что Дань и есть Лаоцзы, другие им возражают. Никому точно это не известно. Лаоцзы был благородным мужем-отшельником. Сына Лаоцзы звали Цзун. Он был полководцем княжества Вэй и получил в надел селение Дуаньгань. Сын Цзуна - Чжу, у Чжу сын - Гун. Праправнуком Гуна был Цзя. Цзя находился на службе ханьского императора Вэньди. У Цзя сын - Цзе. Цзе был наставником у князя Цзяоси Лю Ана, а поселился с семьей в Ци. В мире люди, следующие Лаоцзы, отвергают конфуцианское учение, а в конфуцианском учении отвергают Лаоцзы. Не об этом ли идет речь в строках: "Когда пути не одинаковы, не составляют вместе планов"? Ли Эр - это преобразование и исправление себя при недеянии и покое.

Краткая биография Чжуан-цзы, имеющаяся в «Исторических записках» Сыма Цяня, показывает только, как мало было известно о жизни философа. Жил он во второй половине IV в. до н.э. (приблизительными датами считаются 369- 286 гг. до н.э.) и занимал какой-то незначительный пост. Его отвращение к карьере государственного деятеля иллюстрируется анекдотом, рассказывающем о том, как чуский правитель, услыхав о талантах Чжуан-цзы, предложил ему стать главным министром в царстве Чу. Чжуан-цзы с улыбкой ответил на это посланнику чуского царя: «Пост главного министра - поистине почетный пост. Но не приходилось ли тебе видеть быка, которого собираются принести в жертву? После того как несколько лет его откармливали, его ведут в храм, покрыв драгоценным покрывалом. В этот момент он с удовольствием поменялся бы местами с забытым всеми поросенком, но уже поздно. Прочь! Не пытайся развратить меня! Лучше я для собственного удовольствия буду плескаться в сточной канаве, чем позволю правителю царства надеть на себя ярмо. Никогда до конца дней своих я не стану чиновником; так я оставляю себе удовольствие следовать собственным наклонностям и желаниям».

Презрение Чжуан-цзы к политической деятельности, неминуемо связанной в его представлении с пресмыкательством, иллюстрируется диалогами, приведенными в одноименном трактате. Вот, например, как ответил Чжуан-цзы купцу, получившему от циньского царя 100 колесниц и насмехавшемуся над бедностью философа: «Заболев, циньский царь пригласил врачей. Тот, кто вскрыл нарыв и удалил гной, получил одну колесницу, а тот, кто согласился вылизать геморройную шишку, - пять. Чем ниже способ лечения, тем больше дают за него колесниц. Как же ты лечил ему геморрой, что получил столько колесниц?». Представление Чжуан-цзы о свободе как высшем благе и его пренебрежение материальным достатком отражены в разговоре с царем Вэй. Когда Чжуан-цзы проходил мимо него в покрытой заплатами одежде из грубого холста и в сандалиях, подвязанных веревкой, царь спросил Чжуан-цзы, почему он живет в таких стесненных обстоятельствах. Чжуан-цзы ответил: «Я беден, но не стеснен. Стеснен тот, кто, обладая путем и духовным достоянием, не может проявить их. Изношенная одежда и стоптанная обувь - бедность, но не стеснение».

Трактат «Чжуан-цзы», из которого взяты эти диалоги, - один из шедевров китайской философской прозы. Свободный и необузданный полет фантазии отличает его от трактатов, в которых изложены учения других школ древнекитайской мысли. Выше говорилось о свойственном китайскому языку и литературе своеобразном историзме, сказывающемся в привязанности к конкретному и в том, что ряд абстрактных понятий создавался при помощи исторических примеров. Чжуан-цзы, призывающий человека сбросить оковы, налагаемые на него обществом, как бы самим своим творчеством совершает этот освободительный прорыв. В отличие от кратких изречений «Лунь-юй», от проповеднического тона «Мо-цзы» и от угнетающей узости «Шан-цзюнь-шу», в «Чжуан-цзы» философские идеи изложены в ярких притчах и диалогах, в которых действуют то исторические личности (например, Конфуций, которому большей частью вкладываются в уста высказывания даосского толка), то мифические персонажи, то фантастические существа наподобие Хаоса и Основы неба. Трудно определить жанр этого произведения - настолько разнообразны и непохожи друг на друга его фрагменты, - но ближе всего к истине мы будем, по-видимому, если назовем этот трактат сборником философских притч. Ядро его составляют первые семь глав, исходящие, быть может, от самого мыслителя. Идеи, в них высказанные, разрабатываются в остальных двадцати шести главах, принадлежащих его ученикам и последователям. Некоторые из этих глав написаны намного позже основного текста. К их числу относится гл. XXXIII, представляющая собой первый в древнекитайской литературе обзор философских течений. Сам Чжуан-цзы оценивается здесь следующим образом: «Он отпускал на волю свои мысли, облекая их в бредовые слова и абсурдные речи, не ограничиваясь ничем и не склоняясь ни на чью сторону. Считая, что Поднебесная погрязла в пороках, он не видел смысла в серьезности, говорил растекающимися, неопределенными выражениями и пользовался аллегориями, чтобы расширить человеческое постижение. Лишь существенные истины передавал он тяжелыми словами. Один только он умел общаться с духами неба и земли и все же не возноситься ни над кем... Хотя его язык полон неправильностей и странных выражений, он остроумный, гибкий и как бы вырывается из полноты его существа вопреки его воле. Его дух в высоте странствует с создателем, а внизу, на земле, его друзья - те, кто по ту сторону жизни и смерти, начала и конца. По отношению к основному он был всеобъемлющ и раскрыт, глубок и свободен; по отношению к первоначальному его можно назвать всепримиряющим и поднимающим мир на высший уровень. Вместе с тем он постоянно отвечал на все изменения и понимал каждую вещь и каждое существо».

Чтобы похвалы художественности трактата не остались бездоказательными, приведем отрывок, дающий представление о стиле произведения. «Три друга - учитель Сан-ху, Мэн-цзы Фань и учитель Цинь-чжан сказали друг другу: "Кто может, присоединяясь к другим, в то же время к ним не присоединяться? Кто может, действуя вместе с другими, в то же время совместно с ними не действовать? Кто может, взлетая на небо и странствуя в тумане, ускользать в беспредельное, забывать о жизни и не страшиться смерти?" Поняв друг друга, они стали друзьями.

Через некоторое время учитель Сан-ху умер. Он еще не был похоронен, когда Конфуций, услыхав о его смерти, послал своего ученика Цзы-гуна присутствовать на похоронах. Цзы-гун, придя, увидел, что один из друзей складывает песню, а другой играет на лютне. Потом они запели вместе: "О Сан-ху, Сан-ху! Ты вернулся к своей истинной причине, а мы все еще остаемся людьми". Поспешно подойдя к ним, Цзы-гун сказал: "Простите мою дерзость, но соответствует ли обряду - распевать возле тела усопшего?" Взглянув друг на друга и рассмеявшись, они сказали: "Что он знает о смысле обряда?"

Вернувшись, Цзы-гун рассказал обо всем Конфуцию. "Что это за люди, - сказал Цзы-гун, - не обращая внимания ни на достойное поведение, ни на внешний вид, они поют возле тела усопшего, даже не изменившись в лице. Для такого нет слов. Что это за люди?" - "Они странствуют за пределами правил, - ответил Конфуций, - а я остаюсь в их пределах. Поэтому мы не можем друг с другом встретиться. Я глупо поступил, послав тебя на похороны с выражением соболезнования. Они общаются с создателем как человек с человеком и странствуют в едином дыхании неба и земли. На жизнь они смотрят как на опухоль, как на нарыв, а на смерть как на освобождение от опухоли и удаление гноя. Как могут такие люди оказывать предпочтение жизни перед смертью?.. Они вращаются между концом и началом, не зная предела, они блуждают по ту сторону пыли и грязи этого мира, они беззаботно странствуют, служа лишь недеянию. Станут ли они волноваться о выполнении обрядов и церемоний, принятых в мире, лишь для того, чтобы угодить ушам и глазам толпы?"»

Судьба даосизма на протяжении веков полна удивительных контрастов. Учение, которое столь настойчиво подчеркивало безразличие к суете жизни и проповедовало спокойное приятие смерти, во II в. до н.э. послужило основой религии, ставившей себе целью отыскать средства к долголетию и бессмертию. В это время в Китай проник буддизм, и по образцу буддийской религиозной организации была создана даосская церковь с многочисленными храмами и монастырями и появился даосский классический канон («Дао-цзан»), насчитывающий свыше тысячи сочинений. Одним из основателей даосской религии был Чжан Лин, завоевавший популярность тем, что он обучал способам достигнуть долголетия и изготовлял эликсир бессмертия. Во второй половине П в. до н.э. в Сы-чуани, на Западе Китая, он основал даосскую секту, с адептов которой собиралось по пять мер риса (откуда и ее название «Учение пяти мер риса»). Последователи Чжан Лина назвали его «небесным учителем», и это на некоторое время стало официальным титулом, перешедшим по наследству к его потомкам. Они считались главами даосской церкви, но на самом деле не пользовались особым авторитетом среди большинства даосских жрецов.

Революционные потенции даосизма как крестьянской утопии нашли выражение в учении другой даосской секты, созданной в восточных районах Китая Чжан Цзюэ, современником Чжан Лина. «Учение великого спокойствия», которому следовала эта секта, говорило о том, что после свержения Ханьской династии наступит новое царство всеобщего спокойствия, счастья и равенства. Последователи Чжан Цзюэ не ограничивались одними обещаниями; они создали сельские общины, в которых старались осуществить принципы равенства, и мощную военную организацию, попытавшуюся в первый день 184 г. молниеносным ударом захватить власть в стране. Эта попытка не удалась, и восстание (названное «Восстанием желтых повязок») было через некоторое время потоплено в крови.

Учение, впоследствии получившее наибольшее распространение среди даосов, коренным образом отличалось от взглядов Лао-цзы и Чжуан-цзы, хотя Лао-цзы и стал одним из главных даосских божеств. Это новое учение было разработано Гэ Хуном (253-333 гг.), автором трактата «Бао-пу-цзы» («Учитель Обнимающий простоту»), объединившим даосскую магию и оккультизм с конфуцианской этикой. Сурово осуждая Чжуан-цзы за безразличие к жизни и смерти, Гэ Хун говорил, что человек может достичь бессмертия, если он будет придерживаться определенной диеты и образа жизни. Придавая особое значение питанию, Гэ Хун доказал, что основой диеты будущего бессмертного являются составы, содержащие золото и ртуть. Даосы разработали и множество других методов «достижения бессмертия». Некоторые из них исходили из того, что главной причиной старения является использование органов чувств, представляющих собой отверстия, через которое ускользает жизненная сила; чтобы предотвратить это, даосы рекомендовали затыкать уши и не напрягать зрение. Существовали и предписания, относившиеся к сексуальной гигиене и к методам правильного дыхания.

Отказавшись от аморализма, свойственного Чжуан-цзы, Гэ Хун выдвинул своеобразную «теорию заслуг», согласно которой выполнение вышеупомянутых предписаний недостаточно для достижения долголетия: необходимы еще и добрые дела. Каждое доброе дело вознаграждается продлением срока жизни от трех до трехсот дней; в качестве наказания за злые дела срок жизни сокращается. Гэ Хун писал, что те, кто хочет стать бессмертным, должны рассматривать верность, сыновнюю почтительность, искренность и любовь к людям как основные правила поведения. Даосская религия, с течением времени приобретавшая все более синкретический и расплывчатый характер и воспринимавшая наряду с конфуцианскими и буддийские элементы, стала в конечном счете суммой разнообразнейших народных верований; среди даосских богов имеются исторические личности, обожествлены профессии, идеи, части человеческого тела, растения, животные и т.д. Образованная элита смотрела на эту религию с презрением.

Однако влияние даосской традиции на китайскую культуру выход1гг далеко за пределы религии. Как показал английский ученый Дж.Нидэм, автор многотомного труда, посвященного китайской науке, даосизм как идейное течение способствовал развитию в Китае протонаучных знаний. Даосские мыслители, зачарованные природой и призывавшие, отрешившись от суетной повседневности и забот о карьере, отдаться созерцанию ее великолепия и многообразных изменений, должны были рано или поздно перейти от наблюдения к эксперименту. Этому переходу способствовало уважение к ремесленному труду и отвращение к книжной учености, свойственное Чжуан-цзы, и поиски эликсира бессмертия, которым с первых веков нашей эры стали предаваться поклонники даосизма. Целый ряд известных даосов проводил большую часть времени у алхимического котла. К подобным занятиям восходит китайская фармакология, а в значительной мере и медицина.

Даосская протонаука была сродни магии: экспериментирование сопровождалось заклинаниями. Но эта особенность была свойственна первым шагам в исследовании природы не только в Китае, но и в Европе. Возможность отличить магию от науки появляется в истории человечества сравнительно поздно, и еще в XVI в. в Европе наука обычно называлась естественной магией. Кеплер занимался астрологией, и даже Ньютона называли «последним из колдунов». Дифференциация между основанной на эксперименте наукой и магией возникла лишь тогда, когда методика длительного экспериментирования в одних и тех же условиях и проверки достигнутых результатов стала использоваться для изучения общих закономерностей природы. В Европе это произошло лишь в XVII в., в Китае же наука самостоятельно не возникла.

Даосизм, наконец, оказал огромное влияние на китайское искусство, обязанное этому учению блистательным своим достижением - пейзажной живописью. Будучи сначала всего лишь фоном портрета, пейзаж приобрел затем в китайском искусстве значение самостоятельного жанра, затмившего портрет. Произведения первых китайских пейзажистов, относящиеся к IV-V вв. н.э., показывают, какое влияние оказало на них свойственное даосизму стремление к слиянию с природой, к тому, чтобы человек почувствовал себя причастным великому целому мира гор и рек. Об этом свидетельствуют слова Ван Вэя (415-443): «Ветер поднимается из земных лесов, вода, пенясь, стремится в потоке. Увы, нарисовать это невозможно движениями пальцев руки. Для этого нужен дух, вселяющийся в леса и воду. Такова природа живописи».

Легенда гласит, что буддизм был основан принцем Сиддхартхой Гаутамой (или Шакья-Муни, как называли его буддийские последователи) из Капила-васты, находящейся в Центральной Индии (современный Непал) между 6 и 5 вв. до н.э. У этой религии много сект, из которых три - махаяна ("большая колесница"), тантризм и хинаяна ("малая колесница") - распространены в Китае. Обычно считается, что буддизм махаяны проник в районы, заселенные ханьцами, где-то около 1 в. н.э. При династиях Вэй и Цзинь (220 - 420) буддизм распространился на довольно большой территории страны. В период Южной и Северной династий (420 - 589) правящие классы поддерживали буддизм переводами буддийских сутр, строя храмы и монастыри, создавая пещеры. Влияние буддизма чувствовалось повсеместно. В это время появилось много знаменитых монахов, ученых, преподавателей. При династиях Суй и Тан (581 - 907) буддизм достиг высшего расцвета. По мере того как буддизм пускал корни в китайском феодальном обществе, он смешивался с конфуцианством и даосизмом, становясь таким образом важной частью жизни высших слоев.
Буддизм обладал большой притягательностью, поэтому его идеи оказали существенное влияние на философию" этику, литература искусство и т.д. Буддизм широко распространился и в районах национальных меньшинств. Последователи буддийской секты, известной под названием ламаизм, проживают главным образом в местах, заселенных тибетцами, монголами, ту, цян и югурами. В 7 в. царь Сонцзэнгампо из Тубо (древнее название Тибета) под влиянием двух своих жен - принцессы Вэнь Чэн из танского императорского рода и принцессы Бхрикути из Непала - принял буддийскую веру. К 8 в. в Тибет пришли индийские монахи, распространяющие тантризм - эзотерическую форму буддидзма. Тантризм, махаяна и бон (древняя религия Тибета), перемешавшись, образовали ламаизм. В 14 в. Цзонкаба видоизменил ламаизм, а позднее во главе такой религии стали два его основных последователя - первый далай-лама и первый панчен-лама. В 14-15 вв. ламаизм проник из Тибета в Сычуань, Цинхай, Ганьсу и Монголию. Хинаяна ("малая колесница") пришла в Южный Китай из Бирмы в 13 в., и в настоящее время ее последователями являются в основном представители национальных меньшинств в провинции Юньнань - тай, буланы, бэнлуны, ва.
Постепенно буддизм усиливал свои позиции, чему немало способствовала и общая историческая ситуация эпохи Южных и Северных династий (III-VI вв.) с ее кризисами, междоусобицами и неустойчивостью бытия, В такой обстановке призывы буддистов отрешиться от земной суеты и укрыться за высокими стенами монастыря не могли не показаться привлекательными. В III-IV вв. вокруг столичных центров, Лояна и Чанани, действовало около 180 буддийских монастырей, храмов и кумирен, а к концу V в. в государстве Восточная Цзинь их было уже 1800 с 24 тыс. монахов.
Свободные от налогов и притеснений покровительствовавших им властей, буддийские монастыри притягивали к себе и крестьян, и беглых странников, изгнанных со своей земли кочевниками, и богатых аристократов, искавших покоя и уединения. Буддизм становился силой, и многие императоры как южных (китайских), так и северных (некитайских, "варварских") династий искали его поддержки, а некоторые признавали его официальной государственной идеологией.

© Материалы сайта - Удивительный Китай

Распространяясь и укрепляясь, буддизм подвергался значительной китаизации. Вообще китайская конфуцианская цивилизация уникальна по степени устойчивости, приспособляемости, способности к регенерации и сопротивляемости внешним воздействиям. Всякая иноземная идеология, сколь бы мощной и всеохватывающей она ни была, проникая в Китай, неизбежно подвергалась такой сильной трансформации и китаизации, что в конце концов возникала достаточно оригинальная система идей и институтов, приспособившаяся к привычным китайским принципам, понятиям и нормам и лишь в самых общих чертах напоминавшая первоначальную идеологию. Это свойство китайской цивилизации проявилось на примере буддизма.
Уже в IV в. китайские буддисты, например Сунь Чо, пытались доказать, что Будда - это воплощение Дао. Подчеркивая, что главное в их учении - это высокие моральные стандарты (доброта, терпение, добродетель), они весьма уважительно относились к конфуцианскому принципу сяо. Соответственно изменялись, причем нередко неосознанно, автоматически, отдельные строки из сутр: например, вместо фразы "жена заботится об удобствах для мужа" писали - как на то обратил внимание японский ученый X. Накамура - более естественную для китайца "жена почитает мужа". Показательно, что китайские буддисты, воздвигавшие на свои деньги в пещерных храмах ступы или статуи в честь будд и бодисатв, как правило, сопровождали эти свои дары надписями в типично китайско-конфуцианском духе (например, "молим о спасении душ наших драгоценных предков таких-то").
Изменения коснулись и других сторон. Так, на авансцену в китайском буддизме вышли те идеи, принципы и будды, которые более всего соответствовали традиционным китайским нормам, идеалам и представлениям. Начало таким изменениям положил знаменитый Дао-ань (312-385) - первый известный китайский патриарх буддизма, основатель монастыря в Сяньяне. Образованный конфуцианец, он увлекся буддизмом и вскоре стал его блестящим знатоком и активным проповедником. На основе заповедей Винаяпитаки, многие тексты которой Дао-ань сам перевел на китайский, он собственноручно составил образцовый монастырский устав. С его именем связаны многие переводы и комментарии к китайским буддийским текстам, составление первого каталога переведенных сутр. Он ввел для китайских буддийских монахор фамильный знак Ши- из китайской транскрипции рода Гаутамы (Шакья). Однако вершина деятельности Дао-аня в ином. Он основал культ будды грядущего Майтрейи (Милэфо), с приходом которого многие поколения китайских буддистов связывали свои надежды на лучшее будущее и на всеобщее благоденствие, так же как христиане со вторым пришествием Христа, а мусульмане с Махди. Не раз вожди китайских крестьянских движений объявляли себя или своих сыновей возродившимися Маитрейями, а культ Милэфо в Китае занимал центральное место в идеологии многих тайных обществ.
Вторым после Дао-аня авторитетом китайских буддистов был Хуэй-юань (334-417), тоже конфуцианец, прошедший через увлечение даосизмом и примкнувший затем к буддизму. Основанный им монастырь Дунлинь-сы в провинции Цзянси пользовался большой известностью и влиянием, собирал в своих стенах лучшие умы страны. Однако, в отличие от Дао-аня, Хуэй-юань был скорее блестящим популяризатором буддизма, нежели ученым его знатоком. Китаизация буддизма в его деятельности проявилась в установлении культа будды Запада - Амитабы, покровителя "Западного рая", "Чистой земли", чем было положено начало китайскому, а затем и японскому амидизму. Культ Амитабы, как и культ Майтрейи, в Китае всегда тесно связывался с мечтами о светлой жизни и райском будущем. Во взаимодействии с последователями Майтрейи китайские амидисты, прежде всего сторонники секты Цзинту ("Чистая земля"), участвовали в деятельности тайных обществ и в революционных крестьянских восстаниях.
Трансформация буддизма на китайской почве заставила эту религию приспособиться к социальной структуре Китая, к нормам и запросам традиционного китайского общества. В частности, это проявилось в том, что это учение, как и другие религиозные доктрины Китая, выступало в различных своих ипостасях по отношению к образованным верхам и к крестьянским низам.
Буддизм для низов (народный) быстро стал своего рода разновидностью китайского даосизма. Буддийский монах бок о бок с даосским отправлял несложные обряды, принимал участие в ритуалах и праздниках, охранял буддийские храмы и кумирни, служил культу многочисленных будд и ботисатв, все больше превращавшихся в обычных богов и святых. Кроме будд Майтрейи и Амитабы, Ставших центральными фигурами в китайском буддизме, особой популярностью в Китае пользовалась бодисатва Авалокитешвара, знамени-, тая китайская Гуань-инь, богиня милосердия и добродетели, покровительница страждущих и несчастных. Эту богиню по ее популярности и функциям можно сравнить с девой Марией в христианских странах. Примерно с VIII в., приобретя женское обличье (ранее в Китае, как и в Индии, бодисатва Авалокитешвара считался мужчиной), Гуань-инь превратилась в богиню-покровительницу женщин и детей, материнства, богиню-подательницу детей. Это сыграло существенную роль в ее известности. Храмы в ее честь стали создаваться по всей стране, причем они никогда не пустовали, а алтари в этих храмах всегда были полны даров и приношений.
Зачислив в свой пантеон многочисленных будд, бодисатв и буддийских святых, простой народ в Китае принял главное в буддизме - то, что было связано с облегчением страданий в этой жизни и спасением, вечным блаженством в жизни будущей. Имевшие отношение к ним основные нормы и культы, буддийские праздники и чтения заупокойных сутр, а также многие элементы магии, даже эротики (тантризм)-все это вместе с армией малообразованных монахов и послушников, знакомых лишь с самыми элементарными принципами учения, легко укрепилось в жизни Китая, стало ее естественной интегральной частью и вполне удовлетворяло запросы простых китайцев.
Верхи же китайского общества, и прежде всего его интеллектуальная элита, черпали из буддизма значительно больше. Делая упор на философию этого учения, на его метафизику, они нередко пренебрегали его обрядовой стороной и магической практикой. В уединенных кельях и больших библиотеках крупных буддийских монастырей они погружались в полуистлевшие тексты, изучали сутру за сутрой, стремясь найти что-то новое, важное, сокровенное, тайное, применить это в новых условиях, приспособить к китайской действительности. На основе синтеза идей и представлений, извлеченных из философских глубин буддизма, с традиционной китайской мыслью, с конфуцианским прагматизмом и возникло в Китае одно из самых интересных и глубоких, интеллектуально насыщенных и пользующихся до сих пор немалой привлекательностью течений мировой религиозной мысли - чань-буддизм (яп. дзэн).

©Материалы сайта - Удивительный Китай

Возникло это течение в форме эзотерической секты. Название "чань" произошло от санскритского "дхиана" (сосредоточение, медитация). Древнее буддийское направление - школа дхиана - призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Целью дхианы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в состоянии транса человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось с самим Гаутамой Шакьямуни под деревом Бо.
Сутры дхианы были переведены на китайский язык еще Дао-анем. Впоследствии они стали широко известны в китайских буддийских монастырях. Легенда повествует, что чань-буддизм возник в Китае после того, как туда переселился из Индии в начале VI в. знаменитый патриарх индийского буддизма Бодхидхарма. На вопрос принявшего его известного покровителя буддизма императора У-ди из династии Лян, как будут оценены его заслуги (строительство монастырей и храмов, копирование сутр, предоставление буддистам льгот и пожертвований), Бодхидхарма будто бы ответил, что все эти деяния ничего не стоят, все суть прах и суета. После этого патриарх покинул разочаровавшегося в нем У-ди, удалился с группой последователей и положил начало новой секте - чань.
Это легендарное предание обычно подвергают сомнению, считая, что ранний этап истории секты теряется в веках, тогда как подлинная и документированная ее история начиналась с VII в., когда после смерти пятого патриарха, имевшего свыше 500 последователей, секта распалась на северную и южную ветви. Звание шестого патриарха стали оспаривать двое - Шэнь-сю, бывший сторонником традиционной точки зрения, согласно которой просветление - это закономерный результат длительных усилий и напряженных раздумий в процессе медитации, и Хуэй-нэн, противопоставивший этому каноническому тезису идею о внезапном озарении в результате интуитивного толчка. Вскоре более каноническая северная ветвь пришла в упадок и практически заглохла, а идеи Хуэй-нэна, нашедшие отражение в известной "Сутре шестого патриарха", стали основой для последующего развития-секты в ее китайском (чань) и японском (дзэн) вариантах.
Чань буддизм был плотью от плоти Китая, так что многие авторитетные специалисты считают его китайской реакцией на индийский буддизм. Действительно, учению чань были присущи трезвость и рационализм китайцев, которые оказались напластованы на глубочайшую мистику индо-буддизма. Начать с того, что чань-буддизм низвергал все канонические буддийские ценности. Не следует стремиться к туманной нирване, учил он, едва ли там, да и вообще в будущем кого-нибудь ожидает что-либо заманчивое. Стоит ли ограничивать себя всегда и во всем во имя неопределенной перспективы стать буддой или бодисатвой? Да и зачем все это, для чего?! Надо обратить свои взоры к жизни, научиться жить, причем жить именно сейчас, сегодня, пока ты жив, пока ты можешь взять от жизни то, что в ней есть.
Казалось бы, это рационалистический эгоизм, гедонизм, вообще не имеющий отношения к религиозной мысли и к этическим идеалам. Но нет! Здесь не идет речь о чувственных наслаждениях, которые, кстати, отвергаются и буддизмом, и конфуцианством. Чань-буддизм звал к иному. Как бы воскресив в китайской мысли идеи раннего философского даосизма и многократно обогатив эти идеи за счет неисчерпаемых глубин индийской мистики, он призывал своих последователей не стремиться вперед, не искать Истину и не пытаться достичь нирваны или стать Буддой. Все это прах и суета. Главное в том, что Истина и Будда всегда с тобой, они - вокруг тебя, надо только уметь их найти, увидеть, узнать и понять. Истина и Будда вокруг и во всем - в пении птиц, в нежном шелесте листвы, в дивной красоте горных хребтов, в умиротворенной тиши озера, в сказочной строгости природы, в разумной сдержанности церемониала, в очищающей и просветляющей силе медитации, наконец, в радости труда, в скромном величии простой физической работы. Кто не видит Будды и Истины во всем этом, тот не сможет найти их ни на небе, ни в раю, ни сегодня, ни в отдаленном будущем. Словом, нужно уметь жить, познавать жизнь, радоваться ей, воспринимать ее во всем ее богатстве, многообразии и красоте.
Чань-буддизм ставил в центр своего внимания свободного от обязанностей и привязанностей человека, готового отрешиться от мирских забот и посвятить всего себя умению и искусству жить, но жить только для себя (в этом индийская традиция в чань-буддизме решительно восторжествовала над китайской). Познать истины чань-буддизма и принять его принципы было непросто, для этого требовалась специальная длительная подготовка. Подготовка и посвящение обычно начинались с парадоксов. Первым из них было решительное отрицание знаний, особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин чань гласила, что основанный на писаных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Зачем напрягать ум и тем более загружать его книжной мудростью, когда можно дать полный простор интуиции и самовыражению и полностью отринуть каноны и авторитеты?! Именно так следует понимать ставший хрестоматийным завет известного мастера чань-буддизма И-сюаня (IX в.):
"Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы встретите Будду - убивайте Будду, если встретите патриарха - убивайте патриарха!" Иными словами, ничто не свято перед лицом великого сосредоточения индивида и внезапного его озарения и просветления, постижения им Истины.
Как постичь Истину? Этот вечный вопрос мыслителей чань-буддизм решал до удивления просто и парадоксально. Истина есть озарение. Оно нисходит на тебя внезапно, как интуитивный толчок, как внутреннее просветление, как нечто, что нельзя выразить словами и образами. К постижению и принятию этого озарения нужно готовиться. Однако и подготовленный человек не гарантирован, что постигнет Истину. Он должен терпеливо ждать своего часа. Еще вчера, еще минуту назад он мучительно размышлял и терзался, стремясь постичь непостижимое, но вдруг его посетило нечто - и он сразу все понял, постиг Истину.
В практике чань- и дзэн-буддизма обычно использовали различные методы искусственного стимулирования внезапного прозрения - резкие окрики, толчки, даже удары, которые неожиданно обрушивались на погруженного в транс и задумавшегося, ушедшего в себя человека. Считалось, что в этот момент человек должен особенно остро среагировать на внешнее раздражение и что именно в этот момент он может получить интуитивный толчок, на него можетснизойти озарение, просветление.
В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы мозга чань-буддизм широко использовал практику загадок (гунъань, яп. коан). Постичь смысл коана посредством логического анализа невозможно. Вот пример: "Удар двумя руками - хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?" Между тем абсурдность и нелепость таких коанов для чань-буддистов были лишь кажущимися, чисто внешними. За этим внешним следовало искать глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика. Готовясь к посвящению в мастера, он должен был уметь быстро раскрывать сложные логические хитросплетения.
Еще одним важным и парадоксальным методом поиска Истины и подготовки посвященного к озарению, к интуитивному толчку были диалоги-вэньда (яп. мон-до) между мастером и его учеником. В процессе этого диалога, когда обе стороны обменивались друг с другом лишь краткими репликами, зачастую внешне почти лишенными смысла, значение имели не столько сами слова, сколько общий контекст, даже внутренний подтекст диалога. Мастер и ученик вначале как бы настраивались с помощью случайных взаимных сигналов на общую волну, а затем, задав друг другу тон и код беседы, они начинали диалог. Цель его - вызвать в сознании настроенного на волну мастера ученика определенные ассоциации, резонанс, что в свою очередь служило подготовке ученика к восприятию интуитивного толчка, озарения, просветления.
Чань-буддизм оказал огромное влияние на развитие китайской, японской и всей дальневосточной культуры. Многие выдающиеся мастера литературы и искусства были воспитаны на парадоксах, коанах и идеях этой секты. Однако при всем своем огромном значении в жизни Китая чань-буддизм всегда оставался сравнительно малочисленной эзотерической сектой, располагавшей лишь несколькими известными центрами-монастырями. Более того, с течением времени китайский чань-буддизм понемногу терял свою первоначальную оригинальность и экстравагантность. Подчиняясь общему стилю монашеской жизни, буддийские монастыри-школы чань в позднесредневековом Китае ужесточили дисциплинарные нормы и стремились более строго регламентировать образ жизни чаньских монахов, что в конечном счете заметно сближало чань с иными функционировавшими в Китае сектами-школами буддизма.
©Материалы сайта - Удивительный Китай

8 февраля 2007 года феномен, названный «сиянием Будды», появился на озере Канас в провинции Синьцзян. «Сияние Будды» представляет собой разновидность природного явления, возникающего в результате дифракции света. Оно обычно появляется, когда солнечные лучи проникают через облака и туман. Местные солдаты, чиновники и журналисты стали свидетелями этого редкого чуда.
Живописный район на озере Канас расположен в горной местности Алетай на севере Синьцзяня. Он граничит с Монголией, Россией и Казахстаном. Здесь существует несколько «чудес». Первое - старинная деревянная дамба на озере длиной 1 000 метров, построенная из древесины, которая держится на плаву. Второе «чудо» - гигантское «озерное чудовище», которое часто затягивает в озеро лошадей, пьющих воду, что добавляет Канасу еще больше таинственности. Третье - «сияние Будды», сверкающее над морем облаков, отражая павильоны и человеческие фигуры в своем ореоле.

В Китае этот феномен также называется «Ореолом Будды» (ФоГуан). Он также часто наблюдается в высоких горах, окутанных облаками, таких как горы Тай и горы Эмэй. Это - красочный круг со светом, он появляется над облаками. Наблюдатели могут увидеть свою тень в этом круге. Буддистские последователи говорят, что это свет, исходящий ото лба Будды.



Название «Сияние Будды» возникло от того, что его считали способным показать просветление человека, поскольку ореол всегда окружает тень человека. Однако другие говорят, что это всего лишь физическое явление или оптический феномен. После дождя или снегопада солнечные лучи проникают через туман и облака и формируют круг из семи цветов радуги путем преломления крошечных капелек воды в тумане. Ореол из цветов радуги окружает образ непосредственного наблюдателя. Можно почувствовать, что вы словно попали в круг, кажется, словно синхронно движешься с чьими-то движениями, как будто ты чья-то тень. На протяжении веков это явление окутано тайной, и буддисты считали хорошим предзнаменованием увидеть «Ореол Будды».



«Сияние Будды» появляется не только в Синьцзяне. За последние несколько лет этот феномен можно было также увидеть и в других местах Китая. 14 октября 2006 года «Ореол Будды» появился на вершине горы Цзуэула, расположенной между деревней Динжи и горой Эверест или Джомолунгма в Тибете, привлекая многих туристов.



Утром 13 августа 2006 года «Ореол Будды» возник над облаками на вершине Горы Угун в живописном месте Цзиньдин в провинции Цзянси. Его четко было видно в течение получаса, что удивило очевидцев.

20 октября 2005 года «Сияние Будды» появилось в Ганьцзы в Тибетской Автономной префектуре провинции Сычуань. Известно, что «Сияние Будды» здесь появляется довольно часто.



3 июля 2005 года утром небо засверкало после долгого шторма в живописном месте Яншиму возле горы Угун провинции Цзянси. «Сияние Будды» тогда появлялось здесь дважды: в 8.00 и в 9.15 утра. Это красочное место расположено северо-востоянее горы Угун, на высоте около 1 700 метров.



10 января 2005 года «Сияние Будды» увидели на горе Тай. Гора Тай, известна как «первая гора в Поднебесной», расположена в городе Тайань, в центре провинции Шандун. Ее подножие занимает площадь в 436 кв. км, и имеет высоту примерно 1 545 метров над уровнем моря.

Окончен сезон непрерывных дождей,
В пути Гаутама с общиной своей.
Идет ниоткуда, идет никуда,
Он просто идет - он свободен всегда.

Дорога проходит деревней большой,
Живет там народ неприветливый, злой.
Учение Будды о Среднем пути,
У местных браминов не слишком в чести.

На улице люди огромной толпой,
Всех странников вмиг окружили стеной.
"Вы шудры презренные, грязная мразь,"
На Будду с монахами брань понеслась.

Ругательства злобные, крики врагов,
Сорвали с монахов смиренья покров.
И видя вокруг обезумевших рать,
Учителя стали они защищать.

Спокойно взглянул Гаутама на них,
И голос монахов тот час же затих.

"Друзья, вы совсем огорчили меня,
Я в вас разуверился с этого дня.
Со злобой вы людям ответить смогли,
Как видно, забыли уроки мои."

"Ругались они? Ну и что же с того?
Ведь я для них враг, низвергатель всего.
Нормально для них ненавидеть нас всех,
Но ваша реакция хуже, чем грех.

Подумайте - вами смогли управлять!
Не в силах вы были в ответ промолчать?
Где ваша свобода? Пропала, как дым,
Вам стоит в себе разобраться самим.

Вокруг замолчали, народ оробел,
Тогда уже Будда на них посмотрел:
"Сказали вы всё? Нам уж время идти,
Доскажите нам на обратном пути."

И двинулся дальше вперед по тропе,
Все взоры народа скрестив на себе.
"Постой, почему ты не злишься на нас"?
Раздался вдогонку растерянный глас.

"За что же мне злиться? Свободные вы,
Свободны как птицы средь буйной листвы.
Вы вправе ругать, ненавидеть, кричать,
Я вправе - внимания не обращать".

"Я также свободен в поступках своих,
Ничто вне меня не влияет на них.
Каков я внутри - такова моя речь,
А внешним не трудно совсем пренебречь".

"И раз уж беседа возникла у нас,
Позвольте вопрос - он касается вас".

"В деревне другой - где в горах перевал,
Нам фрукты и сладости люд предлагал.
Мы взять не смогли - мы не носим еду,
Вернув с благодарностью их доброту".

"Скажите, как с ними поступят они?
Куда понесут люди сласти свои"?
Ответил один, что поближе стоял:
"Я, лично, бы детям и семьям отдал."

"Все верно, и я возвращаю ваш дар.
Ваш груз оскорблений себе я не взял.
Проклятий и глупостей полный запас,
Несите домой - они снова у вас.

Алексей С. Железнов - Гримнир Татхагата.



Та же притча, но не в стихах.

Гаутама Будда проходил мимо одной деревни, в ней жили противники буддистов.
Жители выскочили из домов, окружили его и начали оскорблять. Ученики Будды начали сердиться и уже готовы были дать отпор, но присутствие Учителя действовало успокаивающе. А то, что он сказал, привело в замешательство и жителей деревни и учеников.

Он повернулся к ученикам и сказал:
— Вы разочаровали меня. Эти люди делают свое дело. Они разгневаны. Им кажется, что я враг их религии, их моральных ценностей. Эти люди оскорбляют меня, это естественно. Но почему вы сердитесь? Почему у вас такая реакция? Вы позволили этим людям манипулировать вами. Вы зависите от них. Разве вы не свободны?

Люди из деревни не ожидали такой реакции. Они были озадачены. В наступившей тишине Будда обратился к ним:
— Вы все сказали? Если вы не все сказали, у вас еще будет возможность высказать мне все, что вы думаете, когда мы будем возвращаться.

Люди из деревни сказали:
— Но мы оскорбляли тебя, почему ты не сердишься на нас?

Будда ответил:
— Вы свободные люди, и то, что вы сделали — ваше право. Я на это не реагирую. Я тоже свободный человек. Ничто не может заставить меня реагировать и никто не может влиять на меня и манипулировать мною. Мои поступки вытекают из моего внутреннего состояния.
И я хотел бы задать вам вопрос, который касается вас. В предыдущей деревне люди встречали меня, приветствовали, они принесли с собой цветы, фрукты, сладости. Я сказал им: "Спасибо, мы уже позавтракали. Заберите эти фрукты и сладости с моим благословением себе. Мы не можем нести их с собой, мы не носим с собой пищу".

А теперь я спрашиваю вас:
— Что они должны сделать с тем, что я не принял и вернул им назад?

Один человек из толпы сказал:
— Должно быть, они раздали фрукты и сладости своим детям, своим семьям.

— Что же будете делать вы со своими оскорблениям и проклятиями? Я не принимаю их и возвращаю вам. Если я могу отвергнуть те фрукты и сладости, они должны забрать их обратно. Что можете вы сделать? Я отвергаю ваши оскорбления, так что и вы уносите свой груз по домам и делайте с ним все, что хотите.

ТОТЕМИЗМ

Религия аборигенов наиболее подробно рассматривалась Спенсером и Гилленом [1938], Радклиффом-Брауном [1945; 1952], Уорнером [1937-1958], Элышном [1933; 1954], Р. Берндтои [1951а и 1952а], Штреловом [1947], Станнером [1958; 1959- 1961]. Все согласны с Дюркгеймом [1915-1954], что сущность религии аборигенов составляет тотемизм. Религия аборигенов фактически получила название тотемической, и на эту тему было написано много трудов, основанных на информации, полученной из вторых рук. Классическая и блестящая работа Дюркгейма имела именно этот недостаток. Она не только была написана непосредственного ознакомления с аборигенной Австралией, но и страдала также от ограниченности источников информации. Радклифф-Браун полностью полагался на теоретическую работу Дюркгейма. Однако данный труд не имеет своей целью дать критический анализ работ этих авторов. Следует ознакомиться также с работами Шмидта [1909; 1926-1935], Рохейма [1925], Хэкеля [1950].

Тотемизм - термин сложный, поскольку его употребляли в различных значениях. Однако он глубоко укоренился, и любая попытка заменить его другим лишь увеличила бы путаницу. Определение тотемизма, данное Элькином [1954, с. 133], является наиболее удачным из всех имеющихся: \"Взгляд на природу и жизнь, на вселенную и человека, взгляд, характеризующий мифологию аборигенов и влияющий на их социальные отношения, питающий их обряды и связывающий аборигенов с прошлым. Он связывает аборигенов с явлениями природы и ее обитателями в единое целое, составные части которого дают друг другу жизнь\". И добавляет: \"Тотемизм - это система взаимоотношений между индивидуумом или группой индивидуумов и объектом природы или одним из ее животных или растительных видов как частью природы\". В общих чертах сущность тотемизма заключается во взгляде на мир, в соответствии с которым человек является неотъемлемой частью природы, не имеет резких отличий от других живых видов и обладает той же жизненной сущностью. \"Вначале\" различные животные, растения и человек еще не имели тех форм, в которых мы знаем их в настоящее время. Они были аморфными существами. Это были или не совсем люди, или сверхлюди, в зависимости от нашего взгляда на них. Жизненная сущность, которой они обладали, проявлялась не только в человеческой форме, но и в форме других живых существ, растений или даже неодушевленных предметов. Предок-гоана мог выглядеть как обычный человек, но одновременно обладал потенциальной способностью изменять свой облик и принимать обличье гоаны. Такое отождествление человека и животных, растений или предметов в мифическом прошлом, является источником представлений об их тесной близости в настоящем. Именно благодаря соединению человека и гоаны в одном существе в мифические времена, как говорят аборигены, в настоящем существует особая связь между определенными людьми и определенным видом гоаны.

Единство человека и его природного окружения всеобъемлюще, однако оно выражается в ограниченных связях, имеющих личный или узкогрупповой характер. Предположим, совершается определенный обряд с целью увеличить количество гоан; он, как правило, не заключается просто в выполнении ряда действий, которые повлекут за собой желаемые результаты, хотя иногда и может так показаться. Считается, что обряд будет эффективным при условии близости между одним или более представителями этого сообщества, где проводится обряд, и мифическим предком - гоаной. В связи с этим продуцирующие обряды, в основе которых лежат тотемические представления, чаще классифицируются как религиозные, нежели как магические, или по крайней мере - кaк религиозно-магические.
Личное имя может быть обязано своим происхождением тотему, с которым связан индивидуум, часто обрядовому пли культовому тотему, приобретенному или унаследованному от его (ее) отца. А по условиям определенных табу, связанных с оплакиванием усопшего, его ближайшие родственники должны избегать употреблять в пищу или использовать как-то иначе растения или зверей, которые были тотемами покойного и которым он был обязан происхождением своего имени, или должны подобрать для них новые названия. В качестве тотемов могут фигурировать не только животные, птицы, пресмыкающиеся, растения, солнце, луна и т. п. В соответствии с тем, как был приобретен тотем, им может оказаться новорожденный младенец, какой-то дух, участок земли, священный предмет или даже такие понятия, как жара, холод, рвота, половое сношение, различные болезни. У индивидуума может быть один главный тотем и несколько второстепенных.

Представления, характеризующиеся в широком смысле как тотемические, могут принимать различные формы. Их можно классифицировать по схеме, предложенной Элькином [1933; 1954, с. 136-155]. Мы будем придерживаться этой схемы. Но это не значит, что все названные виды тотемизма мы найдем в каждом сообществе аборигенов. Не всегда сами аборигены различают все эти категория. Виды тотемических представлений не исключают друг друга. В ряде районов для них приняты отдельные названия.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ТОТЕМИЗМ

В случае индивидуального тотемизма в особых отношениях с живым видом или каким-либо представителем вида находится всего один человек. Отношения эти личные, их обычно ни с кем не делят и не передают по наследству, хотя последнее не исключается: тотем может быть передан юноше при инициации, как это делается в племени вурадьери [Хауитт, -1904, с. 144]. Элькин назвал один вид индивидуальных тотемов \"тотемами-помощниками\", когда определенное тотемическое Животное или какое-нибудь другое существо считается \"близким\", вторым \"я\" знахаря и \"помогает\" ему в его магических делах. В том же племени вурадьери знахарь может увести из основного лагеря ребенка лет десяти или двенадцати и \"вселить\" в него с помощью магического пения тотема-помощника (бала,- или царавадъева, что значит \"мясо\", или \"тотем внутри\", или \"дух животного\"). В этом случае бала по своему происхождению является патрилинейным. Хауитт я Эль-кид [1933] утверждают, что это широко распространено в Новом Южном Уэльсе. В Центральной, Северной и Северо-Западной Австралии знахари считаются тесно связанными с духами змей, которые, в свою очередь, ассоциируются с мифической Радугой. На западе п-ова Арнемленд существуют создатели песен или певцы, специализирующиеся на песнях, в которых речь идет о современных людях (см. главу X). Такой певец обычно приписывает авторство каждой новой песни ненаследственному \"близкому\" духу или тотемическому животному, пропевшему ему эту песню во сне.

ПОЛОВОЙ ТОТЕМИЗМ

Каждый пол может иметь свою эмблему, например птицу, зверя и т. д., которая традиционно свидетельствует об общности лиц одного пола, отделяющей их от индивидуумов противоположного пола. Ранить или убить такое тотемическое животное - значит бросить вызов членам того пола, с которым животное ассоциируется; нападение на тотемическое животное рассматривается как нападение на человека. Наиболее значительный пример полового тотемизма дается Хауиттом [1904, с. 148- 151]. В племени курнаи (Гивспенд) есть две такие эмблемы - две птицы: одна - тотем мужчин, другая - женщин, причем и те и другие считают этих птиц соответственно старшим братом и старшей сестрой.
У аборигенов курнаи принято заключать брак после побега молодых; девушкам разрешено отвергать нежелательных претендентов. Не идентичность мужских и женских тотемов помогает преодолеть скованность и застенчивость вступающих в брачный возраст молодых людей. Старые женщины племени могут удалиться из лагеря и убить птицу, являющуюся мужским тотемом, а затем с вызовом продемонстрировать ее. Это приводит мужчин в ярость, и между молодыми мужчинами и женщинами начинается потасовка. Позже молодой мужчина может встретить молодую женщину и назвать ее именем женского тотема, спросив, чем питается ее тотем-сестра. Ее ответ может быть: \"Она ест кенгуру\" или \"Она ест поссумов\". Это означает формальное согласие вступить в брак, после чего молодые совершают побег. Как отмечает Элькин [1933, с. 132], хотя подобный обычай встречается и в других местах, \"в основном он характерен для юго-востока Австралии, где распространены матрилинейные половины и матрилинейные социальные тотемические кланы\".

ТОТЕМИЗМ ПОЛОВИН

В главе I мы рассматривали разделение на половины - матрилннейные и патрилинейные. Каждая половина может признавать особую связь с каким-нибудь существом - животным, птицей и т. д., которое покровительствует членам этой половины. Это широко распространено у аборигенов Австралии. Наиболее характерно это, как подчеркивает Элькин, для юго-восточных (Хауитт, Дж. Мэтью и другие приводят примеры) и юго-западных областей страны. Во многих случаях тотемизм половина проявляется в других формах. На северо-востоке п-ова Арпемленд, к примеру, все, что есть в природе (звери, птицы, луна, солнце, реки, камни и т. п.), равно как и все мифические образы, распределено между двумя половинами. С каждой половиной связаны сотни предметов, которые можно было бы обозначить как тотемичесние. Матрилинейные половины западной части п-ова Арпемленд подразделяются на фратрии, каждая из которых ассоциируется с одним или несколькими тотемами.

ТОТЕМИЗМ СЕКЦИЙ И ПОДСЕКЦИЙ

Как мы помним из главы II, ряд австралийских племен делится на четыре или восемь категорий на основе косвенного матрилинейного счета происхождения. Каждая из этих категорий может традиционно ассоциироваться или отождествляться с одним или несколькими явлениями природы, животными, растениями и т. д., представляющими членов каждой из этих групп и отличающими их друг от Друга. На востоке Кимберля родственные связи носят тотемический характер [Элькин, 1933, с. 136]. На северо-востоке Арнемленда у каждой подсекции имеется несколько ассоциирующихся с ней тотемов: в подсекции вамуд это клинохвостый орел, в бураланг - горный кенгуру, цапля, альбатрос, валлаби и т. д. Поскольку, однако, система подсекций - новшество для этого района, тотемизм подсекций не переплелся еще с культовым тотемизмом кланов и лингвистических объединений. На востоке Кимберли [Каберри, 1939, с. 196] отношение к тотемам подсекций (нарагу) \"не было отмечено каким-либо заметным уважением\". С ними не было связано и каких-либо табу, к ним относились просто как к тезкам.

ТОТЕМИЗМ КЛАНОВ

Клан, или группа людей, ведущих общее происхождение по мужской или по женской линии, может тоже считаться связанным особыми отношениями с одним или несколькими животными, растениями и т. д. Клановый тотем служит символом принадлежности к этому объединению как для входящих в него лиц, так и для членов других объединений, тотем клана может предупреждать людей о надвигающейся беде или опасности, он может также быть центром обрядовой жизни, будучи тесно связан с определенной территорией и мифологией.
Элькин [1933, с. 136-139] проводит различие между матрилинейным социальным клановым тотемизмом и патрилинейным. Первый из них распространен среди аборигенов на востоке Австралии, в Квинсленде, в Новом Южном Уэльсе, в западной части Виктории, в восточных областях Южной Австралии и на небольшой территории юго-западной части Западной Австралии. Общий термин для этих плановых тотемов часто переводится как \"плоть\" или \"мясо\", символизируя то, что человек и его тотем представляют собой \"единую плоть\". Одно из различий между матрилинейными фратриями западной части п-ова Арнемленд и матрилинейными социальными тотемическими кланами заключается в том, что принадлежащие первым из них тотемы не находятся в центре культовой жизни и не пользуются особым уважением членов клана. Примером социального кланового тотемизма является марду племени диери. Это фактически авункулинейный культовый тотем (т.е. тотем, который передается по линии брата матери); в этом племени существует также патрилинейный клановый культовый тотем биндара. Патрилинейный плановый тотемизм можно встретить в некоторых районах Западной Австралии, в Северной Территории, на п-ове Кейп-Йорк, в прибрежных районах Нового Южного Уэльса и Квинсленда, в центральной части Виктории, на северо-востоке Австралии, у аборигенов окрестностей оз. Эйр, в низовьях р. Муррей и в районе Куронга. Наиболее яркие примеры встречаются в последнем из названных районов, в племенах яралди, дангани и др. [Тэпли - м.: Вудс, 1879; Радклифф-Браун, 1918], и на северо-востоке Арнемленда [Уорнер, 1937-1958; Берндт Р., 1951а; 1952а]. А в восточной части Арнемленда несколько тотемических культов могут существовать в одном клане, связанном с несколькими лингвистическими объединениями (см, главу II). Менее ярко выражены, по все же встречаются комбинации тотемов в кланах Центральной Австралии.

ЛОКАЛЬНЫЙ ТОТЕМИЗМ

В этом случае группа людей обладает общим тотемом в силу того, что все они связывают себя с определенным участком земли, - другими словами, тотемическая группа строится по локальному принципу, а не по принципу родства или общего происхождения. Тотем или комплекс тотемов принадлежит определенному участку земли или каким-то образом связан с ним. Элькин [1933, с. 138-143] впервые отметил это, рассматривая тотемические кланы центральных и западных районов Южной Австралии. Часто, особенно на территории Большой пустыни Виктория, принадлежность к тотемической группе определяется местом рождения аборигена; в таком случае это является также тотемизмом по месту рождения. В силу того что по традиции роды почти всегда происходят на территории локальной группы отца, в этом случае следует говорить о патрилинейном локальном (культовом) тотемизме. Главное различие между локальным тотемизмом и патрилинейным культовым клановым тотемизмом заключается в том, что в первом случае вопрос происхождения не является первостепенно важным, несмотря на то что, как отмечает Элькин, \"существует тенденция превращения локального тотемизма в патрилинейный\". Наиболее яркий пример этого можно почерпнуть у племени аранда, но в этом случае принадлежность к локальной культовой тотемической группе определяется местом зачатия, а не местом рождения. Это значит, что человек, в силу того что его зачатие, как считается, произошло в определенном месте, которое мифология связывает с определенным тотемом или священным мифическим существом, получает этот тотем и принадлежит к соответствующей тотемической группе. Элькин отмечает, что связь человека с другими лицами, входящими в ту же тотемическую группу по месту зачатия, с этой точки зрения имеет вторичный характер и первостепенное значение придается связи человека с его тотемом. Однако то обстоятельство, что различные люди независимо от своих генеалогических связей обладают одним тотемом, сплачивает их.

ТОТЕМИЗМ ЗАЧАТИЯ

Тотемизм зачатия может быть отождествлен с локальным тотемизмом. Это значит, что обрядовый, или культовый, тотем (тотемы) ребенка определяется теми тотемическими представлениями, которые связаны с местом, где мать впервые ощутила свою беременность. Так получают свой тотем аборигены аранда. Местом, определяющим тотем, может быть территория, где в мифические времена проходил тотемическпй предок или священный дух.
Это может быть место, в котором, по преданию, происходили определенные мифологические события, часто, но не всегда связанные с обрядовыми, или культовыми, тотемами отца ребенка. Штрелов [1947, с. 86-96] пишет: \"Обладание священной чурингой... во многом определяется случайностью, которую никто из старших мужчин племени не может ни проконтролировать, ии устранить; решающим здесь является место зачатия каждого отдельного члена патрилинейного тотемического клана. Тотемические кланы, из которых происходят отдельные индивидуумы, обладают некоторыми правами на местные чуринги. Однако месту зачатия принадлежит главная н решающая роль во всех сложных спорах о том. кому конкретно принадлежат мифы, песни, церемонии и священные предметы, находящиеся во владения каждого крупного локального тотемического клана...\"
Вместе с тем, по, представлениям, распространенным в отдельных районах, мужчина может увидеть во сне ребенка до того, как будущая мать почувствует себя беременной, т.е. он может заранее \"узнать\" о том, что дух ребенка \"должен войти в его жену\" [Элькин, 1954, с. 152]. Дух ребенка во сне может явиться отцу вместе с каким-либо существом или явлением природы, которое обычно тотемически связано с отцом будущего ребенка - с его общинной территорией иди с социальной группировкой. Это существо или явление природы и будет тотемом зачатия ребенка. Или будущей матери, после того как она съест определенную еду, может стать плохо, а позднее она увидит во сне дух ребенка. Тогда именно то растение или животное, мясо которого так на нее повлияло, будет тотемом зачатия, поскольку считается, что младенец попал в мать вместе с этой едой или в виде ее. Иногда, однако, представления о духе ребенка могут и но иметь тотемических ассоциаций. На северо-востоке Арнемленда связь духа ребенка с тотемом, хотя он и принимает форму какого-нибудь природного вида, не прямая, а косвенная и не определяет непосредственно тотем будущего ребенка. В Большой пустыне Виктория обиталища духов детей не являются тотемическими, хотя духов детей поместили туда мифические существа и они косвенно связаны с Вечным периодом сновидений. На востоке Кимберли, по данным Каберри [1939, с. 42], духи-дети были созданы Змеей-Радугой, по в антропоморфном облике; в районе Балго представления о духах-детях имеют четкий тотемический характер и ассоциируются с местами, упоминающимися в мифах.

ТОТЕМИЗМ ПО МЕСТУ РОЖДЕНИЯ

Это такая форма тотемизма, при которой обрядовый, культовый, тотем ребенка определяется местом его рождения, а не \"местом зачатия\" (т.е. не местом, где мать впервые ощутила, что беременна). В Большой пустыне Виктория абориген старается сделать так, чтобы его жена родила ребенка на его территории, желательно в том месте или рядом с ним, где проходил во Времена сновидений путь мифического (тотемического) существа, наиболее тесно связанного с отцом будущего ребенка.

ТОТЕМИЗМ СНОВИДЕНИЙ

Тотемизм сновидений частично совпадает с некоторыми другими разновидностями тотемизма, например с такими, при которых люди обладают индивидуальными тотемами или тотемами-помощниками, с тотемизмом зачатия и тотемизмом по месту рождения. В снах (своих и чужих) человек может постоянно являться в виде какого-нибудь животного или природного явления, с которым, как считают, он связан теснее всего. Человек может отождествлять себя с определенным тотемическим существом, и в его собственных снах и в снах других людей поступки этого существа рассматриваются как действия самого человека и т. п. Или, напротив, тотем сновидения может не считаться вторым \"я\" человека, он может посещать человека во сне и оказывать ему определенные услуги. В качестве примеров могут служить духи-\"близкие\" или духи-\"друзья\" певцов и сочинителей песен в Западном Арнемленде и духи - помощники знахарей. Что касается первых, то индивидуум может появляться в образе духа-\"друга\" или духа-\"близкого\", т. е. в образе тотема сновидения, и после смерти. Во многих областях Австралии обрядовый, или культовый, тотем человека - это то существо, которое чаще всего является ему во сне. Особенно характерны такие представления для северо-восточных областей п-ова Арнемленд, но не для Большой пустыни Виктория, хотя там тотем и сновидение обозначаются одним и тем же словом.

МНОЖЕСТВЕННЫЙ ТОТЕМИЗМ

Множественный тотемизм иногда называют классификационным; его можно связать с другими разновидностями тотемизма (особенно с тотемизмом половин, кланов, секций или подсекций, фратрий или с локальным тотемизмом). Вся вселенная систематизируется на этой основе. К главному тотему проявляется особое внимание, обычно ритуального характера, которое порождает аналогичный подход и к второстепенным тотемам. Эта разновидность тотемизма довольно распространена, но мало изучена [см.: Элькин, 1954, с. 1/10, 153-154; Шарп, 1939, с. 268-275].

Даосский мастер объясняет, как освящать воду и пищу, делая ее здоровой и целительной.

История цигун в Китае насчитывает более 2000 лет. В новое время был период забвения, но в последние 10 лет цигун вновь стал постепенно овладевать умами. Многие представители интеллигенции прекрасно осознают, что XXI век будет веком гуманологии (Жэнти Шэн Мин Кэ Сюэ) - "наука о жизни человека" и именно те страны, которым удастся занять лидирующие позиции в исследовании гуманологических проблем, встанут в первых рядах развития цивилизации на Земле. В противном случае их ожидает значительное отставание. Вот почему люди, осознающие важность проблемы, объединяют свои усилия в комплексных исследованиях китайской традиционной медицины, цигун и "особых способностей". Мироздание полно удивительных вещей, и время, когда человеческая мысль была скована определенными рамками, исчерпало себя.

Каждая научно-техническая революция сводится, в конечном счете, к философским проблемам, поднимает человеческие познания на новую ступень. Проводимые нами исследования в области самоконтроля человека за жизнедеятельностью организма неизбежно вызовут качественный скачок в знаниях людей о мире. Речь идет о взаимоотношениях материального и идеального. Что же первично? Материя или идея? Обычно в ответах на этот вопрос преобладает метафизический подход, предполагающий их полное противопоставление. Слово "только" означает существование чего-то одного, не допускает двойственности, поэтому любые суждения, в которых используется это слово, представляются мне крайними. В связи с этим на повестку дня с особой остротой встал вопрос о методологии и гносеологии исследований в области цигун и "особых способностей".

Существует большое количество методик цигун. Только в письменном виде их зафиксировано несколько тысяч. В Китае в настоящее время используется около двухсот пятидесяти методик. Все они принадлежат разным школам: буддистской, даосской, медицинской, конфуцианской. Существует и цигун-ушу.

По типологии методики подразделяются на динамические, статические, "замкнутые" и "открытые". По своему действию они бывают оздоровительными, т.е. предназначенными для лечения болезней и сохранения здоровья, и интеллектуально-энергетическими, т.е. предназначенными для развития скрытых способностей человека. Кроме того, цигун бывает "жестким", "легким", "водным", "огненным", "электрическим" и т. д. Цигун дошел до нас через тысячелетия и продолжает развиваться.



Цигун могут заниматься все, за исключением страдающих психическими заболеваниями.
Я обнаружил, что в обществе немало людей понимают цигун извращенно.

Первое заблуждение - цигун могут заниматься только старые и больные. На самом деле молодому здоровому человеку гораздо легче овладетьцигун. Мы не очень практичны, поэтому вспоминаем о цигун и ищем учителя, когда начинаем ощущать свой возраст или заболеваем. Если заниматься цигун, когда еще молод и здоров, можно избежать многих напастей.

Второе заблуждение - неверие в цигун в связи с отсутствием быстрого положительного опыта в занятиях. Многие люди весьма скептичны и считают обманом все, чего сами не видели или не испытали. Заниматься цигун и добиваться успехов может любой кто поверил в него, кто приобщается к занятиям с искренним сердцем. Тем же, кто не верит, не воспрещается попробовать. Возможно, опыт занятий заставит их убедиться в правоте этих слов. Многие последователи моего метода пришли к цигун именно таким путем. В этом нет ничего страшного - от неверия к вере необходимо пройти определенный путь.

"Особые способности" присущи каждому, но людей, способных их демонстрировать достаточно мало. Этот вопрос связан с видом "особых способностей" и уровнем их проявления. Для большинства людей "особые способности" - это что-то загадочное, непостижимое и недоступное для понимания. Я же так не считаю. Достаточно признать их объективной реальностью, и можно вывести закономерности, которым необходимо следовать.

"Особые способности" могут демонстрировать не только люди, но и животные. Цигунистам для открытия "особых способностей" необходимо достичь расслабления, погрузиться в "состояние покоя", а затем - в состояние "отрешенности", когда человек "забывает сам себя", через абдоминальное дыхание, "дыхание телом" выходит на "утробное дыхание" ("дыхание черепахи" - "без вдохов и выдохов").

Только в состоянии "отрешенности" возможно проявление "сверхспособностей". Обыкновенному человеку для того, чтобы научиться достигать "отрешенности", требуется несколько десятков лет, а, например, черепаха и журавль дышат таким способом сами по себе. Змеи и ежи впадают в зимнюю спячку - это ни что иное как состояние "отрешенности". Люди учатся этому всю жизнь, а животные делают это регулярно с продолжительностью до шести месяцев. В состоянии "отрешенности" у людей проявляются "сверхспособности", а у животных?

Согласно законам генетики, человеку свойственна изменчивость. Она свойственна и животным. Это - универсальный закон живого мира. Наследственность - относительна, а изменчивость - абсолютна. Изменчивость включает и мутации, то есть резкие изменения. Известны случаи, когда люди, пораженные электрическим током и оставшиеся в живых, обретали способность "просвечивать взглядом".

Состояние "отрешенности" также является фактором, вызывающим у животных и людей мутационные изменения функций. У некоторых "особые способности" появляются после тяжелой болезни. Так бывает и у людей, и у животных, многим из которых "особые способности" присущи изначально. Например, к проявлениям "особых способностей" у животных можно отнести умение ориентироваться у почтовых голубей, умение идти по следу и различать запахи у служебных собак, необычное поведение животных перед землетрясением и дождем.

Когда "особые способности" животных достигают высокого уровня, они способны контролировать поведение других живых существ.

Что значит идиома "коварный, как волк"? Вообще многие идиоматические выражения китайского языка пришли из цигун. Так вот, известно, что в стае волков бывает лишь один вожак и вся стая подчиняется только ему: пускается в погоню за жертвой, нападает по его сигналу.
Так происходит потому, что вожак обладает способностью контролировать поведение других особей путем передачи мысли на расстояние.

Таким же образом и человек может контролировать поведение других людей, различие состоит лишь в характере сигналов.



Перед тем, как в ходе занятий цигун станет возможным проявление "особых способностей", человек обычно испытывает состояние "душевной благости". "Накопление" достаточного количества этого состояния и позволяет ему демонстрировать "особые способности". Ощущение "благости" может накапливаться не только через занятия цигун, но и путем совершения хороших дел по формуле "творить добро" - накапливать "благость" - демонстрировать "особые способности". Чтобы использовать особые "способности", животные также должны обрести ощущение "благости". Но ведь они не люди и не могут действовать в обществе по указанной формуле. Поэтому животные, такие как лисы, змеи, собаки, способные контролировать других, ищут себе "посредников " среди людей. Это называется "вселением с целью совершенствования", которое позволяет животным путем лечения больных, совершения нравственных поступков получать положительную информацию и совершенствовать свои способности. В роли "посредников" обычно выступают слабые здоровьем или обладающие чувствительной нервной системой люди. Такие явления получили в народе название "одержание". Некоторые люди становятся одержимыми после тяжелой болезни или перенесенного психического заболевания.
Они могут лечить, способны разбираться в людях, с которыми они никогда не встречались и не были знакомы. Такие люди отличаются от нас! Эту проблему невозможно постичь на первом этапе Чжунгун, ее не обсудить с теми, кто находится на низших ступенях мастерства, они просто не поймут и обвинят в пропаганде мистики. Но этот вопрос должен изучаться и обсуждаться, поскольку он лежит в сфере гуманологии.

Третье заблуждение - мастер цигун не имеет права на ошибку. Цигун - тоже наука, многие принципы которой еще не до конца изучены, и только практика способна дать ответы на многочисленные вопросы. А поэтому мастер цигун также может ошибаться. Если мастер цигун имеет право на ошибку, это отнюдь не значит, что он не стремится ее избежать.

Культура Чжунгун - это система, включающая восемь составных частей: философию, биотику (науку о жизни), специальную медицину, эстетику, педагогику, прикладные аспекты, этику, методику. Так же изучаются: доисторическая культурология, типология энергетических каналов, теория "моделей контроля", понятие истины в Чжунгун, понятие Дао и Дэ "пути" и "добродетели", методология обучения, взаимосвязь цигун с духовной культурой человечества, теория биополя и наука о поведении, цигун и межличностные отношения, прикладное применение цигун, включая разработку недр, селекционную и племенную работу в сельском хозяйстве, следственное дело, евгенику, ушу, музыку.

Чжунгун включает два одинаково важных аспекта: методику и теорию. Мы уделяем внимание не только вопросам практических тренировок наращивания способностей и повышения их эффективности, но и теоретическим изысканиям, связанным с изучением цигун и закономерностей раскрытия особых способностей. Мы исходим из того, что теория и практика - две стороны одной медали. Понимание принципов, закономерностей и характера упражнений естественным образом приводит к овладению методикой, приближает результат.

Особую роль теоретическая подготовка играет в методиках цигун, использующих специфические методы обучения, заключающиеся в применении "наведения" в "передачи" цигун. К таковым и относится Чжунгун.

Энергия - Ци, о которой идет речь, это не вдыхаемый и выдыхаемый нами воздух, а Ци, представляющая собой разновидность "мысли", которая обладает способностью проникать в любые материальные тела и накапливаться в них. Ци также обладает такими свойствами, как "остаточность", "отсроченность", устойчивость к внешнему воздействию, "информативность", перемещение с большой скоростью, "передаваемость", полезность, "контролирующее воздействие", "деструктивное воздействие", "восстанавливаемость" и т. д.

Все эти свойства ци образуют, как мы ее называем в Чжунун, "теорию качественных характеристик мысли".

Перед тем, как приступить к первой ступени Чжунгун, необходимо изучить методику "раскрытия интеллектуальных способностей". Любая работа требует хорошего инструмента, поэтому, подобрав ключик к секретам человеческого организма, можно значительно ускорить процесс овладения умениями в ходе практических занятий.

"РАСКРЫТИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ СПОСОБНОСТЕЙ"

состоит из двух частей, включающих в сумме десять вопросов.

Первая часть - "шесть золотых ключиков" - включает следующие вопросы: теория "силы мышления" и идеалистически-материалистическая диалектика, учение о типах энергетических каналов, теория "типов контроля", учение об уровнях и видах способностей, учение о биоприборах, теория "биологической всеинформационной энергии".

Вторая часть содержит четыре магистральных направления изучения цигун: "восемь важных факторов успеха", "пять звеньев кратчайшего пути", "состояние готовности к восприятию", методику занятий с "разложением". Осознанный подход к овладению ЧжунГун, основанный на понимании всех перечисленных вопросов, делает выполнение этой задачи чрезвычайно простым.

"ШЕСТЬ ЗОЛОТЫХ КЛЮЧИКОВ"

1. Теория "силы мышления" и идеалистически-материалистическая диалектика.

В любого рода исследованиях для уяснения сущности явления необходимо выбрать место прорыва, как это сделал Маркс, выделив "товар" как наиболее сущностное явление, что позволило ему выяснить законы развития общества. Мы же, взявшись за изучение "особых способностей" человеческого организма, начали с "силы мышления". Любые "особые способности", будь то изменение длины пальцев рук, вытряхивание пилюли из закрытого пузырька, срезание живых цветов или сгибание ложки, неотделимы от "мышления". Ухватившись за "силу мышления", можно вытянуть всю сущностную цепочку "особых способностей".



Мышление - одна из разновидностей силы, одна из форм движения материи. Такая точка зрения была выдвинута в материалистической философии более ста лет назад. Энгельс в "Диалектике природы" писал: "Движение материи - это не только грубое механическое движение, простое изменение положения вещи в пространстве, но и тепловое излучение, магнитное напряжение, химический синтез и разложение, жизнь и, наконец, сознание".

Он высказался вполне определенно, но не развернул свою идею, что было обусловлено уровнем развития общества, науки и техники в то время.

Классическая восточная философия уже давно выдвинула эту идею, признав "силу мышления" материальной.
Конечно, в философии для удобства целесообразно сохранять категориальные различия между материальным и идеальным.

"Иньский" материальный дух и "Янское" материальное тело находятся в диалектической связи. В определенных условиях инь и ян взаимно переходят друг в друга. Материя может превратиться в дух, затем дух может превратиться в материю. Для перехода одного в другое необходимы определенные условия, заключающиеся в том, что энергетика должна достичь определенного уровня. Только в этом случае "размышления" могут непосредственно перейти в материальное состояние. Некоторые закономерности этого процесса были выявлены философскими школами еще при жизни Лаоцзы, Чжуанцзы и Шакьямуни.

Диалектический же материализм возник на основе современного ему уровне естествознания и общественных наук, но совершенно не учитывал знания, полученные восточной философией, включая буддизм и даосизм.

Раньше считалось, что мышление - идеальный процесс, что мысль не материальна и не может обладать физической силой воздействия на объекты. Невидимую и неощутимую материю инь относили к области духа. Кроме того, считалось, что материя - это главное, а дух - второстепенное, что бытие определяет сознание. Такие взгляды доминировали в области общественных и естественных наук, но когда они были применены к науке о жизни и особенно к различным аномальным явлениям, они наглядно показали свою несостоятельность.

Сейчас открыто много таинственных и удивительных явлений, их пытается объяснить биотика - наука о жизни, которая переживает невиданный подъем.

Основой жизни является клетка, клетка - это соединение субстанций ян и инь. Мысль активизирует пассивную и активную материю клетки.

Сила мысли обычных людей невелика, иногда даже приближается к нулевой отметке, но все равно она не может стать равной нулю, она может иметь лишь различную степень и форму. Живой человек является личностью, его индивидуальность проявляется в том, как он воспринимает себя и мир. Сила мысли поддерживает жизненные силы личности. Сила мысли, сила чувств являются коренным отличием человека от машины.

Все достижения цигун являются результатом работы с сознанием. Цигун - это совершенствование материи мысли с точки зрения ее качества и количества, а не физические упражнения для развития мышц. Цигун с помощью мысли регулирует сознание, жизненные процессы, а если говорить конкретно регулирует тело, дыхание, сознание. Из этих трех сфер сознание является основой, дыхание - движущей силой, а тело - вспомогательной.

Если вы не поймете, что мысли - это реальная сила, не осознаете существование специфической "силы мышления", то многое в последующем покажется вам сомнительным и непонятным, ваше продвижение вперед замедлится. Теперь, видимо, понятно, почему мы начали изложение именно с теории "силы мышления" и идеалистически-материалистической диалектики.

2. Учение о типах энергетических каналов.

Согласно этому учению, энергетические каналы у людей бывают четырех типов: остро чувствительные, чувствительные, слабо чувствительные и нечувствительные. Что касается, например, лечения людей с остро чувствительным типом энергетических каналов, то оно дается чрезвычайно просто. Такие пациенты очень быстро входят в "состояние готовности к восприятию", то есть в состояние готовности к восприятию сигналов терапевта и их усилению. Чтобы вылечить у них, к примеру, психогенное заболевание, достаточно бывает однократного мысленного воздействия. Лечение людей с нечувствительным типом каналов исключительно средствами цигун невозможно, дополнительно необходимы массаж и акупунктура, а то и просто обычные средства китайской или европейской медицины.

В современной медицине все заболевания подразделяются на два больших вида: физические и психические. Физические заболевания, в свою очередь, подразделяются на инфекционные, функциональные, и психогенные. Значительная часть заболеваний обусловлена психическими причинами и успешно лечатся методами цигун-терапии. Если пациент относится к остро чувствительному или чувствительному типу, эффект наступает очень быстро. Что касается закрепления результатов лечения, то оно зависит от многих факторов и об этом речь сейчас не идет. Лечение слабо чувствительных пациентов без приложения достаточных усилий или только методами цигун-воздействия может не дать результата или оказаться малоэффективным. В этом случае необходимо дополнительно применить массаж для улучшения циркуляции крови, который повлечет за собой улучшение циркуляции ци, за счет чего улучшится и перцепция. Выбор тактики лечения в зависимости от типа энергетических каналов имеет большое практическое значение. Еще более важное значение учет типа энергетических каналов имеет при обучении цигун. Например, в процессе отработки методики "быстрого формирования малого небесного круга" обучаемые первых трех типов способны ощутить циркуляцию ци в организме, особенно быстро к этому приходят люди с остро чувствительным типом энергетических каналов. Они способны добиваться "прочищения" "малого небесного круга" буквально за один день. Обучаемые, относящиеся к нечувствительному типу, не в состоянии достичь нужного результата в течение даже четырех - пяти дней. Они начинают терять терпение, чувствовать себя обиженными и униженными, интересуются, у кого получилось, а у кого - нет, и если находят товарищей по несчастью, обвиняют в своих неуспехах наставника, полагая, что тот их обманул. Учитывая, что обучаемые относятся к разным типам, необходимо еще до начала занятий определить соотношение типов в группе и объяснить это ученикам, что позволит избежать сетований со стороны нечувствительных людей и обосновать необходимость усиленных тренировок, направить их энергию не на жалобы, а на достижение результатов.

3. Теория "типов контроля"

Люди, в зависимости от управляемости подразделяются на четыре типа: "управляющие" - контроль над другими, "управляемые"- контроль со стороны других, "контролирующие" - самоконтроль и "неконтролирующие - отсутствие самоконтроля.

Относящиеся к "управляемому" типу, зачастую предпочитают приступать к работе, когда все для них уже подготовлено другими. Они, как правило, являются образцовыми исполнителями. Люди "управляющего" типа, наоборот, занимают обычно позицию лидера, всегда стремятся контролировать других, а если при этом у них есть еще и способности к управлению, то это становится для них истинным наслаждением. Но таких людей немного. С точки зрения изучения цигун, "управляемый" тип лучше поддается контролю, легко "возбуждается" под цигун-воздействием. "Управляющий" тип очень трудно "раскачать". Впечатление такое, что ваши усилия не оказывают на таких людей никакого влияния. Отличительным признаком для них является появление ощущения ци во время занятий преимущественно в области макушки. Люди "контролирующие", как правило, способны самостоятельно контролировать свои эмоции и настроение. Причем, понятие "контроль" здесь достаточно специфично, поскольку речь идет о большей, по сравнению с другими, выдержке и сдержанности таких людей, направленных на успех своего дела. Для людей "контролирующих" наиболее сложным в цигун является выполнение "спонтанных упражнений". Если им и удается добиться спонтанности, то она может в любой момент прекратиться.

Люди "неконтролирующего" типа обычно находятся в полной власти других и в случае вхождения в стадию "спонтанного цигун" не способны владеть собой, не могут выйти из этого состояния и в наибольшей степени подвержены опасности "наваждений" (помешательства).

Теория "типов контроля", которую мы изложили выше, имеет важное значение как для обучения цигун, так и для коррекции "отклонений" на цигун-выступлении.

4. Учение об уровнях и видах способностей.

Теория Чжунгун считает, что "особые способности" на самом деле не являются "особыми", а скрыты в каждом человеке. Вопрос заключается в том, что у каждого человека они представлены своим видом и проявляются в различной степени, на различном уровне. Посмотрите на тех, кто занимается Чжунгун: с самых первых шагов они все способны обретают способность ощущать ци в руках, многие способны наблюдать свечение, все в состоянии овладеть приемами терапии.

Если вы думаете, что "особые способности" есть у кого угодно, но только не у вас, вы глубоко заблуждаетесь, оказываясь в состоянии "закрытости", которое блокирует сигналы, исходящие от других. Легче всего цигун дается в состоянии раскрепощенного сознания, "открытости" тела. Далее следует понять, что в силу различий между лидерами отличаются и виды способностей, которыми они обладают. Зная это, можно целенаправленно и сознательно ориентироваться на свой вид "особых способностей"; тактильное "просвечивание взглядом", способность "видеть" на большом расстоянии, предвидение, "чтение мыслей", телепортация или "прохождение через стену" и т. д. Какой бы вид "особых способностей" не скрывался в вас, необходимо знать, как их развить. В процессе развития ваши способности окрепнут и усилятся. Люди с "нечувствительным" типом энергетических каналов вряд ли смогут овладеть мануальной диагностикой, "просвечиванием" взглядом. Им следует присмотреться к "поведению" своей ци. Тем, у кого "сильная" ци можно использовать это преимущество и развивать соответствующие способности - "силу мышления", например.

Ни в коем случае нельзя слепо стремиться овладеть произвольно выбранной способностью. Некоторые очень хотят научиться, как это получается у других и отдают этому все силы, не понимая, что у них могут быть скрыты совсем другие способности. У кого-то получилось за один день, а у другого не получится - другой тип. На безрезультатные тренировки можно потратить десятки лет.

Теперь поговорим об уровне способностей. Стоит кому-либо овладеть способностью, скажем, "просвечивать" взглядом, как тут же найдутся умники, которые советуют: "Не пользуйся своей способностью: часто будешь пользоваться - она исчезнет". Что говорит по этому поводу Чжунгун? Если человек умеет "просвечивать" взглядом, значит эту способность надо постоянно отрабатывать, избегая, конечно, крайностей. Нельзя заниматься до тошноты и головокружения - это уже перебор. Надо всегда помнить, что любое явление, доведенное до крайности, оборачивается своей противоположностью. Тренироваться надо последовательно и постепенно. Знание теории уровня способностей окажет вам неоценимую помощь в овладении цигун и в обучении Цигун других, поскольку позволяет целенаправленно отрабатывать определенные способности.

5. Учение о "биологических приборах".

Организм человека и любого живого существа представляет собой совершенный аппарат, обладающий всеми необходимыми функциями.

Здесь есть и приемник, и передатчик, и автоматический регулятор, и устройство для анализа и обработки данных, или био-ЭВМ. "Приемная система" человека включает "усилитель сигналов", функция которого аналогична функции триода в полупроводниковом приемнике за тем лишь исключением, что мощность первого во много раз больше. Если "приемная система" настроена, то она способна уловить даже очень слабый сигнал, усилить его во много раз и преобразовать в сильнейший импульс, способный оказать мощное влияние на больного или занимающегося самосовершенствованием человека. "Передающее устройство" в организме человека постоянно излучает во внешнюю среду биоволны, которые распространяются по всему космическому пространству. Существует методика лечения, основанная на восприятии пациентом биоволн предков или своих современников. Минимальная скорость действия функции подсознания равняется скорости света, поэтому биопередатчик, биоприемник и био-ЭВМ действуют быстрее. По нашей гипотезе, способность предвидения полностью основывается на работе этих биоприборов.

6. Теория "биологической всеинформационной энергии".

В Чжунгун под "информацией человека" понимается "биологическая всеинформационная энергия", каждый "информационный элемент" которой включает не только все сигналы и наследственный код данного организма, но и всю его энергию, способности, функции, все, на что он способен. При определенных условиях скрытый "информационный элемент" можно активировать, а в обычном состоянии он существует в форме биологических волн, биологического электричества, биологических магнитных волн, биологического светового излучения, биологической энергии, биологических звуковых волн. Например, "информационная энергия" выступающего перед аудиторией мастера ЦиГун распространяется со звуковыми волнами. То есть звуковые волны, выступая в качестве носителя всех его способностей, доносят их до всех присутствующих. Если вы, находясь в зале, будете целенаправленно улавливать эти сигналы, пребывая в состоянии готовности к восприятию, то вы вполне отчетливо ощутите поступление этой энергии. Некоторые цигунисты способны в определенном состоянии "подключаться" к учителю, обмениваться с ним сигналами и даже вызывать его образ. Учитель "приходит", "беседует" с учеником, "дает" ему советы. Не все понимают, как это происходит, а все дело в действии "биологической всеинформационной энергии" и не более того.

Когда способности человека достигают определенного уровня, появляется возможность трансформировать "информационный элемент" в образ живого человека и даже "беседовать" с ним. На более высоком энергетическом уровне можно сделать так, что этот образ увидят и окружающие. Некоторые мои ученики умеют "вызывать" меня и беседовать. "Тело", которое им является, несет в себе мой образ мышления, мой интеллект, мои способности и умения, оно способно давать уроки цигун, оказывать помощь в сеансах терапии, может все, что могу я, и даже больше. Ученики, "вызывающие" меня, часто потом спрашивают, знаю ли я об этом. Что им ответить? Если сказать, что не знаю, они могут разувериться, усомниться моей квалификации. Если сказать, что знаю, это значит обмануть их. "Вызов" учителя является результатом действия "биологической всеинформационной энергии". Возможность достижения такого уровня мастерства, как и вопрос о том, каким образом определить к какому источнику энергетических сигналов произошло подключение, определяется умением "настраиваться" на соответствующую волну соответствующего диапазона и уровнем способностей. Некоторые цигунисты умеют достаточно быстро "вызывать" образ Гуаньинь. Может ли умерший тысячи лет назад человек действительно появляться? Конечно, нет. Это явление объясняется существованием "остаточных сигналов" "всеинформационной энергии" Гуаньинь, сохранившихся в космическом пространстве, и способностью этих людей улавливать их. При определенном уровне энергетики человека эти сигналы можно трансформировать в образ, это явление представляет собой сложную загадку, и вопрос о том, является ли наша гипотеза истинной, еще ждет своего решения.

"ЧЕТЫРЕ МАГИСТРАЛЬНЫХ НАПРАВЛЕНИЯ"

"ВОСЕМЬ ВАЖНЫХ ФАКТОРОВ УСПЕХА"

Первый фактор - собственно методика, то есть, во-первых, правильный ее выбор и, во-вторых, правильное ее применение в процессе учебы.

Сначала поговорим о выборе методики. Существует большое количество методик цигун. Встает вопрос о правильном выборе методики. Даже наличие сильной воли не компенсирует вред, который может принести ошибка в выборе. Скорее, наоборот, чем большее упорство вы будете проявлять, тем сильнее будут негативные последствия. Например, больному гипертонией противопоказано "сосредоточение мысли" на "верхнем даньтяне". Чем больше он будет заниматься, тем выше будет у него давление. "Неконтролирующему" типу обучаемых нельзя практиковать занятия "спонтанным цигун", поскольку потеря контроля над собой оборачивается массой неприятностей как для самого обучаемого, так и для членов его семьи и окружающих. Тем, кто обладает энергетическими каналами "нечувствительного" типа, можно рекомендовать методики, не связанные с мысленным ведением ци. Выбор методики должен в максимальной степени основываться на индивидуальных особенностях человека.

С точки зрения принципов, цигун един и все направления имеют общие корни. Мы против дискредитации других школ. Однако надо отметить, что если вы стремитесь овладеть какой-либо методикой в относительно короткие сроки, то она не должна быть слишком сложной, должна подходить лично вам.

Чжунгун вобрал в себя опыт многих поколений мастеров цигун и смыкается со многими направлениями. В нем можно заметить элементы большинства из тех методик, которые популярны в настоящее время. Поэтому параллельное овладение моим методом и каким-нибудь еще не вызывает противоречий.

Выбрав методику, необходимо задаться вопросом, как правильно ею овладеть. Этой цели служат "пять звеньев кратчайшего пути", о которых более подробно мы поговорим ниже. Следование "пяти звеньям" поможет овладеть цигун в кратчайшие сроки.

Фактор второй - окружение, то есть жена, муж, братья и сестры, родители и друзья, поддержка которых неизменно способствует быстрому прогрессу на пути овладения цигун. Ваше окружение поможет обеспечить спокойную обстановку во время занятий, от нее зависит, сможете ли вы найти для этого время. Кроме того, цигун потребует определенных материальных затрат, ведь без вложения денег некоторые методики так и останутся недоступными. И в этом плане поддержка родственников и друзей будет весьма кстати.

Второй фактор - деньги. Раньше говорили: "Без денег нечего и думать о взращивании дао". Смысл этой фразы заключается в том, что "бедному - грамота, а богатому - воинские искусства". Если вы решили заняться ушу или цигун, неизбежно придется искать учителя, устанавливать контакты с коллегами, много ездить, посещать курсы - все это требует денег, особенно сейчас, когда без денег нельзя и шагу ступить. Изучая цигун, нельзя заботиться только о том, чтобы получать, и не думать о том, что надо отдавать.

Мастер цигун как бы ни было высоко его мастерство, в повседневной жизни остается просто человеком и не может обходиться без материального обеспечения. В жизни без денег не обойтись, и продавец не отдаст товар бесплатно, даже если распознает в тебе мастера цигун.

Третий фактор - среда. Под "средой" мы понимаем как собственно обстановку на месте проведения занятий, к которой предъявляются очень высокие требования, так и условия работы и жизни.

Место для занятий цигун должно быть тихим и спокойным с постоянным притоком свежего и чистого воздуха. Занятия ЧжунГун предполагают "вдыхание телом". При таком способе дыхания в организм попадает как "истинная ци", так и "мутная (грязная) ци". И при занятиях в загрязненной атмосфере может произойти "загрязнение ци", сопровождающееся головной болью. Во время выполнения статических упражнений следует избегать сквозняков. Ведь в ходе занятий происходит раскрытие пор и, если дует из дверей или окон, можно легко простудиться.

Для отработки упражнений наиболее благоприятны места с сильным электромагнитным полем земли. Под действием благоприятных факторов окружающей среды эффективность занятий значительно повышаются и результат приходит гораздо быстрее, а иногда даже моментально.

В некоторых случаях требуется строгое соблюдение требований по выбору направления при выполнении упражнений. Например упражнения, разработанные в соответствии с теорией инь и ян, "восьми триграмм".

Чжунгун предполагает естественный образ жизни и не требует искусственных ограничений. Питаться можно по потребности. На начальном этапе отработки упражнений питание должно быть обильным. Через некоторое время потребность в пище может снизиться. Недаром говорится: "Достаточно ци - не думаешь о еде, достаточно "духа" - не думаешь о сне, достаточно "семени" - не страшишься холода". На определенном этапе занятий необходимо отказаться от пищи животного происхождения, поскольку она вызывает "внутреннее движение", а постная пища, наоборот, позволяет забыть о страстях и эмоциях, помогает поддерживать состояние "пустоты", облегчая погружение в "состояние покоя". Раньше в цигун это требование обосновывалось следующим образом. Считалось, что, исключив из рациона мясо и острую пищу, можно установить контакт с небожителями и тогда святые смогут помочь тебе. С научной точки зрения при отказе от потребления животных продуктов ослабевает контроль поверхностного сознания. Цигун опирается на подсознание, на глубинное сознание. Достижение результата в цигун возможно только в результате высвобождения "изначального духа". Поэтому ограничения в пище, подавляющие поверхностное сознание и облегчающие выход подсознания, способствуют более быстрому достижению эффекта. После получения желаемого результата питание опять должно быть естественным.

Во многих направлениях цигун курение и употребление спиртного не запрещается, да и сами учителя курят и употребляют спиртное, что не отражается на результатах занятий.

Занимаясь Чжунгун употребление спиртного в малых количествах, в принципе, не возбраняется. Но если человек пристрастился к вину и не в состоянии контролировать себя, то это отрицательно влияет на занятия цигун. Во-первых, пьяный утрачивает контроль поверхностного сознания, во-вторых, "истинная ци" легко выходит наружу через широко раскрытые поры, как говорится: "вино рассеивает ци". Для занимающихся цигун очевидно, что это невосполнимые потери. Табакокурение и алкоголь появились в обществе, находившемся на ранних стадиях развития. В современном цивилизованном обществе необходимо покончить с этим порождением дикости.

Что касается среды социальной, то важнейшими требованиями являются нормальные отношения дома, на работе и с соседями. Не следует превращать свои занятия в некую тайну. Наоборот, необходимо пропагандировать цигун, использовать свои знания во благо окружающих. В противном случае возможны ситуации, когда ваше поведение будет казаться странным, а при возникновении соответствующих цигун-реакций организма вас просто примут за сумасшедшего. Возникающие в такой ситуации насмешки, косые взгляды и кривотолки будут давить на вас в психологическом плане, а это неизбежно негативно отразится на занятиях.

Цигун приносит эффект только тогда, когда занимающийся находится в приподнятом настроении. Подавленность, напряженное состояние только вредят делу.

Четвертый фактор - учитель. В понятие "учитель" мы вкладываем двоякий смысл.

Во-первых, под "учителем" мы понимаем опытного наставника. Для занятий цигун просто необходим человек, который смог бы правильного руководить вашей подготовкой. Не менее важным является и вопрос отбора учителем учеников.

Быстрый прогресс в цигун возможен только при наличии хорошего учителя. При этом очень важно понять, что "хорошие" учителя тоже бывают разные. Известность и популярность человека не всегда являются свидетельством его способности обучать других. Настоящий учитель необязательно занимает какое-либо положение в обществе, может и не пользоваться большим влиянием и даже быть вообще неизвестным. Он целиком отдает себя цигун. Именно такие люди чаще всего досконально знают свое дело и являются учителями в полном смысле этого слова. Поэтому, выбирая наставника для занятий цигун, нужно помнить, что внешний блеск бывает обманчив.

Кроме этого, следует учитывать и еще один критерий - неприкосновенность абсолютного авторитета учителя, который должен пользоваться безусловным уважением со стороны сознающего свое несовершенство ученика.

Просто выбором учителя дело не заканчивается. Необходимо пройти период "притирки", а это задача непростая и в былые времена занимала несколько лет. Предстоит выполнять самые разнообразные поручения учителя, быть у него на побегушках: греть воду, готовить еду, выносить ночной горшок, мыть ему ноги, а зачастую получать и абсолютно незаслуженные нагоняи. Это и есть "притирка".

В этот период происходит "настройка" ученика на изучение цигун, устанавливаются определенные межличностные отношения между учеником и учителем. Учитель подбирает такой способ посылки сигналов, который позволял бы ученику легко их воспринимать, такой способ общения с учеником, который позволял бы понимать его с полуслова. Только отрегулированность всех этих вопросов делает возможным установление отношений тесного взаимопонимания и передачу мастерства высокого уровня. Без установления определенных отношений между учителем и учеником, первый из которых должен быть над вторым, а второй безропотно принимать такое положение вещей, передать мастерство просто невозможно.

Если этого не понимать, держать себя на равных с учителем, вести себя запанибратски, то изучение цигун высокого уровня не имеет никаких перспектив. Максимум, что можно усвоить в этом случае, - движения начального этапа. Поэтому фактор "учителя", кроме всего прочего, подразумевает почтение к наставнику, способность правильно воспринимать "притирку" и выдержать ее, как бы долго это ни продолжалось. "Один день - учитель, отец - всю жизнь", - гласит поговорка. Своего учителя надо помнить всегда и до конца своих дней быть ему благодарным. Следует твердо усвоить эту нравственную норму. Находятся люди, которые, позанимавшись с наставником пару дней, затем заявляют: "Это не я у него учился, а он у меня". Это безнравственно. Вполне возможно, что через некоторое время после начала занятий вы проявите способности более высокие, чем у вашего учителя. И это вполне естественно. Ученик, превзошедший учителя, должен проникнуться к нему еще большим уважением. Глубокого почтения достоин любой учитель - обучал ли он вас азам мастерства или посвящал в тайны цигун более высокого уровня.

Выбирая наставника, нельзя ориентироваться только на уровень его мастерства, необходимо также принимать во внимание и его человеческие качества. И еще одно правило. Если вы занимаетесь у одного учителя и ищете другого, обязательно советуйтесь с первым. Это тоже знак уважения. Без его согласия не уходите к другому. Конечно, если обстоятельства не позволяют узнать мнение своего наставника и вы уверены в правильности выбора, то это другое дело. Но общая норма требует согласия того, у кого вы занимаетесь. Ваш учитель, если он действительно хороший учитель, всегда заинтересован в том, чтобы вы прогрессировали, и если уж он не дает своего согласия, значит на это есть причины.

Ведь наставник всегда видит глубже и способен разглядеть, скажем, нравственные недостатки, казалось бы, у большого мастера. Возможна также ситуация, когда между двумя методиками, вашего старого и нового учителя, существуют большие расхождения в подходах и вы не только не сможете преодолеть эти противоречия, но и невзначай можете навредить себе или окружающим.

Учитель, выбирая ученика, также предъявляет к нему ряд требований. Основными для начинающих являются следующие: выбранная методика, окружение, деньги, среда, нравственность, задатки, сметливость и причины, побудившие человека заняться цигун. К ученикам продвинутого этапа, претендующим на то, чтобы называться преемниками, предъявляются еще более высокие требования.

Чтобы стать учеником мастера, необходимо пройти определенные испытания и период "притирки". При этом не следует сетовать на то, что в течение довольно длительного времени от учителя нет никакой отдачи. Отдача может произойти очень быстро и просто, ведь мастерство высокого уровня иногда скрыто всего в одном слове, цена которого дороже золота. Его нельзя произносить всуе. Чтобы удостоиться этого слова, необходимо пройти через испытания. Все, о чем говорилось выше, составляет первое значение понятия "учитель".

Во-вторых, под понятием "учитель" мы подразумеваем определенный образ поведения, связанный с пониманием собственного несовершенства и стремлением учиться у своих товарищей. Такой подход требует от занимающегося цигун скромности и осмотрительности, желания перенять у коллег все лучшее, учиться у других.

Скепсис здесь неуместен. Любое направление цигун существует постольку, поскольку оно представляет хоть какую-то пользу, в противном случае оно просто зачахнет. Если у кого-то выходит хуже, чем у вас, все равно следует брать для себя то, что может пригодиться. Даже в том случае, если научиться ничему полезному нельзя, все равно требуется скромность, недопустимо высокомерие и заносчивость.

Здесь очень подходит образное сравнение с морем, полноводие которого обеспечивается благодаря его низкому расположению относительно рек, которые питают его.

Пятый фактор - нравственность и добродетель. Этот вопрос является очень важным, поскольку изучению цигун предшествует воспитание человека.
Особая роль этому фактору отводится в Чжунгун: ведь прежде, чем демонстрировать способности, применять их в практике, необходимо обрести возвышенное состояние духа, которое приходит в результате благих поступков, совершенных во имя других.

Чем интенсивнее ощущение возвышенности духа, тем быстрее проявляются "особые способности". С открытым сердцем легко заниматься. Если же давит груз грязных дел, то состояние покоя недостижимо. Даже если удается сосредоточиться, все равно возникают различные помехи, не позволяющие продолжать занятия.

Нравственность, о которой идет речь, не простая абстракция и не нравоучение, а неотъемлемая часть цигун-подготовки. Без этого вы ничего не добьетесь.

Поэтому одно из требований Чжунгун - оказание помощи другим, помощи, доставляющей радость. Надо отринуть низменные интересы, стремиться к благородству, искренности и чистоте помыслов.

Развитие Чжунгун и рост мастерства определяются двумя условиями:

Первое из них состоит в том, что Чжунгун создавался для всей страны, для общества, для других во имя национальных интересов. В Чжунгун для совершенствования совсем необязательно физическое присутствие в том или ином месте. В процессе обучения происходит накопление информационных сигналов в определенном месте, которые впоследствии вводятся в мою био-ЭВМ. Любой последователь Чжунгун может вступить со мной в опосредованный контакт и, действуя по установленным правилам, совершать благие поступки, полезные для общества и отдельных людей. Эти нравственные поступки войдут составным элементом в информационные сигналы при установлении опосредованного контакта со мной в следующий раз, что и обеспечит рост вашего мастерства.

Вторым условием роста мастерства является вклад в развитие Чжунгун. Хотя он и создан во благо людей, у него есть свои интересы, реализация которых зависит не только от отца-основателя, но и от совместных усилий всех учеников и последователей. Значительный вклад в Чжунгун обеспечивает непосредственный рост мастерства, механизм которого аналогичен вышеизложенному. Понятие "нравственность" в Чжунгун имеет современную специфику и отличается от традиционного понимания этических норм цигун. Это отличие заключается, в частности, в отношении к взиманию денег за обучение. В Чжунгун оплата труда учителя считается нравственным явлением, поскольку в полной мере соответствует сложившимся на данный момент этическим нормам рыночных отношений в Китае. Ведь те, кто занимается цигун, не могут питаться воздухом. Развитие цигун, серьезные исследования невозможны без материальных вложений. На собранные деньги мы за последние полтора года открыли Центр исследований цигун, создали Международную компанию цигун, получившую лицензию Главного управления промышленности и торговли КНР, организовали Международный университет цигун.

Что же плохого в том, что, вкладывая средства в интересах общества, мы, когда это возможно, берем за обучение посильную плату?

Шестой фактор - задатки. Выше мы уже говорили о том, что у каждого человека есть свои индивидуальные задатки, которые надо учитывать при выборе методики. Например, если вам зачастую удается предугадывать развитие событий за счет ощущений или сновидений, это означает, что у вас есть задатки для развития способности предвидения. Если вы видите то, что недоступно для глаз остальных, значит у вас есть задатки для открытия "небесного глаза". К таким задаткам также можно отнести появление предметов, о которых вы думаете, ощущение запахов, которых другие не ощущают, более высокий уровень биологического электромагнитного поля и т. д. Короче говоря, правильный выбор методики с учетом индивидуальных задатков позволяет сократить время на выработку особых способностей.

Если у вас отсутствуют ярко выраженные задатки, тип ваших способностей обязательно проявится в процессе занятий. Главное, не пытайтесь добиваться того, чего добились другие. Это будет пустая трата времени.

Седьмой фактор - сметливость, интеллект - является важным условием успешного овладения цигун. Слушая объяснения учителя, надо уметь уловить самое главное, а кроме того, понять суть его слов, ведь Чжунгун не просто процесс изучения техники, а комплексное овладение теорией и практикой.

Среди моих методов есть, например, такой, который называется "передача мыслей", позволяющий за короткий промежуток времени передать обучаемым всю необходимую информацию. Передав информацию я вправе рассчитывать на то, что обучаемый сможет самостоятельно осваивать методику. Если он этого не понимает, продолжает стремиться к педантичному копированию приемов, это означает только одно - недостаточную сметливость. Иногда я передаю обучаемым информацию о том, что я неважно себя чувствую и нуждаюсь в их помощи. Однако это не означает я действительно заболел. Таким образом я, во-первых, проверяю обучаемых, во-вторых, обучаю их, передаю им определенные способности. Если они недостаточно сметливы, то обязательно подумают, что я и впрямь заболел, да еще и придут ко мне. Такой вариант действий говорит об отсутствии прозорливости. В другом случае я передаю информацию о болезни другого человека и "направляю" ученика на помощь ему. Это делается в учебных целях, ведь ученик еще не готов к такой деятельности! А он приходит и оправдывается, что, мол, боится, что не справится, что с такими больными еще не работал. Такой ученик также не отличается сметливостью.

Еще пример. Спрашиваешь у пациента о самочувствии, об изменениях в течение болезни, то есть пытаешься пробудить в нем собственные внутренние силы для борьбы с недугом, которые в сочетании с внешний воздействием дают положительный эффект, а он не понимает этого. Не понимает, что своими вопросами я передал пациенту определенную информацию, и не воспринимает ее.

Таким образом присутствие у человека сметливости, сообразительности очень важно для постижения цигун.

Мы рассмотрели "восемь основных факторов успеха", свободное владение которыми обеспечивает высокие темпы овладения мастерством.

"ПЯТЬ ЗВЕНЬЕВ КРАТЧАЙШЕГО ПУТИ"

Занятия цигун без наставника, в лучшем случае, требуют гораздо более продолжительного времени для овладения способностями. То же самое происходит и в случае, если занимающийся не представляет основных элементов занятий и требований к ним. Мы на собственном опыте убедились, что таких основных элементов пять и они одинаково важны, каким бы цигун вы ни занимались.

1) Позы. В некоторых направлениях цигун этот элемент называют "регулированием тела". Например, поза, в которой выполняется упражнение "палец-меч", выглядит следующим образом: ноги расставлены немного шире плеч и слегка согнуты, прямые руки подняты в верх и расслаблены. Ни одно из требований к этой позе не должно быть проигнорировано. Ноги должны быть расставлены именно шире плеч, поскольку это создает дополнительную устойчивость. Если ноги будут находиться на ширине плеч или еще ближе друг к другу, это может привести к быстрому возникновению спонтанных движений. Требование постановки ног шире плеч распространяется на все методики Чжунгун, выполняемые в положении стоя. Это необходимо твердо запомнить.

Занимаясь методикой "быстрого формирования малого небесного круга" в положении сидя, важно, чтобы грудь не выпячивалась, спина была выпрямлена, подбородок подобран. Такая поза приводит к быстрому эффекту. Каждый раз, когда вы, расслабляясь и погружаясь в "состояние покоя", принимаете такую позу, "внутренняя ци" сама приходит в движение и спокойно перемещается вверх по спине, что способствует ее беспрепятственной циркуляции. Если же согнуть спину, то ци будет накапливаться в среднем даньтяне, а это может привести к "ци-удару".
2) Работа мысли. Этот элемент в традиционном цигун называют "регулированием сердца". Он регламентирует ход мыслей во время занятий цигун. Если требуется ни о чем не думать, то и это можно отнести к "работе мысли". Перед началом занятий Чжунгун мы рекомендуем "расправить брови, раскрыть сердце, слегка улыбнуться и прислушаться к отдаленным звукам". Это способствует сосредоточению и погружению в "состояние покоя". "Работа мысли" в цигун имеет еще один специфический аспект, который заключается в "сосредоточении мысли" на даньтяне, то есть в мысленной концентрации на нижнем даньтяне. Большую роль играет "работа мысли" при выполнении динамических упражнений, беге, при выполнении упражнений в положении лежа. Во время вдоха надо мысленно представлять, что космическая "истинная ци" через поры кожи поступает в нижний даньтянь, а во время выдоха вообразить, что "грязная ци" через поры исходит наружу. Если думать только о дыхании и не сопровождать выполнение упражнения соответствующей "работой мысли", то результат будет совсем иным. Какой бы методикой вы ни занимались, надо четко представлять, каков должен быть ход мыслей, на чем сосредоточиваться.

3) Способ дыхания. Этот элемент в традиционном цигун называют "регулированием дыхания". Требования к дыханию в различных методиках неодинаковы. В Чжунгун при выполнении упражнения "палец-меч" в положении стоя вдох осуществляется всем телом, а выдох - через палец. Это, по сути, "дыхание телом".

В процессе "пестования ци" дыхание должно быть естественным. При выполнении упражнений в движении, бегом, в положении лежа требуется "дыхание телом". Пренебрежение правильным дыханием или неверно примененный способ дыхания могут вызвать серьезные проблемы. 4) "Орбита циркуляции Ци". Как перемещается ци в организме? В ходе выполнений упражнения "быстрого формирования малого небесного круга" ци перемещается в продольном направлении по меридианам думай и жэньмай. Для динамических упражнений, когда применяется "дыхание телом", характерным направлением движения ци является горизонтальное. Об этом тоже надо всегда помнить.

5) Действие упражнений. Они: во-первых, дают общий оздоровительный эффект; во-вторых, имеют показания для лечения определенных заболеваний; в-третьих, стимулируют проявление особых способностей.
Первое и второе, хотя и отличаются друг от друга, тем не менее достаточно тесно связаны. Знание и правильное применение перечисленных выше пяти элементов позволяют значительно сократить путь к вершинам мастерства.

"Состояние готовности к восприятию" имеет тесную внутреннюю связь с учением о "биологических приборах".

Вхождение в это состояние необходимо для восприятия сигналов учителя, для обращения к учителю с просьбой, например, поставить диагноз, для того, чтобы понять, что ожидает человека в будущем и т. д. Среди цигунистов "состояние готовности к восприятию" также называют "состоянием преклонения и уважения", "состоянием тонкой подстройки" и т.д.

Особенно важную роль это состояние играет тогда, когда способами изучения цигун выбраны "наведение" цигун и "психопередача".

Состояние готовности к восприятию" характеризуется соответствующей позой: все тело расслаблено и может находиться в сидячем, стоячем или лежачем положении.

В положении сидя ступни должны прочно упираться в пол, руки лежать на коленях ладонями вверх или вниз. Положение кистей ладонями вверх рекомендуется больным гипертонией и с тромбозом сосудов головного мозга, ладонями вниз - для тех, кто страдает заболеваниями в области головы.

Прослушивание "заряженной" звукозаписи или урока в такой позе при внимательном отслеживании реакции в ладонях позволяет достаточно быстро добиваться "ощущения ци" (за исключением людей с "нечувствительным" типом энергетических каналов).

"Ощущение ци" имеет следующие характерные проявления: ломота, онемение, разбухание, жар, боль, прохлада, пульсация. Иногда такие ощущения имеют пульсирующий характер и возникают при звуках голоса учителя или при чтении про себя трудов наставника. Людям со "слабочувствительным" типом энергетических каналов для появления "ощущения ци" требуется более длительная подготовка.

Во время "восприятия" необходимо проникнуться глубоким уважением к учителю. Пребывание в таком состоянии значительно ускоряет положительный эффект. Каков механизм этого явления?

Учитель в качестве носителя своих способностей и мыслей использует звуковые волны во время занятий и текст при написании книг и пособий. Когда ученик, войдя в "состояние готовности к восприятию", слушает учителя или читает его книгу, он "настраивает" свой "биологический приемник сигналов" на "станцию" учителя и осуществляет "прием".

"Состояние почитания и уважения", по сути "состояние тонкой подстройки и усиления", позволяет "снимать" "всеинформационные сигналы" учителя со звуковых волн или печатных знаков, усиливать их и получать отчетливое ощущение. Обучение по такому методу позволяет постепенно передать ученику все способности, которыми обладает учитель.

В процессе самостоятельных занятий по выбранной вами методике также полезно входить в "состояние готовности к восприятию" и "обращаться" к учителю с просьбой о "подзарядке" то же самое можно делать, когда производимые вами терапевтические процедуры не дают эффекта.

Когда вы подойдете к изучению методики "подключения" на второй ступени, "обращения" к учителю будут играть еще более важную роль, без них будет просто не обойтись.

Без осознания этого ваши занятия цигун могут не дать результата, ни через тридцать, ни через сорок лет. Понимание же роли "состояния готовности к восприятию" позволит буквально за несколько дней овладеть тем, на что другие тратят годы и десятилетия.

Чжунгун требует, чтобы занятия проводились 24 часа в сутки, в движении, стоя, сидя и лежа, т.е. предлагает ввести цигун в повседневную жизнь, органически соединить его с работой, учебой и отдыхом. Главная отличительная черта Чжунгун - гибкость, отсутствие шаблонов.

Чжунгун, кроме того, учитывает специфику современной жизни с ее интенсивным ритмом.

Поэтому структура методики Чжунгун включает только существенные, ключевые приемы. Чжунгун, таким образом, представляет собой квинтэссенцию наиболее ценного, что содержится в традиционном цигун. И именно поэтому предлагаемые методики легко "раскладываются" на составляющие их элементы.

http://www.galactic.org.ua

Путем Будды была випассана;

Випассана - значит свидетельствование.

Он нашел одно из величайших из всех существующих средств, средство наблюдения дыхания - просто наблюдение за дыханием. Дыхание - это такое простое и естественное явление, и оно происходит 24 часа в сутки. Не нужно совершать никакого усилия. Если ты повторяешь мантру, тебе придется совершать усилие, тебе придется себя принуждать. Если ты говоришь: "Рама, Рама, Рама", тебе придется постоянно напрягаться. И ты обязательно много раз забудешь. Более того, слово "Рама" - снова что-то от ума, а ничто умственное никогда не может вывести тебя за его пределы.

Будда открыл совершенно другой угол зрения. Просто наблюдай дыхание - входящее дыхание, выходящее дыхание.
Есть четыре точки для наблюдения. Сидя в молчании, просто начни наблюдать дыхание, чувствовать дыхание. В первой точке дыхание входит. Затем, на мгновение, когда дыхание вошло, оно останавливается на долю секунды; это вторая точка наблюдения. Затем дыхание разворачивается и выходит наружу - это третья точка наблюдения. Тогда снова, когда дыхание вышло, на долю секунды оно останавливается. Это четвертая точка наблюдения. Затем дыхание
начинается снова... - это круг дыхания. Если ты можешь наблюдать все эти четыре точки, то будешь удивлен, изумлен чудом такого простого процесса - потому что ум в это не вовлечен.

Наблюдение - это не качество ума; наблюдение - это качество души, сознания. Наблюдение - это совершенно не умственный процесс. Когда ты
наблюдаешь, ум останавливается, прекращается.

Да, поначалу много раз ты забудешь, и ум войдет и начнет играть в старые игры. Но, каждый раз, как ты вспоминаешь, что забыл, не нужно чувствовать раскаяние, вину - просто вернись к наблюдению, снова и снова возвращайся к наблюдению за дыханием. Мало-помалу ум станет вмешиваться меньше и меньше.

И когда ты сможешь наблюдать за дыханием непрерывно 48 минут, ты станешь просветленным.

Ты удивишься - всего 48 минут? Потому что ты подумаешь, что это не слишком трудно...всего 48 минут! Это очень трудно. 48 секунд, и ты много раз становишься жертвой ума!

Попробуй это сделать, держа перед собой часы; поначалу ты не сможешь оставаться наблюдающим и 60 секунд. Всего за 60 секунд, за одну минуту, ты много раз заснешь. Ты забудешь все о наблюдении - наблюдение и наблюдатель будут забыты. Какая-то идея уведет тебя далеко, далеко прочь; затем внезапно ты осознаешь...ты посмотришь на часы и увидишь, что прошло 10 секунд. 10 секунд ты не наблюдал.

Но мало-помалу... это навык; это не практика, это навык - мало-помалу ты это впитаешь. Потому что эти несколько мгновений, когда ты наблюдал, полны такой утонченной красоты, такой безмерной радости, что, однажды испытав вкус этих мгновений, тебе захочется к ним возвращаться снова и снова - не ради того или другого мотива, но ради сущей радости быть в наблюдении, присутствовать в дыхании.

Помни: это не тот же процесс, какой выполняется в йоге. В йоге этот процесс называется пранаямой; это совршенно другой процесс, фактически противоположный тому, что Будда называет випассаной. В пранаяме ты глубоко дышишь, наполняешь грудь воздухом, больше и больше; затем ты опустошаешь грудь, как это только возможно, от углекислого газа. Это физическое упражнение - хорошее для тела, но не имеющее ничего общего с випассаной.

В випассане ты не должен менять ритм своего естественного дыхания. Ты не должен делать долгих, глубоких вдохов, не должен выдыхать ни в каком смысле по-другому, чем это делаешь обычно. Пусть дыхание будет абсолютно нормальным и естественным. Все твое сознание должно быть сосредоточено в одной точке, в наблюдении.

И если ты можешь наблюдать дыхание, ты можешь начать наблюдать и другие вещи.

Когда ты идешь, ты можешь наблюдать, что идешь, когда ты ешь, ты можешь наблюдать, что ешь. И в конце концов ты сможешь наблюдать, что спишь. В тот день, когда ты сможешь наблюдать себя спящим, ты будешь перенесен в другой мир. Тело продолжает спать, а внутри продожает ярко гореть свет. Твое наблюдение остается непотревоженным.

Тогда 24 часа в сутки продолжается подводное течение наблюдения. Ты продолжаешь делать вещи... для внешего мира ничто не изменилось, но для тебя изменилось все.

Буддийская мифология, комплекс мифологических образов, персонажей, символики, связанных с религиозно-философской системой буддизма, возникшей в 6-5 вв. до н.э. в Индии, в период централизованного государства, и широко распространившейся в Южной, Юго-Восточной и Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Буддизм принято разделять на три течения: ханаяну ("малая колесница"), махаяну ("большая колесница"), ваджраяну ("алмазная колесница"), которые не представляют собой трех стадий развития буддизма (как утверждалось некоторыми европейскими буддологами кон. 19 - нач. 20 вв.); по-видимому, они имели общие истоки в первоначальном буддизме непосредственно, но впоследствии развивались относительно самостоятельно. Письменно зафиксированные каноны хинаяны и первые сутры махаяны появились примерно в одном и то же время (1 в. до н.э.), а первые известные тексты ваджраяны в 3 в.н.э. Эти течения, акцентировавшие разные аспекты первоначального буддизма, не различаются между собой в основных принципах. Общность сюжетов и образов их мифологий даёт основание говорить о существовании общебуддийской мифологии.
Возникновение и развитие Буддийской Мифологии исследованы недостаточно, особенно её начальная стадия, ибо почти полностью тексты, которые можно бесспорно отнести к временам т.н. первоначального буддизма.



Источниками для изучения Буддийской мифологии служат многочисленные тексты, создававшиеся и оформлявшиеся в течение многих веков главным образом в Индии, а также в других странах распространения буддизма. Основной источник общебуддийской мифологии и мифологии хинаяны - "Типитака" - свод канонических текстов на языке пали хинаянской школы тхеравады, зафиксированный письменно в 1 в. до н.э. на Шри-Ланке (Цейлоне) (согласно традиции, устный вариант был в окончательной форме изложен непосредственно после смерти Шакьямуни, однако до письменной фиксации "Типитака" претерпел переработки и переосмысления). Из трёх т.н. корзин (питак) "Типитаки" с точки зрения мифологии наибольший интерес представляют собой "Винаяпитака" ("Корзина дисциплины") и "Суттапитака" ("Карзина сутр"). Каноническая литература махаяны огромна. Создание канона махаяны (на санскрипте) продолжалось длительное время, возможно с 1 в. до н.э. до 9-10 вв. н.э. Однако на санскрите сохранились лишь некоторые сутры, основная часть канона дошла до нас в переводах на китайский и тибетский языки. Наиболее важным для мифологии махаяны "Сутра благого лотоса" ("Садхармапундарика"), "Описание счастливой земли" ("Сукхавативьюха"), "Вступление на Ланку" ("Ланкаватара"), "Восьмитысячник" ("Аштасахасрика"), "Стотысячник" ("Шатасахасрика"), "Алмазная сутра" ("Ваджрачхедика"), "Наставления Вималакирти" ("Вималакиртинирдеша") и др. Источниками по мифологии ваджраяны служат прежде всего канонические тексты этого направления - т.н. тантры, основные - "Гухья - самаджа - тантра" (по-видимому, 3 вв.) "Хеваджра-тантра" ( 6-8 вв.), "Ваджрабхайрава-тантра" (7-8вв.) и др. Много данных о Буддийской Мифологии содержится также в неканонических текстах буддизма (комментарии к сутрам и тантрам, трактаты, жизнеописания видных деятелей буддизма и т.д.)
Буддийская мифология в основных чертах сложилась в Индийской в течение примерно 1,5 тысячи лет (от 6 в. до н.э. до начала 2-го тыс. н.э.). Шакьямуни, на основе проповедей которого возник буддизм, оказал, по-видимому, на формирование мифологии гораздо меньшее влияние, чем на некоторые другие отрасли буддизма (философию, психологию, этику), но, несомненно, много из того, что составляет содержание Буддийской мифологии, восходит к временам Шакьямуни. Степень мифологизации буддизма в течение всей его истории постоянно возрастала: тексты конца 1-го тыс. н.э., например, гораздо больше насыщены мифологическими сюжетами и образами, чем тексты кон. 1-го тыс. до н.э. Однако нельзя утверждать, что первоначальный буддизм был совсем свободен от мифологии (подобные идеи высказывались европейскими буддологами в кон. 19 - нач. 20 вв.)
По своему отношению к мифологии буддизм резко отличается от других религий. Это связано с основной концепцией буддизма, по которой человек (и только человек) занимает особенное место в иерархии всех (в т.ч. и мифологических) существ, т.к. он один имеет возможность спастись от оков безначальной сансары и достичь нирваны (т.н. стать архатом или буддой). Все другие существа, в т.ч. боги и другие мифологические персонажи, не могут непосредственно достичь нирваны (для этого они должны родиться людьми), и в этом смысле они находятся на более низком уровне, чес человек, хотя и могут иметь качества, которые ему недоступны (будды и некоторые бодхисатвы и в этом отношении превосходят все остальные существа). Своеобразно и отношение буддизма к реальности существования мифологических персонажей. Если в народном буддизме они считались вполне реальными, то философский буддизм рассматривал из как создания человеческой психики и тем самым по существу снимал сам вопрос о их реальности или нереальности. Такая установка открывала возможности для неограниченного расширения, буддийского пантеона и обогащения его мифологического содержания. В буддийский пантеон было включено чрезвычайно большое число богов, полубогов и других мифологических существ из мифологии всех народов, народностей и племён, среди которых распространился буддизм; они сохранили свои функции, хотя и были подчинены принципам буддизма. Так, из мифологии брахманизма и индуизма вошли в Буддийскую мифологию боги (Брахма, Индра (буддийские Шакра), Вишну, Ганеша и др.), локапалы, гандхарвы, из тибетской мифологии Гесер, Талха и др. Буддийский пантеон расширился и благодаря мифологизации реально существовавших людей. По-видимому, уже на довольно раннем этапе в мифологические персонажи превратились сам Шакьямуни и его главные ученики (Ананда, Кашьяпа, Маудгальяяна, Субхути, Шарипутра и др.). В последующие века этот процесс мифологизации затронул всех более знаменитых учителей, настоятелей монастырей, отшельников. Но самым уникальным способом увеличения буддийского пантеона следует считать искусственное (и вполне сознательное) создание мифологических образов и персонажей. Этот процесс, который начался, возможно, уже в кон. 1-го тыс. до н.э., достигли кульминационного момента во 2-й половине 1-го тыс. н.э., когда были образованы основные идамы ваджраяны. Созданные в качестве антропоморфные символы для медитативной практики созерцания, эти персонажи в скором времени наполнились мифологическим содержанием и прочно вошли в пантеон Буддийскую мифологию. Динамизм и возможность расширение и обогащение характерны для Буддийской мифологии в целом, они свойственны и отдельным мифологическим образам и персонажам. Так, бодхисатва Авалокитешвара превратился в Китае в женское божество Гуань-инь, вокруг идама Ямантаки в Тибете возникли легенды, пытавшиеся объяснить его возникновение.



Своеобразно в буддизме и отношение между философской теоретическим и мифологическим планами. Буддийские философы, сознававши различие между абстрактными теоретическим и мифопоэтическим мышлением, не отрицали важность последнего, т.к. видели в нём средство достижения нирваны. Поэтому нередко теоретические идеи и концепции буддийской философии и психологии наполнялись мифологическим содержанием (что, в частности, должно было облегчить и их восприятие) и, с другой стороны, некоторые особенности мифологии (напр. телосложение идамов) объясняли как символическое изображение того или иного теоретического положения. Так, девять голов Ваджрабхайравы (одна из форм Ямантаки) символизируют девять разделов буддийского канона, два рога - абсолютную и относительную истины, шестнадцать ног - шестнадцать аспектов концепции пустоты и т.д.
Общебуддийская мифология, во многом близка брахманистской и индуистской, по-видимому, испытала влияние прежде всего неарийских мифологий Индии; возможно, что в Буддийской мифологии отразились и некоторые мифологические представления времён расцвета индской цивилизации. В пользу этой гипотезы склоняется всё большее число буддологов. Некоторые элементы брахманистской мифологии были в Буддийской мифологии переосмыслены: это касается прежде всего космологии и отношения к богам. Так, для космологических представлений Буддийская мифология характерны широта охвата и стремление умножить все элементы мироздания до бесконечности. Неисчислимое количество миров группируется в огромные мировые системы (сахалока), которых, по образному сравнению из буддийских текстов, больше, чем песчинок в реке Ганга. Каждый отдельный мир представляет собой плоский диск земли, он лежит на воде, та покоится в воздухе, а воздух - в пространстве (акаша). В центре мира стоит огромная гора Мери (Сумеру), вокруг которой вращается солнце, луна и звёзды. Меру окружают концентрические семь горных хребтов (они отдельны друг от друга кольцевидными озёрами). За ними расположены четыре континента: на востоке - Пурвавидеха, на юге - Джамбудвипа, на западе - Апарагодана, на севере - Уттаракуру. Каждый из них окружён 500 островами, омываемыми огромным мировым океанам. Мировой океан окружён скалистой стеной Чакравала. У людей, живущих на четырёх континентах, жизнь неодинакова: в Джамбудвипе - самая короткая, в Уттаракуру, где нет частной собственности, зерно созревает само собой и люди не работают, - наиболее счастливая; более удачливым считается рождение в Джамбудвипе (которая сопоставляется с Индией), где люди отличаются мужеством, острым умом и благочестием. Только в Джамбудвипе появляются будды и чакраватины. На континентах живут и животные, глубоко под поверхностью земли находятся преты, ещё глубже - различные ступени ада. Асуры обитают главным образом в пещерах горы Меру. Отчасти на Меру, но преимущественно над ней живут боги, которые в Буддийской мифологии разделены на иерархические группы. Ниже всех находятся "четыре великих царя" (Чатурмахараджа) - Дхритараштра, Вирудхака, Вирупакша и Вайшравана, которые правят соответственно гандхарвами, кумбхандами, нагами и якшами. Над ними, на вершине Меру, расположено "небо 33 богов" (траястринса), возглавляемое богом Шакра (Индра). Ещё выше, в воздушных дворцах (вимана) находятся небеса - яма, тушита, нирманарати и паранирмита-васавартин. Боги, которые живут в названных небесах, а также люди, животные, преты, асуры и обитатели нараки составляют т.н. сферу желаний (камавачара или камадхату), ибо главным мотивом их действий является стремление удовлетворить свои желания. Остльные боги и живые существа обитают в двух других сферах. В "сфере, имеющей форму" (рупавачара или рупадхату), находятся шестнадцать (иногда упоминается и семнадцать) низших небес Брахмы ; расположенная над ними "сфера, не имеющая формы" (арупавачара или арупадхату), разделяется на четыре высших неба Брахмы. Боги, как и все другие существа, подчинены, по Буддийской мифологии, законами кармы. Они могут оказывать определённое влияние на ход событий в мире, но мир изменяется в первую очередь под влиянием всеобщего закона кармы. Существование в качестве бога является лишь одной из преходящих форм существования в безначальной сансаре.
Несмотря на то что сансара в целом не имеет начала, каждый отдельный мир возникает, развивается и гибнет во времени. Существование одного мира продолжается в течение одной махакальпы, которая разделяется на четыре неисчислимые кальпы (асанкхьея кальпа), каждая из них приравнивается к миллионам лет. Махакальпы бывают двоякими - "буддакальпы", когда в мире появится будды, и "пустые кальпы" (шуньякальпы), когда в мире не появляется ни одного будды. Современная кальпа является, по Буддийской мифологии, буддакальпой и считается чрезвычайно счастливой, т.к. в течение всей кальпы должна появиться тысяча будд. Общебуддийская мифология называет шесть будд, которые появились до Шакьямуни - Вишвабху, Випашьина, Шикхина, Кракучханду, Канакамуни, Кашьяпу - и одного будду, который появиться в будущем - Майтрею.



Образ будды является основной темой Буддийской мифологии Будды появляются во всех мирах (хотя не во всех кальпах) и таким образом их количество тоже неисчислимо. Будды начинают свой путь к просветлению как бодхисатвы, в течение многих кальп (нередко и здесь употребляется слово "неисчислимые") они воплощаются в образы разных существ и совершают добрые деяния. Наконец, после достижения совершенства, они пребывают долгое время на небесах (по разным версиям, или в тушите, или в акаништхе). Их рождение в мире в образе человека сопровождается многими чудесными явлениями (происходят землетрясение, с неба падают цветы). Все будды имеют махапурушалакшану, они обладают такими силами и способностями, что превосходят все другие существа, в т.ч. и богов. Лишь будды имеют возможность оказать влияние не только на ход событий в своём мире, но и в других мирах. После достижения нирваны они проповедают свою дхарму (т.е. учение, при помощи которого люди могут достичь нирваны). Дхарма не является вечной, она имеет особую силу в течение первых 500 лет, после чего постепенно исчезает. Наконец, когда мир погрузится полностью во тьму неведения, назреет время для появления нового будды. Путь бодхисатвы и состояние будды описывается в буддийской литературе в основном на примерах Шакьямуни, будды настоящего времени.
Наряду с буддами и бодхисатвами Буддийская мифология упоминает ещё некоторые категории людей, достигшие совершенство (в смысле наивысшего предела своего личного развития). В общебуддийской мифологии этих категорий две - архаты и пратьекабуббы.
Важное место в Буддийской мифологии занимает описание и объяснение чудотворных сил, которыми обладают будды и другие лица, достигшие совершенства или стремящиеся к нему. Эти силы являются или психическими (понимание намерений и мыслей других людей, знаний прошедших и будущих перерождений - своих и чужих), или физическими (способность летать, ходить по воде, превращаться в невидимое и т.д.)
Определённое место в Буддийской мифологии занимают и элементы флоры и фауны. Среди цвеьтов чаще всего упоминается лотос, считающийся символом чистоты, а также чудесного рождения, духовного просветления и сострадания. Из цветов лотоса рождается боги ( по мифологии махаяны, также обитатели сукхавати т других раёв), а по мифологии ваджраяны, - даже некоторые выдающиеся люди в этом мире. Из деревьев в Буддийской мифологии вошло прежде всего дерево бодхи (просветления) - представитель вполне реально существующего вида ficus religiosa, под которым Шакьямуни, согласно буддийскому мифу, достиг просветления (бодхи). Дерево бодхи становится неотъемлемым атрибутом всех будд всех времён и во всех мирах - достижение просветления считается возможным только под ним. Но Буддийская мифология знает и чисто мифологические деревья - это прежде всего т.н. кальпаврикши, которые находятся на всех четырёх континентах и существуют в течение всей кальпы. Во владениях асуров растёт дерево Читтапатали, объект раздора между асурами и богами, ибо из-за огромной высоты этого дерева плоды достаются только богам.



Из представителей фауны в Буддийской мифологии первое место занимают наги (мифологические змеи, драконы), которые нередко частично или полностью антропоморфизируются. Наги проявляют интерес к учению будд, охраняют священные тексты и дарят, охраняют священные тексты и дарят их людям, когда те созрели для понимания этих текстов. Из индуистской мифологии в Буддийской мифологии вошли также мифологические птицы гаруды, морское животное макара и др. В качестве зооморфных символов у разных будд и божхисатв выступают павлин, черепаха, конь, бык, слон, лев. Излюбленными животными являются газели: считается, что две из них оказались первыми слушателями проповеди дхармы Шакьямуни (поэтому над дверями буддийских храмов часто находится изображение двух газелей, между которыми изображено колесо дхармы). Образ животного могут принимать также бодхисатвы, которые имеют при этом цель проповедовать дхарму среди животных. В буддийском мире широко распространились легенды, повествующие о прошлых рождениях Шакьямуни в образе животного (обезьяны, птицы, оленя и т.д.)
Общебуддийская мифология выступает как обобщение мифологий различных течений буддизма, но она, видимо, не представляет т.н. первоначальный буддизм, степень мифологизации которого была довольно низкой.
Мифология хинаяны. Как особое направление в буддизме хинаяна оформилась в окончательном виде к 1 в. до н.э. Слово "хинаяна" не самоназвание направления, этим словом сторонники махаяны обозначали те буддийские школы, учения которых им казались ограниченными (напр., в хинаяне путь бодхисатвы не считается универсальным и достижимым для всех). Тем не менее этот термин прочно вошёл, наряду с терминами "махаяна" и "ваджраяна", в терминологию буддологии. По некоторым данным, число школ хинаяны достигло восемнадцати, к настоящему времени продолжает существовать лишь одна школа - тхеравада. Об особенностях мифологии хинаяны можно делать лишь самые общие выводы, т.к. каноны индийских школ хинаяны сохранились только в фрагментах (целиком дошёл до нас лишь конон школы тхеравады - "Типитака"). Различия мифологии хинаяны и общебуддийской мифологии относительно малы и сводятся в основном к деталям описания разных персонажей, образов и сюжетов. По всей вероятности, мифология первоначального буддизма отличалась открытостью и динамизмом, способностью к изменению и обогащению своего содержания. В мифологии хинаяны проявились, напротив, консервативные тенденции, стремление сохранить уже сложившуюся систему мифологических представлений (но, как показывает история буддизма хинаяны на Шри Ланке и в странах Юго-Восточной Азии, это удалось далеко не полностью).
Мифология махаяны. Как самостоятельное направление в буддизме махаяна сложилась, вероятно, в первые веках до н.э. на основе раннебуддийской школы махасангиков. В отличие от хинаяны, махаяне присущ универсальный характер идеи освобождения: возможность достигать состояние будды даётся всем существам, т.к. они имеют изначально сущесть будды. Центральное место в махаяне занимает образ бодхисатвы, который заботится не только о своём спасении, но и об освобождении всей сансары.
Мифология махаяны принадлежит к наиболее богатым мифологиям в истории культуры человечества. Стремление к созданию мифологических образов и сюжетов, столь характерное для буддизма в целом, проявляется в махаяне с особенной силой. Почти каждая махаянистская сутра (а канон махаяны содержит их тысячи) предлагает в каком-то смысле свою отличающуюся от других сутр, мифологию. Мифологию махаяны соединяет в единое целое не системав, не одинаковые мифологические образы и сюжеты, а общность в подходе (стремление ко всё большей мифологизации буддизма) и целый ряд общих принципов, на основе которых вырабатывались элементы мифологии.
Число будд в махаяне доведено до бесконечности, они появлялись всегда в безначальной и в беспредельной сансаре и будут появляться до конца её; но все они имеют одну сущность, которая выражена концепции дхармакаи. Также бесконечно и число бодхисатв, которые в текстах махаяны выступают или чисто мифологическими персонажами историческими лицами.
Одним из главных элементов махаяны - мифологизация обстановки создания сутр. Согласно мифологии махаяны, будда Шакьямуни проповедует дхарму не только своим ученикам. Его окружают и бодхисатвы, и боги, и наги, и другие мифологические персонажи, количество которых нередко называется неисчислимым. Одновременно неисчислимое количество будд в других мирах проповедуют ту же самую дхарму аналогичному окружению. Мифологизации подвергались также местности, связанные с деятельностью Щакьямуни. Они представлены в махаяне не столько конкретными городами, реками, горами и лесам, в которых пребывал в какое-то определённое время Шакьямуни, сколько вечными символами достижения просветления. Например, по воззрениям махаяны, Шакьямуни проповедовал на горе Коршуна (Гридхракута) возле города Раджагриха не только в годы своей жизни, он проповедует там во все времена, а сама гора Коршуна находится не только на определённого месте в Индии, но и везде.
Наряду с мифологизацией реально существующих местностей в мифологии махаяны важное место занимают описания мифологических стран и городов. В некоторых сутрах махаяны они локализуются преимущественно на Джамбудвипе нашего мира (мифический город Гандхавати, резиденция бодхисатвы Дхармодхгаты, находится, по описанию "Аштасахасрики Пражняпарамиты", где-то на востоке Джамбудвипы, а мифический город Вайрочана-вьюха-аланкара-гарбха "Гандавьюха-сутры" располагается на юге. Эти мифические города и страны со своими идеальным порядком и драгоценностями, из которых постепенны и дома, представляют собой своеобразные буддийские утопии.
К буддийским утопиям можно отнести и т.н. поля будды (буддакшетры)- целый миры, созданные умственными усилием некоторых будд и поэтому отличающиеся от прочих миров своим идеальным порядком и возможностью достичь нирваны без особых усилий ( при помощи будды, создавшего данное "поле будды"). Наиболее известны "поля будды" - абхирати и сукхавати созданы и соответственно буддами Акшобхьей и Амитабхой и находятся от нашего мира на невероятно далёкой расстоянии: между этими мирами и нашим миром располагаются целые мириады миров.



Нередко в качестве синонима махаяны служит слово " бодхисатваяна" ("колесница бодхисатв"), ибо образ бодхисатвы, как идеала человеческих стремлений, занимает центральное место не только в теории освобождения, но и мифологии махаяны, каноническая литература которого заполнена описаниями деяний мифологических и полумифологических бодхисатв. Некоторые бодхисатвы (напр., Авалокитешвара) почитаются нарвне с буддами, а в иных случаях и выше. Образ будды в мифологии махаяны также подвергся изменениям. В теории "трёх тел будды" тело дхармы (дхармакая) наделяется характером абсолюта и является в сущности единым для всех будд. В поздний махаяне на основе этого возникла концепция ади-будды, получившая особое распространение в мифологии ваджраяны.
Мифология ваджраяны. Ваджраяна (другие названия- мантраяна, тантраяна, сахаджаяна, буддийский тантризм) рассматривается или как часть махаяны, или как самостоятельное, третье направление (кроме хинаяны и махаяны) в развитии буддизма. По-видимому, как самомтоятельное течение в буддизме ваджраяна оформилась в сер. 1-го тыс. н.э. В кон. 19-нач. 20 вв. европейскими буддологми делались неоднократные попытки доказать происхождение ваджраяны из индуистского тантризма, но более убедительными представляются новейшие теории (Говинда, Гюнтер, Бхарата), которые доказывают независимое развитие ваджраяны из более древних источников.
В основе ваджраяны лежат те же общебуддийские принципы, на которые опираются хинаяна и махаяна. Но в отличие от них ваджраяна делает упор на идею возможности достичь состояния будды в теперешней жизни человека. Для этого буддист должен наряду с методами, принадлежащими к пути бодхисатвы, заниматься и определёнными йогическими упражнениями (созерцание идама, медитация, чтение мантр и т.д.). Особо важное место в ваджраяне занимает почитание гуру (духовного наставника).
Для мифологии ваджраяны характерно стремление к систематизации пантеона и прочие мифологических представлений. Пантеон мифологии ваджраяны систематизирован по пяти дхьни-буддам. Но он не представляет собой замкнутой системы, о открыт для включения новых мифологических персонажей (особенно в число бодхисатв, идамов, локапалов) из мифологии народов, находящихся в сфере распространения ваджраяны или специально созданных с целью йогической практики крупнейшими гуру (которые якобы получили эти персонажи от какого-нибудь из будд, особенно от Ваджрадхары). Наиболее характерно для пантеона ваджраяны присутствие огромного числа идамов. В мифологии ваджраяны имеется большое количество полумифологических персонажей - знаменитых йогов и учителей, создателей разных школ и направлений, основателей буддийских монастырей и т.д. Их нередко почитают наравне с наивысшими персонажами буддийского пантеона и, в сущности, их жизнеописание, заполненные мифологическими деталями, мало чем отличаются от легенд, повествующих о чисто мифологических персонажей. Особое место в мифологии ваджраяны занимают мифологические персонажи женского пола - женские бодхисатвы (напр., Тара), женские соответствия идамов и др. Мифология ваджраяны знает и свою утопию. Это - страна Шамбхала, мифическая родина мистического учения "колеса времени" (калачакры). После т.к. шамбхалинской войны между добрыми и злыми силами в мире наступит время справедливости и благодати.
В поздней ваджраяне, особенно в Тибете, наметилась своеобразная тенденция мифологизировать реальную жизнь. Так определённые люди, по большей части высокопоставленные духовные иерархи, были объявлены земными воплощениями мифических персонажей, прежде всего бодхисатв (Авалокитешвары, Манджушри и др.).



С распространением буддизма в Китае, Тибете, Корее, Японии, Монголии, Бурятии, Шри-Ланке, Бирме, Таиланде, Лаосе, Кампучии, Вьетнаме существовавшие у многих местных народов разные религиозно-мифологические испытывали существенные изменения в концепциях и догматах. При этом общая основа буддизма и Буддийской мифологии осталась такой же, как в Индии. Нововведения в Буддийской мифологии касались прежде всего переосмысления некоторых второстепенных аспектов и включения в пантеон местных божеств, которых нередко отождествляли с буддами и бодхисатвами. Из основных течений Буддийской мифологии большим изменениями подвергались мифологии махаяны и ваджраяны, распространявшиеся главным образом в старнах, которые находятся к северу и к северу-востоку от Индии. Наибольшее влияние ва Буддийскую мифологию в Китае оказали даосизм и связанные с ним народные верования. Процесс ассмиляции китайских мифологических концепций и образов шёл особенно быстрыми темпами во времена династии Сун (960-1279). Будды и бодхисатвы наделялись атрибутами местных божеств, иногда изменялся и их внешний облик и даже пол. Мифологические персонажи отчасти утратили своё религиозное значение в качестве символов достижения нирваны. Вместо этого в поклонении им вялят средство достижения земных целей. В Китае намечается стремление связывать мифологические персонажи с историей и географией Китая. Так, бог Яма был идентифицирован с неким чиновником, который умер в 592, а резиденцией бодхисатвы Манджушри была провозглашена гора Утайшань, крупный буддийский культовый центр.
В Тибете пантеон Бцддийской мифологии претерпел особенно интенсивное расширение за счёт местных божеств из мифологии религии бон и из многих локальных культов (все они были лбъявлены защитниками буддизма). Так, в пантеон были включены легендарный правитель Тибета Гесер, бог войны Талха, божество Пеха и др. В пантеон вошли постепенно в полумифологизированном виде главных буддийских школ (напр., Марпа и Миларэпа, Цзонкаба), настоятели монастырей (напр., Трунгпа) и многие другие более или менее значительные фигуры. Большинство из них связывали с мифологическими бодхисатвами и буддами. Так, далай-ламы были провозглашены воплощением Авалокитешвары, а панчен-ламы - Амитабхи. Буддийская мифология Тибета распространилась в Монголии, Бурятии, Туве и Калмыкии, где намечались те же самые тенденции в формировании пантеона.
Такие же тенденции характерны для Буддийской мифологии в Коре и Японии ( в эти страны буддизм распространился из Китая). В Японии буддизм всё время сосуществовал с национальной религией японцев синто, что оставило заметные следы в мифологии японского буддизма. Боги синто (т.н. ками) были включены в буддийский пантеон в качестве бодхисатв, а в Аматэрасу видели даже воплощение Будды Вайрочаны.
На Шри-Ланке и в странах Юго-Восточной Азии буддизм распространился главным образом в форме хиннаяны. Поскольку мифология хинаяны была менее способна к ассимиляции местных традиций, мифологии этих стран не оказывали на буддийскую мифологию заметного влияния. Но всё же и там наблюдается сосуществование местных мифологических представлений с буддизмом: на Шри-Ланке, напр., почитается двух горы Адама Махасаман, в Бирме - т.н. наты )местные духи).
Буддийская мифология - одна из самых богатых и разнообразных в истории мировой культуры. Они представляет собой интересный пример возникновения и развития мифологических образов и сюжетов во взаимодействии с глубокой философией. Способность Буддийской мифологии к систематическому расширению и обогащению сделала её одной из наиболее распространённых мифологий мира.
Образы и сюжеты Буддийской мифологии оказали влияние на развитие литературы и искусства как в Индии, так и во многих других странах Азии. Мифологическими реалиями буддизма пользовались великие поэты Индии (Ашвагхоша, Шантидева), Тибета (Миларэпа, Лонгченпа), Китая (Юй Синь, Оан Фань-чжи). Многочисленные статусы, барельефы и иконы на сюжеты Буддийской мифологии украшают древние и средневековые храмы Индии, Непала, Тибета, Китая, Японии, Шри-Ланки, Бирмы, Таиланда, Кампучии, Лаоса, Вьетнами, Бутана, Монголии, Кореи.
Буддийская мифология оказала большое влияние на мифологию многих религиозных систем (джайнизм, индуизм, бон, даосизм, синто и др.) и на народные верования.

Самайн - Главный кельтский праздник (Праздник перехода к зиме), который открывал один из четырех сезонов, отмечался в ночь на 1 Ноября, дабы задобрить и умиротворить темные силы неизвестного.

В ирландской эпической традиции это день великих деяний. Вот что говорится в старинной уладской (Улад - самая большая область в древнейшей Ирландии) саге про Самайн: "Раз в год собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайном, сам день Самайна и три дня после него. И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье. Потому-то и славилось празднование Самайна во всей Ирландии."

Самайн - момент открытого столкновения внешнего и потустороннего мира. В этот день разверзались холмы и из них выходили сиды* c целью сватовства или добычи чудесных предметов. Мудростью, ростом и красотой они, естественно, превосходили простых смертных. В человеческую же жизнь они предпочитали по возможности не вмешиваться. Сиды обладали даром прорицания и некоторые сиды обладали долголетием. Они также владели тремя магическими дарами - Фед Фиадой (видимо магическая дымка, делающая их невидимыми), пиром Гоибниу (те кто принимал участие в этом пире был избавлен от старости и смерти) и чудесными свиньями Мананнана, вновь являющимися целыми и невредимыми наутро после пира.

1 Ноября также конец выпасного сезона (кельты перво-наперво были отменными скотоводами). В этот день все земные дела откладывались для отпугивания нечисти, на холмах жгли костры вокруг которых танцевали и пели, а по улицам ходили ряженные. В начале начал, Самайн был несомненно пастушеским праздником, дающий содействие силам прироста и плодородия, задабривающий смерть и держащий в безопасном положении силы зла, угождающий богам (и позже определенному святому, который заменил их) жертвами, и как четкое разграничение между радостями сбора урожая и трудностями приближающейся зимы.

В средние века на Самайн пекли особые хлебцы из овсяной муки, покрытые заварным кремом. Хлебцы эти были разнообразной формы - треугольные, квадратные круглые с отверстием по середине, причем предпочтение отдавалось последней форме. При выпечке старались их не поломать, так как тогда это считалось дурным знаком. В этот день пастухи выходили в поле и разламывая пополам хлебцы кидали их через плечо, что считалось лучшей оградой скота от волков, орлов и лисиц.

Samhain, - а позже "Hallowe'en", судя по самым ранним кельтским записям был самым важным и зловещим праздником Кельтского года. Изначально он праздновался в ночь на 1 Ноября и далее весь следующий день. Тогда верили что весь мир кишит богами и духами язычников-кельтов и потусторонний мир становится видимым и доступным человеческому роду. Обитатели сверхестественного мира могли свободно смешиваться с толпой, обладая особенностями связанными с опасностью для человеческого существования.

Изначально Друидический праздник, Самайн сопровождался, как указывают Ирландские рукописи, многими примирительными соглашениями и остался самым популярным календарным праздником, праздновавшимся, сохранив многие ритуалы, еще в этом столетии.

В этот день обычно предсказывали будущее по середине ореха, по капустным кочерыжкам, капали яичный белок в воду и так далее, но иногда человеческое стремление к знанию будущего получало неожиданные и возможно нежеланные ответы на заданные вопросы. Главное было соблюдать осторожность. Потусторонний мир мог показаться в непривычном и устрашающем человеческий взор виде, или же кто-нибудь из того мира, мог сыграть злую шутку с одним из искателей ответов, заставив его поверить в то, что ему пригрезилось, как в то, что произошло с ним на самом деле.

Один из методов предсказания будущего было размещение шести тарелок с различным содержанием на полу. Девушки завязывали друг другу глаза и указывали место где была уложена тарелка, и каждая указанная тарелка говорила о уделе, предназначеном девушке. Также в этот день молодые люди с закрытыми глазами определяли фигуру и размер своих супругов вытаскивая кочаны капусты и предсказывали будущее швыряя орехи в пламя. Можно было еще гадать по камням, разместив их в костровище.

Во многих районах каждый дом имел свой собственный костер, зажигаемый только в Самайн - "samhnag" и обычно один из домов был местом собрания всех жителей.

В ранней кельтской традиции, Самайн близко ассоциировался с похоронными холмами, где как полагали существуют входы в потусторонний мир, и в этом смысле, празднование Хэлловина в Фортингэйле, в начале Долины Льва в Пертшире особенно интересно.

Сам праздник там состоял отчасти в необычной манере проведения, будучи по существу праздником общинной природы, отдельно от чего-либо еще, и это продолжалось и в этом столетии. Другой необычной чертой в этом районе Высокогорья, где сохранилось так много архаичных (устаревших) традиций, была дата, в которую праздник обычно имел большую силу - 11 ноября. Необычная дата Самайна здесь, была приурочена к дате Фортингэйл Фейл (Фортингальской Ярмарки) и между двумя этими собраниями было много общих ассоциаций. В других местах, церемония проходила в традиционную дату, и активность в праздновании менялась из региона в регион.

Samhnag (костер) делался общими усилиями и также насыпался холм, известный под названием Carn nam Marbh (Холм Смерти). Местная традиция заключалась в том, что холм (фактически - курган Бронзового Века) собирался из тел жертв перенесших ужасные мучения (чуму), погребенных старой женщиной с повозкой, запряженной белой лошадью. Его венчал камень известный под названием Clach a'Phlaigh (Чумной камень). Несмотря на то, что люди живущие поблизости знали о Фортингэйльской церемонии, только местное население участвовало в ней.

В других местечках обычно зажигают индивидуальные кострища и этим обычно занимаются дети. Каждый житель участвует в приготовлениях которые начинаются за месяц до события. Молодежь использовалась для приготовления хвороста (утесника обыкновенного (раст.)), которого только здесь большое изобилие. Это происходило в ночь за день до праздника. Для увеличения размеров костра использовались лесные стружки и смоляные (дегтевых) бочки. Старейшина
фактически выстраивал костер на вершине Холма Смерти.

В финале, когда костер зажигался и все брались за руки, как только он воспламенялся, и танцевали вокруг холма по часовой и против часовой стрелки. Как только огонь начинал тускнеть, юноши брали из костра горящие охапки хвороста и бегали по всему полю с ними, а после подбрасывали их в воздух и танцевали вокруг них, когда они падали на землю.

Когда затухал последний уголек, мальчики соревновались в прыжках вокруг остатков огня. Когда все заканчивалось, молодые люди возвращались домой и занимались предсказаниями, а люди постарше шли в Фортингэйлл Хотел, где танцевали с большим весельем. Костер был абсолютным центром внимания до тех пор пока эта традиция жила. Последний самайнский костер был зажжен на холме в 1924.

После заката, во многих регионах, любой из молодежи, кто мог нести горящий торф или головешки костра Samhnag, выбегал и бегал от костра к границе своих хозяйств и обратно с этими горящими головнями в порядке защиты семейных шествий от фэйриез* и всех злобных сил. После того все дома были очищены силой священного огня, все жители местечка могли собраться вместе и разделить вместе празднование этой традиции. Орехи и яблоки стали регулярной пищей праздника.

Когда праздник подходил к концу, новый огонь, зажженный от священного общинного огня переносился в каждый дом, и это происходило потому, что подобно Бельтановским огням, огонь Самайна был сделан из огня защищающего от беды, огня зажженный трением двух кусков дерева.

На Гебридах мальчики наряжались как ряженные и ходили из дома в дом; много убытков приносилось ими в эту дикую ночь - ворота снимались с петель, тележки переворачивались и т.д.

Этот древний праздник почти окончательно сошел на нет не только потому, что молодежь перестала интересоваться им, и не потому, что люди перестали помнить о нем, но потому что было остановлено хранителем, который утверждал, что это великое действо на холме заменилось только игрой и потеряло свой глубинный смысл.

http://www.celts.ru

Приближался праздник еврейской Пасхи, а с ним наступали и последние дни жизни Иисуса Христа на земле. Злоба фарисеев и начальников иудейских дошла до крайности; окаменели сердца их от зависти, властолюбия и других пороков; и они не хотели принять кроткое и милосердное учение Христа. Они выжидали удобного случая, чтобы схватить Спасителя и предать смерти. И вот, теперь их время приближалось, наступала власть тьмы, и Господь предавался в руки человеческие.

В это время в Вифании болен был Лазарь, брат Марфы и Марии. Господь любил Лазаря и сестер его и нередко посещал это благочестивое семейство.

Когда же Лазарь заболел, Иисуса Христа не было в Иудее. Сестры послали сказать Ему: «Господи! вот, кого Ты любишь, болен». Иисус Христос, услышав это сказал: «Эта болезнь не к смерти, а к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий».

Пробыв два дня на том месте, где находился, Спаситель сказал ученикам: «Пойдем в Иудею. Лазарь друг наш уснул; но Я иду разбудить его». Иисус говорил им о смерти Лазаря (о смертном сне его), а ученики думали, что Он говорит о сне обыкновенном, но так как сон во время болезни есть добрый знак выздоровления, то они сказали: «Господи! если уснул, то выздоровеет». Тогда Иисус сказал им прямо: «Лазарь умер, и Я радуюсь за вас, что Меня там не было (это для того), чтобы вы уверовали. Но пойдем к нему».

Когда Иисус Христос подходил к Вифании, то Лазарь был уже четыре дня в гробу. Многие иудеи из Иерусалима пришли к Марфе и Марии утешать их в печали. Марфа первая узнала о приходе Спасителя и поспешила к Нему на встречу. Мария же в глубокой горести сидела дома. Когда Марфа встретила Спасителя, сказала: «Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего ни попросишь Ты у Бога, даст Тебе». Иисус говорит ей: «Воскреснет брат твой». Марфа же сказала Ему: «Знаю, что воскреснет в Воскресение, в последний день (то есть во всеобщее Воскресение, при конце мира)». Тогда Иисус сказал ей: «Я есть Воскресение и Жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли этому?» Марфа ответила Ему: «Так Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, пришедший в мир».

После этого Марфа быстро пошла домой и тихонько сказала сестре своей Марии: «Учитель здесь и зовет тебя». Мария, как только услышала эту радостную весть, поспешно встала и пошла к Иисусу Христу. Иудеи, которые были с ней в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за ней, думая, что она пошла к могиле брата – плакать там.

Спаситель же еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа. Мария пришла к Иисусу Христу, пала к ногам Его и сказала: «Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Иисус Христос увидев плачущих Марию и пришедших с ней иудеев, Сам восскорбел духом и сказал: «Где вы положили его?» Говорят Ему: «Господи! Пойди и посмотри». Иисус Христос прослезился.

Когда подошли ко гробу Лазаря – это была пещера, вход в нее был завален камнем – Иисус Христос сказал: «Отнимите камень». Марфа сказала Ему: «Господи! Уже смердит (запах разложения), потому что четыре дня, как он во гробе». Иисус говорит ей: «Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?»

Итак, отвалили камень от пещеры. Тогда Иисус возвел очи к небу и сказал: «Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал это для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня». И, сказав эти слова, Иисус воззвал громким голосом: «Лазарь! Иди вон».

И вышел умерший из пещеры, весь обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его было обвязано платком (таков был погребальный обычай у евреев). Иисус сказал им: «Развяжите его, пусть идет».

Тогда многие из иудеев, бывших там и видевших это чудо, уверовали в Иисуса Христа. А некоторые из них пошли к фарисеям и рассказали им о том, что сделал Иисус. Первосвященники и фарисеи забеспокоились и, опасаясь, чтобы весь народ не уверовал в Него, собрали синедрион (совет) и решили убить Иисуса Христа.

Слух же об этом великом чуде стал распространяться по всему Иерусалиму. Многие иудеи приходили в дом Лазаря, и, увидев его, обретали веру в Иисуса Христа. Тогда первосвященники решили убить и Лазаря. Но Лазарь, по воскрешении его Спасителем, жил еще долго и был потом епископом на острове Кипр.

Это великое чудо воскрешения Спасителем Лазаря, воспоминается Православной Церковью в субботу шестой седмицы Великого поста (накануне Вербного воскресенья).

Тиамат в аккадской мифологии — первозданная стихия, воплощение хаоса, олицетворение соленых вод океана. Часто Тиамат изображалась в виде дракона или семиголовой гидры.

Этимология имени Тиамат вызывает некоторые споры. Оно может происходить от аккадского слова «тамту» - море, ранняя форма, которого «тиамтум». Или же в этом имени объединились два слова: «ти», как жизнь и «ама», как мать.

Как ведает нам космогоническая поэма «Энума элиш…», вначале не существовало ни земли, ни неба и только праматерь Тиамат (соленый океан) и праотец Апсу (пресноводный океан) смешивали свои воды. От их союза родились боги первого поколения, а от них пошли и все остальные боги. Молодые боги задумали упорядочить хаос и отделить стихии. Это разгневало Апсу и он задумал уничтожить своих детей. Узнав об этом, боги пришли в ужас и, усыпив Апсу, убили его, разрубив тело на куски. Тиамат решила отомстить за смерть мужа и создала армию чудовищ – змей, драконов, псов, рыболюдей, человеко-скорпионов. Один из богов первого поколения - Кингу - делается ее мужем, ему она вручает таблицы судеб. Во главу своей армии, молодые боги попросили встать Мардука, который запросил за это первенство среди богов и право определять судьбы. Вначале Мардук и Тиамат обмениваются взаимными обвинениями, а затем начинается битва. Владыка набрасывает на праматерь сеть и пускает ей во чрево буйный вихрь. Затем он пронзил ее стрелой, разрезал ей внутренности и вынул сердце. После победы над предводительницей Мардук истребляет все ее воинство, берет в плен Кингу и отнимает у него таблицы судеб. Тело поверженной Тиамат всемогущий бог разрубил пополам. Одну половину он поднял вверх и сделал небом, а другую - землею. Слезящиеся глаза ее стали истоками Тигра и Евфрата.

Поэма «Энума элиш» названа так по первым словам: «когда сверху» не существовало небес, и не существовало земли внизу, существовали только пресноводный океан Апсу «первый, лучший», и соленый океан Тиамат «та, что родила всех». В Месопотамии считалось, что женские божества были старше мужских, и Тиамат была частью культа, обожествляющего созидающую силу воды.